Заборный романтик

Все ребята уже давно повыходили из автобуса, ожидая свою очередь в осмотре перед тем, как их определят в отряды. В это время, возле ворот собралась компания, состоящая из Антона, Ромы и бяши. Они что-то оживленно обсуждали, пока другие записывали свое ФИО в странных бумажках. А некоторые, вместе со своими будущими вожатыми, уже заходили за ворота, стуча колесиками чемодана по асфальту и медленно скрываясь в красиво-оформленных тропинках, за стволами сосен. Вскоре, всю компанию тоже определили в отряд. В первый отряд. И ребята вместе направились в свой корпус, распределяться по комнатам. В голове поселилась надежда на то, что комната будет только для трех человек, и ребята смогут жить все вместе, без лишних людей. Но к сожалению, банда подростков зашла в усеянный корпус почти последними, и вожатым пришлось рапределить мальчиков по разным комнатам. —Так, вот вы, —начала вожатая — ребята пока не знают, как ее зовут, — и указала пальцем на Рому и Антона, — идите в триста шестую комнату, — пролепетала она, и продолжила говорить, уже обращаясь к бяше, — а ты — в триста десятую. Все трое переглянулись между собой и гнусно посмотрели на свои будущие комнаты. Пятифан и Петров прошли в свою комнату, — она находилась прямо после конца лестницы, на третьем этаже, — а правее была дверь, подписанная как «307-308». Юноши зашли в комнату и ненароком удивились — в ней находились всего две кровати. Не смущало больше ничего, кроме этого. Все как обычно — ванная комната, прихожая вместе с вешалкой, две тумбочки и шкаф, а также выход на балкон. — Мы че, только вдвоем жить будем? — подал голос Рома, чем вызвал у Антона еще больше недоумения. — Наверное.. — тихо сказал Петров и прошагал в дверной проем комнаты с кроватями. После чего Пятифан поступил также. В голове не укладывалось, что они всю смену будут жить вместе. Особенно у влюбленного по уши Петрова. Он был уверен, что эта смена будет лучшей, и уже представлял, как после отбоя они вместе смеются и жмутся друг к другу, смотря кассеты на пузатом телевизоре. Но будет ли такое возможно? Антон для Ромы — просто друг, и ничего больше. Даже если такое будет — то только по-дружески. Кстати, о телевизоре, на одной из тумбочек и правда был, по-видимому, рабочий телевизор. — Нихуя се, у нас даже телик есть? — произнес Ромка, удивленно глядя в черный экран, а после перевел взгляд на Петрова и сложил руки на груди. Антон сдавленно ответил «ага», развернулся и открыл шторы. Показался подоконник, где пошла небольшая трещинка, и глянув чуть вверх, в окне он увидел пожарную лестницу, по которой можно было спуститься на этажи ниже, либо же вообще, выйти из корпуса. «Вот это нам повезло с комнатой» — подумал Антон и улыбнулся. Тут, из коридора послышался голос одной из вожатых: «Все спускаемся вниз, идем на завтрак!» Петров вдруг вспомнил, что время только подходит к пол девятого, и сразу для себя отметил, что завтрак начинается именно в это время. Антон отпустил чемодан, поставив его к стене, и прошел к выходу из комнаты.              *** Завтрак прошел неплохо. Каша «дружба» была на удивление вкусной. Хотя, что может быть не вкусным после четырех часовой поездки на автобусе? Также, на завтраке раздали йогурты, которые можно забрать в корпус, как сделали это Петров и Пятифан. Вернувшись в комнату, ребята улеглись по кроватям (кровать Ромы была у стенки возле балкона, а у Антона — у противоположной стены около шкафа) Сейчас было отрядное время, начиналось оно с девяти и продолжалось до обеда, тоесть, до пол-первого. Это время было свободным, но только если нету каких-либо мероприятий либо же дел, по типу уборки территории. А еще, в этот отрезок времени обычно ходит санитарная проверка, визуально смотрящая на порядок в комнате. — все это им рассказали вожатые, собрав детей в холле на втором этаже. — Что делать будем? — спросил Антон, лежа на спине и смотря в потолок. — Можно к бяшке сходить, у него карты есть, — ответил Пятифан, смотря на Антона, — я, кстать, до сих пор не знаю, с какими пацанами он живет. —Отличная возможность познакомиться, — улыбнулся Петров, переводя взгляд на взаимно глядящего Ромку, и заметив, тот тоже слегка улыбнулся. Антон принял сидячее положение и заметил, что чемоданы все еще стоят у стены, — как придем, разберем вещи. Юноши вместе вышли в коридор и принялись искать триста десятую комнату по всему третьему этажу. Нашли быстро — она находилась прямо напротив их двери, возле комнаты вожатых, что также находилась левее. Обходя лестницу и ладонями проводя по периллам, Антон шел впереди, напевая какую-то песенку себе под нос. —Чего бормочешь? — спросил Пятифан из-за спины. —Пою песню Цоя, — мечтательно ответил Петров, — «Восьмиклассница». Моя любимая песня, кстати, — обернулся он на Ромку, улыбаясь. Хулиган хмыкнул, встретившись взглядом с зелеными глазами. «Восьмиклассница.. — теперь эта песня тоже моя любимая.» *** —Оо, на! Здарова, пацаны, — сказал бяша, когда увидел Антона и Ромку в дверном проеме и пожал им руки, — вы в гости, да? Проходите, вам тут будут рады, на! — воодушевленно продолжал Будаев, и парни вошли в их небольшую квартирку. —Знакомьтесь — это Колян, — бурят указал пальцем на парня, что был одет в домашнюю одежду, с рыжеватыми волосами и полупрозрачными веснушками на носу, он кивнул и улыбнулся, сидя на своей кровати,— а это Матвей, — теперь парни синхронно перевели свой взгляд на высокого шатена с карими глазами, сидящего рядом с Колей. Антону новые знакомства явно понравились, и тот, без зазрения своего постоянного стеснения, сразу нашел общий язык с новыми друзьями. Ромка же, наоборот, пока что болтал только с бяшей, заваливая его вопросами. Ребята узнали друг о дружке многое. Прошло, казалось бы, несколько минут, а вожатые уже зовут на обед. Время пролетело быстро, и парни ватагой потянулись вниз. Говорили на ходу, узнали множество новостей, из которых была скорая дискотека, намеченая на третье июня, мероприятие «Веселые старты», которое должно пройти уже завтра и поход на речку. Коля обожал общаться с вожатыми, потому знал больше, чем остальные. —На речку?! Вот это прихуеть, это ж где тут речку нашли, на? — оглядываясь по сторонам, тараторил бяша, пока они с Колей шли в столовую строем, а Матвей маячил рядом с Полиной,— один лес кругом.. Может, в озерцо какое, на? Коля пожал плечами, обренувшись назад. Сзади шли Ромка и Антон, о чем-то болтавшие до резкого взгляда нового друга. —О чем разговариваете? — с легким любопытством в голосе проговорил Коля, внимательно наблюдая за парой друзей. —Да так, о всяком, — махнул рукой Антон. —Блять! — резко выкрикнул Коля, взмахнув обеими руками, дабы устоять на ногах. Оказывается, пока тот шел, с интересом смотря на парней, любезно говорящих «о всяком», не заметил под ногами небольшой камень, споткнувшись о него. Матное выражение, конечно же, услыхала одна их вожатых, тут же подойдя к Коле и начиная «зачитывать» тому нотации о том, что такие слова не должны употребляться в речи ребенка. Ромка и Антон тихо посмеялись с нелепой ситуации и продолжили разговор — бяша же топтался на месте, ожидая, пока Колю отпустят. *** Прошел обед. Начался тихий час. Компания подростков договорилась встретиться после сон-часа и вместе пойти на какое-то мероприятие. Ромка сидел на полу, перебирая вещи, так как парни совсем забыли о чемоданах, что все еще отстраненно стояли у стены с их приходом. —А тебе Коля случайно не говорил, че за мероприятие намечается? — резко начал Пятифанов, не поднимая взгляд на Антона, что сидел на кровати и точно также складывал одежду в небольшие стопки, — ты же с ним, вродь, нормально так поболтал. —Говорил. Что-то вроде первой линейки, подготовка к открытию смены... — достаточно тихо сказал Петров, явно задумываясь и кладя последний элемент одежды на край кровати, — Я закончил. Ты там как? Все также сидя, Антон склонился, и его голова забавно свисала с кровати. Рома мимолетно поднял взгляд, но тут же его опустил, когда понял, что Антон находится слишком близко. Волосы защекотали нос. Сердце слегка затрепетало, что удивило хулигана. Он успел кинуть еще один взгляд, перед тем как отвернуться. Белые локоны струились словно молочной рекой, как в тех детских сказках, что читала парням Оля, когда Пятифан задерживался у Петрова в гостях, а очки сползли на кончик носа. Казалось, они вот-вот упадут. —Ясно, — сказал Рома, когда Антон отстранился, давая пронстранство для движений, — я тоже почти закончил, — заключил шатен, подтягиваясь и разминая затекшую шею. —Помочь? —Как хочешь. Петров молча сполз с кровати на пол, усевшись по турецки, и начал складывать остальные вещи. Ромка хлопнул себя по коленям и невзначай начал наблюдать за занятым Антоном. Ему, вместо этого, стоило бы начать заниматься делом, но мысли уходили совсем в другое русло, а сердце окунулось в любовные прерии. Пятифан еще в Новый год понял, что ему в самом деле нравится Петров. Когда они решились отметить этот праздник вместе, невзирая на запреты бяшиных родителей. Будаев, ожидаемо, отключился первым, напившись ягодной настойки в доме Пятифановых, а Ромка остался наедине с Антоном подшофе. Помнит этот момент, как вчера.. Петров сидит напротив Ромы, легко улыбаясь, пока хулиган краснеет, неловко хмыкая в ответ изучающему взгляду. В пьяную голову крадутся мысли выпить с Антоном на брудершафт, пока есть возможность, но паралельно пытается отогнать эти мысли из последних сил. Стеклянные — как казалось Роме в тот момент, — глаза Антона, излучающие лишь теплоту и непонятную смелость — притягивали к себе еще больше. Пятифан не может оторвать взгляд, да и не хочет. Играют в гляделки, не зная правил. Руки Пятифана тянутся к лицу белесого, внимательно наблюдая за его реакцией. Пальцы жгутся от холодной кожи Петрова, которую Ромка едва касается. Большой палец с большой аккуратностью поглаживает где-то в райное скулы, пока ладонь мягко обхватывает подбородок. Спина вытягивается на автомате, хулиган неосознанно хмурится в напряжении и следит за эмоциями на лице оппонента. Антон выглядит смущенно, его уши неумолимо краснеют, выделяясь на фоне бледной кожи, а глаза горят искрами. Зрачки расширяются, уголки губ едва вздергиваются вверх, Антон жмется к Роме сильнее, без слов заверяя не убирать теплых пальцев и не останавливаться касаться. Словно кот. Рома смущенно глядит на белобрысого, чувствуя, как под олимпийкой становится невыносимо жарко, а дыхание едва начинает сбиваться. Брови медленно ползут вниз, складываясь домиком. Пятифан кусает губы, нервничая, а Антон нежится — лишь дружески. Нравится. Безумно. Вот бы еще... *** —Рома, — Антон роется в кармане Пятифановских черных брюк — он одевает их очень редко, обычно только на праздники, — и спустя время выуживает оттуда небольшой сверток листка из тетради, помятый и сложенный в несколько раз, — Я кое-что нашел. Петров с некой серьезностью смотрит в удивленные глаза напротив, пока сердце Пятифана стучит птицей в клетке. И что же он там нашел? —Что? —Ну, на, посмотри. Петров протягивает бумажку в руки хулигана, мимолетно касаясь холодными пальцами. Рома ее сразу же разворачивает, готовясь облегченно вздохнуть, — надеясь на что-то до одури обыденное — наоборот, резко набирает воздуха в легкие побольше, а после шумно выдыхает, пробегаясь глазами по своему кривому почерку и уже догадываясь, что же за послание тут могло быть написано. «Сегодня мне приснился сон. Я, наверное, не смогу принять его до конца своей жизни. Антон целовался с Полиной. Меня смутило лишь то, что Морозова уже давно не нравится, а ревность присутствовала, но явно не к ней.» — дальше читать не стал, ибо не было смысла. Последние строчки стали лишь мыслями о дружеской ревности, которую Рома когда-то давно решил себе присвоить. Рома сминает бумажку, закидывая в карман спортивок и встает с пола. Молча выходит из комнаты, громко хлопая дверью и оставляя Антона, что успел крикнуть что-то вроде «Стой!», наедине. В голове роятся вопросы, — каким образом эта сраная бумажка оказалась в кармане его брюк? Кто его так подставил?— но не имеют никакого смысла. «Думаю, так будет лучше, ему надо бы переварить ту информацию, что он только что получил. Будет хорошо, если поймет.» Тут, пока Пятифан спускается по лестнице, до него резко доходит, что Петров даже бумажку ту не читал. В голову ударяет осознание, а губы тянутся в легкой ухмылке. —Ебать я тупо.. — шепчет Ромка и тут же прерывается на полуслове, чувствуя, как ему в грудь кто-то впечатался. —Ай! — высоким голосом пискнула, как Пятифан понял, девчонка чуть младше него. Хулиган опустил голову вниз, глядя на девушку сверху. Последняя совершила такие же действия, только глядела снизу, приподняв взгляд. Рыжие волосы струились кудрями, а светлые зеленые глаза — точно Антоновы, — испуганно наблюдали за эмоциями на лице Ромы. Пятифанов слегка отстранился, так как надоедливые касания в районе груди выводили из себя, но взгляд не отвел, добавив к нему еще и вскинутую бровь. Девушка внезапно, с ноткой взволнованности заговорила: —П-прости, пожалуйста. Я торопилась к вожатым, мне нужно занести им ключ от комнаты, — она приподняла тонкую кисть с бледной кожей, показывая звенящие ключи с номерком в некой обложке. Надпись гласила «306», — Не заметила тебя, извини еще раз. —Так это ж ключ от нашей комнаты, — удивленно проговорил Рома, игнорируя извинения. Он подхватил руку девушки, осматривая ключ, — а зачем он вожатым? —Говорят, в вашей комнате дверь... Ну, сломана немного, из-за чего она может сама по себе закрыться, если ей хлопать, — спокойно сказала рыжая, опуская глаза в пол. Она уже собралась уходить, когда Ромка отпустил ее руку, и поднимаясь на третий этаж, обернулась и добавила: —Поэтому вожатые хотят отдать ключ тебе. Или... Вам. Ты ведь не один живешь. Пятифан кивнул, как бы выслушав. Проследил за девушкой, перед тем как она не скроется из виду, и направился на первый этаж, размышляя. «Я же хлопнул дверью, перед тем, как уйти. А что, если я там Антона закрыл?» Рома взял бутылку, что стояла около куллера, начиная наполнять ее водой, вновь погружаясь в мысли. «Надо будет Антошке чего-нибудь принести, чтоб не надумывал ничего.» Пятифан тайком вышел из корпуса, подцепив компашку ребят из среднего отряда, и у одного из них нагло отобрал дорогой яблочный сок в стеклянной бутылке. Рома даже не волновался насчет того, что в любой момент его могут спалить за прогулками на тихом часу. Директора сегодня не было. Первый день, всё-таки. Наверное, по делам уехал. Прогулявшись по территории лагеря и осмотрев окрестности, он направился обратно в корпус, все это время таская с собой свою бутылку с водой — которую сложно было назвать «с водой», ведь он уже осушил ее до дна, — и сок, что он с особой бережностью хранил для Антона. Территория оказалась довольно большой: поле для игры в баскетбол, футбол, волейбол, и отдельное «помещение» для тенниса и игр с маленьким мячиком, которое использовали, конечно же, не только для этого, но и для того, чтобы поиграть с кем-то один на один, без посторонних. Мед-корпус, где находился одиннадцатый отряд , несколько медсесестер и заместитель директора, который отвечает за поведение после отбоя и по ночам заходит в разные корпуса. Звали ее Ирина Юрьевна — все это Ромка разузнал благодаря Коле. Обычные дорожки, ведущие в разные локации и места, непонятные здания, в которых, по-видимому, хранилось оборудование. Спортивная площадка с тренажерами, бассейн в здании, столовая. Основное — что запомнил Пятифанов, но еще одно здание попалось ему на глаза, когда он неспешным шагом подходил к своему корпусу. — Кто? Арха.. Орханг... Архангельский зал? — прочитал Рома вслух. Он вскинул брови и разглядел здание. Ничего необычного, «коробка» с нелепым дизайном сине-белых цветов, — херня какая-то. *** Пятифанов ввалился в корпус уже под конец тихого часа. До полдника оставалось с десяток минут. Рома мазнул взглядом по диванчикам, стоящим у входа. На одном из них сидела та рыжая девушка. Она посмотрел в ответ, держа в руках бутылку, наполненную водой. Хулиган уже двинулся вперед, не обращая внимания, как услышал нежный голос: —Куда ходил? — сказала она, открывая бутылку. —Почему тебя ебет? — с легкой агрессией начал Рома, нахмурившись. Хотелось поскорее к Антону, присесть рядом и начать глупо объясняться за свой поступок, а потом отдать его «презент», наблюдая за реакцией. Сейчас ему было не до того, чтобы как настоящие друзья базарить с незнакомкой, которую видит второй раз в жизни. —Интересно просто, — девушка пожала плечами, отпивая глоток, — я Алина. —Ты, типа, познакомиться хочешь? — недоуменно спросил Рома, остановившись возле лестницы, откуда где-то выше послышались легкие шаги. —Не знаю, — усмехнувшись, рыжая закрыла бутылку и положила ее рядом с собой, разглядывая Рому. Пятифанов нахмурился еще больше. Зачем ему еще какие-то знакомства? У него все отлично и без других — команда Вольтрона в полном составе, Коля, Матвей. Бабы им точно не нужны. Но, каким-то боком, в Роме взыграло любопыство, и он откликнулся. —Рома. Проговорил он, быстро скрывшись в лестничном пролете. Он услышал лишь короткий смешок девушки, на что ему было плевать. Хотелось поскорее пересечься с Антоном. *** Пятифанов с грохотом ногой открыл дверь в комнату Антона, слава Богу, она была не заперта, — Здарова! — воскрикнул он, метаясь взглядом по комнате. Ответа не поступило. Увидел он Петрова только тогда, когда опустил взгляд на его постель. Антон спал, свернувшись в клубочек, словно кого-то боялся и пытался спрятаться. Рома мысленно раз сто извинился за свою тупость, а после подошел к кровати, присев на корточки. Белесый спал неспокойно, ресницы дергались и казалось он вот-вот распахнет глаза. Очки лежали на тумбе, а бледные пальцы иногда двигались. Рома подумал, что для того, чтобы это предотвратить, нужно бы накрыть его руку своей. Он аккуратно поставил бутыль рядом с его кроватью, а сам едва потянулся к его кисти. Медленно, трепетно, пока сердце клокотало в груди. Он лишь слегка дотронулся до прохладной кожи, неосознанно сравнив ее со своей — разгоряченной. Прождал секунд десять, убедившись, что Антон еще спит. Пятифан уже более уверенно накрыл его руку своей, и почти начал сплетать их пальцы, как тут, послышался тихий шепот, который едва можно было услышать из-за пения птиц за окном: —Рома... На душе поселилось тепло, но отголоски сознания кричали о том, что Рома поступил неправильно в тот момент, когда просто молча вышел из комнаты, оставляя его одного, что так и не узнал, что же такого было написано на бумажке. —Я здесь, Тош, — он знал, что Петров его не услышит, но прошептал также тихо, чуть склоняясь к лицу Антона, что все еще спал. Захотелось невзначай, быстренько чмокнуть его хотя бы в щеку. Опаляя горячим дыханием бледное лицо, Пятифан уже было коснулся губами, но дверь в их комнату резко открылась, и послышался голос одной из вожатых. Рома отпрыгнул от кровати Антона как ошпаренный, словно его облили кипятком, нелепо уронив из другой руки свою пустую бутылку. Он с распахнутыми во всю ширь глазами смотрел в дверной проем, где показалась Юля Денисовна. —Встаем! Идем на полдник, — сказала она, и Рома быстро кивнул, — разбуди его, пожалуйста, — Юля посмотрела на красного, как вареного рака Рому, и скрылась в дверях. «Неужели она не заметила?» — с облегчением подумал Пятифан, вставая со своей кровати. —А, я кое-что забыла, — что-то звонко зазвенело, и вожатая на несколько секунд вернулась в комнату, — вот вам ключи. Мне Алина рассказывала, что тебя встретила, так что ты, наверное, знаешь, зачем они, — она положила звенящую стяжку ключей на тумбу возле шкафа и пригрозила: — просто так не закрывайтесь! — Пятифан опять неловко кивнул, все еще ошарашенно переваривая ситуацию. Денисовна скрылась за дверью в комнату, оставляя ее открытой, а после вышла через входную. —Антоха, просыпайся, — сказал Рома достаточно громко, но Антон, конечно же, не проснулся, — да бляха, Антон! Проснись. Петров молча открыл глаза, тут же переворачиваясь на спину и одной рукой потирая глаза, пока другой искал очки на тумбе. Как только он нелепо напялил очки, то принял сидячее положение, — ты вернулся? — сонно спросил Петров, все еще не до конца проснувшись. С первого этажа послышался крик другой вожатой. «Первый отряд, все спускаемся на полдник!» —Как видишь. Кстати, принес тебе кой-чего, — довольный собой, сказал Пятифан. Антон огляделся, и взгляд зацепился за бутылку яблочного сока, что стояла около его кровати, — ты это, извини... Ну, что свалил так резко... Вспомнил, что вожатые просили подойти, — чувствуя себя виноватым, Рома опустил взгляд в пол. —А почему ты ничего мне не сказал? И что было написано там? — расстроенно ответил Петров, — когда ты молча ушел, я, вообще-то... Волновался. Думал, что обидел тебя чем-то, — Антон взял сок в руки и поставил на тумбочку, — а за сок спасибо. Рома усмехнулся. В душе теплило, что Антон и вправду за Пятифана волнуется, но на вопрос, заданный раннее, не ответил, — да не за что, Тошка, — внизу снова послышались крики вожатых, и Рома двинулся к выходу и комнаты, — лады, айда на полдник, а то щас без нас уйдут. Антон улыбнулся и кивнул. Парни направились вниз. Рома неожиданно для себя понял, что совсем не хочет курить. Подумал, что Тоша заменяет ему табак, и жить он без него — тоже не может, да и не хочет. *** Прошел полдник. Сейчас отрядам дали время на сборы перед мероприятием, что начинается через двадцать минут. Девочкам дали задание нарисовать стенгазету до третьего июня, и, как рассказал Коля, эта смена будет называться «Бизнес-Смена». То есть, она будет с темой про бизнес, и это Пятифана слегка огорчило, ведь именно про бизнес он не знает ничего. Да и считает он, что это все — полная скукота. —Я, наверное, буду помогать рисовать стенгазету, — уверенно сказал Антон, доедая яблоко с полдника. —Да нафига тебе это? Сутулиться над рисунком, который провисит здесь всего одну смену, да еще и без каких-либо надобностей... Даже награду не дадут, — нахмурившись, сказал Рома. —Это ты так думаешь, а я хочу вложить в этот рисунок что-то... Свое. Чтобы это отпечаталось не только в моей памяти, но и в памяти вожатых, других отрядов, — Антон пожал плечами, мельком заглянув в глаза Ромы, что резко засветились, словно он что-то понял и для себя отметил, — И про награду, ее дадут, просто не в таком представлении, которая у тебя в голове. Эта награда не материальная, она... Ну, останется в памяти, если мы нарисуем стенгазету лучше, чем у других. Займем первое место, а это — лучшая награда для стараний. Пойми, Ром, — Петров нежно, но грустно улыбнулся, вновь заглядывая в глаза. Сердце Ромы расстаяло. Переварить сказанное пока что не получалось, но над его головой словно загорелась лампочка. Рома смущенно улыбнулся в ответ, понимая, что покрывается руменцем. Антон прекрасен, и Рома понял это только тогда, когда перестал с ним враждовать, и их дружба начала крепиться годами. Иногда хочется быть таким же, как он. Таким же неописуемо красивым человеком, который красив не только своей внешностью, но и душой. Который может стать опорой для таких, как Рома, который говорит такие вещи, что сердце готово вырваться из грудной клетки, а легкие разорваться от нехватки воздуха. Пятифан думает, что находится в странной невесомости, когда рядом Антон, и это весьма оправдано. С ним он может говорить о странных вещах, о которых, например, никогда не говорил с бяшей. Глупости — всегда поймет и посмеется вместе с Ромой, а в разговорах о наболевшем всегда поддержит. Как не влюбиться в такое чудо, как он? Рома считал это невозможным. Теперь оправданы и девочки, что постоянно к нему лезут. —Пошли, нас уже, наверное, ждут, — спокойно сказал Антон, наверняка заметив реакцию Ромы на его слова. Святые, красивые слова. Парни повставали с кроватей и спустились на первый этаж, где, по ожиданиям, никого еще не было. До мероприятия еще минут десять, хотя, по ощущениям Ромы, оно должно было закончиться уже давно, ведь с Антоном они разговаривали вечность, и на самом деле, хотелось бы еще столько же. Казалось бы, как разговор про стенгазету мог так смутить Рому? Юноши сели на диван возле куллера и принялись ждать. Никто не говорил ни слова, ведь Пятифан все еще был в некой прострации, и сказать хоть слово — было, мягко говоря, сложно, ведь предложения не строились должным образом, а в голове до сих пор творился балаган. Антон же, просто молчал. Видимо, просто не хотел отвлекать Рому, что смотрел в одну точку и словно находился в своем маленьком мире, но точно не в настоящем. Спустя минуты две, уже послышалась некая суета со вторых и третьих этажей. Вожатые ходили по комнатам и наказывали ребятам поскорее собираться на первом этаже, чтобы строем пойти на мероприятие. Одна из вожатых — Ксюша, спустилась на первый этаж, где уже сидели парни. Заметив их, она знатно удивилась. —Ого, вы готовы уже? Молодцы какие, сейчас пойдем уже, — слегка запыхано сказала она и села на соседний диван, — первый отряд, все вниз, быстро! —А куда мы сейчас пойдем? — спросил Антон, чем вырвал Рому из раздумий. —Сначала пойдем на «площадь для линейки», а потом, возможно, у нас будут квесты. Но их, скорее всего, отменят для старших отрядов, — ответила вожатая, пока с лестничного проема уже тянулись ребята. Почему-то, бяши, Коли и Матвея, еще не было видно, хотя они и договаривались встретиться до мероприятия. Скорее всего, прогуливать собрались. *** Как только весь отряд уже собрался на улице, вожатые повели строй на площадь. Друзья всё-таки не пришли, потому Роме было сложнее находиться в компании Антона, без тупых шуток бяши, разряжающих напряжение, и смешных рассказов Коли про прошлые смены в этом лагере. Отряды собирались на площади, а сцена была словно забита суетой: настраивали микрофоны, включали колонки и пытались разобраться с запутанными проводами. Было шумно — заботы строев заполняли площадь, и Ромке это совсем не нравилось. Говоры били по ушам, а музыка лишь доставляла недовольствие. Петров смирно стоял рядом, пока вожатые пересчитывали детей. —Троих не хватает! — крикнула одна из вожатых, — Антон, сходи за ними в корпус! Пятифан непонимающе кинул взгляд на Петрова, пока тот кивнул и скрылся в толпе. *** Все были на месте. Бяша стоял где-то в конце «линейки», а Петрова, как и ожидалось, поставили рядом с хулиганом. За все это время, ребята даже не перекинулись ни словом, ведь в голове у каждого, находившигося здесь, сейчас творился хаос. Кто-то начал речь: —Здравствуйте, дорогие дети! Сегодня был ваш первый день смены! — Рома слегка наклонился вперед, дабы за толпой отрядов разглядеть человека на сцене, — Как вам? Понравилось? — Пятифан разглядел женщину, лет пятидесяти, что была одета в розовый костюм, состоящий из топика и спортивных штанов. Младшие отряды звонко, почти синхронно, закричали «Да!», пока остальные стояли молча, — Я не слышу! Вам понравилось? — громче сказала она, и тут уже подключились отряды постарше. Даже Рома вложил свою часть в этот балаган, прикрикнув «Ага!» и улыбнувшись. Петров, расслышав в гуще голосов именно голос Ромы, посмотрел на него как на ребенка и звонко засмеялся. —Че ты ржешь? — подхватывая смешинку, спросил Пятифан. Петров немного подумал, опустил глаза в плитку с узорами и, хихикнув, произнес: —Ты... Как будто стал... Эээ... Ну, искренним, — хитро лыбясь, ответил Антон, — мне показалось это милым. —А я... Я просто... — хулиган часто заморгал и вновь почувствовал, как краснеют уши. Сердце вновь стучит птицей в клетке, легкие вновь рвутся от недостатка воздуха, а во рту вновь сухо, как в пустыне. Вновь и вновь... «Милым. Он посчитал меня милым.» — все не унимался и повторял про себя Рома. Пятифан думал, что прямо здесь и прямо сейчас умрет от недостатка кислорода. Свалится на землю, не встанет, перестанет дышать на века, но зато будет помнить сказанное Антоном. Остальная речь той женщины застревала где-то в ушах, не в силах дойти до мозга и донести ее смысл. Все стало таким неважным, стало... Незначительным. Стали важны лишь слова другого человека, осмысл которых точно дойдет до Ромки с первых секунд и отдаст еще один разряд тока по всему телу. Антона. Теперь он твердо решил, что будет искренним только с ним и больше ни с кем. Чтобы Петров всегда мог думать о Пятифане лишь милости. Лишь о нем и больше ни о ком. Интересно, а сможет ли он объяснить смысл слова «Любить»? Любил ли он сам когда-то... Любит ли? Рома обязательно спросит. Вышел Пятифан из прострации только тогда, когда женщина сказала: —Младшие и средние отряды — остаются тут, старшие — свободны! Помните, что завтра репетиция открытия смены. Всем быть в одиннадцать утра. Удачного окончания дня! Старшие отряды прокричали что-то вроде «До свидания» и устало потянулись по корпусам. До ужина, как выяснилось вскоре, оставалось около сорока минут. Рома в это время решил отдохнуть. Лег на кровать и пялился в потолок, пока Антон ушел помогать со стенгазетой. *** Время пролетело неимоверно быстро, и сейчас ребята уже собирались в холле, как сказали им вожатые. А еще, вожатые попросили каждого взять свои одеяла. За все то свободное время после ужина, Рома, как и ожидалось, не нашел себе дела, потому сопел на своей кровати, повернувшись к стенке. Без Петрова было совсем скучно. Бывало, Пятифан смотрел на кровать белесого по двадцать минут, представляя, что он все еще здесь, рядом, и с ним разговаривает. Но он ведь не умер, так? Еще придет, еще поговорит. Успокаивая себя такими мыслями, хулиган ложился поудобнее и почти сразу засыпал. Проснулся он лишь тогда, когда услышал как с грохотом открылась дверь. Расслышал голос Петрова, — он хотел воскликнуть «Пятифанов!», но остановил речь на втором слоге, видимо завидев спящего Ромку, — потому последний решил притвориться все еще спящим. Он был бы не против ощутить прохладные руки Петрова невзначай. Рома уже был готов почувствовать касания рук, но ничего, почему-то, не происходило, хотя горячее Антоново дыхание нависало над ухом. —Р-ром? Ты спишь? — шепнул Петров, и его голос слегка дрогнул — Пятифан не понял, почему, но и отвечать ничего не стал, — чувствовал, словно сейчас что-то да случится. Что-то, что сильно повлияет на Ромкину судьбу, вывернет мозг наизнанку, вытрясет все внутренности с потрохами. Что-то невероятное. То, о чем Пятифан может только мечтать. В сердце сильный трепет, кажется, оно и вправду не выдержит. Но ничего же еще не случилось, почему он так разволновался? Рома и сам не знает. Рука Антона скользнула на талию Пятифанова, и тот чуть ли не поддался на то, чтобы распахнуть глаза в удивлении, но лишь резко выдохнул, не заметив, как брови поползли вниз, складываясь домиком. Рома взмолился на то, чтобы Петров этого не заметил, но рука резко остановилась, и поэтому хулиган «проснулся». —Это... К-кто? — Пятифан старался говорить как можно реалистичнее, но получалось очень плохо. К тому же, голос сильно заикнулся. Ладонь тут же вернулась к Антону, но в районе живота надолго остались жгучие касания. —Петров я. Пошли, нам в холл надо быстрее. И возьми одеяло, — словно слепо сказал белесый, тут же скрываясь за дверью. —А... — в голове роились вопросы, но Петров поступил умно, просто свалив и подумав, что Ромка попросту забудет. Пятифан, словно все еще находясь во сне, лениво взял свое одеяло и им укутался, мельком кинув взгляд на кровать белобрысого. На ней лежало его одеяло, что последний забыл, пока спешил скрыться после странного поступка. Рома без раздумий взял и одеяло Антона, аккуратно сложив его у себя в руках, а уже после побежал в холл. Появившись в дверном проеме, на него уже пялились двадцать семь детей из всего отряда, в этом числе был и Антон, севший рядом с какой-то девочкой. Рома нахмурился, небрежно кинул Антону его одеяло и уселся в углу возле дивана и окна. Посередине стояла свечка. Нет, не прям-таки настоящая. Это была обычная лампочка в прозрачном корпусе свечки. В общем, работала она от батареек. Вожатых еще не было. Ребята весело переговаривались друг с дружкой в темноте, а Петров, почему-то, говорил не с Ромкой, а со странной девочкой по имени Маша. Это заставляло злиться и грустить одновременно. Бяша опять пропадал непонятно где, и поговорить не с кем от слова совсем. Пятифан посильнее закутался в одеяло и хмыкнул. «Друзья — называется». На несколько минут захотелось обратно в свою маленькую, родную деревушку. Обратно в лес, где пахнет хвоей, елями и соснами. Обратно в то захолустье, что Пятифан так сильно возненавидел. Только вот, почему? Каждый друг с другом знаком, каждый ходит в один-единственный ларек, каждый знает весь периметр этого села, каждый побывал в лесу, каждый знает его как свои пять пальцев. Там все... Такое родное. Никто не заберет у тебя «твое», не станет незнакомцем за один день. Здесь все люди — другие. Не такие, как там, в родном поселке. Ведь дети, находящиеся тут — приехали с разных городов по всей, такой огромной, России, где совсем другие традиции, другие нации и другие «Родственные души». Захотелось вновь провести до дома Петрова, разговаривая обо всем и покуривая сигарету. Захотелось... —Всем еще раз привет! — Пятифан опять не заметил, как уже началась «свечка» и как... Петров сидел рядом, положив голову Роме на плечо. Хулиган задержал дыхание, боясь пошевелиться, словно мог спугнуть, — Сегодня мы проведем такое мероприятие, как «свечка»... На ней мы говорим только шепотом, а если вы согласны с чьим-то мнением, то молчим и трем ладошки... Вот так, — вожатая Ксюша показала всем две ладони, что терлись друг о друга, создавая шуршаший звук, — на свечке мы говорим мнение о сегодняшнем дне, — с улыбкой продолжала та, сложив руки на колени. Все молчали, внимательно слушая, — а еще, мы с Юлей и Разиной можем придумывать для вас разные вопросы, на которые вы должны ответить, — Пятифан в это время слушал речь только одним ухом, вторым слушая размеренное дыхание Антона, — но сегодня, для начала, мы должны познакомиться, — кто-то зашептался. Юля приложила указательный палец к губам, призывая не разговаривать во время объяснений. —Я продолжу, — шепотом сказала Разина, окинув взглядом комнату с приглушенным светом и свечкой, освещающей лишь ее центр, — сейчас вы начинаете по кругу — первым делом говорите свое имя, а после увлечения. Поехали? — холл, буквально, зашуршал. Руки многих детей перетирались друг о друга, создавая шум и давая свое согласие на знакомство. Кто-то уже начал говорить, — но Рома сосредоточился только на дыхании Антона прямо под ухом и не слышал больше ничего. Антон очень тихо заговорил: —Смотри, давай вот так? — Петров взял руку Пятифана в свою, а после отпустил, заставляя ту задержаться в воздухе, и начал тереть своей, создавая тот самый шуршащий звук. Рома тряхнул головой, убеждаясь, что не спит. А после сдержанно кивнул, утопая в стеснении. Вопросы, по типу «А зачем так? Что это значит?» — полонили голову, делая ее тяжёлой. —Юля Денисовна. Люблю играть в волейбол, читаю, ну, и детей, вон, воспитывать приехала, — сказала одна из вожатых и усмехнулась. Она мимолетно мазнула взглядом по двум парням, что потерли руки на моменте с волейболом. Завидев их новую «традицию», Денисовна улыбнулась и быстро показала на парней пальцем, указывая Разине и Ксюше. Девушки вместе добро улыбнулись, продолжая слушать остальных. «Это, наверное, мило выглядит...» — подумал про себя Ромка, вновь искренне улыбаясь. Без ноток злобы, ехидности или хитрости. Очередь уже подходила к Антону. Рома навострил слух, готовясь выслушать. —Антон... Я люблю рисовать и... — Пятифан почувствовал, что Петров сильно взволновался, потому приобнял его одной рукой, успокаивая и слегка поглаживая, — играть в волейбол, — Тоша поправил очки, что сползли на кончик носа и глянул на Рому, улыбаясь. Сердце рвалось из грудной клетки, стремясь выпрыгнуть наружу. Парни встретились глазами, и показалось, что земля на несколько секунд перестала крутиться. Пропало магнитное поле, пропало помещение, одеяло, пропало все, кроме этих двоих. Рома даже позабыл, что наступила его очередь говорить, а Антон напомнил, усмехнувшись: — говори уже, тебя ждут. —Я люблю... А, я Рома. Люблю играть в баскетбол, занимаюсь спортом... — сбился Пятифан, не в силах оторвать взгляд от очаровательных глаз Петрова. Пока Антон беззаботно улыбался, заглядывая прямо в душу, — Рома глупо пялился, приоткрыв рот и в очередной раз убеждаясь, какое же Антон — чудо. Белесые волосы, неимоверно красивые, цвета изумруда, глаза, нежные губы, — которые так и тянет расцеловать, — и бледная кожа — все это складывалось в одну неповторимую внешность. Внешность ангела. —Я Алина. Люблю я, наверное, больше всего, хоккей... Увлекаюсь, в основном, математикой, что ли, хехех... — девушка хихикнула. Рома только сейчас заметил что она села рядом с ним, потому отвел взгляд от Антона, поворачиваясь на рыжую и скорчив лицо в отвращении. —Странная она, да? — поворачиваясь обратно, шепотом спросил у Антона Рома. —Обычная девушка. А что не так? — непонимающе ответил Антон, на что Пятифан махнул рукой, мол, «ой, да ладно». Петров прижался сильнее, словно замерзая. Вожатая начала речь: — Теперь вы знаете немного о друг дружке. Хотите послушать песенки? Холл вновь зашуршал. Откуда невозьмись, включилась спокойная мелодия, — а теперь, чтобы укрепить наш состав, давайте все приобнимимся? Положим руку соседу на плечо, получится круг. Все дружно приобнялись за плечи, но Пятифану было немного противно касаться этой девушки, из-за чего рука была почти полностью в воздухе, а не на плече. В то время как рука Алины без колебаний лежала на плече Ромы. Пока играла мелодия, вожатая добавила: —Мы будем выступать с этой песней, так что сразу заучиваем слова и подпеваем. «Замело дороги, но со мной — тянется эта нить... Что связана порой, навсегда, кажется. Не скучай, мы встретились с тобой, и теперь не забыть, что всегда запутана судьбой — Красная нить, Красная нить». *** Свечка закончилась. Весь отряд отправился по комнатам. Парни, уставшие после первого дня, завалились в комнату и сели на кровати, глядя друг на друга и с двух сторон словно оценивая вид своего товарища. Рома молча встал с кровати, подошел к шкафу и выудил из него свои черные шорты и серую майку, а после чего ушел переодеваться в ванную комнату. Антон остался переодеваться в комнате. *** Рома лежит на кровати, как обычно — лицом к стене, а Антон — на спине, разглядывая потолок и старую лампу. —Доброй ночи, — тихо говорит Тоша, и его нежный голос сливается с шептанием ночных птиц за окном. —И тебе, — усмехается Ромка, в какой раз убеждаясь в Антоне все больше. Заснул Пятифан лишь когда услышал сопение Антона за своей спиной, и уснул он, впервые за несколько дней — с хорошими мыслями о завтрашнем дне, с отличными ожиданиями и улыбкой на лице. Впереди двадцать один день приключений, и впереди двадцать один день с Антоном в одной тесной комнатушке. ...