Два Малфоя

** ↡↡↡ **

— …И три чая без сахара, пожалуйста. Драко расплачивается на кассе и забирает поднос, на котором в ряд выставлены баночки мороженого Макфлури: два шоколадных и одно с соленым печеньем. Когда он возвращается к их столу, Скорпиус как раз дожевывает последние ломтики картошки и потом с шумом втягивает в себя колу из стакана через трубочку. — Спасибо, — говорит Грейнджер, помогая Малфою переставить десерты и дымящиеся стаканы. — М-мое — соленое! — Невнятно. — Скорп, не разговаривай с набитым ртом. Гермиона прикрывает улыбку рукой. — Слушай, — ворчит Драко, — ты не помогаешь. Она продолжает веселиться, но кивает. — Прости, — одними губами. Он на самом деле не злится, скорее заинтригован тем, как его не слишком-то общительный сын легко взаимодействует с Грейнджер. — Какие планы на выходные? — Малфой усаживается. Гермиона прикрывает от удовольствия глаза, после того как отправляет в рот первую порцию мороженого. — Подумываю о том, чтобы прийти завтра в офис. Нужно многое наверстать. Ты написал служебку по делу Карнеги? — Драко кивает. — Хорошо. И еще, я хочу пересмотреть отчеты Тео, чтобы передать уже часть из них в архив. — Она делает глоток чая. — А что у тебя? — Эти выходные — мамины, — сообщает Скорпиус, вклиниваясь. Малфой подмечает, что сын взволнован, но как обычно, когда дело касается Астории, это приправлено щепоткой печали. Сын становится уже достаточно взрослым, чтобы подмечать моменты нелюбви матери. — У нас со Стори договоренность о том, что они периодически проводят время вместе. — Драко замирает взглядом на Скорпе, а потом качает головой. — Она его мать, в любом случае… — Гермиона вдруг тянется и накрывает его кисть своей. Он сразу же переключает свое внимание на их руки. Она посылает ему поддерживающую улыбку и только потом возвращается к поеданию мороженого. Малфой рад сменить тему, потому что обсуждать с Грейнджер личное — не в его привычках. Последние три года он проводил с ней, если разобраться, времени больше, чем с любым другим человеком — дела в офисе, выездные задания и прочее, — но они ни разу не касались в разговоре Астории или Уизли. Как и того, что Грейнджер пару раз пыталась завести отношения. Неудачно. Они с ней не друзья. Но если начистоту, то Драко никогда и не хотел ее в качестве своего друга. В школе он был влюблен в нее. А теперь… сейчас Малфой не уверен. — Прости, что у тебя накрылась половина дня, мне пришлось взять Скорпа на работу — нянька заболела, и его не с кем было оставить. — Все нормально, мы отлично провели с ним время, и у нас даже появились общие секреты, — она подмигивает его сыну. — Расскажете? — Нет! — Они отвечают одновременно. — Пап, это же на то и секреты, чтобы не говорить о них! — объясняет ему Скорпиус. — Логично, приятель. Сдаюсь. На самом деле Иллита не заболела. Драко с разочарованием думает о том, что лишился прекрасной няньки. Нужно было найти слова и пресечь симпатию молодой девчонки, когда та еще только зарождалась, на корню, но он облажался; думал, что если не давать повода, то пройдет само… А в итоге сегодня с утра Малфой оказался прижат к столешнице ее телом, а губы Илли касались его губ. Драко оттолкнул девицу, едва только осознал дерзкую выходку, и сделал то, что следовало уже давно — прямо заявил, чтобы она не рассчитывала на него в подобном плане. Это не было бережным по отношению к ее чувствам, но он никогда и не был искусен в общении, а Иллита, получив отказ, отправила ему в лицо парочку проклятий, а после, рыдая, заявила, что ноги ее больше не будет в его доме. Драко уже позвонил в агентство, чтобы ему подобрали новую няньку, но поиск мог затянуться. С помощью почтовой службы Британии он отправил телеграмму матери с просьбой приехать к вечеру воскресенья. — Если хочешь, можешь уйти пораньше, — предлагает Грейнджер, — я прикрою тебя перед Гарри, если он спросит. — Знаешь, а мне каждый раз доставляет удовольствие, когда ты врешь Поттеру, чтобы прикрыть мой зад. — Элементарный кодекс напарников. — Грейнджер, твоя двойная мораль вызывает мое восхищение, — подкалывает Драко. — Но эта двойственность пару раз действительно спасала твою шкуру, Малфой. Признай. Они оба смеются. — На самом деле, у меня тоже куча работы, так что просто сбежать не получится. Ты не против, если Скорп побудет с нами? — Конечно нет.

** ↡↡↡ **

До конца смены время проходит быстро. Скорпиус в основном занимает себя сам, лишь изредка подходя посмотреть, что делают она или отец. Гермиона засматривается на две светлые склоненные друг к другу головы, когда Малфои выискивают различия на картинке в журнале «Сверчок», который Драко купил на выходе из МакДака. Восемь из десяти отыскал сам Скорп, одно отличие заметил Драко, но последнее упорно не желает быть обнаруженным — и они бьются над ним уже несколько минут. Когда часы на стене показывают конец рабочего дня, Малфой отправляет сына помыть за собой кружку, а сам подходит к Гермионе. — Все-таки останешься? — Да, — она откладывает перо, — еще поработаю. — Ладно, а нам пора. Скорпу нужно переодеться и собрать кое-какие вещи, прежде чем я отведу его к матери. Гермиона, оглянувшись и удостоверившись, что мальчика нет рядом, спрашивает, понизив голос. — Астория огорчена, что Скорпиус сквиб? В этом проблема? — она задерживает дыхание, пока ждет ответа. Гермиона думает, что не обидится, даже если Драко не ответит — все-таки это очень личное. — Ни у Гринграссов, ни в моем роду такого никогда не было, поэтому она считает, будто ее обманули. Грейнджер чувствует, как в ней тут же поднимается праведный гнев! Хочется заявить ему, что это более чем странное поведение для матери, тем более теперь, когда их сыну уже девять — пора бы перестать жалеть себя! Но она прикусывает губу и сдерживается. Один лишь Мерлин знает, как тяжело ей это дается. — Ясно… Ну, знаешь, ему повезло, что у него есть хотя бы ты. Драко вздрагивает и как-то странно на нее смотрит. Она видит, что его рот приоткрывается, будто он собирается что-то сказать, но потом передумывает. — Я готов, — сообщает Скорпиус, возвращаясь из кухни. — Гермиона, с тобой все хорошо? Ты выглядишь… злой? — Мальчик мгновенно считывает в ней хорошо знакомую ему эмоцию — когда его мать злится, то тоже поджимает губы. — Я в порядке, не переживай. — Что ж, мы пойдем, — пытается сменить опасную тему Драко. — Не сиди допоздна, Грейнджер. И хороших выходных. — И вам тоже. — Пока, Гермиона! — Увидимся! С непривычки после целого дня, заполненного ребенком, она чувствует себя достаточно уставшей, но нисколько не жалеет о том, как все вышло. Гермиона заваривает себе на кухне кофе, а, когда возвращается на свое место, проходя мимо стола Драко, останавливается и берет рамку с колдографией, стоящую возле монитора. На снимке маленький Скорп, Драко и Астория. Драко поворачивается и смотрит на жену, которая улыбается ему, поправляя прядь его светлых волос. Грейнджер медленно, не отдавая себе отчета, проводит пальцем по лицу Астории, а потом и полностью закрывает ее ладонью — без нее колдо будто теряет часть энергии и замедляется. Этот снимок тут все три года их совместной работы — а когда они начали, Малфой уже даже не был женат, — и Гермиона недоумевает, почему он до сих пор не заменил снимок на любой другой. Взрослые кажутся счастливыми, хотя — если Астория так и не смирилась с тем, что Скорп родился не волшебником, — в их отношениях уже тогда должна была быть огромная трещина… Гермиона возвращает рамку на место и отправляется работать.

** ↡↡↡ **

Пройдя через камин, Драко оказывается в родовом поместье Гринграсс. Он держит Скорпа за руку, пока у того не перестанет кружиться голова — магические перемещения до сих пор даются ему не легко. Астория уже ждет их. Как всегда безупречно красивая и ухоженная. «Породистая», — как говорил про нее Люциус. — Привет, мам! — Скорпиус тянется к ней, и Драко отпускает его руку. На лице бывшей жены появляется улыбка — для постороннего прекрасная, — но Малфой знает, как она умеет расцветать на самом деле, а эта маска надета специально ради их сына — они с ней много говорили об этом. «Ты его мать! Другой у него не будет! Засунь свое уязвленное честолюбие куда подальше и улыбайся!» — в какой-то момент Драко понял, что почти все их общение сводится к крикам, угрозам, а потом примирительному сексу — и так по кругу. Прошла еще пара лет, и Стори, впервые произнесла слово «развод»… Решение далось им нелегко. Расторжение браков между чистокровными волшебниками — редкость, и скандал обсуждался в Пророке много месяцев к ряду. После длительных переговоров, Астория пообещала проводить с сыном хотя бы одни выходные в два-три месяца. — Выглядишь усталым, — она прижимает Скорпиуса к себе, но глядит на бывшего мужа. — Может, останешься? Он качает головой. — Нет, это плохая идея. — Малфой качает головой, а Астория делает неопределенный жест рукой, словно отмахивается. — Это совершенно не предложение тебе провести ночь в моей постели, Драко. Всего лишь вежливость. Он прищуривается, не уверенный верит ли ей. — В этом случае тоже — ответ прежний. Они смотрят друг на друга, и на самом деле Малфой думает о ночах, проведенных вместе с ней уже после развода. Их было не много — какие-то от одиночества, сколько-то по привычке… — Я заберу его как всегда в воскресенье вечером, хорошо? Когда Драко возвращается к себе, он нисколько не жалеет о том, что отказался от ее объятий. Он помнит каждый сантиметр до сих пор безупречного тела Астории, и это было бы легким решением получить разрядку, но какое-то время назад Малфой понял, что больше не хочет ее — у него по ней окончательно отболело. До позднего вечера Драко просматривает рабочие бумаги, потягивая сливочное пиво, и параллельно пялится в телевизор — коротает время, как может, но мысли снова и снова возвращаются к Гермионе. Он пытается успокоиться, унять ощущение, что сердце бьется быстрее, чем нужно. Тело пылает, а низ живота наливается тяжелой пульсацией. Жажда струится по венам. «Что ты делаешь со мной, Грейнджер?» — Драко откидывается на диванные подушки и проводит рукой по животу. В полумраке комнаты, освещенной лишь лампой и квадратом экрана, слишком легко поддаться соблазну… Его пальцы подрагивают, расстегивая ширинку, а прикосновение к уже возбужденной плоти вызывает стон. Сперва он сжимает легко, лишь обозначая давление и пытаясь не сорваться слишком рано, а затем, привыкнув, — немного крепче. Судорожно выдыхает. Двигает неплотно сжатым кольцом пальцев от основания и по всей длине; растирает выступившую каплю смазки. Снова сжимает, чувствуя отдающуюся в ладонь пульсацию. Еще одно движение рукой, а потом толчок бедрами навстречу. Мурашки от поясницы до затылка. Запрокинув голову, пересохшими губами Малфой ловит воздух. Ускоряет темп, силясь не закричать от наслаждения. Жмурится. Сердце едва не вылетает из груди. Толкается вперед. Снова. И снова. Резко. Задыхаясь. Теряя контроль. Дрожит всем телом. Ощущения по самому краю… Драко выгибается, захлебываясь и выплескиваясь в сильных спазмах… Дыхание восстанавливается с трудом. Тело еще некоторое время подрагивает. Рука тянется за палочкой, чтобы наложить Очищающее, и ему вдруг неожиданно остро хочется знать, размышляет ли Гермиона о нем в подобном ключе? Он почти самоуверен — «да», потому что в последние дни напряжение между ними практически можно пощупать пальцами… Малфой улыбается, позволяя остаточному томлению разморить себя, и представляет, как Грейнджер может прикасаться к себе, чтобы тоже доставить удовольствие…

** ↡↡↡ **

В субботу Гермиона проводит день на работе, а к вечеру торопится домой, ожидая Пэнси. Ее квартира самая обыкновенная — гостиная, спальня и большая кухня, и она снимает ее уже около года, в самой шумной части Лондона, но Грейнджер нравится контраст многолюдных улиц с ее собственным практически затворничеством среди этого хаоса. Она как раз заканчивает нарезать закуски, когда в дверь стучат. — Есть что-то оскорбительное для магического мира, Грейнджер, в том, что у тебя отсутствует камин, — ворчит Пэнси, а Гермиона улыбается — они обсуждают это из раза в раз. — Ты, кстати, купила вино, или мне сходить? — Все есть, иди в гостиную. Я сейчас… Они отлично проводят время, балуясь красным полусладким, и постепенно уютный вечер, вино и доверительная обстановка приводят разговор к обсуждению довольно интимных вещей: — …Говорю тебе, у меня уже максимальная скидка в этом магазине — Тео регулярно рвет мое нижнее белье, у него особые предпочтения по этой части… Гермиона водит пальцем по своей коленке и расслабленно потягивает напиток. — Так это правда, то, что ты сказала на той неделе? Насчет своего воздержания? — Я ничего такого не говорила. Это было «метафорически». — Но ведь «все всё поняли», да? — Мы серьезно должны говорить об этом, Пэнси? — А, почему бы и нет? Я никогда не спрашивала напрямую, мне казалось, что ты просто не распространяешься о том, что спишь с кем-то. Могла ли я подумать, что ты вообще отказалась от хорошего траха? — Ну, на самом деле, давай будем честны, это не всегда бывает хорошо, да? — Грейнджер пьяно хихикает. — А еще это довольно трудно: сближаться с кем-то эмоционально, а потом испытывать разочарование. — Что насчет случайных связей? Хотя бы «ради здоровья»? Гермиона закатывает глаза. — «Ради здоровья» у меня есть Стэн, так что с этим все в порядке. Пэнси на миг задумывается, а когда ее осеняет, то это приводит к новой партии шуточек. — Тот самый СТЭН, да? Я правильно тебя поняла? Гермиона мысленно стонет. Модель вибратора «Стэн Ли Эйч 2.4» довольна популярная на сайтах с подобным товаром, но она не подозревала, что когда-нибудь ей придется обсуждать это с подругой. — Стэн — весьма полезная штука, он позволяет женщинам вроде меня получить разрядку, не тратя время на скучные свидания и остальное. Пэнси прыскает, но пытается звучать серьезно. — А кто скрывается «за» Стэном? — В каком смысле? — Ну, чье тело ты представляешь, как продолжение Стэнли-всемогущего? Грейнджер все-таки заливается краской, не помогает даже новая порция доброй выпивки. — С чего бы мне кого-то представлять? Это всего лишь вибратор — неодушевленная штуковина… Бывшая Паркинсон не верит и насмехается: — Я готова спорить на сотню золотых, что тебя трахает Малфой! — Что?! Нет! Он не… — Гермиона максимально смущена. — Это метафорически выражаясь, Герм! Прекрати так отчаянно оправдываться. — Иди нахрен! — Она толкает Пэнси в плечо. — Когда мы с Ноттом только начали встречаться, он нашел мой вибратор и подписал на нем свое имя. Знаешь, было пикантно!..

** ↡↡↡ **

Гермиона ворочается в постели, сбивая покрывало, но никак не может заснуть. Она гонит от себя неподходящие мысли, но с сожалением отмечает, что ее мозг слишком зацепился за похабную шутку Пэнси. «…нашел мой вибратор и подписал на нем свое имя…» Гермиона прикусывает губу, а ее щеки вспыхивают. В конце концов, если она уступит соблазну, никто ведь не узнает? Ее дыхание сбивается, подчиняясь сладкой фантазии. Она сглатывает. «…готова спорить на сотню золотых, что тебя трахает Малфой…» В ее спальне лишь свет из окна. Никто не узнает… Проигрывая в борьбе с самой собой, Гермиона касается груди: проводит ладонью, пальцами, снова ладонью… Легко сжимает и кончики напрягаются. Обводит. Тянет. Сжимает сильнее. Чуть царапает ногтем, чувствуя, как удовольствие растекается по телу, а бедра непроизвольно сжимаются. Грейнджер довольно легко представить, что это именно Драко воспламеняет ее… Ее рука опускается ниже, за край ночной рубашки, и поглаживает через белье. Тело щедро на влагу. Кожа разгорячена. Между ног легкая пульсация… Она гладит сильнее, давит; судорожно втягивает воздух, подаваясь навстречу своей ладони. «Нет, не так…» Гермиона облизывает пересохшие губы и тянется в нижний ящик прикроватной тумбочки. Вибратор хранится в шелковом мешочке, и, когда она высвобождает его, ей чертовски не хватает звука расстегивающейся ширинки и густого шепота Малфоя где-то над ее головой. Губы складываются в заклинание, и коротким движением палочки она накладывает заклинание — вдоль вздутых силиконовых вен проступают буквы. Ей становится трудно дышать, а тугая жажда подталкивает к действиям. Внизу слишком мокро. Она давно уже не заводилась так сильно. Гермиона касается медленно, растягивает удовольствие. Вздрагивает, пока идеальное сочетание мягкости и твердости неторопливо проникает в нее, растягивая и исследуя, заставляя выгнуться в пояснице… Она не пытается сдерживать стоны, пока «Драко» мерно скользит — еще немного глубже, сильнее… Грейнджер хватает ртом воздух. Двигает рукой все быстрее и быстрее, чувствуя подступающее наслаждение, которое растекается по венам. Она жмурится и толкается бедрами навстречу, балансирует на самой грани… — Дракооо… — на выдохе, тихим стоном, когда первые спазмы отнимают способность мыслить… После, она сворачивается клубочком и медленно погружается в сон, из-под отежелевших век продолжая смотреть на «Драко» лежащего рядом на одеяле.

** ↡↡↡ **

В понедельник, когда Грейнджер сталкивается в офисе с настоящим Малфоем, ее щеки покрываются румянцем. — У тебя температура? — спрашивает он, задерживаясь взглядом на ее лице. — О, нет, в порядке. Не бери в голову. Как дела у Скорпиуса? — Вчера приехала моя мать, она присмотрит за ним, пока не решится вопрос с новой нянькой. Гермиона располагается за своим столом. Раскрывает папки с делами, которыми собирается заняться в первую очередь. — Прежняя настолько сильно заболела? — Она уволилась, на самом деле. Я не стал огорчать Скорпа и говорить ему, пока не подберу ей замену. — Драко снова глядит на нее дольше, чем требуют обстоятельства. — Я, сказать честно, удивлен, как легко он сблизился с тобой. Его голос звучит достаточно жестко, чтобы она приняла это за раздражение. — Я не думаю, что это так уж плохо. Скорпиус кажется довольно одиноким ребенком. В любом случае, я не собираюсь обижать его или лезть в то, как ты воспитываешь сына, или что-то еще в этом роде. Если тебе неприятно, ты мог бы… Малфой проводит рукой по волосам. — Грейнджер, осади. Я не в этом смысле. Я действительно поражен тем, что мой сын ведет себя с тобой настолько открыто. Гермиона молчит и ждет продолжения. — Он как бы… Скорп трудно сближается с людьми. — Вы действительно с ним очень похожи, Малфой, только в отличие от отца, сын более честный и прямолинейный. Скорпиус, например, открыто показывает свое отношение ко мне, чего не скажешь о тебе, — выпаливает она и, тут же решая, что сказала лишнее, торопится на кухню, чтобы скрыться от внимательных серых глаз. И сделать им кофе. Когда Грейнджер возвращается с чашками, то Драко делает вид, что поглощен работой. — Есть прогресс со шкатулкой? Он качает головой. — Родовая магия? — Я думал про это, скорее всего так и есть. Но это все усложняет… — Неловкость растворяется в рабочем процессе, и они погружаются в рутину Отдела тайн. .