Звездочка, которую надо беречь

Сережа дергается от каждого шороха. Артем каждый раз предостерегающе хватается за банку энергетика, чтобы ничего не разлилось. Они сидят в коридоре ледового дворца перед запертой раздевалкой. Смирится с отменой тренировки Сережа не может. Премьера «Щелкунчика» уже через неделю и, если у Артема роль второстепенная — Фриц появляется только в начале и в конце программы, то главный герой со льда практически не уходит. Нервы выливаются в бессонные ночи и отсутствие аппетита. Сережа выпивает одну железную банку за другой и повторяет, повторяет свои партии. И дома, и в зале, и на улице, и в магазинах. Артем уже приноровился ловить его с внезапных тулупов в совершенно разных местах и уже шутил, что может перейти с ним в парное. А переходить было куда. Удивительно, но на фигуриста-любителя строгие глаза тренеров легли на первом пробном занятии. Данные оказались весьма подходящими для большого спорта, а прошлое в легкой атлетике давало не только крепость мышц и суставов, но и красивое тело, на которое заглядывались девчонки-одиночницы. Одна, правда непонятно какая, в анонимной записке предложила встать с Артемом в пару и даже податься на областные соревнования, но бумажка была выброшена вместе с проездным билетом. Он быстро влился в коллектив и, единственный из фигуристов, заполучил уважение пацанов с клюшками. По выходным с удовольствием играл с ними в хоккей, а в понедельник Сережа пересчитывал синяки и ссадины на его ногах. С Сережей в общении тоже был произведен скачок. Он подпускал к себе все ближе и ближе, уже не отвергал подарки и меньше стал отнекиваться от комплиментов. Он начал принимать тело Артема, в том плане, что видел в нем опору. Их частенько находили после тренировок в углах туалетов, Сережа, несмотря на рост все равно приподнимался на носочки, утыкаясь лбом Артему в плечо. Он висел на нем, полностью расслабившись, он опирался на него, когда сидел рядом и мог легко лечь макушкой ему на бедра во время отдыха на ОФП. Он засыпал у Артема на руках, согревшись в ткани его худи. Успокаивался, вдыхая его парфюм с нотками лотоса и неотрывно глядя в большие голубые глаза. Сережа начинал доверять, разрешал катать себя на качелях в скверике и поддерживать за локоть на скользких ступеньках. А один раз, буквально влетев в Артема и обхватив его дрожащими руками, Сережа признался, что Артем стал его домом. Домом с мощными железными воротами, с болезненно-желтыми окнами и черными тенями на богатых шторах. Внутри этого дома тоже воет ветер, он летает по пустым коридорам и отражается в сто крат от стен. Залетает в погреб и тонет в запахе затхлости и вина. Разбивается о кубы льда для поддержания температуры хранения. В галерее на полу сидит фигурка. Около него мокрые полотерные тряпки, вся его одежда это поношенное рваное тряпье. Фигурка вздрагивает и плачет, и этот звук разносится повсюду, заставляя бутылки мелко дребезжать. Слезы падают на пол, их тут же вытирает тряпка, только развозя разводы и грязь. Артем борется с собой за счастье Сережи. И сейчас он бессильно падает Артему на грудь, подтягивает колени к подбородку и тихо стонет. Артем накрывает его руками, запахивает полы зипки, стараясь закрыть от всего. От холода, от тьмы, от стресса, и самое главное, от самого себя. Сережа замучал себя, он добивал себя день за днем, а Артем добивался Сережи. Полуночными переписками, коктейлями в коробочках и глазированными клубничными сырками, теплыми шарфами и теплыми руками. И пусть до этого специально ошпаренными в кипятке. На верхнем этаже слышутся шаги. Артем разворачивает Сережу на себя и заставляет смотреть. В осоловевших, мутных, карих глазах к своему ужасу он видит лишь титры: Сергей Шевелев, 19 лет, третий разряд, подтвердил, что голодовка действенный способ быть в форме.