Звездочка, которую надо беречь

До выступления три дня, Сережа на льду сутки напролет. Работники дворца уже не гоняют его, а приносят то оладушки, то горячий чай в термосе. Сережа работает на износ. Он валится со всех прыжков, и тренер, переживавшая за показ спектакля не меньше, ругается, что Щелкунчик, действительно, скоро не досчитается зубов. Артем буквально заталкивает его в туалет и лезет уже совсем не по-дружески. Он кричит и бьет по рукам, отшвыривает дорогущие коньки в лужи под раковинами… Он чуть не подрался с охранником из-за того, что он пустил Сережу в выходной. — Если ты сегодня или завтра будешь кататься в неположенное время, я ухожу из фк, — ставит ультиматум Артем после тренировки, когда уставшие спортсмены разбрелись кто в туалет, кто к автоматам с едой и кофе, а кто просто растекся по диванчику в холле. — Я не вижу связи, Тем, — усмехается Сережа. — Ты думаешь, если тебя не будет здесь… — Да, я думаю! — он агрессивно перебивает, сверкает глазами и неожиданно падает Сереже в ноги, обнимает за колени и скрипит зубами. В молчании на чей-то смартфон приходит уведомление. Жужжит лампочка под потолком. Приоткрывается дверь на лед, с него тут же дует. Сережины плечи начинают подрагивать. — Пожалей себя, пожалуйста, — Артем поднимается, сдергивает с крючка свой шарф из Гарри Поттера, укутывает Сережу. Делает шаг назад, словно оглядывает свое творение. Сережа непроизвольно протягивает руку к нему. Не хочет, чтобы уходил? Ищет опору? Артем усмехается, закусывает губу и снова подходит. Берет Сережино лицо и приближает к своему. Касается его лба своим, выдыхает. — Я приглашаю тебя на свидание. Сегодня после тренировки, — говорит отрывисто, с закрытыми глазами и дрожащими ресницами, касающимися чужой щеки. — Погуляем, а потом пойдем в «Дивный сад», выпьем какао и пожуем яблочный пирог, да? — Да, — соглашается Сережа. — Не против? Он обнимает Артема и опять спрашивает. Опять, черт возьми! Со льда звучит звонок, оповещающий о конце перемены. Спортсмены сонными мухами ползут через раздевалку. Сережа тянет Артема за руку в числе последних. Тренер сидит на трибунах, проверяет общий план, советуется со световиками и на ходу меняет точки в индивидуальных программах. Сережа стоит у бортика в ожидании своего проката, остаток сил хочется потратить не зря. Малыши-снежинки и ребята постарше мышки гоняются друг за другом. К нему вскоре подъезжает исполнительница второй главной роли — девочки Мари, и о чем-то советуется. Сережа кивает и угукает невпопад. — Последний раз, ребята. Нужно постараться, как на выступлении! — отпустив мышиный коллектив, у которых была только одна хаотичная сцена, тренер хлопнула в ладоши. Сказка началась. Новогодний бал откатывают парники, Фриц и Мари мелькают между ними и громко смеются, отчего у Сережи ноет где-то внутри. Появляется Дроссельмейер, крестный детей, и исполняет свою партию на коньках с высокими лезвиями. И так высокий, он кажется трехметровым роботом, куклой, одним единым механизмом с ничтожно маленькой деревянной игрушкой Щелкунчика в руках. Его движения страшны из-за неестественности, а огромный фиолетовый плащ, парик с белыми кудрями по бокам, черная повязка на глазу точно кричат: «Беги». Антропоморфник-убийца. Сережу передергивает от страха. Мозг не воспринимает эту фигуру, как человека, заслуженного фигуриста, который был на олимпиаде в далеком две тысячи десятом. Артем, то есть Фриц, без доли страха кружится рядом, играя с крестным по сценарию. Это последняя сцена перед сольной партией Щелкунчика. Сережа ловит взгляд тренера и под немой кивок отъезжает на позицию. Он раз и навсегда решает, что будет живым на льду. Пусть будет хромать техника, но сейчас и не соревнования и не получение разряда. Сережа не кукла! Забавно кричать это у себя в голове в образе Щелкунчика. Сережа хочет жить! Мышцы расслаблены и почти неощутимы. Музыка журчит, словно вода, заполняет уши и глаза, отстраняет от мира. Сережа вживается в роль неказистой куклы для колки орехов. Он слышит с трибун окрик тренера, что руки должны быть жестче, а движения резче — деревяннее, но не слушается. Он — живой. В эпизоде сцены участвует и Артем. Фриц должен сломать челюсть Щелкунчику. Гоняться-гоняться за ним с огромными елочными шарами — орехами по сказке, под мышкой, а потом прижать к бортику и выбросить на середину льда два поролоновых кубика, как выбитые зубы. В те доли секунды контакта, Артем чувствует, как дрожит в его руках Сережа. Его буквально колотит, но вид радостно-спокойный, словно потихоньку едет крыша. Под нужный аккорд Фриц отъезжает в другую половину арены. По факту, его выступление в первом акте закончено, но Артем не торопится покидать лед. Словно разрядом тока держит он Сережу взглядом и беззвучно шевелит губами. Сережа заезжает на последний каскад, упражнения несложные для него, но эффектные со стороны. Артем знает его программу наизусть. Сережа оборачивается на трибуны, быстро поправляет кивер, отирает мокрые ладони о штаны, разворачивается… Первый прыжок — противный тройной риттерберг с согнутой в колене ногой, Сережа учил долго. Выполняет смазанно. Второй — тот самый злосчастный тулуп. Сережа помнит, как оттолкнулся, — он будто увидел россыпь серебра, так сильно чиркнуло лезвие. После — пробел, белый шум — секунда. Сережа, словно в замедленном повторе чувствует, как о лед сначала бьется плечо, потом ухо, потом холод ощущает подбородок. Громко клацают зубы. Будто его голову отбили об асфальт, как мячик. Сережа чувствует, как рот наполняется чем-то жидким и приоткрывает губы. В голове пелена, перед глазами мыло. В ушах в десятикратном размере в сотый раз отражается звук падения. Сережа видит расплывчатые пятна пару мгновений, потом Сережа не видит ничего…