Я посадил дерево

Как любовь сохранить не убив друг друга?

      Андрей, едва оказавшись дома около семи утра, убедился, что Кира с трагическим выражением лица не поджидает его в компании бутылки вина или шампанского. Он прямиком направился в душ, на ходу раздеваясь. Испорченные вещи он позднее обязательно выбросит, сейчас было важнее прийти в нужную форму самому. После контрастного душа, растворимого витамина С и пригоршни обезболивающих он и правда почувствовал себя гораздо лучше. Бодрее, свежее, а главное, в голове появилась ясность, которой ему так не хватало.       Обернув бедра полотенцем, Жданов посмотрел на свое отражение и криво усмехнулся — сегодня он поедет в Зималетто и сделает все, как считает нужным. Но будет ли это победой — большой, большой вопрос. В папку с документами отправился плотный конверт — конечно, суммы могло не хватить, в банк он заедет днем, когда будет точно понимать порядок цифр. Таким воодушевленным он давно себя не чувствовал, и это было так волнительно и странно — в Андрее горел азарт. Ему казалось, что еще не все потеряно, он сможет вымолить у Кати прощение, исправить то, что еще можно исправить, объясниться с ней, доказать, что он — не отбитый на голову мажор, привыкший все покупать.       «Хотя… Так и есть. Голову мне слегка отбили, покупать я как раз и собираюсь — Катино расположение в том числе…», — Андрей усмехнулся краешком рта. Безумие. То, что он собирался делать было настоящим безумием. Но его план имел полное право на существование и он очень надеялся, что в разговоре с отцом получится донести его идеи максимально точно.       «Хорошо, я встретил Катю и понял, что иду совсем не туда, куда мне нужно… Катя, Катенька, маленькая милая девочка. А я все испортил…», — мысли снова вернулись к новой знакомой, очаровательной и притягивающей к себе, как магнитом. Не только в сексуальном смысле, с ней рядом просто хотелось быть. Сидеть на кухне, пить чай, болтать обо всем и никуда не торопиться.       «Влюбился. Отлично, Жданов! Одну часть мозгов тебе отбили в баре, второй частью ты влюбился, как пацан. И собираешься еще такие дела проворачивать…», — мысленно поставив себе диагноз, Жданов прошел в прихожую. Ему срочно требовался старый-новый телефон. Потерянного было жаль, но с другой стороны — все, что не делалось, делалось к лучшему. Минус одно напоминание о Кире. Хотя в том, что она легко его отпустит, Андрей очень сильно сомневался. Пожалуй, больше, чем в своем бизнес-плане и надеждах на быструю покупку земельного участка. Того, который отдали под зималеттовский магазин.       Старый телефон нашелся в шкафу на одной из полок с мелочами. Андрей поставил его заряжаться, немного подождал, пока «кирпичик» включится и сразу же набрал Киру, выбирая одно из зол, обозначив его первым в списке.       — Кира, это я. Не разбудил?       Разумеется, Кира не спала и тут же засыпала жениха вопросами:       — Где ты был? Опять со своими моделями? Почему не брал трубку? Андрей, я столько раз тебе звонила!       — Мы с Ромкой были в баре, после того, как доделали бизнес-план…       — Я звонила Малиновскому, ты был не у него!       — Кира! Я был с Малиновским, а не у него. И если бы ты дала мне договорить, то услышала бы то, что было на самом деле, а не то, что хочется тебе. Мы приехали в бар, потом к нам прицепились местные боксеры. Ромка свалил, а мне досталось и за себя, и за того парня. Кошелек и телефон забрали, спасибо хоть очки оставили… Я добрался до травматологии, спасибо прохожим, оттуда сразу домой. Вот только зашел, зарядил старый мобильник и звоню тебе.       — Андрюша! Тебе сильно досталось? Сотрясения нет? Я сейчас приеду!       — Не надо, Кир. Передвигаюсь сам, кроме ушибов и ссадин ничего нет. Сама увидишь в Зималетто. Я сейчас переоденусь и приеду туда, надо еще раз пройтись по бизнес-плану перед Советом. А ты приезжай как обычно, хорошо?       — Ты уверен?       — Да, любимая. Все будет нормально. До встречи, — голос звучал как обычно и от этого самому Жданову было противно от себя самого. «Кирюша», «любимая», «дорогая» или «родная» — все говорилось с нужными интонациями, Кира верила ему, но он сам давно не чувствовал и доли того, что вкладывалось в нежное обращение к невесте.       Андрей отключился и с облегчением выдохнул. На этот раз, кажется, обошлось. По крайней мере Кира не разыскивала его по всяким клубам и барам, и не обзванивала больницы и морги, как это обычно бывало, когда он не отвечал пару-тройку часов. Решив, что кофе попьет потом, прошел в спальню, чтобы одеться и заодно выдернуть предателя Ромку из похмельного сна. В конце концов, грядущий Совет директоров касался не его одного. Однако отзываться Малиновский упорно не собирался. Три попытки дозвониться не увенчались успехом, Андрей успел одеться и добиться того, чтобы отражение не вызывало отвращения или желания вызвать «скорую помощь» — ссадины на физиономии к этому располагали.       — Малиновский, хватит спать! — рявкнул Жданов, когда Роман наконец-то отозвался на том конце провода слабым «да». — Ничего не хочу слышать, чтобы через сорок минут был в Зималетто, есть серьезный разговор. Очень серьезный.       — Но… Палыч… Еще восьми нет, такая рань…       — Ты проштрафился, будь любезен не подводи меня еще и по работе. Сорок минут, понял? Сегодня Совет, ты не забыл, надеюсь?       — Такое забудешь, пожалуй.       — Вот и молодец, до встречи.       Андрей отключился первым, чувствуя, как снова в душе поднимается злость на Ромку. Как он вообще мог свалить? Получается, всего его слова, что он, Андрей, для него не то, что друг, а брат, полная ерунда? То же самое, что он говорит Кире в нужные моменты? Думать об этом было неприятно. В конце концов, Кира всегда была для него дочерью друзей родителей, почти сестрой, а Ромка… С ним было прожито и пройдено слишком много. В целом-то Малиновский его не подводил, оставаясь в разных ситуациях «верным оруженосцем», что сейчас-то произошло? Настолько не смог оторваться от очередных рыбок-птичек? Вместо дальнейшей рефлексии Жданов вышел из квартиры. Спустившись на парковку, глянул на часы и понял, что приедет точно раньше Ромки. Но это, наверное, было и к лучшему — чтобы не наговорить лишнего и четко изложить свою идею, ему нужно собраться с мыслями.

***

      Пустой офис радовал глаза и, главное, окружающий шум не усиливал головную боль. То ли обезболивающие оказались неэффективными, то ли наложились на выпитый ранее алкоголь, но по мере приближения к Башне-2000 в виски словно ввинчивались дополнительные гвозди, шурупы, а иногда и металлические колючие шарики. Добравшись по коридорам до приемной, Андрей приготовил себе кофе и когда почти его допил, заявился бледный и помятый Роман, правда выбритый, в чистой отглаженной сорочке и накинутом поверх красном джемпере — он всегда завязывал рукава узлом, подсмотрев способ в одном из журналов.       — Отец родной! Не вели казнить, вели слово молвить! — Малиновский, театрально раскинув руки, упал на колени перед другом, рискуя повредить все, что не повредили во вчерашней драке.       «Такая актерская игра зазря пропадает… Никого еще нет и придут нескоро», — машинально отметил Жданов и усмехнулся.       — Как ты? Выглядишь не так плохо, как…       Андрей смерил Ромку недобрым взглядом, потом взял его за шею сзади и поставил на ноги.        — Заткнись. Ты меня кинул в этом «Огненном тайфуне» и какая тебе разница теперь, как я себя чувствую? Готов слушать и воспринимать информацию?       Роман смотрел на друга глазами испуганной совы и угукал, потому как кивнуть не мог — Ждановская лапища все еще сжимала его шею отнюдь не ласковым захватом.       — Смотри, что у нас получается — я не могу выдвигаться на пост президента компании, а кто-то должен это сделать. Правильно? Или ты хочешь, чтобы все заграбастал Сашка и компания превратилась фиг знает во что?       — Не хочу.       — И вариантов у нас два, Ромочка. Либо план представляешь ты, либо Кира. Но Кире я могу предложить лишь из вежливости, на правах бывшей невесты. Тебе же, засранцу, я доверяю. Как себе. И вместе мы сможем реализовать наш план, если четко ему следовать.       — Чего?       — Того. Я все обдумал и понял, что не готов возглавлять компанию, — Андрей давно отпустил Ромкину шею и они перебазировались в кабинет на красные кожаные креслица.       — Тебе вчера точно башку отбили.       — Еще раз скажешь о этом — получишь сам.       — Палыч, я серьезно не понимаю, с чего вдруг такие перемены?       — С того, что… — не смотря на обиду, поделиться с другом все-таки хотелось, тем более, недомолвки и полумеры в данной ситуации будут только мешать. Ромка — не Кира, с ним можно говорить откровенно, а вот для нее потребуется версия правдоподобнее, и Андрею казалось, что он выбрал верную линию, упирая на то, что понятно Кире — семья, родственные чувства, долг и его собственная незрелость. — Ты хочешь стать Президентом компании, Ром?       — Очень смешно. Кто за меня проголосует?       — Те же, кто и за меня. Я с родителями поговорю. Наш план, Ромка, хорош еще и потому, что ты бы рулил компанией, а я бы отправился модернизировать производство — оно у нас, конечно, хорошее, но мы отстаем от главных наших конкурентов. От той же «Фонтаны», понимаешь? Мне по кайфу посидеть в президентском кресле, но это все картинка и антураж, понты. А компании нужно не это. Нам нужна принципиально новая стратегия, прорывные стильные коллекции, производство, не знаю, там… Продажа франшиз в масс-маркет, у нас вон, склады вещами забиты…       Малиновский кивал, соглашаясь с другом. Да, они мозговали над планом вдвоем, но сейчас, когда фокус сместился на его скромную персону, появился страх не справиться и подвести всех.       — Ты серьезно? Так легко расстанешься с креслом президента и отдаешь его мне? Ну или Сашке, если все пойдет не так?       — Ромка, я многое понял. Мои понты и амбиции — дурь зажравшегося мажора. Если я хочу, чтобы обо мне в будущем говорили в уважительном ключе, а не воспринимали только как сына Павла Жданова, то придется серьезно поработать. Поверь мне, машинки и производство — действительно то, что мне нужно. Я же знаю все это как свои пять пальцев. В этом я действительно хорош, без ложной скромности. У тебя хватит организаторских способностей, ты сам это понимаешь.        — Мне кажется, я все еще сплю.       Жданов ущипнул друга за руку и тот отчетливо понял, что не спит.       — Слушай, а как же Павел Олегович? Он на тебя рассчитывает.       — Он все равно думает, что я еще молодой, дурной и наломаю дров. И он прав, Ром. В чем-то да, я еще зеленый и неопытный, желания рулить всей этой махиной хоть отбавляй, а знаешь, как я думаю на самом деле? Все само как-нибудь вырулит в нужную мне сторону. Понимаешь? Я это знаю про себя. Теперь — точно знаю.       Весь вид Малиновского выражал недоверие и недоумение. Таким серьезным и даже повзрослевшим он видел друга впервые, поражаясь метаморфозам. Ну не мог человек за одну ночь таким стать. Не мог!       — Папа всю жизнь положил на компанию, они с дядей Юрой вывели ее на серьезный уровень, но папа — ретроград, а все вокруг давно поменялось. Поэтому если Сашка будет гнуть ту же линию, то Зималетто станет аутсайдером и погрязнет в кредитах. А мы с тобой, Ромка, можем ситуацию поправить.       — И все-таки, Палыч, ты подумай. Получится, что я тебя подставил в баре, а потом и кресло президентское отобрал. Для твоих родителей важно, чтобы компанией рулили наследники двух семей, а я, как ты понимаешь, никто. Мальчик с улицы. С меня и спроса будет больше, в случае чего.       — Так, мальчик с улицы, не дави на жалость. С твоими мозгами бояться управления компанией… — Андрей отмахнулся. — Отец всегда сомневался во мне, понимаешь? И сомневался обоснованно, я заигрался во вседозволенность. Думал, что бизнес — это легко и просто. Сиди, раздавай поручения, а всю славу и почет забирай себе. Про тебя речи никогда не шло. Вот у тебя и появится шанс проявить себя во всей красе.       — А Кира? Она не допустит, чтобы президентом стал кто-то другой.       — Сашкин план ей точно не нравится, поверь мне. Она сама не захочет рулить Зималетто, у нее другие мечты. Кира мечтает поскорее выйти замуж за Андрюшу Жданова, родить троих детишек — сына и двух дочек, а потом спокойно вести красивую богатую жизнь.       — И что же? Ты на это все согласен?       — Читай план, нам сегодня нужно быть крайне убедительными, — кинув в Ромку папкой с бизнес-планом, Андрей устроился за рабочим столом. Нужно было собрать недостающие документы для сделки по поводу земельного участка и еще раз освежить память насчет Устава компании. Кирины планы на «долго и счастливо» они обсудят чуть позднее, когда он соберется с духом.       Какое-то время сидели молча, пока Рома не оторвался от чтения, потирая виски.       — Палыч, а скажи мне на милость, что с тобой такое приключилось? Пока мы были в «Тайфуне» ты выглядел вполне вменяемым и отказываться от лакомого куска не собирался.       Андрей ждал этого момента. Он отправил заявления на распечатку, проверил заряжающийся телефон и задумчиво потер переносицу.       — Что приключилось? Катя приключилась.       — Ты серьезно? То есть это все, — Малиновский обвел взглядом кабинет, — из-за бабы?       — Она не баба, — тут же обидевшись, Андрей вышел в приемную, забрал из принтера горячие еще листы. Вернулся, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, ушибленное плечо заныло. — Ром, она очень красивая. Умная. Она… Она чудесная. И я очень перед ней виноват.       — Когда успел-то? И что за Катя? Девчонки со мной уехали…       — Помнишь нашу официантку?       Малиновский наморщил лоб. Он кажется помнил миловидную девушку, которая обслуживала их столик, советовала классные настойки и неплохие, кажется, закуски. Но на этом все его воспоминания заканчивались.       — Ну и? Ты втюрился в официантку и решил бросить компанию на произвол судьбы, потому что девица против? Палыч, с хрена ли баня-то сгорела?       Оказалось, что говорить правду, именно то, что у тебя на душе, еще больнее, чем признаваться самому себе в собственных неблаговидных поступках, но Андрею хотелось рассказать все честно, чтобы Ромка не видел во всех его просьбах двойное или тройное дно. Лучше обойтись без камней за пазухой, им хватит Воропаевых за глаза и за уши.       — Она меня заинтересовала. Я что-то там шутил, как обычно, ты девиц клеил…       — Андрюха, ну прости, что свалил! Я же не боец ни разу…       — Нужны мне твои извинения. Ром, за базаром не следил я, а ты… Ну не впрягся и не впрягся. Я привык, что за мной ходят и подтирают. Ты поступил по-другому. И вообще, дай договорить уже, а то рабочий день скоро начнется… Короче, она сначала посоветовала какую-то вкусную еду, мол, не надо пить на голодный желудок, потом улыбнулась, потом что-то еще… Она как-то выпала из поля зрения, мы выпивали, девчонок тискали, а потом началась драка. Я вообще о Кате забыл. Парни выкинули меня на парковку у бара, я там полежал какое-то время, и Катя подошла. Ну, я еще не знал, что это Катя. Вызвала друга с машиной, отвезла к себе домой. Я от вызова «скорой» отказался… Оказала мне первую помощь, башку заклеила. Чаем напоила…       Роман слушал, затаив дыхание и забыв о бизнес-плане напрочь. Какие там графики и таблицы, когда лучший друг совсем мозгами тронулся на почве влюбленности!       — Помнишь наш магазин, который мы решили не покупать, потому что кредит не одобрили? Весной еще ездили туда?       — Ну, что-то вроде да… — неуверенно отозвался Малиновский.       «Вот и я так же думал. Проехался по целой семье катком, сам того не подозревая и благополучно забыл. Вообще значения не придал», — с горечью подумал Андрей и продолжил. Сегодня он собирался наконец-то пойти до конца, поставить все точки над нужными буквами и начать устраивать свою жизнь так, как было правильно и по-настоящему. А не так, как он сам себе когда-то ошибочно нафантазировал.       — На месте этого магазина были посадки, целый мини-парк. Клены всякие, дубики, каштаны, яблони… Их вырубили, площадку подготовили, а у нас облом случился. Вроде ерунда, да? Обычные рабочие моменты, всякое случается… А знаешь, кто эти деревья сажал? Катя с отцом. Ее мама умерла, когда Кате пять лет было, и они в память о ней сажали… Ее отец к нам разговаривать приходил, думал, что мы поймем.       — А мы?       — А мы, Ромка, поржали. Мол, идите, гражданин отсюда, не мешайте деловым людям. Представляешь, что мы наделали? И жили себе спокойно дальше. А Катька отца после инфарктов выхаживает, учится на третьем курсе, еще и работает, чтобы концы с концами сводить, у отца пенсия небольшая…       Малиновского, как Андрей и надеялся, тоже проняло.       — И она знает, что это ты?       — Знает. Дружок ее меня увидел, когда я домой уходил, закатил истерику, ладно хоть драться не кинулся…       — А Катя твоя что?       — Я должен перед ней извиниться. И за то, что на эмоциях наговорил, и за деревья, и за хамство… Она мне жизнь спасла, в конце-концов.       — И что думаешь делать?       — Первый пункт ты уже знаешь — откажусь от президентского кресла. Потом поеду, выкуплю ту землю, оформлю все, как полагается. Привезу документы ей.       — Думаешь, бумажки как-то помогут? Ты ее памяти о матери лишил.       Роман вздохнул. Катерину он понимал как никто другой, его мама тоже рано умерла, он рос с бабушкой, а единственное, что сделал его непутевый отец — помог поступить в престижный университет, так они и познакомились с Андреем. Жданов еще не терял никого из родителей и даже не подозревал о том, насколько ему повезло, принимая это как данность.       — Она так же сказала. С вырубкой деревьев ее как-будто последней связи с матерью лишили. Загладить это никак не получится, но попытаться стоит. Закуплю саженцы, привезут и сделают в лучшем виде… Отца ее, я подумал, нужно в хорошую клинику пристроить, это вообще не проблема, связи есть…       — Это все конечно хорошо, Палыч. Но ты уверен, что Катя стоит того, чтобы все бросить?       — Конечно! Ромка, она такая… И вообще, что значит бросить? — Андрей заходил по кабинету от двери к столу. — На производстве я принесу реальную пользу, мы с тобой будем работать в одной команде и все постепенно получится как надо. Перестану морочить голову Кире, мы и так два года потеряли… Родители, я надеюсь, поймут. Тебе одни плюсы — крутая должность, зарплата, пакет акций… Ромка, ну не Кристину же рассматривать в качестве президента. Перестань сомневаться!       — А ты не боишься, я сам натворю дел?       — Риски такие есть в любом случае. Ну вот я сам про себя все знаю… Наш текущий бизнес-план тоже неидеален, но он жизнеспособен и компания, если ему следовать, выйдет на новый достойный уровень. Хочешь я расскажу, что будет, если я все-таки представлю план и благодаря Кириному голосу выиграю?       Рома кивнул.       — Я бы в креслице президентском расслабился, посчитал, что все, держу Бога за бороду, мне все можно. Стал бы принимать глупые решения, набрал бы кредитов, потом бы подписался на какую-нибудь авантюру с ненадежными поставщиками, у нас бы провалилась коллекция, я бы снова влез в кредиты, потом бы понял, что компания на грани краха и придумал какой-нибудь бредовый вариант с подставной фирмой, например. Врал бы всем, и отцу, и Кире, и окружающим, лепил бы липовые отчеты, а потом бы нечаянно вскрылась правда, что компания в кризисе, а я хотел, как дурак любой ценой удержаться за президентское кресло. Потом отец бы назначил новый Совет, на котором бы утвердили Сашку. Сашка бы тоже натворил дел, потому что он не шарит в модельном бизнесе от слова совсем… Понимаешь, тут ситуация патовая в любом случае — папа, грубо говоря, пытается прикрыть амбразуру кем-то из нас. Любое неверное действие приведет компанию к кризису, я когда все это понял, то осознал, что нужно действовать взвешенно и разумно. Все-таки Зималетто — огромная компания, мало того, что дело двух семей, так еще и работников сотни, они же не виноваты, что руководитель раздолбай?       — Убедил. Закрывать собой амбразуру постановлено рядовому Малиновскому.       — Ром, ну мы же все риски и ситуации прокрутили на сто рядов. Будем действовать по-умному, и, глядишь, гроза обойдет стороной. И еще… По поводу семейного бизнеса… — Андрей как-будто замялся, не зная, как произнести то, что собирался. Выглядело это еще аморальнее, чем все содеянное до, но с другой стороны, он готов был пойти на это, если такой шаг поможет бизнесу. — Ты же понимаешь, что Кира меня не любит, а просто по-привычке считает меня своим?       — Ну, наверное, да… — осторожно заметил Роман. — А что это Вы так на меня смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут.       — Ты присмотрись к ней, не как к моей невесте, а просто как к красивой, умной девушке.       — Ой, дурак. Палыч, ты меня под монастырь подведешь. Зачем мне Кира? Зачем я Кире? И как это будет выглядеть? Ты объявил с ней о помолвке, потом появляюсь я, и?       — Кому какое дело, Ром? Зато получится круто — семейный бизнес останется семейным. Вы поженитесь…       — Ага, проживем долго и счастливо, — пробурчал Малиновский, озадаченный услышанным. — Скажи мне честно, ты мстишь мне за то, что я свалил? Хочешь, еще раз извинюсь? Хочешь, в морду мне дай?       — Тебе и так дали, — Андрей усмехнулся, имея ввиду разбитые губы Романа и внушительный кровоподтек, спускающийся от нижней челюсти к шее. — Подумай, Ром. То, что у нас не сложилось с Кирой, это вовсе не означает, что у тебя тоже с ней ничего не получится. Она просто привыкла считать меня своим, чуть ли не игрушкой домашней, или собачкой на поводке. Короче, подумай.       — Угу.       Жданов слез с рабочего стола, понимая, что ему нужна еще одна чашка кофе. Виктория придет в лучшем случае минут через сорок, с данной задачей он прекрасно справится и сам. Хотя, надо признать, кофе у нее получался не такой плохой, да и в целом новая секретарша не вызывала у него негативных эмоций, особенно теперь, когда исход президентских выборов был почти предопределен.       — Ты кофе будешь?       — Яду. А лучше пристрели меня, командир, чтобы я не мучался.       — Ой, да ладно тебе. Не так страшен черт, как его малюют.       Вернувшись с двумя чашками крепкого сладкого кофе, Андрей снова уткнулся в экран компьютера, пытаясь собрать воедино расползающиеся мысли. Надо было найти расписание Катиных занятий, раз он не потрудился даже номер телефона у нее спросить… Совет директоров занимал его куда меньше, чем предстоящее объяснение перед Катей. Она же могла расценить его действия как очередные попытки решить проблемы деньгами, требовались надежные, понятные аргументы. И если к разговору с Кирой, покаянному и откровенному, он уже был готов, то с Катериной все оказалось сложнее. Решив, что разберется с этим на месте, интуиция ему подскажет верный тон, Жданов загрузил сайт экономического факультета МГУ. Найдя расписание третьего курса, прикинул, что Катя будет на занятиях до половины четвертого вечера. А значит, при должном везении он вполне мог везде успеть. Но сначала — разговор с отцом, потом с Кирой, потом Совет. А дальше он будет свободен и сможет посвятить время Кате. Если не получится застать ее у университета, то приедет к ней домой — пока ее отец находился в санатории это было безопасным вариантов, а если и у дома не получится, от перехватит ее по пути на работу.       Малиновский, сроднившийся с бизнес-планом, понемногу проникался идеями друга и, откровенно говоря, даже радовался возможности наконец-то проявить себя. А вдруг Андрей окажется прав и они справятся? Не потопят компанию, выведут ее на качественно другой уровень… И его, Ромкино, положение в компании станет принципиально другим. Его заметят, с ним станут считаться, и он наконец-то сможет сделать для Ждановых что-то по-настоящему важное и нужное, отблагодарив тем самым за все, что они делали для него. Да, он не относился к семьям Воропаевых и Ждановых, но это не мешало быть преданным делу и с благодарностью относиться к Павлу и Маргарите, считая их чуть ли не своими родственниками.       Дело оставалось за малым — убедить Павла Олеговича, как главного акционера, и всех остальных в жизнеспособности их грандиозного плана. Можно было осторожно поговорить с Александром, который согласился на это все только лишь из уважения к Жданову-старшему. Заверить еще и его, что у него не стоит в планах постепенно прибрать компанию в свои руки, выкупая по чуть-чуть свободные акции. Мера была, что называется, вынужденной, раз уж Андрей заартачился и решил во что бы то ни стало кардинально поменять свою жизнь.       Кира, появление которой они заметили не сразу, погруженные в свои мысли, застала идиллическую картину — мальчики пили кофе и сосредоточенно работали с бумагами.       — Андрюша!       — Привет, Кира, — Жданов изобразил на лице улыбку, поправил очки и поднялся из-за стола, сделав другу жест оставаться на месте. Роман, собравшийся было уйти и спрятаться где-нибудь в укромном уголку, затормозил. — Родная, пойдем лучше в твой кабинет, поговорим. Здесь же проходной двор, сама знаешь. Ромка, если родители приедут, скажи, что я скоро подойду.       Малиновский кивнул.       — Как скажешь… — Киру что-то смущало в поведении Андрея, но она решила, что задаст ему нужные вопросы без посторонних ушей поблизости.       Андрей утащил бывшую невесту в ее кабинет, не веря собственному счастью — спустя несколько минут он будет свободен. Да, он сделает Кире больно, очень больно, но она наконец-то снимет свои розовые очки и начнет жить по-настоящему, а не в придуманной сказке.