Любовь по расчёту

Оказаться снова в неустойчивой карете было хуже всего, но в этот раз воспоминания грели душу, притупляя чувство тошноты. Они с Натаниэлем провели приятную поездку. В полной тишине. Эндрю не думал, что когда-нибудь получит это в высшем обществе, но Натаниэль не пытался завести пустую беседу и не выглядел обеспокоенным по этому поводу, поэтому Эндрю взглянул на него пару раз и тоже не стал пытаться. Время шло, конь цокал копытами, дорога сокращалась, но супруги молчали. Королевская охота представляла собой крупное мероприятие, к которому долго и тщательно готовились. Это собрание шатров, расположенных строго в определённом порядке. Это столы с явствами, чтобы господа не проголодались и навесы, чтобы нежная кожа господ ни в коем случае не обгорела на солнце. Непосредственно самой охотой занимаются только альфы. Омеги проводят время в разговорах и мелких развлечениях. Охота — мероприятие не из дешёвых. К тому же есть несколько видов только одной королевской охоты, что уж там говорить о разновидностях у вельмож. В любом случае, для омег это смертельно скучно. Отец устраивал такое всего несколько раз на памяти Эндрю, а Аарон так ещё и не одной. Серсар не может похвастаться разнообразием в животном мире, в отличии от Кайдии. Кайдия знаменита на весь мир редким видом платиновых кабанов, на которые имеет право охотиться только королевская семья. Остальным предоставляются лишь шансы. Например, сегодня. В честь такого значимого праздника, как свадьба короля, монарх дал добро на охоту в Платиновом лесу. Да. В Платиновом лесу платиновые кабаны. «Креативно». Знать уже выстроилась по бокам от дороги, желая поглазеть на пару. Здесь были даже те, кто не присутствовал на самом торжестве, что обязывало Эндрю познакомиться с ещё большей кучей людей. Не то чтобы ему было так трудно их запомнить, просто не было никакого желания. Натаниэль остановился где-то впереди, а через несколько минут дверь кареты открыли, приглашающе выставляя руку. Эндрю принял помощь рыцаря и глубоко вздохнул, чтобы появиться перед поданными с легкой улыбкой. Омегу встретили восхищенными возгласами. Взгляд Эндрю скользнул по толпе, невольно возвращаясь к Натаниэлю. Того уже окружили вельможи, что-то лепеча, но альфу это, казалось, не волновало. Он стремительно шёл к омеге и только легкие хмыканья, показывали, что он слушает собеседников. — После, — донеслось до Эндрю, — обсудим после охоты. Король встал рядом с мужем, голос одного из вельмож возгласил: — Да здравствует король! — Да здравствует король! — Разразилась толпа, — да здравствует король-консорт! Эндрю испытывал легкий трепет в груди, когда столько людей взывали к нему. Не важно, было ли это искренне или по долгу титула, но этих голосов было так много. Дурман отступил, оставляя после себя лишь утомление от дороги. Улыбка Эндрю наполнилась настоящими нотками, и Натаниэль заметил это. Он не мог до конца понять причину этого, но был рад, что его мужу лучше. Разумеется, первым мероприятием был пир. Молодые альфы старались не налегать на вино, им еще предстояло сразить зверя, а сразить бочонок эля они смогут и после. В ближайшее время потребуется трезвость ума. Эндрю останавливал себя как мог, но его взгляд всё тоскливо притягивался к запряженным жеребцам, что слуги снаряжали для своих господ. Альфы могут сразить зверя и сегодня, и завтра, и послезавтра, но омегам не позволено это сделать никогда. Хотя Эндрю умел. И он мог с уверенностью заявить, что победил бы, но доказывать подобные тезисы ему не положено. Натаниэля занимали постоянно. Каждый, видимо, считал своим долгом поговорить с королём, но Натаниэль не возражал и не прогонял никого, поэтому на какое-то время альфа оказался занят. Как бы «весело» не было смотреть на это, Эндрю всё же выскользнул из-за стола, ничего никому не объясняя. Консорт вышел из королевского шатра, провожаемый улыбками и поклонами. Эндрю постепенно отошёл от шума толпы, но не уходил слишком далеко. Он прислонился к дереву, прячась за стволом от чужих глаз. Однако блаженная тишина продлилась недолго. — Ваше Величество. Эндрю обернулся в сторону звука, мысленно вздыхая. Рослый мужчина средних лет в монастырской робе белых и серых цветов. Сейчас на его голове не было тиары (той странной шапки в виде огромного рисового зёрнышка), но ошибки быть не могло. Первосвященник собственной персоной. — Первосвященник. Мужчина — слишком крупный и мускулистый для монаха — слегка поклонился королевской особе, выражая почтение, но не ставя свое положение под угрозу. Эндрю заметил несколько седых прядей в густой шоколадной шевелюре мужчины. Эндрю думал, о чем завязать разговор или просто уйти, но Первосвященник внезапно озорно улыбнулся и прошептал: — Тоже прячетесь от чужих глаз? Эндрю ничего не смог поделать с удивлением, расцветающем на его лице. Он ожидал нравоучений, наставлений или упреков, но никак не теплого, понимающего взгляда и озорного тона. — Вы тоже? — Растерянно спросил Эндрю. Первосвященник кивнул, легко соглашаясь с этим оскорбляющем предположением. — Шум очень утомительнен для моих ушей, — добавил мужчина, — порой требуется передышка. Эндрю моргнул, пытаясь разгадать загадку в лице этого странного человека. — Но Вы Первосвященник, — сказал он. Лютер всегда любил быть в центре внимания. Какие бы сладкие речи он не говорил и как бы громко не утверждал, что всё наоборот, Эндрю доверял только своим глазам. Однако мужчина перед ним всё еще улыбался, похоже, находя забавными замечания омеги. — Я монах, Ваше Величество. Мой долг молиться в стенах монастыря за Ваше здоровье. Если честно, ночи без сна на коленях в келье мне предпочтительнее шумных вечеринок, Его Королевское Величество Король тоже это понимает, но у нас есть определённые обстоятельства, которым мы должны следовать, — его лицо становилось печальным с каждым словом, но к последнему предложению он вновь повеселел, — и все же побыть в тишине никто не запрещал. Эндрю наблюдал за ним, решая, что делать. Мужчина подошёл к соседнему дереву и точно так же спрятался за его ствол. Эндрю хмыкнул, а Первосвященник пожал плечами, а потом уселся на траву, не беспокоясь о своём светлом одеянии. Эндрю понаблюдал за этим и осторожно сел следом. Теперь тишина была комфортной. Первосвященник молчал, прикрыв глаза и откинув голову на кору позади себя. Эндрю задумчиво кидал на него взгляды, размышляя маска ли то, что мужчина из себя представляет. В какой-то момент Первосвященник открыл глаза, ловя взгляд Эндрю. Консорт подумал, что сейчас будет выговор за бесстыдное подглядывание (представители веры единственные, помимо родителей, кто смотрел на особ голубых кровей, как на равных, и это, честно говоря, вызывало уважение), но мужчина как-то обреченно вздохнул. — Ваша матушка просила меня поговорить с Вами, — сказал он. Настроение Эндрю упало от напоминания о Тильде. Мужчина это заметил и снова вздохнул. — Я согласен, что нам нужно провести разговор, — Эндрю ещё больше помрачнел, — но совсем не о том, о чём просила Ваша матушка. Эндрю стало интересно, о чем же она просила, но скорее всего он догадывался. Наверняка она считала, что он недостаточно выполняет свою роль мужа. На второй день брака. — И о чем же тогда нужно поговорить? — Спросил омега, преодолевая желание сложить руки на груди, чтобы не выглядеть защищающимся, — Первосвященнику и королю-консорту. Мужчина сел поудобнее, поправляя какой-то элемент одежды, который походил на набедренную повязку диких народов. — О Вас с королем. Эндрю едва не закатил глаза. — Вы верно считаете его врагом, — сказал Первосвященник, глядя прямо омеге в глаза, — но уверяю вас это не так. Натаниэль не копия его отца. Поверьте. Такое сравнение оскорбительно для него. — Вы не знаете, что я думаю, — скрыто огрызнулся Эндрю. — Я знаю, что думают другие, — сказал мужчина, — особенно свита, прибывшая с Вами. Я не ставлю под сомнения Ваш разум, Ваше Величество, но Вы смотрите на короля, как добыча на хищника. Вы считаете, что он может причинить Вам вред? — Я считаю, что знаю этого человека два дня в своей жизни, — качнул головой Эндрю. Почему он вообще откровенничает с этим человеком? Кто сказал, что служитель веры не может быть шпионом? Может, он хочет выяснить его слабые места. Но всё-таки теплый взгляд, так непривычный на лице Первосвященника сбивал с толку и заставлял язык развязываться. — Вы не думаете, что это слишком мало, Первосвященник? — Эти дни были настолько ужасны? — В ответ спросил мужчина. Эндрю задумался, и Первосвященник воспользовался этой паузой. — Я видел лишь то, что Вы и король демонстрировали на публике. Если это не так, то поправьте меня — Его Величество так же обходителен с Вами и наедине? Щеки Эндрю вдруг потеплели, и он прекрасно знал, что краснеет прямо сейчас. Он резко отвернулся, чувствуя себя пристыженным. В голове крутились возникшие картинки совместной ночи, утра и маленьких проявлений заботы в течении дня. Даже на свадьбе Натаниэль не прикасался к нему больше положенного, когда Эндрю дал понять, что не хочет этого. Ладонь непроизвольно потянулась к подвеске на шее, пальцы погладили камень, вспоминая, как муж спас его от участи быть опозоренным в свой первый день, как короля-консорта. Эндрю метнул уничтожающий взгляд в Первосвященника, но тот терпеливо ждал его ответа, глядя серьёзно, хоть всё еще и понимающе. Будто он был готов принять любой ответ, каким бы он ни был. — Он не ужасен, если Вы об этом, — ответил в итоге омега. Первосвященник серьёзно кивнул, словно этот размытый ответ дал ему нужную информацию. — Его Королевское Величество не заставляет меня чувствовать себя ужасно, — пояснил вдруг Эндрю, решив, что предыдущие слова звучали слишком оскорбительно по отношению к Натаниэлю. Всё-таки он действительно хороший человек, — просто… Есть нюанс. Первосвященник мягко вздохнул. — Вы любите другого? Эндрю резко развернулся к нему, мечтая снести голову с шеи. — Осторожно Первосвященник, — предупредил он. Но мужчина не дрогнул. — К сожалению, это частое явление, Ваше Величество, — сказал он, — многие заключают брак из расчёта, а не любви. — Я никого не люблю, — опроверг Эндрю, вздыхая. Нет, это не то. Мужчина кивнул. — Прошу прощения, что оскорбил Вас, Ваше Величество. — Чего Вы добиваетесь, Первосвященник? — Прямо спросил Эндрю. Мужчина выпрямился, подобрав свой несчастный… пояс? — Счастье для вашей пары, — сказал он, почти заставив Эндрю растеряться, — я искренне желаю, чтобы вы были счастливы вместе. Это пойдёт на пользу стране. И вам обоим, разумеется. Эндрю откинулся на кору дерева. — Счастья. Разумеется. Как же я сам не догадался. — Вы не верите мне. — Увы, нет. Я не верю в такие громкие заверения. Первосвященник понимающе кивнул, вставая. — Я понимаю, Ваше Величество. И все же, если король когда-нибудь позволит себе лишнего в отношении своего мужа, двери наших обителей всегда открыты для Вас. Там Вы сможете найти убежище. Эндрю нахмурился, прищуриявась. — Не страшно произносить такие слова, Первосвященник? Мужчина улыбнулся. — Я верю в короля, Ваше Величество. Эндрю ничего не ответил. Мужчина снова легко поклонился. — С вашего позволения я удалюсь. Эндрю кивнул. Мужчина развернулся и вышел из тени. Эндрю провожал его взглядом, отмечая, что на белой робе всё-таки остался след от травы.