Механика и энергетика

Неравномерный стук разносится по пустой квартире, и Данила с трудом поднимается с холодного дивана. Он на протяжении двух часов пытался согреть себе место. Специально не поднимался, не двигался, разглядывая просторный белый потолок, и в глухой тишине дрожал всем телом. Кожу обжигает прохлада и, кажется, даже на улице сейчас теплее, чем в квартире. Даня ежится и стучит зубами не в силах справиться с температурой вокруг, он быстро перебегает к двери и носками становится на мамины тапочки, чтобы не отморозить ноги.  С той стороны кто-то слабо толкает дверь, и Кашин быстрее вставляет в замок ключ.  - Я думал, ты умер, - на пороге стоит Руслан. Он одними пальцами держит неоткрытый энергетик и устало заглядывает в квартиру, чтобы убедиться, что они одни.  - Что с настроением? - Данила закрывает за другом дверь и, не вылезая из маминых тапочек, бредет за Русланом в спальню.  - Повесилось, - в абсолютной тишине раздается скрип кровати.  - Сколько еще шуток про смерть сегодня будет?  Ответ не поступает, но Кашин слышит слабый выдох. На минуту в квартире будто никого не остается. Руслан где-то в темноте комнаты, закрыв глаза, пытается привести душу в сознание, а Данила так и стоит в проеме двери, погруженный в нелестные мысли. Ему в спину светит коридорный светильник, и тень его фигурой статично ложится на пол. Она не шевелится, не подает признаков жизни, от чего ситуация становится еще более символичной.  В окно порывами бьет ветер, и Руслан смотрит на блики в стекле. Огоньки раздражают уставшие глаза нескончаемым миганием, от чего хочется вывернуть желудок и хорошенько проклашляться.  - Меня Лиза бросила, - тяжелый бас полушепотом звучит в пустоте, и Руслан, привыкший к тишине, инстинктивно вздрагивает.  - А меня Юлик отшил, - Тушенцов издевательски усмехается и переворачивается на спину, подкладывая под голову руки. - Ну, остается только пожелать им счастья, - Руслан озвучивает мысль, в которую уже никто не верит, и в глубине комнаты она звучит теперь абсолютно бредово.  - Они не встречаются, - у кровати что-то шумит, и, приподнявшись на локтях, Руслан видит, как Кашин сгорбленно сел на пол, голову запрокидывая на постель. - М, ты же говорил, что он тебе не нравится.  Брюнет не видит, но отчетливо слышит саркастичную улыбку Кашина. - Завались, - в Данилу летит его же подушка, растрепывая рыжие пряди.  -Мог бы и посочувствовать, я сегодня опять облажался, - подушка оказывается в захвате сильных рук. Кашин чересчур бережно устраивает ее в объятиях, чтобы следом уложить на нее веснушчатую щеку и прикрыть глаза.  - Сочувствую. - А я тебе, - Данила крепче сжимает подушку и на выдохе добавляет. - Гондон.  - Ахуевший, - Руслан весело шипит и лодыжкой ударяет по ржавой макушке.  - Ты придурь малолетняя, - Даня ерепениться и мигом поднимается на ноги, кое-как удерживая равновесие. Он ловит в воздухе худую ногу и обессилено тянет Руслана с кровати.  - Он так же сказал, - задыхаясь от накатившего смеха, Тушенцов размахивает конечностями и цепкой хваткой держится за изголовье кровати, чтобы не свалиться вниз.  - Потому что с тобой по-другому нельзя, - резким рывком Данила отрывает худое тело от матраса, и Руслан с грохотом оказывается на полу. Он раскидывается звёздочкой, лежа на животе, и слабо постанывает от боли в коленях и бедрах, на которые пришелся удар.  - Ну давай уже, добей меня, - невнятный скулеж доходит до Данилы сквозь ворс ковра, в который Тушенцов страдальчески уткнулся лицом. - Слишком легкое наказание для тебя, - пальцы ловко треплят рыжие пряди челки, пока раскатистый гогот перекрывает недовольный бубнеж Руслана. - Будешь страдать вместе со мной, усек?  - Да усек я, - верещит, когда Даня снова хватается за ногу, чтобы оттащить друга с ковра. - Пусти, изверг.  Взаимная грусть по привычке сменилась на веселое отчаяние, в котором Руслан все еще способен жить и даже на что-то влиять. Юлик определенно не хуже семейных разборок, стрелок с пацанами из-за «кривого ебала и грязного трепа», когда его чуть было не отпинали толпой, не хуже слухов по всей школе о том, что он солевой и с радостью берет в рот. В рот он тогда действительно брал с радостью, поэтому даже особо не возникал.  И у Руслана все еще есть Данила с его заразительной способностью упрощать и обесценивать все по максимуму. Поэтому он легко поднимается с колючего ковра и, отпуская из мыслей неудавшийся вечер, пинает рыжего под зад.  - Ну ты и сука.  - Это месть, - настроение все такое же паршивое, но Руслан заливисто смеется с лица Дани, который, потирая место ушиба, идет к кровати.  Он не садится, а падет в нагретое покрывало. Данины глаза плотно закрыты, будто завесой, охраняющей его уединение от внешнего беспорядка, ноги расслабленно раскинуты в стороны, и ладонь тыльной стороной лежит чуть выше лба, придавая картине драматизма. Руслан оценивает красноту друга и слегка приоткрытые губы, откуда срывается тяжелое дыхание.  Температура тела Кашина пугает шатена, стоит ему только коснуться лба: - У тебя жар, еблище, - он повторно касается горячей кожи, чтобы хотя бы примерно оценить состояние Кашина, но Даня резко дергает головой и следом болезненно стонет. - Довыпендривался.  - Да похуй, оставь, все равно мама скоро придет, - трудное, прерывистое дыхание разделяет слова, произнесенные с огромными усилиями. Данила будто не хочет говорить, и поэтому отворачивает голову к стенке, чтобы спрятаться от натиска друга.  - Нихуя, я сейчас твоей маме сам наберу, обрадую, что у нее сын долбаеб, - Руслан отвечает привычной насмешливостью, но в груди из маленького узелка тревоги собирается огромный ком паники и страха. Чтобы заботиться о ком-то, нужны желание и минимальные медицинские знания. У Тушенцова из этого есть только слабые навыки сердечно-сосудистой реанимации, которую проходили в школе во время ОБЖ. - Ща, жди. Не помри только, я хочу быть первым.  Шатен бежит за ртутным градусником, параллельно в красках описывая тете Свете анамнез, что успел собрать. Женщина сначала недоверчиво охает, припоминая, как часто ее сын симулировал, чтобы не ходить в школу, но, чем дольше Руслан роется в аптечке, тем быстрее она кладет в корзину яблоки и бежит на кассу.  Тренировка сегодня перекрывает школьные занятия, поэтому Руслан с небывалым удовольствием позволяет себе понежиться в постели еще час. Глаза открывать больно, и в подсознании все еще мелькает яркая картинка идиотского сна. Ночью заснуть не получалось, как бы Руслан над собой не издевался, а сейчас так же тяжело проснуться. Как же сложно отказываться от запоздавшего отдыха.  Солнце уже пятнами ложится на его лицо, побуждая к активностям, но шатен профессионально отворачивается, пряча лицо в скомканном одеяле. Час пролетает так же незаметно, как и четыре часа сна до этого, поэтому Руслан, потирая глаза до красноты, все-таки просыпается.  На баскетбольной площадке точно такая же сонная атмосфера, как и на первых уроках в школе.  - За всему слежу, - Виктор Михайлович двумя пальцами указывает на шеренгу, изображая наблюдение. - Не разбейте только головы себе, орлы. Легкая разминка, пасы, пара игр и по домам.  - А мне можно тоже? - Эльдар радостно тянет руку, воодушевленный возможностью поучаствовать в общем процессе. Физрук с сомнением осматривает повязку у Джарахова на голове и проводит взглядом дальше по строю. - Свободны, - свисток звонко обозначает начало тренировки, и команда моментально расходится по углам.  - Так мне в итоге можно? - когда шепот Джарахова не доходит до Виктора Михайловича, Эльдар с раздражением сдирает повязку, отбрасывая на маты. Физрук, улыбаясь, идет к двери, пряча руки в карманы спортивок. Еще вчера его вызвали представители администрации для организации первой игры, которая, следуя расписанию, должна будет пройти уже совсем скоро. Илья коротко пересказал это вчера в беседе, вызывав бурную волну обсуждений и беспокойства о том, насколько они готовы. Руслан в себе хоть и не сомневается, но за команду малость побеспокоился: некоторые здесь впервые взяли в руки баскетбольный мяч, а Данила вообще выпал с тренировок до самого матча.  Спортзал полнится глухими стуками и небрежными переговорами, но сам Руслан все время проводит в одиноком молчании. Пару раз он становится объектом расспросов, но отвечать нечего, поэтому ссылается на плохое самочувствие. Параллельно в груди больно ухает: чувство тревоги и необъяснимой апатии все еще переодически бьют по сердцу. В такие моменты мяч непроизвольно выпадает из рук, все время летит мимо кольца и то и дело неловко попадает в других. Руслана это дезориентирует. Как и бледная пелена панической слабости и неуверенности, накрывающая, стоит ему только вспомнить вчерашний вечер. От одной только мысли пот от страха невзаимности проступает на висках, - ему отказывают впервые. И именно этот первый раз почему-то настолько болезненный и сложный, что держать себя в приличной форме не получается. Ладони от ударов уже покраснели, и слабая вибрация отдает вверх по запястьям, пока Руслан в последний раз с разбегом закидывает мяч в кольцо. Умеренная нагрузка разгоняет кровь и немного чистит голову, забивая ее приятной физической усталостью. Порывы раздражительности и слабости, что преследовали с самого утра, все еще напирают, но теперь Руслан хотя бы без агрессии перебрасывается с командой шутками, не игнорируя подколы, а охотно на них отвечая.  Когда тренировка заканчивается, команда в полном составе вываливается на улицу, и Тушенцов зачесывает мокрые волосы со лба назад, чтобы ветер не обдувал взмокшую кожу так сильно.  - Ты прям этот, - Максим поднимает глаза к небу, щелкая пальцами, и громко мычит, нащупывая забытое слово. - Райан Гослик.  Денис, сдерживая смех, кряхтит в кулак и аккуратно поправляет:  - Гослинг, придурок.  - Похож, скажи? - Руслан позирует для друзей, пальцами зарывается в волосы и щурится.  - Похож, если глаза закрыть, - Джарахов, опять с повязкой на голове, веселее на друзей смотрит после того, как все два часа гневно следил за игрой со стороны. - А тебя тут ждут походу. Шпагина стоит у самого выхода с бумажным подарочным пакетом. Она не привычно для себя мнется и топчется на одном месте, не решаясь обратить на себя внимание.  - Насть, ты тут как оказалась? - собирая оставшиеся силы в кучку, Руслан подходит самостоятельно. Настя подбирается сразу же, растягивая губы в смущенной улыбке, которую очень заметно пытается подавить. - Привет, классная сказала занести вам тетради, - она двумя руками протягивает пакет, сразу опуская голову.  - Вместе с тетрадями она нам шоколад положила? - не касаясь руками, Руслан заглядывает в наполненный сладостями пакет. Тетрадей, укрытых шоколадками и конфетами, на дне почти не видно.  - Это… от меня. - Спасибо, Насть, - Тушенцов сразу отходит от одноклассницы, поворачиваясь к команде. - Эл, заберешь? Как пакет очистишь, принеси тетради, пожалуйста.  - Ебать, смешно, - Джарахов корчится, но за пакетом спускается.  - Только тетради не съешь по ошибке. - Руся, но я же тебе принесла, - Настя подбегает и останавливается рядом, отводя подарок подальше от Эльдара. Тушенцов на девушку не реагирует, высматривая вдалеке знакомую фигуру. Юлик стоит в неизвестной Руслану компании: парни одного возраста выстроились полукругом, переодически взрываясь смехом и громким одобрением. У каждого меж пальцев зажата сигарета. - Видимо, друзья. - Ты мне? - Настя моментально отвечает на рассуждение, брошенное в воздух, и делает еще шаг ближе. Тушенцов не реагирует и, не стыдясь, рассматривает профиль преподавателя. Он пару раз взглядом проходится по всей фигуре и делает вывод, что Онешко абсолютно расслаблен. Во все прошлые их встречи он казался уставшим, расстроенным или, в конце концов, напряженным до дрожащего голоса, но сейчас он представляет из себя совершенно другого человека, - уверенного и опытного. Он с невероятным спокойствием тушит сигарету о кирпичную стенку, а следом удивленно открывает глаза. Руслан очень бы хотел услышать хоть крупицу разговора, чтобы знать причину такой реакции, но слишком далеко. Шатен, видимо, пялится дольше положенного, потому что незнакомый парень, стоящий напротив Онешко, его замечает и передает Юлику, пальцем указывая на Руслана. Лицо краснеет моментально, вспыхивая жаром. От такого неожиданного действия парень мнется, откровенно смущаясь. Незнакомое чувство стыда и, одновременно, невнятного желания теплотой разливаются по животу, и Руслан на секунду прикрывает веки, чтобы успокоить нервно бьющееся сердце. Он не отворачивается и несмотря на то, что в крови неприятно плещется волнение, смотрит на то, как Юлик оборачивается. Но, вразрез страхам, Онешко весело улыбается и, вытягивая руку в воздух, задорно машет. Будто между ними не было долгой недосказанности и разговоров на грани истерики. Теперь, вспыхнув от раздражения, Руслан буквально белеет, крепко впиваясь ногтями в ладони. Шатен в ответ кивает, - сдержанно и неуверенно. Юлик мягко улыбается и уже собирается повернуться обратно к друзьям, но Руслан, не долго думая, пальцами хватает стоящую рядом Шпагину за подбородок и без лишней нежности направляет лицо в свою сторону. Настя от удивления охает, но Руслан на лишнюю нежность не разменивается. Он быстро наклоняется на уровень ее роста и смазано касается губ. На переферии видит, как удивленно Онешко приоткрывает рот, и, насладившись реакцией, Тушенцов закрывает глаза, активнее управляя поцелуем. На фоне довольно гудят сокомандники, что-то выкрикивают, добавляя картине красок, и Руслан расслабляется, потому что все поверили. Юлик поверил.  Движения выходят грубыми, лишенными чувств, но Шпагина не отходит. Наоборот, свои руки кладет на крепкие плечи и ластится, когда Тушенцов ее за талию притягивает ближе. Он целует дежурно, поочередно сминая губы, а в мыслях один только Юлик и представления о том, какое у него сейчас выражение лица. Руслан надеется, что недовольное, полное ревности и разочарования. Довольный предполагаемым результатом он случайно кусает пухлую нижнюю губу одноклассницы и, услышав возмущенный скулеж, извиняется, целуя глубже. Языком он мокро зализывает оставленный укус и медленно отстраняется, распаленный после прикосновений. - Ну вы даете, голубки, - Илья кладет локоть на плечо друга, опираясь, пока Руслан резко голову поднимает, чтобы поймать взгляд Юлика. - Хоть бы нас постеснялись. - Спасибо, что не поебались, - дополняет Денис.  Крепкие руки все еще держат Настину талию, пока она своими в темные волосы зарывается, устраивая полнейший беспорядок. Но Руслан на нее ответные любовные взгляды не кидает, проверяя реакцию Юлика: тот стоит к нему спиной в толпе друзей, смеется, будто всей той сцены, что устроил для него Руслан, никогда не было. Будто Тушенцову недружественный тон его взгляда показался.  - Русь, - Шпагина все еще жмется, ласково разглядвая мужское лицо густо накрашенными глазками. - Куда ты смотришь? - Да, Русь, не оставляй даму без внимания, - Илья хлопает по плечу и перекрывает вид на компанию Онешко своим лицом. - Это вы так объявили, что начали встречаться? Ну я недоволен, Русланчик, а как же я?  - А, - Руслан шутку не замечает, недовольно глаза фокусируя на лице напротив, и несдержанно сжимает ладони на Настиной талии. - Мы пойдем. Я потом вам все объясню, чуваки, не сейчас.  Больше на друзей он не смотрит, уводя Шпагину в сторону дороги к главному входу. Когда они доходят до угла университета, Тушенцов в последний раз поворачивается на компанию Юлика, но, вопреки собственным ожиданиям, ревнивого взгляда на себе не ловит. Ну, конечно, наверняка Онешко посчитал это показательным выступлением, и теперь шатен в его глазах не больше, чем пубертатная назойливая язва. - Блять. - Все в порядке? - Настя обращает на себя внимание, дергая за край ветровки парня. - Давай договоримся, - Руслан идет дальше, подталкивая девушку в спину. Он кусает щеку изнутри, тяжело подбирая подходящее оправдание. - Насть, - выдох. - Мне сейчас не до отношений. Тем более, не до свиданий, чувств и прочей роматичной чепухи. Понимаешь, что я имею в виду?  - Я поняла тебя, - она медленно крутит локон на палец, опуская глаза в ноги. - Я готова тебя ждать, сколько потребуется. Ты мне правда… нравишься.  Свое молчание Тушенцов прерывает тяжелым вздохом. От полного непонимания он рукой зарывается в лохматые волосы и пораженно сводит брови. Ему нужно что-то сказать на ее признание, объясниться и, в конце концов, извиниться, но правильных слов ему сейчас не подобрать. Слишком много мыслей, но ни одной дельной.  - Спасибо, - Руслан резко наклоняется вперед и обнимает одноклассницу за плечи. - До встречи.  Он коротко кивает на прощание смущенной Насте и застегивает ветровку на змейку до самого горла. Сил выдумывать легенды нет. А время беспощадно идет, отщипывая секунду за секундой. И с каждой такой секундой он все больще хочет оказаться в одиночестве, где притворству и ожиданиям места нет. *** Из-за резкого похолодания просторная ветровка сменилась на толстый худак, подаренный Лизой. Руслан кутается в него, напрягая плечи, и затягивает веревки, чтобы от ветра капюшон не спадал. На улице смеркается. Тушенцов нервно становится на крыльцо подъезда, выуживая из кармана помятую пачку. Осталось три сигареты. Одну он поджигает и сразу сильно затягивается, дымом перекрывая сегодняшний день. Вчерашний день не перекрыть ничем. Руслан делает шаг с бетонного выступа на асфальт и глубоко вдыхает вечерний воздух, чтоб в легких с ядом смешался. Он мелко ежится и шагает с большей уверенностью. Хоть один вечер стоило бы посвятить бессмысленной прогулке.  Люди врассыпную идут с остановки, куда их только что выбросил автобус, и путаются у брюнета под ногами. Тушенцов пару раз специально задевает прохожих плечом от плохого настроения, но те, как специально, игнорируют его выходки, спеша домой.  Руслан домой не спешит. Он вразвалку шагает по выученным наизусть маршрутам, разглядывая то камушки под кедами, то верхушки елей и редких берез. На границе горизонта осталась совсем тонкая полоска розового свечения, которую вот-вот сменит темнота, и Руслан этот момент неожиданно ассоциирует с собой. Но как только эта мысль возникает, Тушенцов тормозит, мешая прохожим. Ладони выпадают из карманов, обдуваемые ветром, и спина сгорбливается до полного расслабления. Усталость, которую он все это время нес на плечах, внезапно давит настолько сильно, что идти становится невозможно. Равномерно дышать теперь физически тяжело, в голове сворачивается жалобный ком, а держать рюкзак не получается вовсе, - рука дергается и вещь падает на сухой асфальт. Руслан ослаблено наклоняется, чтобы поднять, но шею дергает тик, больно сводящий мышцы. Болезненный стон хрипотой слетает с губ, и это становится ярким сигналом, мигающим о том, что день - полное фуфло.  К бессилию прибавляется еще и растущая злость. На себя за то, что слишком слаб, опрометчив и невнимателен, на Данилу за его упертость, на Лизу за то, что вовремя их не остановила. А еще на тренера, маму, отчима и весь гребаный мир за то, что все делают не так. Руслан глубоко вздыхает и с трудом закидывает рюкзак на плечо, тяжелыми шагами обходя дворы. В свете еле работающих фонарей его почти не видно, поэтому он безнаказанно сокращает дорогу через увядающую цветочную клумбу, втаптывая бутоны в землю. По асфальту вслед за ним тянется след из грязи и растоптанной травы, на обувь налип грунт вперемешку с камнями, и идти становится скользко и больно, но Руслан каждым новым шагом пытается отбиться от нападющих мыслей. Он переходит дорогу на красный свет, потому что пустым расфокусированность взглядом смотрит только вперед, головы не поворачивая. Машины сигналят одна за другой, люди выкрикивают что-то невнятное, но все пролетает мимо, не цепляя Руслановых размышлений. А там одна неутихающая мысль набатом бьет о том, что по-настоящему Тушенцов зол только на Юлика, на то, какое Онешко имеет над ним влияние, и на свою бесхребетность. Руслан сам повзолил всему этому случиться. Сам все подстроил, сам захотел, чтобы дали желаемое, и получил в итоге то, к чему стремился. У него нет права злиться на Юлика, который ничего не обещал и ничем не клялся. Его ожидания - сугубо индивидуальная проблема, и у него вряд ли есть какие-то полномочия, чтобы назначать ответственных и виноватых. Руслану никто ничего не должен. Так ведь?  Пальцы мелко дрожат, когда Руслан с трудом вставляет ключи в замок, мышцы живота сводит спазмами, и, когда он оказывается внутри, спиной опирается на дверь. Перед глазами кружатся стены, падает потолок, пока биение сердца неестественно громко раздается в ушах. Руслан обессилено скатывается вниз по двери на холодный пол, кончиками пальцев ощупывая место вокруг себя, но ничего спасительного рядом нет. Он чувствует, как к лицу приливает жар, и мелкая дрожь током бьет по мышцам, снова отзываясь болью. Внезапный пот покрывает каплями шею, виски, но дотянуться сил нет, поэтому терпит скатывающиеся к подбородку капли. Ощущений слишком много, они повсюду и от всего. Перед глазами шуршат белые пятна, и Тушенцов напуганно хватается за комод, пытаясь удержать себя в реальности.  - Мам, - хрипота низко раздается в воздухе, но ее будто совсем не слышно. Руслан сжимает приоткрытую дверцу и утыкается в нее лбом, ощущая кожей отрезвляющий холод. - Мама. Голос звучит все так же слабо, но теперь его смягчает непонятная писклявость. Руслан сначала не понимает, почему сказать что либо не получается, но сразу же выворачивает голову в сторону и болезненно шипит. Тики накатывают волнами: повсюду, по всему телу, начиная от стоп и заканчивая челюстью. - Ма…м… - судорога сводит лицо, корчит на нем оскал и щемит челюсть. Руслан пытается прийти в чувства, слушает только свое дыхание, - короткое и неглубокое, - и тихо постанывает от каждого нового сокращения в области живота. Выдохи становятся тяжелыми, и, вместе с тем, держать себя в сознании все сложнее. Болезненность скомкано перетекает в онемение, голова пульсирует, пальцы дрожат сами по себе, и Руслан тяжело представляет где сейчас находится и в каком положении. Он сильно жмурится, приоткрывая рот, и думает, что лучше бы упал замертво там, в парке. Под темными елями, закатным небом, среди толпы незаинтересованных прохожих. В толпе таких же эгоистичных придурков, как Юлик.