Разведение инкубов для начинающих

Байлянь, разумеется, не смогла расстаться с великой энциклопедией духовных животных человеческого мира, а потому ее пришлось нести домой. Юаню, как источнику зла. Тот, впрочем, не возражал, и первым делом дома показал понравившихся ему животных. Гуайгуай немедленно попыталась взять кисть и зарисовать цзоу-юй*, который ее особенно впечатлил. Сюя с а-Цзю отошли на кухню за чаем, но Юань сообразил, что их подозрительно долго нет, лишь минут через десять. Оставив Бай-эр сторожить себя самостоятельно, он поспешил их найти, опасаясь еще одной драки или ссоры. — Я не пытаюсь вас поссорить, мэймэй, — прозвучал взволнованный голос диди. — Я не хочу ничего слышать от тебя! Если у да-гэ есть подобного рода претензии, он скажет мне сам! — сдержанно-истерично отвечала ему инкуба. Мадам Хэ осторожно сунулся к ним и почти пересекся с кипящей от гнева дочерью. Она полоснула острым болезненным взглядом, поджала губы и с рычанием вышла мимо Юаня. — Мэймэй, — позвал ее он, внутренне сжимаясь от очередного конфликта. — Не сейчас, Юань!!! Я пытаюсь вас не убить! Ах, инкуб понятливо пригнулся: полезнее помолчать. Он бросил взгляд на а-Цина, бледного и зажатого. Все сразу стало понятно: не выдержал и вмешался. У Юаня опустились руки. Он вытер лицо и сжал переносицу. Сел на корточки. Вот поэтому он ничего не говорил сестрам, чтобы не расстраивать. Они только недавно с Сю-эр восстановили связь и обрели некоторое перемирие. Он все еще постоянно косячил. А теперь очередной удар: Юань не хочет с ней секса. Для суккубы это прямо переводилось как «не хочет и метровой палкой трогать». Когда Юань пытался добиться противоположного. Сюя вышла из помещения, хлопнув дверью так, что стекла задребезжали во всем доме. — Прости, я вмешался и сделал хуже, — признался а-Цин, также вздрагивая от звука удара. Юань замотал головой. Он пытался задавить гнев и не думать, что это предательство его доверия. Он с таким трудом из себя выжал это признание! Чтобы его использовали против него, как он и боялся! Теперь Сюя злится. Он понимал, что это было незапланированное последствие, и партнер хотел как лучше, и это НЕ наказание за его шаг из скорлупы. Он поступил правильно. Это совпадение. Он должен продолжать. — Сказать надо было, — устало поставил он точку для них обоих и отнял руки от лица. — Может, если… Тебе и правда следовало спросить меня, а-Цзю. Ты не сможешь решить все мои проблемы за меня. Но я тебя прощаю. А-Цин виновато кивнул. — Я просто хотел помочь. Юань поднялся и аккуратно поцеловал любовника. Тот робко приник — это делало вещи проще. — Я знаю. Очень хочется. Это сложный момент, но необходимый. Но ты помогаешь достаточно просто выслушивая меня, давая мне комфорт и облегчение, и это все, о чем я могу просить, — инкуб дыханием взъерошил волоски на виске Шень Цинцю и поцеловал в макушку: — А теперь, пожалуйста, займи сяо Бай, пока мы с мэймэй говорим. Сюя нашлась на вычищенной от снега и слякоти веранде. Сидела, свесив босые ноги и смотрела на лес. — Я уже в порядке, — сказала она, услышав шаги, но не обернулась. — Да уж вижу, — вздохнул Юань. Он подсел к ней, и они долго сидели в угрюмом молчании. — Так… совсем без домашнего искусства? — спросила молодая суккуба, и ее голос передал всю палитру надлома и надежды, что гэгэ сейчас скажет обратное. Юань с тяжелым вздохом подтянул ее к себе и как смог объяснил разницу между любовью у людей, которую даже он сам до конца не понимал, как разграничить. Плотская и платоническая связь — имеет ли это вообще значение для того, кто может исполнить скачку на коне в любом настроении с кем угодно? Тем более, что дочь всегда хотелось лишь радовать… Сюя слушала подавленно и немного спрашивала. — Это не настолько большая проблема, — в который раз повторил Юань, ощущая, что эта фраза набила оскомину даже ему самому. Они могли заниматься оргазмами без проблем. Почему это вообще проблема? — Мадам, — отрезала его пререкание мэймэй неожиданно сурово. — Иногда это не проблема, — упрямо повторил Юань. — Угх, — только и ответила Сюя, исключительно неодобрительно тиская переносицу, будто хотела себе когтями выколоть глаза. — Давай так! — объявила она внезапно. — Мы с тобой просто будем как человек с суккубом, и если что-то будет не так, мы уточним, хорошо? Я могу обнимать и целовать тебя? Глаза Юаня немедленно сделались как две лужи, он проглотил мокрый пищащий звук и закивал. Сю-эр неловко предложила объятия, но инкуб жестом попросил минуту, спешно вытираясь. — Спрашивать, как тебе удобней, не стыдно, — с большим терпением сказала мэймэй. «Я знаю», — была первая мысль огрызнуться. Но Юань обиженно прикусил язык. Цзецзе всегда говорила, что эта фраза — первый звоночек к отрицанию. Это шора, которая мешает выучить что-то новое. Тем более, он ведь обещал измениться и смягчиться. Усилием воли он это сделал и принял слова дочери близко к сердцу. Они обнялись, и Юань расслабился. У мэймэй были твердые худые острые плечи. Еще и холодные. Но он расслабился. Из дома донесся смех а-Цзю, что было событием нетривиальным. Юань бы потянулся, но вспомнил о мэймэй. Та только смиренно закатила глаза на его обсессию и повела в дом, точно курица — цыпленка. «Кто тут Мадам? Кто тут чье яйцо?!» — раскудахтался про себя глава семьи Хэ, но не мог не отметить с долей вины и благодарности, как щедро со стороны а-Я было не возмущаться его приоритетами. Поэтому прежде, чем они вернулись в гостиную, он поймал ее в объятия в коридоре, сталкивая лбы, и тихо ей об этом сказал. Что заметил это, что он понимает проблему, что пытается. Мэймэй позволила себе скорчить обиженную мордочку и пролить пару слезинок. — Спасибо, Мадам, — тихо сказала она и вывернулась из западни. В гостиной царил порядок — погром не больше обычного. Парочка художников ответственно рисовали чудище. Байлянь от усердия даже жевала кончик языка, как это Юань иногда делал. — Сразу видно родство, — кивнул на эту картину а-Цин. — Можно легко представить, каким очаровательным ребенком был а-Юань. Сюя даже запнулась от неожиданности и хлопнула ресницами: — Что?! О нет! — отмахнулась она, будто большей глупости в жизни не слышала. — Размножение суккубов работает не так. Бай-эр — это копия Мадам сейчас. То есть, три года назад, когда он создавал семя. Его идеальное лицо, которое он показывает всем. Что, он считает, помогает ему выживать. А в детстве гэгэ был очень нелюдимым и даже враждебным ребенком. Его общество единицы могли терпеть. А-Цин лишь моргнул, искренне ошеломленный. — В самом деле? Юаня бросило в краску пятнами. Это что это, с чего вдруг расчехлили альбомы с позорными детскими фотографиями?! — У него даже прозвище за глаза было, — с самодовольством, что знает что-то, чего не знает братец, принялась сплетничать его лисоватая дочь, подсаживаясь к заклинателю вплотную. — Мясник! Потому что он мог разделать кого угодно своим острым языком. Когда у него более-менее хорошее настроение — все ему больше всех надо, вечно всех поучал и дергал. А как плохое — так берегись. Он, казалось, видел все больные места и бил в них без жалости! Инкуба примолкла и опустила глаза. — Никто из сестер ни пришлых, ни домашних не хотел с ним из-за этого общаться, — вспомнила она. — Только Хэ Юнхуа приходилось… В основном потому, что они по возрасту были кое-как близки и у нее не было особого выбора, да и в более поздние годы он стал лучше прятать эту часть себя. Быть удобным и молча улыбаться Мадам Юань научился лишь много позже… — Мэймэй, — протянул Юань с неловким юмором. — Пожалей достоинство этой старушки. Я думал, что хорошо прятался. Дочь не поддержала шутки и бросила в него ястребиный взгляд: — Мы ближайшая семья. От нас не нужно прятаться, гэгэ. Юань горько сжал губы. Когда он не прятал то, что думает, никто не хотел с ним водиться. Это принятие, только когда он миленько играет со всеми. — Почему… — заикнулся а-Цин, но, видимо, вспомнил что-то или сообразил, потому что замолчал сам. — Он просто таким родился, — пожала плечами а-Я. — Поначалу все винили мать. Ляньхуа-цзе была… не самым чистым на руку членом семьи. — В каком смысле? — Я предпочту не ворошить прошлое, — ответил за дочь Юань. — Она намеренно вмешалась в технику рождения, — не поднимая носа от своей картинки ответила Байлянь. — По изумительно глупым причинам, — согласно буркнула Сюя. Юань сомкнул губы. Он тоже считал материны попытки в евгенику феерично тупыми. Ни образования, ни понимания, а чего она вообще хочет добиться, в ней не было. — Не имеет значения. На тот момент она полагала их достойными. И я родился кувырком не поэтому. — Но вскрылось это только когда его отправили на лечение к целителю, — наябедничала инкуба старшему брату. — Только на второй год его жизни! До этого гэгэ просто исходил ядом на все, что движется, и закусывал язык только со старшими. Сюя выпрямилась и выдохнула злость. — Когда Мадам Ди вызвала Ляньхуа-цзе, дабы уточнить, почему ее ребенок показал все признаки того, что он боится находиться в доме и боится, что его загрызут, стоит ему неверно чихнуть… Достаточно сказать, что она прикинулась мертвой! — Сразу видно наследственность! — важно ответил Юань, обращая все в шутку. — Могу заверить, что прикидываться мертвым — это абсолютно рабочая стратегия, которая не раз меня спасала от неудобных вопросов! А-Я закатила глаза. — Сразу видно ветвь Ляньхуа! — неодобрительно заявила она. — А ты ветвь Юнхуа, — прищурился Юань. Тетушка Хонхуа была суккубским аналогом сестры-близняшки Ляньхуа, ибо родилась буквально через несколько месяцев. Они были практически одинаковы и росли вместе. — Что за неуважение, мэймэй. Это линия Цзянь тебя гадостям научила? Они носы воротить мастаки! Сюя ахнула и спикировала в обморок да на руки инкубу. Тот со смехом прижался, поцеловал и пожевал ее шею. Она завозилась, вереща, что он притворяется мертвым и это невероятно глупо! Мадам Хэ посадил ее обратно, но не отпустил. От смеха ее лицо расцвело тем самым внутренним светом, каким славилась линия Ди и который они якобы потеряли. Юань не мог любить дочь больше в эту минуту. — Ты притворяешься мертвым! — повторила мэймэй, посмеиваясь. С ее лица не сходила широкая, хоть и смотревшаяся ненатурально улыбка. — А ты притворяешься другим человеком! — припомнил инкуб. — Вот только все, что ты делаешь, это добавляешь себе усы и бороду. Он повернулся за поддержкой к диди! Видел бы он эти переодевания Мулан! Ветвь Хонхуа даже пол не меняют, чтобы не светить свою вторую форму! — И это работает! Помнишь за тобой как-то ухаживал один настойчивый господин? Лицо Юаня само сжалось в подобии выражения туалетного мыслителя. — Никогда не слышал, не знаю, не встречал. — О, ну конечно! — всплеснула руками Сюя и с большой охотой пояснила живо подставившему уши Шень Цзю: — Этот господин преследовал гэгэ многие месяцы, пока он не притворился мертвым. Именно Хэ Юнхуа, моя прародительница, отвлекла его и утешила. А потом скрылась бесследно. Тот бородатый мужчина сказал, что она переехала жить на юг. — И этим бородатым мужчиной была ты! — драматично объявил Юань, хлопая по столу. Байлянь издала ужасный визг, протестуя против раскачивания стола. Все тут же прекратили беситься. Сю-эр посерьезнела и покачала головой. — Наверно, мне не стоило так удивляться. Да-гэ ни с кем не соглашался играть в постели, подпускал лишь мать и да-гэ и то, скорее, от того, что есть все же надо. Для суккуба подобное поведение… Немыслимо! Большую часть времени он прятался за юбкой Мадам Ди. Ты… эм, ты знаешь игру с обменом и песочными часиками? А-Цин понятливо закивал. Они с Юанем, может, и пользовались печатями вместо допотопных таймеров, смысл был один. — Когда цзецзе попыталась уговорить его поиграть, он сымитировал сначала несварение, а потом обморок, — поведала Сю-эр как страшилку. Юань стыдливо покраснел. — Суккуб? Несварение? — риторически не поверил а-Цин. Сюя согласно разочарованно покачала головой. — У него бывают его яркие моменты, и… остальные. Все были в ужасе. — В самом деле. Они соглашались. Юань покраснел так сильно, что у него лицо по швам треснуло от прилива крови. — Для суккуба отказываться от телесной близости!.. — повторила мэймэй с беспокойством и неверием. — Гэгэ можно было увлечь только изучением культивации. Это все равно что человеку — крошечному ребенку — отказываться от пищи! А единственный способ его заставить вообще приблизиться к еде — это выставить красивые тарелки на стол и каждый раз новые! Лишь показывая новые техники можно было заманить в постель. Она покачала головой, сводя брови. Юань снова почувствовал себя отвратительно, заставив всю семью сбиться с ног. А-Цин еще прочел что-то между строк и посмурнел. — Он не желал, чтобы его трогали, и, что страшнее, он не говорил о своем нежелании, — продолжила жаловаться брату Сюя, явно чуя источник содействия. — Он страшился озвучить любую проблему, показать и малейшую слабость, опасаясь всех на свете последствий. Он был упрям, сердит, замкнут… Только мать с прабабушкой и могли успокоить. Да-гэ еще, потому что — боги знают почему — Юаню он понравился! Сюя замолчала. Ее плечи опустились, а порозовевшее от возмущения лицо расслабилось. Она достигла края, после которого ей уже стало некомфортно выражать сильные эмоции — кривить морду. — Я не хочу, чтобы гэгэ снова закрылся и боялся выражать эмоции, — уязвимо прошептала она и обхватила себя руками. — Или чтобы он перестал со мной общаться. Она не плакала, но Юань все равно бережно ее обнял и потер спину успокаивающе. Она пахла расстройством. Мэймэй сжалась на нем и затихла. Бай-эр неловко дотянулась и жамкнула ее щиколотку. В доме повисло давящее молчание. Юань не знал, что с этим делать. — Он не перестанет с тобой общаться, — сказал а-Цин, собирая взгляды. Сюя удивленно вскинулась. — А? — Юань не перестанет с тобой общаться, — повторил он терпеливо. — Ты его ребенок. Он всегда будет у тебя. Инкуба только мрачно ощетинилась и смолчала. Мужчина поджал губы и отвел глаза. — Прости, что выжимал тебя из гнезда, — сказал он. — У меня никогда не было семьи, которая бы выбрала меня добровольно, при наличии кого-то еще. Я долгие годы верил, что мой единственный брат сделал выбор в пользу остальных и оставил меня умирать. Поэтому мне было страшно, что если я проиграю в сравнении сейчас, то второго шанса у меня не будет… С первого взгляда я увидел, что ты опасный конкурент на симпатии а-Юаня. Прости, я сделал все, чтобы создать выбор между нами. Это не должно быть так. Сюя только флегматично отвернулась к шее Юаня и никак не показала, что слушает. — Как? — спросил за нее сам Юань. А-Цин перевел свои черные пронзительные глаза на него и зарумянился: — Мы все можем быть вместе. НЕ В ЭТОМ СМЫСЛЕ! — рассердился он от смущения. Сюя выдала свое внимание гадким хихиканьем через плечо. — Я имел в виду, что мы можем быть просто семьей! — совсем покраснел Шень Цинцю, напоминая вареного краба. — Без ссор и деления территории! У людей — и демонов! — может быть больше одного близкого человека! Вот. Мы претендуем на разную любовь! Ты первая дочь, а я… нет. А-Цин неловко замолчал, пламенея щеками и не встречаясь с ними глазами. Он выпрямился и нахохлился, точно кот, отблевавший шерсть. Снова гордый — будто не издавал тех унижающих достоинство звуков. Это было смешно. Это почти было смешно, но сознание Юаня краем цеплялось за смысл слов, которые были совершенно не такими смешными. «Больше одного любимого человека»… Хм, кажется, он забыл каково это — иметь несколько близких, зациклившись на одном только а-Цзю. При этом мысль, что у него будет много объектов любви, заставляла невидимых тараканов бегать по его коже. А-Цзю особенный! Самый особенный! Юаню на глаза попался оценивающий и пытливый взгляд Сюя. Сестра лежала у него на его руке и разглядывала его реакции, бесхитростно написанные на его лице. Впрочем, они также, стоило оказаться рядом, инстинктивно слипались в поверхностном урчании. Юань слишком долго был один и нуждался в компании при любой возможности. Заметив его внимание и что он заметил ее внимание, демоница подняла брови: — Почему бы вам просто не закрепить связь? Мадам Хэ только моргнул. Простите, что? Многого он мог ожидать, но явно не всего. — Парные укусы. Сделайте ваши шашни особенными. Нечто, чему нет человеческих альтернатив — пик иерархии отношений, к которому стоит стремиться! — с готовностью откинула подбородок демоница в сторону заклинателя, будто издеваясь. — Абсолютная защищенность статуса, никакого развода… Видя, что Шень Цинцю не впечатлен, она наклонилась и высокомерно прошептала: — Сестричек и братьев у гэгэ много, а вот брачной пары еще нет. Юань отмер и поспешил вмешаться, пока она не сказанула лишнего. Полыхая красными щеками, он придавил великовозрастную проказницу, шипя, чтобы не вмешивала а-Цзю в это дело. Та злодейски-визгливо верещала и кусалась. — Не мешайте рисовать пасть! — не выдержала Байлянь.