Противоположности

— Ну же, давай… Заворачивайся, мать твою… Беннетт, недовольно хмурясь и кряхтя, пытался завернуть коробку в праздничную упаковку. Сказать, что у него ни черта не получалось, — значит ничего не сказать. Он уже битый час возился с разноцветной бумагой и не добился ничего, кроме того, что теперь у него стало на несколько сотен нервных клеток меньше. Как он только ни изворачивался, чтобы упаковать подарок, результат всё равно оставался один и тот же: смятая в эмоциональном порыве бумага отлетала на другой конец кровати. И это была только непосредственно обёртка. Беннетт боялся даже представить, через что ему придётся пройти, когда дело дойдёт и до ленточки, лежавшей на тумбочке и ожидавшей своего часа. Однако, несмотря на всё это, отступать он не собирался. Он решительно намеревался запаковать несчастную коробку, и потому упёрто продолжал пытаться. Однако, к его огромнейшему несчастью, ни одна его попытка успехом так и не увенчалась. Наоборот, он только впустую потратил драгоценное время, силы и нервы. Упаковка то и дело сминалась, не хотела правильно ложиться, а иногда и вовсе выскальзывала из дрожащих пальцев. В итоге Беннетту это всё надоело, и он в сердцах отшвырнул шелестящую бумагу на пол, а сам откинулся спиной на стену. Закрыл глаза, тяжело и прерывисто дыша, накрыл лицо ладонью. Посидел так где-то с минуту, затем наконец успокоился и приоткрыл глаза. Убрал ладонь от лица, посмотрел на настенные часы. До возвращения Феликса из школы оставалось каких-то жалких полчаса. Поняв это, Беннетт до боли прикусил нижнюю губу и чуть нахмурился. В голове отчаянно запульсировала мысль, что если он не успеет разобраться с подарком за это время, то весь сюрприз будет испорчен. А этого ему ой как не хотелось. — Так, Беннетт, а ну быстро взял себя в руки, — вслух грозно приказал сам себе Беннетт. Он даже выпрямился, как всегда делал, когда Феликс что-то ему командовал. — Мистер Хониккер вернётся через тридцать минут, и тебе нужно за это время упаковать этот проклятый подарок. Давай, ты сможешь. Ты обязан постараться. Ради мистера Хониккера. Его серо-голубые глаза загорелись огнём решимости, и он ощутил новый прилив сил. Подпитываемый им, он поднял с пола смятую бумагу, расправил её и принялся пытаться вновь, но в этот раз уже более сосредоточено. И теперь бумага стала намного податливее. Она уже со второй попытки послушно облепила коробку, правильно легла в нужных местах, и всё, что ему оставалось, — это закрепить её лентой. Лента… При мысли о ней Беннетт содрогнулся, и лицо его скривилось от неприятия. С лентами у него отношения не задались ещё с самого детства. Он никогда не мог нормально завязать их, и чаще рвал, чем делал из них аккуратные бантики. С годами он не то чтобы научился с ними обращаться. Даже наоборот, будучи взрослым, он только дольше с ними возился. Впрочем, сейчас это было не так важно. Сейчас он обязан подготовить для Феликса Хониккера подарок на день рождения, так что, хотел он того или нет, но с лентами придётся повозиться. — Ну-с, удачи мне, что ль, — шёпотом пожелал сам себе Беннетт и, собрав всю свою Волю в кулак, потянулся к тумбочке. На то, чтобы разобраться с ленточкой, судя по ощущениям, потребовалось гораздо больше нервов и сил. Пальцы подрагивали от волнения, и потому она постоянно выскальзывала, или путалась, или не хотела складываться в аккуратный маленький бантик. Пару раз Беннетт психовал и даже думал всё бросить и просто подарить Феликсу подарок так, без всякой праздничной мишуры, однако быстро себя останавливал. Нет, у него сегодня день рождения, а значит, подарок должен быть особенным. Удерживаемый этой мыслью, Беннетт упорно продолжал попытки. И, к счастью для него, через некоторое время у него всё получилось. И вот, у него на коленях уже стояла красивая коробочка, обёрнутая в подарочную упаковку оранжевого цвета и обвязанная ярко-красной ленточкой. Выглядела она по-праздничному пёстро, и он, оглядев её, довольно улыбнулся. — Ему должно понравиться, — вынес свой вердикт Беннетт, когда закончил осмотр. Воображение уже рисовало радостное лицо Феликса в момент, когда он получит подарок, и на душе оттого становилось по-особенному тепло, а губы сами собой расплывались в довольной улыбке. В этот момент в коридоре раздался хлопок входной двери, а через несколько секунд послышались неторопливые шажочки. Не нужно было долго гадать, что это вернулся Феликс. Беннетт, поняв это, счастливо просиял и подскочил на месте. Подхватил коробку с подарком, крепко прижал её к груди и золотистым вихрем вылетел из комнаты в коридор. — Мистер Хонике-е-ер!