Дождь над крепостью Меропид

      Ризли никогда не любил дождь. Сырость и низкое серое небо неизбежно угнетали его, напоминая каменный потолок тюремной камеры.       Теперь, когда он узнал о причинах дождя в Фонтейне, он и вовсе его возненавидел.       «Гидро-дракон, гидро-дракон, не плачь!» — то и дело кричат дети, прячущиеся от ливня под крышами домов и торговых лавок. Взрослые лишь недовольно цыкают, раскрывая разноцветные зонтики и подбирая длинные полы одежды.       Герцог Меропида же спешит во дворец Мермония, дабы предотвратить очередное затопление Фонтейна. Он входит в приемную как к себе домой — никто из сотрудников уже не удивляется. Бюрократы лишь прячут от брызг свои драгоценные бумажки, а мелюзины вежливо интересуются, не желает ли Герцог чаю. Он лишь бросает им «не входить» и хлопает дверью кабинета. Невиллет несколько заторможенно поднимает голову, чтобы опознать нежданного гостя и, убедившись, что это всего лишь Ризли, опускает ее вновь. Герцог небрежно сбрасывает на диван промокшее пальто, подходит ближе и садится на край стола, бедром задевая локоть юдекса.       — Я не ждал тебя сегодня, — тихо отзывается Невиллет, отодвигая подальше важные документы.       — Я и не собирался приходить, но на улице так льет, что даже в тюрьме с потолка капает. Не расскажешь, что случилось? — Герцог выглядит недовольным, но это лишь способ скрыть беспокойство.       — Прошу прощения за доставленные неудобства, я постараюсь взять себя в руки, — следует монотонный ответ. Невиллет не отводит взгляд от стола.       — Эй, — Ризли тянется к его лицу и пальцами поднимает его за подбородок, — мне-то ты можешь сказать. Я должен знать, что заставило моего дракона лить слезы, тебе так не кажется?       — Прости, я… — Невиллет вздыхает и перехватывает его руку, тут же переплетая их пальцы. — Я не хотел тебя беспокоить.       — Прожил пятьсот лет, а ведешь себя как ребенок, — цыкает герцог, позволяя играть со своими пальцами. — Я хочу, чтобы ты меня беспокоил, понятно тебе? Надоело бегать к тебе под дождем.       — Прости… — Невиллет скользит пальцами вверх по руке Герцога, оглаживая старые шрамы. — Как я могу загладить вину?       — Расскажи, что случилось, — второй рукой Ризли гладит его по волосам, едва задевая заостренные уши.       — Иногда я просто… задумываюсь о том, что как бы я ни старался вершить справедливость, все равно останутся несчастные люди. Вчера мне попалось старое дело. Маленькая девочка погибла от рук грабителя. Он убил ее как свидетеля. Маленькую девочку, понимаешь? Разумеется, его посадили. Но разве этого достаточно, чтобы возместить моральный ущерб ее родителям? Какой бы приговор я не вынес, этого не будет достаточно, ведь ее жизнь я вернуть не в силах…       С каждым словом дождь за окном льет все сильнее. Ризли спрыгивает со стола и рывком прижимает к себе Невиллета, поглаживая его по волосам. Тот нисколько не сопротивляется, наоборот лишь прильнув к теплому телу.       — Нев, это не твоя вина. Ты делаешь все, что в твоих силах и, поверь, в Фонтейне нет существа справедливее тебя. Я знаю, как тебе тяжело. Поэтому позволь разделить твою ношу. — Ризли хмурится, вспоминая как сам не раз сидел над чужими делами, желая немедленно пустить в ход кулаки. — Прошу тебя, не проходи через это один.       — Спасибо, — Невиллет вновь находит его ладонь. Этот жест он подхватил у Ризли, который первые дни их близости напрочь отказывался отпускать его руку хоть на минуту. Теперь же Герцог стал сдержаннее, а юдекс — напротив, тактильнее, чем несомненно радовал своего возлюбленного.       Они проводят так несколько минут, после чего Ризли молча тянет Невиллета к дивану. Тот послушно следует за ним и опускается на мягкие подушки в теплые объятия Герцога. Ризли безустанно нашептывает ему комплименты, пальцами расчесывает волосы, ласково целует в щеки, в губы, в висок. Проходит около получаса, и юдекс, убаюканный теплом и нежными прикосновениями, засыпает. Тучи наконец рассеиваются.