Разведение инкубов для начинающих

Второй день нового года и последний день их отпуска начался с прекраснейшей зимней погоды на Цинцзин: светило солнце, давил ужасный ян, а заклинатели массово возвращались из отгулов по семейным обстоятельствам — все небо заполонили диковинные гуманоидные птицы. Байлянь, видя такое, сморщила нос и заныла, что не хочет никуда выходить. Юань занимался распаковкой своих подарков и планомерно сгружал все в свой новенький грузовой кошелечек. Он был абсолютно монструозным и вмещал реально все, не показывая признаков нагрузки вовсе! А-Я рядом пересчитывала деньги и рассматривала карты. А-Цзю еще спал. Инкуб полагал, что он последние дни не очень хорошо спал один. Не до кошмаров, наверно, но привычка спать с кем-то у него сформировалась однозначно. Он правда сочувствовал, но… Тут поможет только время. Оставалось надеяться, что с отъездом семьи его пустят обратно в Бамбуковую хижину на вторую кровать. Ко времени, когда мятый а-Цин выбрался из комнаты, Юань спорил с мэймэй об удобных маршрутах, пытаясь поточнее объяснить, куда именно ей топать до их нового гнезда семьи. Между прочим, он присмотрел тот не продаваемый «проклятый» дом еще сто лет назад! Они с Шангом согласились, что это очень милый бывший постоялый двор в удаленных пограничных землях, но его слава была одиозной. К счастью, лорд Цинцзин гарантировал чистоту от всех призраков и сущностей и все опечатал в свой последний визит. Сестры проверяли сумки, припасы в виде нефритовых бусин и медальонов, заполненных ци под завязку. Юань отдал им все, что запланировал, тщательно перекопав в памяти, что за год отложил: деньги, ключи от нового дома, некоторые скопированные книги, письма, драгоценности, всякие мелочи и приятные мелкие подарочки, которые не успел раздарить. Появление а-Цзю их не слишком отвлекло — его только послали есть завтрак. Там еще много чего оставалось от сладкого. Напоследок, освободив дом от своего присутствия, семейство Хэ в полном составе направилось на Цюндин, откуда их собирались провожать в обратный путь. Нет, подумал Юань, с небольшим унынием оглядев заново собравшихся шесть горных владык, они не могли тихонько спуститься с горы самостоятельно. Неужели их правда нужно было провожать такой армией высокопоставленных статистов. И это еще урезанный состав. Юэ Цинъюань с Сю-эр сразу же принялись гладко расшаркиваться в последних любезностях: благодарили за гостеприимство, помощь, оказанную честь, ценные сведения, и снова обменивались письмами, теперь уже в обратную сторону. Лю Цингэ стоял уже наизготовку с мечом — благородная фигура готового отправляться извозчика. Юань неожиданно очень расстроился, и его губы неконтролируемо опустили уголки. Брови собрались несчастным домиком. Он стиснул Бай-бай еще разок, чмокая ее в макушку нон-стоп. — Окей, последний раз обнимаемся и целуемся, — плаксиво объявил он, убеждаясь, что все семейство пока не разбежалось, и что а-Цзю тоже тут рядом. — Точно все взяли? — Да, Мадам, — приникла к его груди дочь, позволяя себе последнюю слабость. — Все хорошо. Не пропадай больше и обязательно приходи домой. — Буду, — выдохнул он с облегчением и стиснул лицо дочери, чмокнул в губы. Та захихикала как маленькая девочка, которой была однажды и которую он целовал также в детстве. Настроение немедленно повысилось. Верно-верно, он больше не будет отваливаться от всех. Он теперь знает лучше, чем медленно самоубиваться в одиночестве. — Думаешь, я могу спуститься в Павильон сегодня, а вечером вернуться? — смело обратился он к а-Цину. У того сжалось лицо. Заклинатель потупился. Юань не хотел бы признаваться, но на секунду в ужасе дернулся, пока не вспомнил, что он правда может теперь выходить, и это что-то другое. — Ты свободен в своих передвижениях, а-Юань, — откусил а-Цин резко, но сдержался. Вдохнул и выдохнул. — Мадам, ты можешь уйти. Ты свободен. — Да, я знаю, — немного неловко согласился Юань, пытаясь понять, не было ли чего-то еще за словами, чего он не понимал. Любовник звучал настойчиво, и это понятно. Но как-то очень настойчиво. Шень Цинцю с многострадальным вздохом взял ладонь Юаня и вложил в нее подаренный мешочек-цзянькунь с козодоем, который висел у того на поясе. — Все твои вещи я сложил, — объявил а-Цин с интонацией: «Топай!». — Ты свободен идти, куда хочешь. Юань растерянно раскрыл рот: его выгнали, а он и не заметил. Хотя для кого-то, кто выкидывал облажавшегося любовника на улицу, как кота за шкирку, а-Цин звучал совершенно не так сердито, как должен был. Он скорее… от сердца отрывал. Снова. Юань расслабился со смешком. — Эр-гэ, ты прям хорошо об этом подумал? — скептически уточнила за его плечом Сю-эр. Ее ироничный тон заставил Шень Цзю покрыться защитными оскорбленными колючками, но он высокомерно обтряхнулся: — Более чем! — Все-все учел? — ласково подтрунил Юань. А-Цин встопорщился еще сильнее. — Что это должно значить?! Юань не мог не любить этого мужчину. Он треснул от нежности: а-Цзю снова занимался жертвоприношением ради него, что было нехорошо, но так сладко. Такой глупенький и такой верный! Тролльская натура Огурца взяла вверх, и он повернулся в поисках Му Цинфана. Горные владыки, вынужденные наблюдать все личные подробности второго лорда по какому-то непреложному кармическому закону, вежливо сгрудились немного в отдалении, давая им пространство. Кто-то позволял им подобие уединенности, глядя в сторону. Кто-то даже шушукался о стороннем, занимая время. Ци Цинци без стеснения наблюдала за концертом разве что не в бинокль, наравне с обеспокоенным целителем и главой секты. Та парочка вообще обеспокоенно переговаривались за рукавами, как чета обеспокоенных родителей. — Лорд Му, а вам мастер моего уровня на пике не нужен? — громко спросил Юань, заставляя людей подпрыгнуть. — Н-но… — Оклад стандартный, график свободный, моя квалификация вам, безусловно, известна. Готов работать за еду и выходной в месяц. — Две недели максимум, — перебила Сюя решительно. Юань уважительно указал на дочь. — Раз в две недели мне будет нужна помощь, чтобы спуститься с горы по состоянию здоровья, — поправился он, улыбаясь глазами от растерянности друга. — Разве вы не собирались обустраивать новый дом под фамильное поместье? — наклонил голову целитель. Инкуб рассмеялся, он начинал понимать, откуда взялось это недопонимание. Он обернулся на семью, на а-Цзю. С дочерью они пришли к согласию, что ни один из них не имел сейчас устремления заниматься восстановлением отношений. В основном это Юань не хотел уходить от жизни на горе, которая была ему вообще-то очень по нраву. Он устал и не хотел снова строить жизнь с нуля. Однако и Сюя практически не имела идентичности вне своего соперничества с Шень Цинцю. Она либо искала внимание матери, либо бежала от своего сходства с заклинателем. Ей тоже стоило, по-хорошему, взять время, чтобы найти себя. Они говорили все эти две недели ночами напролет и договорились, что ей тоже требуется время, чтобы создать место для себя. Чтобы когда придет тот день, когда они попытаются искать компромисс и строить общую жизнь, они стояли на равных… Не подумайте, решение остаться оказалось для Юаня очень трудным. Поначалу он очень хотел сбежать от партнера, которому причинил боль, да замолить вину перед брошенной семьей. Не только ведь деньгами и энергией откупаться? А тут и предлог благозвучный — новое гнездо! Это было такое идеальное решение всех их проблем… Секунды, наверно, три, пока ему в лицо не впечаталась дочкина пятка и не велела подумать еще. К сожалению, Сю-эр пришлось на него не единожды рычать, чтобы он принял правильное решение, а не трусливое. Это снова было очень взрослое поведение с ее стороны. Хоть ей и хотелось бы, чтобы Юань пошел с ней, мэймэй выжала из него, чего он хочет на самом деле, и велела не сметь снова делать, что должен. Он уже сделал однажды — ее! Хватит! Хватит!! Они оба понимали, что в эти времена сомнений они не построят сильного основания для семьи. Они должны разойтись, чтобы однажды встретить друг друга. Все же Хэ Сюя уже сейчас была ответственнее и смелее его. Может, однажды Юаню следовало официально передать ей шпильку бабушки вместе с титулом. Если в гнезде будут еще сестры, именно Сюя придется о них заботиться. Неужели он будет собирать все благодарности, будучи отсутствующим родителем? А-Я смеялась над его заботами и отказывалась рассматривать подобное, пока есть он. Мадам Хэ мог не присутствовать лично, но он выполнял свой долг достаточно. Юань считал, что будет лучше сделать гнездо из двух сплетенных ветвей, две основных линии, обитающих параллельно. После отсечения Мадам Ди они остались, фактически, без общих корней. С его успехами могло бы оказаться более разумным позволить Сюя стать краеугольным камнем ее части семьи. Молоденькая инкуба, совсем как он при виде суккубского трона, пыжилась и пыхтела, подыскивая аргументы кроме «потому что». Так что Юань пока оставил. Их было слишком мало, чтобы их делить, а они были слишком молоды и напуганы. Пока важно было сосредоточиться на том, что Сюя хочет открыть свое дело и продолжить свой процесс исцеления после своей матушки, а Юань хочет отдохнуть, пожить для себя, и потом уже что-то делать. Так что они расставались. С нелегкими, но полными надежд сердцами. — Моя мэймэй справится сама, — покачал он головой. — Более того, этот старик будет лишь мешаться под ногами. — Вот уж точно! — а-Я гордо задрала нос и занялась упаковкой себя и дочери обратно для зимнего климата, который будет их вскоре поджидать. Ее очень занимала идея создания небольшой клиники для суккубов. Все же, Сюя тоже была инкубом, и ей требовалось развивать свое мастерство. Практика и приглашение более опытных специалистов были ей очень интересны. Еще предстояло придумать, как это будет окупаться в вопросах энергии, безопасности и человеческих денег, но то были приятные заботы, которые мэймэй отказалась обсуждать с ним. — Она вошла в возраст, когда молодым хочется независимости от старших, — посетовал Юань. — Так что эта Мадам вверил ей это дело всецело. Тем более что именно ей заниматься домом и там обитать, покуда у нее будет на то желание, тогда как этот мастер более заинтересован в пребывании здесь… Однако, поскольку мой любовник столь внезапно выставил меня на улицу! Юань жалобно показал лорду Му плачевность своего положения в виде выданной сумочки, проигнорировав звуки Шень Цинцю за спиной. — Этот мастер вынужден проситься к своему лучшему другу и покровителю всех голодных суккубов… Не откажите в гостеприимстве, я полезный! — Ах, этот лорд не уверен, что может принимать подобные серьезные решения вот так неожиданно, ему следует обдумать все тщательно, — вдруг подхватил ноту мастер Му, прекрасно отыгрывая нанимателя, что торгуется и набивает цену. Юань оскорбленно подскочил, точно получив акупунктурную иглу в зад. Ах вот он как! С козырей зашел! Истинный друг суккубов, который внимательно слушал лекции о демонической культуре, надо полагать! Глазами демон смеялся не меньше. — Сюн! — схватился он за сердце. — Раз вы так, то у меня не осталось выбора! Время для отчаянных мер! Мастер Му, этот намерен завоевывать сердце своего любовного интереса, поэтому этот мастер либо будет работать у вас, либо уйдет работать в Павильоне под горой. Со смертными. С обычным не одаренными, не больными смертными, что посещают то заведение праздности ради. Мастер моего уровня, мастер Му. Инкуб с моими навыками будет задаром простаивать под горой… — НЕТ! — не вынес целитель и поднял руки, будто останавливал безобразие. — Этот лорд Цаньцао не может допустить подобный беспредел. Если Шень-шисюн не хочет этого мастера, он будет счастлив взять его под опеку! — Нет совершено никакой нужды! — обрел себя а-Цин, потому что Юаня отобрали и прижали к знакомому телу. Инкуб встретился глазами с смешливым прищуром Юэ Цинъюаня, а потом перевел взгляд на диди. Тот решительно паниковал с круглыми глазами, как кот, отбивающийся от огромной собаки — сам не понимал, как это делает и почему чудище еще не растерзало его. Держался за Юаня сильными пальцами до синяков, тем не менее, не собираясь никуда отдавать. Мастер Му, однако, раздухарился и теперь торговался с ним, мол, он уже взял этого мастера на работу, и теперь шисюн не может просто так его отобрать. А что ему за это будет? Юань не переставая хихикал, исключительно довольный произведенным эффектом. Хаос, беспорядок, склоки! — Ты правда хочешь остаться? — выкупив своего демона назад за тираж учебников с обновленными иллюстрациями (тот еще геморрой за бесплатно, как сразу было понятно), а-Цин повернулся к Юаню очень озабоченно. — Да, милый, — тот погладил такого взрослого и все еще уязвимого диди и поклонился всем заклинателям: — Пожалуйста, не думайте, что мое пребывание здесь прошлый год было настолько печально. Я был счастлив жить здесь, в секте. И моей единственной горестью была невозможность покидать ее. — Я также надеялся, что если… то мы сможем, э, сходить на свидание, — добавил Юань уже тише и куда более квадратно. — Ну знаешь, как, м, ухаживание? В романтическом смысле. Если хочешь. Юань почти услышал ворчание Сю-эр, мол, и это соблазнитель, и это так он охотится, и даже хотел на нее огрызнуться, что уж как может, но сосредоточенное лицо Шень Цинцю вдруг сломалось, и тот издал маленький жалостливый звук горлом, будто застряла пищалка или щеночек пискнул. Мужчина сжал губы и захлопал мокрыми, как две лужи, глазами, чтобы не плакать. Захлюпал вдруг водопадом слез, прижимая кисть в тщетной попытке замаскировать выражение. — Ав, малыш, чш-чш, ну чего же ты, — тут же всполошился Юань, протягивая руки, чтобы а-Цин мог спрятаться. И Шень Цинцю правда согнулся, чтобы навзрыд плакать ему в плечо. Инкуб буквально чувствовал, как мэймэй таращится на них, раскрыв рот. Не имело значения, какое на самом деле на ее лице выражение. Она таращилась, уронив челюсть, ибо не могла представить своего заклятого врага, потерявшим лицо. Сам Юань имел честь видеть всю колонну шокированных горных владык в ступоре. Хорошо хоть решили обойтись малым составом. — Почему бы нам всем не посмотреть на во-он ту живописную гору, — вдруг предложила а-Я с преувеличенным интересом. — Она такая красивая и величественная! Давайте мы сейчас все повернемся и на нее посмотрим, чтобы старейшине Шеню не пришлось нас всех убивать как свидетелей. — Такой прекрасный вид на этой горе, — согласился глава Юэ, послушно отворачиваясь. — Потрясающе, как я никогда раньше не замечала, — философски согласилась леди Сяньшу. И все лорды дружно и показательно принялись комментировать эти дурацкие горы. Спина а-Цзю перестала содрогаться от рыданий и начала — от смеха. У него были красные щеки и глаза, но он не мог перестать хихикать, закрывая широкую улыбку кистями, будто это еще имело как-то значение. Его глаза счастливо блестели и изгибались в полумесяцы. Юань шепнул ему на ухо что-то невнятное, кажется, «клоуны», щекоча, но тоже не был способен перестать хихикать от счастья в этот момент или думать о чем-то кроме любовника в своих руках. Он потерся носом о нос, обхватил дорогое лицо и прижался губами под глазом, не то собирая слезинку, не то целуя щеку. А-Цин в эту секунду крепко обнимал его и пах счастьем. Они застыли, близко-близко, в моменте, сплетенные и соединенные практически в одно. — Я тебя люблю, — одними губами Юань и хихикнул от счастья, потому что мог сказать такое здесь и сейчас. Так тихо, что ни один заклинатель не мог их услышать. — Мы сейчас такие неприличные. — Насрать, — также одними губами ответил а-Цин. Юань скорее прочитал его слова в движении воздуха на коже и смешливом блеске глаз. — Окей!!! Мы закончили! — объявил Мадам Хэ громко, отрывая их друг от друга и делая шаг в сторону. Если бы еще один миг, он бы засосал диди в ближайшем кусту. А тут кустов не было! Никакого секса в публичных местах! — Милая, твоя очередь целоваться на прощание. Бай-эр! Сюя с готовностью отвлеклась от самого интересного зрелища в этом мире и подскочила, растягивая губы в довольной змеиной улыбке. Юань со смехом ее поймал и закружил. Потом покружил внучку. Они последний раз все потерлись носами, и девочки запрыгнули на меч готового лорда Байджан. Воин серьезно кивнул Юаню, обещая о них позаботиться в пути. Не без розовых щек. Трое рванули в небо, вырвав крик ужаса в первую очередь у Юаня. Он что, собирался убежать от неприличной сцены на тот свет?! — Так… И что теперь? — поинтересовалась Ци Цинци невзначай, провожая глазами удаляющийся силуэт. — Раз вы теперь вместе, значит ли это, что вы закончили быть неприличными? В самом деле? Она выглядела ободренной. Юаню не хватало очков, чтобы харизматично опустить их на носу, но он и так справился, сделав скептичное лицо. — Миледи, если вы думаете, что мы раньше так неумело прятали интрижку… — покачал он головой словно опытный сомелье новичку. Лицо женщины комично упало. — То, что было ранее — это мы,пытающиеся быть приличными… — Не-е-ет! — кинематографично упал на колени и воззвал к Небесам Шан Цинхуа. Судя по взглядам, его сентимент разделяли все присутствующие. Хотя осудили за несдержанность, да. Цзю и Юань синхронно смерили клоуна-автора осуждающими взглядами. — Не будем его на свадьбу приглашать, — пробормотал Шень Цинцю за веером достаточно громко, чтобы слышали. — Да, мне тоже не нравится, — поддакнул Юань, закрыв рот ладонью, как если бы шептал тайно или навоз унюхал. Втайне, впрочем, поглядел на любовника большими-большими глазами. Свадьба? Прямо о той самой свадьбе речь идет? Настоящей? Шан Цинхуа прыжком вскочил на ноги, будто собирался драться. Юэ Цинъюань громко хватанул ртом воздух и качнулся, что для культиватора и дипломата на публике было практически эквивалентом хватания за сердце. Куча заклинателей немедленно бросились его спасать, валясь с ног. Юань с Шень Цинцю переглянулись и тихо, под шумок исчезли, удовлетворенные наведенным беспорядком и желающие только побыть вдвоем — объясниться и еще больше поцеловаться.