Правило честной лжи .

Дрейк в восторге. Это видно по его растянувшейся улыбке и странному блеску в глазах. Кончики пальцев левой руки, что лежит на столе, до сих пор не притронувшиеся к еде, слабо подрагивают, как будто в предвкушении последующих слов. — Нам точно нужно пригласить его на лето! Они были разлучены все это время. Я думаю, его мама не будет против, как никак это — важно. Они же близнецы. Эндрю это не нравится. Не нравится то, как Дрейк произносит «близнецы». Растягивает гласные, тянет слово на слоги, разделяя его на Аарона и Эндрю. Он знает этот взгляд. Взгляд полный мерзкого вожделения, когда он чего-то хочет. Он практически видит, как тот облизывается, на манере кота, что получил миску молока. — Просто представь, ЭйДжей, все каникулы наши! Будем весь день гулять и развлекаться, а вечером можем смотреть мультфильмы ночи напролет! Тебе бы это понравилось. Эндрю слышит «мне бы это понравилось». Нет. Аарон— это не Эндрю. Что там говорила Кэсс? Они братья-близнецы? Плевать. Это не делает их судьбу одинаковой. Несмотря на то, что он узнал об одном из членов своей биологической семьи несколько дней назад он не собирается подвергать его опасности из-за своего эгоистичного желания остаться здесь. В этот момент Кэсс оборачивается, отрываясь от кухонной плиты и устремляя свой взгляд на Эндрю. —Это зависит от твоего решения, Эндрю. Если ты хочешь увидеться с ним, я посмотрю, что можно сделать, — мягко произносит она и отворачивается обратно, не прося ответа сейчас. Кэсс всегда оставляет ему выбор. Именно это и отделяет ее от других людей. Но сейчас на кону стоит не только его жизнь, но еще и жизнь Аарона. Готов ли он рисковать этим? «Нет» зажато за его зубами. Он сгинается, когда Дрейк выразительно смотрит на него, как только оказывается в не поле зрения матери, не снимая улыбки. «Ну же, ЭйДжей», — подначивает весь его насмешливый вид, будто уже знает, что Эндрю уже сдастся и он одержит победу. А потом просто продолжает ужинать как ни в чем не бывало. Эндрю знает, что Дрейк еще вернётся к этому разговору потом. Он опускает голову вниз, смотря на свой нетронутый ужин, аппетит пропал. Эндрю смотрит на свое отражение в зеркале ванной и размышляет. Где-то ходит мальчишка тоже тринадцати лет с таким же лицом и волосами. С таким же телом. Он узнаёт не только об Аароне, но также и о его матери. Почему она выбрала только его? Почему забрала только Аарона? Он был красивее и лучше? Понравился ей больше? Как он живёт? Чем занимается? Есть ли у него друзья? Он протягивает руку, чтобы дотронуться пальцами до стекла и тут же отдёргивает ее— вспоминая с каким трепетом аккуратно чистил только что зубы, чтобы не замазать зеркало и не добавить тем самым Кэсс лишней работы. Поэтому он просто склоняет голову набок и смотрит в свои карие глаза, в глаза Аарона. —Хочет ли он встретиться? Он не знает кому задает этот вопрос: отражению или своему близнецу. Прислушивается к себе и. Тихий стук о дверь заставляет его подпрыгнуть. — ЭйДжей, ты закончил чистить зубки? Тогда не мог бы ты дать братику тоже подготовится ко сну? Эндрю поджимает губы и делает тяжелый вдох. Пальцы уже начинают мелко трястись, спина натягивается как струна, а движения становятся резкими и напряжёнными, когда он проворачивает ручку ванной двери, выходя за ее порог и пропуская старшего. Дрейк стоит широко раскинув руки, будто делает заключить его в объятия, Эндрю напрягается. В следующую секунду, его обхватывают ладони, в несколько раз больше его, кажущимися такими огромными на его маленьком теле, поперек груди и прижимают к своей в крепкой хватке. Сердце Эндрю быстро стучит, когда тот одной рукой касается коротких волос на затылке, что готовы взлететь от этого действия. Он наклоняется к самой шее и обдает горячим дыханием ухо, произнося: — Неужели ты так взбудоражен из-за внезапной мысли провести вместе каникулы? Не волнуйся, ЭйДжей, они будут самыми незабываемыми, — обещает он, а в следующую секунлу выпускает из " объятий» и улыбается так, что Эндрю чувствует, как желудок делает кульбит из тех небольших кусочков, что он прикончил за ужином—чтобы не обидеть Кэсс—от страха, а обратно идет на ватных ногах, почти их не ощущая. Больной ублюдок. Он что реально думает, что Эндрю это нравится? Мальчик сжимает губы в единую полоску, сдерживая приступ тошноты, когда проскальзывает в спальню и прикрывает за собой деревянную дверь. Он сильно зажмуривает глаза, пытаясь избавится от всплывшей картинке, где во всех кошмарах, что снятся ему ночью, добавляется его собственная копия. Он не допустит этого, чего бы ему это не стоило. *** А потом ему приходит письмо. Аккуратненькое такое, в разглаженном белом конвертике. Маленькое по содержанию, с выведенными буквами на расчерченным линиями листе. Эндрю усмехается такой опрятности, когда сам он пишет быстро и мелко, за что учителя в школе часто ругают его. Мальчик сидит поздним вечером за письменным столом в его комнате. Послание освечено лишь тусклым светом лампы, что заставляет слезится глаза, а может быть это потому что, ему давно пара ложится спать, но он продолжает перечитывать строчку за строчкой не веря своим глазам. Это первое, полученное им, Эндрю, письмо. Да и от кого? От своего брата-блиднеца с желанием увидеться. «Он хочет!», — трепещет сердце Эндрю. Он смотрит на аккуратные буквы его собственного имени и странное тепло разливается у него в груди, когда он понимает, что пишет некоторые буквы точно также. Он не знает как реагировать. Блондин прячет письмо между листами книги, и помещает ее в ящик, каждую ночь с трепетом перечитывая запомнившиеся строчки с первого раза из-за эйдетической памяти. Он смотрит на короткое тире в конце и рядом имя: » Аарон «. Эндрю порывается писать ответное сообщение, но совершено не находится со словами. Что написать в ответ? А стоит ли вообще писать что-то? Следом, Эндрю вспоминает все нападки Дрейка, что не перестает думать об этом. Каждый раз, когда Кэсс не оказывается рядом, он выпрашивает его согласие различными способами, дабы выбить из него положительный ответ. Поэтому Эндрю режет всю надежду на корню. Это плохая идея, ничего хорошего из этого не выйдет. У него есть брат близнец, что хочет его. Хочет встретится с ним, но Эндрю не может так рисковать, не тогда, когда Дрейк все еще может воплотить свои фантазии в жизнь. Поэтому он покорно кладет ручку на стол и скамкивает чистый листок—для написания— в комок, что тут же отправляется в урну возле стола. Дорогое ему письмо возвращается на свое место и забывается до следующей ночи. И что-то в следующий день кажется ему подозрительным. Молчаливость Дрейка и его странная улыбочка вкупе с каким-то даже жалеющим его взглядом заставляет его напрячься и не терять бдительности, ожидая осечки до самого вечера, пока он не отвправляется в свою спальню. А ловушка поджидает его в собственных четырех стенах. Дрейк уже там. Сидит на заправленной кровати, сжимая письмо между пальцев, его лицо красное, а штаны расстёгнуты. К горлу подступает тошнота, когда он понимает, что оно испорчено, осквернено. Эндрю хочет закричать, вырвать письмо и сказать, что тот не имеет право трогать его своими грязными руками, но Кэсс, на нижнем этаже, может услышать это, а значит так рисковать нельзя, потому он продолжает стоять на подрагивающих ногах едва ли не на пороге комнаты и устремив взгляд куда-то в пол. Эндрю замечает какое-то движение на периферии зрения и слышит тихий «пуф», когда перед его глазами оказывается бумага: мокрая, грязная, разрушенная. И тогда он, кажется, разрушается сам. — Аарон. Аарон и Эндрю. Эндрю и Аарон. Мне нравится как это звучит. Эндрю не видит ничего перед собой и почему-то не может пошевелится. С запозданием он понимает, что боится. Не за себя, за Аарона. — ЭйДжей, ты должен был сказать маме, как сильно хочешь видеть брата в нашем доме, — как-то огорченно произносит молодой пехотинец. — Мне действительно нравится эта картина. У меня прям снова встает, как только я представляю вас двоих в постели. Интересно, насколько вы одинаковы там. Это кажется сексуальным, разве ты не думаешь также, ЭйДжей? Только не Аарон. Только не Аарон. Только не Аарон. Пожалуйста. Только не он. Влага скапливается в уголках его глаз и Эндрю начинает ощущать дрожь во всем теле, когда пишет ответное письмо той же ночью прямо на неровном полу из плиток, в ванной. Ему приходится пару раз менять лист бумаги, потому что на белое полотно падают разъедающие капли, размывая такое короткое сообщение. Еще короче, полученного, всего пара слов, которые должны отбить желание у Аарона, когда либо писать ему снова. Выходит коряво и совсем не так опрятно как хотелось бы, но его это особо не заботит. Он хочет показать этим всю свою"незаинтересованность» в общении и обретении потерянных кровных уз. Извергаясь от подступающей желчи он рвано хватает ртом воздух, стараясь не быть слишком шумным. В одной руке у него телефон, в другой лезвие. Он сжимает две вещи с силой и тут же вскрикивает, когда острые зубчики впиваются в кожу, невольно раскрывая ладонь. Остриё неловко падает на пол, отскакивая. Мальчик тянется было за ним, но внезапно ощущает всю тяжесть мобильника, надёжно забытого в кулаке. Не помнит. Не может осознать, что набрал выученный номер, до тех пор, пока знакомый голос не произносит дежурную фразу из трубки. Повезло. Эндрю не уверен, что сейчас не был бы в состоянии объяснить другому консультанту о своем определённом выборе работника. Имя вылетает из его рта вместе с облегченным выдохом. Оно настолько приелось, что кажется на нёбе должна появится крохотная язвочка от такого частого произношения одного и того же. И она бы зажила, если не прикасаться к ней, но ведь не удержаться. Нил пахнет, как спокойствие, как тишина в голове—без потока мыслей и безудержных страхов, как наконец беспрерывный сон, как покой и свежесвариный кофе, глоток воздуха и безопасность. Нил пахнет, как мираж в пустыне, как неестественное помешательство, как мечта, — думает Эндрю. Несбыточная мечта. Нил пахнет домом, которого у него нет. Эндрю понимает, что с ним такое впервые и задыхается от всех переполняющих его чувств: от отвращения по отношению к Дрейку и себе, от своей безнадеждой слабости; страха за Аарона и боязнь того, что это вновь повторится, только уже и с ним; безразличие, почти апатия, к своей судьбе; усталость и обессиленность. Но все набежавшие мысли и переживания утихомириваются на время, когда Эндрю накрывает волна осознания, что Нил узнал его по одному только голосу, из-за дрожи которого, он даже не уверен, что консультант разобрал слова. Эндрю знает, что на телефон доверия звонят много людей и он не один такой, но странный восторг приятным теплом распространяется по его телу. Нил не заставляет его говорить и вскрывать тайну послужившего срыва сейчас. Не тогда, когда он только пришел в себя и все еще не может рассуждать, хочет ли он поговорить об этом или просто перейти на более безопасную тему, без последствий. Нил всегда оставлял выбор. Но мальчишка также знает, что пользуется экстренной службой немного не по существу, став неизменным клиентом, что задерживает многи других, кому требуется помощь не совершить эмоциональный поступок, своими сеансами разговоров. Это не правильно, потому что " Телефон доверия " — это не то, что ему нужно. Он лишь помогает выйти из кризисной ситуации, но не должен оказывать постоянную поддержку от панических атак, как это делает Нил. Но хотя, Нил сам сказал обращаться к нему, если потребуется, так что Эндрю решает быть чуточку жадным до человека, что завоевал его расположения своим умением слушать и слышать, не переступать границы и понимать. Он не может просить помощи у Кэсс, без риска потерять ее навсегда, а всем остальным не доверяет настолько, чтобы действительно рассказать о проблеме. Все же он не может быть уверен в намерениях человека, которого не видел ни разу в своей жизни, чтобы доверить всю информацию Нилу, без возможных опасений. Эндрю закрывает глаза и повторяет за Нилом упражнения, чтобы восстановить дыхание, которые за последнее время стали очень повседневными в его жизни. — У меня есть брат, — произноит он, как только понимает, что может твердо говорить и быть уверенным в том, что именно излагает. Консультант молчит, дожидаясь продолжения речи, но Эндрю упрямо не произносит ни слова, ожидая реакции на свои слова. — Это, — начинает он, когда понимает, что хочет от него мальчишка, — должно быть хорошо, раз ты узнал о существовании брата. —Сам Нил звучит неуверенно. Нил — умный и у него хорошо с математикой. Имея некоторые знания об Эндрю, собранные благодаря его внимательности на консультациях, смог догадаться, что ранее о кровном родственнике он не был в курсе, так что прибавив к этому паническую атаку из-за его внезапного появления, пришел к выводу, что в этом казалось бы радостном событии есть и свои недостатки. Поэтому Нил такой интересный и чертовски опасный, между прочим, аккуратно прощупывает сейчас почву. Эндрю хмыкает и тут же теряет напуск забавы, понимая всю серьёзность ситуации. — Он. — запинается юноша, — хочет встретиться. Эндрю выдыхает, разговор дается ему тяжело, но Нил напоминает, что тот не должен рассказывать, если это вызывает у него трудности. И от этого щемит в сердце. — Я не могу допустить этого. Дрейк, он, не должен. — Эндрю чувствует, как воздуха снова не хватает. " Картина будет просто класс», — нашёптывает ему знакомых до омерзения голос, и он ощущает призрачное прикосновение к своему уху. Телефон от неожиданности выскальзывает у него в руках и с клацом падает на плитку. Шум эхом раздаётся в комнате, он поджимает колени к груди, упираясь в них головой и трясется. Дрейк, он услышит, он не должен, не должен встретится с ним, не должен услышать, — и даже не понимает, произносит ли это вслух. Но вслух слышится лишь его собственное имя и последующие указания. Эндрю следует им и позволяет мягкому голосу Нила обрести чувственность и осознание своего безопасного сейчас местонахождения. Нил— умный и у него хорошо с математикой, поэтому он не спрашивает кто такой Дрейк и не просит закончить предложения, за что Эндрю ему искренне благодарен и надеется, что это понятно по его словам без прямого произношения. — А сам ты хочешь с ним увидеться? — Я не могу, он.— начинает Эндрю, но его перебивают. — Да, я понял. А вообще хотел бы встретиться со своим братом? Эндрю раздумывает об этом с того самого момента, как только задал этот вопрос своему отражению. Если бы Дрейка просто не было. — Хотел бы, — тихо, почти шепотом, выдыхает он, будто открывает самую сокровенную тайну, которую нельзя никому больше слышать— и это правда. Он думал, что от этого признания станет легче, однако наоборот чувствует лишь неприятный, только оттягащающий осадок в груди. — Тогда может тебе стоит сказать ему об этом? Чтобы твой брат не подумал неверно и не счел отказ— нежеланием видется с твоей стороны, — говорит Нил и Эндрю думает о том, что именно этого он и добивается. — Он не поймет, — нерешительно говорит он и размышляем правильно ли сделал, поступив таким образом. — Ты так думаешь? — Да, — верно, ему не стоит сомневаться в этом. Аарон бы не поверил, не смог, не захотел бы принять правду. — Хорошо. А что ты будешь делать потом, Эндрю? Если вы братья, значит когда-то вам все равно придется увидеться, как будешь избегать встречи? Эндрю осекается. А действительно, сколько еще он сможет препятствовать Дрейку добраться до Аарона? Вряд ли он внезапно потеряет желание обладать ими двумя или забудет про существование близнеца. Эндрю очень сомневался в том, что Спир послушает умоляющие просьбы Эндрю и резко выбросит из головы все грязные картинки, переставая выпрашивать согласие. Если чудом это и произойдет, Эндрю уже усомнился в своем безопасном нахожении здесь, даже без Аарона. Он сможет еще немного продержаться, до тех пор пока Дрейку не надоест эта игра. Он всегда получает все, что хочет, но не в этот раз. Эндрю уверенно для себя решил покинуть эту семью раз и навсегда.

Продолжение, блять, следует.