Коллекционер, или Кто обчистил хранилище Руди?

      Портключи сработали в условленный час, стоило лишь в унисон произнести неприятное Снейпу кодовое слово, и они оказались на пустыре, со всех сторон окруженном высокими деревьями, на которых кое-где еще сохранилась пожелтевшая и увядшая листва. Йорк встретил их весьма неприветливо. Низко нависшие серые тучи и холодный, пробирающий до костей ветер некстати напомнили о недавнем путешествии в Азкабан. Ухватив Северуса под руку, Гермиона какое-то время боролась с собственным организмом, который отчаянно хотел избавиться от только что съеденного ланча. Тошнота и головокружение — извечные спутники подобных перемещений — никак не отпускали, и в тот момент, когда она уже почти пожалела, что согласилась на перекус, ставший в итоге полноценным обедом, Северус протянул ей зелье.       — Держи. Это поможет.       Она одним махом осушила фиал и благодарно кивнула, чувствуя, как неприятные ощущения медленно отступают.       — Как же мне повезло с напарником зельеваром, — тихо проговорила Гермиона.       — Почаще себе об этом напоминай, — также тихо отозвался Северус и самодовольно ухмыльнулся.       Но Гермиона его уже не слушала. Она по локоть засунула руку в сумку — замену бисерной сумочке, сослужившей добрую службу в те времена, когда они с мальчишками скитались по лесам в поисках крестражей, — которую с присущей ей педантичностью собрала еще с вечера, и что-то пыталась найти. Северус, скептически приподнял бровь и наблюдал за ее безрезультатными усилиями.       — Ты же знаешь, что заклинание незримого расширения контролируется Министерством? — на всякий случай решил уточнить он, но Гермиона, которую невообразимо злило, когда в собственноручно укомплектованных вещах она не могла что-либо найти, лишь отмахнулась. — Только не говори мне, что ты упаковала туда целую палатку со всем прилагающимся, — не унимался Северус, чем только подливал масло в огонь.       Гермиона вытащила руку из сумки и, свирепо глянув в его сторону, произнесла:       — Акцио записка.       Небольшой клочок желтовато-серого пергамента с аккуратно выведенным на нем черными чернилами адресом она поймала на лету.       — Ты знаешь примерно, куда идти? — она помахала запиской перед его носом.       — Нет, но я в совершенстве владею заклинанием компаса.       — Что бы мы делали без твоих совершенных умений, ума не приложу, — колко отозвалась Гермиона, на что Северус только хмыкнул. — С чего начнем?       Он не ответил и, прищурившись, посмотрел в небо. Казалось, что с момента их прибытия в Йорк оно из серого сделалось темно-фиолетовым, а ветер, свистевший в ветвях деревьев, усилился, хотя прошло совсем немного времени. Гермиона проследила за его взглядом и зябко поежилась, плотнее закутываясь в мантию.       — Я бы начал с поиска гостиницы, — резонно заметил Северус. — Сегодня переждем непогоду, а завтра наведаемся к...       — ...Рагноку, — подсказала Гермиона.       — Именно.       Гермиона ловко выудила из рукава палочку и трансфигурировала их мантии в магловские пальто, на что Северус, критически оглядев себя, лишь в очередной раз скривился. Она взяла его под локоть, и они двинулись в путь.       Единственный свободный номер, и тот с одной двуспальной кроватью, им удалось отыскать лишь поздно вечером, спустя несколько часов безуспешных блужданий от одной гостиницы к другой. Если бы Гермиону не угораздило поскользнуться на выходе из очередного отеля, где раздражающе вежливый администратор с приветливой улыбкой сообщил им, что мест нет, они бы так и топали пешком в поисках места для ночлега. Но увидев, что она, прихрамывая, едва поспевает следом, Северус вышел на обочину и махнул рукой припарковавшемуся неподалеку автомобилю, на котором светился желтый экран с надписью «такси».       Молодой водитель, представившийся Робом, всю дорогу пытался завести необременительный разговор, но увидев, что пассажиры не настроены на беседу, в конце концов притих. То и дело он поглядывал в зеркало на явно неместную и не слишком многословную пару. Ему подумалось, что они повздорили, потому что на все тихие вопросы женщины мужчина отвечал односложно и вымученно. Он внимательно прислушивался к их разговору, но смог уловить лишь отдельные междометия и ничего не значащие слова. Мужчина и женщина даже по имени друг друга ни разу не назвали. Все услышанные им слова и фразы словно разбегались в разные стороны, когда он пытался сосредоточиться на их смысле, хотя язык, на котором переговаривалась пара, был английским, в этом Роб был уверен. С каждой милей они казались ему все более странными, но в чем именно заключалась эта странность, Роб не мог ответить даже самому себе. Возможно, все дело было в их ничем не примечательной и совершенно не запоминающейся внешности. А может, в полном отсутствии даже намека на праздничное настроение у людей, приехавших как раз к открытию рождественской ярмарки. В конце концов, Роб списал их необычное поведение на семейную ссору, а свою невнимательность — на банальную усталость и чувство голода.       Здание, у которого он остановил машину, меньше всего походило на отель. Оно скорее напоминало большой частный дом, несколько неухоженный, с обветшалой черепичной крышей и кое-где обшарпанными стенами.       — Это и есть гостиница? — недоуменно спросила Гермиона и хмуро посмотрела на дом.       — Здесь почти всегда есть свободные номера, — усмехнувшись ответил Роб. — Знают о ней немногие, в основном местные. В центральных звездных отелях номер сейчас не сыскать.       — Это точно, — проговорила Гермиона, выбираясь из машины, пока Северус отсчитывал нужную сумму, чтобы оплатить проезд. На улице к этому времени уже совсем стемнело, а дороги покрылись изморозью. — Здесь всегда такое столпотворение перед Рождеством? — поинтересовалась она.       Пересчитав деньги и кивнув, Роб ответил:       — Конечно. Завтра ведь открывается традиционная Рождественская ярмарка. Разве вы с мужем здесь не из-за нее?       — Мы...       — Разумеется, — резко перебил Северус, захлопнув дверь со своей стороны. — Просто мы не озаботились тем, чтобы забронировать номер заранее, — он бросил многозначительный взгляд на Гермиону и, не дожидаясь ответа, зашагал к парадному входу.       Гермиона скомканно поблагодарила Роба и, прихрамывая, поспешила следом. Роб некоторое время смотрел им вслед, качая головой, а потом неспешно тронулся с места и поехал в обратный путь. Не прошло и получаса, как он совершенно забыл об этой странной паре.       Уже в номере Гермиона с наслаждением опустилась на кровать и, сняв обувь, принялась растирать потянутую лодыжку. Несколько минут спустя на пороге появился Северус, уладивший все вопросы по вселению с хозяйкой — миловидной пожилой женщиной, которая, при всем своем добродушии, поначалу никак не хотела заселять в один номер пару, не являющуюся мужем и женой, а затем вдруг, представившись миссис Хейвуд, сменила гнев на милость, с улыбкой протянула Гермионе комплект ключей и сообщила, что они успели как раз к ужину.       Внутри дом тоже скорее напоминал чье-то жилище, нежели место, где уставший путник мог отдохнуть. Однако оборудованная в просторной прихожей стойка, на которой небрежно лежали цветные рекламные буклеты с фотографиями достопримечательностей города и программой ближайших культурных мероприятий, а также светящееся табло, висевшее под самым потолком, с надписью «Администрация», с которого свисала рождественская мишура, не оставляли сомнений, что они действительно оказались в гостинице. Взглянув на хмурого напарника, Гермиона улыбнулась.       — Северус, тебе ведь известно, что использование Конфундуса контролируется Министерством ничуть не меньше заклятия незримого расширения? — вернула она шпильку.       — Ты не веришь в мое умение договориться с любой старой каргой? — с приторно искренним удивлением и обидой в голосе ответил Северус. Однако выражение его глаз явно говорило, что он не был настроен на дружеские подтрунивания. — Если бы кое-кто вовремя озаботился местом для ночлега, — ворчливо продолжил он, — то этой ситуации вообще бы не возникло.       — Я слышала, что в Йорке проводятся традиционные рождественские гулянья, но никогда не думала, что здесь бывает так многолюдно, — попыталась оправдаться Гермиона.       — К тому же ты и сам мог отлично справиться с этой нехитрой задачей, — добавила она.       Северус не ответил. Он огляделся и, заприметив в углу комнаты крепкий с виду и достаточно большой диван, направился к нему, на ходу снимая пальто. По своему опыту Гермиона знала, что сейчас его лучше не трогать, и решила оставить свои замечания до лучших времен. По его примеру она скинула пальто и снова по локти нырнула в сумку обеими руками. Спустя некоторое время на кровати один за другим появились банные принадлежности, пара теплых пледов и махровых полотенец, которые сейчас выглядели не больше спичечного коробка, комплект расчесок для волос, несколько флаконов со средствами для укладки, набор перьев, пара чернильница, маленькая стопка чистых пергаментов и несколько книг, при виде которых Северус усмехнулся. Последними на свет показались огромные, похожие на двух енотов, пушистые тапки, в которые Гермиона, сбросив второй ботинок, тут же переобулась.       Северус же, плюхнувшись на диван, прикрыл глаза и помассировал переносицу, делая вид, что происходящее вокруг нисколько его не заботит. Но когда дело дошло до батальона раздражающе веселых бутылочек не пойми с чем, он принялся с интересом наблюдать за ней, едва сдерживаясь, чтобы не закатить глаза, и все ждал, что из глубин бездонной сумки наконец появится пресловутая палатка. Когда по мановению палочки все вещи приняли свой обычный вид и сами собой расставились по новым местам, он наконец спросил:       — Скажи мне, Грейнджер, ты действительно думаешь, что поиски Рагнока затянутся на месяцы? — Гермиона огляделась и, не ответив, пожала плечами. — Зато теперь понятно, как Поттер не помер раньше времени, пока вы жили в лесу.       Гермиона укоризненно посмотрела на него.       — Мне кажется, что ваше противостояние пора заканчивать.       — Все бы и так давно закончилось, если бы он не совал нос не в свои дела, а ты не пыталась всячески оправдать его беспросветную тупость, замаскированную под альтруизм. К тому же пока я его не вижу...       — Да, но стоит вам только встретиться в одном коридоре, как все начинается по новой, словно всех этих лет как не бывало, — перебила она.       Северус хмыкнул и поднялся.       — Хозяйка говорила что-то про скорый ужин, — заметил он и покосился на тапки Гермионы.       Она поднялась следом и, проследив за его взглядом, взмахнула палочкой — неуклюжие тапки тут же сделались изящными туфельками на низком устойчивом каблучке.       — А все-таки как тебе удалось убедить хозяйку в чистоте наших намерений? — полюбопытствовала Гермиона и взяла его под локоть.       Они вышли в холл и направились к лестнице.       — Я сказал ей, что собираюсь сделать тебе предложение.       Гермиона, не ожидавшая такого ответа, резко остановилась. Против воли ее лицо залил румянец, а ладони вспотели так, что она отпустила предплечье Северуса и осторожно вытерла их о свое платье.       — Что-то ты не слишком рада скорому замужеству, — заметил он, ухмыльнувшись.       Гермиона подняла на него взгляд и в тусклом желтоватом свете маленьких бра, висевших кое-где на стенах, разглядела лукавый блеск в глазах. Она сделала глубокий вдох.       — Знаешь, это совсем не повод для шуток, — проговорила она и, гордо вздернув подбородок, пошла вниз по лестнице.       Северус мгновение смотрел на ее спину, а затем пошел следом. Внизу он догнал ее, и Гермиона вновь взяла его под руку.       — Неужели бесстрашная гриффиндорская львица испугалась вдруг оказаться невестой слизеринского змея? — склонившись к ее уху, шепнул он, за что получил довольно неприятный тычок локтем в ребро.       — Еще чего, — прошипела Гермиона и улыбнулась вышедшей им навстречу хозяйке гостиницы.       — Вы как раз вовремя, — затараторила миссис Хейвуд. — Ужин подадут с минуты на минуту. Желаю вам хорошо провести время.       Она указала им на свободный стол, накрытый на две персоны, и пошла дальше, попутно кивая и желая хорошего вечера другим постояльцам. Вечер оказался довольно приятным, особенно в свете пережитых за целый день приключений, а ужин — на редкость вкусным, хоть и без изысков, чем напоминал стряпню Молли Уизли. Все, включая обстановку столовой, выглядело просто и по-домашнему уютно. Другие постояльцы, коих было совсем не много в силу размеров гостиницы, тихо переговаривались за своими столиками. Почти все они были достаточно пожилого возраста и сидели парами или небольшими компаниями из трех-четырех человек. Из старого граммофона лилась тихая приятная мелодия, дополняющая общую картину умиротворенности. Даже Снейпу вдруг расхотелось подшучивать над вместительной сумкой Гермионы или ее странной реакцией на его маленькую ложь миссис Хейвуд. Но он, разумеется, списал это все на усталость и недавний контакт с дементорами, пусть и неблизкий. Пока Гермиона, покончив с ростбифом в два счета, украдкой разглядывала новоявленных соседей, словно пыталась найти среди них знакомое лицо, его начало клонить в сон. К счастью, ее любопытство не зашло слишком далеко, чтобы она пустилась заводить новых друзей, и, допив чай, она легонько тронула его за руку, привлекая внимание.       — Ну что, идем?       Северус кивнул, поднялся и подал ей руку. Окружающие, включая миссис Хейвуд, которая неожиданно появилась у выхода из столовой, будто и вовсе не интересовались парой молодых людей, нашедшей здесь приют, но на миг Северусу показалось, что взгляды этой немногочисленной публики устремлены на них.       Не сговариваясь, напарники направились в номер, поблагодарив миссис Хейвуд за чудесный ужин.       В номере Гермиона первым делом схватилась за стопку книг, которые мирно расположились на прикроватном столике. Северус же прошел к облюбованному ранее дивану, стянув наконец набивший оскомину пиджак и расслабив узел галстука. Он блаженно вытянул ноги, откинул голову на мягкую спинку и прикрыл глаза. Когда ему надоела возня, доносившаяся с другого конца комнаты, он поднял голову и хмуро посмотрел на Гермиону.       — Что ты там копаешься? Уж не собралась ли ты в очередной раз штудировать историю Хогвартса на ночь глядя?       На миг возня прекратилась, и, обернувшись, Гермиона пожала плечами.       — Все равно я не смогу быстро заснуть.       Северус ничего не ответил, лишь недоверчиво хмыкнул. Он огляделся по сторонам, словно в поисках любопытных глаз, и, разумеется ничего подозрительного не обнаружив, достал палочку и снял галстук, который с каждой минутой все больше напоминал удавку. Шелест старых страниц послышался снова. Расстегнув пару верхних пуговиц и закатав до локтей рукава рубашки, он призвал к себе один из пледов, запасливо прихваченных из Лондона заботливой напарницей. Нужно было и ему подумать о месте ночевки. По негласному и им самим одобренному соглашению, посчитав это чем-то самим собой разумеющимся, он собирался справедливо уступить кровать Гермионе. Поэтому, поднявшись, он бросил плед в изножье дивана, а в компанию к нему призвал еще и подушку с кровати, верно расценив, что ей вполне хватит оставшихся трех, и принялся с присущей ему педантичностью расшнуровывать ботинки. Конечно, он не собирался раздеваться полностью и надеялся, что у Гермионы тоже хватит благоразумия трансфигурировать одежду во что-то более приемлемое для сна. Или хотя бы выйти в ванную перед тем, как переодеться в то, что наверняка имеется в ее сумке, если уж ей так хочется почувствовать себя здесь в полной мере как дома. Шелест вновь прекратился, и Северус, отвлекаясь от своего дела, бросил взгляд на Гермиону.       — Что? — спросил он, заметив ее странно заинтересованный таким простым бытовым действием взгляд.       Гермиона покачала головой и мягко улыбнулась.       — Ничего. Просто... — она замялась.       — Говори, — Северус сделал приглашающий жест, — раз уж начала.       — Я подумала, что на диване буду спать я. — Заметив его одновременно удивленный и лукавый взгляд, она поспешила продолжить: — Диван показался мне не слишком удобным. К тому же он несколько коротковат.       Северус усмехнулся.       — Как-нибудь справлюсь. Мне приходилось терпеть куда большие лишения.       Гермиона промолчала, и между ними воцарилась напряженная пауза. Она понимала, о каких лишения сказал Северус, но как дать ему понять, что все, до сих пор гложущее его изнутри, давно позади, не знала. Северус тем временем вернулся к ботинкам, а она, так ничего и не придумав, тихо вздохнула, взяла первую попавшуюся книгу и, положив ее на подушку, направилась в душ.       Когда Гермиона, одетая в пушистый банный халат, тихонько выскользнула из ванной, комната встретила ее сумраком, который частично рассеивался тусклым светом старой лампы на прикроватном столике. Северус, накрывшись пледом по самую шею, уже лежал на диване с закрытыми глазами и никак не отреагировал на ее появление. С тапками в руках она на цыпочках прокралась мимо, бросив еще один взгляд на очертания его фигуры под пледом. В голове вдруг мелькнула мысль о том, раздет он или нет, щеки ее вспыхнули, и она постаралась как можно скорее отогнать от себя пикантные картинки с его участием. Гермиона решила, что он уже спит, поэтому юркнула под одеяло и взяла отложенную ранее книгу. Спустя совсем немного времени до Снейпа донеслось ее глубокое размеренное дыхание, и он позволил себе приподнять голову и посмотреть на напарницу. Книга покоилась на ее груди, придерживаемая ладонью, а сама она сладко спала. Он усмехнулся, вспомнив ее слова о том, что сегодня ей не уснуть, и, отбросив плед, тихо подошел к кровати. Осторожно вытащив книгу из расслабленных пальцев, он положил ее на столик, поправил одеяло и, погасив свет, вернулся на диван.       Диван и правда оказался коротким, и едва Северусу удалось найти удобное положение и задремать, как его разбудили тихие всхлипы и невнятное бормотание. Весь сон как рукой сняло, и он достал палочку, прислушиваясь. Звуки доносились со стороны кровати. На конце палочки загорелся тонкий луч света и, резко встав, Северус в несколько шагов оказался у кровати, на которой во сне металась Грейнджер, бормоча что-то и время от времени всхлипывая. Северус тронул ее за плечо, но она никак не отреагировала.       — Гермиона, — позвал Северус присел на край кровати.       Гермиона шумно выдохнула и открыла глаза. В первый момент, едва проснувшись, она не поняла, где находится, и лишь оглядывалась по сторонам, делая поверхностные вдохи. Наконец обратив внимание на маячащий у ее лица огонек Люмоса, она потихоньку начала приходить в себя — кошмар медленно отступал, рассеивался подобно утреннему туману, оставляя после себя лишь озноб и чувство опустошения, которые вскоре пройдут и забудутся, как и вызвавший их сон. Люмос стал ярче, и Гермиона, зажмурившись, прикрыла глаза рукой.       — Ну все, убери, — сонно пробормотала она. — Я уже не сплю.       Северус еще раз внимательно вгляделся в ее лицо, и свет Люмоса наконец погас.       — Вот что бывает, когда ты все пытаешься сделать по-своему.       Гермиона одарила его хмурым взглядом, которого он, впрочем, не смог в полной мере оценить в сумраке комнаты. Он дотронулся до ее руки. Она все еще дрожала, хотя уже и не так сильно. Гермиона почувствовала, как он закутал ее в одеяло, а затем матрац прогнулся сильнее, и он лег рядом поверх одеяла. Сильные руки притянули ее ближе, побуждая уткнуться носом в плечо.       — А кровать действительно гораздо удобнее, — он усмехнулся.       Гермиона тихо захихикала и втянула носом воздух. Аромат трав, как неизменный шлейф бывшего зельевара, успокаивал. Ее вновь начало клонить в сон.       — Северус, — проговорила она через некоторое время и, подняв голову, заглянула в его лицо, в темноте кажущееся размытым бледным пятном.       — М-м-м? — отозвался он.       — Ты решил спать в рубашке?       Он поморщился и после недолгой паузы нехотя ответил:       — Я не настолько искусен в трансфигурации.       Гермиона не ответила. Она выудила из-под подушки палочку, и в следующее мгновение рубашка превратилась в мягкую хлопковую футболку, а брюки — в удобные пижамные штаны. Также молча она убрала палочку, а через несколько минут уже спала, обхватив его рукой поперек пояса и положив голову ему на грудь. Северус еще долго не мог уснуть, вглядываясь в очертания потолка и висящей над ними люстры, и все раздумывал, как бы незаметно, так, чтобы она не проснулась, выпутаться из этих своеобразных объятий и уйти на диван. Однако Гермиона, словно почувствовала во сне его мысли, закинула ногу на его бедра и прижалась сильнее. В конце концов сон сморил и его.

* * *

      Найти Рагнока оказалось делом нехитрым. Впрочем, как и попасть в волшебное поселение. Вопреки расхожему, хоть и негласному правилу маскировать магические объекты под заброшенные постройки вдалеке от мест обитания маглов, вход в местную деревню, где жили волшебники, находился в одном из самых оживленных мест Йорка — почти в центре города, в лавке, где продавались разные псевдомагические амулеты, которые туристы-маглы сметали с полок и дарили родным и друзьям в качестве сувениров, привезенных из отпуска. Торговец-лавочник, облаченный в золотого цвета мантию, величественно размахивал палочкой, чем некстати напомнил Снейпу более молодую и пафосную версию смеси Дамблдора и Локонса. Но публике, недостатка в которой здесь, судя по всему, не бывало, нравилось, и ни один из зрителей никогда не уходил с пустыми руками. Едва завидев новых посетителей, он поспешил навстречу. Когда он подошел совсем близко, Северус негромко произнес:       — Люмос.       В ответ донеслось еле слышное «Нокс», и лавочник понимающе кивнул. Хранитель входа в волшебную деревню, он оказался сквибом. Волшебники, желающие оказаться на той стороне, время от времени появлялись в его лавке, хотя и не так часто, как в Дырявом котле. И осознание собственной значимости придавало его маленькому бизнесу какой-то сакральный смысл.       Без лишних слов, чему Северус был бесконечно рад, он провел их в подсобное помещение и указал на дверь. А затем, коротко извинившись, сослался на работу и поспешил в торговый зал. Северус посмотрел ему вслед и покачал головой.       — Ты бывал здесь раньше? — подозрительно спросила Гермиона.       — С чего ты взяла?       — Слишком уж быстро мы отыскали это место.       — Как ты думаешь, чем я занимался, пока гонял сову с портключом к твоему дому?       Гермиона промолчала, но подозрительности в ее взгляде нисколько не убавилось. Северус вздохнул.       — Я прочел кое-что об этом городе и, разумеется, разузнал о том, как попасть в магический Йорк.       — А заказать номера в гостинице ты, разумеется, не успел.       Северус нахмурился.       — Мне показалось, что ты и так устроилась более чем комфортно.       — И тем не менее не преминул поставить это в упрек мне, — продолжила Гермиона, сверкая глазами и не обращая на его слова никакого внимания.       — А тебе не приходило в голову, что я мог потратить на твои поиски чуть больше времени? — процедил Северус, выходя из себя. — Грейнджер, пойми наконец, что у всего есть последствия. И прошлой ночью ты в который раз в этом убедилась.       Гермиона вдруг сникла. Весь ее боевой дух растаял на глазах. За собственной обидой и уязвленным самолюбием она едва ли смогла разглядеть неозвученные заботу и беспокойство. Она на миг представила, как увидев, что сова в очередной раз вернулась с портключом, он опрометью бросается на ее поиски, и почувствовала, как краска стыда заливает лицо. Чтобы скрыть смятение, она опустила голову и шагнула к двери. Северус, сверля ее затылок хмурым взглядом, последовал за ней.       Найти нужный дом им не составило большого труда, к тому же других гоблинов, кроме Рагнока, здесь, как выяснилось, больше не обитало. По части подозрительности, недоверия и всеобъемлющей нелюбви как к маглам, так и к волшебникам он мог, пожалуй, посоперничать с надменным Рикбертом. Однако у Северуса и Гермионы, едва они оказались внутри дома, сложилось стойкое подозрение, что таким образом он пытается замаскировать страх. А кого или чего он боится, еще предстояло узнать.       — Итак, вы, мистер Рагнок, утверждаете, что с тех пор, как поселились здесь, ни разу не появлялись в Лондоне? — в который раз спросила Гермиона.       — Именно, — прохрипел гоблин и сложил руки на груди, что должно было означать окончание разговора.       — И совсем не в курсе дел Гринготтса?       — Абсолютно.       Односложные фразы, сказанные ворчливым хриплым голосом, лишь добавляли уверенности, что он хочет поскорее избавиться от непрошеных гостей. Не то чтобы это противоречило гоблинской натуре, но вкупе с бегающими черными глазками и нервным одергиванием одежды это наводило на мысли, что ему известно гораздо больше, чем он хочет показать. Затянулась пауза, во время которой Гермиона принялась с интересом осматривать жилище Рагнока. Однако ничего примечательного в виде редких артефактов, расставленных тут и там, или золотых монет в камине, припорошенных пеплом будто снегом, не обнаружила. Если это действительно он обчистил хранилище Лестрейнджей, то золото явно не здесь. Такую кучу спрятать крайне проблематично. Если, конечно, не использовать магию. Она точно знала, что применять заклинания ко многим темным артефактам, коих в сейфе наверняка было множество, категорически нельзя, потому как последствия могут быть самые непредсказуемые. Но вот известно ли об этом Рагноку, не могла сказать точно. Северус подошел к окну и выглянул во двор, не обращая внимания на неприкрыто враждебный взгляд и явно сильное желание поскорее выпроводить их восвояси.       — Вы в последнее время принимали кого-нибудь? — спросил Северус, повернувшись к Рагноку. — Может, кто-то из бывших сослуживцев решил почтить вас своим визитом, — ему стоило больших усилий, чтобы после этой фразы издевательски не ухмыльнуться, зная о том, насколько по своей натуре негостеприимны и обособлены гоблины друг от друга и от всего мира.       — Разумеется, нет, — исчерпывающе ответил Рагнок.       Северус кивнул.       — Скажите, а почему вы ушли из Гринготтса?       — Это не ваше дело.       — Ошибаетесь, дело это как раз наше, — так зловеще прошипел Северус, что Гермиона отпрянула от камина и с опаской посмотрела на него.       Очевидно, и на Рагнока это произвело не менее пугающее впечатление, и он поспешил ответить, однако все в той же односложно-исчерпывающей манере.       — Захотелось уйти на покой.       — Прекрасное место для того, чтобы уйти на покой, — проговорил Северус, снова выглянув в окно. — Мисс Грейнджер, вы не находите?       Гермиона не ответила, лишь в замешательстве уставилась на него.       — А главное, не каждому волшебнику известно, как сюда попасть.       — На что вы намекаете? — в голосе Рагнока послышались новые, неуверенные интонации, однако обычная надменность, с которой он встретил посетителей, никуда не исчезла.       — И знаете, что самое интересное? — продолжил Северус, словно не слышал вопроса. — Вы ведь даже не спросили о цели нашего визита. Как будто знали о нем заранее. И ждали.       На морщинистом лице невозможно было уловить никаких эмоций, но взгляд маленьких черных глазок без конца метался по комнате, не задерживаясь ни на чем дольше, чем на мгновение. Это лишний раз подтверждало, что Рагноку явно что-то известно.       — Я читал что-то в газете... — неуверенно начал он.       — Ложь, — перебил его Северус и резко развернулся, вперив в него колючий пристальный взгляд.       Рагнок резко замолчал. Всю его напыщенность и высокомерие как ветром сдуло. Все, что он мог делать, это лишь беззвучно открывать и закрывать рот, как выброшенная на берег рыба, да опасливо оглядываться в поисках путей к отступлению. Наконец он попытался взять себя в руки и тихо спросил:       — Меня в чем-то обвиняют?       — Да, — без обиняков ответил Северус, но продолжать не стал, давая возможность Рагноку самому выболтать лишнее. Наблюдая за ним исподтишка, он все больше убеждался в том, что гоблину известно гораздо больше, чем он хотел показать неумелыми ужимками.       — И в чем же? — Рагнок попятился мелкими шагами, будто расстояние, увеличенное так незначительно, могло стать серьезным препятствием, вздумай кто-то из невыразимцев применить к нему заклинание.       Северус насмешливо скривился.       — А разве об этом не писали в газетах?       Завидев, какой оборот начинает принимать дело, Гермиона, которой всегда претили метода напарника по части опроса возможных свидетелей или подозреваемых, поспешила вернуть разговор в относительно мирное русло.       — Вас ни в чем не обвиняют, мистер Рагнок. Это стандартная процедура, — миролюбиво заверила она.       Рагнок кивнул, но взгляд, прикованный к высокой фигуре, застывшей у окна, так и остался настороженным и недоверчивым. Северус молчал, и Гермиона решила взять дело в свои руки.       — В последние несколько недель вы не получали необычных писем?       Рагнок наконец удостоил ее быстрым взглядом.       — Нет, — по обыкновению коротко ответил он.       — Может, они содержали угрозы, поэтому вы боитесь о них рассказать? Поверьте, вам нечего опасаться, — продолжала увещевать Гермиона. — В случае необходимости, ваш дом скроют чарами Фиделиуса.       Рагнок бросил на нее еще один быстрый взгляд, но промолчал.       Наконец Северус отошел от окна. Прищурившись, он посмотрел на замершего на месте гоблина и обратился к Гермионе:       — Мисс Грейнджер, раз уж у нас нет при себе нескольких капель Веритасерума, то придется заглянуть в голову нашего маленького упрямого, отказывающегося содействовать Отделу тайн друга, — он сделал два шага в направлении Рагнока, но тот не шелохнулся. — Мне всегда было интересно, как действует легилименция на гоблинов, — Северус неприятно ухмыльнулся и достал палочку.       Прежде чем Гермиона, не терпящая такой вопиющей несправедливости по отношению к эльфам, гоблинам и прочим разумным существам, успела что-то ответить, Рагнок замахал руками и закричал:       — Нет-нет, только не это! Я... расскажу. Я все расскажу, только... не нужно лезть ко мне в голову, — запинаясь, продолжил он. При этом Рагнок зажмурился так сильно, что его и без того морщинистое лицо стало похоже на сморщенное печеное яблоко.       — Рад, что вы сделали верный выбор, — Северус опустил палочку и направился к стоящим в центре гостиной креслам, правильно рассудив, что и при более благоприятных обстоятельствах от гоблинов вряд ли можно ожидать хоть какого-то гостеприимства. Он уселся в кресло и вальяжно закинул ногу на ногу, удовлетворенно отметив, как при этом по лицу Рагнока прошла тень недовольства. Впрочем, она быстро скрылась, уступив место другим эмоциям, которые в эту самую минуту обуревали его гораздо сильнее. Гермиона же заняла его место у окна, подивившись про себя тому, какой неожиданно красивый вид на деревню из него открывается, что никак не гармонировало со склочным и высокомерным характером вечно недовольного Рагнока.       — Так на чем мы остановились? — спросил Северус, поигрывая палочкой, чтобы у Рагнока не возникало мыслей, будто угроза миновала.       Собравшись наконец с мыслями, он вздохнул и начал:       — Я с самого начала догадывался, что это все плохо кончится. Он пришел ко мне около месяца назад и спросил, сохранились ли у меня привилегии служащего Гринготтса по сей день. Поначалу я подумал, что это связано с его личным хранилищем, и выразил готовность посодействовать в получении им его сбережений. Но он повел разговор в совершенно другую сторону, словно Гринготтс и вовсе его не интересовал. Он спрашивал о том, как мне здесь живется, не сильно ли докучают соседи, говорил даже о том, как понравился ему вид из окна. В последствии я понял, что это было сделано только лишь для того, чтобы усыпить мою бдительность, — Рагнок замолчал, обдумывая уже сказанное, а после короткой паузы продолжил: — Сказать по правде, я не ожидал от него такого потока лести и участия, но, признаюсь, они мне были настолько приятны, что я далеко не сразу заметил подвох. Он еще долго разглагольствовал о погоде, о том, как изменилась Магическая Британия со времен войны, даже принес извинения, довольно искренние, за нанесенные когда-то ущерб Гринготтсу и за оскорбление, нанесенное его работникам своей немыслимой дерзостью.       Северус не отводил хмурого внимательного взгляда от Рагнока, запоминая каждое его слово. По мере того, как тот повествовал о странном госте, в голове его вырисовывался портрет вполне определенного человека. И хотя имя посетителя так и не было названо, Северус был уверен, что и без того уже знает, о ком идет речь.       — Знаю, я должен был насторожиться этими слащавыми разглагольствованиями, что вовсе ему не присущи, но я бы никогда не подумал, что он задумал что-то дурное, — между тем продолжил Рагнок, и эта последняя фраза настолько не вписывалась в ту картину, которую рисовало его воображение, что Северус слегка наклонился вперед, чтобы удостовериться, не послышалось ли она ему. Он бросил взгляд на Гермиону, но она неотрывно следила за скудной мимикой Рагнока, и, казалось, ей не было дела до всего остального. — Он просидел здесь, в этой гостиной, около часа, но я так до конца и не понял цели его визита вплоть до того момента, когда он поднялся и стал прощаться. У дверей он задержался и почти шепотом спросил еще раз о моих прежних привилегиях относительно Гринготтса. А когда получил утвердительный ответ, поинтересовался, могу ли я на время снять защиту. Вдруг словно невидимая пелена спала с моего разума, и я понял, что заходил он совсем не для того, чтобы справиться о моей жизни. Я попытался выпроводить его как можно скорее, но он все стоял на пороге и ждал ответа, а когда я не пожелал давать ему таких сведений, рассмеялся и сказал, что вряд ли кто-то доверил такому пройдохе, как я, полномочия управлять защитными чарами банка, где хранится все золото Магической Британии. Такой наглости я стерпеть не мог и сообщил, что мне под силу сделать то, о чем он говорит, в надежде, что, получив наконец те сведения, за которыми, по всей видимости, и оказался здесь, он покинет мое жилище, и мы больше никогда не встретимся. Но он сразу перестал хохотать и, серьезно посмотрев на меня, сказал, что необходимо снять защиту, но так, чтобы об этом никому не было известно.       — Зачем? — перебила Гермиона, хранившая до этого молчание. Рагнок, который словно вовсе забыл о ее существовании, сбился с мысли и одарил ее таким удивленным взглядом, будто недоумевал, откуда она взялась. — Он, ваш гость рассказал вам о том, зачем ему понадобилось снимать защиту?       Рагнок кивнул.       — Разумеется, — тон его сделался более пренебрежительным. — Первым делом я спросил его именно об этом. Но он заверил, что это распоряжение Министерства и скоро я сам обо всем узнаю из газет.       — Однако в газетах так ничего и не написали, — заметил Северус.       — К сожалению, я не читаю прессу и не мог об этом знать. Однако не верить ему у меня не было никаких оснований.       Северус кивнул, но сомнения, снедающие его, не давали покоя. Портрет таинственного гостя, в личности которого он был так уверен всего несколько минут назад, пошел трещинами, но он все еще цеплялся за свое предположение, ожидая, что вот сейчас прозвучит заветное имя. Однако Рагнок то ли для того, чтобы отринуть от себя любую причастность к содеянному, то ли для придания истории большего драматизма, упорно не произносил его.       — Продолжайте, — нетерпеливо проговорил Северус.       — Ночью, в назначенный час я аппарировал на Косую аллею, как и было условлено, и сделал то, о чем он просил меня. Я не был внутри самого банка. Только снял чары, — теперь голос Рагнока звучал несколько виновато, однако во взгляде не было и толики раскаяния. — После этого я вернулся обратно, — закончил он и сложил руки на груди.       — И вам больше нечего добавить?       Он покачал головой.       — Нет. Я рассказал вам все без утайки. А теперь, если меня ни в чем не обвиняют, я прошу вас покинуть мой дом, — отведя душу, он, казалось, вновь обрел напыщенность и теперь переводил надменный взгляд с одного гостя на другого.       Северус поднялся.       — Если на этом все... — задумчиво начал он, но Гермиона со свойственной ей эмоциональностью перебила:       — Но кто был этот человек?!       Северус, уверенный в том, что первое впечатление редко бывает ложным, раздраженно закатил глаза.       — Людо Бэгман, мисс Грейнджер. Неужели вы еще не догадались?       — Что? — Рагнок уставился на него так, словно Снейп нанес ему личное оскорбление. — Даже имени этого жулика не произносит в моем доме, — процедил он, изобразив на лице мину отвращения. — Это был Гарри Поттер, — торжествующе провозгласил он, с удовлетворением отмечая весь спектр эмоций, сменившихся на лице Гермионы, и горящий взгляд Северуса.       На некоторое время в гостиной воцарилось молчание, во время которого Гермиона недоверчиво качала головой, беззвучно что-то бормоча, а Северус все больше хмурился, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли и понять, откуда в разговоре взялся вездесущий Поттер. Первой заговорила Гермиона.       — И вы не заметили ничего необычного? — спросила она.       Рагнок издал хриплый смешок.       — Что вы имеете в виду? — спросил он.       Гермиона не ответила, только пожала плечами.       — Само его появление здесь — это уже странно, — снова усмехнувшись продолжил Рагнок.       — Но может, вы помните какие-то детали, которые заставили бы вас насторожиться? — в голосе Гермионы слышалась отчаянная надежда.       — После его заявления, что это дело Министерства магии, у меня не было для этого повода. К тому же он упомянул что-то о неподчинении сотруднику Аврората.       — Он не пытался заколдовать вас? Подчинить своей воле? — подал голос Северус.       — Нет, он и палочки не достал. Как я уже сказал, у меня не было повода не доверять герою Магической Британии, — последние слова были сказаны слишком уж колко. Не оставалось сомнений, что это снова проснулась вся его надменность. После недолгой паузы он, точно что-то вспомнив, продолжил: — Голос был каким-то хриплым и грубым. Он то и дело покашливал, а когда я спросил, все ли с ним в порядке, сослался на простуду.       Северус произнес:       — Вы обвиняетесь в пособничестве преступникам, ограбившим Гринготтс. — Он протянул Рагноку небольшой круглый предмет, похожий на Напоминалку, какие часто приносили забывчивым ученикам Хогвартса утренние совы. — Это перенесет вас в Отдел тайн, где вы будете дожидаться своей участи.       Рагнок с минуту оставался на месте, не решаясь взять в руки артефакт.       — В противном случае, — заговорила Гермиона, встав рядом с Северусом, — мы будем вынуждены применить силу.       Он переводил взгляд с невыразимцев на шар, пока наконец не решился коснуться его дрожащими пальцами. В то же мгновение Рагнок исчез в образовавшейся сбоку он него воронке. Он оказался в специальном помещении Отдела тайн, где его уже ждали. Северус и Гермиона, осмотревшись напоследок и решив, что делать им тут больше нечего, вышли на улицу, набросив на дверь простое запирающее заклятие.

* * *

      — Я не верю, — в который раз проговорила Гермиона, когда они прошли по садовой дорожке дома Рагнока и направились в обратный путь. — Гарри не мог. Может, это Империус? — с надеждой в голосе спросила она и заглянула в лицо Северуса, рассчитывая увидеть в нем хоть толику участия и сочувствия. Однако, справившись с первоначальным шоком, теперь он выглядел по обыкновению невозмутимо, а с момента, как они покинули дом Рагнока, не произнес ни слова, что также было вполне типичным для него, когда он о чем-то думал. Он даже не смотрел в ее сторону. — Я не верю.       — Гермиона, уймись, — сказал наконец он, взглянув на нее сверху вниз. — Для меня это такая же неожиданность, как и для тебя, пусть я и не могу в полной мере разделить твоего горя.       Гермиона, глаза которой слегка пощипывало от появившихся в их уголках слез, глянула на него так грозно, что он едва удержался от улыбки.       — Его наверняка подставили. Да, точно. Кто-то явно хочет, чтобы Гарри упрятали в Азкабан, — она продолжила строить гипотезы. — Кто-то под оборотным зельем, прикрывшись его личиной, вошел в доверие Рагнока и под благовидным предлогом вынудили его сотрудничать.       — Нужно проверить его алиби, — все так же невозмутимо сказал Северус, за что был удостоен еще одного яростного взгляда с ее стороны.       — Для начала я бы проверила все лавки, где можно купить ингредиенты для оборотного зелья, — продолжила рассуждать Гермиона. — Это ведь не то, что можно найти на кухне любой уважающий себя хозяйки. Да и продаются они не везде.       Северус кивнул.       — Я бы начал с Лютного, — выдержав ровно столько времени, сколько требовалось для того, чтобы несколько усыпить ее бдительность, он добавил: — Разумеется, только после того, как первый и единственный подозреваемый, за исключением самого Рагнока, будет допрошен.       Гермиона резко остановилась и, развернувшись к нему лицом, ткнула в его грудь пальцем. От негодования и холода лицо ее раскраснелось, а глаза только что искры не метали. На волне праведного гнева, что обуял ее в тот момент, как только она услышала имя своего друга, Гермиона совершенно не замечала ни обычных подтруниваний Снейпа, на которые, казалось, давно уже перестала реагировать прежним раздражением, ни того, что он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться при взгляде на нее.       — Ты... — гневно начала она, но запнулась, не в силах справиться с бушевавшими внутри эмоциями, и продолжила тыкать пальцем в грудь, делая поверхностные шумные вдохи. — Ты... Я ни за что не поверю, что ты действительно думаешь, будто Гарри на такое способен, — кое-какие собравшись, продолжила она.       — Это все твоя глупая предвзятость! — воскликнула она через некоторое время, и Северус обеспокоенно огляделся по сторонам. Ни к чему им свидетели этой перепалки. Но кроме пожилой пары, прогуливающейся еще достаточно далеко, но с каждой минутой приближавшейся, вокруг никого не было.       Он обхватил тонкое запястье и, чуть склонившись, тихо проговорил:       — Грейнджер, конечно, я ни на йоту не поверил в то, что это сделал ваш дражайший Поттер. Будет лучше, если мы не будем привлекать к себе внимание, — он крепче сжал ее руку и скосил многозначительный взгляд в сторону прохожих.       Гермиона последовала его примеру и, кивнув, подхватила его под руку. Сделав вид, что прогуливаются, они неспешно двинулись дальше. Пара волшебников поравнялась с ними и остановилась поприветствовать, чему Северус был чрезвычайно не рад. Он-то до последнего надеялся, что они свернут в проулок между домами. Но увидев, как лицо пожилой волшебницы расплывается в улыбке, а сама она подслеповато щурится, с любопытством разглядывая незнакомцев, все же понял, что допроса с пристрастием, замаскированного под дружескую беседу, им не избежать. Он лишь рассчитывал, что он будет кратким. Волшебник, которого старушка держала под руку, при виде их приосанился, но лицо его оставалось хмурым. Казалось, что он тоже хотел бы сейчас оказаться где-нибудь не здесь, но противиться своей даме, которая упрямо тащила его вперед, не смел.       — Что-то мы не видели вас в наших краях, — произнесла женщина и с любопытством оглядела Северуса и Гермиону с головы до ног. — Вы к нам надолго?       Северус открыл рот, намереваясь ответить что-то наверняка едкое, но Гермиона, услышав перед этим, как с губ его сорвался раздраженный вздох, поспешно заговорила первой:       — Нет, мы прибыли из Лондона навестить друга, — она мило улыбнулась и указала рукой на дом Рагнока, от которого они еще не успели отойти слишком далеко. — Он живет вон там.       Женщина недоверчиво покосилась на дом, на который указала Гермиона, и кивнула.       — Неправда ли, сегодня замечательная погода? — продолжила она.       Гермиона посмотрела в небо, на котором кое-где виднелись белоснежные кучевые облака, то и дело заслоняющие собой тусклое зимнее солнце. От вчерашней серости и разыгравшейся под вечер непогоды не осталось и следа.       — Да, погода действительно чудесная, — согласилась она.       — Совсем не то, что вчера, — запричитала волшебница, вероятно, только и ожидавшая уши, в которые можно выговориться. Ее спутник все это время хранил молчание, наверняка привыкший к бесконечному потоку ее душевных излияний и жалоб. — Вся эта пасмурность вызывает у меня жуткую головную боль, а от бесконечной сырости ноют суставы. Я выпила не меньше половины пинты зелья, но все было бесполезно. — Услышав, как тихо, но емко хмыкнул стоящий рядом Северус, Гермиона и сама с трудом удержалась от улыбки. — А какой ветер разыгрался под вечер — просто немыслимо. Как будто с самого Северного моря, — она широко распахнула глаза, что, вероятно, должно было показать им наглядно весь тот ужас, что она испытала за прошедшие сутки. — Настоящий ураган, холодный, пробирающий до костей! Хорошо, что он закончился, — она наконец замолчала, чему Северус, спешивший поскорее вернуться в гостиницу, а оттуда — в Лондон, был несказанно рад.       — Мы прибыли сюда только сегодня, — продолжила беседу Гермиона, очевидно не разделяющая спешки и раздражения напарника. — А в магловской части Йорка ничего подобного не было. Хотя к концу дня и правда пошел снег, но он быстро закончился.       — А как поживает ваш друг? — не унималась ведьма.       — У него все прекрасно, — Гермиона улыбнулась и спросила: — Здесь всегда так тихо?       — Что вы имеете в виду? — подал наконец голос спутник пожилой волшебницы.       Гермиона обвела рукой пространство вокруг.       — Время подходит к ланчу, а на улице никого.       Волшебница, поняв, о чем речь, глухо рассмеялась.       — Ах да, вы же нездешние. Сегодня открытие Рождественской ярмарки, и весь люд собрался на площади. Это в двух кварталах отсюда, — она махнула рукой позади себя. — Там сейчас настоящее столпотворение.       Глаза Гермионы загорелись от предвкушения, и она крепче стиснула предплечье Северуса, который продолжал хранить угрюмое молчание.       — Правда? — казалось, еще немного и она запрыгает на месте и захлопает в ладоши.       — Вам обязательно стоит посетить ее. В Лондоне таких уже давно не проводят.       — Да, мы прямо сейчас отправимся туда. Спасибо.       Северус, расценив, что разговор окончен, кивнул новым знакомым и, обогнув их по широкой дуге, поспешил прочь, уводя за собой Гермиону.       Волшебница посмотрела им вслед и покачала головой.       — Милая девочка, — проговорила она, на что ее спутник только кивнул. — Но ее молодой человек совершенно не воспитан. И что она в нем нашла? Ни слова не сказал, только и смотрел своими черными глазищами, точно филин, из стороны в сторону.       Волшебник снова кивнул и протянул спутнице руку, за которую та сразу же ухватилась.       — Она сказала, что они навещали друга, — вдруг задумчиво произнесла ведьма, остановившись у дома Рагнока. — Но я думала, что здесь никто не живет.       Ее мужчина кивнул еще раз, и они продолжили путь, а совсем скоро уже и думать забыли и о пустующем доме, и о повстречавшихся им незнакомцах.       — Ловко ты от них избавилась, Грейнджер, — Северус усмехнулся. — Я уж думал, разговор о погоде затянется до вечера.       — Избавилась? — Гермиона удивленно вскинула голову. — Северус, это было крайне невежливо с твоей стороны — убегать от них вот так, — добавила она строго.       — Только не говори, что ты действительно собираешься на эту ярмарку, — настал его черед удивляться.       — А почему бы и нет?       — Я думал, что мы вернемся в гостиницу за твоей бездонной сумкой, расплатимся с миссис Хейвуд и даже успеем пообедать Лондоне.       Гермиона нахмурилась.       — Северус, уверена, это не займет много времени.       — Где-то я это уже слышал.       Щеки Гермионы вспыхнули румянцем, и она опустила голову. Ей вспомнилась их вылазка в магловский магазин одежды. Она нужна была для работы под прикрытием. Они потратили ни много ни мало целый день, и это лишь на то, чтобы выбрать только часть гардероба, после чего Северус решительно отказался возвращаться туда, сказав, что лучше пусть чары трансфигурации закончат свое действие в самый неподходящий момент, оставив его в исподнем, чем он еще раз переступит порог этого балагана. Видимо, сейчас Северус вспомнил о том же, но в отличие от нее не стал стыдливо прятать глаза, а усмехнулся.       — Даю тебе слово, — поборов смущение, она предприняла еще одну попытку его уговорить. — Мы только посмотрим и сразу же уйдем. — Она посмотрела на него одним из тех взглядов, после которых Северус, внутренне крайне негодуя на самого себя за проявленную слабость, чаще всего соглашался на ее условия, какими бы безумными они ни были.       — К тому же, — добавила Гермиона как-то совсем уж сокрушенно, — с этим ограблением мы, вероятнее всего, уже не успеем отыскать все потерянные подарки. А так у меня появился шанс восстановить хотя бы часть из них.       Закатив глаза больше для видимости недовольства, Северус снисходительно кивнул, и они двинулись в том направлении, куда указала ранее встретившаяся им ведьма.

* * *

      Ярмарка без преувеличений оказалась и правда чудесной, несмотря на столпотворение, о котором говорила пожилая волшебница. Погода, хоть и достаточно холодная, все же располагала к прогулкам и рассматриванию всех тех диковин, которыми полнились витрины и прилавки. Несмотря на праздное и слишком уж веселое настроение, захватившее Гермиону, по пути сюда им все же удалось коротко обсудить все услышанное от Рагнока и еще раз прийти к выводу, что злоумышленник наверняка был под Оборотным. Однако несмотря на это Северус продолжал ворчать о том, что алиби Поттера проверить тоже не помешает. Кто знает, возможно, его подвергли заклятию. Но Гермиона со смехом отвергла его предположение, сказав, что Гарри один из немногих, кто умеет противостоять Империусу, и снова добавила, что в Северусе просто говорит его предвзятое отношение. Не желая портить себе настроение, она поспешно переменила тему на более мирную, чем третирование ее друга детства другом, которого она обрела гораздо позже, но который стал ей не менее дорог.       Итак, холодное тусклое солнце светило и разгоняло серое уныние, полки наспех сооруженных лавок ломились от сувениров, сладостей и прочей чепухи, без которой само Рождество казалось немыслимым. Волшебники, разодетые в разноцветные мантии, сплошным потоком переходили от одной витрины к другой, при этом громко переговариваясь, смеясь, а кто-то даже умудрился разругаться в пух и в прах из-за последнего оставшегося медальона в виде головы льва на толстой медной цепочке, который приглянулся сразу нескольким людям. Однако даже несмотря на это всюду царила атмосфера предпраздничной суеты и веселья.       Гермиона и Северус шли в этом цветном разноголосом потоке от одного прилавка к другому, разглядывая весь ассортимент, который предлагали торговцы, иногда с удивлением и восхищением, иногда насмешливо и со скепсисом, и, к радости Северуса, все ближе и ближе продвигались к концу улицы. Оттуда можно было аппарировать к точно такой же лавке, но на приличном расстоянии отсюда, через которую они попали сюда из магловской части Йорка. И вот, когда до точки аппарации, как и до конца его мучений, было уже рукой подать, Гермиона замерла у одной из витрин, подсвечиваемых голубыми огоньками маленьких костерков, стоящих по обеим сторонам. Именно такие костерки она сама любила наколдовывать еще во времена учебы в Хогвартсе. Сказать по правде, они-то и привлекли ее внимание поначалу. Северус, почувствовав, что толпа уносит его дальше, в то время как Гермиона, замершая у проклятой витрины, осталась позади, развернулся и, игнорируя недовольные возгласы, повернул назад. Он непременно хотел выяснить, что же так сильно привлекло ее внимание как раз тогда, когда свобода от этого бедлама была так близко, и тоже склонил голову над витриной.       — Ты стала носить мужские рубашки? — насмешливо спросил он, разглядывая отливающие золотыми бликами запонки, инкрустированные алмазами, которые, как ему предполагалось, были фальшивкой. — Сказала бы раньше, я записал бы тебя к самому лучшему портному.       Гермиона пропустила насмешку мимо ушей и с грустью ответила:       — Как раз такие я хотела подарить Гарри.       — Грейнджер, — шепнул Северус, наклонившись ниже, — если мы поторопимся, то у тебя появится реальный шанс вернуть их.       Она провела ладонью над витриной, очерчивая в воздухе контуры коробочки. Рукав мантии приподнялся, обнажая тонкое запястье, и на руке блеснул браслет. Северус ободряюще тронул ее за плечо и указал взглядом в конец улицы. Гермиона кивнула в ответ и, позволив ему идти первым, двинулась следом. Торговцев здесь было не так много, лишь кое-где попадались разложенные прямо на земле безделицы, на которые, впрочем, она уже не обращала внимания. Поток людей сделался гуще, и ей все сложнее было поспевать за Северусом. Он же не обращал внимания на окружающих, так и норовивших грубо толкнуть. Они жестко орудовали локтями, прокладывая себе путь к выходу. Казалось, что все очарование рождественской ярмарки куда-то исчезло, возвращая всех в реальный мир, где в привычной повседневной суете, несмотря на царящее вокруг волшебство, которое давно стало частью обыденности, не было места чуду. Всюду слышались недовольные возгласы и неловкие, неискренние извинения, произнесенные сквозь зубы.       Вдруг какой-то мальчишка выскочил из-за спины Гермионы и, обогнав ее, вклинился между ней и Северусом. Она окрикнула его, а в следующую секунду кто-то подбежал, едва не сбив ее с ног, сильно дернул за руку и сорвал браслет. Северус, обернувшись на ее окрик, только заметил, как невысокого роста наглец, одетый в какое-то тряпье, бросился прочь, расталкивая людей, и скрылся в конце улицы среди толпы. Гермиона от неожиданности застыла на месте, чем вызвала сердитый ропот волшебников, следовавших за ней. Северус протянул ей руку и, отгородив от толпы, продолжил путь, расталкивая окружающих.       — Ты цела?       — Да, — тихо пробормотала Гермиона и кивнула.       — Кто это был? — обеспокоенно спросил Северус, когда они наконец добрались до конца улицы и остановились у стены какого-то дома. — Ты не запомнила, как он выглядел?       Гермиона покачала головой.       — Прости, — ядовито проговорила она, одергивая помятую мантию, — растерялась.       — Разумеется, — не менее ядовито отозвался Северус. — Хорошо, что я догадался наложить на браслеты чары слежения. Ты все еще недоумеваешь, почему отдел магического транспорта выдал нам два портключа вместо одного?       — Я давно уже ничему не удивляюсь, — со вздохом и вполне искренне отозвалась Гермиона.       Северус тем временем достал палочку и посмотрел вокруг. Казалось, спешащим по своим делам магам не было совсем никакого дела до пары, стоящей у старой кирпичной кладки, поросшей мхом. Он сделал взмах, и в воздухе появилась небольшая яркая, светящаяся голубоватым светом, схема. Гермиона пригляделась и поняла, что это уменьшенная карта магической части Йорка. Две точки, выделявшиеся на ней особенно ярко — это были они, а третья, движущаяся — злоумышленник. Судя по расстоянию, он еще не успел далеко уйти. А может, не рассчитывал нарваться на невыразимцев. Ведь проверни он этот трюк с волшебницей, не имеющей отношения к Министерству магии, вряд ли она стала бы поднимать шумиху или заявлять в аврорат по поводу кражи, и его действие наверняка осталось бы безнаказанным.       — Пошли, — сказал Северус, и карта пропала. — Аппарируем прямо к нему. Наверняка он сейчас меньше всего ожидает увидеть сотрудников Отдела тайн, появившихся по его душу.       — А ты умеешь делать неожиданные сюрпризы, — с улыбкой заметила Гермиона и снова взяла его под руку.