Правило честной лжи .

Нил отнял рабочий телефон от уха и сделал медленный глубокий вдох. Не то чтобы это помогло. Он предполагал, нет. Знал, что это были проделки Лолы, тогда почему сейчас лёгкие словно заледенели, и этот мёртвенный холод пробирал до костей, выворачивая внутренности до ощутимого хруста от знакомого «младший». Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он наконец нашёл в себе силы снова заговорить, однако скрыть в голосе болезненное напряжение у него так и не получилось. -Лола, -кое-как смог вымолвить он. -Так значит, ты меня не забыл, — произнесла она так, будто её вообще можно было похоронить на дне своей памяти, после всех появлений в его ночных кошмарах, — Знаешь, а вот это уже плохо, потому что вместе с этим ты также должен помнить, кто такой и где твоё место. -Моё место теперь здесь. -Не помню, чтобы тебе давали такое право, — Лола подождала, пока он что-нибудь ответит, но Нилу нечего было сказать.- Ты меня там слушаешь, младший? Пора домой. Если будешь сопротивляться, сильно пожалеешь. Ты меня понял? Нил чувствовал, как мерзкая тошнота подступала к горлу. Он казалось, был немного ближе ко всему тому, чего он так хотел, а теперь пришла Лола, чтобы забрать у него и это. Он не хотел, не мог, это ей позволить. — Вы меня не тронете. — Да ну? — засмеялась Лола.- Твой отец будет очень рад узнать, что такое мелкое ссыкло наконец обрело своё «я». -Мой.- Нил задохнулся от следующего слова, -Натан в Сиэтле. Лола любезно поправила его: — Натан в Балтиморе. Слушание по его досрочному освобождению состоялось в день рождения Нила Джостена, а перед этим они должны были оповестить семью. Но ты кажется был слишком увлечён игрой в свою «новую жизнь», вот и пропустил всё самое интересное. А я ведь даже предупредила тебя, в знак нашей давней дружбы. Нил медленно моргнул, и перед глазами всплыло то самое последнее сообщение «0». Время вышло. -Бедный-бедный мальчик, — слезливо произнесла Лола и Нил почти мог видеть как она скрутила свои ужасно накрашенные губы в трубочку. — Надо было бежать. Но раз ты великодушно решил остаться, я так и быть введу тебя в курс дела: на прошлой недели ему вынесли окончательное решение, увы, федералы ничего не смогли сделать и сегодня утром он вернулся в Мэриленд. Свиньи надеяться, что на своей территории он совершит ошибку. Нил уловил её холодную предвкушающую улыбку. -Не беспокойся, они никогда не узнают, что ты к нам заходил. Я обещаю, — говорит она и Нилу не хочется верить в это также как в обещания Эндрю. -Неужели вы думаете, что сможете забрать меня отсюда? — произносит он вопреки тому, что сам собирался уйти отсюда из-за неизвестности. — В конце концов кто-нибудь заметят моё отсутствие. -Ты имеешь в виду отсутствие Нила Джостена? Хорошо, что ты не он, да, На-та-ни-эль? — Нилу приходится впиться пальцами в кисть сломанной когда-то руки, чтобы избавится от голоса Эндрю, называющего его полное фальшивое имя, перекрывающий пренебрежительный тон Лолы, и вернуть ясность того, что Натан уже ждёт его. До этого он был уверен, что точно узнает о освобождении отца. Да даже не из суда, а простых новостей, что он продолжает проверять, как оказалось напрасно. Ничего полезного там нет. — На самом деле у них не будет вопросов по этому поводу, — произнесла Лола так, будто разговор уже начал её утомлять. — Мы, конечно, не можем убить их всех, но это не значит, что мы не можем, помочь заблудившемуся сиротке Доу вернуться в свою семью.— Нил мог поклясться, что на мгновение снова услышал слова Эндрю: «Я ушел. Я больше не вернусь в тот дом». Нил не знал, где тот сейчас, попал ли обратно в систему или связался с братом, но сжав кулак свободной руки, решил, что да, Эндрю больше туда не вернется. Лола тем временем продолжила перечислять варианты, явно не услышав хруст его, Нила, костяшек. Но он уже не слышал, потому что следом в памяти всплыло прощание Эндрю: «Ты был великолепен». -Нет, — выдохнул Нил, но Лола его перебила. -Тогда будь послушным, Младший, и не вызывай у них этих вопросов, — проговорила она и отключилась. Коротко выругавшись, Нил повесил трубку, прерывая раздражающий писк непослушными пальцами. Он встряхнул руки, надеясь избавится от нервной дрожи, однако глубинный озноб, пробирающий до костей, никуда проходить не собирался. Мозг соображал с нереальной скоростью, пытаясь найти хоть какой-то выход из ситуации и отметая все решения, что сводились к привычному бегству. Он пообещал себе, что не убежит, но как он мог сдержать своё обещание, если это означало поставить под угрозу невинных людей, просто оказавшихся не в то время и не в том месте, и самого Эндрю. Единственный способ не вовлекать всех этих людей и не рисковать безопасностью Эндрю- сделать то, что люди ожидают от него меньше всего. Он убегал, лгал и прятался всю свою жизнь. Из вариантов: бежать или бороться, Нил всегда выбирал первое, скрываясь годами. Настало же время, остановится и наконец схлестнуться в схватке со своим самым страшным кошмаром. Однако, играя не на жизнь, а насмерть Нил рисковал потерять всё. Либо так, либо никак. Другого не дано. Внезапно он ощущает слабость в ногах и секундой позже опускается на холодный пол кабинета, притягивая к себе дрожащими пальцами свою спортивную сумку. Нил судорожно расстёгивает молнию на сумке и она издаёт противный звук, подаваясь и наконец открывает обзор на своё содержания после откинутого клапана. Нил, которому передалась материнская паранойя, складывал одежду определённым способом. На его уловку попался бы даже самый осторожный вор, так как хитрость заключалась в ярлычках: на футболке, лежащей сверху, он дважды загибал воротник. Сейчас они были сложены также аккуратно, как Нил их и оставлял. Никто не копался в его вещах- у кого-либо просто не было возможности исследовать её, пока она всегда была под присмотром Нила. Вынув всю одежду, он принялся лихорадочно рыться в сумке пока не добрался до пустого дна, где должна была находится папка. На мгновение он просто впал в леденящий кровь ступор, пока к нему запоздало не пришло осознание: папки не было там уже как пару недель. Пистолет всё ещё надежно хранился в кармашке. Остальное оружие разбросано по всем его частям тела. Нил не знал, что с этим делать. Когда он только понял, что кто-то (предположительно Лола), введёт обратный отсчёт с конечной отметкой через месяц и его вероятной смертью, то почти сразу же возник вопрос: что делать с папкой. От корки до корки она напоминала досье на семью Морияма, заполненная вкладышами украденных наличных купюр и чеков на пятизначные суммы. Было ясно как день, что кто бы там не захотел поиграть с его жизнью, папка в их руки попасть не должна. О ней вообще не должны знать кто-то из посторонних. Для их же блага.Однако, доверить её Нилу было не кому. Мэри была уже как пару лет погребена в своей песчаной могиле, а надёжнее неё мог быть лишь Стюарт, но Нил не собирался нарушать ещё одно правило матери и переходить с одной группировки мафии в другую. Далее следовал вариант просто избавится от папки окончательно и унести правду о ней до своей скорой смерти. Это было надёжно потому, что так вещица точно не сможет попасть в руки кого-либо кто может воспользоваться всей предоставленной информацией. Однако, вот так опрометчиво расправляться со стоящей документацией было просто глупостью, если бы всё это оказалось лишь тупым розыгрышем. Таже ситуация была и с оружием. До сих пор именно эти вещи помогали ему оставаться в живых, лишение папки и средства для самозащиты могло круто привести к скорому реальному разоблачению. Мать убила бы его сама, если бы Нил попался на своей бестолковой ошибке из-за своей неосмотрительности. Конечно, он знал наизусть все важные контакты и координаты. Мэри заставляла его учить их на случай непредвиденной ситуации, когда они могли оказаться без папки или на расстоянии друг от друга. Нил помнит как она могла разбудить его посреди ночи, для того чтобы спросить какие-то шифровки и важные номера, и помнит что следовало, если он не удовлетворял её паранойю. Но этого всё равно было бы недостаточно, не тогда, когда Нил был один-без Мэри. В итоге он пришёл в выводу, что ему просто следует отыскать какое-то укромное место, достаточно надёжное, чтобы папка находилась в безопасности. Однако, просто может быть лишь на словах. Вся проблематичность заключалась как раз-таки в том, чтобы это основательное укрытие найти. Каждый маленький уголок на Земле, где Нилу ничего не грозит, можно подсчитать на пальцах одной руки. Начиная с невозможного варианта «в другой жизни» и заканчиваясь океаном, с которым он может слиться. Так себе варианты, не так ли? Ничего из этого явно не может быть полезным для поиска захоронения папки. Нужно какое-то такое место о котором знал только Нил, что-то со своей уловкой и уверенностью, что при его смерти эту папку не найдёт кто-либо. Но также, чтобы Нилу не пришлось беспокоится о её проблемном возвращении обратно. Примерно в пятницу той же недели, спустя пару дней напряженного раздумия и прокрутки всей информации в своей голове, он наконец, казалось, пришёл к верному решению. Координаты. Мать в песке. Координаты. Тайники с деньгами. Путешествуя почти по всему миру и частому скитанию туда-сюда, Мэри оставляла на своём пути потаённые маленькие убежища с достаточным количеством наличных, на случай засады или тех самых непредвиденных ситуаций. Нил знал все их расположения в каждом городе любой страны, это было той самой важной информацией, которую приходилось заучивать под строгим наблюдением матери. Не то чтобы эта предусмотрительность матери их не спасала, так что Нил не жаловался. Вот и сейчас он был почти уверен, что в соседнем городе места, где он осел должен быть спрятан один такой тайник. Мэри всегда шифровала координаты каждого из них и оставляла пометки на очередном вкладыше папки, поэтому Нилу не составила труда подтвердить свою догадку. Полтора часа езды в дерьмовой машине арендованной на поддельные водительские права Нила Джостена привели его в самый густонаселённый город в штате Северной Каролины- Шарлотт. Ещё пара часов дороги привели его в тот самый дрянной мотель, в котором они останавливались с матерью в прошлый раз. Сейчас в этой остановке не было нужды. Путь на импровизированной карте матери проложился от здания до густого леса неподалёку. Он припарковал транспорт в неосвещённом малолюдном переулке, скрытым вечерней тенью и убедившись, что рядом никого нет вылез из машины, накинув на себя прозрачный капюшон дождевика и открыл багажник, на дне которого лежал единственный инструмент садового инвентаря. Дождь, продолжавшийся всё его маленькое вынужденное путешествие, предполагал собой очень подозрительный вид в позднее время, с увесистой лопатой в одной руке и фонарём с картой в другой. Крупные капли отскакивали от сырой земли и создавали лужицы, грязь прилипала к подошве его обуви и он был рад, что додумался одеть какие-то резиновые сапоги. Нил добрёл до места, отмеченного крестиком на карте и принялся капать, желая побыстрее разобраться с этим и вернуться в сухое тепло машины. Вскоре карниз лопаты издал глухой звук, когда коснулся чего-то прочного на дне. Он отложил инструмент в сторону и облегчённо выдохнул, когда достал небольшой ящичек. Нашёл. Как Нил и предполагал тайник был достаточных размеров, чтобы вместить в себя стопку макулатуры, пополнявшуюся с каждым годом. С оружием всё было действительно труднее. Нил мог оставить пистолет в захоранении, он уверен, что сможет ещё немного освободить для него место и это казалось верным решением. Нил не был настолько глуп, чтобы оставить его в ячейке сумки, которую скорее всего, сразу же обшныряют, как только он окажется в их руках. Она сможет перетянуть на себя их внимание, но это не значит, что они не смогут найти пистолет спрятанный где-то на теле, при дальнейшем возможном обыске. С другой стороны вся эта ситуация уже предполагала самую высокую степень риска, как всегда бывает когда дело доходит до отца и его окружения. Однако огнестрельное оружие ему не помешает, если он собирался выжить, простых клинков будет недостаточно, с тем расчётом, что Лола была той, кто и научил его ими пользоваться. Итак, тащить его с собой было рискованно, при его находке это может обернуться против него самого или же наоборот спасти ему жизнь, если глок останется незаметным для всех остальных. Он не верил в удачу (а даже если она у него и была, он точно исчерпал её лимит, раз смог дожить до своих лет), он верил в своё желание выжить и жить. Он пришёл к выводу, что оружия стоит оставить при себе, но так и не придумал где это можно будет спрятать. Нил моргнул. Сделал глубокий вдох-выдох и запихнул все вещи обратно в свою спортивную сумку, вставая с колен. У него не было на это времени сейчас. Его медлительность и копошение может стоит жизни, и не только его собственной. Пистолет был сунут под прочную ткань поношенной толстовки, расположения клинков он менять не стал лишь повыше подтянул нож в правом ботинке и пара отмычек матери, в левом, второй и третий всё ещё занимали свои места выше- в ножнах пояса штанов. Наконец он покинул свой кабинет и направился прямо по коридору. На самом деле он знал расположении всех запасных и аварийные выходов из здания, но в этом случае от них толку нет. Являясь подручными его отца, они не могут быть настолько тупыми, чтобы оставить для беглеца открытый путь на свободу. Даже, если он и справится с одним из них, это не будет его конечной целью. Ему не стоит привлекать внимание кого-либо. Как Лола и говорила, они не могут убить здесь кого-нибудь, но это не значит, что невиновные не пострадают, если он не пойдет добровольно. Нил не готов рисковать всем, что он обрёл или ещё может обрести сейчас, так опрометчиво. Он не бросит это на пол пути, не сбежит, даже если делал это всю свою сознательную жизнь. Он должен покончить с этим. Нил быстро преодолел лестничную площадку и был уже на первом этаже. На полпути к концу. Его или отца. Нил поднял голову и быстро оглядел всё представляющее ему пространство на признак тех, кто за ним пришёл. Проезжая часть всего в нескольких километров от здания создавала мигрень и головокружение мельтешением проезжавших машин и шумом от них, вместе с ранним копошением внутри центра. Это было девять часов утра, когда все либо сдавали смену, либо наоборот принимали свою работу, из-за чего создалась небольшая суетливая толпа. Люди проходили туда и обратно, переговаривались между собой и всё это создавало какую-то обыденность и покой по сравнению с существенным контрастом разрушения внутри Нила. В конце коридора должно быть стоял сотрудник службы безопасности, наблюдая за всеобщим шумом утра в помещении. Нил прошёл полпути, прежде чем мужчина заметил его приближение. Тот медленно повернулся в его сторону и Нил смог получше рассмотреть его лицо, тут же останавливаясь как вкопанный. Облокотившись на белую плитку здания, стоял вовсе не офицер, а Ромеро Малкольм. Где-то в поле зрения, через секунду, мелькнул Джексон Планк. Нил отшатнулся назад совершенно инстинктивно и тут же вцепился рукой в стену, не позволяя себе сбежать. Ромеро небрежно опустил руку на пистолет, спрятанный за поясом штанов и Нил слишком явно ощутил отяжелевший вес собственного под достаточно большой толстовки для его размера, чтобы не было видно его очертания. Вздрогнув, Нил отчаянно тряхнул головой. Ромеро перевёл равнодушный взгляд с его перекошенного лица на ничего не подозревающую толпу людей и Нил остро уловил это предупреждение- он невысоко, чтобы не привлекать внимание, вскинул руки в отчаянной просьбе не использовать оружие. Джексон по ту сторону дверей здания лишь мельком окинул Нила взглядом и снова вернул своё внимание к тлеющей сигарете между его пальцев. Ромеро слегка качнул головой в сторону выхода и Нил сглотнул удушающий ком в горле, попытался придать лицу относительно спокойное и расслабленное выражение. Нил сделал шаг вперёд вопреки все своим инстинктам, вопреки тому, что ноги приказывали бежать куда-угодно, лишь бы подальше отсюда. Устремил взгляд в пол пока не прошёл разделяющие его несколько километров он толкнул потяжелевшую дверь, что пропустила его на прохладный, жестокий воздух и закрылась за Ромеро. Они дошли до заворота на парковку ровным строем из трёх человек: Ромеро-впереди, Нил шёл прямо позади него, а в завершении процессии держась на расстоянии, неспеша вышагивал Джексон. Одна только мысль, что люди отца находятся так близко к нему вызывало помутнее в глазах, но он успокаивал себя, думая о том, что так служит щитом между жестокостью Ромеро и ничего не подозревающими людьми в здании. Нил продолжал следить за его спиной, взглядом отыскивая его сестру где-то поблизости, среди немногочисленных толп людей и стоящих на площадке машин. Напряжённо оглядываясь по сторонам, он не заметил врезавшееся в него тело какого-то здорового мужчины, что едва ли не сбило его с ног, но Ромеро быстро вернул ему равновесие и стиснул его запястья железной хваткой резко потянул на себя. Как только ноги Нила коснулись асфальта, он принялся рьяно вырываться, но его пыл тут же поумерил незаметно оказавшийся прямо за его спиной Джексон Планк, — заломив свободную руку-по случаю оказавшейся когда-то пострадавшей после посещения Восточной башки в Эдгаре Аллане —за спину, едва не выбивая ему при это плечо из сустава. Задыхаясь от боли, жгучей волной прокатившейся по всей спине, Нил хрипло выдавил из себя слова: -Вы не сможете сделать это так просто. На работе заметят моё отсутствие. Они не оставят это просто так. — К тому моменту как ты должен будешь выйти на смену и кто-то сможет заметить что некого Нила Джостена нигде нет, Натаниэль будет уже на пути по реке Стикс, — с этими словами Ромеро затолкал его на заднее сидения машины. Он хотел было оттолкнуть Ромеро и выскользнуть из автомобиля, но замер, когда взгляд зацепился за ожидавшую его, на диване, Лолу. Нил молча уставился на неё, с последней встречи Лола заметно постарела но Нил был уверен, что свою работу она всё также выполняет эффективно, раз всё ещё оставалась подле Натана. Её тошнотворная широкая улыбка также казалось довольно знакомой и настолько же насмехающейся сейчас, предвкушая весёлое времяпровождение до Мэриленда, что Нил чувствовал как красная лампочка его самосохранения сейчас разобьётся вдребезги. Но бежать было некуда: прямо посередине водительского и пассажирского сидения разместилась Лола, наклонившись к нему в притык, заставляя Нила вжаться в неровную поверхность запертой двери. Он, казалось перестал дышать-то-ли из-за ловушки в которой он находился, то-ли из-за запаха омерзительно-сладких духов Лолы- на то мгновение, пока она была занята разглядыванием его внешнего вида. — Всё-таки с годами ты похорошел, — отметила она и наглядно провела языком по ухмылке в тот момент, когда Джексон и Ромеро заняли места впереди. Он почувствовал как внутри всё скрутилось от желания вывернуть крупицы вчерашнего ужина. Он не знал было ли это из-за резкого старта автомобиля или из-за показательной шлюшьей натуры помощницы отца. Когда они выехали на обочину, она продолжила: — Стал больше чертами походить на своего отца, — Нил чувствует себя разбитым, но Лола не смеет давать ему возможность собрать себя по кусочкам. — Вот только, — произносит она и в следующую секунду хмурится, протягивает руку к его волосам и Нил хочет отпихнуть её, вывернуть руль у Ромеро или распахнуть дверь и выскользнуть из неё на полном на ходу. Плевать, уже было. Но тело его не слушается, Нил ощущает неприятную сухость во рту, когда сглатывает и напрягшиеся до боли все мышцы тела. Лола крутит его крашенные волосы и кривит губы.- Это надо будет срочно исправлять, Младший. Понимаешь, это не очень понравится твоему отцу. Но уже совсем скоро тебе не нужно будет беспокоится об этом. Я позабочусь о том, чтобы ты снова был тем, кем должен быть, Натаниэль. Знаешь, это идёт тебе больше. Нил знал, что это плохая идея. В конце концов им удавалось оставаться в живых за всё это время только благодаря умению держать себя в руках и быть как можно незаметнее. У Нила всегда были маленькие проблемы с первым правилом. Провоцировать убийцу, когда ты в меньшинстве и в замкнутом пространстве не лучший вариант, но кто сказал, что Нил ищет лёгкие пути? — Я знаю, что ты конченная шлюха моего отца. На минуту в салоне воцаряется тишина, а потом Лола начинает сдавленно хохотать: это походит больше на что-то булькающее и задыхающееся. Ромеро оборачивается посмотрел на Лолу как раз в тот момент, когда та посылает Нилу проигнорированный «воздушный» поцелуй, и обращается к нему: — Кто-нибудь знает из них? — Считаешь, я настолько тупой? — огрызается Нил и Ромеро одаряет его взглядом «посмотри на себя» и пожимает плечами. Нил раздражённо закатывает глаза. — Конечно нет. Ромеро хмыкает на это и вновь поворачивается к дороге, предоставляя его дальше на развлечения сестры, которая уже успокоилась после «шутки» Нила и вновь смотрела на него в поиске ещё чего-то, что могло привлечь её внимание и позабавить. Накрашенные тёмной помадой губы стали выглядеть ещё хуже, когда вытянулись производя звук «ооо», наконец заметив покоящуюся возле его бедра дорожную сумку. -Давай-ка посмотрим, что взял мертвец в свою последнюю поездку, — протянула она, не обращаясь напрямую к Нилу, но очевидно разговаривая с ним, поскольку разумеется мужчины на передних сидениях не выказывали и доли той заинтересованности, что возникло на её лице, когда Лола потянулась за приглянувшейся вещицей.-Ты ведь не против, не так ли? — поздно решила спросить женщина, уже покручивая потёртый временем пояс. Нил лишь беспристрастно наблюдал как она вытягивает поношенную одежду и старательно разглядывает, цокая языком о том, что «ты стал так ужасно одеваться, хотя это всё ещё не может испортить твою природную красоту». Не найдя ничего, что могло бы привлечь и удержать внимание, Малкольм театрально отбросила её в другой конец диванного сидения у противоположного окна. Заметив его отстранённое выражение лица, она хихикнула: — Кажется ты заскучал. Хочешь узнать, что я сделаю с твоим телом, как только мы вернёмся в Балтимор? Нил, находясь будто в трансе заторможенно моргнул и прислонил голову к прохладному стеклу окна, искоса наблюдая за проносившимися пейзажами дороги, под детальный рассказ о том, как будет расчленён его труп, когда они доберутся до места назначения, примерно через три часа. Даже на машине, которую они позаимствовали для дела, путь от Колумбии до Балтимора со средней скоростью восемьдесят километров на дорогах общего пользования представлял собой долгих семь часов езды. Половина из которых была уже позади. Неминуемо приближаясь к воплощённому в жизнь, плана Лолы. Нил был знаком с этой её своенравной традицией. Когда он был меньше, вынужден сидеть там, в подвале, и не отвадить взгляд от работы Лолы над каким-то провинившимся, чтобы " научиться и знать как это правильно делается» по словам отца, то слышал и видел как она каждый раз повествовала перед началом все свои дальнейшие действия. Это заставляло кровь в жилах леденеть, а тело сковывать судорогой, как будто это он умирает. В данном случае всё так и происходило. Медленно. Мучительно. Неизбежно. Он старался абстрагироваться от жестоких подробностей, но как и тогда сделать это у него не получается. Он бросил все силы только на то, чтобы не позволить выражению животного ужаса отразиться на его лице. Его руки уже неистово дрожали, поэтому он спрятал их в карманах. Нил не хотел дать ей почувствовать, что она смогла добиться своего. На этот раз одна только храбрость точно его не спасёт, но они ждали этого момента долгих десять лет, и лучшее, что Нил мог сделать, это лишить их этой части удовольствия. В паре километров к сЪезду с самой длинной межштатной автомагистрали l 95, проходящей с севера на юг, чтобы доехать до Мэриленда они свернули на обочину к оставленному автомобилю. Планк остался в машине, пока Малкольмы повели Нила к кадиллаку. На этот раз его запихнули на переднее пассажирское место. Прежде чем в его голове хотя бы возникла мысль о попытке бегства, Ромеро направил на него пистолет. Нил знал, что им приказано доставить его в живых, но он также знает сколько разных частей тела можно прострелить человеку и не убить его. Это заставляет его молча наблюдать, когда Лола застёгивает наручники на его щиколотках, чуть выше спрятанных в обуви отмычек и оружия; прикрепив их к опоре сидения. Он едва-ли сдерживается, чтобы не разбить её лицо коленом. Затем Малкольм забирается на заднее кресло машины и сводит его руки за спинку кресла. Она удостоверяется в их надёжности и затягивает наручники туже так, что Нил перестаёт чувствовать кисть своей больной руки. Лола хлопает дверью кадиллака, когда Ромеро наконец садиться за руль и снова вывозит их на дорогу.

Продолжение, блять, следует…