Из пепла

      В первую очередь должен сказать, что всё изложенное ниже — мои хэды и частично краденые теории фанов, относятся только к альтернативному миру этого конкретного макси, а не к канону. (Этот автор снова писал порномакси, а порномакси обросло лором XD)       Часть этой инфы раскидана по тексту, часть в нём ещё не появлялась, часть, скорее всего, никогда и не появится, потому что я не хочу, чтобы история стала слишком дарковой. Но из нескольких обрывочных упоминаний довольно сложно собрать полный контекст того, что было с Кэйей до начала «Сгоревшего королевства», по крайней мере, у меня об этом несколько раз спрашивали. Так что я решил вынести заметки в отдельную главу для тех, кому интересно                     Что по эссенции, созданиям Бездны, и кем Кэйа является изначально              • Кэйа родился (был создан, вернее) в Бездне с помощью Кхемии. Изначально он Крио Вестник Бездны (мне нравится эта теория :D)       Как Вестник он появляется в 34-й главе «СК» и частично переходит в эту форму у Чайльда в тачке на серпантине (но совсем ненадолго).       Относительно Крио Вестников меня больше всего покорило это описание мобов: «People often say that steel feels like ice as it pierces the body, but this dark frost is said to freeze even the soul» («Говорят, что сталь, пронзающая плоть, холодна как лёд, но от этого тёмного мороза леденеет даже душа»). Буквально всё выросло из неё :D              • Создания Бездны по своей сути противоположны живым существам Тейвата и изначально не имеют ничего похожего на плоть. Причина, по которой Бездна пытается поглотить Тейват — не столько злой умысел, сколько банальный голод. Смерть плотских существ даёт пищу (именно поэтому Дориан питается падалью, для него как мелкой хтони в физических реалиях это самая комфортная пища; то, что ещё продолжает жить, особенно растения, вызывает у него отторжение и даже интоксикацию, хотя он вполне себе воплощённый в физическом теле).              • Эссенция — концентрированная выжимка из тейватских мертвецов. Чем разумнее и могущественнее существо при жизни, тем пизже качество эссенции (поэтому мёртвый обладатель Глаза Бога значительно вкуснее мёртвой белки, но белка тож сойдёт :D). Котлы, которые Кэйа вспоминает во флэшбэке в 42-й главе «СК», — часть «производства» эссенции в Бездне. Из каждого тела её получается не так уж много (чем больше в теле стихийной силы, тем больше, именно энергия жизни конвертируется в жижу антижизни), и она воистину драгоценна. Для созданий Бездны это эликсир (анти)жизни, для физических существ — яд (и наркотик, но об этом позже).              • На создание элитных воинов (таких, как Кэйа, а Кэйа ещё и высокородный рыцарь, на его создании не экономили) эссенции тратится много, и как бесплотные создания они обладают огромной силой, развитой сенсорной системой, высоким интеллектом и выдающимися боевыми навыками. Если сравнивать реалии нефизического мира с физическим, они как кашалоты среди рыбок. По этой причине Дориан испугался, когда Кэйа немного показал ему свою изначальную сущность, — он сам в лучшем случае минога :D              • В силу наследственности (Альберихи всегда были себе на уме) Кэйа питал большой интерес к плотскому миру, поэтому его выбрали в качестве засланца. Пожив в нормальной семье, Кэйа полюбил Дилюка, мир, привязался к людям, потом получил Глаз Бога (то есть, по сути, был признан в Тейвате своим). Возвращение в Бездну для него стало кошмаром; он захотел навсегда остаться человеком, прожить смертную жизнь и с её окончанием закончить и своё существование как оружия, созданного питаться смертью.       (Его «семья» этого не одобрила, конечно, и собиралась вернуть во время наступления на Тейват.)              • Крио стихия, мощь, полученная при рождении, и искреннее желание привели к тому, что частично Кэйа всё-таки смог стать живым. Его человеческое тело обрело силу и частично сверхфизические способности. У меня есть хэд, что сила стихий расширяет физическое восприятие (обостряет базовые пять чувств, плюс даёт что-то вроде восприятия пространства как отдельной способности (аналогично боковой линии у рыб), похожее на более размытую картинку, которую видит Путешественник, используя чувство стихий). Стихийное восприятие может частично заменять потерянные органы восприятия (поэтому Бэйдоу с одним глазом может сражаться в толпе и не выкашивать всех, кто со «слепой» стороны, например).       Возможность «прислушаться» к пространству и найти стихийный след определённого человека — «наследство» сенсорной системы Вестника. То, что Кэйа во время серии ударов «телепортируется» врагу за спину, тоже.              • Окрепшее физическое тело, частично перетянувшее на себя функции нефизического, и дало Кэйе возможность выжить. Облегчило дело то, что он был ребёнком, и такая штука далась ему легче, чем если бы он был взрослым.              • Ещё до падения Каэнри’ах каэнрийцы в ходе естественного отбора приобрели чрезвычайно высокую выживаемость. Тяжёлые условия жизни, отсутствие постоянного питания, расчёт только на собственные силы, борьба за каждый ресурс, порой включая даже воздух, дали им сильнейший иммунитет и повышенную по сравнению с другими народами регенерацию.       Оставаясь Альберихом, пусть и из проклятого сотни лет назад рода, Кэйа воплотился каэнрийцем, и все эти качества его физическое тело тоже получило (тут хитрая магическая замута в духе, что если перевести с русского на английского, а потом обратно на русский, то получится ну не то же самое, но похожее; если конвертировать человека в хтонь и потом обратно в человека, можно получить плюс-минус похожее на него прежде создание, ну это если упростить).       Это стало ещё одним ключом к его выживанию.              • В той же 34-й главе «СК» Кэйа использовал механизм, которым каждый воин Бездны обладал на крайний случай, — самоуничтожение себя вместе с огромным количеством врагов. Элитные войны, каким являлся Кэйа, способны были направлять эту поражающую мощь на отдельных существ (чаще всего они возглавляли войска, поэтому не должны были зацепить своих, наоборот, такой ход мог дать шанс остальным прорвать окружение или победить, получив численный перевес).       Кэйа направил всю эту мощь, сравнимую с небольшой атомной бомбой, на свою «семью». Если представить, что атомный взрыв произошёл в пространстве сто кубических метров, то вот это оно. «Отец» Кэйи был одним из сильнейших в Бездне; силы Кэйи хватило уничтожить даже его. Ради этого стоило погибнуть; к тому же Кэйа знал, что в бою даже один на один проиграет «отцу» и будет уничтожен как мятежник, и что в таком случае Дилюка добьют вслед за ним.       Он абсолютно точно знал, на что идёт и ради чего (то есть, кого).       Его жизнь как Крио Вестника и как человека должна была закончиться в тот момент. Те, кого он убил, включая себя, перестали существовать, никакого шанса на возрождение, вообще никакого (но).              Что по лечению, которое Кэйе пришлось пройти, по событиям войны в Монде и Стелларону              • Человеческое тело, пропитанное мощью Вестника, не развоплотилось полностью. От него осталось немного тлеющей плоти; Венти успел подхватить этот остаток, остановить вокруг него время, потушить и погрузить в сон. На этом моменте Кэйа освободился от своего прошлого как вражеского засланца, именно поэтому он и смеётся в последнее мгновение, когда лежит в воде и смотрит на Венти.       Этого остатка тела хватило, чтобы сущность Кэйи могла за него удержаться.       (Мне нравится теория, что Венти сын богини времени и тоже умеет останавливать и разворачивать время.)              • Когда битва закончилась, Венти отнёс Кэйю в Ли Юэ. Госпиталь для поражённых Бездной уже действовал, и если могли помочь, то только там.       Гуманнее, конечно, было бы дать Кэйе догореть и спокойно и безболезненно покинуть этот мир вместе с «семьёй», но Венти не мог не дать ему шанс. Конечно, не могли отказаться ни Чжун Ли, ни Бай Чжу. Все понимали, что вероятность выжить не просто равна нулю, но даже уходит в минус. Но Бай Чжу врач, а каждый врач давал клятву сражаться за жизнь, пока есть надежда.       (Надежды не было, но Бай Чжу очень, очень упрямый.)              • Проколдовав некоторое время и прибегнув к помощи других Архонтов, Венти и Чжун Ли соорудили что-то вроде питательной энергетической среды; распад плоти остановился, высокая концентрация жизненной силы поддерживала подобие стабильного существования. Сам Кэйа был погружён в волшебный сон (спасибо Нахиде) и не испытывал страданий. Но сил на то, чтобы регенерировать, у этого остатка тела не было, в нём сгорело всё, что могло бы эту регенерацию запустить.              • К тому времени поражение скверной как смертельная болезнь ещё не было изучено. Считалось, что это влияние эссенции, которая по аналогии с кровью попадала на людей во время сражений с бесплотными, и такие раны пытались лечить, ну, как ожоги, например. Жертвы прибывали в основном из Монда, где был очаг войны. (Предполагаю, дело было в том, что вход в Бездну ближе всего к Монду, плюс Монд на краю континента, плюс это территория Венти, владеющего временем и потому самого опасного; уничтожив Монд, можно было ослабить или даже уничтожить его, и от Монда спокойно проложить путь к другим королевствам, уже меньшей кровью.              • Алхимики начали копать в сторону излечения таких ран первыми (они самые большие параноики в научном сообществе). Они хватались за каждый шанс изучить влияние Бездны и подталкивали к этому ленивые жопы других учёных. Стабилизировав состояние Кэйи, Бай Чжу, один из известнейших врачей и целителей, кинул клич по всем, кто только мог хоть как-то помочь. О гуманности и излечении речи не шло (он и не стал на это давить). Кэйа был уникальным случаем, сочетанием факторов, каждый из которых являлся редчайшим. Встретить второй такой случай шансов было ещё меньше, чем у Кэйи выжить.       Бай Чжу не брезговал никакими связями. Алхимики, врачи, целители, фармацевты, маги, травники, бабки-знахарки, — он привлёк всех, добился даже приезда Алисы. Он бы доебался и до Рэйн, но той было глубочайше поебать.       Уникальность случая вызвала среди учёных волнение. Большинство, как водится, по привычке выпускников Академии, вступили в холивары, но нашлись и деятельные.              • От Кэйи взяли крошечный кусочек биоматериала, расклонировали его 100500 тыщ раз и начали эксперименты. На этом этапе врачи мало могли помочь, потому что то, чем стало тело Кэйи, мало напоминало живой организм и организм вообще. Алхимики перепробовали всё, что только можно сделать для живого создания, взялись за то, что можно сделать для создания умершего, потом перешли на эксперименты с трансмутацией, потом вспомнили, что имеют дело с каэнрийцем, и пустили в дело эссенцию. Эссенция вызвала у клеток реакцию (и гибель), но прошлые методы не дали даже реакции. Эссенцию начали разводить в разных пропорциях, переводить в разные состояния, и наконец получили пропорцию, которая превращала замершие в стазисе между живым и мёртвым клетки в скорее живые, чем мёртвые.              • Обкатав этот первый вариант лекарства для регенерации несколько раз на разном количестве клеток, алхимики выяснили, что лучший результат оно даёт в виде эфира, и внесли своё изобретение Бай Чжу. Потестировать было не на ком, кроме собственно Кэйи, и в его инкубатор, помолясь, стали по чуть-чуть распылять эфир. Реакция оказалась положительной — как и говорили эксперименты, клетки стали скорее живыми, чем мёртвыми, но механизм регенерации не включался. Однако это было подвижкой.              • Примерно через полгода появилось регенерирующее лекарство 2.0 (уже в жилком виде, его нужно было распылять через рассеиватели). Действовало оно жёстче, но у Кэйи не было нервной системы, и побочки не имели особого значения.       Регенерация началась, но чрезвычайно медленная. Это была хорошая и плохая новость, потому что сроки разработки лекарства начали резко сокращаться — Кэйа как сущность должен был как можно скорее соединиться со своим растущим телом, чтобы вообще в нём прижиться заново.       Из-за медленной регенерации времени было больше (эта новость была плюс-минус хорошей).              • Примерно в это время начали появляться очаги заражённой земли (похожие на сияющую жижу в Разломе). Часть их удалось истребить с помощью обладателей Глаз Бога (считалось, что они не подвержены заражению от эссенции и от энергии Бездны в целом, потому что их защищают стихии). У некоторых местных, контактировавших с такими очагами, кожа местами окрасилась в сине-фиолетовый. Никаких других тревожащих симптомов не наблюдалось, но алхимики запараноили и снова начали бить тревогу (и не зря, как мы уже знаем). Ещё некоторая часть научного сообщества подключилась к экспериментам с эссенцией. Людей с признаками заражения обследовали, но не выявили никакого вреда для организма, кроме собственно локального изменения цвета кожи. Врачи не смогли сделать никакого внятного вывода, алхимики тоже, но идея регенерирующего препарата была в задумке интересной (хотя пока и не нашла практического применения нигде, кроме попыток регенерировать Кэйю).              • Война в Монде продолжалась, то затихая, то возобновляясь, но в той череде битв, в одной из которых Кэйа «погиб», основные силы вроде как отбросили, и бои стали эпизодическими. Ситуация вроде как выровнялась, поток добровольцев, желающих помочь, истощился, все были уверены, что ну вот оно кончилось почти, щас Монд добьёт остатки ебак и норм (первый раз, что ли, на границах из-за дырки в Бездну там всегда было не особо спокойно, то страж руин оживёт, то собаки злые вылезут в поле, обычное дело).              • Около восьми месяцев спустя после той самой битвы Стелларон, завладевший Люмин, начал пробуждаться. Бездна забурлила с новой надежды. Очаги скверны стали расползаться, а люди с метками — резко заболевать и умирать, порой за несколько дней.       Параноидальные алхимики оказались правы, и научное сообщество от холиваров было вынуждено перейти к каким-то практическим действиям. Активировались врачи, знахарки и прочие, кто чувствовал в себе силы помочь. В Ли Юэ начали прибывать врачи и сёстры: поражённых от очагов привозили из близких к Монду королевств (в основном это были северные области Ли Юэ и смежные с ними регионы Сумеру, но там очагов конечно было меньше). Монд покрывался ими всё быстрее. Как только стало известно, что заражение необратимо, поднялась паника. Люди начали уезжать вглубь континента и вывозить родных. (Мира, которую Дилюк встречает в клинике в «Из пепла», как раз из таких; её отец увёз раньше.)       Вскоре границы Монда закрыли и запретили туда въезд. Немногие, кто готов был помочь в битве, просачивались внутрь, но изменить ситуацию это уже не могло.              • Медленные старые ведьмы отвлеклись от распивания чаёв, посмотрели на Тейват, знатно охуели и поняли, что пора бы наверное и вмешаться. (В этой версии Тейвата у Алисы ещё нет Кли, а Альбедо не спустился с горы в открытый мир, так что Алиса тоже особо не чесалась, у неё не было шкурного интереса.)       Алиса вытряхнула Рейн из избушки на Драконьем Хребте, потащила расследовать, чё происходит, и они с изумлением обнаружили, что у них под жопой всё это время посапывал Стелларон, а не просто Сошедшая, по каким-то своим причинам залупившаяся на брата (ну, знаете, сиблинги, с кем не бывает).       Переварив эту новость, Алиса попыталась связаться со Звёздным Экспрессом. Через некоторое время Экспресс ответил, и Химеко сказала, что они выезжают вот прям щас, но топлива на прыжки у них не то чтобы сильно много, так что они по пути подзарядятся ещё одним Стеллароном и сразу в Тейват. (Они честно спешили как могли.)              • Заражение скверной, как выяснилось, работало похоже на паучий яд в том плане, что превращало людей в еду (то есть в эссенцию). В какой-то момент заражённые ткани начинали активно превращать живые клетки в антиживые, и больной через тот или иной срок погибал (чаще всего, без особых мучений).       У самых заядлых холиварщиков из Академии резко появился стимул взяться за исследования. Раскачивались они небыстро, и какое-то время пытались оторвать от дела всех, кто занимался разработками для Кэйи. Произошёл шумный холивар между учёными, врачами, целителями, бабками-знахарками и другими заинтересованными (степень заинтересованности зависела по большей части от того, насколько близкий родственник заразился скверной). В середину холивара влезли трудолюбивые алхимики, и через какое-то время им удалось привлечь внимание всего сообщества к тому, что, на минуточку, Кэйа буквально единственный в истории человек, выживший после воздействия силы Бездны.       Сообщество некоторое время посомневалось (алхимики странные ребята), запросило официальные данные из клиники Бай Чжу, запросило данные у алхимиков, не придумало, у кого бы ещё запросить данные, и было вынуждено всё-таки начать эти данные производить самостоятельно.              • Незадолго до прибытия Экспресса ситуация в Монде стала критической (примерно это время Дилюк вспоминает в 12-й главе «Из пепла»). От пика Буревестника до южной части королевства, всё, что восточнее Спрингвейла, вымерло или было заражено. Создания Бездны прибывали, и становились всё могущественнее (и безумнее).              • В самой Бездне появились отступники. Они отделились от основных сил и перешли на сторону живых (нонсенс!), потому что охватившее их народ сумасшествие пугало. Бесплотные теряли разум и убивали сами себя, стараясь уничтожить как можно больше, что не было целью нападения и всей войны.       Отступники старались как-то вернуть в сознание своих приближённых, и они же стали поставщиками эссенции для дальнейших разработок.              • От Кэйи взяли несколько оживших клеток, снова расклонировали их, разослали биоматериал по всем желающим. Алхимики в одиночку не могли добиться прогресса: известные способы лечения были давно испробованы и не сработали. Но на основе их регенерирующего лекарства стали активно проводить эксперименты. Общими усилиями сумерские медики попытались найти концентрацию активного вещества, которая сможет обратить вспять заражение людей.       В экспериментах поучаствовало несколько смертельно больных, которым и так оставалось недолго. Увы, все они скончались в ужасных мучениях (эссенция только подтолкнула процесс их развоплощения).       Разработки на этой почве чуть было не остановили, снова начался дичайший холивар, но пока одни холиварили, другие продолжили эксперимент с клетками Кэйи и дошли до мысли, что у него как у каэнрийца есть иммунитет к заражению. Будь он полноценно жив, а не в стазисе с вялой регенерацией, его клетки можно было бы использовать для создания аналога живой вакцины.       Дело было за малым — восстановить тело Кэйи до того порога, где его уже можно будет назвать действующим организмом.              • Тем временем прибыл Экспресс, но момент уже был упущен: Люмин под действием Стелларона напала на Монд вместе с самыми могущественными созданиями. Многие из них атаковали с воздуха, тогда был частично разрушен собор Барбатоса, статуя на площади, уничтожены крепостные стены, и город покрылся вонючей гарью, а скверна подползла к самым воротам. Вода в Сидровом озере была отравлена. Тем, кто остался в городе, с западной стороны на лодках подвозили питьевую воду и еду, но все понимали, что надежды уже нет.              • Итэр, который пытался вместе с Нахидой и Венти найти решение, вернулся в Монд и был вынужден сразиться с Люмин. В бою обезумевшая Люмин отсекла ему крылья.       Безымянные смогли нейтрализовать Стелларон и с помощью крови Итэра сохранить жизнь Люмин (и погрузить её в сон, потому что осталось от неё не сильно больше, чем от Кэйи). Но за время, которое им понадобилось, Монд был полностью разрушен, остатки его защитников уничтожены, Дилюк погиб, сражаясь с бесконечно прибывающим войском Бездны, а Итэр истекал кровью, и было маловероятно, что он выживет.              • Есть теория, что через Каэнри’ах из-за технического прогресса в Тейват проник вирус Хонкая, и, чтобы предотвратить гибель мира, богиня времени отмотала время назад и уничтожила всё королевство. Именно поэтому каэнрийцы считают, что их покарали ни за что — в момент гибели они по факту ещё не были ни в чём виноваты.       Похожий способ использовали и в тот раз, но уже с гуманной целью.       Общими усилиями Вельт, Алиса и Венти остановили время в тот момент, когда Стелларон уже был деактивирован, а Люмин погружена в сон. Нахида через Ирминсуль сделала копию очистившегося Тейвата, не затрагивая живых существ, а потом время откатили назад, и Нахида накатила поверх заражённого Тейвата копию Тейвата очищенного. Допустимый предел возвращения в прошлое пришлось высчитывать до миллисекунды, чтобы всё не пошло по пизде. Не всех жертв удалось избежать, но Монд, пусть и порушенный, выстоял, Дилюк уцелел, а раны Итэра запечатала Рэйндоттир.       Кое-где очищенный слой реальности лёг кривовато, породив разрывы пространства, где-то влияние скверны усилилось, но это было лучше, чем то, что случилось бы иначе.              • Некоторое время пробыв в Тейвате, Экспресс оставил технологии в виде смартфонов на магических источниках энергии, машины, самолёты и всякие такие штуки, которые могли бы облегчить жителям восстановление мира, после чего отбыл с Люмин на борту (Химеко пообещала найти способ вернуть её к полноценной жизни и вернуть в Тейват).       Воодушевлённые, тейватцы всем миром взялись за восстановление Монда.              • В скором времени появились тейватские техногики, которые начали вливать технологии вообще везде, куда только можно. Первые инновации привезли в клинику Бай Чжу. Запустили первые версии датчиков для сбора жизненных показателей, планшеты, смарт-браслеты с уведомлениями о состоянии пациентов, технологии очистки вещества для лекарств, и прочее, и прочее. Всё это не сразу начало работать хорошо, но с помощью Кэйиного жизнеобеспечивающего бокса тоже многое из этого отладили (и прикрутили к этому боксу самую навороченную на тот момент систему анализа состояния пациента).       К тому моменту Кэйа находился во сне больше года.              • Технологический скачок дал исследователям второе дыхание. Мало того, что идея о вакцине показалась относительно реалистичной, — все хотели себе такое оборудование, и надо было научиться с ним работать, плюс как можно скорее отладить на реальных нуждах врачей и пациентов. По этому поводу собрали научную конференцию, где Кэйа буквально представлял передовые достижения всей тейватской науки (хоть и не знал об этом).              • Прогресса в состоянии Кэйи не было. Регенерация замедлилась, потому что к распылению эссенции тоже быстро выработалась резистентность. Наступил стазис, и учёные снова встали в тупик. Возобновились холивары.              • Бай Чжу не сдавался. Он активно использовал смартфоны и зарождающиеся аналоги соцсетей, чтобы публиковать материалы об использовании технических достижений, которые у него уже появились. Информация о существовании Кэйи не упоминалась в открытых источниках, но знания привлекали исследователей со всего Тейвата. Многие из них, увидев систему, созданную вокруг Кэйи, были потрясены и вступили в проект по возвращению его к жизни. Среди них была мама Эмбер.              • Официально этот проект считался проектом по разработке метода избавления от заражения скверной. Многие новички в нём не знали об изначальной цели и чей биоматериал попал к ним в качестве объекта для экспериментов, но это был далеко не самый важный вопрос.       На базе клиники Бай Чжу прошло ещё несколько конференций, уже публичных. Недоработанное средство на базе эссенции привлекло ещё больше интереса.              • В какой-то момент Алису озарило, что Итэр как существо, не рождённое в Тейвате, может выступить катализатором регенерации (его благотворное влияение на живые организмы уже было известно в узких кругах). Узнав, что может помочь разработке, Итэр сразу приехал в клинику. У Кэйи забрали ещё немного биоматериала, поместили его в костную ткань Итэра. Результат эксперимента предсказать было нельзя, алхимики, медики и целители были наготове на случай, если Итэра это отравит. Но эксперимент прошёл неожиданно удачно (Алиса была права). Энергия Итэра нейтрализовала энергию Бездны, которая не давала телу Кэйи умереть, но не давала и ожить.       Потрясённый Бай Чжу извлёк очищенные клетки и ввёл их Кэйе. Началась не просто регенерация — некогда заражённые ткани не отмирали, а превращались в здоровые. Механизм стремления к выживанию запустился. Уникальный случай стал ещё уникальнее.       Шрамы от того эксперимента Итэр показывает Альбедо в 63-й главе «СК». В ходе нейтрализации его ткани были неизбежно травмированы, но по сравнению с потерей крыльев для него это была ерунда.              • Немного новых клеток снова расклонировали и забрали на эксперименты. Первым делом их снова попытались испробовать на смертельно больных, но агрессивный каэнрийский иммунитет действовал быстрее, чем человеческая регенерация. Экспериментальные пациенты были буквально уничтожены изнутри. Попытка создать лекарство для людей снова провалилась.              • Тело Кэйи регенерировало. Восстановился скелет, начали отрастать органы и мышцы. Для этого хватило силы стихий и подпитки энергией. Но на полпути этот процесс снова остановился. Все заражённые ткани были уничтожены, иммунитет успокоился и решил, что всё норм, можно и отдыхать.       В дополнение к регенераторам учёные начали работать над стимуляторами и активаторами этих самых регенераторов.       Примерно в это же время вылез и начал агрессивно нести в массы свои идеи тот учёный, статью которого Альбедо читал в сборнике в 62-й главе «СК». Он выступал за то, чтобы ограничиться текущим успехом и разобрать Кэйю на генный материал для продолжения работы, ну или хотя бы забрать у него костей и мышц для более эффективных экспериментов. Расклонированные клетки его не устраивали.       Этого господина отстранили от проекта за антигуманные идеи, и он ещё несколько лет возмущённо строчил многотомники о том, насколько все были не правы.              • Испробовав все природные и вообще известные науке стимуляторы, участники проекта обратились к натланским медикам, а те обратились, как ни странно, к шаманам. Учёные были несколько обескуражены таким поворотом, однако шаманы откликнулись с большим энтузиазмом и выложили им все ритуальные наркотики всех времён. Учёные были обескуражены ещё сильнее, но выбирать было не из чего.       Натланская воинская традиция предполагала ритуальное употребление разных веществ, по большей части растительного и животного происхождения, для поднятия тонуса, укрепления боевого духа и подавления боли. Это знание не выходило за пределы довольно закрытой воинской культуры, частью которой являлись шаманы, но борьба с Бездной для натланцев была важнее традиций.       Поливая биоматериал разными наркотиками и их сочетаниями, несколько учёных благополучно приобрели зависимость и стали первыми пациентами реабилитационного центра Чжун Ли, а их случаи легли в основу наркологии как отрасли медицины. (Вылечили почти всех, только двое побросали всю эту вашу науку, уехали в Натлан и успешно влились в ряды воинов, где счастливо живут по сей день, заедая приключения аналогом мескалина.)              • Итэр ещё пару раз приезжал в Ли Юэ пожертвовать своей крови для экспериментов. В какой-то момент почти случайно сыворотку его крови смешали со случайным набором стимуляторов разного происхождения, учёный капнул этого добра себе на руку, и через пару часов рука обросла роскошными густыми волосками :D Остатками смеси он тут же полил биоматериал от Кэйи и, к своему восторгу, обнаружил положительную реакцию.       На базе этого случайного открытия создали версию регенератора 3.0 (и первую официальную). В разных видах её начали добавлять в среду, в которой существовало тело Кэйи. Регенерация продолжилась в хорошем темпе.              • Технологии всё это время тоже развивались. Датчики, накрученные на бокс с Кэйей, стали совершеннее и собирали больше информации. Они и показали, что первые нервные клетки от соприкосновения со стимулятором регенерации испытывают состояние, напоминающее болевой шок. Нервной системы у Кэйи всё ещё не было, но она вот-вот должна была начать восстанавливаться. После этого стоило как можно скорее вывести его из сна — и не допустить его гибели от болевого шока. К сожалению, ни на ком, кроме него, испробовать эффект было невозможно.              • Первую версию препарата начали изучать уже прицельно, добавлять туда всевозможные смягчающие и болеутоляющие вещества. Около полугода понадобилось, чтобы достичь уровня болезненности, который был совместим с жизнью.              • В полностью стерильной среде тело Кэйи продолжало регенерировать. Полноценно сформировались внутренние органы, появилась мускулатура. Нервная система сформировалась достаточно, чтобы начать понемногу выводить Кэйю из сна. Делали это постепенно; на первых порах пришлось использовать сильнейшие болеутоляющие, какие к тому времени были, чтобы изолировать мозг от того стресса, которое переживало тело. Разумеется, долго это тоже продолжаться не могло, иначе был риск, что сознание не восстановится, в мозге не начнут формироваться нейронные связи, и эксперимент закончится ещё хуже, чем начался.              • Когда тело обросло кожей (почти прозрачной, как у птичьего эмбриона, но это был огромный успех), Кэйю начали постепенно пробуждать. Тогда же вокруг его глаза проступил Поцелуй Бездны.              • Пробуждение прошло относительно успешно. Кэйа пришёл в сознание. Собралась ещё одна научная конференция, на которой Бай Чжу сделал большой доклад по успехам, но без визуальных материалов (чем многие были оскорблены).              • Едва сформированное, слабее, чем у эмбриона, тело Кэйи в тот момент не имело буквально никакой защиты ни от инфекций, ни от внешних раздражителей. Любая бактерия могла его убить, а любой предмет — сильно ранить. Медики снова совершили рывок: к тому времени было известно средство для реабилитации после обширных ран и сильных ожогов. Люди могли использовать его только кратковременно, и оно не было достаточно сильным, но тут ворвались алхимики и целители. Они испробовали разные способы защиты организма от агрессивной внешней среды; итогом стали полосы белого шёлка (их Чайльд видел на видеозаписях на конференции, и их же нашёл Альбедо в купальне в заброшенном доме). Зачарованные, пропитанные сильнодействующим антисептиком и целительной магией, они защищали и обеззараживали не только кожу, к которой прилегали, но и окружающее пространство (именно поэтому грязная вода в купальне стала кристально чистой, хотя бинты лежали там уже несколько лет).       Кэйа жил, обмотанный этими бинтами полностью, несколько месяцев, и ещё почти год носил их время от времени (и его это так достало, что иногда он сбегал и избавлялся от них). По сути, они выполняли функцию кожи.              • К тому времени в Тейвате уже умели выхаживать недоношенных младенцев (и эта технология тоже шагнула вперёд). Организм Кэйи не мог усваивать пищу и существовал на подпитке энергией и стихиями. Пора было переводить его на физическую пищу (или хотя бы её подобие). Как только его кожный покров стал плюс-минус стабильным, и вернулась способность как-то двигаться, его утыкали капельницами и обвешали датчиками. Каждую секунду был риск, что что-то пойдёт не так, и последствия будут катастрофическими. (Кэйа вспоминает примерно то время в 61-й главе «СК».)       Сознание к нему вернулось, но он ещё не помнил толком, кто он, что за мир вокруг и что вообще произошло. Была вероятность, что его личность и память вообще никогда не восстановится. Учитывая, что его близкие несколько лет были уверены, что он мёртв, не худшая перспектива. Бай Чжу старался об этом не думать. Он делал всё, что мог сделать прямо сейчас.       То, что Кэйа в целом реагировал на мир вокруг, было фантастическим успехом.              Другие факты       • Благодаря исцеляющим шёлковым бинтам удалось спасти тысячи жизней только в первый год с их изобретения. Многие люди, которые были безнадёжно ранены, вылечились и вернулись к полноценной жизни.              • Бай Чжу провёл ещё одну закрытую конференцию, с видео и фото прогресса исцеления. Посетители были чрезвычайно впечатлены, но, к возмущению Бай Чжу, многие подняли на смех саму идею реабилитации настолько безнадёжного пациента к полноценной жизни. Кто-то даже назвал её негуманной.       Бай Чжу злился на это ещё сильнее, потому что его мучило чувство вины. Он сам сомневался, стоило ли доставлять человеку так много страданий, если для него самого ценность жизни была сомнительна.              • Кэйа начал вспоминать, кто он и кем был, примерно за два с половиной года до начала «СК». Процедуры, которые он переживал, были мучительны, но стали ещё мучительнее, когда к нему стали возвращаться воспоминания.       Мысль, что когда-то он жил совсем другой жизнью, причинила ему больше страданий, чем болезненные медикаменты, попытки перевести его хотя бы на лечебное питание и доставляющая много неприятных ощущений реабилитация к простым вещам вроде ходьбы и разработки суставов.              • За время, пока реабилитировался, Кэйа стал любимчиком всех сестёр и докторов, Бай Чжу постоянно занимался его здоровьем. Когда относительно пришёл в себя, Кэйа начал ходить на терапию к Чжун Ли. Это ускорило возвращение памяти, но обострило и страдания. Кэйа не мог вспомнить, кто ему все те люди, о которых он вспомнил, но тоска по ним была сильна.              • Как только его желудок смог переваривать нормальную пищу, Кэйа начал самостоятельно гулять (сначала в капельницах и датчиках, потом постепенно уже без них), с тех времён у него сохранилась печальная бесформенная серая пижамка и халат с рукавами, в которые можно было что-нибудь положить. В ней он скитался по парку, снедаемый мыслью, что ему некуда больше пойти.              • Когда угроза его жизни пропала, и он начал приходить в себя уже больше психически, его пересадили на антидепрессанты (к тому времени разработали умные браслеты с напоминалками о приёмах и браслеты для подкожного введения лекарств; частично эту разработку тоже спонсировал Кэйа, который начал сбегать из клиники и скитаться по городу). Чем больше он вспоминал, тем грустнее ему становилось, и тем сильнее он хотел сбежать и не возвращаться.              • Спонтанные превращения в Вестника Бездны у Кэйи начались с возвращением воспоминаний о том, кем он родился, и последовавших за этим панических атак. Вместе с этим активировалась метка Бездны. Постепенно в ходе терапии эти приступы прекратились. Высок шанс, что Кэйа снова овладеет способностью менять форму по своему желанию (но человеческая теперь основная).              • Лекарство на основе клеток Кэйи успешно разработали примерно в то время, когда он начал ходить. Ещё полтора года понадобилось на его улучшение. К моменту повествования удаётся излечить до 60% пациентов, поражённых скверной.              • Как и предполагал Альбедо, Кэйа использовал все наркотики, которые можно было достать в Ли Юэ, чтобы хоть ненадолго избавиться от боли. Ему закончили вводить регенераторы, как только стало ясно, что естественные механизмы в организме работают безупречно. Остаточные ощущения (приступы боли во всех частях тела, боль в костях и суставах, фантомная боль, жжение в венах и прочее, прочее) сохранялись ещё около полутора лет. Слабо выраженные остались до сих пор, но Кэйа просто не обращает на них внимания.              • Современный регенерирующий препарат примерно в четыре раза менее болезненный, чем прошлые версии. Людям его как правило вводят в маленькой дозировке, чтобы не рисковать. Терапия, которую прошёл Кави, была достаточно интенсивной, хоть и максимально растянутой во времени, чтобы снизить болевые ощущения.              • Выздоравливая, Кэйа слонялся по клинике без дела и не знал, куда себя приложить. Само собой вышло, что он общался с другими пациентами, помогал им пережить болезненные процедуры и одиночество; с некоторыми у него случались романы, которые неизбежно заканчивались, когда пациент выписывался.       Среди тех, с кем он спал, не было никого, кто вернулся бы его навестить.              • В Тейвате спокойно относятся к наркотическим веществам. Большинство из них не вызывает сильного привыкания. (Случай Кави тоже уникальный.) Единственный наркотик, распространение которого запрещено, — эссенция.              • Эссенция — единственное вещество, которое вызывает сильнейшую зависимость и постепенно убивает организм. В маленькой концентрации она даёт организму ощущение близкой гибели и активизирует все защитные механизмы. Выброс адреналина и обострение чувствительности вызывает острую эйфорию. Привыкание наступает быстро за счёт того, что эссенция почти не выводится из организма естественным путём. Совсем слезать с неё для людей опасно, для тех, кто владеет стихиями, — как получится.              • Восприимчивость к веществам, в том числе к наркотикам, тем выше, чем более реактивна стихия пациента. Считается, что чувствительнее всех Гидро; лекарства действуют на них быстрее и сильнее, чем на прочих, и зависимости тоже вырабатываются быстрее (избавиться от них тоже сложнее).       Хуже всего препараты воздействуют на Гео, после них — на Крио.       У Пиро чаще всего случаются аллергии и острые реакции на лекарства (даже безобидные), и они хуже прочих переносят болевые ощущения.       С Электро нужно соблюдать осторожность, потому что их реакция на одно и то же медицинское воздействие может кардинально измениться без всякой внешней причины.       Дендро плохо переносят вынужденную неподвижность (искусственный сон и кома влияли на Кави плохо в том числе по этой причине).       Относительно Анемо специальных указаний нет, кроме пожелания не давать им погружаться в меланхолию.              • В закрытом отделении клиники сёстры носят повязки на глазах по нескольким причинам: чтобы не подпадать под влияние пациентов (от гипноза до проклятия), чтобы пациенты чувствовали безопасность и не думали, что покажутся уродливыми человеку, чтобы сами сёстры не испытывали страха, глядя на хтоническую ебаку. Сёстры, наказанные за что-то, как Фани, не работают в клинике, их отправляют на исправительные работы в другие места, где требуются лишние руки. Есть несколько слепых сестёр (изначально работали в этом отделении только они), они потеряли зрение в бою или из-за несчастного случая.              • Сама традиция закрывать глаза или всё лицо тянется с начала войны в Монде. В то время ни у одного из заражённых и раненых созданиями Бездны не было шанса выжить, но и бросить на произвол судьбы их было нельзя. Бай Чжу не умеет врать умирающим, что они выживут. В то время он закрывал лицо вуалью, чтобы нельзя было увидеть его взгляд, и что у него постоянно заплаканные глаза. Повязки на глазах сестёр — напоминание о тех временах и знак уважения тем, кто боролся за обречённых, стараясь скрасить их последние дни.