Звездочка, которую надо беречь

— Ты так красиво катаешься! Но я все время замираю, когда прыгаешь, боюсь, что упадешь, сломаешь что-то… — Спасибо, но беспокоиться не нужно, у меня все под контролем. Ты тоже отлично чувствуешь лед. Самоучка? — Ага, он. Я Артем, кстати. — Сережа. Очень приятно. Сережа пожимает протянутую ладонь. Даже через ткань перчатки чувствует холод красноватых пальцев. Сам Артем же будто светится — в огромных голубых глазах горят прожекторы похлеще, чем над ледовой ареной. Улыбка… черт, Сережа никогда не видел такой улыбки, а сам даже рядом так улыбаться не умел. — Выражаю благодарность, что греешь, а то я подмерз чуть, — мягкий голос возвращает Сережу обратно на каток. — Ой, прости, — он поспешно ослабляет хватку, выпуская чужую руку. В лицо ударяет кровь. Чтобы скрыть возможный румянец, Сережа принимается с остервенением тереть под носом. На холоде он знатно течет, кто угодно подтвердит — действия оправданы. — Ты… Ты просто невероятно выполняешь упражнения! Просто вообще! — не замечает заминки Артем и продолжает восторженно отзываться о таланте Сережи, который, честно говоря, только сегодня задумался, что пора уходить из спорта. — А ты с тренером элементы учишь? А со скольки катаешься? Лет, в смысле. Да и тут — с самого начала проката? — Нет, в этот час пришел, — только и успевает ответить Сережа — голубые глаза напротив немного ниже его собственных словно магнитят. — Эу, пацаны, побереги-ись! — раздается звонкий окрик под ухом, а через секунду их присыпает маленьким вихрем. Парень, с вероятностью девяносто процентов ровесник, в хоккейной форме городской команды пролетает до ворот на противоположном крае льда, разворачивается и с победным криком мчится обратно, высекая из льда едва не искры. Бедро мужественно принимает бортик, чувствительные и уставшие мышцы отправляют сигнал в мозг. Сережа автоматически зажмуривается. — Спасибо, что спас, — по-доброму усмехается он, когда слышит, как с трибуны хоккейный тренер отчитывает Макса за хулиганство. Провинность запросто могла стоить пятьдесят отжиманий на коньках, поэтому подающий надежды нападающий минской «Юности» больше не пугает. И так щемит сердце Сережи от этой полуулыбки, от этого теплого взгляда, что он хватается за ребра. Сентиментальности ему было не занимать, но расплакаться посреди льда — растопит еще. Но у самого внутри уже пошли трещинки. Теперь только главное, чтобы цветы сквозь них вскоре проросли, а не показались ржавые концы старой колючей проволоки. Сережа ощущает ее предостерегающее покалывание где-то у сердца и позволяет душе взлететь. Этот Артем ни за что не сделает больно. Никогда. Он попытается не сделать. Скорее всего. Сережа чувствует влагу в глазах. Очень хочется обнять его. Прижаться и спросить, действительно ли… Музыка в динамиках вдруг затихает, на весь лед раздается три предупреждающих гудка. — Осталось пять минут, — комментирует Артем и немного отъезжает. — Тебе тренироваться надо, а я тебе задерживую тут, прости. — Что? Нет-нет, ничего не задерживаешь, — взмахивает длинными руками Сережа и наконец более-менее отмирает. Стучит коньками, возвращая чувствительность ногам. — Я хотел тут программу свою прокатать, не против? Она на две с половиной, ну максимум, три минутки, мы успеем. — Спрашиваешь! Конечно не против! — Артем даже приподнимается на носочки и предусмотрительно отъезжает, освобождая пространство. — Тогда я станцую для тебя. Мне это принесло серебро в прошлом сезоне, — буднично сообщает Сережа, стреляет глазами и, удостоверившись, что никого не сможет задеть, скользит спиной на середину льда. Встает на начальную позу, смыкая согнутые в локтях руки вверху, голову поворачивает, что на фоне черного фона вырисовывается его профиль. И растрепанная челка перышком падает на нос. Сережа начинает мурлыкать под нос мелодию. Его чистый голос разлетается по опустевшему льду и отражается от потолочного купола. Он скользит, словно рисует картину, становится одной линией, а прыгает совершенно бесшумно. Словно перышко, словно снежинка. Композиция движтся к кульминации, он почти не касается поверхности. Артем, затаив дыхание, осторожно перемещается вдоль бортика за ним. Видеть его мимику, глаза, почти всегда прикрытые веками, (и не страшно кататься вслепую?), видеть сокращения мышц на руках и ногах сквозь ткань костюма. Замечая репетицию воспитанника, работник временит с выкатом ледозаливочной машины. — Вот и все, — на финальном движении выдыхает Сережа и запрокидывает голову. Мокрые волосы открывают высокий лоб и даже вьются на концах. Под лязг ворот и нарастающий вой мотора техники, мальчишки покидают площадку. Артем, перебивая себя, восторгается прокату и без стеснения смахивает слезы. Сережа пытается отдышаться и лишь улыбается. — Я когда по телеку смотрю, нервничаю значительно меньше. А тут… Это просто невероятно! Невероятным кажется все: и лед, и программа, и мелодия, и сам Сережа, и его инвентарь. Собирается он быстрее Артема и посвящает те минуты разминке. Мыщцы подрагивают, а пальцы вообще берет тремор. Артем с тревогой смотрит на них, на белые ломкие ногти, на трещины на подушечках, на зажившие ранки и пластыри. — Твое? Не забудь, — Сережа отвлекает и подхватывает с лавочки пару пушистых перчаток. Артем забирает вещи и извиняюще улыбается. Опять. — Любой сможет так кататься, если будет долго тренироваться, — Сережа чувствует, как внутри опять все ломается. — Пойдем? До свидания! — кивает гардеробщицам и последним покидает раздевалку. Артем шагает рядом в вечернем сумраке, тихо пыхтит, как ежик, тащит огромную сумку с коньками. Сережа предлагает зайти в ближайший «Магнит». Берет бутылочку морковного сока и черствую булочку с джемом. Объясняет это привычкой, Артем переделывает в «привычку чемпиона» и тоже хватает со стеллажей такие же продукты. — Не стоит забирать чужую жизнь, — вполголоса отзывается этим действиям Сережа и прячет лицо в ладонях. Зевает или жалеет о словах, но Артем оборачивается и, он разбивается о его лед. — Я думал просто, это вкусно, раз ты берешь. Ладно, — он не выглядит расстроенным или обиженным. Молча шагает к стойке с батончиками и вытягивает протеиновый с кокосом. — О, такие тоже лайк, — одобряет выбор Сережа и проскальзывает перед габаритным мужчиной с полной корзинкой пива на кассу. Остановка недалеко, и Артем торопится расспросить о Сереже все. Тот, не сказать, что без энтузиазма, но и без видимого восторга рассказывает. О том, как подбираются элементы, а как музыка, из чего нужно исходить в выборе костюма и как себя вести на соревнованиях с соперниками. Артему хочется, Артему грезится все это. Он словно сам попадает в то время, словно сам ходит по коридорам, разминается, шнурует коньки и выходит на лед. — Если хочешь, можешь прийти к нам на занятие, вдруг понравится? — выдергивает из мыслей Сережа и мягко останавливает. — Если можно, — вторит Артем и смотрит на него, как на восьмое чудо света. Хотя сейчас этот хрупкий фигурист для него самое что ни на есть первое. — Мне в сторону проспекта, тебя не подвезти? — не поднимая взгляда от горящего телефона, интересуется Сережа и, получив отрицательное мотание встрепанной макушки, заметно расстраивается. — А сейчас тебя кто-то приедет, заберет? — рушит неловкость Артем. — Да, старший брат, — скомканно отвечает Сережа и лезет в карман за жвачкой. Они стоят молча. На горизонте курится дымок, пахнет чем-то съедобным, из проезжающей мимо машины доносится голос популярной певицы. — Кстати, — Артем суетливо лезет в карман и торжественно достает шуршащую упаковку. — Это тебе, в знак знакомства. – Ну, если только в знак знакомства, – хитро жмурится Сережа и принимает тот самый батончик. – Не против? Он аккуратно обнимает за плечи. Тоже как жест вежливости или по велению души, но у Артема все внутри переворачивается. Он смазанно касается носом красных от мороза и жутко холодных ушей, буквально ощущает пушистые ресницы. — О, вот и он, – Сережа быстро отстраняется, на остановку подъезжает высокий черный джип. – Подумай на счет тренировок, буду ждать! Ветер разметывает слова, колеса уносят вдаль иномарку, а с ней и Сережу. На небе зажигается звездочка. Со вздохом напротив Артема останавливается синий седьмой троллейбус.