Я посадил дерево

Вырастало солнце там за горой А я всю свою жизнь шёл по прямой Минимум речей о том как сердце болит За меня не бойся это ничего не изменит Плакали леса листьями в ночи Я уже не здесь, кричи не кричи Душу не губил в жарком огне Я всегда и всюду думал о только тебе

      Наутро о Кате Андрей и не вспомнил — после бездумного катания по городу, приехал домой, достал новую бутылку виски, а потом незаметно для себя отключился на диване перед камином. Огонь, мерцающий в камине, странным образом успокаивал и убирал из головы все лишние мысли. Не иначе чудом удалось проснуться по будильнику, с трудом сгрести затекшее после неудобного сна тело с дивана и доплестись до душа. Отражение не добавило приятных эмоций, но определенные усилия он приложил, чтобы не выглядеть совсем уж кошмарно. Ссадины на физиономии заживали, ушибленные плечо и ребра периодически ныли, это было наименьшей из проблем, на душе было куда поганее.       Отвратительное настроение, головная боль и Катин игнор делали утро совершенно ужасным. В «Зималетто» удалось отвести душу сначала на Потапкине, тупом и добродушном, потом под раздачу попался Иван Васильевич — и без того зашуганный начальник производства, а как вишенка на торте — опоздавшая Мария Тропинкина, вошедшая в лифт одновременно с ним. Ситуацию даже не спасла черная откровенная кофточка, плотно облегавшая соблазнительные формы. В любой другой день он бы непременно оценил привлекательность секретарши, но не сегодня.       — Андрей Палыч, простите, в следующий раз…       — Следующего раза не будет. Если ты опоздаешь еще раз, не важно, по какой причине — ищи новую работу. Поняла?       — Поняла.       До этажа доехали в молчании, прерываемом Машиными всхлипами. Маячивший у ресепшена Коротков тревожно заглянул в глаза вице-президента, потом кинулся утешать Машу.       — Найди себе нормальную девушку, — посоветовал напоследок Жданов и ушел к себе в кабинет, не видя, как перекосило Федю. На этих словах Маша залилась слезами еще больше.       — Марусь, ну чего ты? Не уволил? Не уволил. Остальное переживем.       — Федь, ну а что он? Говорит так, как будто я кукла пластмассовая, а не человек… Советы раздает.       — Свой совет пусть сам себе посоветует. Завидует, Маш. Сам-то он никогда никого не любил и не знает, что это такое.       — Ну что ты такое говоришь, Федь? А Кира? — Маша посмотрела на бойфренда удивленно, как будто он сказал явную глупость.       — А это бизнес. Все, давай, вытирай слезки, надо работать. Я тебя буду на работу отвозить, с завтрашнего дня — как хочешь.       — На мотоцикле?       — Хочешь — на метро. Главное, чтобы вовремя.       — Лучше на мотике твоем, быстрее получится.       — Договорились, — Фёдор, убедившись, что гроза миновала, занялся почтой.       Виктория, мимо которой пронесся злой и мрачный Андрей, с удивлением проводила его взглядом, отвлекшись от подтачивания и без того идеальных ногтей.       «Явно вчера был веселый вечер…», — молча сделав выводы, Клочкова пошла в бар за чаем с лимоном для шефа, ну и за таблетками от головной боли. Кира, перед устройством в компанию, провела беседу, да и сама она прекрасно понимала, что не стоит лишний раз нарушать правила, особенно опаздывать. Все-таки начинать свой трудовой стаж куда приятнее рядом с подругой, среди знакомых лиц, чем непонятно где.       Пока соблюдать правила получалось — в какой-то степени, ей, не работавшей ни дня, новый опыт показался интересным. Жить по графику, собираться по утрам, делать укладку и макияж, на работе справляться с несложными в основном поручениями — такого еще не было, и в целом Вика не относилась к новому периоду жизни как-то негативно. Она очень рассчитывала познакомиться с каким-нибудь перспективным мужчиной, а если для этого требовалось поработать — то готова была и на такие жертвы. Единственным минусом и не особо приятным приключением оказались маршрутки, без своей любимой машинки Виктория скучала, но прекрасно понимала, что сумму для выплаты налога сможет внести очень нескоро.       Новый финансовый — совсем молоденький, но по словам Киры — очень талантливый, — заинтересовал ее, но не настолько, чтобы терять голову и строить планы по соблазнению. Человеком Зорькин возможно был и неплохим, но все перечеркивала его бедность. Никакого благосостояния у вчерашнего студента не было, а Вика не собиралась размениваться на неперспективные отношения, по крайней мере, всерьез Николая она не воспринимала, но допускала, что сможет с ним пообщаться при удобном случае. Вроде бы Зорькин должен был выйти на работу уже завтра, по крайней мере, так сказала Кира и даже посмеялась, что зря она, Виктория, разбрасывается такими перспективными кадрами.

***

      — Такое ощущение, что раньше время тянулось медленно-медленно, а сейчас… Столько событий, я не успеваю за ними, — Катя покачала головой. Обычно она неплохо адаптировалась к переменам и чему-то новому, но последние дни иногда заставляли сомневаться в собственной адекватности — столько всего раньше и за месяц не происходило. Такой бешенный ритм и пугал, и нравился. Хорошее настроение омрачала только необходимость врать папе… Этого Катя не любила и старалась без особой необходимости не врать.       Вчера разговора с отцом не получилось, он ушел к соседу помочь с машиной, там была какая-то непростая поломка, и в итоге вернулся поздно вечером, уставший, но очень довольный — все удалось починить своими руками, без автосервиса.       — Ага. Мне нравится, когда дни насыщенные, времени нет подумать.       — О чем?       — О бренности бытия, например, — Зорькин улыбнулся. — Готова к сегодняшнему дню и схваткой с бюрократией?       — Готова. Зато, Коль, мы будем свободными людьми. И со своей фирмочкой, маленькой, но хорошенькой.       — А то. Надо было все-таки с дядь Валерой посоветоваться, а то получается, сделали все за его спиной… Думаешь, не обидится?       — Не должен. Тем более, что мы всем ему расскажем, и даже рабочее место предложим, с хорошей зарплатой и комфортными условиями.       Сегодня же утром они с Колькой оперативно позавтракали кашей и бутербродами, собрались и выехали пораньше. Сначала по плану было разобраться с деканом, оформить два перевода — Катя все-таки решилась, понимая, что так для нее будет лучше и удобнее, а потом заняться оформлением ИП. Необходимые документы Коля уже подготовил, и была надежда, что очень много времени это не займет.       — Ну, будем надеяться.       — Слушай, а Данька? Надо с ним встретиться, по телефону такие вещи не решаются.       — Он пока занят. Сутками ищет ошибку в коде, я ему звонил. Он сказал, что перезвонит, как только сможет.       — Ну ладно, а то мы с тобой как заговорщики какие-то…       — А разве нет? — Колька усмехнулся. — Но мы — в исключительно мирных целях и с пользой для окружающих. Но главное — для себя.       Они спустились в метро и разговаривать стало неудобно. Катя думала о том, как рада за Кольку, все перемены в его жизни радовали и вызывали чувство гордости. Подумалось, что для себя она хотела бы интересную, стабильную работу, пусть даже и не совсем по специальности, а еще до мурашек хотелось уехать куда-нибудь на Байкал, сменить обстановку, выдохнуть, наполниться силами и ресурсами. Но если с работой еще как-то могло повезти, то о поездках мечтать и вовсе не стоило.       «Надо радоваться тому, что есть сейчас. А не страдать по несбыточному», — строго одернула саму себя Катерина, собравшаяся было загрустить. Коля же ее настроения не заметил, думая о чем-то своем и крепко прижимавшего к себе портфель с документами.

***

      В последнее время Жданов чувствовал, что они с Ромкой отдалились друг от друга, то ли после той самой драки в «Огненном тайфуне», то ли потому, что на плечи Малиновского легло куда больше обязанностей, к такому он не привык и сильно уставал, пытаясь вникнуть во все без исключения процессы. Но сейчас, выкроивший несколько минут на то, чтобы поговорить не о работе, Рома выглядел не как Президент, а как Ромка — его верный друг, товарищ и брат.       — Ром, я не понимаю, что ей нужно, — признался Андрей, развалившись в конференц-зале на столе, в позе «самого больного в мире человека» со страдающе-скучающим выражением лица. Рома, успев спасти бутылку минералки от Ждановских ботинок, с жадностью приложился к горлышку.       — Кому? Кире? Катерине? Маргарите Рудольфовне?       — Кате.       — А что ей нужно? Пожить по-человечески, не в нищете, чтобы отец был здоров, работу хорошую найти.       — А как же любовь? Романтика там? Девушки мечтают о прекрасном принце, разве нет?       — Палыч, ты вроде умный, но тупишь по-страшному. Катерина наша — другая. Ей может и нужна романтика, но ты ж не принц. И коня белого нет… Ты вон в садовода-любителя заделался, то земля, то деревья… Привезли хоть?       — В понедельник только. Первый поставщик слился, забрав аванс.       — Большой?       — Двадцатку всего. Ерунда, — Андрей отмахнулся.       — Чего? Долларов? — Малиновский поперхнулся и, откашлявшись, удивленно уставился на друга.       — Рублей.       — Так вот, о чем я. Ты действуешь так, как привык. Считаешь, что надо ее всю задарить с ног до головы. А она может не этого ждет.       — А чего?       — Заинтересуй ее, Андрюх. Перестать закидывать смс-ками, звонить. Сделай то, чего она от тебя не ожидает. Удиви. Но в хорошем смысле, а не так, чтобы она в обморок грохнулась.       — Мне кажется, она вообще ничего не ожидает.       — Тоже мне, нашелся знаток женской психологии. Ждет она, ждет, но не признается. Поэтому давай, думай. Ты у нас самый завидный жених Москвы, напряги извилины. И коня купи.       Андрей задумался над словами друга. Идеи, как удивить-порадовать Катю-Катерину постоянно крутились в голове, но казались недостаточно хорошими для нее. А вот Ромкина мысль, что Кате нужна какая-то встряска, чтобы она по-другому на него посмотрела, зацепила за живое. Сползая со стола, Жданов почти придумал, как вытащить ее на разговор. Конечно, можно было бы организовать что-то более изящное, но с другой стороны, он и так уже всю голову сломал! А значит, немного доработает текущий план и все у него получится как надо. Осталось только дождаться понедельника.       После разговора с другом и небольшого перерыва, Жданов подналег на текущие дела — разбираться в них было тяжеловато, голова соображала плохо, на душе по прежнему было муторно, но он заставил себя отвлечься от всего, что связано с Катей и в итоге втянулся. Ромка тоже задержался, так и сидели, каждый в своем кабинете, обложившись папками и бумагами. Кира, приглашавшая на ужин, предсказуемо обиделась на отказ, но сейчас Андрей и правда меньше всего хотел ее видеть, сослался на то, что в данный момент компания для него в приоритете.       Около восьми часов снова пришлось отказываться от ужина, на этот раз позвонила мама, и ей Андрей отказывал почти с сожалением. Ну не готов он морально выслушивать, какие они с Кирочкой красивые и прекрасные, что все у них будет хорошо, когда он, Андрюша, перебесится, и вообще, почему он так с ней, любимой невестой, поступает, разве они с отцом его воспитывали таким… В общем, благополучие компании оказалось удобным прикрытием от выяснения семейных отношений, душеспасительных бесед и того, что можно было считать заботой.       «Кира с мамой наверняка и ужинают. Для того, чтобы перемыть мне косточки, мое присутствие вовсе и не требуется», — раздраженно подумал Андрей, усилием воли заставляя себя вникнуть в очередной документ.       

***

      Катя, занимавшаяся приготовлением обеда, посмотрела на часы — теперь, когда она не училась, день казался долгим, а огромное количество свободного времени даже пугало. Коля хотя бы уехал в «Зималетто», вчера удалось и перевестись на заочку, и оформить ИП — вселенная решила помочь им и с документами разобрались быстро и без проблем. Потом они даже прогулялись и слопали по мороженному, отмечая такой важный для них обоих день. Единственное, что омрачало Катино настроение — это невозможность все рассказать отцу. Она никак не могла принять правильное решение, металась от одного к другому, и чтобы успокоить совесть, активно искала работу, рассылая десятками резюме.       Тоня, сделав все необходимые уколы и капельницы, ушла где-то час назад, Валерий Сергеевич возился с внезапно переставшим работать утюгом, фоном бормотал телевизор. Домашнюю уютную обстановку нарушила вибрация телефона, Катя взяла его со стола, открыла сообщение и тут же удалила — со Ждановым она не хотела общаться. Ни переписываться, ни разговаривать. А он как будто не понимал, закидывая ее смс-ками, но пока не звонил.       Выключив под кастрюлей с супом огонь, Катя непроизвольно вздрогнула — в дверь кто-то позвонил.       — Сиди, я открою.       Не то что бы она боялась увидеть на пороге Андрея, но все равно совпадение оказалось неприятным. Посмотрев в глазок и увидев незнакомку, все же открыла дверь. Перед ней стояла высокая, очень худая девушка, с копной рыжих вьющихся волос и небольшой спортивной сумкой в руках.       — Катя? — девушка неуверенно улыбнулась. Что-то в ее облике показалось смутно знакомым, Пушкарева еще раз посмотрела на девушку внимательнее.       — Венька? — Катя не поверила своим глазам и кинулась обниматься. — Венька!       — Вообще-то Венера, — поправила ее гостья, вытирая набежавшие слезы. — Валерий Сергеевич дома?       — Дома. Проходи-проходи. Ты как вообще в Москве? С мамой?       — Кать, мама умерла две недели назад, — тихо призналась Венера. Голос дрогнул, но она удержалась от новых слез — и так много выплакала в последнее время. Катя замерла, как вкопанная и снова обняла подругу детства, крепко-крепко. Что это такое — потерять маму, она знала очень хорошо. В любом возрасте это одинаково тяжело и горько, потерять человека, который тебя любил только потому что ты есть.       — Катюх, кто там? — Валерий Сергеевич вышел в коридор.       — Пап, Венька приехала… — Катя сняла с гостьи короткую светло-голубую куртку, пристроила ее на вешалку, ненавязчиво подтолкнула тапочки. Венера неуверенно улыбнулась, чувствуя себя крайне неловко — свалилась как снег на голову хорошим людям. Ни идти ей было правда некуда и не к кому, ни друзей, ни родственников в Москве не осталось. Да и в целом ее поездка выглядела как самая огромная авантюра. Кому и где она нужна была со своими проблемами?       — Венера! Какая ты красавица выросла, глаз не оторвать! — по-доброму усмехнулся Пушкарев и обнял девушку. С дочерью и вдовой сослуживца и приятеля, трагически погибшего много лет назад, они не виделись давно. Еще когда Катя училась в школе, Венера приезжала к бабушке в Москву, обычно на летние каникулы, а потом постепенно связь оборвалась. — А Света?       — Пап, тетя Света умерла две недели назад.       — Ох, дочка… И как же ты теперь? — Валерий Сергеевич расстроенно вздохнул. Теперь он просто не мог оставить дочь своего друга на произвол судьбы, чувствовал своим долгом поддержать ее и помочь всем, чем может на данном этапе.       — Закрыла дом наш, купила билет, уехала. Подумала, что там мне делать нечего… А в Чите… — Венера отмахнулась. — Можно я у вас переночую? Простите, дядь Валер, я неожиданно свалилась вам на голову. Знала только адрес, а то позвонила бы… Комнату сниму, работу найду, честное слово! У меня и образование есть, вы не думайте, что я какая-то…       — Тебе есть куда идти? Нет. Работы тоже нет? И чего придумала тогда? — подпустил строгости в голос Пушкарёв. — Тебя никто никуда не гонит.       — И вообще, давай сначала поедим, а потом уже будем думать, — Катя, расстроенная новостями и внезапным появлением Венеры, о которой тоже нужно заботиться, все-таки взяла себя в руки. — Папуль, убирай там инструменты, я сейчас все накрою.       Венера, с розовыми от смущения щеками, стояла среди всей этой суеты, не зная, куда себя деть.       — Ты с поезда только?       — Да.       — Сейчас принесу полотенца, — метнувшись в комнату, Катя вернулась к гостье. — Не стесняйся. У нас конечно не дворец, но чем богаты — тем и рады.       — Спасибо, Катюш. Правда, огромное спасибо. Я ехала и боялась, что вы переехали куда-нибудь…       — К счастью не переехали. Одежду кидай в машинку стиральную, я потом включу.       Послушно кивнув, Венера взяла несколько вещей из сумки и косметичку, и закрылась в ванной комнате. Катя вернулась на кухню, растерянно-озадаченная.       — Пап, ты правда не против, если Венька у нас поживет?       — Конечно нет. Куда девчонке деваться-то? С работой тоже что-нибудь придумаем… Мы теперь в квартире — трое безработных, — Валерий Сергеевич невесело усмехнулся. — Венерке при ее красоте самое то в модельный бизнес податься. Кабы знать, что там не развратники всякие, наркоманы и толстосумы, можно было бы попробовать…       Катя, достававшая тарелки, чуть не выронила одну из них от неожиданности. О «Зималетто» и Андрее она папе так ничего и не рассказала… И вряд ли это будет хорошей идеей прямо сейчас.       — Надо сначала узнать, какое у нее образование. Может она вообще учительница какая-нибудь.       — Ох, досталось девчонке… Сначала Сашка, отец ее, погиб, как герой, но тем не менее — тяжело без отца, Света одна детей тянула, потом Сашка-младший на мотоцикле разбился… Теперь вот и Светы самой нет…       — Пап, не расстраивайся. Сам же знаешь — так бывает, к сожалению.       — Да я не расстраиваюсь. Представляешь, как бы она бедная, справлялась, если бы нас не нашла? Одна совсем… Мы-то с тобой вдвоем остались, это уже немало.       — Вместе мы — сила. И настоящая команда. Пап, а как вообще мы с Венькой познакомились? Я смутно помню…       — Как-как. Мы с Сашкой служили, приятельствовали, жили, как ты помнишь, в Новой Заре. С Венькой вы одногодки, ты в декабре родилась, под новый год, а она в сентябре. Росли вместе. Потом мы сюда переехали, адрес наш я Свете оставил… Мать Светина, жила на здесь, в Москве, Венерку отправляли на лето. В общем, разъехались, где-то до твоего шестого класса связь держали. А потом все — ни звонков, ни писем, ни телеграмм… Может переехали, может не доходили письма, а телефон отключили. Всякое в жизни бывает.       — И вот, теперь нашлись, — Катя ободряюще улыбнулась. Конечно, она не рассчитывала, что теперь в Венерином лице у нее будет первая настоящая подруга, кто-то, кроме Кольки, который ей заменил и друзей, и возлюбленных, и брата. Но стоило попробовать хотя бы пообщаться с девушкой своего возраста, а заодно, раз так уж сложилось, помочь ей. — Кстати, надо будет с антресолей достать раскладушку, да?       — Думаешь, Венька уместится? Коротковато ей будет, сколько в ней, сто восемьдесят?       — Ну тогда вместе на диване поспим, — Катя пожала плечами. — Или я на раскладушке, мне не принципиально.       Венера зашла на кухню уже не такая бледная и испуганная, порозовевшая и посвежевшая после душа, переодетая в явно домашний свитер и все в тех же джинсах.       — Садись за стол. Ты суп ешь?       — Ем конечно.       — Отлично, но если что — есть овощи с тушенкой.       — Я вообще все ем, Кать, не заморачивайся. На диетах не сижу, аллергии ни на что нет.       Все занялись обедом, думая каждый о своем. Валерий Сергеевич о том, как иногда трагически складывается жизнь и сколько сил нужно, чтобы справиться со всеми сложностями, Катя — о том, что надо посоветоваться с Колькой и действительно предложить Венере попробовать себя в модельном бизнесе. Конечно, у нее скорее всего не было никакого опыта, но курсы или школы моделей всегда имелись на такой случай. А Венера, так тепло и радушно принятая, ела вкусную горячую еду и не верила своей удаче. Она ехала в Москву наугад, с одной лишь надеждой, что бывший папин сослуживец и друг поддержит, поможет советом, потому что она сама давно не чувствовала надежной опоры под ногами… Рассказывать о себе сразу и все она не стала, решив, что сначала поговорит с Катей, а уже потом, если та от нее не отвернется, то и Валерию Сергеевичу можно.

***

      — Пап, мы в магазин, — Катя, уже одетая заглянула в комнату к отцу. Тот отдыхал с книжкой, судя по выражению лица — с увлечением погрузившись в мир исторических приключений. — Тебе что-то надо? В аптеку зайду.       — Нет, Катюш, ничего. Как там Венька?       — Спит, устала с дороги, к ужину разбудим, если не проснется сама, — пожав плечами, Катя чуть улыбнулась и прикрыла за собой дверь. Признаваться, что она поступила некрасиво, влезла в сумку Венеры, нашла ее паспорт, ей было неудобно и стыдно. Да и что она могла сказать папе? В конце концов, это личное право самой Венеры — иметь ребенка и мужа, и не объяснять им все в подробностях сразу же с порога.       Едва за дочерью закрылась входная дверь, Валерий Сергеевич выждал для верности пять минут, отложил книгу. Прислушался — в квартире было тихо. Он вышел в коридор, ступая бесшумно, понимая, что поступает не порядочно, все же решился. Достал из бокового кармана паспорт, тонкую бордовую книжечку, раскрыл, внимательно изучая. Майорчик Венера Александровна, дата рождения… Место рождения — с.Новая Заря… Замужем за неким Антроповым Сергеем Николаевичем, семьдесят девятого года рождения… Прописка — в с.Новая Заря, в графе «дети» — Антропов Антон Сергеевич, почти двух лет. Искать какие-то еще документы Пушкарёв не стал, вместо этого аккуратно вернул паспорт на место и прошел обратно в свою комнату.       Если память ему не изменяла, то был у них в части такой — Николай Антропов, прапорщик, умный и рукастый мужик, перебрался в месте с семьей в Читу после инцидента с одним из срочников, нечистый на руку, изворотливый и хитрый. Интересно, как так могло получиться, что Венька связалась с Сергеем, да еще и родила ребенка, учитывая, что отцы — Сашка Майорчик и Колька Антропов были чуть ли не врагами в свое время? Спрашивать Веньку напрямую казалось грубым и невоспитанным, оставалась надежда, что она попозже расскажет сама, если не ему, то хотя бы Катьке, с которой они в свое время дружили.       «Венька-Венька… Что ж с тобой такое произошло? Ну не могла ты не знать, кто такие Антроповы и что за человек Сергей… И где твой ребенок, все с ли с ним в порядке? Почему ты одна приехала? Если бы с мальчишкой случилось что-то плохое, она бы сказала. Значит спрятала ребенка? Или оставила с отцом?..», — Валерий Сергеевич, чувствуя неприятную тяжесть в груди, достал из верхнего ящика комода спрятанную от внимательных Катькиных глаз резервную пачку сигарет. Полгода он к ней не прикасался, сейчас руки потянулись сами собой. Вредная привычка взяла верх над рациональным пониманием, что не с его сердцем увлекаться никотином. Радовало только то, что до возвращения Катерины из магазина он сто раз успеет проветрить, иначе она устроит допрос с пристрастием, а врать любимой дочери не хотелось. Открыв форточку, закурил, прислонившись поясницей к подоконнику. От помощи Венере он не отказывался, какой бы там запутанной ситуация не была, но происходящее тревожило — уж больно приезд Венеры напоминал побег. Но с другой стороны, кто он такой, чтобы ее осуждать? Да, сейчас он скромный пенсионер, но бывших военных не бывает, да и кое-какие связи все же остались, да тот же Володька — поможет, в чем бы не состояла проблема.       Венера же, не догадываясь ни о чем, спокойно спала в Катиной комнате, завернувшись в теплое одеяло. Она наконец-то позволила себе расслабиться, находясь в безопасной обстановке. Последние дни она толком не ела и не спала, нервничая и боясь, что уехать не получится. Однако все сложилось удачно — она с несколькими пересадками благополучно добралась до Москвы. И смогла ненадолго выдохнуть — по крайней мере сюда Сергей доберется не сразу.

***

      Катя, удачно выбравшаяся в магазин, решила поговорить с Колькой по поводу Венеры. Пока они ходили между полок с продуктами, рассказала о том, как Венера Майорчик неожиданно оказалась на пороге их квартиры. И про паспорт, из которого следовало, что у нее имелся муж и сын, двухлетний Антон. Коля слушал рассеянно, но Катя знала, что рассеянность мнимая, и Колька не пропускает ничего мимо ушей, даже уставший после рабочего дня.

      — Кать, а давай я ее к нам на дачу? Отоспится, успокоится, в себя придет. Мама за ней присмотрит, — предложил Коля. — И она за мамой…       — Что случилось?       — Да у нее опять спину прихватило, и давление низкое, на больничный уходить отказалась, сказала, что так доработает. Подумаешь, сутки на ногах, ерунда какая…       — Хорошая идея, Колька. Осталось у Веньки спросить. А ты ее вообще помнишь?       Коля, загрузивший в корзину две пачки муки, неожиданно смутился.       — Конечно. Ее сложно не запомнишь — красивая даже в детстве была. Хотя и угловатая, как все подростки.       — Так, по списку все. Еще в аптеку забежим и мы — молодцы, — Катя сверилась с листком из блокнота, по которому планировалось приготовить побольше еды на дачу.       — Давай побольше всего возьмем, чтобы тебе не таскать тяжести самой.       — Коль, ты в воскресенье приедешь. Ты же не думаешь, что мы все это съедим за два дня.       — Мне будет спокойнее, — и не слушая ее доводов, Коля стал заполнять вторую корзину уже на свое усмотрение.       — Ладно-ладно, не спорю.       — Домой придем, предложи ей сразу.       — Лучше ты, Коль.       — И то верно. У меня уже мозга за мозгу зашла… — проворчал Зорькин, пока они тащились к кассе.       — Колька, а вообще, почему ты ничего про работу не рассказываешь? — поинтересовалась Катя, когда они запихивали пакеты в багажник «ласточки».       — Я думал, тебе неприятно будет… — пожал плечами Коля. — А вообще, предыдущий финдир, Ветров, толковый, умный мужик — дела оставил в полном порядке, ты бы оценила. Секретарша — умная и вроде бы адекватная женщина. На маму дяди Федора похожа.       — Коль, ну почему мне должно быть неприятно? Это теперь твоя работа, и мне интересно. Так что рассказывай и не думай о глупостях, — Катерина отмахнулась.       — Малиновский вроде бы адекватный, не истерит и не требует невозможного, пока привыкает к роли Президента… Я отпросился на пятницу, мол, матушка заболела, надо ее на дачу отвезти — отпустил без проблем. Все дела я раскидал, так что пока ко мне вопросов нет. Со Ждановым я не пересекался пока. Секретарша у него очень красивая — приходила ко мне, документы приносила. Виктория зовут. Яркая брюнетка такая, знаешь, губы красные, облегающий костюм, шпильки…       — Коль, мы с ней встречались. А ты что же, влюбился?       — Нет, наверное, нет. Но она меня привлекла… Такая яркая, но молчаливая, представляешь? Не бегает по курилкам с Женсоветом.       — С кем?       — Из секретарш стихийно собрался такой вот женсовет — Светлана, Амура, Шура, Мария, Татьяна, и еще Ольга Вячеславовна — она в мастерской при дизайнере, по-моему, она одна и работает. Остальные постоянно шепчутся, собирают сплетни… В общем, сама понимаешь.       — Они — отличный источник информации.       — Ага. Не всегда достоверной, но все же. Хорошо, что Виктория не такая.       — Почему?       — Было бы обидно понять, что она такая же как они.       Катя кивнула. Даже если Колька и влюбился, то она только порадуется за него, если чувства окажутся взаимными. Сама Катя не думала ни о каких романтических отношений, чувствуя, что время еще не пришло, она была настроена на решение других проблем и вопросов. До дома добрались быстро и без проблем, Коля забрал все пакеты, возмущенно засопел, когда Катерина попробовала взять хотя бы один, менее тяжелый.       — Двери подержишь, — пробурчал Николай. — И вообще, тебе у плиты стоять. Ты нас и так очень выручишь, Катюх. Матери бы отлежаться, я сам — не повар, про Венеру мы ничего не знаем, вдруг она тоже невкусно готовит.       Спустя десять минут Катя уже вовсю хозяйничала на кухне, дав Коле бутерброд и чашку кофе, чтобы скрасить ожидание ужина. Поставив разогреваться суп и тушеные овощи на медленный огонь, Катерина стала разбирать пакеты. Ее телефон, так и лежавший на столе, завибрировал — пришло очередное сообщение.       — Он?       — Да, — Катя удалила смс-ку и вернулась к своим делам. — Надоел ужасно, но хотя бы не звонит.       — Может, лучше ответишь? Один раз. И он перестанет тебя доставать.       — Это не сработает. Я просила его словами, не услышал.       Венера, проснувшаяся недавно, заглянула на кухню и чуть смутилась при виде Николая.       — Мы тебя разбудили?       — Да нет, сама проснулась.       — Коль, это Венера, Венера — это Николай, мой друг детства, — Катя отвлеклась на суп, чтобы помешать и снова накрыть крышкой.       — Приятно познакомиться, — сквозь бутерброд улыбнулся Коля. — Мы конечно в детстве знакомились, но прошло столько времени, что это можно делать заново.       Венера присела на ближайшую табуретку.       — Мне тоже.       — Я к папе загляну.       Проводив подругу с пакетиком лекарств задумчивым взглядом, Коля ободряюще улыбнулся новой знакомой. Она и правда оказалась очень красивой, высокой, с копной непослушных волос, и улыбка оказалась хорошая, и ямочки на щеках. «Не Виктория, конечно, но что-то в ней несомненно есть», — пришел к выводу Зорькин.       — Слушай, Венер, мне Катя вкратце рассказала, что ваши отцы дружили, служили, и что вы подруги с детства… В общем, я завтра собираюсь на дачу маму отвезти, у нее отпуск начался, может, ты ей компанию составишь? Там благоустроенный вполне дом, еды нам Катька приготовит. Отдохнешь, отоспишься.       — Мне кажется это неудобно. Мы друг друга не знаем совсем.       — Ну, давай быстро познакомимся. Я — экономист, работаю, учусь на заочном. Живу в соседнем подъезде, моя матушка — врач-хирург, у нее с завтрашнего дня отпуск, и я был бы рад, чтобы ты тоже отдохнула на даче. Я сам не могу там постоянно находиться. Не стесняйся, тебя матушка доставать ничем не будет, книги там есть, природа вокруг — загляденье. И правда, прежде чем искать работу, немного придешь в себя. Переезд — непростая штука.       Коля говорил так искренне и уверенно, что Венера засомневалась. Пушкарёвым она конечно же доверяла, Коля вроде бы тоже не внушал опасений, и она не видела причин, чтобы отказаться от такого предложения.       — Если я правду твоей маме ничем не помешаю…       — Совершенно не помешаешь, в доме три комнаты. Кстати, а ты кто по профессии?       — Швея, — Венера чуть улыбнулась. — У нас швейку в Новой Заре закрыли, пару месяцев как… Частник выкупил, всех уволил, привез своих работников. Но пока я работать хорошо не могу, руки трясутся.       Коля обратил внимание на красивые руки девушки — длинные пальцы, миндалевидные ногти без намека на лак, но при этом да, они мелко дрожали, и если не приглядываться, было незаметно.       — Тем более стоит отдохнуть, — допив кофе, Коля принюхался и выбрался из-за стола, чтобы помешать греющиеся овощи. Ему пришла идея, попробовать устроить девушку в «Зималетто» той же швеей, стабильная зарплата да и у него под присмотром будет, если что. Но пока не стоило торопиться и форсировать события. Для начала Венере требовалось успокоиться, немного прийти в себя после смерти матери, а уже потом решать что-то с работой. Может и в модельную школу попробовать пойти, там курсы всего три месяца, учитывая отличные исходные данные, для Венеры будет не так сложно освоить необходимые навыки.       — Хорошо. Ты не думай, я все по дому умею, — зачем-то добавила Венера. — И деньги есть, нахлебницей никому не буду.       Коля кивнул с таким видом, мол, никто такого и не думал.

***

      Катя повернулась на бок, потянулась за одеялом, чтобы укутаться потеплее и неожиданно проснулась. Сначала не поняла, что произошло, потом глянула на неоновый циферблат будильника — 02:03, снова прикрыла глаза и прислушалась. Шаги в коридоре, потом на кухне, звук открываемой форточки… Мозг работал с паузами, медленно осознавая реальность, но Катя как могла быстро выбралась из одеяльного кокона, накинула халат, влезла в тапки и поплелась на звуки. Не то что бы она перепугалась, но не проверить, что случилось, не могла. Венеру ее телодвижения ничуть не побеспокоили, она крепко спала, перед сном Катя дала ей пару таблеток успокоительного, они немного поболтали, прежде чем гостья уснула — Катя понимала, как никто, что она сейчас переживает и не лезла в душу. Завтра, а точнее уже сегодня, она поедет с Зорькиными на дачу, а потом, возможно, и придет время для разговоров по душам. Свет на кухне после темноты ее спальни и коридора казался слишком ярким. Валерий Сергеевич обнаружился за столом, пьющим воду из кружки. По ногам гулял сквозняк из открытой форточки, Катя поежилась.       — Папуль, ты чего?       — Разбудил все-таки? Прости, Катюш, я старался потише.       — Как ты себя чувствуешь? Что-то болит? — плюхнувшись рядом, Катя тревожно заглянула в лицо.       — Да не спится что-то, ворочался-ворочался… Прости. Тебе бы отоспаться, а не ночами вскакивать.       — Сто раз успею, пока работу не нашла. Давай чай с мятой сделаю?       — Давай.       Катя занялась чаем, зашуршала пакетиками, загремела баночками с травами и заваркой.       — Хорошо, что мы Веньку уговорили поехать на дачу, все-таки свежий воздух, природа. Отвлечется немного.       — Ты из-за нее переживаешь? — оставив чай настаиваться, Катя снова присела за стол.       — Да в целом… Сашку, отца ее, вспомнил… Хороший был мужик, честный и правильный, настоящий офицер, но, судьба несчастливая оказалась. Сначала сам погиб, потом сын.       — А у нас вроде был снимок, — Катя внимательно посмотрела на фотографии, нужная нашлась внизу. Небольшая, черно-белая, в горизонтальной рамочке. — Может уберем?       — Не стоит, Катюш. Пусть останется, это же память.       — Ты прав. Я сначала подумала, что Венька расстроится, но теперь поняла, что ей наоборот, должно быть приятно.       Они немного помолчали, Катя разлила чай, поставила перед отцом кружку, достала из холодильника нарезанный лимон.       — Давай к маме завтра съездим?       — Давай. Только дачников наших отправим… И недолго, надо до приезда Тони успеть, — Валерий Сергеевич усмехнулся. Колька приятно его удивил своей заботой о чужом человеке, видимо, тоже проникся ее историей и радушно предложил вариант, который всех устраивал.       — До одиннадцати точно все успеем. Я с утра все подготовлю, ладно?       — Конечно.       Катя, не сдержавшись, зевнула. Легла спать она около двенадцати, пока все приготовила, пока все прибрала, пока помогла обустроиться Венере… Спать хотелось, но в целом она спокойно переносила небольшое количество сна, привыкнув к ночным сменам на бывшей работе и ранним подъемам.       — Иди спать, Катюш. Вставать рано.       — А ты?       — Я еще посижу чуть-чуть и тоже лягу.       Катя недоверчиво посмотрела на него, но ничего не сказала. Допив чай, ополоснула и поставила на сушилку кружку, потом подошла к отцу, обняла его со спины и прижалась к щеке с легкой щетиной, обняв.       — Спокойной ночи, папуль.       — Спокойно ночи, дочка.       Не без сомнений, Катя ушла обратно в комнату, стараясь не шуметь. Но Венера крепко спала на своей половине, закутавшись в кокон из одеяла и пледа — она отчаянно мерзла, несмотря на то, что в квартире было тепло. Через пару минут Катя и сама провалилась в сон, успев напоследок услышать звук закрываемой форточки на кухне.