кометы

Для Симона это был самый обычный четверг. Будильник на семь утра, кофе с омлетом на завтрак, автобус до кампуса и обратно и смена в тату-салоне. Симон, правда, не очень любит жить по расписанию и обожает забивать на будильники. Наверное поэтому он опаздывает на первую пару, нарушает дедлайн для задания на историю музыки и варит соус к обеду на три минуты дольше положенного. Вечером дела тоже идут не совсем по плану (сам Симон и будильники не причем). Всё дело в ливне, который решил внезапно обрушиться на Стокгольм вопреки всем прогнозам погоды. Эрикссону надо бы готовить эссе об истоках джаза на завтра, а вместо этого он задерживается на работе уже примерно на час. Не то чтобы он сильно против. Симон любит это место и его стены, которым позавидовала бы любая галерея.   Он как раз печатает сообщение Аюбу о том, что задержится, когда Нильс, хозяин студии, появляется из кабинета.  — О, ты ещё здесь?  — Да, — отзывается Симон и кивает на дождь за окном.  Нильс морщится в ответ.  — Слушай, скоро должна прийти Фелис, моя подруга. У нее запись на восемь. Встретишь её, хорошо?  — Окей, — соглашается Симон.  — Супер, я на перерыв.  Нильс достает две бутылки пива из мини-бара у стены и бросает одну Симону. Они работают вместе уже почти год, с тех пор, как Эрикссон переехал в Стокгольм. Мама всегда говорила, что большие города не для него, а Симон упрямо не слушал и поплатился сполна. Поначалу и правда приходилось трудно. Всё казалось огромным: начиная многоэтажками на окраинах и заканчивая ценами за чашку кофе в центре. Ему казалось, что он здесь абсолютно чужой. Всего лишь мальчишка, который толком не понимает, чего хочет. От Стокгольма веяло холодом и неприступностью, лабиринты безликих улиц отпечатывались обреченностью в сердце. Он каждый день вспоминал родной Бьорстад, где был знаком каждый уголок, и несколько раз порывался всё бросить и вернуться.  А потом они встретились с Нильсом. Симон не знает точно, что тот увидел в нем самом или в его рисунках, но он заявил, что закрывает вакансию, как только взглянул на первые два эскиза. После этого у Эрикссона появилась надежда найти свое место в огромным чужом Стокгольме и, может быть, даже в целом мире. Ещё через месяц он решился сдать вступительные экзамены в музыкальную академию. Симон особо ни на что не рассчитывал, но его приняли, и город показался ещё чуточку гостеприимнее. Он постепенно привык к утренним пробкам и шуму за окном, но всё ещё слишком скучает по маминым кесадильям.  Аюб переехал вместе с ним. Теперь они делят небольшую квартирку в шестиэтажном доме и по очереди готовят обед и ужин. Симон пытается быть хоть немного креативным, но по понедельникам, средам и субботам (дни Аюба) у них всегда пицца из забегаловки на углу. Рош не продержалась без них и двух месяцев, приехала следом в середине октября. И вот, команда снова в сборе. Симону иногда очень сильно не хватает Сары, но они созваниваются по фэйс-тайму почти каждый день, и она старается приезжать, как только появится возможность. Ему понадобилось несколько месяцев, чтобы привыкнуть к Стокгольму: не путаться в метро, не теряться при виде огромного выбора сыра в супермаркете у дома и перестать использовать гугл карты по дороге на учебу. Суть в том, что проверка на прочность закончилась, и Симон, кажется, нашел здесь себя. В музыке, в рисовании, в огромных холлах академии и небольшой тату-студии, пропахшей чернилами. У него появилась любимая скамейка в парке, «свое» место в библиотеке кампуса и несколько новых друзей.  Он теперь уверен, что найтись можно всегда, даже если внутренний GPS слегка подводит. Главное не переставать искать. Симон наблюдает за дождем, который и не думает заканчиваться, дорабатывает несколько эскизов и готовит новый пост для инстаграм-аккаунта салона. Он как раз заходит в приложение и начинает набирать описание. — Привет, — слышится где-то у двери.  — Привет, Фелис, — отвечает он, не отрываясь от экрана. Нужно допечатать последнее предложение.  Но Эриксон так и не нажимает на «share», когда наконец замечает, кто стоит рядом с Фелис. Он подскакивает с кресла слишком резко.  — И… эм, добрый вечер, крон-принц.  Какого черта…? Что сам принц Вильгельм делает в их салоне? И почему Нильс его не предупредил? Симон мог хотя бы убрать со стола пиво, разложить всё поаккуратнее, может быть, протереть слой пыли на полке и полить полузасохший цветок. Рядом с ноутбуком раскинулся ворох эскизов, карандаши раскатились во все стороны, и пустая упаковка от вафельной конфеты ярким пятном алела на краю стола. Творческий процесс, если в двух словах.  — Можно просто Вилли, — отвечает парень напротив, протягивая руку.  — Симон, — Эриксон отвечает на мягкое рукопожатие и разгадывает скромную улыбку принца и его волосы, успевшие слегка намокнуть под дождем.  Обычный четверг уже не кажется таким уж обычным. Отменяйте все расписания в мире, потому что сам крон-принц появился в их тату-салоне в восемь вечера, и такая строчка точно не впишется ни в один ежедневник.  — Фелис, я сейчас позову Нильса, — запоздало обращается к девушке Симон.  Она кивает в ответ и что-то негромко говорит крон-принцу, но Эрикссон уже на пути в комнату для персонала, слишком далеко, чтобы расслышать. Он открывает последнюю дверь по коридору и начинает сразу же с порога:  — Нильс, что принц Вильгельм здесь делает? Какого черта ты мне не сказал?  Если бы этот самый принц не находился в радиусе четырех метров, Эрикссон не говорил бы шепотом и добавил побольше возмущения в каждое слово.  Друг открывает рот и, кажется, забывает про бутылку пива, из которой собирался сделать глоток.  — Стой, что? — хмурится он. — Сам крон-принц здесь?   — Да, Нильс. Стоит за стенкой, — вздыхает Симон.  На лице друга начинает проявляется растерянность и немного паники. Последняя совсем не к месту, Симону вполне достаточно своей.  — Черт, я не знал, что он будет здесь. В смысле, Фелис говорила, что знакома с ним, но я не думал, что она приведет его сюда.  — Итак, что делаем?  Нильс ничего не говорил про крон-принцев, внезапно появляющихся на пороге, когда вводил его курс дела после приема на работу. Эрикссону не помешал бы сейчас краткий гайд.  — Ну… предложи ему чай или кофе, — находится с ответом Нильс. — Черт, зря я выпил ту бутылку просекко из мини-бара. Пригодилась бы сейчас.  Ладно. Всё не так уж и сложно. Ему просто нужно быть вежливым. Точно так же, как и с остальными клиентами. К тому же, принц вроде бы не наставил на особом отношении. Симон должен справиться, даже если кажется, что это задача со звездочкой.  — Как я выгляжу? — спрашивает Нильс, приглаживая непослушные русые волосы у зеркала.  На нем толстовка, из под рукавов которой выглядывают витиеватые линии татуировок, и серые джинсы. Для встречи с крон-принцем лучше всего подошел бы, наверное, смокинг, но Симону даже представить сложно Нильса в чем-то таком официальном.  — Как обычно, — пожимает плечами он.  Симон делает глубокий вдох, прежде чем вернуться в зону ожидания к самому, мать его, крон-принцу. Он не провалит это задание со звездочкой.  Вильгельм сидит на белом кожаном диване у окна и сосредоточенно смотрит в телефон. Эрикссон не уверен, что стоит его отвлекать. Вдруг он занят делами королевской важности? Отвечает на приглашения на благотворительные вечера? Пишет речь для выступления на публику? — Не хочешь чай или кофе? — наконец решается он.  Принц отрывается от экрана и несколько секунд задумчиво смотрит в ответ. Его взгляд перемещается с Симона к открытой бутылке пива на столе.  Черт. Глупо было думать, что он не заметит.  — Мой рабочий день формально закончился час назад, — решает оправдаться Симон. — Вообще я обычно не пью на работе.  Вильгельм смеется в ответ, и Эрикссон не знает, хорошо это или плохо. Он ему не верит? Что, если он решит, что их салон — ужасное заведение? Напишет отзыв в интернете с одной звездой и заставит их закрыться?  Симону кажется, что он облажался по полной.  — Ну раз твой рабочий день уже закончился… — задумчиво тянет Вильгельм, — есть ещё пиво?  Стоп, что?  Он почти открывает рот, чтобы озвучить этот самый вопрос, но только стоит и растерянно таращится в ответ. Все правила приличия стираются из головы подчистую. Пить пиво в компании крон-принца — последнее, чего он ожидал от вечера обычного четверга. Но может быть, это даже хорошо. Может быть, его задача со звездочкой вовсе не такая уж и сложная. — Да, конечно, — запоздало отвечает он и достает новую бутылку из мини-бара.  Крон-принц с пивом в руке — такого не увидишь в новостной ленте. Симон украдкой наблюдает за ним, пока ликвидирует последствия своего творческого процесса на столе. Новый пост для инстаграма салона может подождать и до завтра, Эрикссону не хочется пялится на дисплей, когда человек со всех экранов находится в двух метрах от него.  — Это твои эскизы? — спрашивает Вильгельм, разглядывая стену напротив.  — Нет, это Нильса. Мои на соседней.  Он разворачивается, чтобы посмотреть, и Симону почему-то страшно. Люди видят его эскизы каждый день, приходя в салон или посещая профиль в инстаграм. Но крон-принц Швеции — это… нечто другое. Вильгельм рассматривает витиеватые надписи, пятнистого леопарда, крылатых ласточек и всё остальное. Эти эскизы — вроде как часть его души, выставленная на всеобщее обозрение. Но здесь, сейчас, дождливым вечером, в свете фонарей с улицы и приглушенного освещения маленького холла они кажутся чем-то слишком сокровенным. И Симон стоит, почти не дыша, пока принц изучает его узоры, линии и штрихи.  — Вау… Это очень красиво, — Вильгельм оборачивается, встречаясь с ним взглядом, и Эрикссон смущенно улыбается в ответ.  Возможно, это был всего лишь вежливый комментарий. Он не хочет обольщаться слишком сильно и всё-таки…  — Наверно мне придется поднять прайс после отзыва самого крон-принца о моих эскизах.  Вильгельм усмехается в ответ так по-простому, что с легкостью забывается и его статус, и прежнее волнение.  — Ты давно этим занимаешься?  — Рисую почти всю жизнь, а тату начал заниматься после переезда в Стокгольм, почти год, получается.  — И как ты понял, что это твое?  Симон пожимает плечами и немного медлит с ответом.  — Думаю, это просто казалось правильным. Как будто я нашел своё место.  Вильгельм задумчиво кивает в ответ и усаживается обратно на диван. Симон, немного погодя, садится следом. Интересно, сидеть на каком расстоянии от крон-принца считается нормой этикета? Диван в зоне ожидания совсем не большой, и Эрикссон решает, что сорока сантиметров будет вполне достаточно.  — У тебя мало татуировок для тату-мастера, — замечает в это время Вильгельм.  Он скользит взглядом по надписи, опоясывающей запястье и тонким листья, украшающим кисть. Его взгляд движется выше, к двум рыбкам на предплечье и задевает переплетение линий на шее.  — Может быть, я хорошо прячу все остальные, — улыбается Симон.  Вильгельм смеется в ответ и смотрит прямо в глаза с этих сорока сантиметров. И его задача со звездочкой внезапно решается как-то сама собой. Перед ним сейчас был не крон-принц Швеции, а обычный парень. Вместо сложных титулов и трона в наследство — простая черная джинсовка и бутылка пива в руке.    — А у тебя есть хоть одна татуировка? — Нет, — качает головой Вильгельм. — Я никогда не видел в них особого смысла.  На это раз Симону не нужно ни секунды, чтобы ответить:  — Они для того, чтобы помнить. Хорошее и плохое.  Вильгельм кивает и над чем-то задумывается, а Симон замечает, что дождь за окном наконец закончился. По-хорошему, ему пора бы уже быть дома, есть паэлью на ужин и делать эссе на завтра, но к черту расписания. Ему слишком нравится этот необычный вечер четверга.