Два Малфоя

** ↡↡↡ **

Гермионе требуется воздух. Она стремительно преодолевает препятствие в виде подвыпивших, расслабленных бывших однокурсников и выскакивает на улицу. Ее щеки полыхают. Последний раз Драко так прикасался к ней почти двенадцать лет назад! Грейнджер облокачивается на перила высокого крыльца и подставляет ветру лицо. «Мимолетная ласка, легкое поглаживание, так отчего же внутри все горит?» Даже закрывая глаза, она по-прежнему видит его склонившееся к ней лицо… Это наваждение. Это… Она была замужем; она уже давно не невинная девочка, которая краснеет от чего бы то ни было. У нее был многолетний секс с Роном, а после еще несколько ночей с мужчинами. За закрытыми шторами Гермиона была готова на эксперименты и допускала многое из того, чего хотели партнеры… потому что отчаянно искала ТЕ ЖЕ эмоции, которые когда-то взрывались в ней рядом с Малфоем… В какие-то моменты ощущения действительно походили, и ее телу доставляли удовольствие, но большей частью это было «не то пальто» — рядом с Драко одних лишь поцелуев бывало достаточно, чтобы чувствовать намного ярче, живее, желаннее… В конце концов Грейнджер решила, что «эта» сторона отношений не слишком-то ее и интересует, и последние несколько лет обходилась без мужчины, снимая напряжение самостоятельно, — день рождения Джозефа Грэнвиля женщинам стоило бы обвести в календаре и отмечать по-настоящему! «И как давно у тебя никого не было, Грейнджер?» — вопрос Тео снова звучит в ее голове. Гермиона облизывает губы и не замечает, как прикладывает руку к тому месту, где совсем недавно были пальцы Малфоя. Она снова позволяет себе погрузиться в воспоминание. В свой последний, как потом оказалось, совместный вечер они с Драко целовались, как умалишенные; он почему был тогда весь на нервах, а Грейнджер еще не подозревала, что произойдет… — Мы должны уйти, сегодня! Сейчас! Спрячемся в Шотландии, я все продумал, нас не найдут, пока здесь все не закончится… Гермиона жадно затыкала его поцелуями. — Я не могу уйти, Драко, я ведь нужна Гарри. Надвигается война, и… — Да, драккл тебя бери, Грейнджер! Это же опасно! Пожалуйста, пойдем со мной? — Он выдохнул ей в губы, пока его пальцы отчаянно впивались в ее плечи. — Нужно уйти именно сегодня, пока еще не стало слишком поздно… Малфой уже заводил подобные разговоры, но сейчас был особенно настойчив. Одной рукой он крепко схватил ее талию, а второй до скрежета в зубах сжал челюсть Гермионы. — …Пожалуйста, Грейнджер… — прошептал он, прежде чем с жадностью снова ворвался в ее влажный рот. — …Перестань говорить об этом… Мы не можем уйти… Малфой, наконец, отстранился. В его глазах плескался настоящий, неподдельный страх. Чтобы успокоить его, Гермиона погладила Драко по щеке. — Поговорим об этом завтра, ладно? — попросила она. И Малфой обреченно кивнул, пряча взгляд… А утром Гермиона узнала, что в Астрономической башне случилась трагедия, вошедшая в историю, как день начала Второй магической войны. Драко исчез, не попрощавшись с ней. Она понимает, что плачет, только когда вышедшая на крыльцо Полумна спрашивает, все ли у нее хорошо. — Да, извини, соринка попала в глаз… Гермиона приказывает себе успокоиться, вымученно улыбается и спускается с крыльца, чтобы обойти дом. Дети бесятся на площадке, ловя редкие для этой осени теплый день. Сын Малфоя стоит в стороне от остальных ребят; сперва он кажется отвергнутым, но после того, как Альбус подбегает к нему, чтобы о чем-то спросить, и они оба смеются, Грейнджер успокаивается. Она присаживается на лавочку и прикрывает глаза. «Драко поцеловал бы меня, не помешай нам Полумна?» Гермиона знает, что ответила бы на его ласку… Поцеловала бы Малфоя даже в комнате полной людей! В Хогвартсе Драко был ее секретом, тайной, которую она берегла… Сейчас Грейнджер уже не совершила бы подобной ошибки, и жаль, что осознание приходит так поздно. — Гермиона, мэм…— голос Скорпиуса раздается совсем близко. Она открывает глаза и смотрит на подошедшего мальчика. На его вязанном свитере смешные морды котов, и Грейнджер хочет знать, принимал ли Драко участие в выборе одежды, — вещи на обоих Малфоях сегодня определенно из обыкновенного магловского Волмарта. — Мы же договаривались, что я — просто Гермиона, — она тепло улыбается. — Ты поладил с ребятами? Он кивает. — Да, но я устал. — Тогда садись ко мне. — Грейнджер сдвигается и хлопает рукой по нагретому ее телом теплому островку. Мальчик уверенно устраивается рядом. — Спасибо за книжку. А у меня тоже кое-что есть для тебя, — Скорпиус засовывает руку в карман и потом протягивает Гермионе нечто, завернутое в подарочную бумагу. — Я хотел найти ленту, но не успел. — Ничего страшного. Я могу открыть сейчас? Получив одобрение, Гермиона разворачивает подарок. Внутри брелок с рыжим котом, по удачному совпадению очень похожим на Живоглота. — О, какой прекрасный подарок, Скорпиус! Спасибо большое! Мне очень приятно. — Она легко целует мальчика в щеку. Тот в ответ широко улыбается. И неожиданно склоняет голову ей на плечо. — Совсем вымотался? — Свободной рукой Грейнджер проводит по светлым волосам. На ощупь они так напоминают ей… Она встряхивает головой, отгоняя воспоминания. — Мы можем просто посидеть здесь… Подремли, я побуду с тобой…

** ↡↡↡ **

Драко пробирается на кухню и распахивает окно. Снаружи приятно тянет свежим воздухом, и он думает, что стоило бы выйти на улицу, но ему лень. Запустив руку в карман джинс, он извлекает оттуда пачку сигарет и щелкает зажигалкой. Малфой почти не курит, в основном только когда слишком взволнован. Он делает глубокую затяжку. «Если бы тогда, в школе, я не струсил, вышло бы у нас с ней что-нибудь?» Если бы он убедил ее сбежать? Если бы нарушил приказ Волан-де-Морта и не впустил бы Пожирателей в школу? Если бы… Драко обрывает хоровод мыслей, который запускается снова и снова. Какой в нем смысл? — Привет! — раздается у него за спиной. Малфой вздрагивает от неожиданности и оборачивается. Полумна подходит ближе. — Угостишь? Он снова достает сигареты, зажигалку и передает ей. — Не знал, что ты куришь. — Ты не знаешь обо мне не только это, Драко Малфой, — хихикает она. Драко пожимает плечами. На самом деле, ему нет до нее дела. Некоторое время они сидят и по очереди выдыхают в окно. К собственному удивлению Малфой не против того, что Лавгуд нарушила его уединение. Даже первым все-таки начинает разговор. — Забавно, что все мы тут, в доме Поттера. — Имеешь в виду «вместе Слизерин и Когтевран»? — И это тоже. Всех нас. Потому что прошло дохера лет, а я почти трепещу в ожидании того, как заявится МакГонагалл и снимет с факультетов баллы за то, что мы собрались здесь, будто на школьную вечеринку. — Только на этот раз ты действительно танцуешь с Гермионой. Драко резко поворачивает голову в ее сторону. — Что ты имеешь в виду? — Я видела, как вы ходили взявшись за руки после отбоя. А потом на вечеринках делали вид будто не и знакомы. Теперь ты стал смелее? Он отворачивается и делает новую затяжку. Малфой понятия не имеет, в какой момент Полумна могла бы застать их с Грейнджер, впрочем, спустя столько лет он не отдал бы и гнутого сикля за эти подробности. — Дело не только во мне. Все сложно. — У ребят с моего факультета хватало ума просто поговорить. Драко ничего не отвечает. Он, в конце концов, не собирается выворачивать перед полоумной душу. — Который час? Ты не знаешь, где наши дети?

** ↡↡↡ **

Столкнувшись в дверях со старшим сыном Поттера, Драко спрашивает у него, не видел ли тот Скорпиуса. — Все ребята на площадке, мистер Малфой. Пока отец идет за сыном, то размышляет, должен ли он найти Грейнджер перед тем как уйти? Все решается само, когда Гермиона оказывается вместе со Скорпиусом и то, что видит Драко, прошибает в нем нечто… мучительно-сладкое. Его взору открывается невероятная картина: Скорп спит, положив голову на ее колени, пока пальцы Грейнджер неторопливо перебирают его пряди. Он смотрит, но не делает ни одного шага ближе к ним. Просто глядит и впитывает. Когда Гермиона замечает его, то пытается встать, но он жестом показывает, что не стоит. Малфой сокращает расстояние и, молча, садится рядом. Он не сводит глаз с Грейнджер того, как спокойно Скорпиус спит в ее руках. Вглядываясь в детское лицо в поисках дрожащих век, свидетельствующих о плохих снах, Драко ничего не находит. Очевидно, что в это время кошмары не тревожат Скорпа. Он откидывается на спинку лавки. Может быть, он тоже спит? Иначе как объяснить, что они с Гермионой вот так мирно проводят вместе этот вечер? Ему хочется отпустить внутренний самоконтроль и пофантазировать, что они могли бы быть семьей и проводить так множество вечеров. Гулять, взявшись за руки, кормить Скорпа мороженым. А ночами неторопливо заниматься любовью. Когда Астория сообщила ему, что беременна, то Драко почти именно так и представлял себе их совместное будущее — он привязался к своей жене, хотя это пришло далеко не сразу… потому что поспешный брак с едва знакомой девушкой в свое время казался Малфою достаточным наказанием за то, каким жалким он был рядом с Грейнджер. Гермиона была его мечтой. Асторию же он изначально повесил на себя, как искупление. Сменилось несколько лун после свадьбы, когда Драко впервые поцеловал свою жену, потому что ЗАХОТЕЛ, а не из-за того, что это требовалось… Первые месяцы их союза он был погруженным в себя и хмурым, но Астория была терпелива. Она была такой понимающей, что Малфой даже рассказал ей про Грейнджер… Он лишился невинности спустя почти год после свадьбы. И, когда Астория выцеловывала его тело, Драко совершенно не думал о том, что на ее месте могла бы быть Гермиона… Малфой не знает, о чем сейчас с ней говорить. Он разминает шею и прочищает горло. — Что думаешь про шкатулку Блэков?.. — Некоторое время они обсуждают рабочие вопросы, пока на улице не становится прохладно. — Иди ко мне, приятель, — тихо говорит Драко, склоняясь к Гермионе, чтобы забрать сына. Ребенок шевелится, хлопает соловьиными глазами, не до конца понимая, что происходит и тихо кряхтит, протягивая руки обратно к Грейнджер. — Маа…м? Малфой прижимает его к своей груди. — Это не мама, Скорп, это Гермиона. Взрослые смотрят друг на друга. — Извини, — шепчет ей Драко, когда ребенок, наконец, затихает, обхватив его шею. — Все нормально. Он подарил мне брелок. Ты рассказывал ему про Живоглота? — На самом деле, просто совпало. Но это была его любимая штуковина, так что ты действительно ему нравишься. — Скорпиус замечательный, — понизив голос, говорит Грейнджер. Они стоят слишком близко. — Ты тоже… замечательная… Драко протягивает свободную руку, второй удерживая сына, и касается ее щеки подобно тому, как делал это во время танца. Гермиона едва заметно вздрагивает, но не отступает. Задерживает дыхание. Он проводит большим пальцем вдоль ее скулы, и ее веки опускаются. — Знаешь, иногда я думаю, что было бы, если… Грейнджер распахивает глаза, и их взгляды снова встречаются. — … Если бы мы с тобой сделали многие вещи иначе… Она не отвечает. Лишь смотрит на него. И продолжает смотреть, когда его голова склоняется в ее сторону. Драко старается не думать, только действовать. Гермиона облизывает губы, но он остро чувствует ее сомнения. Его рука смещается на ее подбородок, чтобы удержать. — Не отводи взгляд, Гр… Гермиона, — выдыхает Малфой почти ей в губы. Его сердце ухает в ушах. Удерживая Скорпиуса, он подается еще немного вперед и замирает всего в нескольких миллиметрах от ее лица. Кончик ее языка высовывается, проходится по губам, и рот остается приоткрытым. Влекущим. Веки вновь медленно опускаются. «Гермиона не собирается меня отталкивать?» — успевает подумать он, прежде чем сам же в последнюю секунду и поворачивает голову, оставляет в итоге поцелуй на ее щеке и лишь слегка цепляя уголок губ. — Мне лучше уйти… — хрипло признается Драко. По тому, какой обидой наполняется взгляд Грейнджер, он понимает, что снова сделал ей больно. — Прости… — Он извиняется за гораздо большее, чем этот несостоявшийся поцелуй. Грейнджер делает два шага назад, а потом, все так же не проронив ни слова, оставляет его одного. Малфой не чувствует себя в праве окликнуть ее. Не после того как СНОВА все испортил.

** ↡↡↡ **

В воскресенье, вспоминая предыдущий вечер, Драко оправдывает себя тем, что слишком много выпил. «Поцеловать Грейнджер было бы непоправимо…» Он не хочет разрушать то хрупкое рабочее взаимопонимание, которое существует между ними. Она отличный член его группы. Ответственна, умна, надежная… «Это бы все испортило, верно?» Вероятно… он все еще ей симпатичен. Хотя бы немного, раз уж Гермиона не выглядела так, будто собирается оттолкнуть его…. Может быть, они могли бы даже заняться сексом… Скорее всего, ему бы это понравилось… Чего уж там, ему бы, КОНЕЧНО ЖЕ, понравилось, если только мыслей об этом хватает, чтобы сделать его твердым. Он бы подсел. Как на редкий наркотик. «Но, что дальше?» Прошли годы, но изменилось ли что-то по-настоящему? Он, как не был ее достоин, так и не стал.

** ↡↡↡ **

В понедельник Гермиона не приходит на работу. И Драко не верит ей, когда она присылает сообщение о том, что заболела. Когда во вторник и в среду ситуация повторяется, он начинает сомневаться. Не много ли он на себя берет, решая, что Грейнджер пропускает работу, чтобы избегать его? Она отчаянно смелая женщина. Гриффиндор у нее в крови. Закончив рабочий день в одиночестве, Малфой запирает помещение для работы с артефактами, оставляя внутри в том числе и ту шкатулку, которая понадобилась Поттеру. Он досконально изучил это наследие своих предков: небольшую коробку, в длину не больше его ладони, украшенную искусно выполненной металлической листвой; между лепестками изящно выгравированы знаки Дома Блэков. Поттер прав: шкатулка не имеет отверстия для ключа, что, конечно, наталкивает на мысль об использовании особенных чар, но Драко проверил отчеты, которые Гарри приложил к посылке, а также проштудировал несколько книг, относящихся к предполагаемому периоду создания артефакта, и не получил ни единой зацепки. Вечером Скорп просит телефон, чтобы позвонить Гермионе, и, чтобы не расстраивать сына, Малфой протягивает ему трубку. — Привет, Гермиона! Это Скорпиус, — говорит мальчик, как только она принимает вызов. Позже, после того, как Драко укладывает ребенка спать, сам он еще долго сидит в гостинной, бесцельно переключая каналы телевизора. «Спокойной ночи, Грейнджер». На удивление, почти сразу приходит ответ. «Тебе тоже, Драко». «Я думаю о тебе». — Не дав себе времени, чтобы передумать, Малфой набирает сообщение и отправляет его. Какое-то время под этим посланием мигают три точки… Но Гермиона так ничего и не отправляет.

** ↡↡↡ **

В пятницу с утра Грейнджер отправляет Драко сообщение о том, что опоздает из-за похода к врачу, а, когда приходит в офис ближе к обеду, то неожиданно встречает там маленького Малфоя. — Гермиона! — радостно восклицает Скорпиус. Когда тонкие руки крепко обхватывают ее за талию, а голова мальчика жмется к ее животу, то она ласково гладит его по волосам. Они вместе присаживаются на диван. — Что ты здесь делаешь? — Моя Илли заболела, и отец не мог оставить меня дома одного. Он сказал, что у него собрание, и чтобы я ждал тут. А ты пойдешь на собрание? Грейнджер может только предполагать, кто такая Илли, но выбирает вариант, что это кто-то присматривающий за Скорпом, а не новая пассия Малфоя, которую он бы уже представил ребенку. — Не пойду, потому что твой отец разрешил мне не присутствовать, только это наш секрет, если кто-то спросит, то не выдавай меня, — отвечает она и для усиления эффекта прикладывает к губам указательный палец и шипит на него. — Тс-с-с. Мальчик улыбается и кивает, но глаза остаются серьезными. — Я знаю, папа учил, что секреты нельзя рассказывать кому попало, — говорит Скорп.— Но мне можешь говорить, я никому-никому не скажу. Это твой самый-самый большой секрет? — Ну, пожалуй, что нет. Ребенок задумывается, и, пока Грейнджер наблюдает за ним, то не может отделаться от мысли, как же он в подобные минуты похож на взрослого, запертого в теле девятилетки. — Расскажешь мне? А взамен я могу сказать свой секрет. То, как розовеют его щеки, подсказывает ей, что дело в чем-то очень важном. — Мой самый-пресамый большой секрет в том, что я не люблю летать на метле! Буквально до смерти боюсь высоты. — Не обманываешь? — с сомнением переспрашивает мальчик; его брови почти сходятся над переносицей, когда он сводит их. — Я читал, что в школе вы с Гарри Поттером летали на драконе… А драконы летают намного выше, чем могут метлы… — О, у меня не было выбора, иначе бы я непременно отказалась. Что-что, а полеты — совершенно точно не мое любимое занятие, — улыбается Гермиона. Скорпиус выглядит озадаченным. — Ты не голоден? Хочешь чая? Ребенок кивает, и она идет в зону кухни, чтобы включить чайник. В шкафу на верхней полке хранится солидный запас сладостей — заначка сладкоежки-Нотта. — Моему отцу нравится летать, — сообщает Скорп, — он даже брал меня покататься. — Это может быть довольно опасно… — Когда мы вернулись, то мама сказала ему, что он — идиот, — мальчик понижает голос до шепота. Щеки Гермионы вспыхивают. — Ну, знаешь… Родители иногда ругаются… Ей некомфортно из-за того, что она, как будто, пусть и невольно, вмешивается в чужую семейную жизнь… Не то, чтобы не было очевидным, что их отношения с Асторией в какой-то момент дали трещину — все же они официально развелись, но, когда об этом упоминает их совместный ребенок, то Грейнджер слишком явно ощущает, что это не ее дело. — А еще, мне… снятся кошмары. — Скорпиус говорит так тихо, что она едва слышит. — Это — мой самый-самый большой секрет. — Ты говорил отцу? — Он сказал, что ему раньше тоже снились… — мальчик делает паузу. — Отца мучили плохие люди, и ему было очень больно. А потом дед делал то же самое со мной… — Губы Скорпа подрагивают в преддверии слез. Гермиона не представляет, что было бы правильно сказать или сделать в подобной ситуации. Поддавшись моменту, она открывает объятия, и Скорп сразу же тянется к ней. Сворачивается калачиком на ее руках, прижимаясь к ней сильнее. Грейнджер трасфигурирует диванную подушку в плед и накрывает мальчика. «Отца мучили плохие люди…» — Он говорит про Пожирателей? «А потом дед делал то же самое со мной…» — Она знает, что Люциус был строг, но к концу жизни сошел с ума? Гермиона рассказывает Скорпиусу, что и ей раньше тоже снились кошмары. Говорит об учебе в Хогвартсе, особенно мальчика интересует его отец. Ее повествование прыгает с темы на тему, и они разговаривают довольно долго, уютно устроившись на диване. У нее полно работы, но кажется правильным уделить время мальчику, лучше она потом задержится или придет на выходных. Когда возвращается Малфой, то он удивлен застать их в подобном виде. Его проницательный взгляд въедается Гермионе под кожу. — Как ты? — В порядке. — Слушай, я чертовски голоден, и Скорп, наверное, тоже. Я собирался сводить его в ближайший МакДак. Может, составишь нам компанию? Грейнджер не уверена, что стоит соглашаться, даже не смотря на то, что съеденный завтрак давно перестал напоминать о себе. — Пожалуйста, пожалуйста! — оживляется ребенок, и она сдается. — Ладно, я в деле! .