Любовь по расчёту

Эндрю медленно открыл глаза, преодолевая их титанический вес. Когда зрение сфокусировалось, он увидел пламя свечи, горящей недалеко. Голова, легкая и не обременная мыслями, перекатилась по подушке. Взгляд наткнулся на оглушительную голубизну, будто самый дорогой драгоценный камень. — Он был бы бесценным. Эндрю услышал это будто со стороны. Еще немного времени потребовалось, чтобы осознать, что сказал сам омега и голос принадлежит ему. Голубизна начала обретать дополнительные очертания, и омега увидел уже не что-то абстрактно прекрасное, а лицо своего мужа, нахмуренное в беспокойстве. — Эндрю? — Негромко позвал Натаниэль. Альфа держал руку супруга, и это Эндрю заметил только тогда, когда опустил взгляд. Натаниэль сидел в кресле, а Эндрю лежал на кровати, близко к краю. Омега пошевелил пальцами, покрепче перехватывая ладонь мужа. — Мне понравилось, когда мы обращались друг к другу неформально. Натаниэль не понял, почему именно эта фраза стала второй после не менее загадочной первой, но не стал спорить. Он потянул за шнурок для слуг. — Хорошо, Эндрю, — сказал альфа, — что ты последнее помнишь? Эндрю медленно моргнул и долго не отвечал. Голова отказывалась работать, а Эндрю почему-то подсознательно не хотел ее подгонять. Только после того, как король приказал появившемуся слуге позвать врача, он наконец вспомнил, почему вообще оказался в комнате на кровати. — Дрейк! Эндрю вскочил, но Натаниэль положил руку на плечо. — Он в темнице, — заверил король, — Вам нельзя… Тебе не надо так напрягаться, позаботься о ребёнке. Эндрю подчинился сильной руке и лег назад, убрав длинные косы из-под головы. — Этот ребёнок твой, — сказал омега. Натаниэль нахмурился теперь уже в недовольстве. — Я же сказал, что верю тебе. Почему ты решил, что моим словам не стоит верить? Эндрю запнулся. Он на секунду решил, что Натаниэль мог передумать. Что возможно Дрейк его чем-то раздражал и это был просто предлог, чтобы посадить его в подземелье, а теперь, когда предлог больше не нужен, не нужным стал и Эндрю. Натаниэль прочел всё это в глаза мужа и накрыл второй рукой их соединённые ладони. — Твоя семья, — спросил альфа, — не поверила тебе, так? Эндрю почувствовал, что его губы начинают позорно дрожать. Он сильно сжал их и сглотнул прежде чем ответить. — Нет, — сипло выдавил омега, — они просто решили, что я блефую. Я даже прошёл проверку, когда пришло предложение о замужестве, но кто-то нашептал Аарону, что на самом деле это проверить невозможно! Натаниэль хмыкнул. — Ну на самом деле этот кто-то прав. Эндрю в ужасе посмотрел на него. — Я был чист, клянусь! — Эндрю, — вздохнул Натаниэль. Король отпустил его руку, встал с кресла и пересел на кровать. Эндрю успел пройти все стадии паники и тоже сел, не зная, чего ожидать. Альфа взял лицо мужа в руки и приблизился, останавливаясь совсем рядом. — Эндрю, — заговорил альфа мягко, спокойно и ласково, — Дрю, я верю тебе. Слышишь? Не отводи взгляд. Я верю, что ты не отвечал маркизу взаимностью. Я верю, что ты был чист в нашу первую брачную ночь. И я верю, что это мое дитя в твоем чреве. А ты мне веришь? Эндрю открыл было рот, чтобы ответить твёрдое «да», ведь чего ему сомневаться в словах короля? Но обнаружил, что нет. Он сам себе не верил. Не верил ушам, глазам и чувствам. Будто на свете не могло случиться так, что человек примет его слова за чистую монету. — П-прошло много месяцев, — сказал Эндрю, заикаясь, — я н-никогда не думал… Он споткнулся о свой собственный язык, не зная, что сказать и как себя вести. Его глаза метались по комнате, но в конце концов остановились на лице мужа. Натаниэль нежно держал его в своих руках, заговорив понимающим мягким тоном. — Они назвали тебя лжецом, верно? — Да… Эндрю отвечал еще тише, но Натаниэль не стал снижать голос, который и так был не громким. — Говорили, что ты распущен? — Да… — Они выдумали тебе других любовников? — Д-да. — Кто-то пытался опровергнуть слова маркиза? — Нет… — Хотя бы проверить? — Нет… — Что они сделали, Эндрю? Глаза омеги уже были влажными. Сердце Натаниэля болело за своего мужа. Сколько этот груз уже мучал его маленькую омегу, что тот был на грани истерики от одного разговора? Натаниэль действовал осторожно. Он говорил именно то, что имел в виду — он верил Эндрю во всех отношениях и не собирался прислушиваться к какому-то левому альфе, возникшему из ниоткуда. Король много чего понял за их недолгую совместную жизнь, но то, что Эндрю не был лжецом, определённо было первым. Если в его голове и были дурные мысли, то только навязанные кем-то. Натаниэль чувствовал себя так, будто ждет кинжала отца. Любое неверное слово или слишком резкое действие могли стать фатальными. Эндрю будто глотал гвозди, балансируя на грани истерики. Ложь Дрейка и то, как несправедливо обошлась с омегой собственная семья, предав того в самый трагичный момент, глубоко вонзили когти в его сердце. Натаниэль хотел показать, что он союзник. Он не собирался обвинять омегу в том, чего не было, и тем более наказывать. Будет сложно, но альфа использует все своё терпение и выдержку, чтобы убедить мужа, что он на его стороне. Эндрю достаточно натерпелся, но рядом с Натаниэлем ему не будет угрожать опасность. Это Натаниэль для себя решил, осталось Эндрю увидеть это и поверить. Альфа просто надеялся, что от волнения тот не станет снова избегать его. — Очень много говорили, — Эндрю ничего не мог поделать с жемчужинами слезинок, скатывающимися из его глаз, — много… Обидного. Я никогда не думал, что они могут смотреть на меня так… Ладони омеги накрыли ладони мужа, всё еще лежащих на его щеках. — Как, Дрю? — Подтолкнул альфа, когда дыхание омеги сбилось. — С таким… Отвращением. Я думал… Мама никогда меня не любила, с Аароном мы почти не общались, но Ники… Он всегда был рядом. Я думал… Я хотел… Эндрю сделал пару глубоких вдохов. Натаниэль погладил его щёки большими пальцами. — Он бросил тебя? — Он сказал, что мне понравилось! Что я получал от этого удовольствие! Натаниэль захотел прикончить сына Лютера на месте (вообще-то он хотел прикончить всю королевскую семью Серсара примерно с заточения Дрейка в темницу). Неужели глядя в такие испуганные медовые глаза, можно хотя бы предположить, что омеге понравилось? Как эта мысль вообще возникла? Эндрю бледный как смерть, какое удовольствие?! — Он сказал, что может дать пару советов! — Эндрю перешел на крик и вот тогда началась настоящая истерика. Омега повторял все ужасные и обидные слова, которыми семья посмела наградить его, когда он только-только вырвался из рук несостоявшегося насильника. Как они обсуждали его, словно он был куском мяса на рынке, пока Эндрю умолял их поверить ему. Они даже посмели начать выбирать ему жениха, пока омега кричал, что ничего не было. Врач вошёл и тут же выбежал, веля слугам готовить успокаивающий чай. Натаниэль в это время не обращал ни на кого внимания. Он продолжал держать омегу в руках, внимательно слушая. Эндрю цеплялся за него, как утопающий за соломинку, продолжая рассказывать унижения, с которыми ему пришлось столкнуться из-за наглости и лжи одного ненормального альфы. На следующей день уже вся столица знала, что принц Эндрю «распущенный невоспитанный молодой омега, который спит со всеми подряд». Молодые альфы и даже особенно безрассудные беты приписывали себе подвиги в постели принца, добавляя в слухи всё больше абсурдных подробностей. На Эндрю смотрели, как на путану, шептались и показывали пальцем. Натаниэля возмущало всё услышанное, но одновременно он недоумевал, как поверив во всё это, королевская семья замахнулась на брак с другим королём? Тем более с кайдиским? Кайдия не просто так считалась могущественной страной. Помимо собственных ресурсов она обладала обширными связями по континенту. Неужели Серсар был так уверен, что скрыл этот «позор» от других стран, когда сами не смогли остановить слухи даже в собственной столице? Натаниэль видел только один ответ — Мэри знала о падении принца Эндрю, но почему-то все равно предложила брак именно ему. Что ж, у Натаниэля к матушке возникло пару вопросов.

***

Эндрю напоили успокоительным отваром, успокаивающим чаем и отваром из трав, чтобы укрепить плод. И все равно омега не успокоился, пока не изверг весь ужас, копившийся в нем столько времени. Апогеем унижения стала их брачная ночь. Эндрю признался, что ожидал самого худшего на свете и, честно, Натаниэль не мог его винить. Их семья не настолько радужная, чтобы удивляться, откуда у омеги такие предрассудки. Поэтому внимание короля стало для Эндрю неожиданностью и он все время ожидал подвоха, а еще раскрытия всей правды. В этом Натаниэль тоже не мог его винить — если тебе не поверила собственная семья, которая тебя породила на свет и воспитала, с чего ожидать понимания от человека, который знает тебя едва ли месяц? Натаниэль гладил мужа по волосам, обнимал и вытирал слезы. Уложил назад на постель, укрыв одеялом. Теперь они лежали вместе — Натаниэль в нижних одеждах на спине, а Эндрю на его груди, восстанавливая дыхание после всех откровений. Альфа пытался распутать косички омеги, но выходило ужасно. Красивые волосы только путались и все приходилось начинать сначала. — Простите, — прошептал Эндрю хриплым голосом, — я не хотел вываливать все это на тебя. — Ты не сделал ничего плохого, — заверил Натаниэль, наконец расправляясь с первой косой, — ни в чем, Эндрю. Спасибо, что доверился. Я хочу довериться тебе в ответ, но не сегодня. Давай сегодня отдохнём, как супруги, будто это обычный вечер. — И ты ничего не скажешь? Натаниэль оставил в покое красивые волосы, двумя пальцами поднял лицо мужа. Эндрю пришлось переместиться, чтобы посмотреть Натаниэлю в глаза. — Сейчас я скажу, что хочу тебя поцеловать, а всё остальное завтра. Эндрю несколько раз удивленно моргнул. — Поцеловать? — Только с твоего согласия. Эндрю привстал на руках, покачиваясь. Он нерешительно оперся ладонью на грудь мужа, прикусив губу. — Да. Можно? Натаниэль накрыл его ладонь своей. — Да. Эндрю наклонился и поцеловал его. Натаниэль не двигался, пока омега вел. Хотя «вел» — громко сказано. Это было только несколько сухих прикосновений губ омеги к губам альфы. Они просто нуждались в связи больше, чем прикосновения рук или объятий. Эндрю отстранился, падая на перину. — Спокойной ночи, Нат… — Нат. Просто Нат. — Нат. — Спокойной ночи, Дрю.