Jedna Lila Ramonda

      Линия. Ещё одна.        Филип не помнил, когда последний раз он рисовал так самозабвенно, хоть был это по сути и не полноценный рисунок, а набросок карандашом. Дипломная работа уже опостылела, и отвлечься и порисовать что-то, вернее, кого-то ещё, стало единственным верным решением.       — Ты хоть отдохни, — попросил вошедший в комнату Бошко, — руки такими темпами отвалятся.       — Блять! —  Филип выдернул наушники и перевернул лист бумаги, — Напугал. Я хотел один побыть!       — Его рисовал? — брат понимал, всё понимал, кажется, и даже спросил об этом совершенно спокойно.       На обратной стороне листа действительно был Марко. Хоть где-то он был, кроме переписок в соцсетях. Фото взял с сайта Евровидения, неактуальное, конечно, времён «Don’t hate yourself», ну и пусть — Марко на всех красивый. Тем более это фото всё ещё стояло у него на аватарке.       Снова оставшись один в комнате, Филип перевернул листок и провёл пальцами по нарисованной щеке.       На подушечках отпечатались следы графита.

***

      Как назло, с утра в выходной никак не удавалось выспаться. Спать не давало биение собственного пульса в подушке. Под наволочкой противно шуршало, словно там копошились крысы, и Марко, не выдержав, поднял голову и ударил пару раз по подушке кулаком. Поняв, что никакого сна уже не видать, он решил проверить телефон.       По итогу Марко залип на экран, где было открыто фото его же портрета в директе Инстаграма: Филип постарался. Вернее, он сказал, что «даже не старался» и попросил сильно не хвалить (хоть и как не хвалить такого умницу?)       Ещё в диалоге с Филипом — видео с нордик-вечеринки: руки дошли посмотреть только сейчас. На одном из видео пела Саба из Дании:       Yesterday is eating up my mind —       You and me we couldn't get it right.       We were throwing memories in the air,       Bits and pieces lying everywhere…       — Охуенные интервью ты записываешь, когда меня дома нет, — Бети встала у кровати, поставив руки в бока.       — И тебе доброе утро, — Марко поставил видео на паузу и спокойно улыбнулся, — с какой ноги сегодня встала, бука?       — С сербской, — усмехнулась Бети, — черноволосой такой, в халатике, — ответа Марко на всё это она дожидаться не стала и сразу после этих слов вышла из спальни.       Shouldn't be so hard       Like breathing underwater,       Baby, we've been in the blue.       Didn't see it coming,       Falling into nothing,       Ain't there something we can do?       Ooh-ooh, ooh-ooh,       I can feel you slipping through my hands,       Ooh-ooh, ooh-ooh,       Guess we’ve built a castle out of sand…       Попасть на Евровидение было марковой мечтой, которая вот-вот должна была сбыться, но если где-то прибыло, то где-то должно убыть, и, кажется, замком из песка начало рушиться всё остальное — его личная жизнь и ещё даже не состоявшаяся семья. У Бети и раньше были приступы ревности с истериками и раскидыванием вещей по дому (однажды в порыве такой ссоры она даже разбила марков телефон), но они были крайне редкими, буквально раз в полгода, а с появлением в медийном пространстве Теи спокойной жизни как будто вообще не стало — каждый день Марко получал тычки наподобие сегодняшних, что было, конечно, не истерикой, но хуже пытки каплями воды.       Правда, он осознавал, что они, хоть и немного по другой причине, но были заслужены.

***

      Марко не знал, за что взяться первым. Забот был вагон и маленькая тележка: была пора подкрасить корни и в целом обновить цвет, собрать чемоданы…        А ещё кое-кому исполнялось двадцать три.       Заказывать цветы парню, учитывая, что и Бети-то их давно не получала, было странно, но Марко всё же решился, и новисадский цветочный уже передал курьеру оранжевые лилии. Почему именно этот цвет — непонятно, но Марко приглянулись именно они (вестимо, сработала ассоциация с обложкой «Нового плана»).       — С днём рождения, звёздочка, — он спрятался от Бети в ванной, чтобы записать Филипу голосовое, — я позвоню сегодня, если смогу.       Марко вытер пот со лба. Он впервые позволил себе назвать Филипа как-то ласково. Имел ли он вообще на это право — большой вопрос. Он видел, как в истории одна из филиповых подруг назвала его Фифи, хоть тот сам и говорил, что сокращений никаких не терпит. Значит, близким людям всё же можно. Но а Марко кто такой? Левый чувак, что ходил по тонкой грани, только и всего. А друзьям вообще цветы дарят? В любом случае, Филип был вправе сделать с ними что угодно — хоть в мусорку выбросить, если не понравятся.

***

      — С днём рождения, звёздочка, — услышал Филип, прислонив телефон динамиком к уху.       У Филипа прекрасные друзья, семья и окружение в целом, но поздравления от Марко он ждал сегодня больше всего, так уж вышло.        — Спасибо, Марче, — на заднем плане зашуршала крафтовая бумажная обёртка, — но я и без цветов был бы очень рад. Тебе слишком рисково делать такие подарки — сам понимаешь…       Букет оранжевых лилий пах свежестью. На лепестках и листьях кое-где блестели капельки воды. Филип остался довольным, хоть и знал — свой главный подарок он получит только через десять дней.       — Цветочки — топ. Отмечать не будешь? — а брат даже не пошутил и не спросил, откуда цветы, видимо, подумав, что Филип купил их сам.       — Пока учёба, будь она неладна, — вздохнул Филип, — на выходных с Энджи и Машей посидим, закажем какой-нибудь еды, попьём вина, потом чай с тортиком и пожалуй всё на этом.        — Понял, принял, — Бошко покивал, — значит, в пятницу вечером валю к Милане. Маме с папой спасибо, друга мне родили, — он любяще потрепал брата по плечу.       — Ты меня не любил в детстве! — припомнил Филип, — Напомнить, как ты со мной дрался?       — Ну а кто б тебя не бил на моём месте? Ты меня бесил!       — Я старался, — усмехнулся Филип, положив ладонь на грудь, — Мне Марко о своём брате ничего не рассказывал, кстати, — он задумался, — только сказал, что его Мартин зовут и что он младше него. Интересно, какие у них отношения…       — А вот мой брат мутит с бывшим гитаристом «Маннтры», — Бошко задумчиво поднял глаза куда-то в потолок, — даже и не верится.       Филип было подумал, что брат снова вздумает его поучать, но тот выдал нежданное:       — Познакомишь с ним потом?        — Чего? — Филип едва не поперхнулся чаем, — И ты теперь даже не против?       — Дело-то в любом случае твоё, — Бошко повёл плечами, — ну чего? Привезешь Пуре к нам домой, выпьем вместе вискаря, я ему расскажу, как ты в восемь лет на пляже…       — Бошко, иди нахуй! — перебил Филип чуть ли не криком, — Я ему ещё не настолько доверяю.       — Да ладно тебе. У него, может, тоже позорных историй из детства полно.       — Я ещё не созрел, чтобы таким делиться, — Филип опустил голову, почувствовав, как запылали щеки.       — Бедные твои голубые плавки с рыбками, — Бошко уже давился от смеха, — относись к этому попроще. Ну, подумаешь…       — Я на тебя сейчас чай вылью! — пригрозил Филип, но на деле был рад тому, что брат таки принял его влюблённость.

***

      Слишком громко праздновать день рождения Филип никогда особо не любил — не видел в этом смысла. Так и сейчас, они тихо-мирно сидели на кухне с Энджи и пили чай с шоколадным тортом. Маша ушла пораньше, забрав пару кусочков торта с собой и даже вина не выпила, поэтому в итоге оно было распито на двоих.       — Ты когда-нибудь спала по дружбе? — спросил Филип как бы невзначай, пока выбрасывал в мусорку коробки из-под вока.       — Издеваешься? — Энджи выронила из руки ложечку и, кажется, чуть не опрокинула блюдце с тортом, — Если бы такое было, ты бы точно об этом знал.       — О-о-кей, — интимные темы с разнополыми друзьями Филип старался не обсуждать, но тут был особый случай, — а в целом ты к этому как относишься?       — Солнце, ты приболел, может? — подруга потрогала Филипу лоб, — Что за вопросы такие? Ладно, — она отложила блюдце и ложечку в сторону, — нормально отношусь. Нет, эмоциональная привязанность и чувства — важная штука, конечно, но если сильно хочется, то вполне себе возможно.       — Тогда… — Филип поболтал в бокале остатки вина и допил, — не хочешь со мной попробовать?       — Ты уверен? — Энджи приподняла бровь, — Я понимаю, конечно, что я типажа Алисы, но не настоль—       — Да при чём тут Алиса? — нервно перебил Филип, — Я просто… больше не хочу торт, не против убрать и в комнату пойти?       Уже в гостиной они сели рядом на диване. Перед этим Филип принёс из ванной пару свечей и зажёг приглушённый дальний свет.        Энджи опустила ладони на колени.       — Так ты не против? — ещё раз спросил Филип в полутьме и тишине после пары минут молчания.       Он чиркнул зажигалкой над фитилём. Тёпло-жёлтый огонёк свечи тут же заметался быстро-быстро, будто бы в такт филипову сердцебиению. Волновался. Кажется, волновался, но не так, как было нужно. В животе не дрогнуло ни мышцы, как, будь такая возможность, точно бы дрогнуло при виде Марко.        Дёрнул же чёрт такое спросить.       Но теперь деваться было некуда: по сути он стал инициатором.        — Я — не против, — Энджи погладила Филипа по плечу, как бы подтвердив своё согласие.       Того не смутило, что подруга легко и быстро согласилась — у неё самой давно не было отношений, а что бы кто ни говорил про «мужские инстинкты» и прочий бред, устроены все плюс-минус одинаково.       Филип поцеловал её сначала как обычно, по-дружески, в щеку, а после потянулся к губам, пока что просто чмокнув. Энджи устроилась на филиповых коленях, немного ёрзая.       — Фифи, — она распустила волосы и выкинула резинку так, что та отлетела куда-то в угол комнаты, — готов?       — Вроде бы, — они соприкоснулись кончиками носов, а вскоре и губами.       Пухлые губы подруги были мягкими как желе и с привкусом клубничного блеска, что она успела нанести, пока отходила в ванную, а язык — холодным из-за мятной жвачки и, несмотря на съеденное и выпитое, безвкусным. Противным поцелуй точно не был, но был просто никаким.       Энджи расстегнула Филипу брюки и едва коснулась ткани трусов, как тот резко дёрнулся.       — Нет, Эндж, — он отвёл взгляд от подруги и стыдливо прикрыл пол-лица ладонью, — я не могу.       — М? Не хочешь? — она медленно сползла с чужих колен, — Не… — она чуть отстранилась, — не встаёт?       Филип зажмурился и завертел головой.       — Я так и знала! — в голосе Энджи уже появились слёзы, — Правильно мне Зоран тогда сказал: никому мой жирный зад не нужен…       — Нет, Эндж, пожалуйста, — Филип вытянул перед собой ладони, — не надо думать, что в тебе дело, о-кей? У тебя шикарная фигура, и—       — Ну ты, может, и не би тогда? — возразила Энджи.       — Чёрт… — Филип вздохнул, — твой Зоран был конченный. А мне просто… Сейчас мне нравится только Марко, и я не могу ещё с кем-то.       — О-кей, — подруга подобрала резинку и засеменила в сторону коридора, — прости. Я домой поеду, ладно? — она старалась не подавать вида, но, уже вставая ногами в свои сапожки в прихожей, всё ещё тихо плакала, утирая слёзы рукавом кофты.       Проводив Энджи, Филип закрыл за ней дверь и сел на пороге, опершись об эту самую дверь головой. Ну вот. Отличный день рождения, лучше и не придумаешь: предложил какую-то ерунду, расстроил подругу… Но и она тоже хороша: начала загоняться из-за своей фигуры, да ещё и вспомнила Алису, бывшую девушку, с которой Филип понял, что нравятся ему не только девушки, открыто ей в этом признался и получил в ответ насмешку в лицо и блок во всех соцсетях.       Стараясь не расплакаться, Филип зажал рот тыльной стороной ладони и так почувствовал на коже руки собственное горячее дыхание, а вскоре и кое-что ещё. В носу защипало, как обычно щиплет во время плача, и Филип уже смирился, что вечер закончится одним из каких-нибудь грустных плейлистов с попсой нулевых, как на руке появилась жидкость. Филип не обратил внимания, подумав, что за потоком мыслей упустил, как из глаз уже текут слёзы, и просто утёр нос рукой, но, открыв глаза, ужаснулся — рука была в крови. Испугавшись больше не за себя, а за белую рубашку, он ринулся в ванную умываться и, глядясь в зеркало и видя своё перепачканное лицо, почувствовал себя максимально жалким. Кровь носом не шла у Филипа аж с первого курса, а точнее, с первой сессии, и он было думал, что эта напасть уже в прошлом, но поди ж ты.       Когда раковина была отмыта, а ноздри заткнуты ватными тампонами, Филип проверил телефон. Марко о своём самочувствии он решил не рассказывать, чтобы лишний раз его не грузить, но теперь знал, что секс по дружбе — точно не его.

***

      Мадрид встретил дружелюбно. Уже на пре-пре-пати чувствовался позитивный и бодрый настрой на Евровидение. Вокруг галдели, подавали шампанское и закуски, бегали с камерами… Не привыкшему к такому обилию внимания Марко было, конечно, тяжеловато, но дружная атмосфера располагала даже несмотря на то, что чувствовал он себя немного чужим из-за отсутствия Теи и Сары — с ним первыми познакомились и уже охотно поболтали Исаак из Германии, Сильвестр из Литвы и Маркус из Швеции.       С проходившим мимо Мусти из Бельгии Марко чокнулся бокалами. Мусти манерно повертел перед ним плечами и мяукнул. Хотелось, конечно, выпить чего-нибудь покрепче шампанского, чтобы хотя бы временно забыться о той хуйне, что происходила дома, учитывая, что Бети отпустила Марко со скандалом после того, как увидела историю Теи со статуей деревянной коровы, отметкой его аккаунта и подписью «Увидимся в Мадриде»; но, как понял Марко, было не положено.       Два поста с намёками в Инстаграме Филипа он увидел в самый разгар вечеринки: несколько простых фото в душевой кабине с накинутым на плечи полотенцем.        Филип задерживался и должен был, как и Тея с Сарой, прибыть только завтра, а Марко теперь как неприкаянный слонялся вокруг толпы остальных участников дико растерянным и не мог думать ни о чём, кроме тех фотографий.         После такого он вообще, блять, думать не мог.       Если полотенце на плечах, значит, на поясе…       Марко в последний раз глубоко вдохнул, выдохнул и убрал телефон в карман.       Что это было? Месть за истории и посты с Бети? Если так, то Филип отлично справился: за вечер Марко отходил в туалет умыться уже раза три и в один из последних чуть не попортил себе укладку.       — Ну привет, металхэд! — на выходе по спине его хлопнула Кензи из «Мегары», — Держи краба! Ты ж хорват?       — Д-допустим, — не ожидав такого, заикнулся Марко и на автомате протянул Кензи руку.       — У-у, — присвистнула Кензи, — ну вы, славяне, и даёте! Наша Кэт уже славно с одной языками сцепилась, — она указала рукой на их барабанщицу Кэт, что стояла у стены рядом с Айко из Чехии. Обеим явно было весело: они над чем-то хохотали, держа в руках бокалы с шампанским, — Кэ-эт! — гаркнула Кензи, — ¡Ven aquí! ¡Tal vez también aprecies al Croata!        — Кенз, — Кэт подошла и пожала Марко руку, — parece que las últimas tres copas fueron superfluas, — Она без тормозов! — она обратилась к Марко, говоря о Кензи, — Не даёт спокойно с людьми общаться, — Кэт обернулась в сторону Айко, а та ей подмигнула.       Рядом о чём-то шептались Саба из Дании и Луна из Польши. Последняя в разговоре указала на Марко пальцем, но вроде как постаралась сделать это незаметно, и Марко никак не отреагировал. Только понял, что нужно быть приличным и телефон до самого отеля больше не доставал.       Сообщения он проверил уже там, в номере, сидя на кровати и готовясь ко сну.       От Бети — фото кошек с подписью «Дети уже скучают».       От Филипа — исчезающее фото с подписью «Скоро увидимся ;)».       — Филипе, что за посты в Инстаграме? У меня на этой ебаной пре-пре-пати чуть мотор не остановился, — Бети Марко не ответил, лишь отреагировав на сообщение большим пальцем вверх, а вот оставить голосовой ответ Филипу посчитал более нужным.       — Этого я и добивался, Марче, — по бархатному голосу с хитринкой было слышно, что Филип был явно собой доволен.       В еврочат прилетело фото участников, сделанное вечером, и на него буквально сразу посыпались реакции смеющихся смайликов. Марко уже было собирался ложиться спать, чтобы скорее дождаться завтрашнего дня, но ради интереса решил проверить, что именно вызвало такую реакцию. Сара Бониччи из Мальты как раз тегнула его в момент, когда он повторно зашел в WhatsApp.       Он открыл фото и покачал головой: на нём он был единственным, кто не улыбался, а стоял с максимально серьёзным и даже напряжённым выражением лица.

***

      — Ну что, кто готов повторять фотку Лорин и Каарьи? — радостно воскликнула Тея, выглянув из-за марковой спины, — сюда сядем?         — Евро-двадцать три уже никто не повторит, — вздохнул один из парней из Вивиблогс (имени Марко не запомнил), — оно было легендарным.       — Не прихуел такое говорить? — послышался откуда-то грубый женский голос, — Мы крутые и ещё всех порвём, ясно тебе?       — Ладно, беру свои слова назад — таких дерзких девчонок в прошлом году точно не было, — парень завис с телефоном в руках, — Тея, скорчись недовольно, как Лорэ-эн, — попросил он, — Эх, как говорится, мы в жизни любим только раз, а после ищем лишь похожих… — он протянул Тее её телефон, на который было и сделано фото.       — Спасибо! — поблагодарила та парня, — Теперь это разлетится по всем еврофанским аккаунтам, запомни мои слова, — она приобняла Марко.       Марко почувствовал, как кто-то молнией пронесся за его спиной, оставив за собой шлейф приторно-сладких духов.       Такие же были и у Кензи.

***

      — Что за па-а-а-рень? — Тея снимала историю в Инстаграм, и Марко влез в кадр, скорчив рожицу.       Оба рассмеялись, но Марко смеяться перестал сразу, как только увидел пробежавшего мимо Филипа.       — Филип странный, конечно, — Тея убрала телефон в сумочку, — выступать отказался, я думала, его тут вообще не будет, так нет же: с отдыха своего в Италии сорвался, примчался, а теперь вот от камер прячется… — она пожала плечами.       — Он сказал, не хочет, чтобы его кто-то здесь видел, — Марко смотрел Филипу вслед и провожал его взглядом, пока тот окончательно не скрылся в толпе.       — А вы, — Тея выдержала паузу, — прямо общаетесь?       — Мы… — начал Марко, но услышал, как его позвали по имени и обернулся.       — Что о Тее думаешь? — к Марко подбежали сербские журналисты с камерой, — Её мнение насчёт тебя уже известно, теперь твоя очередь!       — Так, — Тея вытянула руки перед собой, — мне тут больше не место, как я понимаю? Могу отойти и закрыть уши, — в этот момент Тею позвала Сара и, взяв её за руку, увела в сторону стола с напитками.       — Э-э, — Марко проводил Тею взглядом так же, как Филипа пару минут назад, — ну, она классная. Мы подружились. Не знаю, что ещё сказать, — Марко напел мотив припева «Рамонды», — Смысл у песни хороший, вот, — его глаза забегали из стороны в сторону, — Что я вам рассказываю? Интервью последнее посмотрите да и всё, — он подмигнул в камеру и улыбнулся, — ничего нового я вам тут сейчас не скажу.       — О-кей, блиц-опрос окончен, — промурлыкала девушка за камерой, — больше не будем мучить.       Марко выдохнул, отошёл к стене и достал разрывавшийся вибрацией пару минут ранее телефон.       Filip       Иди прямо, там маленький коридор, поворачивай после него направо       Серая дверь       Я там       Филип стоял в какой-то подсобке между швабр и вёдер.       — Кто это тут спрятался? — Марко обратился к Филипу так, будто тот был ребёнком, — Такую красоту нельзя прятать. Тут свет вообще включается?        — Я не знаю, — ответил тот полушёпотом, — свет — это было последнее, о чем я думал, когда сюда лез.       Конечно, Марко совсем не так представлял их первую встречу. Он, честно признаться, вообще её не представлял, но вот такой она точно не должна была быть. Того и гляди, зашла бы сюда пара клинеров в голубых комбинезонах и разогнала обоих.       — Ну привет, что ли, — хихикнул Марко.       — Привет, — они обнялись всё ещё в темноте.       Филип оказался где-то на голову ниже Марко ростом и худее, чем казалось на фото (особенно на тех, где он был без верха и демонстрировал свои накаченные руки и грудь).       — Ты маленький такой, — Марко сделал ему лёгкий «пат-пат» по голове.       — Это хорошо или плохо? —  поинтересовался Филип.       — Не знаю, — глаза уже ориентировались в темноте, и Марко оглядел его с ног до головы, — на фотках выше выглядишь. Пора отсюда линять, не находишь? Или весь вечер тут собираешься торчать?       Вопрос был риторическим, ответа Марко не ждал. Он отпер шпингалет и сделал первый шаг за порог подсобки. Филип аккуратно выглянул из-за двери, а только после этого вышел за ним и прикрыл за собой дверь.       Из уборной, что была на другом конце коридора, поправляя пиджак, вышел ведущий всего действа — Боян Цветичанин из «Joker Out».       Марко ускорил шаг, желая пойти за Бояном по пятам, чтобы найти выход к залу, так как затерялся среди миллионов ветвистых коридоров, но Филип со всей силы дёрнул его за рукав джинсовки.       — Нет, стой! — прошипел он, — Я сам помню, как выйти, и нам не туда, — он продолжал говорить шёпотом, глядя по сторонам, — а то увидят.       — Нас потом всё равно увидят рядом друг с другом, Филипе, — Марко похлопал Филипа по плечу, — пойдём, не бойся. Кому надо — везде тебя найдёт, как ни скрывайся.       Главное же — выебнуться и показаться смелым перед мальчиком помладше. «Не бойся», а у самого потряхивало руки как в пятнадцать лет, когда вставил в мочки ушей самые первые растяжки, пока родители были на работе.       Оставалось совсем чуть-чуть до того, как Марко нужно было уйти переодеваться и светить лицом в объективы, оставив Филипа одного. Правда, это Марко не волновало: они ведь уже встретились, а значит, пол дела сделано.       Какие планы у них дальше, было пока вообще без понятия — город Марко не знал, да и Филипа он не знал толком, но, уже натягивая накрахмаленную рубаху и красный жилет в гримёрке, в глубине души надеялся, что Филип возьмёт на себя ответственность креативного директора и что-нибудь придумает.