Разведение инкубов для начинающих

Их тихая рутина сегодня вечером оказалась приятно, на взгляд Юаня, разбавлена Юэ Цинъюанем, который притащил Шан Цинхуа в качестве отвлекающего маневра. Правда, произошло это неожиданно, а потому заставило а-Цина инстинктивно наежиться и высматривать повод, как выставить незваных гостей из дома. К несчастью для него, гости пришли подготовленными и с баснословно дорогим десертом. Глава секты излучал солнечную энергию, а Самолет — нервную. Впервые Шень Цинцю получил от своего названого брата дерзкий шантажистский ультиматум: сладость будет съедена ими всеми сейчас, или Юэ Цинъюань унесет ее с собой. А-Цзю фантастически — Юань засмотрелся — дернул глазом и пригласил в дом. Ему буквально заломили руки. Инкуб охотно посторонился, пропуская гостей. — Хорошая работа, но в следующий раз предупредите о визите, — будто в потолок пропел он, принимая верхние одежды гостей и развешивая их на рожках. За неимением слуг гостеприимным хозяевам дома приходилось принимать меры самостоятельно. Обычно, если не поспевали ученики, Шень Цинцю использовал это как еще одно средство отвращения вторженцев. Но Юань не видел причин обижать друзей, это мелочно. Тем более, они все равно не уйдут. Решительный глава секты вообще напоминал в этом плане таракана. Лишь лорду Андин страдать. А он тут вообще невинный заложник, живой щит. — Мастер Шан! Не виделись сотню лет! — искренне, хоть и немного слащаво заметил Юань. — Очень рад, что у тебя нашлось окошко в плотном расписании посетить наш тихий угол. Самолет польщено и с облегчением улыбнулся. Он будто расправился, получив подтверждение, что не лишний. — Как семья? Как пик? — продолжал допытываться инкуб, не давая повиснуть мертвой тишине. А-Цзю вернулся с тарелочками, на которые выложил четыре песочных корзиночки с легендарными фруктами, глазированными в прозрачном сахаре. Юаню они напомнили пирожные из а-ля французской кафешки у него на углу улицы. Здесь подобное стоило состояние. Он покачал головой: такие диковинки, небось, тут делает лишь один старый кондитер в своей пещере под горой, где у него предками построена профессиональная духовка с регуляцией температуры до градуса и изобретен рукав для формирования розочек из крема. И каждый его предок из длинной линии кулинарных мастеров изобретал свою насадочку! Инкуб сжал губы, чтобы не рассмеяться от столь абсурдной фантазии, которая вполне могла иметь место. Поглощение экзотики шло в штатном режиме. Шан Цинхуа практически не распробовал, больше озабоченный тем, какие холодные взгляды кидал на него а-Цзю за то, как варварски он ел свой деликатес. От этого четвертый лорд только больше давился и ронял куски с вилочки. Юань успокаивающе попробовал привалиться головой, но на него шикнули и фыркнули по-ежиному. Потом он пробовал ненавязчиво взять диди за руку, но получил по лапе. А-Цин очень не хотел показывать остро нежелательной публике хоть что-то личное, а потому поднял доспехи своей публичной персоны на полную мощность. И только Юэ Цинъюань повышал настроение всей улицы, поедая десерт с таким удовольствием, что брала зависть. Вот радуется человек, как иные собаки не умеют. Юань же съел только часть, отделив маленькой вилочкой уголочек от корзиночки, крема и фруктов. Приторная меренга с духовно-насыщенными дольками. Скорее красиво, нежели вкусно. Разделанное пирожное не чинясь забрал себе а-Цин. Публичная персона — это одно. А дополнительная порция редчайшей сладости важнее. Приоритеты. После того, как пирожные кончились, Юань начал церемониально женить чай, определив набор, выставленный на стол партнером как «вежливый» и не-личный. Показательное порицание продолжалось. Ученики совали нос в дом да пытались предложить обыкновенные сладости и более сытные блюда с кухонь. Но тут рисовые шарики в сладком сиропе были пиком изыска. После кремовых корзиночек они откровенно не тянули. Поэтому все отказались. Разлили изысканный чай. Все молчали, и Юань, как мог, пытался сделать молчание компанейским. А-Цзю же более чем очевидно ждал, когда гости допьют свой сраный чай и свалят. Это было понятно по глазам, прослеживающим каждый глоток. Еще он развлекался тем, что пытался убить Самолета, пронзая взглядом беднягу, едва тот делал глоток. Тот достиг края ужаса и пил с закрытыми глазами. Юань предостерегающе похлопал диди по локтю. Второй лорд вздрогнул от неожиданности и немедленно сбросил его руку. — Манеры, — холодно добавил он со всей строгостью. Инкуб вышколено выпрямился и понятливо закивал. Сегодня у них с а-Цином были обычные планы: читать и комментировать исторические хроники параллельно с вышиванием. Их рутина по вечерам уже установилась, и Цзю-эр, будучи человеком привычки, очень плохо отнесся к изменению без подготовки. Да еще и явился Юэ Цинъюань не просто так. Это Хэ понимал, что, скорее всего, глава твердо вознамерился узнать любимый цвет брата. А для Шень Цинцю всякий личный визит главы оставался весьма нервирующим событием. Юань сочувственно похлопал партнера по ноге да, нарушив идеальную позицию, привалился бедром к бедру. Шень Цинцю зловеще выразительно в гробовом молчании поставил на стол свою чашку. Инкуб сморщился — он достал финального босса. Как обычно, это поставило часть его торчком: он получит толчок или шлепок? Посильнее? Его демоническая натура очень одобряла флирт на грани фола в стиле пятиклашки, дергающего красивую девчонку, пока та не лупанет в ответ портфелем. — Как насчет отойти, поболтать, наверстать упущенное? — внезапно призвал Юаня нервный Самолет. — И в самом деле столько всего произошло! Его голос прозвучал излишне громко в тишине пика. И Юань, и Цзю поморщились. — Разумеется, — не показал расстройства Юань, лишь растерянность. Его цундере почти решил, как будет мстить! Что на Самолета вообще нашло? — У меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы обсудить, — мягко укоренился Юэ Цинъюань на своем месте до того, как а-Цин открыл рот, чтобы его выставить. Инкуб незаметно переглянулся с а-Цзю. Кажется, они оба были заняты сегодня. Глава секты пришел подготовленным. Юань поднялся с места и пригласил друга пройти на веранду. Он легко смирился со сменой планов. Но ему и не предстояло иметь дело с самым сложным человеком в своей жизни. А вот его диди уже был на грани того, чтобы по-настоящему рассердиться. Юань ласково и аккуратно провел по его спине, сделав движение естественным и заметным лишь для любовника. Они с Цинхуа захватили уличные плащи из коридора и вышли на веранду. Там Самолет машинально ударил стационарную печать согревающего барьера. Пара друзей устроились на креслах с видом на рощу. Хэ отдал мастеру Шану свое, а сам занял место а-Цина. Хотя они были одинаковыми, это был вопрос принципа. — Вот же черствый мудак, — негромко воскликнул в качестве вступления Самолет. Юань моргнул. — Кто? — Ты к нему и так, и эдак, а ему все не так! — продолжил искренне кипятиться мужчина. — Да твой злодей! — Не надо так его называть, — в который раз попросил Юань. — А во-вторых, я вообще не понимаю, о чем ты. Что он по-твоему сделал? — Он всегда такой козел? — Какой? Самолет, понятнее. А-Цин всегда такой. Что с этим? — Он обижает тебя! Он тебя хоть не бьет за закрытыми дверьми? Моргни дважды, Огурец, я тебя вытащу отсюда! Откуда это прилетело? Юань выставил руки, притормаживая взвинчивающего себя друга: — Что именно так тебя смутило, что ты обвиняешь моего партнера в насилии? — То, как он убирал твои руки? Отталкивал тебя? Ты даже ничего такого не делал! А он вел себя, будто вы чужие люди! Я думал, он ударит тебя! — Ах, — осознал Юань, хмурясь. — Нет, друг мой, ты увидел половину и истолковал ее совершенно неправильно. А-Цин меня ни разу не обидел. Ты ошибаешься. Если кто и был груб, то это я. Цинхуа сделал лицо человека, как если бы избитая в котлету жертва насилия заверяла его, что споткнулась на лестнице и сама виновата. Хэ Юань раздраженно вздохнул. — Шан Цинхуа, это абсолютно нормальное взаимодействие в нашей паре, согласно нашим договоренностям о том, как мы друг с другом общаемся. Все по согласию и взаимному уважению. — Ага, если ты такое любишь, — не поверил заклинатель и имел наглость выглядеть снисходительно-покровительственно. — Самолет, — снова нажал Юань. — Это то, как мы работаем. Ты увидел половину и сделал поспешные ошибочные выводы. И клянусь, если ты не прекратишь, я тебя ударю, идиота кусок. — Хэй, — оскорбился тот. Демон глубоко вздохнул, чтобы правда воздержаться от насилия. А то ведь челюсти свело от желания цапнуть козла, который вздумал лезть в его огород. — У нас есть договоренность, что делая что-то, один сначала действует, как ему удобно или хочется, не делая попыток найти компромисс или предсказать, какая на это будет реакция, — пояснил он терпеливо. — У партнера есть полное право внести коррективы и выставить свои границы, если ему станет неудобно. Дальше открывается простор для обсуждения, если наши границы и нужды пересекаются. Само собой, при том, что у меня границы весьма широки, а у а-Цина узки, ему чаще приходится обозначать свой дискомфорт, однако, это не обесценивает его границы и не обижает меня. Почему меня должно ущемлять то, что мои действия причиняют а-Цину дискомфорт? Он имеет полное право поправить мою ошибку. Если кто и вел себя плохо этим вечером, то это я, потому что мне несколько раз сказали прекратить, а я продолжал лезть. Шан Цинхуа, получив объяснение, замолчал. Юань повернул голову. — В действительности, отсутствие полного понимания между двумя индивидуумами — это полностью естественное и здоровое явление, — вкрадчиво заговорил он. — Ошибки естественны. Это не делает меня плохим, когда я прошу слишком многого, и не делает а-Цина плохим, когда ему приходится мне отказывать. Для этого нам и нужна речь. Чтобы объясняться. — А, — отозвался Шан Цинхуа, пребывая в мыслях. Юань подождал, скажет ли он что-нибудь. Но человек молчал. Тогда Хэ наклонился вперед и аккуратно поинтересовался: — А теперь могу ли я указать, как резко негативно ты окрестил моего партнера козлом за то, что он установил и поддерживает комфортные для себя границы? — …Прости, это было поспешное суждение. Я был неправ, — звуча сбитым с толку, помотал головой Шан Цинхуа. — Я говорю не об этом. Самолет, иметь свои границы с партнером и отстаивать их — это здоровое поведение. Отношения не дают партнеру право нарушать твой комфорт и продавливать свои желания без оглядки на твои. Заклинатель внезапно стал выглядеть напряженно и некомфортно. Он застыл и ссутулился. — Я знаю это, — деревянно ответил он. Юань не стал указывать на очевидную ложь. Но коротко сжал переносицу. — Тогда стоит ли мне поинтересоваться, почему ты счел неприемлемым для меня оставаться с партнером, который может уверенно сказать мне «нет»? — Прекрати меня психоанализировать! — замахал Самолет, будто демон его за рукав дергал. — Не лезь мне в мозг! Юань легко отступил и перегруппировался: — Даже не начинал, дорогой. Ответь мне честно на один последний вопрос, и я от тебя отстану. Шан Цинхуа подарил ему затравленный взгляд. — Я просто хочу оценить масштаб проблемы, — коварно подмазался демон. Мужчина побеждено повесил голову. — Ты же с меня не слезешь, — он откинулся в кресле и развалился, массируя виски. — Только не смей потом закладывать меня моему целителю! И ничего личного я отвечать не буду. — Обычный вопрос, — заверил Юань приятеля. — Твои «обычные вопросы», — проворчал тот. — В прошлый раз из-за одного такого Юэ-шисюн на лечение загремел. «И это многое говорит о нем», — иронично промолчал инкуб. — Сколько раз партнер должен убить тебя, прежде чем ты скажешь, что с тебя довольно? — Юань проигнорировал вброс, призванный его разозлить и отвлечь. Шан Цинхуа окаменел, отняв от лица руку. — Я на такое не буду отвечать. — Ты можешь написать цифру мне на ладони, — разрешил Хэ, аккуратно протягивая руку. — Это вопрос с подвохом, что ли? — нервно засмеялся автор, возвращая маску тревожного ничтожества. Юань укоризненно растянул уголок губы и поставил руку на бедро. Мастер Шан испуганно и раздраженно дернул на себя его открытую ладонь. — Это тупой вопрос! И ты лезешь не в свое дело! Я взрослый состоявшийся человек. Мне не нужна помощь ребенка. Шестнадцатилетний демон только покивал. Самолет сердито вцепился в его руку и быстро вывел «один». Ну знаете, потому что первый раз уже был, а они с партнером все еще вместе. Юань внутри горько скривил губы, но снаружи только выдохнул. Это было даже хуже, чем он ожидал. Шан Цинхуа независимо отбросил его ладонь. — Какой правильный ответ был? — недовольно дернул головой он, сильно подозревая, что продолбался. — Ноль, — безжалостно мягко ответил Юань. — В здоровых отношениях ответ — ноль раз. Даже у демонов если партнер пытается тебя убить, это нехорошо. Мягко говоря. — Только не заливай, что Шень-шисюн ни разу не пытался тебя прибить, — принял уничижительный тон Самолет. — Ну хоть вначале-то! — Ни разу, — Цинхуа недоверчиво фыркнул. — Справедливости ради, была одна попытка похищения в начале нашего знакомства. Но он чувствовал себя плохо на протяжении всего эпизода и быстро прекратил. Нет, я пояснять не буду. Юань усмехнулся, увидев неподдельное любопытство на лице приятеля, и покачал головой. Некоторые истории были исключительно смешными только пока оставались тайной с оговорками. — Я к тому, Самолет, что я закладываю тебя твоему целителю. У тебя ясная проблема с установлением и поддержанием личных границ, и все признаки того, что тебе следует с этим разобраться до того, как это укусит тебя за задницу, — сообщил он как строгий, но любящий родитель и повернулся к двери. — А-Цин, у тебя не найдется кисти и листка бумаги? Стоило повысить голос, как в него прилетели стопка бумаги и дорожный писчий набор в сиянии тщательно контролируемого ци. — Благодарю, — громко ответил инкуб, располагая на столике между креслами инвентарь. — Ты сказал, что не заложишь! — вскочил Самолет. — Какого хера, Огурец! — Ты зол на меня за то, что я указал на проблему и влез не в свое дело, — признал инкуб, невозмутимо строча донос любимой сестрице, у которой наблюдались Шан Цинхуа с мужем. — Я признаю за собой это. Однако, как твой друг и неравнодушный наблюдатель, я хочу тебе добра. Поэтому… Юань показал мужчине письмо. Тот вырвал его и пробежал глазами по листку. Содержание было лаконичным и понятным, кратко передавало описание сегодняшнего инцидента. Пальцы заклинателя дернулись, будто желая смять бумагу. Тем не менее, он отдал письмо обратно и даже машинально высушил чернила. Смешной человек. — Какого черта! Ты даже не мой терапевт! — в дистрессе шикнул Шан Цинхуа, даже не делая попытки избавиться от бумажки, проклинающей его на тонну сессий с суккубой. — Ты не имеешь права влезать в мое лечение с другим целителем! Инкуб, благодарно кивнув, быстро проколол палец, испачкал в яде с клыка и оставил кровавый отпечаток как роспись. Суккубы испытывали закономерные трудности с духовными техниками, поэтому взяли за пример небесных демонов и организовали свою магию крови, цепляя хилую энергетику на материальный якорь. Вообще такое работало с любыми телесными жидкостями их вида, но… «магия крови» звучит лучше любой другой альтернативы. — Так Сяомин-цзе будет знать, что это от меня, — пояснил он. — Мой яд и кровь послужат идентификатором. — И больше ничего? — подозрительно уточнил мастер Шан. — С каких пор инкубы овладели телепатией через кровь, Самолет? — иронично закатил глаза Юань. — Яд и кровь. Какие мистические вибрации еще там могут быть? Он промолчал, что по крови цзецзе вполне могла определить, которая из сестер ей написала с точностью до гнезда, и в каком настроении — по яду. Так что он также вполне успешно передавал еще одну весть, что здоров и бодр, пребывая средь культиваторов. Просил еще терпения с Шан Цинхуа. — И когда ты уже на ней женишься, подлец, — проворчал инкуб для приличия. Самолет набычился и уставился в сторону. — В наложницы хотя бы возьми, — противно позанудствовал попаданец, указуя бамбуковой кисточкой на приятеля в очень грубой манере. Тот покраснел. Инкуб с тяжким вздохом завернул письмо в журавлика и поставил еще один штамп кровью на сгибе, чтобы никто не открыл. В своей крови оставил ловушку на уничтожение сообщения, если кто-то не-суккубского происхождения дернется открыть. На случай, если Мобей-цзюнь имеет неприятную привычку проверять карманы мужа, то ничего личного он не найдет. — Ты прав, не мое дело, — продолжил он, отвечая на обвинения приятеля. — Но в экстренных ситуациях я полагаю, у меня право вмешаться появляется. Не пищи, я всего лишь даю тебе повод и толчок для храбрости, чтобы поднять эту тему. Сам передашь это сообщение своей целительнице, а потом принесешь мне ответ, что она получила сообщение. Срок — до конца месяца. Мы договорились? Самолет по-детски насупился. Юань терпеливо ждал, наблюдая, как его приятель мнет птичку во вспотевших руках. — А если с письмом что-нибудь случится? Если я не принесу ответное сообщение? — проверил его лжец и трус. — Ты хочешь, чтобы я тебе еще и поугрожал? — уточнил Юань и прочитал в микрореакциях, что да, очень хочет. — Окей, это я могу. Если ты не сможешь передать письмо, у меня есть еще одна кандидатура на роль посланника. Хотя после приснопамятного разговора в саду лорд Андин запретил мужу втихаря распивать чаи со всякими темными личностями на своем пике. Мобей-цзюнь ничего не понял, но нехотя послушался. Юаню оставалось разве что капать другу на нервы, но тот упрямо не уступал. — Ты не можешь дернуть моего короля! — сразу же переполошился Цинхуа и прикусил язык. — Не смей! Ты даже талисманом воспользоваться не сможешь. — Верно, — медово согласился инкуб. — Я просто оближу тебе лицо в манере, которая по-человечески переводится как «пойдем выйдем», и твой муж сам прибежит разбираться. А уж уболтать я его сумею. Он вежливый, бить твою собственность без разбирательства не станет. Итак, ты будешь хорошим мальчиком и расскажешь своему терапевту о проблеме сам? Цзецзе скорее всего уже давно поняла, что не так, но Шан Цинхуа был непревзойденным мастером побегов. Хуже угря! А-Цзю и рядом с ним не стоял в способности выворачиваться из любых обстоятельств. Как Ань Сяомин имела дело с этим скользким червем-людоедом, Юань искренне не хотел знать. Но надеялся помочь. Как и ожидалось, Самолет сделал вид, что у него не осталось никакого иного выбора, кроме как послушаться и передать сообщение. Он обожал прикидываться мучеником без выбора. — С каких только пор тебе вообще есть до моего душевного здоровья дело, — проворчал мужчина, убирая в рукав подальше письмо, и добыл оттуда же фляжку с алкоголем. Юань внимательно проследил за его решимостью сегодня выпить. Еще одна беспокоящая тенденция. — Мы, можно сказать, приятели из одного города, — ответил он вместо этого и иронично улыбнулся. — Знакомы уже сколько жизней. После мастера Шеня ты и Му Цинфан в моем списке более-менее приличных лордов. Лю Цингэ стоит на пороге, но все не решается… А мастер Юэ бьется лбом об стену в метре от входа. Я думаю, ему просто нравится боль. — Ха-ха! — иронично прервал Цинхуа. — Я был твоей любимой косточкой для почесывания зубов! Стоило главу выложить, как ты уже был там, чтобы ее разнести. И причем в выражениях не стеснялся. Там я и бездарь, и слюнявый идиот, и просто безголовый тупица. Юань дернулся от резких безжалостных слов. Подумать только, целая жизнь прошла, а Самолет до сих пор помнил. Видимо, глубоко залегло в душу. — Только не подумай, что я как-то из-за этого переживаю, — быстро заверил его мужчина. — Просто странно, как быстро ты переобулся, только и всего… — Мне жаль, — искренне перебил Юань, и Шан Цинхуа замер, прекратив беспечно болтать ногой и активно жестикулировать. — Мне жаль, что я был такой сукой по отношению к тебе и твоему творчеству. Это было НЕ справедливо и НЕ заслуженно. И теперь я вижу, как был неправ и как мое поведение могло ранить. В прошлом у меня было достаточно проблем и выливание вербальной агрессии на малознакомых людей было моим единственным источником счастья. За это я прошу прощения. Самолет помедлил, не зная, за какую из своих масок взяться. — Какие? — наконец, он принял слегка насмешливый, слегка издевательский тон. — С твоими тратами на мерч и премиальный доступ, я счел, что ты был чертовым богачом. — Так и было, — поддержал Юань и опустил глаза. Там, где кончались доски крыльца, начинались сугробы. Снег в темноте был серо-голубым, блестящим и, наверняка, безумно хрустящим и мокрым. И совсем нетронутым. В него хотелось прыгнуть и весь истоптать. Низший демон нахохлился в своей плюшевой шубке. — А еще у меня были хроническая депрессия, тревожность, слабое здоровье, ноль каких-либо жизненных достижений, практически агорафобия. Я вылетел из универа. Мне было двадцать, и я сидел в шкафу так глубоко, что мог нащупать Нарнию. Самолет выглядел ударенным по голове. Он легким взмахом кисти установил барьер от звука. — Сколько тебе было?! — Двадцать два. А тебе? — Двадцать семь, — признал Цинхуа тихо. — Не думаю, что меня нашли быстро, что я… мое… Они помолчали, смакуя, как изменились со своего переселения в дивный новый мир. — В этой жизни получше, а? — иронично подначил Цинхуа. — Действительно, — Юань светло улыбнулся. Несмотря на тяжести новой жизни, он был искренне рад, что смог пожить ее как инкуб гнезда Хэ. Самолет закатил глаза. — Видел бы ты меня до того, как меня отмыли от дерьма мои новые родственницы, — подначил Юань. — Я и сейчас не подарок, а тогда был просто невыносим. — Тебе повезло больше тогда, — просто пожал плечами лорд Андин. Вероятно, его обстоятельства не были настолько хороши. Юань не имел представления, имел ли он семью или друзей, которых любил, там. — Разберись со своим здоровьем, Самолет, найди смелость, — сердечно посоветовал инкуб другу. — Даже не как целитель говорю, а как тот, кто сам там был. Гораздо проще жить на свете, когда у тебя все в голове правильно работает. — Разберусь, — Самолет ущипнул двумя пальцами рукав, в который убрал птичку. — Если твой муж тебя любит, он поможет тебе выправиться и изменит поведение сам. — А если нет? — Цинхуа поднял большие карие глаза лани. — Сначала попробуй, а если «да», — снисходительно поправил Юань. — Чего ты боишься, что не решаешься даже заговорить с ним о своих проблемах? Мужчина дернул губами. — Что… если он просто проигнорирует? Он такой сильный и большой. Я всегда смотрю на него снизу вверх. — Я понимаю, — согласился Юань. — Обсуди это с цзецзе и выработайте с ней план действий. Твой муж может даже не знать, что это проблема. — Я знаю! Я знаю… — культиватор вспыхнул и перегорел. — В этом всегда и проблема. — Тебя обнять? — участливо наклонил голову Юань. — А как же запахи и… — приятель уже вставал с раскрытыми руками. — Твой муж переживет наличие у тебя хотя бы одного друга, — фыркнул инкуб и тоже поднялся с места. — Ты сам сказал, что он большой мальчик. Шан Цинхуа фыркнул от смеха и обхватил его поперек туловища, немедленно пригревшись. Юань обхватил в ответ, гладя спину. — Мне кажется, или ты стал выше? — подозрительно спросил Самолет, тыкаясь в него круглой щекой, точно мячиком. — Может, кажется, может, нет, — неопределенно отозвался Юань с улыбкой. Они с диди сейчас были идеально одинаковых габаритов. (Что позволяло таскать у друг друга вещи). — Сраные лживые шейпшифтеры, — процедил Самолет, и его неприязнь ожгла угольком искренности. Хэ дернул губами и постарался не придавать этому большого значения. Для человека такое высказывание было привычкой — без задней мысли ляпнул. Но подобное реально подкашивало доверие к другому трансмигратору в глазах инкуба. — Ауч, — тем не менее сухо сказал он, когда они расцепились. Самолет покраснел, осознав прокол. Юань отмахнулся от его пустых извинений. Что толку. Луна поднялась в зените, и на рощу бамбука начинали падать длинные тени. Шан Цинхуа засобирался домой. Он ушел прямо с веранды, не возвращаясь в дом и не прощаясь. Скрипя снежком под ногами. Инкуб раскусил запоздало поставленный звуковой барьер и вернулся в дом, где за столом делили чай названные братья. Ничто не намекало, как они провели время. Молчали все это время? Слушали их? Говорили о своем? Ругались? Юань не собирался и выспрашивать, уважая диди достаточно. С досадой он понял, что они с Самолетом снова не подумали сразу о предосторожностях. Совсем не учатся на ошибках! — Не стоит ли нам вмешаться и помочь Шан-шиди? — спросил у него Цинъюань-сюн, пока а-Цин подставил чашку к месту рядом с собой, где надлежало устроиться Юаню, и налил уже крепкий чай. Это было видно по насыщенному цвету заварки. Ах, все-таки уши грели. Юань без стеснения привалился к плечу любовника, и в этот раз а-Цин позволил. Видимо, их уединение прошло без больших ошибок, раз теперь Юэ Цинъюань не вызывал желания агрессивно держать лицо. Или диди просто перегорел и устал шипеть. Инкуб покачал маленькой узкой чашкой из почти прозрачного фарфора. — В отношениях Шан Цинхуа нет насилия как такового, — сказал он. — И в таких делах стоит сначала спрашивать разрешения. Особенно если насилие в семье реально. Ведь неудачно спасенная жертва может нарваться на последствия «ослушания» или «попытки побега» от агрессора. Такие благожелательные поспешности могут стоить жизней. Не говоря уже о том, что нельзя спасти того, кто не желает спасаться. — Ты уверен? — обронил а-Цин, купая недобрый взгляд в своей чашке. Юань вздохнул. Что они там еще придумали? — Да, я знаю, как выглядят жертвы насилия. У мастера Шана все нормально, и муж его на руках носит. Проблема не там. И не в демонической природе его партнера. — Но вы указали, что он в опасности, мастер Хэ, — нахмуренно указал глава секты. Юань раздраженно вздохнул. Надо было сразу вспомнить про барьер. — Чтобы отношения причиняли боль, не обязательно друг друга бить, уж вам ли не знать, — отрезал он и выпрямился. — Шан Цинхуа не может подать голос, когда его партнер пересекает границу, но он не беззащитная запуганная жертва. Он четвертый горный лорд, который, будучи загнанным в угол, сможет ударить достойно. Проблема как раз в том, что он не способен выставить границу ДО срыва. Именно этому он и должен научиться — говорить и действовать как взрослый человек, а не семилетний ребенок. По течению плыть каждый может. Особенно если есть удобная широкая спина, что спасает от невзгод. А-Цин смуро сверкнул темными глазами и отвел взгляд. — Все равно звучит довольно радикально, вы не находите, мастер Хэ? — не сдался Цинъюань. — Это не попадает под раздел насилия в отношениях. Это обычная проблема общения, — окончательно закрыл тему Юань. — Люди делают много ошибок и не замечают, пока отношения не обламываются под ними, будто гнилые мостки. Для того и нужны целители сердечных демонов — чтобы успеть до того, как мостки прогниют безвозвратно. Это нисколько главу не убедило, и он остался «человеком на миссии». — Мастер Шан не ваш, чтобы его спасать, — не выдержал инкуб. — Он не нуждается в вашей помощи, мастер Юэ. Мужчина вздрогнул, как вспугнутый олень, и положил ладони на стол. — Уже позднее время, жаньмен-шисюну пора возвращаться на свой пик, — холодно заметил Шень Цинцю и поднялся с места, чем поставил финальную точку. Юэ Цинъюань от них практически сбежал, будто демоны гнали. Насколько это было позволено при его выучке. То есть, выдержал положенные прощания и был слегка растерян, когда раскланивались. Удалился неспешным шагом без оглядки. Инкуб с помощью особого талисмана для бездуховных послал кляузу Му Цинфану о том, что глава нуждается в визите друга. Последнее время у этих двоих появилась интересная тенденция проводить время вместе, которую терапевт одобрял и поддерживал по возможности. — Выбесил, — а-Цин вернулся к столу, раздраконенный, и принялся громко собирать посуду. Юань согласно хмыкнул, размышляя. Партнер унес поднос с чашками и чайник на кухню, где бросил. Потом упал за стол рядом, устало массируя мигрень. Инкуб пригласил его к себе и пересел поудобнее, чтобы было куда лечь. А-Цин тут же упал на раскрытое бедро. Юань вытащил у него из волос шпильку и запустил в гриву пальцы, разминая скальп внутренней ци человека. Диди блаженно выдохнул. В считанные секунды он растворил в себе стальной стержень и размяк. Они уютно молчали весьма продолжительное время, впитывая компанию лишь друг друга. А-Цзю сопел и иногда издавал одобрительные звуки. — Я подумал о том, что ты тогда сказал, — заговорил Юань. — М-м? — О том, что я игнорирую свои интересы в твою пользу, Цин-цин, — печально улыбнулся инкуб. Мужчина разлепил глаза и посмотрел на него серьезно. — И? — Ты был прав, — признал инкуб на удивление легко, поглаживая волосы любовника. — Я действительно начал пренебрегать собой, и это однажды плохо закончится. Спасибо, что указал на это. — Разве ты не видел сам? — фыркнул мужчина по-цундерски. — Нет. А-Цзю, я могу обладать знаниями, чтобы помогать другим, но я не могу также помочь себе. Заклинатель открыл глаза и сел. — В каком смысле? — драматично спросил он. Будто ему сообщили, что его мать неизлечимо больна. Юань мысленно закатил глаза. Отчасти он понимал, что до этого а-Цзю как ребенок верил, что гэгэ неуязвим. Но он думал, что они прошли данный этап. Это оказался несколько неприятный сюрприз. — Чтобы поправить беспорядок, тебе нужно зеркало, — пояснил Юань не в силах избавиться от усталости в голосе. — Я служу для тебя зеркалом. Но то, что я могу так делать с другими, не значит, что я могу магическим образом увидеть себя. Зеркало не может отразить само себя. — Ох, — понял метафору а-Цзю. — Целителю тоже бывает нужен целитель, — улыбнулся инкуб. — Я могу частично диагностировать сам себя и отслеживать дурные привычки в своем поведении немного лучше, чем остальные, за счет своих знаний. Но наша психика реально устроена так, что прячет свои собственные травмы от нас. И делает это эффективно. Даже зная, что искать, не найдешь. Помнишь в самом начале ты спрашивал, зачем да почему ты должен рассказывать мне все. Чем я такой особенный. Так вот я ничем не особенный. Я такой же как все. И иногда мне тоже нужен целитель. — О, — диди вернулся к нему на колени и свернулся клубком на полу. Он выглядел в чем-то разочарованным, глубоко задумчивым. Юань утешающе погладил его. — Тебе, вероятно, будет полезно узнать, что основным защитным механизмом моей психики являются отрицание и игнорирование. Твое сердце играет с зеркальцем и бросает в окружающих лучики-проекции твоих чувств. А мое — мастер игры в прятки. Иногда я могу игнорировать очевидное и чудовищно неправильно интерпретировать события, чтобы не рушить свою иллюзию. Иногда это может ранить, потому что кажется, что я специально. Иногда это может быть даже опасно. В таком случае, мне заранее жаль, я не нарочно. А-Цин продолжительно молчал. Юань давал ему время обдумать. Молчание не было неловким или напряженным. Наоборот, он чувствовал себя легко, откровенно выговорившись. Еще один камешек с груди. Он оставил поцелуй на плече любовника. Мужчина согласно промычал и боднул его в живот. Инкуб упал на спину, не забыв подсунуть себе подушку под голову, и диди заполз выше, чтобы нависнуть на вытянутых руках над ним. — Как ты хочешь, чтобы я действовал, если я замечу, что ты что-то отрицаешь? — спросил а-Цин. Юань не мог бы быть более горд за то, какой большой путь они вдвоем проделали. Реальная конструктивная коммуникация. И боже мой, какой он был красивый, когда вот так хищно-внимательно смотрел из-под ресниц. «Я люблю тебя», — единственное, что бесполезно вертелось у инкуба в голове и на языке. Насколько же он вырос… Он так любил своего ди! Юань встряхнулся и вернулся к рациональному обсуждению. Как действовать… — Моя психика использует защитные механизмы также, как и твоя. Когда мне больно, страшно, неприятно, и я ни при каких условиях не хочу это знать. У меня есть свои демоны и травмы, как у любого живого существа. Он замолчал, не зная, куда ведет. — Если говорить мне прямо, что я что-то отрицаю — я отрицаю это еще больше, — признался он, чувствуя себя немного глупо. — Мы с цзецзе выяснили это, когда прорабатывали мои травмы. Поэтому даже если ты знаешь, в чем суть, что именно я отрицаю, не надо об этом говорить в лоб и настаивать. Лучше подать идею невзначай, с другого бока, и дать мне обдумать. Если я готов признать проблему, я ее быстро признаю, как сегодня. Но иногда это слишком больно. Тогда признания не случится, пока болеть не перестанет. Лучше всего тогда отправить меня к цзе с направлением, куда копать. Шень Цзю над ним вдруг счастливо и широко, почти неверяще рассмеялся. Его волосы были в полном беспорядке и потрясающе спадали с плеч в полумраке вечера. Юань засмотрелся. Он не знал, что любовника так развеселило или порадовало, но его это нисколько не смущало. А-Цзю мог смеяться так сколько его душе угодно. — Я люблю тебя, — вдруг сказал Цзю. — Я тебя тоже, ди, — улыбнулся Юань. У того на лице появилось двойственное выражение, будто Цзю был невероятно доволен и недоволен одновременно. И очень возмущен при этом. Но не серьезно возмущен. Человек сердито фыркнул и спрятался у него на груди. — Тебе сделать женскую? — участливо спросил инкуб. А-Цин в него снова фыркнул. Юань зачесал рассыпанные волосы в сторону, прочесывая скальп. — Ты такой идиот, гэ, — выдохнул мужчина с усталой благодарностью и обнял демона крепче. Сладко вздохнул его запахом. — Так временами и есть, — признал Юань честно. Эмоциональная зрелость могла сделать такие признания возможными. Диди за это мстительно укусил его в диафрагму.