Бумажная луна

Пепельница была полной, количество сигарет в ней только увеличивалось. Тэхён сидел в кресло-качалке на своем заднем дворе, безжизненным взглядом обводил каждый куст, посаженный его папой. Мозг не работал, солнце пекло так сильно, что альфа уже начал думать, не хватил ли его тепловой удар. Наверное, не хватил, раз он по сотому кругу прокручивает события месячной давности. Прошло столько недель, но вожак всё помнит до чертовой мелочи. Чонгук в тот рассвет сразил его всем, чем можно. Своим поступком, словами, которые он ему сказал, глазами, которые прожигали его насквозь. Омега будто встретился со старым другом, рассказал обо всех проблемах, мучивших его, и ждал совета. Тэхён упустит момент, когда весь монолог Чонгука смотрел только на его губы и не мог больше ни о чем думать. Ему стыдно. Стыдно, потому что омега делился всем тем, что с ним происходит, а он, как истинное животное, думал, как бы сейчас не сорваться и не поцеловать его. — Заебало, господи… Ким протирает лицо провонявшими от табака ладонями, морщится, но пойти помыть руки не может. Весь этот месяц он как на иголках, незаметно, но отошел от дел, представив полномочия Намджуну. Тот не знал, что происходит с другом, но не вмешивался. Хотел, чтобы тот рассказал все сам, без пинков, которые он бы ему с удовольствием надал. В груди вожака щемило от собственной жалости, своего мерзкого характера и поведения, и того, через что пришлось пройти Чонгуку из-за него. Если бы не он, омега бы спокойно жил в своей родной стае, со своими друзьями и не знал бед. Тэхён даже думал, что сам построил бы ему дом, который он только хочет. Поздно. Все поздно, потому что омега скоро выходит замуж. Чон рассказал, что они готовятся к свадьбе, которая состоится через два месяца. В конце лета, перед сбором урожая, потому что потом Кан уедет в поле с сородичами, и дальше на церемонию времени не будет. Тэхён никому, даже перед острием ножа не признается, что его сердце на секунду упустило удар от этих новостей. Он действительно жалок, раз сам не заметил, как влюбился в этого омегу. Не зря ведь говорят, плевать в колодец нежелательно, возможно, ещё придется выпить оттуда воды. Так Тэхён и нахлебался, потому что сейчас не может успокоиться и вырвать сердце из груди, лишь бы ничего не чувствовать. Он всего лишь оборотень, а не кровопийца, и такими свойствами не обладает. Чонгук тогда радостно лепетал о своей жизни, о каком-то жирном Чеддере, который царапал его ноги каждую удобную минуту, о холодном доме по ночам, когда Кан уезжал на сенокос, или о затяжных дождях, которые уничтожили его рассады. Обо всём. И с каждым предложением омеги у Кима слезились глаза от своей никчемности, жалости и беспомощности, потому что упустил. Упустил то, чем мог сейчас владеть без проблем и невзгод. Момент упущен, и жалеть сейчас не о чем, однако глупое сердце твердит другое. — Я не могу больше на это смотреть. Тэхён приоткрывает один глаз, щурится от солнца и не знает, откуда исходит звук. Открытое пространство искажает, либо он уже стареет, раз не может понять, с какой стороны участка его покрывают матом и даже не стесняются. — Ты истратил весь запас сигарет на полгода, Тэхён. Хочешь, чтобы стая осталась без вожака? Ты, я вижу, уже этим занимаешься, — хмыкнул Юнги, присаживаясь на мягкую траву рядом с креслом. Тэхён разочарованно хнычет, услышав ворчание друга. — Что случилось? — Ничего. Просто вижу, как мой товарищ вянет, как член при виде дохлой мыши. Тэхён, перестань. — серьезно говорит альфа, стряхивая пепел с брюк, куда Ким нарочно отряхнул бычок. Он не слышит его, или делает вид, точно никто не знает. Но понятно, что вожак увиливает от проблемы и не собирается её решать. — Юнги, я отдыхаю. Вечером пойду к Ильхве-онни, у неё протекает крыша, надо починить. — Свою крышу почини, она вон как протекла, насквозь. — язвит младший альфа. — Сигареты в доме на подоконнике. Юнги поднимается, быстро идёт в дом и возвращается обратно со свежей пачкой Мальборо. Блок уже был вскрыт, и альфа боится узнать, сколько на самом деле отравы выкурил вожак. Садится рядом с другом, и мокрая трава под задницей даже не заботит. Здесь дела поважнее, о которых нужно переговорить. Все заметили, что после воссоединения Тэхён замкнулся, сам запер себя в своем же доме и мало с кем контактирует. Ошибочно считают, что причина этому — само объединение стай. Не скажет же им всем Тэхён истинную причину. Слишком мало времени прошло с его признания самому себе, открыться другим будет тяжко. — Ты влюблен в Чонгука? — отрезает Юнги. Как ноготь под корень: больно и неожиданно. Тэхён распахивает глаза, в них такие непонятные эмоции, что Мину пришлось спросить слишком прямо. — Почему ты так думаешь? — А что мне ещё думать? Я знаю только то, что в то утро вы встретились, поговорили и простили друг друга. Сделал такой вывод. Мин делает крупную затяжку, даже не морщится, пока катает клубы ядовитого дыма на языке. Солнце сильно слепит, печёт голову, но не важно. Каждый думает о своем, и Юнги выдает такое, от чего у Тэхёна и вправду волосы встают дыбом. — Ты не думал, что вы истинные? Тэхён искренне смеётся. Затяжка идёт совершенно не туда, куда должна была, поэтому альфа давится, и начинает кашлять. Абсурд. Истинность? В их-то время? Он не уверен, что сказки из их детства воплотились в устрашающую реальность, когда кто-то свыше подкидывает тебе предназначенного, того, кто идеально подходит тебе по всем жизненным критериям. Не бывает такого. Тэхён, Юнги, все в их поселении знают об этой байке, которая кружилась вокруг них с самого рождения. Родители перед сном по просьбе маленьких волчат рассказывали истории про истинных. Оборотни до конца своей жизни могли не встретить свою настоящую, благословленную Богом пару, и даже счастливо при этом прожить свой век. — Чего ты смеёшься? Давай, вспомни тот сказ, и проанализируй свои действия, чувства и мысли. По внешним признакам всё сходится. — парирует Мин. Тэхён напрягает свой мозг, воспроизводит в сознании один из мирных дней в своей жизни. Папа в тот день был уставшим, изнеможенным после рабочего дня, но сыну в сказке перед сном отказать не смог. Маленький Тэхён в тот день слишком долго резвился на улице с друзьями, устал, и сна не было ни в одном глазу. Решил тогда, что сказка на ночь от любимого папы отлично поможет пригласить Морфея в его комнату. — Папочка, сегодня мальчики на улице сказали мне, что я один не знаю эту сказку. Про какую именно они мне говорят? — лепечет Тэхён, еле продирая глаза. Сон точно гуляет рядом, но никак не хочет подойти к его сыну. — Они не сказали тебе, о чем эта сказка? Омега присаживается к сыну, осторожно приглаживает топорщащиеся волосы и улыбается. Его Тэхён уже давно не малыш, но поговорить перед сном — их обязательный ритуал. — Какое-то новое и странное слово. Истинные? Кто они? Почему это так важно? Папа Тэхёна устало вздыхает, но понимает, о чем пошла речь. — Это история про первых поселенцев в нашей стае. Они были основателями южной стаи и начали строить это село, в котором мы сейчас живем. Их звали Йысу и Уён. — омега периодически останавливается, вспоминает подробности сказа. — Йысу была омегой, Уён — альфой. Когда создавалась стая, привлекались люди, они никак не могли найти общий язык и всегда-всегда ссорились. Это очень сильно влияло на настроение жителей, потому что жили эти двое в Зале Советов, вместе, и крики их ссор доходили до самого последнего дома. Однажды всем это так надоело, что в тишине ночи сотоварищи устроили обряд, после которого Уён и Йысу должны были перестать докучать друг другу и воспылать чувствами. Поселенцы устали от вечных ссор их хозяев, и обряд прошел, оставив после себя неизгладимый след. На следующее утро, которое было очень тихим и умиротворенным, жители обнаружили Зал Советов полностью сожженным. Обряд подействовал так, что нечистая сила настолько сильно повлияла на этих двоих, что один из них проснулся в момент совершения ритуала и поджег здание. Никакая сила не могла исправить то, что уже искрилось вокруг. Йысу и Уён любили друг друга, но из-за своей гордости не смогли друг другу в этом признаться. Говорят, что Уён поднёс горящий факел к волосам своей возлюбленной, и первым начали гореть её длинные красивые волосы. Теперь же, легенда гласит, что у истинных обязательно появится шрам на загривке в виде зажившего ожога. Но шрам появится только в тот момент, когда двое возлюбленных признаются самим себе в своих чувствах, осознают их, и искренне примут это в свое сердце и жизнь. Истинным не нужно быть врагами друг другу, иначе всё это очень плохо закончится. Тэхён сразу же ощупывает свой загривок, и выдыхает. Чисто, гладко. Никакого шрама. — Ты идиот, что ли? У меня ничего нет, — рявкает Тэхён, поджигая новую сигарету от нервных воспоминаний. — Он появится, когда Чонгук признает, что тоже испытывает к тебе чувства. Нужно подождать, — с важным видом изрекает Мин. Жует соломку, совершенно спокоен. Будто не он сейчас рушит привычный расклад жизни своего друга. — Ты перебрал. Иди к себе. — Вожак, подумай над моими словами. Они точно имеют смысл, — и показывает на своем загривке шрам в виде…мотылька? Тэхён в шоке смотрит на испещренную аккуратным шрамом кожу, и даже дотрагивается до него, убедившись, что он настоящий. Не может этого быть… — У кого такой же шрам? — У Чимина. — спокойно и умиротворенно. — Вы, блин, когда успели? — Тэхён не может остановиться курить. Слишком много всего происходит, чтобы перестать это делать. Таким темпом он провоняет табаком на всю оставшуюся жизнь. — После объединения, когда мы все вернулись домой, а ты остался пить с Сокджином. Эта ночь, похоже, многое изменила. Юнги уходит из заднего двора, и покидает дом вожака. Тэхён остается в том же положении, только с другими мыслями. Они роем крутятся в его голове, не дают продыху, заставляют испытывать боль. Альфа хмурится, кидает остатки сигареты в переполненную пепельницу и трёт лицо грубыми ладонями. Дабы отвлечься и перестать думать об омеге, Тэхён решается пойти чинить крышу пораньше. Надеется, что ему ещё найдут какую-нибудь работу.

***

— Ты можешь перестать это делать? Чонгук, преспокойно сидевший на диване с Чеддером уже не мог слушать стук носка обуви о пол. Кан уже несколько недель ходит нервный, бывает, срывается на нём и совсем не дает проходу. Началось всё с объявления об объединении стай. Чонгук не знал, что чувствовать, только подумал о том, что Тэхёну, возможно, станет легче. Под веками до сих пор виделся разрушенный обстоятельствами альфа, с огромным грузом ответственности на плечах в такие молодые годы. Чон не заострял большое внимание на этом событии, но с каждым днём эта встреча вожаков приближалась, а омега внутри начал копошиться и вошкаться. Что-то было не так, и просто так Чонгук не мог этого понять. Ощущение беспомощности, безвыходного положения, словно он заперт в собственном теле не давали ему спать. И как назло — Кан начал показывать когти. Да такие, что Чонгук ненароком подумал, не началась ли у этого огромного альфы течка. Какие-то мелкие недочеты казались для Со катастрофой. Забытая кастрюля супа на конфорке однажды закончилась пощечиной, потому что Чонгук не выдержал. Альфа постоянно бурчал, ворчал и осторожно выказывал ему на всякую мелочь. В тот день это стало последней каплей, и омега ушел спать в гостиную. Кан с горящей щекой остался на кухне, наблюдая за женихом, который перетаскивал подушку и одеяло на их большой диван. Туда перекочевала и прикроватная тумба, Чонгук нарочито, да, назло поднял эту махину и поставил рядом с диваном, позже раскладывая на верхнюю полочку свои крема и уходовые средства. В тот вечер ящик с картинками не выключился, Чон преспокойно уснул прямо на передаче с дикими животными. Они не разговаривают с того дня, и Чонгук чувствует себя мерзавцем. Стало быть, поссорилась пара, с кем не бывает. Странно то, что Чона это абсолютно не беспокоит. Он один в большом доме, Кан исчезает на работе и не возвращается допоздна, омега полностью предоставлен сам себе и ни о чем не беспокоится. Одно обязательное условие — не забыть покормить кота. Чеддер стал верным спутником Чонгука, и никуда не шел без него. Наблюдал, когда омега поливал свои цветы, жарил мясо, или смотрел телевизор. Зализывал царапины, которые ему нанес несколько месяцев назад и смотрел большими глазами прямо на Чонгука. Он был польщен таким вниманием, и когда молчание стало невыносимым, стал разговаривать с пухлым котом. — Вот что с ним происходит? Все было нормально. Чед, ты его не укусил случайно? Когда я переехал сюда, ты был таким же, — хихикнул омега, почесывая лодыжку. Кот зевнул на монолог хозяина и уставился в телевизор. Комфортно себя чувствовал в присутствии доброго омеги. — Нет, я бы понял, если я сделал что-то не так. Я бываю забывчивым, могу не сделать дело вовремя, но я же делаю! Какая разница, выполню я это в три часа дня, или в одиннадцать ночи. Ну скажи! — прикрикнул омега, мимолетно чувствуя злость на эту абсурдную ситуацию. Кот снисходительно посмотрел на него, и повернул мордочку обратно к зомбоящику. Даже не мяукнул. — И смотри, паразит, даже не разговаривает со мной. Мне что, прийти к нему на коленях? Умолять, чтобы поговорил? Поцеловал? Хуй там! Это я переехал к нему, бросил свой родной дом в стае, где сейчас, наверное, всё стало лучше. Нет, мне, конечно, здесь тоже нравится, но… блять, где это письмо? Чонгук чертыхается, нечаянно задевает Чеддера ногой и бежит к коробочке, где хранит все письма. Находит один-единственный конверт, который получил неделю назад. Удивился сильно, когда его принял, но сильнее, когда увидел отправителя. Писал Лихын, с которым они расстались в хороших отношениях. Они не обещали друг другу стать друзьями, но товарищами точно. Много и часто обижали друг друга, задевали, но общая боль объединила.

Здравствуй, Чонгук.

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Пишу тебе с улыбкой, и хочу, чтобы она сейчас появилась и у тебя. Наши стаи объединяются. То, что мы все так хотели, случилось. Тэхён и Сокджин станут отличными вожаками, возьмут на себя бразды правления двумя территориями.

Думаешь наверное, зачем я тебе написал. Если честно, не знаю. Стало скучно, сижу сейчас один в доме, не знаю, чем себя занять. Прости, прозвучит ужасно, но всё настолько заебало! Цзыинь постоянно приходит ко мне, не оставляет в покое и кичится меткой, которую ему поставил этот ублюдок Ынсу. Ненавижу их, честно. Желаю им подавиться их счастьем.

Как там твоя семейная жизнь? Все нормально? Просто мне действительно интересно, каково это. Наверное, сидишь дома, ждешь своего муженька с кучей еды и поцелуями впридачу. Завидую белой завистью, омега!

Если смогу, я приду с нашими на церемонию объединения. Жуть как хочу тебя увидеть.

Ах, да, и жду подробностей о ситуации с вожаком. Как он вообще тебя отпустил?! Как такое возможно, если вы всю жизнь были как кошка с собакой, не давали друг другу проходу и плевались ядом? Мне интересно…

Чонгук, жду твоего ответа. Не напишешь письмо — приду на своих четверых сам, жди гостей.

Ко Лихын.

Чонгук смеётся, перечитывая письмо. В груди сразу же потеплело, и ему захотелось пойти заварить чай, дабы прибавить себе настроения. Омега хихикает, кладя бумагу обратно в конверт, и направляется на кухню.

***

— Ты не пойдешь туда. — рыкнул Кан, указывая пальцем на входную дверь. — Придет мой друг, я должен пойти. И такой знаменательный день. Я хочу присутствовать. — невозмутимо парирует Чонгук, выбирая себе наряд. Абсолютно спокоен, словно удав под солнцем. Кан нервно смеётся, зачесывает волосы назад и с презрением смотрит на дорогу, которую видно из окна. — К Тэхёну пойдешь, да? Он ведь главный гость сегодня здесь. Без него ничего не будет. — противный тон альфы заставляет Чонгука сморщиться. — Я уже представляю, как он дрожит от страха. — Я не понимаю твои истерики. — Какая истерика? Я спокоен. — альфа садится на подлокотник дивана, наблюдая за собираниями жениха. — Ты до сих пор ревнуешь меня к Тэхёну. Это глупо. — Чонгук не может найти свои сережки и бездумно наводит беспорядок в шкатулке для украшений. Шумно. — Не глупо. Обоснованно. Этот тип проникся к тебе чувствами, как только мы начали встречаться. Думаешь, я не заметил? Да этот запах стоял у всех на виду! Он даже не стеснялся, когда я был с тобой рядом! Чонгук устало вздыхает. Ему настолько все надоело. Их ссора, которая никак не закончится перемирием, необоснованная ревность, отсутствие секса, и, похоже, наступающая на порог течка. Его коробит от всего происходящего. Омега игнорирует стенания своей пары, и с невозмутимым лицом наносит пудру на область носа. — Не неси чушь. Пойди, побегай в лесу, успокойся, я не знаю! Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. — отрезает Чонгук. Его характер многим не нравился. Черствость, отсутствие эмоций в нужное время, грубые слова, выскакивающие изо рта в ненужный момент — полный комплект. Он знал, что его характер отвратительный, но этот альфа вынуждает его таким быть. И вины его здесь нет никакой. Родился таким, вырос в токсичной среде с такими же оборотнями. Что от него ждал Кан? Полного подчинения, отсутствия собственного слова и мнения? Никогда этому не быть. — Если ты покинешь этот дом сегодня… — Что? Что ты сделаешь? Со Кан, чёрт тебя побери! Ты хоть понимаешь, на что я пошел ради тебя?! — орёт Чонгук, выплескивая, наконец, свои эмоции. Слишком долго терпел и выслушивал. — Я полюбил тебя не таким. Что с нами стало? Я сплю на этом конченом диване уже третью неделю, а ты ни разу ко мне не пришел ночью. Я не думаю, что кот заменит мне кого-то, вроде тебя. Хотя, Чеддер явно будет получше истеричного альфы, который не может справиться со своей тупой ревностью… — Тупой? Какие ещё слова ты мне скажешь? Что предпочел бы остаться в той стае и мучаться от нападок этого Тэхёна? Это ты мне хочешь сказать? Жил бы сейчас в своем доме, не знал бед, пока не встретил меня? Отлично, Чон Чонгук! — гаркнул Кан, ударяя ладонью по деревянной поверхности. Омега вздрогнул, услышав громкий хлопок входной двери, и устало выдохнул. Горький пион распространился по дому, оседая в лёгких. Омега опустил голову вниз, одинокая слеза скатилась по гладкой щеке, обжигая её. Надоело. Всё надоело. Со злости Чонгук бросает кушон прямо в зеркало, и смотрит на себя в испещренное царапинами стекло. Влажность стекает к шее, размазывая тональник, и Чонгук пуще плачет, понимает, что все с концами испорчено. Настроение катится вниз, ощущение, что в пропасть, в полную темноту. Омега срывает с себя одежду, надевает домашний костюм обратно и идёт на мансарду. Стискивает кота в объятиях, и совсем не важно, что Чеддер сейчас слизывает с кожи тот дурацкий тональный крем с пудрой.