Тише, милая, я рядом

— И молоко купить не забудь. — Ты же не пьешь молоко? — голос Захара в телефонном динамике звучал заинтриговано. Натянув на раненую руку перчатку, я вооружилась огромным ножом и принялась вдохновенно рубить зелень для тазика салата, неизменного атрибута наших с братом совместных ужинов. На плите пыхтела кастрюля с фаршированными перцами, лениво поигрывала крышкой, и время от времени выпускала струйку пара. Чтобы мы не умерли с голоду, Марина перед отъездом на дачу набила нашу морозилку полуфабрикатами. — Знаешь, почему-то захотелось именно молока, и чтобы обязательно с печеньем, «Юбилейным», — терпеливо пояснила я. Надеюсь, это было достаточно правдоподобно. Обманывать я никогда не умела, но ради благого дела пришлось немного поступиться принципами. — И манной каши с комочками, — насмешливо подсказал телефон. — Как в детском саду. — Это уже лишнее, — не оценила я креатива. Как хорошо, что родители решили не отдавать меня в детский сад. — Печенье, кстати, тоже купи. — Слушаю и повинуюсь. Вечером, с удивлением узнав о том, что «Есть на ночь вредно!», я приступила к исполнению второй части плана. Перелила молоко из кружки в заранее приготовленную пиалочку, положила на блюдечко печенье, оставила угощение под компьютерным столом. Надеюсь, домовому понравится нехитрое угощение, и мы подружимся. И у меня наконец-то перестанут пропадать резинки для волос… …Бледный осунувшийся месяц зацепился рогом за телевизионную антенну на крыше соседской многоэтажки, запутался в проводах. Из-за волнения я забыла задернуть шторы. Но вставать было уже лень. Чтобы месяцу не было так одиноко, я включила проектор звездного неба. Звезды нависли над моей головой гроздьями созвездий. Небо словно наклонилось ниже и дышало неразгаданными тайнами. Кровать слегка покачивалась, как будто вместе с проектором активировался заодно режим невесомости, а может это просто ветер играл со шторами. От открытого окна веяло приятной прохладой. Хорошо хоть, Захар не относился к категории докторов, считавших сквозняки причиной всех на свете болезней. Он даже сам настежь распахивал окно в моей комнате, когда я верещала, что сейчас замерзну насмерть. Правда, после недавней истории с кашлем брат купил мне увлажнитель воздуха. И заставил пить… — Ой! Таблетки от аллергии… Забыла! — я подпрыгнула на кровати. — Хоть бы напоминание себе на телефон поставила! — Захар был легок на помине, принес блистер таблеток и стакан воды. — Ты что, их считаешь? — запишу в ежедневник, в вечернюю рутину. Все равно ведь теперь не отвяжется. — Ты что, оставляешь мне выбор? — что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос? Я протянула ладонь, брат выдавил на нее белый кругляшок. — Какая гадость эти ваши таблетки! Вроде бы малюсенькая, а пытаешься проглотить — кажется хоккейной шайбой. Застревает в горле, карябает. И горький вкус на языке, беее… — Кашлять по ночам, безусловно, приятней. — Захар забрал у меня стакан. — Но если тебе так нравятся ежедневные осмотры, могу организовать. — Премного благодарны, — я сползла под одеяло. — Снова бессонница? — брат укутал мне ноги. Встал с кровати, чтобы проверить, как работает увлажнитель воздуха. — Все в порядке, не беспокойся. Ночные кошмары ушли в небытие. Я говорила правду. По ночам тени ко мне больше не приходили — ловец снов, подаренный Игнатом, исправно нес свою службу. В его магические свойства я поверила сразу и всей душой — а как же иначе? И в историю про невидимых обитателей дома. Но об этом Захару было знать не обязательно. — По моим сведениям, проблемы со сном начались у тебя гораздо раньше. «И тебе спокойной ночи, Захарушка!» — Я скучаю по маме, — мне не хотелось, чтобы наша беседа превратилась в допрос с пристрастием. — Мама пела мне колыбельные… — Ты уж извини, малявка, но, боюсь, моя колыбельная будет иметь эффект, обратный ожидаемому. Ты не сможешь заснуть от смеха. — Это у нас семейное, — конечно я теперь не усну! Я ведь уже представила себе, как мы с Захаром стоим на сцене оперного театра, он во фраке, на мне блестящее платье в пол, и что-то там сипим невпопад в микрофоны, а сраженные наповал нашими талантами зрители свистят и закидывают нас помидорами. Когда бы еще они услышали стоны раненой белуги под аккомпанемент духового оркестра… — Сказку тогда хоть что ли расскажи. — Сказку? — растерянно переспросил Захар. — Я не умею… — Эй, ты как детей своих будущих спать укладывать собрался? Давай, на мне тренируйся! — А про что сказку? –Ты, главное, просто начни рассказывать, а дальше само пойдет. Ну же, соберись! Можно, например, так: Жила-была принцесса… — Капризная. — Почему капризная? — Принцессы же обычно капризные. Их цари балуют, мамки-няньки любым причудам потакают. — Хорошо. Жила-была капризная принцесса… — И она боялась прививок, — перехватил инициативу братец. — Каких прививок, ты с дуба рухнул? — как жаль, что сейчас уже слишком поздно для очередного раунда битвы подушками. — Тридевятое царство! Они и бактерий-то в глаза не видели. Микроскоп не изобрели! — Я не понял, кто из нас сказку рассказывает? — Захар щелкнул меня по носу. — Лежи тихонечко и слушай, что дальше было. Значит, принцесса местная жуть как боялась прививок. И докторов не любила. И вообще никого не слушала, делала, что хотела. Папенька-царь был ей не авторитет. Увлекалась та принцесса знахарством. Выписывала «Вестник бабушки Авдотьи»… — Вестник, Захар? Серьезно? — я закатила глаза. — Сорока на хвосте приносила рецепты супа из мухоморов от икоты. Не перебивай! Царь в том государстве уж очень о прогрессе научном заботился. Ученых из-за границы приглашал, казны на них не жалел. Привезли ученые заморские с собой микроскоп волшебный, в котором вредные микробы им рожи корчили, победили страшные болезни. Всех научили мыть руки. С одной только бабкой Авдотьей справиться не смогли, потому что капризная принцесса за нее стояла насмерть. Да и никакая она ни бабка была, на самом деле, просто бренд раскрученный. А всеми акциями владел Кощей бессмертный. Был он дюже до денег жаден, а о людях и не думал даже. И тут внезапно беда в государстве приключилась. Настигла принцессу хворь невиданная. Заболела у бедняжки голова, стало двоиться в глазах. Может, с отваром из поганок переборщила, а может в «Вестнике» где-то опечатка была, о том история умалчивает… Опечалился царь-батюшка, чахнет дочь любимая, наследница, на глазах. Позвал главного придворного лекаря, Карболкина. Да только как лечить негодницу, когда она брыкается и кричит не своим голосом: «Прочь, демоны окаяные!» Собрал Карболкин консилиум, долго думали ученые мужи, и наконец, вынесли свой вердикт: чтобы вылечить принцессу, нужно изготовить лекарство из редкого минерала. Но добыть этот самый минерал было нелегко, потому что охранял его злобный Змей Горыныч. И тогда царь бросил клич всем рыцарям отважным. Пообещал в награду тому смельчаку, что волшебный минерал добудет, руку принцессы и полцарства в придачу… — Ага, и полконя, — зевнув, добавила я. — И нашелся рыцарь удалой и бесстрашный… — С головой не дружил он явно, — я снова зевнула. Невесомость качала меня и баюкала. — Сел рыцарь на коня своего боевого и поскакал. День скачет, другой, третий. Наконец добрался он пещеры, в которой жил Змей Горыныч. Мрачная пещера, страшная. Выжженные деревья вокруг. Выходи, говорит, змеюка поганая на смертный бой… Кась, ты слушаешь меня вообще? — Мммм, — я перевернулась на другой бок… …В моем сне у рыцаря были рыжие кудри, и конь в стальной броне. И Горынычем они заключили договор на добычу минерала чудесного по сходной цене после того, как рыцарь достал из его лапы занозу. Потому что выяснилось, что рыцарь с Карболкиным учились в одной медицинской школе — волшебной, конечно же. И конь по счастливой случайности избежал участи быть распиленным пополам. А принцесса… Не зря же ее прозвали «капризной»! Послала рыцаря с Карболкиным за тридевять земель, туда, куда Макар телят не гонял. Но это не помешало юной принцессе трепетать от неизведанного доселе чувства, от которого теплеют щеки и что-то переворачивается в животе… А голова сама болеть перестала.