Разведение инкубов для начинающих

Последние дни, после того разговора, а-Цин начал задавать ему вопросы. О чувствах, о том, что занимает, о страхах, о мыслях. Создавалось впечатление, будто он что-то искал. Однако, совсем не признавался и все ненатурально отрицал. Это забавно напоминало первые бестолковые попытки ребенка потрогать воду, и Юань не видел ничего предосудительного в том, чтобы позволять ему исследовать: легко делился, правдиво отвечал. Честно говоря, он уже забыл, когда последний раз им интересовались подобным нетривиальным образом. Они и прежде говорили о разном, не подумайте, но не о чем-то особенно личном для Юаня. Разве что о смерти гнезда, но об этом узнать труда не составляло — его боль на поверхности. Теперь же они задевали предыдущих любовников, с которыми инкуб имел отношения, его предпочтения, опыт, желания, прошлое... Это будоражило. Особенно то, что интерес не угасал. Что ответы вызывали реакцию. Казалось, диди начинал смотреть на него другими, более взрослыми глазами. Он и прежде не ресничками хлопал, но теперь все чаще Юань ловил себя на ощущении, что его видят. Он значит. Это всегда приятно. А-Цин иногда очень глубоко задумывался над его ответами. Его определенно удивили некоторые мнения… Или то, как часто инкуб стеснялся. Сам Юань и не подозревал, сколько в нем эмоций. Это напоминало их игру: до того, как спросят, у тебя и нет мнения. А потом от него невозможно отмахнуться. Диди неизменно внимательно слушал. Будто это было важно для него. И он хотел услышать больше. Ах, а-Цзю, ты бы поаккуратнее, Юань так и на настоящую взаимность начнет надеяться! Впрочем, это было нормальное развитие для человека, который преодолел ужас чужой близости и распробовал ее сладость. Мужчина подыскивал, что ему нравится в отношениях и примерял варианты возможного. Юань тут был все еще зеркалом и первыми туфельками. После подобного периода переосмысления неминуемо последовало изменение в их сексуальных отношениях: а-Цин стал внимательнее и задумчивее, в чем-то — заметно увереннее и смелее. Впрочем, не только он получил пищу для размышлений. Юань, например, договорился до того, что захотел возобновить обмен письмами с сестрицами из Павильона. — Может, сам им новости расскажешь? — спросил тогда а-Цин неуверенно. Его взгляд перевернул у инкуба внутренности. — Может быть, в другой раз, — возразил он. — Чего я там не видел? А-Цзю расстроился. Юань не хотел расстраивать… — Ты смотришь на эту страницу уже неприлично долго, — подкатился к нему а-Цзю и положил голову на плечо. — А я хочу попробовать снова. — М-м? Юань моргнул и насмешливо прищурился. Вот как? Он покосился на партнера и заложил страницы учебника. — Пальцами, — стрельнул застенчиво глазками а-Цин и свернулся клубочком под его боком. Он сделал глубокий вздох, чтобы справиться со смущением: — Я кое-что сам попробовал и теперь хочу попробовать пальцами с тобой. Пожалуйста. Юань поборол приступ невнятного бульканья и не покраснел. Мысленно прижал кулачок к губам, чтобы не пищать. «Пожалуйста» — боже, какая вежливость! Маленький человечек в его голове забегал между шкафов, не в силах понять, за что хвататься: прогресс личностный, чувственный, открытая коммуникация, ми-ми-ми, горячо-ах-как-горячо! И что это он там сам пробовал?! Следом за первой реакцией пришла новообретенная мысль: «Хочу ли я сейчас?» Инкуб на проверку наклонил голову. А-Цзю с готовностью дотянулся до губ, его язык скользнул в чужой рот. Простой, отрепетированный давно ритм, который их успокаивал и горячил. Но сейчас у Юаня откровенно не было настроения на выдумывание чего-то энергичного. Он ведь почти лег в постель и уже приготовился отдыхать. Поэтому инкуб отстранился и затащил любовника на себя, чтобы тот оказался на его бедрах. Сам отклонился к тумбочке и выудил двумя пальцами чашку со смазкой. А-Цин забрался в постель нагим. Юань сбросил свой халат. — Сегодня медленно и тихо, хорошо? — сказал он тихо. А-Цин оценил его медитативное настроение и также успокоил некое внутреннее возбуждение. Нетерпение? — Хорошо, — покладисто согласился он и снова поцеловал. Руки мужчины скользнули вокруг шеи Юаня, кончиками пальцев что-то невесомо выписывая травяным стилем между лопаток. Открытый рот мягко обласкал шею и втянул мочку уха. Инкуб забыл, что думал, замерев. А-Цзю старался быть внимательным любовником, но чаще был слишком растерян новизной и полнотой ощущений — просто не знал как, когда. Просто смущен, чтобы свободно выражаться. Лишь недавно он ощутимо увеличил количество ласк, и это было хорошо. — У меня чувствительный загривок, — как в тумане сказал Юань. — У многих демонов вообще. И волосы на затылке. Руки мужчины тут же зарылись в гриву, прочесывая кожу. Инкуб безвольно обмяк, враз устав держать глаза открытыми. Если бы он на самом деле умел урчать, это был бы тот момент, чтобы начать. Любовник потянул его целоваться, и Юань без задней мысли последовал за губами, мягкими движениями зубов и сильными — языка. Ах, когда его белый лотос стал так хорош в поцелуях? Еще и за волосы тянул, направляя. — Коснись меня, — попросил а-Цин. Его щеки замарал лишь легкий румянец. И какой вид! Юань вслепую провел по бедрам, заду и спине, втираясь грудью о грудь, соединяя диафрагмы. Прикусил за шею, сильно сжав ягодицы, чтобы а-Цзю ахнул. Это не было по-настоящему игривое настроение, не безумная вожжа под хвостом, но в их медленном танце это было почти что чувственное завихрение. Они столкнулись в поцелуе зубами. Оба укусили чужие губы, совпав в своих целях: Цзю-эр сжал нижнюю, а Юань зафиксировал верхнюю. Столь же идеально по времени они расцепились и, смешав горячие дыхания, снова нахлынули друг на друга в ласке ртами и ладонями. Инкуб нащупал смазку и зачерпнул немного. Он старался не спрашивать любовника по сто раз: «А ты уверен?», прекрасно понимая, что это только сбивает и без того невеликую уверенность, заставляя сомневаться в своих чувствах, и потому что а-Цин не предлагал ничего, в чем не был уверен. Лорд Цинцзин, может быть, и не считал теперь, что провалиться — это конец света, но все равно не любил выставлять себя дураком или слабаком. Но кто из людей любил, а? Только Самолет, разве что. Юань фыркнул, мысленно выгоняя засранца из постели и всецело вернулся к а-Цзю, успокаивая собственное нетерпение. Он провел костяшками по бедру, паху и скользнул под мошонку, оглаживая большим пальцем то упругое местечко в основании мешочка, которое ему полюбилось. Горячее и гладкое, прямо рядом с «хризантемкой». Несмотря на моральную готовность, а-Цин занервничал. Юань привлек его внимание маленьким укусом в челюсть. Тот одернулся, как будто забыл, что лицо демона до сих пор тут. — Помнишь, как я вылизывал тебя тогда? — хрипло спросил у него инкуб, повторяя массирующее движение большого пальца у мостика. — Вспомни, как ты так же держал открытыми бедра. Зрачки человека, практически невидимые на черных агатовых радужках и в полумраке комнаты, расширились. Мускусный запах возбуждения снова смягчился. Его пальцы в волосах перестали сжиматься, а дыхание углубилось. — А-Цзю так широко раскрывался для меня, — продолжил инкуб соблазнительно, массируя чувствительное местечко и медленно продвигаясь в сторону закрытой дырочки. — Ты так хорошо принимал мой язык. На всю длину. Целых десять сантиметров. Я бережно вылизывал тебя до тех пор, как твоя хризантема не поддалась, и я не скользнул в тебя, будто пчелка в поисках нектара. Ты помнишь это ощущение? Юань, воркуя, медленно кружил пальцем вокруг нежных складочек сфинктера. Без нажима, просто, чтобы обозначить присутствие. А-Цин казался зачарованным, забыв даже про стыд, про руки, сжимающие волосы. Лицо было расслаблено в завороженном выражении. Юань напряг мышцы живота, ощущая, как скользит по коже мокрая головка партнера. Как у него самого прижимается! Инкуб сделал большой вздох, унимаясь. Но не как в тот раз, начисто, а лишь слегка сгоняя жар. — Как думаешь, мой указательный палец больше десяти сантиметров? — Инкуб отирал означенный палец от самого кончика до костяшки кисти и обратно. Медленно, давая прочувствовать длину. — Толще ли он моего языка? Дырочка мужчины поджималась и раскрывалась под трением, будто умоляя ввести в нее хоть что-нибудь. Юань внимательно оценил то, какие у любовника глаза, сфокусированные на пустоте. Он дышал поверхностно. Сердце билось слишком быстро. — Дыши глубже. А-Цин моргнул и сделал ровно это. Ах, он умудрился слегка завалиться в «послушное состояние», как это называлось в среде суккубов. Юань не знал современного названия, но определенно относил к БДСМ. Кто бы мог подумать, что а-Цин оказался склонен впадать в подобный транс. Ему даже боль не потребовалась, только ритмичные поглаживания. Признак эмоциональной расшатанности. Ожидаемый в их случае. Это было неплохое состояние, и правда послушное, если не растревожить жертву в сиропе эндорфинов страхом. Хэ сделал себе зарубку устроить завтра обстоятельный выходной и обкатать правила для таких ситуаций. А пока он глубоко вздохнул, успокаивая волнение. Юань был не самым большим специалистом в таких играх, но знал достаточно, чтобы это контролировать и использовать. В первую очередь, это значило, что диди ему настолько доверяет, что может расслабиться и перестать быть в его присутствии. Он заколебался, стоит ли продолжать. — Диди, — инкуб дождался запоздалого внимания. — Повторяй за моим дыханием. Серия особенных, быстро чередующихся вдохов и выдохов разной глубины привела заклинателя ближе к поверхности, и Юань мягко вернул партнера в реальность. А-Цин чуть испуганно дрогнул и нахмурился. Прижался к Юаню, и его движения были словно замедленными, оцепенелыми, точно он выбирался из густого липкого сиропа. Мужчина, как ленивый теплый кот, потянулся. Юань успокаивающе погладил его большими пальцами, положив ладони на поясницу. — Что это было? — заклинатель в замешательстве потер лицо. — Это был своеобразный транс. Мы обсудим это завтра на свежую голову. Ты хочешь продолжить, или мы остановимся? Их общее возбуждение все еще было там, где его оставили — между ними. — Продолжим. Было хорошо, — невпопад признал а-Цин, обнимая его теснее ногами. Юань покивал. М-м, «послушный». Мужчина прижался к нему и расслаблено лег на плечо, отвернувшись. — Продолжай смотреть на меня, — взволнованно попросил Хэ, опасаясь выпускать его из вида. А-Цин переложил голову. Его черные глаза лукаво блестели, а на губах играла маленькая улыбка, но не та отсутствующая, а куда более обычная. Юань оставил на острой скуле поцелуй. — Я продолжу, — предупредил он и, чуть сдвинув любовника, вновь просунул руку между ними. Они немного повозились, чтобы найти удобное обоим положение. А-Цин глубже вздохнул и шире раскрылся. Мужчина напоминал желе, виснущее на нем и чуть ли не мурлычущее. Но взгляд был ясен и хитер, как у лисицы. Инкуб усмехнулся — черный лотос. Они коротко поцеловались. — М, смазка, — заскрипел а-Цзю неохотно, осознав, что рука уже сухая. Куда что делось, непонятно. — Если позволишь, я… — Юань деловито пропустил руку глубже и собрал пальцами свою щедро выделенную смазку. Мужчина нахмурился, а потом, осознав, откуда пальцы вернулись скользкие, покраснел до кораллового оттенка. Он казался просто раздавленным стыдом на какое-то время, оцепеневшим и сбитым с ног. Юань терпеливо ждал. — Окей, — сдавленно пискнул а-Цин. Он даже использовал заимствованное слово Юаня. Потому что оно короче, или подходило настроению… Его диди был слишком хорош для этого мира! Юаню потребовалось его срочно поцеловать с раскрытым ртом, практически облизаться. В знакомом ритме они нашли успокоение и расслабились вновь. А-Цин снова лег на плечо. Юань принялся гладить его дырочку то большим пальцем, то указательным и средним, не пытаясь проникнуть внутрь. Партнер оставался расслабленным и наслаждался медленно лаской также, как и сам инкуб наслаждался скольжением по складочкам чувствительной кожи. Постепенно Юань начал задевать большим пальцем край сфинктера, сразу же убираясь. А-Цзю в первый раз чуть испугался, напрягая пальцы в этом своем жесте кошачьей лапы. Но даже не вонзил «когти» в мышцу. Рука лишь снова безвольно опала на плече. Инкуб с улыбкой продолжил движения, позволяя любовнику наслаждаться. Его собственное острое возбуждение притупилось, свернувшись в тлеющий интерес. Он собирался так продолжать часами. В конце концов, у них есть время. Постепенно большой палец стал заходить по фалангу, а потом — целиком, оглаживая и медленно покидая влажную теплую глубину. Инкуб сохранял движения медленными и ритмичными. А-Цин на его плече иногда сладко, пристанывая, вздыхал. Он очевидно блаженствовал и слушал, прижавшись ухом к груди, как Юань отвечал ему, издавая продолжительное «хм-м» на особенно громкие стоны. К большому пальцу добавился указательный, который заходил под другим углом и оглаживал другой участок. А-Цин вновь напрягся в первый раз, как это произошло в прошлый раз, но реакция была куда мягче первой: он просто сжал плечо Юаня. Указательный погружался все глубже, перемежаясь большим. Инкубу даже пришлось добавить еще смазки, потому что предыдущая истерлась, и движение становилось не таким приятным и гладким. Человеческие задницы не подготовлены природой к такому, а Юань хотел сегодня быть особенно деликатным и нежным. Когда пришел черед среднего пальца, а-Цин даже не дернулся, только слаще вздохнул и, будто в солнечном окошке, распростался по любовнику. Он издал продолжительное мычание и изогнулся, чуть подставляясь. Юань обожал то, что сейчас происходило: тепло, доверие, близость, эмоции. Особенно доставляло удовольствие, как был расслаблен и доверчив диди на нем, как приваливался всем весом и грелся в поцелуях и ласках. Как медленно и сладко все происходило, и ни один из них не гнался за пиком. Они вместе дышали, а сердца бились медленно. Ци текла от человека к инкубу и возвращалась, отфильтрованная, насыщая обоих. Он добавил два пальца, и а-Цин только удивленно вздохнул на его плече, будто просыпаясь во сне. Его веки затрепетали. Черные глаза открылись, а потом снова успокоенно опали. Он завозился холодным носом в плече партнера. Его рука скользнула с плеча, где лежала предупреждающе, и принялась рассеянно проглаживать бок инкуба, будто тот был котом. Юань, кажется, прикипел к телу любовника от интенсивности чувства. Из его горла легко выскочил пузырек мурлыканья. Постепенно они добились того, что мужчина принимал оба пальца целиком, и затихли, медитативно наслаждаясь движением. Цзю-эр изучал ощущение изнутри, а Юань чувствовал влажные горячие стенки вокруг костяшек, бесхитростно представляя свой член там. Или не представляя. Разум был пуст и весьма бесполезен отчего-то. — Представь вместо пальцев мой член, ди, — хрипло заговорил Юань, аккуратно разбивая тишину. А-Цин расслаблено промычал. Его руки дрогнули и обвили торс инкуба в объятиях, а сам мужчина сел чуть ровнее, стараясь двигаться бережно и не потерять погружающиеся в него пальцы. Юань изменил угол на более продуктивный, задевая простату. — Я бы двигался так же медленно и бережно, — зашептал инкуб в ушко, двигая бедрами в одном ритме с пальцами. — Я бы также растянул тебя и смазал, чтобы ты не почувствовал ни капли неудобства в свой первый раз. И также бы двигался внутрь и наружу, чтобы снова погрузиться внутрь… Человек громко и разнузданно застонал. Юань узнал в этом звуке больше фрустрации, раздражения, нежели желания. Да-а, а-Цин также хотел бы перейти к проникающему сексу. Его неконтролируемая нервозность на данном этапе бесила и его самого. К счастью, с расширением опыта он все больше привыкал к тому, что физическая близость безопасна и приятна, и доверчиво открывался шире и шире. Главное было не давить и не торопить. — Немного быстрее, — попросил мужчина в плечо и, не отнимая лица, изогнулся, переставил колени. Тут же довольно застонал, потому что угол проникновения стал острее. Юань оставил на голове любовника поцелуй и послушался. — М-м, стой, — заскрипел Цзю-эр, неохотно отрывая лицо и себя от немедленно замершего инкуба. — Мы опять забыли тебя. «Сколько драмы!» — чуть не фыркнул Юань пренебрежительно. Увы, на лице диди была написана вся неохота, с которой он отвлекался от блаженного наслаждения, но также — вредность поспорить с Юанем, если тот заартачиться. Он настаивал на необходимости включить инкуба в их удовольствие. Юань, признаться, растерялся на такое. Он силился что-то выдавить, открыл и закрыл рот, но потом просто покраснел и молча предложил свободу действий. Он не знал, чего хотел. Хотел ли он? Ему было хорошо и так. Шень Цинцю на секунду показался ему очень большим и серьезным, когда выпрямился и обхватил лицо инкуба ладонями. Сам себе Юань показался, в пику, очень маленьким. Он вытянул шею к поглаживающим ладоням, охотно переключился на целование запястья. Руки а-Цзю прогладили его по торсу и спине, легко находя акупунктурные точки маленькими импульсами энергии, которые помогали расслабиться. Юань бы расплавился от одной только мысли, что любовник уделил внимание его энергетической структуре и выучил, где что находится. А теперь мог правильно это применить. В правильном размере при разнице их потенциалов. Инкуб неохотно шевельнул пальцами внутри а-Цзю, чем даже немного напугал мужчину, который забыл, что они в нем есть. Он с юмором качнул головой и похлопал по своему плечу, намекая, что Юаню следует положить свои конечности сюда. Инкуб так и сделал, бережно вытащив пальцы из него. Он не собирался рисковать грубостью в самый последний момент. А потом а-Цин привлек его к себе с игривым напором и увлек в активный поцелуй, в котором они оба не гнушались обмениваться страстными укусами и совать языки друг другу в горло. Мысль оказалась такой смешной, что Юань засмеялся, за что был прикушен в шею и с силой разглажен по литому телу а-Цзю. Он только засмеялся еще — будто с человекоподобным котом трахался! Сколько кошачьих привычек может вместить в себе человек, пока не станет считаться прямоходящей кошкой? А потом с беспомощным стоном обмяк, потому что сигналы от укусов на загривке достигли адресата. Тем более, что заклинатель без усилий перевернул его как куклу и прижал к постели. Навис сверху, прижимаясь пахом ровно между ягодиц. У инкуба разъехались колени и посыпались извилины. — За загривок возьми, за загривок возьми, жестче-жестче-жестче, — залепетал он, враз отменив подписку на сложные мысли. Сильная рука мечника взяла его за шею и испытующе сжала. Юань от облегчения застонал, расползаясь на постели медузой. О ДА. Демоническая техника автоматического расслабления! Волшебная кнопка! — В чем штука? — пробормотал себе под нос а-Цин и хозяйски переложил любовника головой в подушки. С такой легкостью, будто маневрирование телом взрослого мужчины было ему не сложнее таскания домашнего кота за шкирку. Сердце Юаня сделало восторженное сальто и по-девичьи ахнуло. Кажется, он сделал какой-то несознательный тонкий звук горлом. Забил на это мгновенно, снова призывно раскрывая бедра перед любовником. Чего конкретно он ожидал, чтобы а-Цин предпринял из их разблокированного репертуара, он не знал. Но раз диди умный, то пусть сам выдумает. И сделает. Инкуб легко разрешил себе сократить контроль до минимума, зная, что его человек справится. От него требовалось только наслаждаться в гнезде с диди, а это, Юань знал даже на самом примитивном уровне, было здорово. — Собери обратно, — ворчливо велел а-Цин, бережно хлопая по раскрытому бедру, чтобы вернуть внимание на себя. Хэ не понял идеи, но послушно закрылся. Мужчина легко подтащил его по кровати к себе вплотную и даже лихо закинул щиколотки себе на плечо. Демоническость Юаня одобрительно закивала и показала большой палец. А-Цин наклонился для быстрого поцелуя. Рукой он уперся в постель для равновесия, и тем зажал инкуба под собой, сложив пополам. Впрочем, гибкость секс-демона и не таким узлом позволяла свернуться. Юань со сдавленным смехом обхватил любовника за шею, чтобы они еще жадно облизались в этой непростой позиции. Отстранившись, а-Цин подарил ему зубастую улыбку на мокрых блестящих губах. Юань был уверен, что у него из глаз сыпались звездочки от восторга, когда он моргал, ведь диди был восхитителен сверху и на контроле. — Как ты хочешь? — вырвалось у него. — Между бедер возьму, — нескромно опустил ресницы любовник, плохо маскируя похоть. — Скрести ноги. О-о, Юань тут же скрестил щиколотки. А-Цин поворошил их бардак в поиске чашки со смазкой. Так ее и не найдя, он растер бедра инкуба: — Сделай нам смазки. — Принесешь мне потом чай в постель, — повелел Юань и сделал, как попросили. На живот быстро натекла густая прозрачная лужица из уретры. А-Цин прикусил его под коленкой, и вредность эксплуатируемого испарилась. Мужчина легко размазал жидкую смазку между бедер, распределил по себе. А потом толкнулся между гладких валиков бедер до упора, задевая основание члена и яички. Юань вытянул носочки и плотнее скрестил коленки, чтобы пробел вышел максимально узким. Он с удовольствием подсобил с углом «проникновения». Хотя вышло это скорее машинально, когда инкуб выгнулся под ладонь любовника на своем члене. От долгожданного прикосновения поджались внутренности. Дорога до пика была простой, понятной и стремительной. А-Цин внимательно следил за синхронностью своих движений, и подстраивался под толчки и ерзанье Юаня. Его толчки сзади были удивительно похожи на реальные, создавая странное ощущение чего-то недостающего. Они были так близко и вместе с тем невыразимо параллельны друг другу. Вместе и никак. Юаня это под конец даже рассердило. — ‘Куси меня, — потребовал он, протягивая ноги на плече любовника и практически выворачивась на постели. — Укуси меня! А-Цин явно не понимал, «в чем штука», но повиновался все равно, мутузя икру Юаня своими человеческими зубами. Инкуб испустил разъяренный рев, без слов требуя кусать его сильнее и, наконец, ослепительно кончил. Да так, что отключился. А… Э- А? Юань пришел в себя через несколько минут, когда а-Цин уже отложил его в сторону и теперь заканчивал сам в кулак. Инкуб потянулся и вдруг ощутил, как по животу побежала капля. Его капля. Он шокированно собрал пальцами и разглядел сперму, насыщенную энергией под завязку. От человеческой и пустой она отличалась перламутровым оттенком и еле заметным сиянием. — Ди, — позвал он. — Это тебе я дарю, заслужил. И протянул честную награду человеку. Тот сделал мордочку, будто инкуб предлагал противную лягушку. Юань закатил глаза. — Это семя инкуба. Эта штука обладает потенцией двигать культивацию лучше, чем эссенция из Тысячелетнего лотоса! Ешь. Да побыстрее. — М, я воздержусь, — Цзю-эр аккуратно отодвинул испачканную ладошку, как обезьянка из мема. — Хочешь мое? — Ты смертельно меня оскорбил, — Юань сложил бровки комичным домиком и принялся спешно слизывать собственную выветривающуюся эссенцию. Боже, ну он и тратится на диди. Кто он, сладкий папочка? А-Цзю даже не суккуб, чтобы это имело для него ценность! — Ешь свое сам и думай над своим поведением. А-Цин только посмеялся, поцеловал его в нос и ушел в ванную — мыть руки и ополаскиваться сам. Юань с оскорбленным вздохом принялся приводить в порядок постель. Сперва нашел злополучный гайвань со смазкой. К счастью, делали на совесть, так что плотное желе выдержало переворот и не утекло. А то бы пришлось менять белье. Инкуб обнюхал их лежбище и восхищенно крякнул. Пахло гнездом точно как надо. Жаль, что вскоре придется сменить на чистое. Дом — это всегда эфемерное, ускользающее понятие. Потом он сам удалился плавать в нагретом для него бассейне, а диди ушел за обещанным чаем. (Надо же, запомнил!) Однако, в ванной Юанем коварно овладело ностальгическое искушение напиться из купели. Ох уж эти домашние пещерные привычки. Любое уважающее себя суккубное гнездо имело общий самоочищающийся бассейн, где можно было отмыться и напиться, если запасы влаги в организме показали дно. В отличие от необходимости есть, жажда была куда более трудной в контроле. Даже отпетые мастера-культиваторы Кусин оставляли необходимость дышать и жажду как потребность и не могли дольше года безопасно отказывать себе в воде. Суккубы же предпочитали не заморачиваться с едой, ибо ее легче и дешевле было заменить энергией, чем искать и добывать. А вот воду было проще выпить, чем иметь дело с обезвоживанием и всеми проблемами, которые оно несло. Так что Юань выполз из купальни нахлебавшийся и посмотрел на сервиз с сожалением. — Я напился в ванной, — признался он во грехе, когда а-Цзю поставил перед ним чашку. — Кто ты, собака, чтобы лакать из бадьи с использованной водой? Имей самоуважение! Шень Цинцю оскорбленно откинул полусобранные волосы за плечо и затужил нижние одежды. С цундерского это значило, что он расстроен, что его усилия сделать приятно не оценили. Юань секундно надул губу: ну вот и правильно, пусть знает, как отказываться от дорогих подарков, сделанных от души. Потом, конечно, рациональная часть догнала обиженную и надавала тумаков. В их семье было принято не отвечать агрессией на агрессию. Инкуб устроился за столом вплотную к партнеру и подобрался ему под руку. Все равно взял чай. И улыбнулся: ровно идеальной температуры и крепости. — Сегодня было очень хорошо, — закрывая глаза, сообщил он. Ах, а вот его белый лотос. Юань лбом касался обнаженной шеи, так что мог ощутить, как побежал пульс и нагрелась кожа. Попаданец в который раз заволновался, все ли нормально у человека с давлением. Так интенсивно краснеть — это нездорово. Было ли это особенностью местных цундере или общечеловеческое правило? Он оставил маленький поцелуй на нежной шкурке под челюстью и сделал глоток из изящной чашки. М-м, самый любимый сет с лисичками и белый чай с бутонами… Лучшее сочетание. Юаня все же нещадно баловали. Вообще лорд Цинцзин имел столько наборов для чая, что у него вся кухня была забита не едой, а чайными прибамбасами и, собственно, чаем. В доме будто только суккуб жил! Можно было месяцами пить из разных наборов и не повторяться. Но личных вещей, наборов, которые бы хозяин особенно ценил, у а-Цзю были единицы. И защищал он их так ревностно, что никто чужой даже не знал об их существовании. Инкуб втерся в теплый корпус любовника, подтягивая пятки и теплую чашку ближе к груди. Он был… счастлив. Доволен. Что-то, чего он не ощущал толком с тех пор, как дома не стало… И едва ли в том мире. Здесь же чай пах цветами, а диди — домом. — Гэ, — а-Цин покачал чашкой, разглядывая чаинки на поверхности, плавающие вертикально. — Демонам нравится, когда их кусают? — Да-п, — щелкнул Юань счастливо и посмотрел на а-Цзю большими доверчивыми глазами. — Это лучше всего! — Хочешь, я тебя еще укушу? — предложил человек неловко, наклоняясь ближе. Юань почти выдохнул мечтательно «Да!», как поймал себя на умной мысли. — Ты только что предложил нам пожениться?! — шокированно покосился он на диди, защитно накрывая свою шею от него. Тот покраснел и отшатнулся. — Что?! Нет! Конечно, нет! — По демонической традиции есть только один вид укусов, для которых надо спрашивать разрешения — брачные! — сопнул Юань, щурясь на диди. — Для всех других ты просто берешь и кусаешь. Без разрешения. — Я не знал, — пискнул а-Цин маленьким голосом и очень заинтересовался своей чашкой. — Я знаю, милый, — смягчился инкуб и тут же поцеловал любовника в висок. — Эти укусы одни такие, и они очень особенные. — Мх… — некомфортно ответил мужчина, чтобы не оставлять пустоту. Призадумался. — Гэ, а как тогда вышло, что ты меня спрашивал, можно ли меня укусить? — каверзно уточнил а-Цин, и тут же спрятал лисий нос в чашке, хитро косясь. Маленький засранец. Юань вспомнил тот эпизод и мучительно закипел краской изнутри. О чем он тогда только думал?! Стыд-стыд! Точка кипения достигнута, нуждаемся в команде спасения! СОС! СОС! Инкуб втянул воздух носом и позволил небольшой части румянца появиться на щеках. В таком деле важно было не показывать виду. — Но ты ведь человек, — рассудительно указал он. — К тому же на тот момент я не был уверен, что ты не интерпретируешь укус как проявление агрессии. Если помнишь, я в итоге не решился рисковать образованием уз. Тогда бы пришлось потом тебе меня кусать… Такая морока. А-Цин выглядел смутно согласным. — Но теперь, раз ты спросил, тебе нельзя меня укусить, — объявил Юань. — Совсем? — подумав, уточнил любовник. — Пока я не забуду, что ты меня спросил? — нахмурился инкуб. Точных правил он не знал. — Я думаю, завтра уже можно. Просто не до крови, диди. Он вернулся к а-Цзю в объятия и выдохнул. На ровном месте сделали драму. — Демоны очень странные — использовать укусы в качестве проявления любви, — спокойно заметил человек, заглаживая по линии волос на лбу Юаня. — Посмотри мне в глаза, и скажи, что тебе никогда не хотелось кого-то укусить, так сильно ты их любишь, — вопреки самодовольной интонации, инкуб даже не двинулся повернуться, чтобы увидеть подтверждение своим словам. Шень Цзю был из таких людей. Если тот его срыв в первые их разы что-то значил, то мужчина обладал вполне демонической по местным меркам тягой к укусам всего, что красиво призывно лежит. А-Цин мучительно покраснел. Юань просто знал это. — Ты можешь кусать меня в любое время, начиная с завтра, — разрешил инкуб утешительно. — Только не спрашивай. — Ты тоже можешь кусать меня, если тебе хочется, — исчезающе тихо от смущения согласился мужчина, не встречаясь глазами. Юань запрокинул голову на плечо любовника и широко улыбнулся, показывая свои первые суккубские клыки — кокетливые вампирские зубки. Это был лучший день в его жизни! Он мог кусать своего диди! Как он раньше-то не сообразил спросить?! А-Цин зафиксировался на острых кончиках взглядом и сглотнул. Он выглядел, как человек, с запозданием осознающий, на что подписался, но ни секунды не жалеющий об этом.