Мой лучший враг

Нет проклятия, сильнее любви. - Думает Силко, закуривая в своем кабинете. Ему страшно. В первые в жизни его дочери появилась вещь, что невозможно изменить. То, на что он не может повлиять, от чего Джинкс нельзя защитить. Силко понимает, что абсолютно беспомощен, когда видит, как Джинкс целует этого мальчишку, что подобрал Бензо, сейчас Силко особенно жалеет, что не прикончил его вместе с Вай. Он понимает это, когда Джинкс стреляет в воздух, давая ему время уйти, будто играя с ним в прятки. Силко все понимает и ему безумно страшно. Первый раз, Силко честно отнекивается, игнорирует то, что Джинкс не стреляет по поджигателю в совиной маске сразу, пытается свести это на расчет и невозможность убить всех сразу, но теперь оно так не работает. Теперь он видит. Рисунки на теле, обновленные ховерборды, со следами неоновой краски, видит портрет Джинкс на стене - яркий броский, кричащий о свободе Зауна - символ. Нет, даже не так, знак собственничества, марка, роспись. Силко видит новую заколку на волосах Джинкс, в виде песочных часов и наконец спрашивает: - Что это? Джинкс смотрит непонимающе, медленно осознавая суть вопроса. - А, это? Новая заколка, надо же переодически обновлять что-то на голове. У Силко кровь в жилах стынет, потому что он видит этот взгляд, слышит этот тон в голосе, видит как Джинкс снимает заколку и вертит в руках. - Что с поджигателями? Они срывают поставки, нужно покончить с этим. - О, как мухи лезут, не знаю откуда их столько, но не волнуйся последние два месяца ничерта у них не выходит. - отвечает непринужденно, спокойно, будто уверенна в том, что ничего не изменится. Словно знает, как и что обстоит. - Нужно прекратить этот цирк. Линии все еще противятся, если таких организаций будет больше, то и сил на всевозможные разборки потребуется больше. Наша цель - свобода, а не распри внутри. Их лидер, тот что в совиной маске, ты выяснила кто это? Джинкс замирает, кажется, даже не дышит. Силко знает это состояние, полное оцепенение и сосредоточенность, как у хищника что замер за спиной добычи и готовится прыгнуть. - Они больше не принесут проблем. - отчеканивает коротко и холодно. Силко хочет верить в ее ледяной тон, но смотря как Джинкс сжимает заколку и хмурится, он понимает, что она лжет не только ему, но и себе. Медленно выдыхает, берет Джинкс за руку и смотрит в глаза. - Детка, нет в этом мире хуже проклятия, чем любовь. Ты это знаешь не меньше моего. Все кто любят, предают и делают больно. Вандер, она. Все уходят. Любовь не вечна, но убивает медленнее и болезненнее мерцания. Не забывай об этом. Джинкс ничего не отвечает, смотрит в пол и вся сжимается как от удара. Силко гладит ее по голове продолжая говорить тихо медленно и нежно. Успокаивает. - Ты идеальна, ничто не сможет остановить тебя, но я не хочу, чтобы ты получала мои шрамы, учись, будь лучше чем я. Джинкс ничего не отвечает, лишь оставляет заколку на столе и уходит в мастерскую, задумчивая и тихая. Как только дверь кабинета захлопывается за ней, Силко медленно выдыхает и снова закуривает. Он никогда не умел разговаривать вот так, спокойно, бережно по отношению к другим и теперь ощущает странное давление в груди. Впервые в жизни, Силко волнуется и сомневается в правильности своих слов. С этой девочкой все происходит в первый раз, это странно. Следующие два месяца поджигатели не объявлялись, Силко перестал видеть граффити, а по слухам их лидер был тяжело ранен, из-за чего налеты на поставки мерцания были прекращены. Силко знал, что это временно, но осознание безопасности своей дочери успокаивало. Он сбережёт её, не позволив получить те же шрамы.