Шаг в пустоту

— Я могу уже снять повязку? — спросила Молли. — Потерпи немного. Сейчас будет ступенька… — ответила Коин, чуть крепче сжимая рукой плечо девочки. Молли подняла ногу выше и шагнула. Уже пару минут Коин вела её с завязанными ещё в планолёте глазами по какой-то открытой местности, и Молли не терпелось узнать, куда они движутся. Финник быстро переговорил с Коин, когда они приземлились, попрощался с Молли и, счастливый, убежал. Поэтому с Альмой они остались одни. «Да куда же мы идём?! — возмущалась Молли, в очередной раз споткнувшись и не упав только благодаря поддержке Коин. — Судя по запаху соли и отдалённому шуму, кажется, мы движемся к морю. Но зачем? И почему Финник ушёл раньше, да ещё такой радостный, будто миллион в лотерею выиграл?! Что же она ему сказала?» — Так, стой, — послышался над ухом довольный голос, и руки женщины мягко сняли повязку с лица девочки. — Та-да-а-а-ам. Молли открыла глаза. Её взору предстал небольшой двухэтажный домик, достаточно богатый, по меркам Панема. Девочка осмотрела светлое крыльцо и прилегающую террасу, на которой находились пара подвесных кресел, горшки с цветами и милый круглый столик, а следом обернулась к женщине: — Это?.. — недоумевающе выдала девочка. Коин, сияюще ухмыляясь, подняла руку с ключами и немного позвенела ими. Молли широко распахнула глаза, закусила губу, сдерживая улыбку, и едва выдавила из себя: — Ты купила дом? Ты? Купила? Дом?! Альма Коин рассмеялась в голос. В её глазах явно блистали довольство, радость и, всё же, смущение. Женщина бросила ключи, Молли легко поймала их и тут же взбежала по крыльцу. Замок отворился легко и приятно, девочка вошла внутрь и замерла. Слева она мигом заметила винтовую лестницу, уходящую на второй этаж, но прошла дальше, заглянув за находящиеся следом двери — там обнаружились туалет и ванная комната. Напротив них, справа, расположилась деревянная кухня с множеством шкафчиков и барной стойкой, за которой находился зал-столовая: огромная комната с полностью панорамной стеной была разграничена на две зоны, слева расположились два диванчика со столиком посередине, а справа — большой стол из красного дерева с такими же изысканными стульями. Подойдя к окну-стене, Молли увидела в паре метров от дома резко уходящий вниз склон, а чуть дальше — побережье и бескрайнее море. Отметив массивные цветочные горшки, расставленные по первому этажу, девочка пробежала мимо стоящей у входа Коин и взлетела наверх, на второй этаж: напротив лестницы — гардеробная, потом две спальни друг напротив друга, а дальше по коридору — небольшой кабинет: письменный стол, пара кресел, несколько массивных шкафов для книг, телевизор с видеосообщением… «Неплохо», — отметила Молли и вернулась к спальням: в одной было обустроено рабочее место перед окном, а во второй вместо этого располагалось кресло-качалка. Девочка также отметила, что кровати тут такие же большие, как во Дворце. Подумав, что ей не нужен отдельный рабочий кабинет, Молли вошла в правую спальню, обогнула письменный стол и выглянула в окно: из него тоже виднелся кусочек моря. — Это моя спальня, полагаю, — улыбнулась Молли, услышав, как за спиной скрипнула дверь, и обернулась к Альме. Женщина привалилась к косяку и обхватила себя руками: — Если ты согласна уступить мне кабинет, — мягко ответила она. — Конечно, — радостно ответила Молли и ещё раз осмотрелась: ей нравилась эта светлая спальня, выполненная в бежевых и золотых тонах. — И… что, мы переедем сюда? — спросила она, как маленький ребёнок, получивший подарок на рождество. — А как же работа и всё такое? — Ну… — женщина в волнении коснулась шеи. — Я подумала, что пора бы разграничить работу и, кхм, личную жизнь. Я хотела попросить тебя сделать мне бусину с телепортацией, как у Финника, и круги: один в доме, на входе, а второй — в кабинете Дворца. С восьми до шести я была бы на работе, остальное время — здесь, с тобой, в безопасности и спокойствии. Мысль о подобном не покидала меня с тех пор, как мы заселились во Дворец — что ни говори, а твой домик в горах был для меня намного комфортнее. И я понемногу строила планы… Когда ты вернулась после встречи с Врагом на побережье, я поняла, что нам необходимо место, где мы будем хоть немного забывать обо всех проблемах и задачах. И я нашла это чудное местечко, — женщина повела рукой вокруг. — Одинокий домик на краю Четвёртого, почти на границе с Пятым — далековато до бывшего логова Врага и достаточно близко к дому Финника Одэйра. Так мы все будем рядом. Как тебе? — женщина протянула открытую ладонь. Молли мигом вложила свою руку в её: — Это просто потрясающе! — воскликнула она. — Мы с тобой будем жить одни в таком шикарном месте целую веч… — тут глаза девочки расширились, и она оборвалась. Было видно, что Молли утратила самообладание. Радостное выражение лица сменилось на виноватое и немного испуганное: — Но… Альма, послушай, ты уверена, что это хорошая идея? — Что именно? — уточнила Коин. — Жить вместе, в одном доме, наедине… — видя непонимание в глазах женщины, девочка продолжала: — Проводить время, сближаться ещё сильнее… — Ты не хочешь?.. — тихо спросила Альма, и Молли показалось, что внутри неё сейчас что-то расколется. — Нет, я хочу, чёрт возьми, я хочу! — затараторила Молли. — Но… в определённый момент нам придётся расстаться, и не станет ли это место… — Хранилищем боли? — завершила её мысль Альма. — Обязательно. А если не оно — то президентская спальня, или кабинет, или проклятый коридор, или комната симуляции, больничное крыло Тринадцатого или любое другое место, где мы были с тобой. Это неизбежно. И ты знаешь это, — просто ответила женщина, и в её голосе не было ни нотки сожаления. Молли вздохнула, сжимая ладонь Коин своими руками и глядя ей в серебряные глаза. — Как я хотела бы лишить тебя этой боли… — прошептала Молли. В следующую секунду глаза Альмы предательски заблестели: — Так останься! — голос, полный мольбы. — Останься со мной. Зачем тебе возвращаться? Твой мир ужасен, ты сама говорила: монстры, травмы, дешёвые мотели… Здесь у тебя будет всё, что ты захочешь: безопасность, тепло, забота, — щёки женщины окрасил румянец. — Зачем тебе уходить? — Альма… — Молли не сдержала слёз, и они крупными каплями сорвались куда-то вниз, но не отвела взгляда: — Там моя семья, моя жизнь… Я не могу бросить всё. Братья нуждаются во мне. Моя жизнь не идеальна, но есть люди, ради которых я живу, и это становится моим смыслом… — Хорошо… — рвано вздохнула Коин. — Тогда расскажи мне о своей жизни: о семье, проблемах, твоей роли там… Расскажи мне, чтобы я знала, куда ты уйдёшь, зачем и для чего, — пара капель прочертили щёки женщины, и она повторила, громче: — Чтобы я знала, что ты не моя. — Ты права, — Молли вытерла рукавом глаза и потянула Коин к кровати. Они сели. — Я постоянно говорю, что должна уйти, но не объясняю, почему… Это нечестно. Всё началось в Огайо, практически на краю леса Браш-Крик — родители приобрели там домик накануне моего рождения, хотели тихое местечко, но ошиблись в выборе. Когда мне было полтора года, одним субботним утром мама отправилась на пробежку, и на неё, как сказала полиция, напал гризли — тело нашли только спустя пару дней. Отец продал дом, мы переехали ближе к городу, всё было спокойно, но спустя двенадцать лет нечто страшное произошло снова: он ушёл на работу и пропал… Он был растерзан в клочья и лишён сердца, когда его обнаружили в нескольких километрах от дома. Миссис Эмбер, близкая подруга семьи, случайно обмолвилась, что с матерью было точно так же. Пока власти дожидались двоюродной сестры отца из Орегона, которая должна была стать моей опекуншей, я перерыла его кабинет и нашла, как я позже узнала, «дело» — полностью укомплектованный охотничий набор газетных вырезок, фантастических предположений, улик и прочего, а в верхнем ящике стола — пистолет… Мне было четырнадцать. Я была обычной девчонкой и, конечно, хотела верить в магию и светлое будущее, но не была готова узнать о монстрах, убивающих людей сплошь и рядом. Собрав вещи, забрав дело, ствол и уничтожив все снимки, которые я не могла увезти с собой, я сбежала на поиски Джона Винчестера — отец упоминал, что говорил с «охотником» и тот обещал помочь, когда отец выследит эту тварь. Следующий год был кромешным адом: деньги заканчивались, иногда приходилось воровать, а прятать пистолет было всё тревожнее. Я искала Джона и однажды наткнулась на придорожную кафешку, как оказалось, охотничью. Наврала хозяйке, что отец просто пропал и велел найти Винчестера. Эллен порасспрашивала, где в последний раз его видели, дала наводку, и я отправилась дальше по стране. Несмотря на столь странную жизнь, я умудрялась заглядывать в библиотеки и охотилась на призраков — они были наименее опасными, как мне казалось… И мне действительно казалось. Однажды всё пошло не по плану и я могла серьёзно пострадать, но мне несказанно повезло: когда я явилась за призраком в заброшенный дом, меня приметил настоящий охотник, расследующий то же дело. Он пришёл на подмогу, расспросил о том, что я вообще делаю, и отругал за безбашенность. Но услышав о Джоне, изменился в лице — он был его другом. Так я познакомилась с Бобби Сингером, фактически приёмным отцом Дина и Сэма. Он объяснил, что Джон пропал, но вызвонил братьев и познакомил нас. Мне было пятнадцать, в то время как Дину — двадцать шесть, а Сэму — двадцать два. Поэтому ни один из них не воспринимал меня всерьёз. Бобби вступился за меня, поскольку видел, какова я в деле, и тогда мы с братьями всё-таки выследили вервольфа-одиночку, кочующего каждые двенадцать лет через наш штат. Честно сказать, месть представлялась мне более сладкой вещью, чем оказалась на самом деле… После дела Винчестеры хотели вернуть меня домой, но мне нельзя было возвращаться — я не смогла бы жить прежней жизнью под опекой тёти, поэтому наврала парням, что никакой родни у меня нет и никто искать меня не станет. И, хоть им было совсем не до меня, братья проколесили несколько штатов, чтобы сдать меня Бобби — тот решил впрячься за меня по полной. Уж не знаю, что он тогда во мне разглядел, но я ему за это бесконечно благодарна. Бобби научил меня всему: искать предания, определять тип монстра, готовить ловушки, драться, стрелять… Он вырастил из меня охотницу, хоть мне и долго пришлось его уговаривать. Бобби, в отличие от братьев, увидел во мне эту охотничью черту — тягу к борьбе. Несмотря на это, он заставлял меня учиться и по школьной программе, поэтому я сдавала ему всё параллельно: алгебру и демонологию, нормативы по физкультуре и искусство обезглавливания монстров… В городе я считалась племянницей Бобби, иногда мы ездили за покупками, ходили в кино и кафешки, если мне хотелось. Бобби хорошо относился ко мне, думаю, он был бы прекрасным отцом и охотником в одном лице. Иногда, правда, когда он напивался, с ним было сложно сладить, но я справлялась. Так что у меня была боевая юность, и мне всё нравилось. Это закалило меня. Винчестеры тем делом нашли отца и навсегда его потеряли, пока я отсиживалась в доме Бобби: он не взял меня с собой на разборки с демоном Азазелем, поэтому ко мне иногда заходила Джоди Миллс, местный шериф, очень милая женщина, и я прикрывала «дядю», который был в отъезде. Я звонила парням то и дело — мне очень хотелось сблизиться с братьями, но я была для них слишком мелкой, хотя Сэм всегда относился ко мне с теплотой. Когда мне исполнилось восемнадцать, я стала полноценно охотиться. Братья уже успели открыть Врата Ада, Дин продал душу демону за Сэма — младшего брата убили у него на глазах. Демон дал Дину год жизни вместо десяти, как обычно бывает при заключении сделки, и его время неумолимо подходило к концу. Мы всё чаще пересекались с Винчестерами, я пыталась помочь Дину, искала способы расторгнуть контракт и спасти его душу от Ада. Но ничего не получалось, да ещё и этот упрямец готовился умирать, отчего отвергал любую помощь. Находясь рядом, я проникалась всё большей симпатией к Дину, и, думаю, он чувствовал это: в последние месяцы его жизни Винчестеры вдруг стали постоянно таскать меня с собой, и я понимала, что это неспроста. Дин вёл себя мягче, велел всегда держаться за их спинами, учил меня разным трюкам… Он стал мил и дружелюбен со мной, как уже давно был добр Сэм, хоть и не позволял рисковать непосредственно во время охоты — зато в поиске информации я была незаменима. Мне было приятно находиться рядом с ними, я чувствовала себя нужной, и это заставляло меня плакать по ночам — приближающаяся смерть Дина была слишком несправедливой. «Спасать людей, охотиться на нечисть — семейный бизнес», — Дин придумал этот девиз. И он не заслуживал смерти. Но добровольно шёл на неё… Иногда мы говорили об этом с Сэмом, и боль сближала нас. Мы отчаянно искали чуда. Но не нашли. Мы так и не смогли спасти Дина. В назначенное время он погиб, и это было страшно, больно и просто невыносимо. Наши пути с Сэмом разошлись, поскольку мы служили друг другу ходячим напоминанием о потере. Мы стали искать возможность вернуть его по-отдельности. Я жила этой мыслью, забыла про спокойный сон и с отчаянием поглощала книги одну за другой. Бобби видел, как я сама превращаюсь в призрака, и пытался помочь, но я не могла успокоиться. Необъяснимым образом я уже привязалась к братьям всей душой. И вот, спустя четыре месяца безрезультатных поисков, я открыла дверь боббиного дома и увидела его: Дина, живого и здорового. Да, в тот момент я забыла абсолютно всё, чему меня учили, поскольку бросилась с объятиями на старшего Винчестера… Подоспевший Бобби оттащил меня и стал проверять Дина серебром, святой водой и прочим, но я знала, я с первого взгляда чувствовала, что это он. Потом мы нашли Сэма, узнали через экстрасенса имя того, кто вытащил Дина из Ада, и вызвали Кастиэля — ангела, чёрт возьми! Сначала он был очень странным, и мы не доверяли ему, но ради Дина он предал Небеса и стал нашим другом, а после, со временем, и членом семьи. Бобби как-то сказал: «Семья не заканчивается на крови», и это фраза стала девизом нашей компании. Предсмертная доброта Дина ушла, меня стали реже брать на охоту, ведь: «Ангелы не твой уровень, Молли!» и «Ты — наш план Б»… Было обидно. Но в чём-то я с Дином соглашалась: кто-то должен был прикрывать им тыл. И эту роль осознанно взяла на себя я: Дин постоянно несётся в битву, Сэм не всегда успевает всё продумать… Я не такая сильная, как они, не такая ловкая и опытная. Зато я многое знаю, легко выуживаю информацию из людей и умею стучать пальчиками по клавиатуре — этакий секретарь охотников: узнать, выведать, отыскать, продумать план отступления, прикрыть их безумные задницы и подать пиво после охоты. Конечно, нередко я вступала в бой с ними на равных, но чаще всего я огребала больше всех, поэтому иногда и сама была не прочь отсидеться, заодно попринимать звонки других охотников — Бобби умер пять лет назад… Без него стало сложнее. Мы с Гартом, другим охотником, негласно поделили обязанности, но и нас порой недостаточно… Что-то я отвлеклась. После возвращения Дина из Ада мы многое пережили. Пока я искала способы вернуть Дина, Сэм забавлялся с одной демонессой, которая обманом заставила его открыть клетку в Аду и выпустить Люцифера — падшего ангела, Сатану и главу всех демонов! Ангелы пытались заставить братьев остановить Люцифера «единственно верным способом», но цена была слишком высока — уничтожение планеты. Братья, конечно же, были против. В итоге, всё вылилось в идиотский план, в результате которого Сэм оказался заперт в клетке с Люцифером и архангелом Михаилом. Дин бросил охоту и стал жить с Лизой, давней возлюбленной… А мы с Бобби вновь стали охотиться вдвоём. Тут неожиданно заявился Сэм: странный, чёрствый, какой-то иной… Как позже оказалось, без души. Он втянул меня в охоту с Кэмбеллами, семьёй Мэри, их матери. Мне не по душе пришлось наше сотрудничество, но я иногда помогала Сэму и даже хранила секрет о его возвращении — Сэм всегда был благонастроен ко мне, и я не могла отказать. Когда Дин обо всём узнал, был чертовски зол на нас обоих. Тогда я впервые наорала на старшего Винчестера: он бросил меня одну, отошёл от дел и ещё был недоволен тем, что я не решилась нарушить его семейную идиллию! Но вот Дин вернулся к «семейному бизнесу». И он, представляешь, всё ещё считал меня юной для охоты! Но я доказала обратное. И братья вместе взяли меня на дело. А потом ещё на одно. И ещё… Постепенно я влилась в команду, и ради меня они даже были готовы спать в машине сидя, чтобы все поместились. Чудаки… Мы стали сближаться, между нами начали стираться личные границы, так, я стала обнимать их то и дело, мы могли смотреть фильмы, переплетясь конечностями или положив друг на друга головы… Мне даже и Каса получилось приучить к странной человеческой тактильности. Мы стали семьёй. И даже обзавелись домом! Так вышло, что гость из прошлого рассказал нам о Бункере одной секретной организации, которая называлась «Хранители Знаний», их ячейка перестала перестали существовать полвека назад. Мы нашли их штаб, наполненный огромным количеством преданий, исследований, документальных материалов… а ещё там было бесплатное электричество, различные удобства и куча комнат. Благодать для вечно кочующих охотников! Теперь у нас было, куда вернуться после охоты, чтобы отдохнуть, расслабиться ненадолго и почерпнуть новой информации. Да, это было здорово, но проблем у нас всё ещё оставалось выше крыши: Кас по глупости выпустил левиафанов, древних существ, которые хотели сожрать всё человечество. Пришлось вновь спасать мир, но — какой ценой! Да, мы смогли убить их главу, но: Бобби погиб, а Дина и Каса затянуло в Чистилище — местечко рядом с Адом, куда попадают все монстры после смерти. И знаешь, что сделал Сэм?! А ничего! Он просто стал жить дальше, как, якобы, они с Дином договаривались! Будто он не знает собственного брата! Такое соглашение — огромная ложь. В общем, с Сэмом мы рассорились. Он пропал: выключил все телефоны и где-то залёг на дно. А я, чёрт возьми, продолжала искать парней. Я выяснила, куда их занесло, выследила левиафана и отправилась с ним в Чистилище, благо, я захватила осколок того оружия, что использовал Дин. На то, чтобы наконец попасть к парням, у меня ушёл год. Но, как оказалось, я опоздала — Дин уже покинул Чистилище, я нашла только Каса. Мне казалось, что всё кончено: находиться в том месте было чертовски страшно, постоянно нужно было сражаться и прятаться, прятаться и сражаться — а Кас выжил из ума, и мне приходилось его защищать… В то время и появилась Наоми. Она стала на Небесах главной и велела вытащить из Чистилища Каса. Мы были рядом, когда явились несколько ангелов и забрали его. А меня бросили умирать. Но они доложили обо мне наверху, и Наоми, цитирую, велела «этим тупицам» сделать второй заход. Скажу честно, это было чертовски вовремя: я в тот момент уже подумывала сдаться и наконец обрести покой. Да, ангелы, в своём большинстве, придурки — спецотряд хоть и спас меня, но бросил прямо под колеса Винчестеров! Благо, у Дина мгновенная реакция. Они с Сэмом отвезли меня в больницу, потому что я потеряла сознание от такого «приземления», а сами отправились пока на дело. В это время меня решили захапать демоны: напали на больницу, устроили пожар, но ничего у них не вышло. Явилась сама Наоми, спасла меня, перенесла в безопасное место. Она всё смотрела на меня, как на призрака, пыталась заботиться обо мне, ничего не объясняла, лгала даже о собственном имени, представившись мне Амандой, но… мне было невероятно комфортно с ней. А через пару дней она вдруг пропала — как оказалось, на Небесах один ангельский придурок, Метатрон, устроил хаос, а после и вовсе сверг всех ангелов на землю… Я в то время сидела в психиатрической больнице, твердила всем про сверхъестественное и молила Вселенную послать мне охотника, который помог бы сбежать и наконец добраться к Дину. И спасение явилось в лице чудесной Джоди Миллс, да, той самой знакомой Бобби (к тому времени Джоди уже стала охотницей, после дела с её зомби-сыном). И тогда я наконец нашла братьев, увидела Дина живым и здоровым… Они рассказали мне о том, что Касом управляла некая Наоми, заставляла его творить страшные вещи, даже приказала убить Дина. Я тогда не знала, что моя спасительница, назвавшаяся Амандой, и есть Наоми. Но я подозревала это: что-то внутри тревожно звенело, особенно после того, как они описали её внешность. Но перечисление деяний этой ангельской тиранши шли в разрез с образом Аманды. Я была в шоке, но не могла смириться, что не узнаю правды: ведь Кас видел Наоми мёртвой. Пока я принимала всё произошедшее, Дин переваривал тот факт, что брат его не искал, а я спустилась за ним в Чистилище — об этом Дину поведала Джоди, с которой я постоянно общалась весь тот тяжёлый год. Я бы и не узнала, наверное, если бы не слышала, как однажды, во время ссоры, Дин высказал Сэму всё, что думал: продолжая называть меня «мелкой», он поставил меня в пример, как наивернейшего ему человека… Я, конечно, отчасти понимала Сэма, искушённого нормальной жизнью, но простить ему предательство брата было сложно: разве можно бросить всё и всех, разве можно даже не искать брата, исчезнувшего в битве со злом прямо на твоих глазах?.. Ладно, пока они между собой ссорились, а ругались они часто, я стала выезжать из нашего Бункера в город за продуктами, да и просто развеяться. Там меня и подловила Наоми: она не умерла, нет, но ей предстояло долгое исцеление и освоение в человеческом мире, ведь Метатрон закрыл Небеса от всех… Конечно, я предложила помочь. Я стала ездить к ней, говоря братьям, что нашла дальнюю родственницу, которую считала погибшей. Я врала, но что оставалось — Наоми просила сохранить её секрет. Она рассказала мне о том, почему поступала так, как рассказали мне братья. Небеса давно были в упадке, а к моменту правления Наоми они окончательно превратились в хаос. Чтобы привести всё в порядок, ей нужно было быть жёсткой и твёрдой в своих намерениях. Она делала то, что должна была, ведь ей предстояло защитить Небеса в одиночку. И это было её главной ошибкой — слишком поздно Наоми поняла, что одной в этом деле не сдюжить. И что меня удивило, так то, что она считала переломным моментом именно нашу с ней встречу. Я так и не сумела разговорить её, не смогла узнать, кого она во мне видит и почему она так странно себя порой ведёт. Но я точно уверена, что она пережила какую-то страшную потерю, которая надломила её в прошлом. Просто в первое время она относилась ко мне, как к хрустальной вазе, которую боялась разбить. Это что-то значит. Но постепенно это ушло, и мы стали с ней очень близки. Я научила её притворяться человеком, мы наложили на неё кучу защитных заклинаний, и я периодически заглядывала к ней в гости. И, признаться, встречи с ней заряжали меня энергией на охоту и разрешение тех проблем, что наваливались на нас с братьями. Шло время, Винчестерам вновь пришлось сотрудничать, они помирились, поэтому мы все вместе носились за скрижалями — записями Бога об ангелах, демонах и прочих существах. Мы хотели открыть Небеса и отомстить Метатрону, но Дин совершил ошибку — он принял специальную метку, проклятие, чтобы управлять клинком, убивающим особых демонов. Дин погиб, и из-за этой метки сам стал демоном. Мы с трудом нашли его и вернули в человеческое состояние. Нужно было избавить Дина от этой метки, пока она вновь не превратила его в монстра, и нам это удалось, но, как оказалось, метка была ключом от клетки с невероятной силой… У Бога, как оказалось, была в древние времена сестра, Тьма. И она невзлюбила игрушки Бога — людей, за что Бог с ангелами упрятал сестру в темницу. И эту злую одинокую сущность мы выпустили… Чтобы вернуть её назад в клетку, нам пришлось обратиться к тому, что это уже делал… К Люциферу. Но тот солгал, чтобы самому выбраться из темницы. Мы упустили его и долго пытались вернуть обратно. Немалых сил нам стоило найти другой способ побороть Тьму, но и тот не удался. Она хотела убить Бога, а тем самым и весь созданный им мир, но Дин, у которого с этой чёртовой дамочкой была какая-то особая связь из-за метки, уговорил её помириться с братом. Всё закончилось благополучно, очередной апокалипсис был остановлен. В благодарность, Тьма воскресила Дину мать, которую он потерял в четыре года… Тут-то и началась новая борьба для меня. Прежде всего, нам пришлось разобраться с британскими Хранителями Знаний, это такие суперумные придурки из другой страны, которые решили вмешаться в наши дела, похитили Сэма и пытали, пока Дин возвращался домой, а я оставила Сэма и Каса, чтобы успеть попрощаться с Наоми лично… А когда мы разобрались с этим и вернулись в Бункер, мне пришлось уживаться с новыми условиями в виде Мэри. Нет, я, конечно, понимала: она погибла лет в 25, тут её воскресили, а у неё уже, !неожиданно! взрослые сорокалетние сыновья, и мне было даже жаль её, но она принимала такие тупые решения… Это выводило меня из себя! Она дважды предала сыновей: сначала попыталась с ними общаться и охотиться, а потом бросила их и уехала, просто уехала, мол, собираться с мыслями. Они чертовски переживали, а ей будто было всё равно. Ещё с самого начала я сказала ей: «Да, ты их мать, и я с этим ничего сделать не могу. Но, запомни, я — то, что у них было уже больше десяти лет. Я их тыл. Я их семья. И если ты вновь ранишь их, клянусь, я за себя не ручаюсь». И она ранила их снова! Когда выяснилось, что она стала работать с Хранителями, теми самыми, которые напали на нас, пытали Сэма и совали свой нос куда не следует, я думала, что уничтожу её! Она вновь предала их, а я была рядом и видела, как они всё время говорят о ней, как волнуются за неё!.. Я чертовски боялась, что буду не нужна братьям в связи с возвращением их матери, но ошибалась, потому что, когда выяснились отношения Мэри с Хранителями, Дин спросил: а кто они теперь друг другу, после такого? Мэри ответила, что ничего не изменилось и они всё ещё семья. Дин же парировал: «Нет, семья — это Молли, которая всегда рядом». Так я поняла, что глупо волноваться: она не сможет занять моё место. Я была с братьями в самые тёмные времена, и мы связаны так сильно, что никому и ничему не удастся разрушить эту связь. Раз Тьма не смогла, так и Мэри не сможет. Я думала, что всё наконец-то наладится. Но не тут-то было! Мои кошмары, которые мне периодически снились на протяжении всей жизни, стали усиливаться, а следом мы узнали, что Люцифер на свободе! Опять! Что делать, вновь пришлось решать миллион проблем разом. Я обрела силу и память, утраченные в прошлой жизни на нашей Земле, и пыталась научиться ими управлять. Но дело Люцифера не оставляло на это времени: вскоре мы узнали, что он зачал нефилима. Кас сказал, что ребёнка нужно уничтожить, пока он не родился и не стал самым могущественным оружием в руках Люцифера. Я не один раз поднимала вопрос о том, что нефилим может быть таким же, как я — он может различать добро и зло, а не слушать беспрекословно отца. Винчестеры твердили, что так быть не может и что я — «особый случай», поэтому я буду жить и они будут защищать меня. Но Каса, кажется, зацепили мои слова. Он тоже передумал убивать этого ребёнка и куда-то пропал. Но нефилима нужно было найти первее Люцифера, иначе нашему миру пришёл бы конец! И именно в этот момент я исчезла: меня переместило в ваш мир, оставив братьев наедине со всем этим безумием! Да, я тогда ещё не до конца овладела силами, но я должна была быть рядом! Я не раз прикрывала братьям тыл, не раз спасала их, не раз умирала за них и умру ещё, если будет нужно. Это моя роль, моя миссия — защищать их. И вот уже девять месяцев я просыпаюсь с одной и той же мыслью: живы ли ещё Дин, Сэм и Кас?! Я оставила их там наедине с чёртовым Люцифером, его нефилимом, Хранителями, и я не уверена, что вернусь и вновь увижу их живыми! А время идёт! — из глаз Молли градом катились слёзы. То, что она так долго сдерживала внутри, наконец вырвалось наружу и обнажило глубокие раны в груди, которые она постоянно удобряла солью и кровью. — Дин, Сэм, Кас и Наоми — мой смысл жизни, моё всё! И я должна знать, что они в порядке! Иначе я… я… — Молли захлебнулась рыданиями. Альма Коин прижала её к себе со всех сил и глухо произнесла: — Молли, ты не должна нести за них ответственность… — Ты за меня тоже, но что мы имеем в итоге?.. — едва выдавила из себя Молли Винчестер. — Мы — семья. Парадокс, но обретённые семьи гораздо чаще более крепкие и сплочённые… Я боюсь за них. Конечно, моя роль не так велика и они сами со многим справятся, но я хочу знать, что у них всё хорошо… — Альма почувствовала, как Молли сильнее в неё вцепилась. — Ты нравишься мне, и часть меня хочет остаться, очень хочет, но я не могу… Я вернусь домой, только если смогу одолеть Валериана. Это будет означать, что ты в безопасности, понимаешь? Я буду знать, что ты в порядке. И мне будет легче… Повинуясь порыву души, Альма Коин коснулась губами макушки Молли, а следом вскинула глаза к потолку в надежде остановить слёзы. Она знала, всегда и теперь, что Молли придётся отпустить, но при одной мысли об этом ей хотелось кричать.