Epiphany

      Чимин прищуривается, чтобы разглядеть на экране планшета Тэхёна объявление. Оно не первое, не пятое и даже не десятое. Омега даже не подозревал, что настолько тяжело искать квартиру в их большом городе, учитывая то, что с финансами у него туго. Да, Пак накопил небольшую сумму, но беря во внимание то, что уже успел потратиться на предыдущего адвоката, то она значительно сократилась. И остатка хватит на… совсем скромное жильё. Потому они с Тэ уже битый час перебирают объявления на сайтах арендодателей, чтобы найти хоть что-то, что устроит Чимина и Тэ, а тем более окажется омеге по карману. Конечно, Ким твердит, что первое время с удовольствием поможет лучшему другу, однако Чимин не хочет принимать эту помощь. Во-первых, Пак и без того уже больше месяца живёт у него в квартире, и Тэ не берёт с него ни копейки, благо, что хоть даёт покупать еду и готовить для него. Сам Тэхён работает из дома редактором издательства, и ему не обязательно слишком часто появляться на рабочем месте.        Чимину комфортно с другом, но омега понимает, что мешает его личной жизни, что обламывает, возможно во многом, потому, даже если Ким говорит, что всё в порядке и Чимин с Юном могут жить тут хоть до скончания веков, сам Пак не собирается более пользоваться радушием и добротой близкого человека. И к тому же, ему будет спокойнее, если они с Юном будут сами по себе, Тэхён всё равно останется частью их жизни, но со своим ответвлением.        — Нет, — мотает головой Тэ. — Слишком далеко от работы и детского сада. И от меня.        — Зато по цене самое то, — задумчиво тянет омега, пролистывая фотографии квартиры-студии, сдаваемой в аренду за совсем небольшую плату и почти без залога и оплаты процентов риелтору.        — Слишком далеко, представь, сколько сил будет отнимать дорога у тебя и у крошика, — возмущённо сопит Тэ, разглядывая броские детали интерьера.        — Мы и так перелопатили уже кучу объявлений, — откидывает устало Чимин голову на спинку дивана и поглядывая за сыном, который задремал на мягком тёплом ковре, подогреваемым полом, за просмотром мультфильмов. — Тем более, когда я немного встану на ноги, то смогу позволить себе другое жильё. Это ведь на первое время, краткий срок.        — То, что обычно кажется краткосрочным, является вечным, — хмыкает Тэхён и открывает на сайте вкладку с номером телефона агента, который, возможно, покажет им квартиру.        Омеги недолго молчат, Чимин раздумывает. Чонгук всё ещё травит ему душу. Своим дурным предложением оплатить юридические услуги десятью свиданиями, тем, что вот так устроил его на работу, столкнув носом со старым знакомым, которому требовался работник. Злиться слишком сильно не получается, когда Чон далеко от него, однако из души никак не желает уходить печаль при воспоминаниях о нём.        Они провстречались два года. Первый год казался сказкой из мечтаний, романтическим фильмом, в котором у героев всё хорошо, но их кино, к сожалению, не закончилось хэппи эндом. Чимин и Чонгук долго ругались на втором году отношений, долго бодались, омега в конце концов, как и альфа, начал капризничать, но лишь потому, что до ужаса боялся своего любимого человека потерять. Однако это продолжало раскалывать их отношения, отдалять их друг от друга. Чимина объяло тогда ужасным страхом, что Чон выберет работу и профессию, а не его. Так и случилось. Чонгук бросил его, однако Чимин, кажется, тогда слишком сильно на альфу давил.        Людям свойственно ошибаться, иногда, правда, эти ошибки становятся судьбоносными. Если бы не их спесивость характеров и поспешные решение, могли бы остаться парой. И сейчас Чимину наверняка не пришлось бы отходить от бракоразводного процесса и делить сына с бывшим.        — Ладно, — тянет гласные Тэ. — На днях съездим и посмотрим. Но если хоть какая-то мутная фигня… — Тэхён делает серьёзное и угрожающее лицо, вызывая у Пака смешки.        — Хорошо.        Они ненадолго замолкают; Тэ откладывает планшет и уставляется сонно в крутящиеся яркие кадры тихо включёного мульфильма, укладывает красную голову на плечо друга.        — Я хочу сегодня сходить в бар, — проговаривает он, поднимая на Чимина глаза.        — Придёшь пьяным под утро? — приподнимает уголок губ тот.        — Конечно, я себе не изменяю.        — Как был тусовщиком, так и остался, — фыркает Пак, но совершенно беззлобно, шутя, и Тэхён тоже растягивает красивые губы в улыбке. — Ты никогда не хотел семью? Не задумываешься об этом?        — А ну, прочь ручки! — возмущённо посмеивается лучший друг. — Не надо меня в эту вашу секту женатиков. Я предпочитаю свободу, чтобы не подтирать альфам слюнки, а после их же не подтирать маленьким деткам. Я люблю Юна, но одно дело любить твоего ребёнка, Чимин, потому что он часть тебя и априори мне нравится, а другое — брать на душу ответственность за целого человека.        Тэхён ненадолго замолкает, и лицо его перестаёт быть по-ребячески наивным и немного сучьим, окрашивается оттенками печали.        — Я слишком ветренный, сам знаешь. Я никогда не стану хорошим папой, потому не хочу ломать своему возможному потомству жизнь и психику, — выдыхает глухо Тэ.        У этого молодого мужчины так же много демонов и проблем, как у Чимина, просто Тэхён скрывает их за лучистой и наглой улыбкой, за яркой внешностью и шумным, экспрессивным характером. И Чимин не собирается вскрывать его застарелые раны, не будет травить душу. Потому обнимает за хрупкие худые плечи и потирает их.        — А я думаю, даже не так… я чувствую, что ты станешь самым лучшим папой на свете, если захочешь, — Чимин говорит осторожно, зная, что там — внутри омеги скрывается. Тэхён улыбается лучшему другу, скрывая искру боли в зрачках, а после подскакивает, пружинисто шагая в сторону кухни.        — Кофе? — старается потише говорить, чтобы не разбудить Юна, перешагивает разбросанные игрушки.        У Чимина звонит телефон. Омега кивает другу, соглашаясь выпить по чашке бодрящего, а сам скорее вытаскивает из-под подушки смартфон. Джехва. Умиротворение покидает его тело, и Пак, помрачнев, торопливо уходит в сторону ванной. Тэ всегда резко реагирует на экс-супруга лучшего друга, так что Чимин прячется. Ему-то никуда от Джехва не сбежать, их связывает нечто похлеще брачных уз. Их общий сын, который не может разорваться между родителями. Пак присаживается на бортик ванной и принимает вызов.        — Слушаю.        — Привет, — глубокий голос, давно изученный за почти шесть лет брака, вынуждает плечи покрыться мурашками. — Хочу погулять с Юном. Когда ты свободен?        Чимин бы с радостью не позволял Джехва приближаться к маленькому альфе, но не имеет на то прав. Потому, прикусив нижнюю губу, возводит глаза к потолку.        — Завтра я поеду смотреть квартиру для съёма, послезавтра — первый рабочий день. Так что, думаю, ближе к выходным.        — Понял, позвоню в пятницу, — безэмоционально произносит Джехва, и Чимин уже хочет с ним попрощаться, но альфа снова заговаривает: — Если бы ты хоть немного поумерил гордыню, не нужно было всего этого. Ты ведь знаешь, что можешь вернуться.        Чимина передёргивает. Омега поджимает губы и нахмуривается.        — Позвони в пятницу, Джехва, — хрипло произносит он, желая как можно быстрее закончить договор. — Пока.        И сбрасывает, надеясь, что бывший не станет перезванивать. Их связывает пять с лишним лет брака, проблемы, недоверие, истерики. Джехва… сперва он показался Чимину понимающим, чутким мужчиной, он искренне надеялся, что тот помогает омеге забыться после прошлых отношений, исцелиться от них, а на деле лишь попал в пятилетнее рабство настоящего диктатора. Джехва никогда не поднимал на него руку, но эмоционально истощал настолько, что хотелось выть.        Муж привязал его к себе, не позволив работать и расти. И если в мире существуют наивные омеги, которые считают, будто обеспеченный супруг — золото, то они крупно ошибаются. Такие, как Джехва, привязывают к себе, вынуждают становиться зависимым от его дохода и его решений, тебе приходится считаться с его мнением и принимать его, даже если оно противоречит твоему собственному и вообще в принципе правам человека.        Джехва позволил ему сидеть дома после того, как первый год брака стал адом для них обоих. Чимин сорвался и сошёл со здравой колеи. Он пил. Много пил, много гулял. На одной из таких тусовок и познакомился с Тэ, который оберегал в усмерть пьяного омегу от приставаний. С тех пор они дружат настолько тесно, что Пак уже не представляет себе жизни без Кима. Чимин гулял и едва ли появлялся дома, отчего Джехва вызверялся на нём, укорял во всём, в чём только можно было.        А потом… реабилитационный центр в течение трёх месяцев, попытки наладить с мужем отношения и беременность. Чимин зарёкся прикасаться к алкоголю и держит это обещание уже четыре года, даже не нюхая пробки от вина. Пак поджимает губы и сидит на бортике ванной ещё несколько минут, стараясь отбросить воспоминания, которые желал бы выжечь из головы, и только потом встаёт, чтобы вернуться в реальность. За последние шесть лет он натворил слишком многое, некоторые вещи отголосками в нём живут до сих пор.

♡♡♡

       Юнги решает, что попытка расслабиться в баре, конечно, бредовая затея, однако она всё не уходит из его темноволосой головы. Организм настойчиво требует, чтобы альфа развеялся, снял напряжение с тела и рассудка, оторвался, пока ему позволяет холостая жизнь. Его раздражает недальновидность клиентов, наседание на голову директора, звонки бывшего парня. Надоедают разговоры родителей о том, что Юнги давно пора остепениться, привести к ним в дом симпатичного омегу и заделать с ним детей. Но Мин не хочет. Он не хочет остепеняться, его устраивает нынешняя жизнь — без заморочек, без головомойки и каких-то проблем. Настраивать с кем-то коммуникации, строить быт — от одной мысли Юнги дико становится раздражительным.        Он не готов. Первой причиной является то, что Мин морально не подготовлен стать отцом. Не хочет отдавать львиную долю своего времени кому-то маленькому и почти безсознательному, он работает, чтобы в старости не бедствовать, его основное увлечение, как и всякого повёрнутого на голову трудоголика — его же работа. К тому же, второй причиной является остутствие партнёра, от которого он бы захотел детей. Кто-то оказывается навязчивым и прилипчивым, другие безразличными и холодными, третьи истеричными и капризными. Юнги пока не нашёл человека, удовлетворяющего все его придирчивые хотелки.        Он поправляет простую просторную футболку с рваными полами и моргает, ощущая, как края линз режут глаза. Сегодня он не адвокат Мин — чопорный, грубый и серьёзный. Сегодня ночью он просто Мин Юнги — человек, который хочет выпить хорошего скотча у барной стойки, оторваться и потанцевать. Он не сноб, изредка всё же необходимо вот такое буйство эмоций и адреналина, но это лишь единоразовое и краткосрочное развлечение.        Юнги откидывает со лба тёмную прядь, а кончики её щекотят щёку. Он продвигается, ощущая, как басы с танцпола отдают в задней стороне грудной клетки. Широкие джинсы с потёртыми коленями слишком плотные, и альфа тут же ощущает, как начинает потеть. Да и хрен с этим. Главное — добраться до бара. Две-три порции алкоголя, и Мин Юнги будет плевать на всё.        Сбоку мелькает нечто красное, и он почему-то вспоминает наглого омегу, облившего его кофе. Злость просыпается внутри, и это являлось ещё одной причиной, почему Мин двинулся расслабляться в бар. Он не выходит из головы. Сумбурный, грубый, с развязным языком. Слишком яркий и заметный, чтобы не отпечататься на памяти, со своими алыми волосами и большими глазами. Юнги уже считает себя сумасшедшим из-за того, что разум проецирует облик этого молодого парня перед взором. Даже кажется, что тот постоянно где-то маячит рядом, или это уже Мин начинает сходить с ума. Недавно ему показалось, что он видел алую макушку в супермаркете у дома.        Юнги встряхивает головой и упрямо движется к барной стойке. Сейчас он сбросит напряжение. Быть может, с кем-то познакомится, с кем-то, кто как и он сам, не желает пока долгосрочных отношений, а лишь хочет сбросить градус пара и пойти дальше, не вспоминая о случайном партнёре больше никогда. Альфа присаживается за барную стойку и просит у склонившегося к нему бармена с проколотой губой порцию бурбона.        Лениво обводя танцующих взглядом, Юнги приглядывается к каждому, но так же никого не рассматривает. А когда перед ним оказывается низкий широкий стакан с гранением, то и вовсе забивает на танцпол. Музыка качает, Юнги в ответ покачивает ногой в светлом кроссовке, пока залпом опрокидывает в себя первую порцию напитка. Жестом просит бармена повторить, и вдруг, обернувшись, снова замечает нечто ярко-красное, вызывающее. Он думает, что уже начинаются галлюцинации, что альфа попросту помешался на желании отомстить неизвестному наглецу, проучить его и ощутить то самое чувство полного удовлетворения, какое бывает после хорошо и чисто выиграного дела в суде.        Но нет. Ему не кажется. Стоит прикоснуться ко второму стакану с бурбоном, как алые прядки вновь мелькают среди танцующей толпы тех, кому сегодня на все класть. Юнги не кажется: он и правда замечает красные волосы, которые омега отбрасывает от лица. Пряди липнут к вискам и лбу, а тот лишь откидывает голову, продолжая танцевать. Синеватые блики софитов танцпола делают его ещё вызывающе и ярче. Открытая спина заставляет почти задохнуться; Юнги ещё не встречал омег, которым реально на всё плевать, а если и встречал — предусмотрительно не заговаривал, считая их ягодками другого поля. Но нет, тот самый Тэхён, как его назвал Чон в разговоре, сейчас изгибается на танцполе. В полном, кажется, одиночестве, потому что никто к нему не прикасается. Словно ядовитый цветок, который ярким окрасом отпугивает живых существ, обещая мучительную расплату за попытку прикоснуться. Но Юнги не трус, он не боится цветов и красок. Он хочет спросить с этой бестии за то, что тот решил натворить при их первой встрече.        Опрокинув в себя скотч, альфа оставляет стакан и движется в толпу танцующих людей. Сам он ещё не хочет бездумно отдаваться музыке, не той, как говорится, кондиции, но проталкивается среди людских слишком горячих тел, орудя локтями и коленями. Тэхён всё ещё танцует. Запрокинув голову и вытягивая руки над головой, он скользит по нотам так, словно эта песня была написана для его спонтанных движений. Альфа стискивает челюсть покрепче. Он просто идёт, чтобы спросить со спесивца за испорченный день и рубашку, а не пялиться на его полностью открытую спину, где края майки его удерживает лишь тонкая цепочка в районе поясницы.        Когда Мин оказывается рядом, омега вдруг оборачивается. Его длинные ресницы отбрасывают неравномерные из-за подсветки тени на щёки, алая чёлка прилипла ко лбу, а губы в форме сердца чуть приоткрыты, словно бы Тэхён беззвучно произносит слова гулко бьющей по мозгам песни. Он замечает Юнги, но словно бы не узнаёт, а после глядит исподлобья с таким лисьим прищуром, что мурашки неосознанно касаются задней стороны шеи альфы. Тот тянется, хватает омегу грубовато за запястье и привлекает к себе, чтобы его хоть малость было слышно.        — Это ты Тэхён? — перекрикивает Юнги музыку.        — Я, — приблизившись к уху на выдохе отвечает тот.        — Ты облил меня кофе! — злость пробуждается, она затапливает нутро. — В фойе здания суда.        — А-а, — посмеивается омега и вдруг кладёт руки на плечи Мина. — Так это ты, бандерлог неотёсанный.        Юнги хочет было сдёрнуть с себя небольшие ладони, а после замечает, что зрачки омеги слишком большие. Он что… блять. Тэхён обвивает его за шею руками, и сердце почему-то начинает стучать сильнее. От него пахнет алкоголем, мятной зубной пастой и сладкими духами. Мин морщит нос, а омега настойчиво утягивает его в танец. Он обдолбанный, пьяный, совершенно не здравый, но взгляд Тэхёна кажется слишком осознанным для человека, который что-то употребил.        — Зачем ты ищешь меня, бандерлог? — в самое ухо спрашивает омега, вдруг тесно прижимаясь к нему всем телом. Стройные бёдра возмутительно трутся о бёдра Юнги, и тот захлопывает рот. — Ты мелочно решил отомстить? М? Или что-то ещё? Не смог забыть меня?        Юнги хочет что-то ляпнуть, но не может. Сталкивается с карими глазами своими, а руки оказываются на чужих почти обнажённых рёбрах. Кожа мягкая, слишком горячая, вызывающая. Тонкая — позволяет проступать каждой косточке, их можно пересчитать, а бисеринки пота над верхней губой немилосердно притягивают внимание.        Он вдруг прижимается к альфе так откровенно, что по животу струятся мурашки. Стройный, словно молодое деревце, с расслабленным лицом, он обхватывает Юнги за шею сильнее и почти сталкивается с ним носом, чтобы прошептать:        — У тебя нет денег на химчистку? Гложет вселенская несправедливость? Зачем ты меня преследуешь?        — Я не…        — Как ты тогда оказался тут? — изгибает он бровь и прожигает альфу взглядом. Их толкают, и Мин непроизвольно обхватывает омегу рукой, случайно касаясь голой спины. — Ты же вроде юрист, тебе ли не знать, что преследование карается законом.        — Я не преследую тебя, — уже гаркает зло Мин, но Тэхён вдруг приподнимается на носочках и сталкивается с его губами.        Обхватывает нижнюю, посасывая, мнёт её губами, при это смежив блестящие от теней веки. Мин теряется и застывает, пока омега углубляет поцелуй. То ли это алкоголь, ударивший в голову, то ли жар, исходящий от тел вокруг, пьянит, то ли запах сладких духов, но Юнги отмирает и понимает, что уже обхватывает чужой язык своим. Во рту — приторный вкус какого-то коктейля, в носу — запах чужих волос и мятной пасты, и альфа вдруг притискивает его к себе, уже в наглую обхватывая обнажённую поясницу. Омега не сопротивляется, зарывается пальцами в тёмные волосы альфы, углубляя поцелуй и ловя язык Юнги, который тот с выдохом проталкивает между пухлых губ. Это похоже на сумасшествие, на помешательство, потому что, стоит Тэхёну заткнуть его своим ртом, как нечто горячее собирается с каждого кончика пальцев, обжигает вены внутри и заставляет пропасть всё: музыку, других людей, этот проклятый бар.        Тэхён позволяет исследовать его рот, касаться каёмки светлых зубов. Он посасывает то нижнюю губу альфы, то кончик его языка, и Юнги позорно осознаёт, что в его штанах становится дико тесно. Омега выдыхает и отстраняется от Мина, глядя совсем-совсем трезво, словно это не его зрачки ещё секунду назад были почти во всю радужку. Он склоняется к уху Мина, задевая изгиб раковины влажными после поцелуя губами, и шепчет:        — Это тебе за испорченное настроение, — а после, отстранившись, оставляет ещё один поцелуй на раскрасневшихся устах альфы, пока тот, мягко говоря, охеревает, — а это — за рубашку. Пока, бандерлог. Впредь не сталкери за мной, всё равно большего не достанется.        И отшатывается от Юнги. Тот только успевает от шока распахнуть глаза, как Тэхёна — след простыл. Кажется, Мин Юнги сошёл только что с ума. Потому что помимо обжигающей злости на омегу, который снова что-то сделал с ним, что-то, видимо, похуже вылитого в лицо кофе, его раздирает тем, как жжёт в груди и стоит в штанах. Словно он в десятом классе, и симпатичный омега прикоснулся к его ладони мягкими пальцами. Теперь найти Тэхёна становится чуть ли не делом чести.

♡♡♡

       Чимин выходит из такси и ждёт, пока лучший друг, кряхтя, выберется из салона следом. Красные волосы Тэхёна растрёпаны, на переносице — большие солнцезащитные очки, а сам омега бледен.        — Я говорил тебе, — посмеивается Чимин, пока Тэ цепляется за его локоть и, проглатывая остатки горького американо из бумажного стаканчика, выбрасывает тот в мусорку. — Тебе не стоит так сильно пить.        — Да я и не пил почти, — фыркает лучший друг, выдавливая из шелестящей упаковки две подушечки мятной жвачки. — Так…        — Всего лишь смёл пол-бара, — с улыбкой проговаривает омега, продолжая шагать, придерживая Тэхёна за локоть. — Тебе уже не двадцать, похмелье — дело неприятное.        — Спасибо, что напомнил о возрасте, — фыркает Тэхён, поправляя очки на переносице и оглядывая чуть припухшими после недолгого сна глазами. Тэхён младше Чимина — ему всего тридцать, но тем не менее, Пак ощущает себя рядом с этим мужчиной моложе и активнее, так как сам Тэ — настоящий энерджайзер.        — Расскажешь, что за чудик тебе попался в баре? Ты бубнел, когда вернулся домой.        — Да так, — отмахивается омега, поправляя кожаную куртку на плечах друга. — Помнишь, после твоего слушанья я столкнулся с альфой? Случайно врезались друг в друга, а этот мудак налетел на меня с криками.        Чимин припоминает, как друг вернулся фурией к нему, весь вымокший в кофе и злющий, как голодный крокодил. Но побесновался и быстро забыл, так что и Чимин не придавал подобному значения. Потому угукает.        — Вчера в баре он подошёл ко мне, — настороженно проговаривает Ким.        — Он следит за тобой? — остановившись, вздёргивает бровь омега, и Тэхён устало вздыхает.        — Не думаю. Предполагаю, что эта встреча была случайной. Ну… он начал что-то блеять по поводу того случая, а ты ведь знаешь, какой я, когда выпью… — омега поджимает губы, пока их пропускают в подъезд хорошего жилого дома. Оба движутся в сторону лифта, чтобы подняться на необходимый этаж.        Чимин напрягается и даже нахмуривает бровь. Тэхён — хороший человек. Он весёлый, добрый, любящий и совсем капельку безбашенный. И часто любит влипать во всякие истории. Паку искренне не хотелось бы, чтобы Тэ приобрёл сталкера.        — Тэ, что ты вычудил? — осторожно спрашивает он.        — Ничего предосудительного, моя госпожа Совесть, — хмыкает тот в ответ, пока они оказываются в кабине, и та несёт их на двенадцатый этаж. Чимин только сильнее нахмуривается, пока лучший друг глядит на него из-за затемнённых стёкол. — Просто немного поцеловал его в оплату за попорченный день и рубашечку!        Чимину хочется закатить глаза. Тэ всегда был такой. Для него альфы — игрушки, секс — развлечения. В нём есть серьёзность, но её довольно небольшое количество в этой изящной фигуре, так что Пак опасается, как бы всё это не вылилось в проблему.        — Целуется он, кстати, довольно неплохо, — хихикает Тэ в ладонь с обилием колец на пальцах и тонким золотым браслетом.        — Чёрт, Тэ! — пихает он друга в плечо.        — Ладно тебе, мы виделись, скорее всего, последний раз в жизни, это для меня ничего не значит, — омега зачёсывает алые волосы за уши, но те непослушно снова падают, обрамляя красивое лицо. — Хотя интересные всё же игры у судьбы.        Лифт останавливается на нужном этаже, и оба омеги покидают кабину, чтобы направиться к двери, разделяющей площадку с лифтом и лестницей и жилой отсек. Чимин сверяется с номерами квартир и стучит в ту, которую они с Тэхёном вчера смотрели на сайте. Им открывает немолодой альфа с сеткой проседи в тёмных волосах, придирчиво оглядывает яркую внешность Тэхёна, от которого всё ещё хорошо несёт алкогольным шлейфом вчерашней тусовки, пусть омега и пытается зажевать это менотоловой жвачкой, на Чимина, пристально сканирующего его лицо.        — Здравствуйте, я звонил вам по поводу аренды, — кланяется Пак в приветствии. — Пак Чимин.        — Хве Соха, — представляется агент, всё ещё разглядывая вальяжно жующего жвачку Тэхёна. — Это вы с ним собираетесь снимать?        — Нет, это просто мой друг, пришёл со мной в качестве поддержки, — нерво выдыхает Чимин, пока Тэхён с абсолютно наглым выражением лица надувает белый тонкий пузырь, и тот лопается, облепляя его губы. И за эту выходку получает незаметно локтем под рёбра от друга, отчего сморщивается.        — Проходите, — кивает агент, позволяя омегам пройти внутрь.        Студия такая, какую омеги рассматривали на сайте: огромное пространство, однако без мебели. Большой встроенный шкаф, барная стойка, разделяющая кухонную зону и жилой сектор. Графитово серые стены с кляксами разных цветов, тёплый светлый пол и много света из-за больших окон. Чимину очень даже нравится: уютно, минималистично, только нет мебели, но это уже проблемы насущные, разберётся.        — Квартира сдаётся на длительный срок, залог — один месяц и десять процентов агенту.        — Почему так дёшево? — влезает Тэхён, моргая из-за солнечных очков.        — Хозяева не хотели сдавать, но переживают, что квартира придёт в запустение во время их длительного отъезда, — поясняет альфа, провожая их по небольшому пространству и показывая кухонный фартук. — Они уехали на пять лет.        — Я бы с удовольствием снял её, — робко улыбается Пак. Он уже представляет, как в углу комнаты будет стоять большая кровать для них с Юном, как уютно будут разбросаны подушки и десткие игрушки. — Моему сыну здесь понравится.        Соха смотрит на него пристально, словно что-то хочет уловить во взгляде, словно пытается Пака прочесть, но тот настолько занят любованием пока пустой квартиры, что не замечает. Тэхён отходит в ванную комнату, чтобы осмотреть всё там, и Чимин цыплёнком следует за ним. Светлое, небольшое пространство, душевая кабинка. Чимину очень нравится, ему она по карману, так что нет ни единого минуса, чтобы отказаться.        — Знаете, я не буду долго думать. Хочу её арендовать на длительный срок.        — Первый договор заключается на год, — поясняет агент, подхватывая свой портфель с угла рабочей зоны кухни, и начинает доставать кипу бумаг. — Залог не возвращается, как неустойка, если вы решите расторгнуть договор аренды раньше. Залог так же идёт на погашение неустойки, если вы что-то испортите в квартире. Делать ремонт, менять оставленную мебель или планировку квартиры запрещено. Никаких животных, вечеринок, — Соха многозначительно глядит на искривившего губы Тэхёна, который разглядывает собственное отражение в натёртой до блеса микроволновке. — Хозяева не могут заявиться без предупреждения, однако могут запросить родственника договориться с вами о встрече, чтобы проверить свою собственность.        Чимин мрачнеет по мере того, как агент проговаривает условия съёма. Он задерживает дыхание и смиряется, потому что особого выбора у него нет, а Соха кладёт перед Чимином два экземпляра договора, уже подписанные хозяином жилья.        — Ознакомьтесь и можете подписать, если всё устраивает. Залог должен быть внесён не менее, чем через двое суток после подписания. В ином случае, если вы задерживаете плату за первый месяц проживания и залог — плату за последний месяц, — то договор аннулируется. Задерживать платежи так же…        Мужчину прерывает трель смартфона Чимина, и тот вздрагивает, уже тянется к бумагам, чтобы подписать, но ладонь его меняет направление и выуживает из кармана брюк телефон. Чонгук. Зачем альфа ему звонит? Почему именно сейчас, когда Паку отвлекаться не стоит? Но вдруг там что-то важное… Чимин извиняется перед агентом и отходит к окну, чтобы ответить на звонок.        — Пак слушает, — нет нужды так говорить, но ему явственно хочется прочертить границу между ним и альфой, чтобы тот не питал ложных надежд, однако…        — Привет, — голос немного смазанный, словно альфа где-то, где разговаривает по громкой связи. — Где ты?        Так фривольно, так настырно, словно они по меньшей мере друзья, а по большей… Чимин встряхивает головой и нахмуривается. Его сердце предательски сжимается от спокойного, низкого баритона адвоката, рука сама по себе тянется к шее и пальцы подцепляют кулончик в виде клевера, нервно теребят его, закручивая тонкую цепочку.        — Я на подписании договора аренды, это что-то срочное?        Чонгук на том конце покашливает и несколько секунд молчит.        — Где конкретно?        — Зачем тебе? — уже злее произносит омега, стискивая кулон в пальцах.        — Риелторы любят огрехи в договорах. Я приеду и проверю его, чтобы тебя ни на чём не нагрели.        Чимин раздумывает несколько секунд, оборачивается на Соха, который непроницаемым взглядом глядит на Тэхёна, а тот, опершись локтями о барную стойку, настойчиво буравит мужчину испытывающим взглядом. Так Тэ ведёт себя только в случае, если человек ему не нравится или если омега в чём-то его подозревает. Считав почти кожей эмоции лучшего друга, омега сглатывает. Он неопытен в таких вопросах из-за почти изоляции руками Джехва, ему… нужна сторонняя подсказка, особенно от Чонгука. Он всё-таки специалист, который может знать неизвестные им тонкости.        — Я скину адрес в смс.        Омега отвлекается на секунду и, продолжая держать альфу на линии, скидывает локацию ему в сообщении, а после, приложив к уху трубку, ждёт.        — Я в двадцати минутах, жди.        Звонок обрывается, Чонгук скоро приедет, и почему-то внутренности подбираются.        — Ну так что, господин Пак? — приподнимает бровь риелтор. — На эту квартиру много желающих.        — Мой… — Чимин запинается, неуверенно ловит внимание Тэхёна в свою сторону, который разглядывает друга поверх очков. — Мой юрист сейчас приедет сюда, чтобы проверить договор.        Соха недовольно стискивает губы, но Чимин, садясь на стуле и зажимая ладони между коленей, выпрямляет спину, намереваясь стоять на своём.        — Юрист так юрист, — пожимает с натянутой улыбкой плечами он, отворачиваясь и снова сталкиваясь с испытывающим вниманием Кима.        Чонгук приезжает через пятнадцать минут и уже входит в квартиру, как всегда собранный, аккуратный и немного надменный. Он переглядывается с Чимином, почему-то окидывает любопытным взглядом Тэхёна, который почти дремлет на барной стойке, опершись подбородком о сложенные на ней руки, а уже после направляет внимание на риелтора.        — Добрый день, — альфа даже не собирается склоняться в уважительном поклоне, кисти его спрятаны в карманах классических брюк. Агент тут же подбирается, словно ощущает от порога давящую ауру опытного специалиста, пока Чон прохаживается по квартире, а каблуки его остроносых кожаных туфель стучат по паркету. — Адвокат Чон Чонгук.        — Хве Соха, — прокашлявшись, представляется риелтор, — представляю интересы агенства по недвижимости «Hooe».        — Отлично, — ястребиным взором исследует пространство, даже заглядывает в ванную альфа, пока Чимин уже ёрзает от волнения на стуле. — Могу узнать условия аренды?        Соха повторяет размеренно и даже можно посчитать уверенно то же самое, что некое время назад проговаривал Чимину, и омега переводит взгляд с его напряжённого лица на сосредоточенное, но довольно расслабленное Чона. Тот будто вообще не волнуется, внимательно слушает, а сам тянется к документам, лежащим на стойке, и Пак непроизвольно выпрямляет спину. Чонгук подхватывает экземпляр договора, бегло читает его, а брови альфы вдруг сходятся к переносице. Чонгук начинает перебирать документы в папке, которые для Чимина вообще не имели важности.        — Знаете, господин Хве, — заискивающе тянет Чонгук, сощурившись, и плечи риелтора ощутимо напрягаются. — У вас в договоре ошибка.        Адвокат поднимает взгляд на мужчину и тот изгибает в псевдо-заинтересованности густую бровь.        — В описи имущества при сдаче помещения для проживания отмечены такие позиции, как — кровать, две прикроватные тумбы, посуда. Я прошёлся по квартире, и исправьте меня, если я слепой. Не вижу тут ни кровати, ни посуды, ни тумб.        Соха неестественно выпрямляет спину.        — Тем не менее, я вижу, что в условиях договора съёмщик обязуется выплатить моральный ущерб собственнику при утере, порче или пропаже перечисленного в описи по пунктам.        Лицо Чимина вытягивается, он смотрит на Чонгука, который опасным прищуром буравит альфу взглядом, а тот неврно дёргает рукой.        — И ещё, — акцентриует внимание Чон, — здесь не хватает платёжных квитанций. Вы хотите сдать моему клиенту квартиру с долгами по коммунальным платежам? — Чонгук выгибает бровь, и Хве тушуется. Он подходит ближе и протягивает руку, прося альфу вернуть бумаги. — Чимин, Тэхён, собирайтесь. Мы поищем другую квартиру.        Омеги послушно поднимаются с мест.        — Подождите, — просит хрипло их Соха. — Это недоразумение. Я исправлю ошибки в договоре. Опись будет переделана, информацию о платежах владелец дополнит.        — Вы хотели нас обмануть, — сощуривается Пак. — И говорили, что на эту квартиру очередь из желающих.        Риелтор потирает переносицу.        — Сколько вы уже пытаетесь её сдать? — спокойно и уверенно спрашивает Чонгук.        — Уже восемь месяцев, — отвечает риелтор. И Чимин стискивает зубы.        — Чимин, она тебе не нужна, — дотрагивается вдруг Чон до лопаток омеги, отчего тот крупно вздрагивает, что не утаивается от альфы.        — Подождите, — снова просит риелтор. — Вам ведь понравилась она? — Чимин напряжённо рассматривает мужчину. — Я попрошу собственника скинуть цену на сто тысяч вон, — глядит риелтор Паку в глаза. — Мы исправим договор, ваш специалист всё проверит и подтвердит — никаких ошибок.        Чонгук поворачивается к омеге и испытывающе буравит его взглядом.        Но Чимину и правда очень приглянулась квартира. Они с Тэ пока не нашли ничего более подходящего и по условиям, и по цене, и по расположению. Потому Пак прикусывает пухлую нижнюю губу, вдруг вцепляется пальцами в рукав Чонгука, опуская на мгновение взгляд.        — Мне правда понравилась квартира.        Альфа моргает медленно и, вздохнув, оборачивается на риелтора.        — На сто пятьдесят тысяч вон.        — Сто тридцать. — сощуривается тот.        — Хорошо, — кивает Чонгук. — Позвоните господину Паку, как только договоритесь с владельцем жилья и переделаете договор. Не забудьте предоставить все необходимые бумаги. Я проверю каждую строчку.        Хве кивает. Чонгук давит между лопаток Чимина, подталкивая к выходу, а Тэхён с любопытством и удивлением оглядывает Чона, окидывает, словно сканирует с головы до ног. Альфа и омеги покидают помещение, чтобы оказаться в лифте.        — Спасибо, — сдержанно благодарит Чимин, хотя в душе немного беснуется — если бы не внезапный звонок Чонгука, он бы мог попасть в неприятности спустя время, когда договор был бы уже подписан.        — Пожалуйста, — хмыкает альфа, кидая искоса взгляд на Чимина. Тэхён любопытно за ними наблюдает. — Можешь отплатить чашкой кофе.        — Мне нужно Юна из детского садика забрать, не могу, — вздёргивает подбородок омега, а Тэхён, словно смотрит за теннисным матчем, переводит внимание с одного на другого.        — Я могу забрать его и привезти домой, а ты выпей чашечку кофе с господином Чоном.        Чимин хочет возмущённо обернуться на друга, но может только метнуть молнией недовольный взгляд. Этот рыжий чертёнок вообще чей друг и на чьей стороне?! Но делать нечего, Чонгук уже испытывающе смотрит на Пака, так что, снова глянув недовольно на лучшего друга, который в лисьей улыбке растягивает губы, прочищает горло.        — В таком случае, хорошо, господин Чон. Можем выпить по чашке кофе.        Лицо Чонгука светлеет, он отворачивается от омеги, но его ухмылку — довольную, торжествующую, заметно в любом случае. Тэхён сдерживается и прикусывает губы, чтобы не прыснуть, а Чимин краснеет от смущения и злости на несносного омегу. Он ведь сам боялся, что Чонгук может причинить Чимину боль! А теперь что? Подрабатывает свахой?..        Они покидают лифт, и Тэ быстро, очень торопливо, чтобы, видимо, не отхватить пилюлей, убегает в сторону автобусной остановки, а Чонгук застывает возле своей машины. Тут уже не отмажешься, не убежишь — придётся садиться в салон и ехать с альфой пить кофе… И Чимин принимает от Чонгука жест этикета в виде услужливо открытой дверцы машины, случайно вдыхает запах свежего одеколона альфы, когда садится на пассажирское, и вздрагивает от этого. От ощущения, что Чонгук слишком близко. Это раздражает, волнует, пугает, заставляет вспоминать прошлое. Пак поднимает глаза на серьёзное, красивое лицо альфы, пока тот гулко закрывает за ним дверь авто, чтобы, обойдя его, сесть за руль. Что же, Чимин, зажимая ладони коленями лишь на мгновение, чтобы унять дрожь, вздыхает и готовится к кофе с Чонгуком. Что эта встреча принесёт?

♡♡♡

       Чонгук замирает, когда Чимин переводит на него внимание. Они сидят в салоне его машины перед кафе, куда привёз омегу Чон, и сердце в груди не находит места. Так близко, но в то же время омега слишком далеко. Чонгук ощущает его запах, он осязанием может почувствовать его тепло, если окажется чуть ближе, но ежели попробует прикоснуться хоть мельком… скорее всего, получит хлёсткую пощёчину и ругань со стороны Пака. Пусть тот и признателен за помощь с договором, что было заметно ещё в той самой квартире, близко к себе не собирается подпускать.        Однако Чонгук терпелив. Он медленно добьётся желаемого, даже если придётся жертвовать собственными нервами и выдержкой. Очень тяжело сидеть рядом с мужчиной, достаточно на которого просто взглянуть, чтобы оказаться пленённым его красотой. Чимин вздыхает и отводит глаза, словно собирался что-то сказать, однако передумал, и Чонгук, желая снова оказаться как можно ближе к нему, выходит из машины. Не успевает омега прикоснуться к ручке, чтобы выйти, как Чон открывает ту перед ним и вдруг подаёт ладонь.        Пак с сомнением и скепсисом смотрит на кисть Чонгука, просяще протянутую ему, сощуривается, чуть сжимает губы.        — Если ты думаешь, что со мной такое пройдёт, то ошибаешься. Мне уже не двадцать пять, галантностью меня не купишь.        — Это простая вежливость, Чимин, — спокойно отвечает альфа, продолжая ждать.        Омега снова сомнительно глядит на его руку, но, помявшись немного, всё же хватается за пальцы, чтобы вылезти из авто. Их кожа соприкасается, мягкие подушечки вынуждают от единого касания по линии позвоночника Чонгука проскакать целый табун мурашек, и альфа тут же вспоминает. То, какая кожа Чимина была на ощупь под ладонями, под губами, как вкусно он пах и, скорее всего, пахнет. Что ему щекотно, если просто подуть на изгиб шеи. Чонгук помнит почти каждую деталь, ничто не оказывается забыто со временем. Чимин, конечно, за эти годы изменился, но Чонгук чувствует — ему удастся припомнить даже малейшие его привычки и, надеется, узнать новые.        Пак шагает рядом с ним, кутаясь в куртку, в сторону заведения и проходит вперёд, когда альфа его пропускает. Их провожают к столику, принимают верхнюю одежду, ведь на улице уже осенняя промозглость, и оба в молчании сидят ещё минуту после того, как отходит официант.        — Ты ведь для чего-то мне позвонил, да? — спрашивает Чимин, не поднимая глаз.        — Да, хотел встретиться изначально, — кивает он, оглядывая пышные и распушившиеся от влажности каштановые волосы. Ему бы хотелось прикоснуться и убрать прядки от лица, но Чимин вряд ли оценит. — Нам нужно поговорить. И поговорить откровенно.        Чимин вздёргивает нос повыше, с вызовом глядя на альфу, отчего в душе Чона что-то переворачивается. Боевой, агрессивный почти, до умопомрачения красивый.        — Это о чём? — упрямствует Пак.        — Я хочу, чтобы ты рассказал мне о браке с мужем. О том, что происходило, — спокойно проговаривает Чонгук, сцепляя руки в замок. — Откровенно, без утайки. Знаю, это может быть тяжело и… неприятно для нас обоих, но я должен быть готов ко всему, с чем нам предстоит столкнуться. Я хочу знать, чем может аппелировать он на судах. Он ведь не остановится, я прав?        Чимин неловко отворачивается и прикусывает нижнюю губу.        — И каково тебе будет слушать о моём браке? — бурчит омега, не глядя на него.        — Неловко, — ровно выговаривает Чон. — Неприятно. Но я — в первую очередь твой адвокат. Пока что.        Чимин возмущённо поворачивается и недовольно дышит на альфу.        — Нам обоим будет неловко, потому предлагаю сделать это за ужином после твоего первого рабочего дня.        Пак моргает, хватает салфетку, чтобы начать её складывать в одном только ему известном порядке.        — Почему тебе это важно? — тихо спрашивает он.        — Я должен знать, на что твой муж может надавить, — так же тихо отвечает альфа, глядя Чимину в выразительные глаза-полумесяцы, которыми те становятся из-за прищура. — Что он может сказать судье и что из этого способно повлиять на решение суда относительно Юна, Чимин.        Пак кивает — неуверенно, но с пониманием слов альфы. Сейчас дело не в их взаимоотношениях, а в сыне Чимина и предстоящем суде, возможно, даже не одном. Омега снова поднимает взор на Чонгука, и в этот миг им приносят кофе. Аромат напитка повисает меджу ними.        — И дело совсем не в твоём личном интересе? — прищуривается сильнее Чимин.        — Может только чуточку, — проговаривает ответ адвокат. — Процентов на… шестьдесят. Но при этом приоритетом остаётся процесс определения места, где будет жить Юн.        — Почему, Чонгук? — вдруг спрашивает Пак.        — Почему что, Чимин?        Тот ненадолго замолкает, поджимает губы, пока альфа отпивает душистый напиток с корицей и без молока, а американо омеги медленно остывает в белой чашке.        — Почему ты это всё делаешь?        И снова повисает молчание. Чонгук буравит омегу взглядом, а тот медленно и нервозно вертит смятую и почти порвавшуюся салфетку в руках.        — Я ведь сказал, что хочу тебя вернуть, — ровным тоном доносится до Пака ответ. — Но в первую очередь — я твой адвокат. Я должен сделать так, чтобы сын остался с тобой. А уже после…        — Твоя карьера была важна для тебя. Шесть лет назад она была важнее, чем я. Что изменилось?        Внимательные карие глаза выглядят расстроенными, и Чонгук начинает утопать в вине. Он полная скотина, это альфа осознал уже давно. Но признаться вслух снова тяжело.        — Я ошибся, Чимин.        Пак ждёт, что Чонгук продолжит, но тому почему-то не хватает слов. Он бы хотел сейчас сказать: что любит его, как и прежде, что готов хвостом виться за омегой, лишь бы тот простил. Но слов Чона будет недостаточно. Этого не хватит, чтобы искупить перед Паком вину за ту боль, что ему пришлось из-за действий Чонгука испытать.        — Ты не поверишь моим словам, даже если я скажу, что всё ещё люблю тебя. Я обидел и больно ранил. Сейчас — хочу всё исправить.        — Это уже не исправить, — холодно выговаривает Пак.        — Знаешь, — улыбается одним уголком губ альфа, — восемь лет назад я был уверен, что ты — недосягаемая мечта. Что такой красивый и эффектный омега не обратит внимание на такого как я. На вечно погружённого в учёбу, казалось бы, скучного альфу. Что тебе нужен кто-то такой же яркий. Но… я не сдался. И, повторюсь, в этот раз тоже сдаваться не стану.        Щёки Пака вспыхивают, омега сжимает зубы и отводит взгляд, по всему его виду можно сказать: как Чон не отказывается от своих слов и решений, так и Чимин не собирается уступать и давать ему второй шанс. Но это… только пока. Потому Чонгук снова отпивает кофе и прячет там улыбку. Упрямый. Несгибаемый. Прекрасный. Поэтому он полюбил этого человека раз и, кажется, навсегда. Упустить его будет — непростительной ошибкой.

♡♡♡

       — Ты — мелкий хитрый засранец, — шипит на Тэхёна Пак, как только возвращается домой.        Тэхён строит абсолютно невинное выражение лица и выпячивает губу, чтобы ему как можно меньше перепало от недовольного омеги.        — Ты ведь сам боялся, что он может сделать мне больно, но с такой лёгкостью оставил с Чонгуком наедине! — продолжает негодовать тот, сопя, как разъярённый кот.        — Он покзался мне хорошим, — в жесте защиты Тэ шутливо прячется за Юном, который не понимает, что происходит между Тэтэ и его папой, а хочет вернуться к своим красочным игрушкам. Он слишком мал, чтобы вдаваться в дурацкие проблемы взрослых. — Он… приехал, чтобы проверить твой договор, хотя не должен был. И если бы не этот адвокатишко, ты бы влип.        Тэхён всё же выпускает Юна из рук, и тот тут же просится в объятия к папе, отчего Чимин смягчается и целует сына в обе пухлые щеки, прежде чем тот, насытившись вниманием родителя, ускользает из рук, чтобы продолжить игру. Тэ виновато чешет висок и ретируется на кухню. Он встречает Чимина ужином из доставки, на что омега закатывает глаза — он давно капает Тэхёну на голову по поводу домашней еды и её пользы. Но Ким только жмёт плечами и хватает палочки, чтобы протянуть лучшему другу.        — Из-за тебя мне завтра нужно идти на ужин с ним, — бубнит омега, ковыряясь в тушёных бобах и цветной капусте.        — Из-за меня ли? — вздрёргивает бровь тот. — Ты согласился с ним на эти десять свиданий, и на ужин Чонгук бы потащил тебя так или иначе.        Чимин гневно воззряется на Кима, который, набив щёки, пытается прожевать и невозмутимо оглядывает друга.        — Он хочет узнать о прошлом. О моём браке с Джехва, — цедит Пак, пока Юн лезет к нему на коленки и любопытно разглядывает еду папы. Тэ после садика всегда его кормит, так что ребёнок без особого интереса к съестному лопочет что-то про игрушку, которая из машины может становиться человечком, а после тычет ею Чимину в щёку.        Тэхён же нахмуривается. Они оба знают, что отношения с Джехва не были раем. Что этот альфа представляет из себя совсем не то, что может показаться на первый взгляд.        — И ты ему хочешь рассказать? — осторожно спрашивает Ким, глядя в свою тарелку.        — Чонгук говорит, что я должен быть с ним откровенен. Что он должен быть готов ко всему, что может предъявить в качестве моих грехов на суде Джехва.        — Он прав, — жуёт рис омега, отчего становится похож на хомяка. — Вы всё-таки занимаетесь серьёзным делом, а зная этого скота…        — Да, потому я…        — Ты хочешь быть с ним откровенным, — понятливо кивает Ким, снова переводя взгляд на лучшего друга. — Я… хочешь я с тобой пойду?        — Нет, — отрицательно вертит тот головой. — Во-первых, ты всё ещё мне нужен, как нянька для Юна. Это будет вечером.        Тэ насупливается и показывает язык, а после оба посмеиваются.        — Во-вторых, я не уверен, что Чонгук обрадуется твоей компании на нашем… «свидании», — с деланным недовольством произносит Чимин дальше. — И в-третьих, я справлюсь. Правда.        Болезненные воспоминания о браке с Джехва давят на голову. Он сбежал от мужа к лучшему другу не от хорошей жизни, не из-за того, что просто капризный и избалованный. По коже струится мороз, когда Пак вспоминает. О том, как Джехва не вредил ему физически, но… Чимин отчётливо помнит последнюю ссору, когда альфа обвинял его в безразличии, а после швырнул мимо Чимина в стену журнальный столик. Как чёрное калёное стекло разлетелось на мелкие осколки, как в ушах пищало от шока, испуга и звона разбитого стекла. Как Чимин весь дрожал, покрываясь перепуганными мурашками от агрессии, которая волнами исходила от альфы. От альфы, за которым Пак должен был быть как за каменной стеной, но в итоге пять лет опасно балансировал на грани.        Чимин поджимает губы и заставляет себя съесть хоть что-то.        — Будь осторожен в любом случае. Я всегда рядом с тобой, и если станет тошно, позвони — я примчу тут же.        Чимин благодарно кивает и протягивает ладонь, чтобы схватиться за пальцы Тэхёна, всё ещё плотно набивающего щёки ужином. Друг… Тэхён очень хороший друг. Пак благодарен вселенной за то, что послала ему настолько чуткого и замечательного человека.        Остаток тихого домашнего ужина протекает в бессмысленной болтовне омег. Чимин волнуется перед первым рабочим днём, переживает, справится ли с обязанностями, не подведёт ли омегу, который его будет обучать, не накосячит ли слишком сильно. Тэхён рассказывает об авторе, который задерживается и нарушает сроки сдачи рукописи, отчего Тэ уже дважды на этой неделе звонит и покрывает говнюка отборным матом. Они смеются, когда Юн, попробовав еду папы, морщит нос и возмущается.        — Па-а, — тянет ребёнок. — Когда мы поедем домой? К папе? — выдаёт Юн, вынуждая настроение тут же скатиться ниже плинтуса.        Юн не виноват, что у его родителей не получилось построить хорошую семью и вырастить его в комфортной обстановке. Чимин ничего не может сделать с тем, как маленький альфа тянется к Джехва, хотя тому всегда было почти плевать на их ребёнка, пока дело не дошло до развода, а там уже загорелось чисто дело принципа. Пак поджимает губы и нахмуривается.        — Мы… не сможем вернуться туда, малыш, — старается объяснить омега, но уже видит, как начинают дрожать губы сына. — Но па-а готовит для тебя новый дом! Тебе понравится! Мы будем спать на одной кровати, будем гулять, там есть такая классная площадка во дворе, — Чимин силится отвлечь сына на радостные моменты, но глаза Юна всё равно блестят от слёз. — Очень много горок. И будем звать Тэхёна в гости!        — А папа? — канючит Юн. — Он опять не придёт?        — Папа… — Чимину не хочется давать ребёнку ложную надежду. Не хочется, чтобы Юн думал, что отец обратил на него внимание вправду, а не только потому, чтобы насолить омеге и помозолить глаза, возможно, поругаться. — Он обещал позвонить скоро, и вы пойдёте погулять.        — А ты?        — А я… и я, — тянет улыбку на губы он. — И я, птичка моя.        Юн немного успокаивается, прижимается к груди Чимина щекой, и омега, отвлекаясь от еды, поглаживает сына, покачивает его на своих коленках. Тэхён с сомнением смотрит на друга.        — Он правда хочет встретиться? — тихо спрашивает Ким, на что Пак только кивает. — А вот тут ты меня не уговоришь не идти с вами, понятно? С этим червём я тебя один на один не оставлю!        Чимин только слабо улыбается лучшему другу и, оставив затею с ужином, подхватывает Юна на руки, чтобы искупать, ведь глаза ребёнка уже закрываются от усталости.