Разведение инкубов для начинающих

Их вечер проходил бодро… для дома престарелых, вероятно. А-Цин вышивал двадцатью иглами с лицом, будто его домашний халат — враг, заслуживающий сотню тысяч ран. Он сосредоточенно создавал на подоле прекрасные ветви цветущей сливы в дыме курильницы. Дизайн и цвета подбирал сам, разметку сам делал, на огромных прямоугольных пяльцах расправлял… А работал с лицом одержимого. Юань любил наблюдать за работой любовника, потому что забавнее зрелища еще не придумали. Со спины он даже походил на прекрасного небожителя. Настоящие чудеса спорились под его руками. А стоило обойти кругом, как возникал лютующий демон. И над чем? Над куском ткани, создавая утонченный шедевр. Была очень тонкая поэзия в этом. А-Цин ужасно смутился, когда Юань выложил ему свои наблюдения. Но хоть прятаться по углам со своим шитьем не начал. Только попой отворачивался. Сам инкуб заканчивал дневник, подводя итоги и записывая интересные мысли. Далеко не всегда он его вел, но по настоянию цзецзе брался, если ему указывали, что он что-то игнорирует. И ему было запрещено бросать, пока он не разберется с вопросом. Закончив с сегодняшним днем, Юань пролистал последние несколько недель. Дела-дела, секс… Он всегда о нем записывал, поскольку о нем и поступила жалоба… Книжки, идеи какие-то, и даже неплохие… И вот просмотрел Юань дневник и понял, что хочет свой день. День Цзю у них был, а сейчас он хотел сам выбрать, что они будут делать. Юань притормозил. Был ли вообще хоть раз, чтобы он инициировал что-то? Он помотал головой и выбросил дикую мысль из головы. Что за дичь! Он же сам и внес идею с риммингом. Но у него уже появилась потрясающая идея, которую а-Цин мог потянуть!.. И под нее можно было подвести ту затею со включением некоторой жесткости в их игры. — Что тебе в голову стрельнуло? — не отвлекаясь от изучения законченного куска вышивки и не поворачивая головы, спросил мужчина. Юань подпрыгнул и прикусил высунутый кончик языка. — Я еще ничего не сделал, — защитился он. — Ты сделал тот звук. Что там такое? — а-Цин покосился на него через плечо. Попаданец воззрился на него с суеверным ужасом. Потому что сидящий на полу мужчина был настолько прекрасен, что мог считаться оружием массового поражения. Черные прямые волосы, спокойное лицо с полуприкрытыми узкими глазами и острыми бровями вразлет. Выражение умиротворенное, как нетронутая гладь озера, с намеком на покровительственный интерес. Еще и мысли читает. — И какой это звук я сделал?! — заподозрил нехорошее инкуб. А-Цин на подозрительный вопрос легко хихикнул и отвернулся, пряча самодовольную улыбку. — Я почти закончил, и мы можем пойти в постель, — сказал он, выдерживая уверенный непринужденный тон. Покрасневшие уши ясно выдавали, чем они там займутся. Юань прикусил губу. Его диди так хладнокровен сегодня, так крут. Он разберет его на части. А-Цин отпихнул коробку с шитьем в сторону и повернулся к нему, будто Юань его за задницу укусил. С лицом оскорбленного цундере, которое ничего не проясняло. — Я уже иду, хватит делать звук! Инкуб состроил пантомиму такой же оскорбленной мадамы, в чью ванную ворвались бандиты. — Да какой звук?! — тонко воскликнул он. Лицо а-Цзю плавно покраснело. А потом он имел наглость закатить глаза. Юань сделал жест «я слежу за тобой», заново открыл дневник и настрочил там про непонятный звук, который делает. Потому что для суккубов это не нормальный симптом, ухудшение его «отрицательного» расстройства. Который может вести к ужасной смерти! Вот деградирует он до какой-нибудь неадекватной псины, что а-Цзю делать тогда будет! — Так что там? — спросил любовник устало. Будто это Юань был тут трудным ребенком. За это он абсолютно точно заслуживает сегодняшнего вечера! Демон важно задрал нос. — Кое-что новенькое! — От меня что-то требуется? А-Цин приобнял его за талию и положил щеку на плечо. Его взгляд был особенно заинтересован. Юань потерся об его макушку. Его согрело отсутствие страха. — Принеси, пожалуйста, сюда смазку и моего игрушечного покемона для моральной поддержки… Кстати, об игрушках. Я ведь так и не показал тебе свои игрушки. Ты хочешь посмотреть сейчас? Не для сегодняшнего вечера, а так, чтобы ознакомиться с ассортиментом? Под конец Юань откровенно не сдержался и добавил в голос мурлыкающие интонации. А-Цин покраснел так сильно, что его можно было перед алтарем ставить, и все бы решили, что он уже в красном. Инкуб повел носом, наслаждаясь знакомой гармонией нервного возбуждения. Самым лучшим его видом — предвкушением сквозь смущение. А-Цин хотел посмотреть, очень, но стеснялся и опасался. — Но сегодня у тебя на уме что-то другое? — уточнил мужчина дотошно. — Да, сегодня мы попробуем кое-что, но ничего принципиально нового. На игрушки только посмотрим, — улыбнулся Юань. — И правила те же. Ничего, что тебе не нравится в нашу постель впускать не обязательно. То, что у меня оно есть, не значит, что оно должно тебя трогать. Договорились? А теперь будь добр, сбегай за сегодняшнем инвентарем, а я достану кольцо. А-Цин бросил на него взгляд, который вполне легко расшифровывался как: «Боги, да что ты там такого имеешь?», но мотнул головой и поднялся. — Достанешь «изнутри»? — припомнил он использованный однажды оборот и остановился. — Да-п, и ты вряд ли хочешь это знать. Клянусь, что не из тех «внутри», о которых можно подумать, но ты не хочешь знать. — Где? — с прямым лицом отрезал культиватор. Юань без слов запустил руку под единственный слой домашнего стриптиз-костюма и выудил из нычки кольца. А-Цин дернулся от удивления, не почуяв всплеска энергии. Ну, фокус был в том, что энергии и не применялось. А-Цин его дерзко раздел, осмотрел кольца-хранилища, абсолютно точно сидевшие на пальце, проверил рукава и полы одежды на предмет артефактных рисунков. — Говори, — приказал он. Юань изменил ипостась на женскую и поджал ноги к обнаженной груди: — В каждой женщине должна быть загадка, лорд Цинцзин, — хитро-невинно сообщил он. — Посмотрим, как ты разгадаешь мою. От неожиданности а-Цин шатнулся прочь и со смешным звуком потерял равновесие, упав на задницу. Юань засмеялся, и бросил ему нужное колечко. Заклинатель на данном этапе уже даже не нуждался в просьбе: поймал и без понуканий развернул содержимое кольца — всего один сундук с тремя ящиками. Одна из сестер нарисовала на нем лаком драконов и фениксов. Очень неортодоксально и криво, но ей была нужна практика для своего хобби, и он попал под удар… Гуанмэй была… — Спасибо, там у меня артефакты, поэтому доставать и сворачивать особенно дорого, — признался инкуб, усилием отрывая себя от скорби. Мужчина повторил «артефакты» губами и предпочел не задавать вопросов: воткнул пустое кольцо в ладонь Юаня и ушел в спальню, за чем послали. Юань же машинально убрал лишние кольца обратно и, оставшись наедине с собой и своей «игрушечной» тумбочкой, внезапно получил фаталити стыдом. Его полностью нокаутировало. И развезло так сильно, как месяцами не развозило. Последний раз, наверно, был, когда он объяснял а-Цзю про папапа суккубов и впервые предлагал помедитировать вместе. Он глубоко задышал, распластавшись на трехъярусном сундуке. Еще не хватало тут паничку от нервов схватить. Что с ним в самом деле такое?! — Ты не обязан показывать, гэгэ, — мягко легли на его плечи тонкие руки. — У всех свои секреты. — Я хочу, — поймал ртом воздух Хэ. — Мне просто нужна минута, чтобы пережить стыд. Руки, оглаживающие его, замерли. — Ты… смущен? — недоверчиво переспросил а-Цзю. Юань его понимал. Он был скорее картиной тревожности, чем стыда. Бледный, сжатый и с мало что выражающем лицом. Но хотя бы кровь с давлением он мог регулировать в своем организме, если уж общую невозмутимость не мог сохранить. — Как ты бываешь. Да, накатило, — Юань равномерно дышал, и это помогало. Еще то, что а-Цин подложил ему под лоб свою ладонь, чтобы смягчить твердую поверхность. Его запах и присутствие успокаивали. — Что тебя смутило? Я знаю достаточно о твоей культуре, чтобы не верить, что эти вещи ты никому не показывал и использовал лишь сам с собой. — Правильно не веришь, — усмехнулся инкуб, сползая, чтобы упереться бровью в грань сундука. — Мне просто… стало страшно. — Почему? Юань закрыл глаза и самоиронично усмехнулся. А-Цин реально копировал его доброжелательные терапевтические интонации, которыми инкуб говорил на их сессиях, чтобы Цзю не паниковал и не закрывался. Его белый лотос был внимателен и умен. Демон поцеловал его ладонь, выпрямился и коснулся диди мягкими губами. Он, кстати, вышел из спальни всего лишь в тонких белых слоях. — Потому что мне важно, что ты подумаешь, — ответил Юань, внезапно обнаружив в себе силы это признать. — Потому что я не хочу, чтобы ты нервничал или считал, что наличие таких вещей подразумевает, что мы должны их использовать. — Почему я должен нервничать? — наклонил голову а-Цин, сохраняя мягкую улыбку. Юань покраснел и позволил краске залить все лицо и даже шею. Он не отвернулся, но не мог встретиться взглядом с человеком, упрямо косясь направо в стену. Там была какая-то красивая картина учителя а-Цина. Его «детская пора» была порой дичайших открытий о себе, и некоторые вещи, которые у него были, приличные люди просто не имеют в своих шкафах. Некоторые практики, на которые у него искренне стояло, приличные люди даже не рассматривают. Он был молодым современным парнем. Пусть и прожившим свою юность в шкафу, но знакомым, хотя бы шапочно, со всевозможными кинками. Когда цзецзе изучала с ним, что ему нравится, она была приятно поражена его познаниями. Не то что бы он мог тогда адекватно признать, что ему нравилось. То есть. А-Цин терпеливо ждал ответа. Он делал большое усилие. Ему надо было ответить хотя бы в этом веке. — Некоторые вещи, — сказал Юань, заставив себя посмотреть на любовника, — относятся к сомнительным практикам. Которые, к тому же, могут тебя задеть. Глубоко задеть. Я не вносил эти идеи, тебе еще рано о таком думать, и я не хочу, чтобы ты сейчас начал это примерять на нас и испугался. — Но это то, что ты любишь, — закончил за него а-Цин. Юань кивнул. Он похлопал по нижнему отделению, самому крупному. — Вот этот. Остальные два должны быть в порядке. Если и немного шокирующие. Мужчина всерьез задумался, что бы ему хотелось сделать — узнать или подождать. Юань был ему благодарен за то, что он реально взялся думать, а не стал бросаться заверениями, что все поймет и примет, как в первое время бывало. У него были границы, которые привязанность не могла размыть. Хорошо, что он начинал себя достаточно уважать, чтобы соблюдать их. — Давай сначала посмотрим первые два ящика, — вздохнул а-Цзю. — И если этому не хватит впечатлений, он заглянет в последний ящик. — Я оставлю сундук стоять в спальне, — сообщил Юань. — Чтобы если тебе чего-то захочется, ты мог брать без спросу. Но если ты решишь заглянуть в третий ящик, пожалуйста, сделай это со мной. Хорошо? А-Цин зарумянился на предположение, что он может что-то захотеть одолжить. Но потом посерьезнел и кивнул. Юань умилено улыбнулся и чмокнул его в макушку. И они открыли первый отдел. На бархатной подложке лежали маленькие вагинальные шарики и пробки для повседневного ношения, нефритовые кольца разных размеров, чаи с особыми эффектами по коробочкам, травы для создания смазок с экзотическими свойствами. Среди них таились пакетики с примесями для создания суккубских ядов. Массажеры и скребки, зажимы для разных мест, ленточки. Словом, практически невинные атрибуты. По взгляду а-Цина было видно, что он не понимает назначение доброй половины атрибутики. Он взял кольцо для члена из зеленого нефрита с прожилками. Его определенно заинтересовал непонятный размер — не кольцо на палец и не браслет. — Кольцо на основание корня ян, — поставив локоть на сундук, отрекомендовал Юань на вопросительный взгляд любовника. Тот немедленно выронил объект и также спешно поймал. — Продляет длительность акта. Очень. А-Цин аккуратно положил кольцо на место, не поднимая взгляда. Дальше указал на шарики и пробки. Больше не трогал. — Ты все понимаешь верно. Они отправляются туда. Для передних врат и для задней калитки. Хвостик держит их близко от входа, рядом с простатой, и не позволяет им потеряться. Для незаметного ношения днем, растяжки или дополнительной стимуляции. Из смолы — простые. Нефритовые можно запитывать ци, они вибрируют. Вот эти имеют контрольные кольца. Кто-то может контролировать игрушку для тебя. Они потребляют на удивление мало. Да, это был намек. А-Цин от крайнего смущения натянул куцый рукав себе на голову. Нижние платья не были приспособлены для таких экзерсисов. Юань сжалился и подал ему веер со стола. Человек тут же спрятался за ним по самые глаза. — Травы и чаи? — пискнул он, отчаянно меняя тему. Юань улыбнулся. Ах, он смущался? Он не смущался никогда в жизни. Это диди вечно смущается по любому поводу. Его улыбка на миг стала сардонической. Он вспомнил, как сам сменил сотню цветов, когда цзецзе раскрыла ему свою коллекцию. Юань поежился: по крайней мере у него не было пыточных груш и ножей для бладплея! Демонические суккубы такие хардкорные. — Травы для создания лекарств и ядов. Чаи от расслабляющих до возбуждающих, наводящих весенние сны самого разного толка, вводящие в транс… стимулирующие много что… Всякие. — Зачем тебе? Ты же можешь это сам, — нахмурился а-Цин. — Как раз для этого: если что, то у меня вот есть такой чай, это не я ядовитый. И вдруг надо. — Разумно, — А-Цин дернул второй ящик. Тут же закрыл. Юань сжал губы и мелко задрожал от смеха. — Я увидел то, что увидел? — терпеливо уточнил мужчина, не спеша убеждаться самостоятельно. — Ты про… — Я про конский уд, — подтвердил а-Цин. — Он не конский! Мне его Сяомин-цзе подарила, — оскорбился инкуб, стиснул свою икру от сдерживаемого смеха. — Этот среднего демонического размера! Там и больше экземпляры есть! А-Цин схватился за переносицу. Это мое движение, подумал Юань в притворном отчаянии. Диди снова открыл второй ящик. Как уже можно было догадаться, тут игрушки были больше. Гибкие, длинные, толстые и короткие, шарики-бусики, шарики больше, шарики сильно больше, шары… Нефритовые палки и нефритовые жезлы. Все не толще мужской руки. Юань насупился. Он на кулаке проводил линию комфорта. И благослови Самолет себя самого за то, что включил в этот мир латекс и игрушки из силикона, которые шифровались под «смолы» и «соки» целой группы растений. Юань бы сдох, если бы ему пришлось выбирать между древесиной, костью, металлом и камнем. Он предпочитал упругий, теплый и гигиенически превосходящий все силикон. А-Цин осмотрел это богатство и закрыл. В его глазах не было нервозности, а вот осознание смысла бытия — да. — Ты прав. Я этого не понимаю, — сообщил он Юаню. — Я знаю, — легко кивнул тот. Ему бы в голову не пришло загонять такого размера штуки в неподготовленного человека. А у них и с обыкновенным членом были проблемы. — И ты можешь вместить… — а-Цин замялся. — Нда-п, — согласился Юань неловко. — Но некоторые и от меня потребуют тщательной подготовки. — Оу… — а-Цин некомфортно сместился. — В чем… В чем?.. — В глубоком раскрытии, в необычных ощущениях, в наполненности до отказа. Игрушки — это предмет, который ты контролируешь. Живое существо такого размера я не возьмусь пробовать. Господь упаси, я никому так не доверяю! Но игрушки — да. Юань поставил подбородок на руку и смерил а-Цзю взглядом. — Может быть, однажды ты меня так раскроешь. Я могу принять в себя руку до локтя. Ответный взгляд а-Цина горел. В основном возмущением. Как и его щеки. Но хм-хм-хм, запах не врет. Юань довольно улыбнулся. Однажды. Сильно однажды. Но они там будут… — На минутку, — притормозил инкуб, открывая ящик. Пришлось разгрестись, чтобы найти под огромными орудиями экземпляры нормального размера. Силикон и нефрит. Бусы. Дилдо. Юань мысленно попытался припомнить, когда, прости господи, столько успел накупить и насобирать. — Не больше этих, если будет желание, — указал он ответственно. — Перед использованием ополоснуть с мылом, потом — также и либо обдать огненной ци, либо прокипятить после каждой сессии. Чистота с игрушками такого плана важна. Особенно человеку. И всегда использовать смазку. В человеческой попе ничего само не происходит. Медленно, бережно, без боли. А-Цин кивнул и поспешил закрыть второй ящик. На его щеках был мучительный румянец, но запах играл нотками возбуждения. — Если что, здесь все только мое, — спохватился Юань. Игрушками со всеми делиться было не принято. Если какие-то игры и проходили, то каждый приходил со своим. Разве что с самыми любимыми сестрами? Но у Юаня таких прежде не было. Куда чаще «оскверненные» игрушки просто переходили во владение нового владельца в виде сувенира. У Юаня такая была одна, он был не очень компанейский парень, как для суккуба. Мужчина вспыхнул от стыда при мысли, что кто-то еще мог пользоваться ассортиментом. Может, что Юань им пользовался? Инкуб хищно прищурился. А-Цин гордо и независимо отвернулся. Достоверно, если не брать в расчет маковые щеки. Но вот они остались с третьей секцией. Мужчина потеребил ручки последнего ящика, не решаясь открыть. Он глубоко вздохнул и выдул ци, будто дракон — воздух потрещал. — Ладно, я потеряю сон. Неизвестность страшнее известного, — правдиво расценил риски а-Цин и дернул третий ящик. Инкуб в ужасе зажмурился. Веревки разного свойства, ленты, настоящие вервия, наручники, короткие хлысты, многохвостки, ремни, один деревянный паддл и пара стеков. Растяжки и складные жерди для вязания. Его легкий БДСМ-уголок. Юань не любил ничего откровенно тяжелого. По сравнению со многими своими сестрами он был по-детски привязан к ванильному сексу. Но иногда разнообразить приевшееся блюдо специями все суккубы знали как и любили. У Юаня это были порка и шибари. Всего-то! Не то что бы с людьми можно было реально что-то такое сделать. Обычно это или ужасно скучная текучка из банального перепиха, либо на тебя напали разбойники и изнасиловали бесхитростно. Извращенцы — это особое блюдо. Поэтому все это богатство было для своих. Самая постыдная категория. Потому что значила, что Юань занимается этим не по нужде, а для души. Не то что бы остальные ящики были лучше, но… тут совсем оправданий не было. — А… А где?.. — а-Цин был по-настоящему озадачен, встретив вместо немыслимых извращенских девайсов довольно-таки стандартные предметы. Он даже взял и проверил бамбуковый стек. Похожими когда-то наказывали учеников пика и его самого. И разве это было не душераздирающе? Юань на короткий момент пожалел о жестокости своих увлечений. А-Цин настолько ему доверял, что даже не предполагал, что он может прикладывать подобное к сексу. Потому что Хэ научил его, что секс — это нежное и трогательное событие. — Некоторые — далеко не все — любят испытывать не только мягкость, удовольствие и заботу в сексе, но и… другие переживания, — инкуб аккуратно забрал стек и прикрыл ящик с компроматом. — Не только позволять, но и ограничивать. Существует множество разных вещей, которые можно делать друг с другом с полного согласия партнера. И стало тихо. Юань молча ожидал, пока а-Цин переварит сказанное и все несказанные слова. В какой-то момент человек начал нервничать, задыхаться, но выставил руку, когда инкуб дернулся помочь, и сам успокоился. Сладкий запах окислился отторжением. Потребовалось время, чтобы диди вернул самообладание. Прежде, чем это произошло, он заперся на замки своей публичной персоны. — И ты один из таких людей, которые любят делать это с другими, — своим голосом лорда резюмировал Шень Цинцю. Юань не сдержался и вздрогнул. Он сделал рожицу, не зная, как правильно признать, беспомощно водя руками. — Наоборот? — попробовал он. А-Цин замер. Мужчина казался шокированным до самого ядра. Он выпрямился и посмотрел на любовника, будто у Юаня обнаружился хвост, который инкуб все это время прятал. — Повтори? — Я люблю, когда это делают со мной, — терпеливо разъяснил Юань и открыл свой сундук. — Веревки для искусства связывания. Это нравится мне, потому что дает ощущение беспомощности, полной зависимости от доверенного партнера. Не говоря уже об эстетике. Правильным расположением узлов можно добиться большого душевного расслабления при полном телесном напряжении. Шесты и наручники нужны для поддержки и подвесов. А-Цин тихо и внимательно слушал. Его пальцы сжимали край полки до белизны. Все пахло его контролируемой тревожностью. — Также я люблю определенную боль и грубость в сексе, — признал Юань, перебирая свои девайсы и не поднимая взгляда. — Немного, но люблю. Больше всего мне нравится порка. Все инструменты мягкие и больше подходят для разогрева. Только вот эта деревянная дощечка может нанести серьезные травмы при длительном использовании. Ею пользоваться аккуратно… А-Цин поймал его лицо и направил посмотреть на себя. Юань вдруг сморгнул слезы. Уголки губ неконтролируемо задергались, пытаясь поддержать улыбку и проваливаясь. Неожиданно для себя инкуб беззащитно расплакался и был вынужден уткнуться в объятия а-Цзю, чтобы успокоиться. — Юань-эр, гэгэ, — взволнованно вопрошал тот, не зная, что делать и едва ли не впервые столкнувшись с такой эмоциональностью. — Я не хочу тебе делать больно, — сухо провсхлипывал Юань, держась за диди, словно за спасательный круг. Он не булькал соплями как человек. Для него и физические слезы были необязательным явлением. Сантимент оставался прежним. — Никогда не хотел. И-и я не хочу, чтобы ты был со мной груб просто так. Мне нравится то, что у нас есть сейчас. — Мне тоже нравится то, что у нас есть сейчас, — уверенным эхом откликнулся диди. — И я знаю, что ты не хочешь делать мне больно. Не так, как они. — Никак не хочу, — жалостливым маленьким голоском поправил Юань. — Конечно, — тут же откликнулся мужчина, поглаживая теплыми ладонями с ци. Юань переждал последний судорожный всхлип и немного отстранился. А-Цин что, думал, что если не подкармливать его ци, он и не успокоится? Ему три года, что ли, чтобы пустышкой отвлекать? Он похлопал любовника по спине, чтобы показать, что успокоился, и отодвинулся. — Боль в сексе не то же самое, что насилие, а-Цзю, — пояснил Юань, сжимая худые холодные руки любовника. — Грубость и жестокость тоже бывают разными. — Я поверю тебе на слово, — криво и горьковато улыбнулся мужчина. — Это… Я как раз хотел сегодня показать тебе, как можно побыть немного вредным? К согласию и удовольствию обоих, — Юань привлек и обнял свою огромную игрушку-змею. Сделанный из белой и синей плотной материи и плотно набитый утиным пухом, драгонэйр был одним из его сокровищ, и не в каждом пристанище он его доставал. Только в самых безопасных. Он спас его из дома. Мамин подарок, который они вместе делали. А-Цин вопросительно наклонил голову. Не прилагая больших усилий, мужчина отчетливо выражал скептицизм к идее. — Это похоже на наши агрессивные дебаты, Цзю-эр, когда оскорбления не обижают, а добавляют перчинки, — пояснил Юань. — Доверься мне. Как я уже сказал, ничего нового сегодня не будет. Только смазка и подушка. Я использую на тебе руки. Ничего нового или болезненного. Пожалуйста? Разок? Юань сделал вид, что у них с игрушкой одинаково круглые просительные глаза, А-Цин отвернулся и фыркнул. — Ты уговоришь даже жаждущего в пустыне тебе воду отдать! — возмутился он. И принялся распутывать одежду. А ведь он из спальни вышел только в двух полупрозрачных слоях. По меркам средневекового цундере это было эквивалентом выхода в нижнем белье! Который Хэ подло загубил! — Ах, ничего подобного, — пропел Юань, моментально забывший напряжение, и вытянулся, чтобы нежно и сладко поцеловать сердитого любовника. — Просто мой а-Цзю очень мне потакает. — Вот уж точно! — сердечно буркнул заклинатель. — Что мне делать? Юань улыбнулся и закрыл свой сундук окончательно. Потом они перенесут его в комнату. Он убрал с низкого стола гостиной свои дневники и писчие принадлежности и положил подушку для сидения. Повернулся к недоумевающему а-Цину и тонко улыбнулся. — Сегодня у нас особенное угощение, — мужчина замер под пониманием. — Особенные лакомства нуждаются в тщательной презентации. И держи драгонэйра для храбрости и удобства. Юань расположил подушку напротив своего края стола, чтобы эффект от осквернения припоминался всякий раз, как инкуб сидел на своем излюбленном месте. А-Цин однозначно подозревал это, он был умным и уже ученым, но аккуратно сел, а потом и лег на деревянную поверхность, подложив длинную игрушку под голову. — Замечательно, — довольно сообщил Юань и разыскал на полу их гайвань со смазкой. — А теперь новые правила. Инкуб встал на колени перед столом и легко устроился на животе человека. А-Цин хмуро покосился на него из-под ресниц: — Какие? — Поскольку я собираюсь вредничать, я хочу быть уверен, что не переступлю твоей границы, за которой уже по-настоящему обижу. Сегодня мы будем работать с простой системой трех цветов. Если я засомневаюсь, что все хорошо, я спрошу, какой цвет. Зеленый, если я могу продолжать. Желтый, если я должен притормозить и дать тебе время приспособиться или как-то подстроиться сам. И красный, чтобы мы прекратили все совсем. Ты можешь сам сказать мне любой цвет в любое время, и я послушаюсь. Все понятно? Запомнил? А-Цин тщательно обдумал правила и кивнул. Юань улыбнулся. — Я не думаю, что сейчас сделаю что-то тянущее на желтый или красный, — улыбнулся инкуб, распутывая последние завязки на теле любовника, — но имей ввиду, что если мы будем заниматься в будущем подобным, то эта договоренность всегда теперь работает. И работает в обе стороны. Ты также можешь меня спрашивать, если думаешь, что я не справляюсь по каким-то причинам. — Я понял, — ответил а-Цин и действительно не пах нервами, когда Юань обнюхал и лизнул его живот. — Это на самом деле довольно умно. — Некоторые практики включают в себя отыгрывание определенных ролей, где могут звучать мольбы прекратить и отказ. Тот, кто сверху, должен отличать, когда игра продолжается, а когда достаточно, — демон оставлял первые поцелуи на диафрагме и груди любовника. — Как я и говорил, пока все участвующие согласны, в происходящем нет ничего плохого. Лишь когда согласие кончается, начинается насилие... А теперь мне самое время немного помолчать и уделить внимание эксклюзивному десерту, который мне преподнесли. А-Цин зарумянился. Юань проследовал вверх, поставив колено впритык к промежности жертвы. Потом скользнул выше. Перенес вес, чтобы огладить под собой кожу, залитую румянцем. И раскрыть полы двух шелковых слоев, которые соскользнули как лепестки цветка, обнажив сладкую сердцевину. Юань довольно хмыкнул — цветочек оказался с тычинкой. Он переступил еще выше, отчего колено вплотную прижало яички. Смог дотянуться до ключиц и шеи. А-Цин с готовностью задрал подбородок, выгнувшись весь, чтобы было удобнее дотягиваться. Его кисть взметнулась к обнаженной груди Юаня и прошлась по коже живота, сунулась ущипнуть сосок… — М-хм-хм, — запретил инкуб, чувствительно, с рычанием прикусывая мочку уха. А-Цин задохнулся от остроты знакомого ощущения. — Сегодня тебе не следует меня трогать, — пояснил Юань, продолжая ласкать шею напористыми покусываниями. А-Цин на него покосился и поднял бровь. Скептичный, как университетский профессор при виде заядлого прогульщика. Но мысль определенно ускользала от него. Юань не уступил, поменяв щеку и перейдя к поцелуям скулы. — Зачем тебе хоть что-то сегодня трогать, Цзю-эр? — лукаво спросил он. — Позволь этому гэгэ обо всем позаботиться. Ты же будешь послушным мальчиком для меня? Мужчина разгадал, куда все идет. Покраснел и сполз со змеи-валика вниз. Красный как вареный краб. Кивнул все равно. — Трогать можешь только своего покемона эмоциональной поддержки, — Юань чмокнул диди в губы и быстро убрался, не давая ему опомниться. А-Цин смутился до уязвимости. Его стояк гордо возвышался над столом, будто акулий плавник. Мужчина даже подтянул колено, чтобы хоть как-то прикрыться. Юань размял поднятую икру, спустился поцелуями по груди, животу и аккуратно опустил ногу обратно на пол. Сам вернулся в позицию на коленях. Мужчина заграбастал хвост игрушки и затолкал в свое красное лицо. Он тяжело, со всхлипами дышал в нее. — Ах, какой этот гэгэ невнимательный, — сделал шоу инкуб, обхаживая ладонями бедра и живот, разогревая кожу и мышцы, но пока даже не прикасаясь к паху. А-Цин умоляюще всхлипнул, напрягая мышцы. Качнул тазом. Он даже оторвал подушку от лица, чтобы сердито посмотреть на инкуба. Ха, он уже считал, что Юань вредничает? Да он даже не начинал! — Хм, какой цвет, сладкий? — оставив руку на бедре, инкуб отклонился за смазкой. Ответа не последовало. Юань непонимающе моргнул и посмотрел на любовника. Тот достиг пика смущения и проломил крышу. Влажные от пота руки отчаянно комкали хвост синей змеи, будто от этого зависела вся жизнь. — Диди, — строже спросил Юань. — Зеленый, — выдавил а-Цзю и выкипел весь. — Вот и умничка, — инкуб смазал ладони и прошелся по бедрам сверху и с внутренней стороны. — Что такого сложного? — Я как будто прошу «еще», — тихо признался а-Цин, стискивая игрушку до скрипа. Он машинально подавался навстречу рукам. — Что плохого в том, чтобы просить об этом? — спросил инкуб в ответ, продолжая ласкать бедра. Оставил поцелуй на колене. — Особенно меня. Я здесь для тебя. А-Цин молча дернул членом и пустил первую каплю на живот. Пересел удобнее. Он и правда не имел привычки просить словами о том, что хотел еще. Хотя уже обозначал, чего хочет, указывал, как сделать по-другому. Юань оставил на бедре поцелуй, пока зачерпывал больше смазки. Медленными уверенными движениями пальцев он растер ее по мостику и яичкам. А-Цин поощрительно застонал и раскрылся шире. Юань с удовольствием помял яшмовый мешочек, лаская нежную кожу со всех сторон. Хвост игрушки был отброшен. Наконец-то пришел черед коснуться ствола и головки. А-Цин с облегчением вздохнул. Демон не скрыл усмешки. Вы глядите, младший братец думал, что они перешли к финишной прямой. Сегодня Юань тщательно считал каждое неспешное движение вверх и вниз. У него был план. Он следил за реакциями диди, и когда тот показал, что до пика осталось недолго, заговорил: — Ты знаешь, что в даосских практиках считается правильным совершить тысячу шагов на пути к сияющему пику? Лишь так мужчина может одержать победу в сражении между цветов. Это повышает качество цзина и закаляет несгибаемую волю ян… А-Цин только застонал. Он не мог бы беспокоиться о даосах меньше в эту минуту. А вот зря. Когда любовник уже вплотную подошел к оргазму и начал мелко постанывать, Юань опустил руки на основание и упруго придержал движение паха. А-Цин распахнул глаза. — Сукин ты сын, — ошеломленно выматерился он. За всю свою небогатую сексуальную историю он еще не сталкивался с намеренно сорванным оргазмом. И представить не мог, что такое возможно. Юань закусил губу, плохо сдерживая стон. Ругающийся А-Цзю был горяч как бог. И он должен был об этом знать. — М-м, мой диди был несдержан и пока не совершил тысячу шагов, — вздохнул инкуб совсем другим тоном. — Разве может он достичь своего пика? При этом его руки вполне себе возобновили неспешную работу, лаская поджавшиеся яички, оттягивая их. Он зачерпнул еще смазки для нежного скольжения. А-Цин нетерпеливо застонал, подгоняя его. — Сколько же шагов ты уже сделал, сладкий? — лукаво улыбнулся Юань, массируя красную головку. — Тысяча есть? А-Цин замер. Только бедра дрожали от напряжения, и он подергивался от того, как чувствительно пальцы гладили его. Но он не считал. — Сколько шагов ты уже сделал? — с расстановкой допытывался Юань. — Не знаешь? А-Цин помотал головой, снова притягивая к себе игрушку, чтобы спрятать румянец. — Мх, какой невнимательный диди, — посетовал инкуб. — К счастью, этот гэгэ обещал позаботиться о тебе, поэтому он внимательно считал. А-Цзю сделал всего сто двадцать шагов! Мужчина шокировано замер. — Ах, у него впереди такой долгий путь, — пропел Юань, наслаждаясь властью над миром. — Гэгэ будет рядом, чтобы ему помочь. Инкуб продолжал ласкать яички, обходя вниманием член. — Демон, — выдохнул с восхищением а-Цин. — Подлый искуситель! — ругнулся он, еще лучше сообразив, куда его загнали. Лорд сел, чтобы смерить любовника острым требовательным взглядом, будто оценивал противника на поле брани. — Ах, диди звучит весьма живо, он готов продолжить путь? — прикинулся Юань солнечным одуванчиком. С инкубом храбрец на цветах драться собрался, вы посмотрите на него. Мужчина… наверно разглядел что-то темное в зеленых глазах, потому что предпочел упасть на покемона и сделал императорский жест, веля приступать. Юань повиновался. Но если а-Цзю надеялся, что зная и считая «шаги», он сможет как-то себя контролировать, то он ужасно ошибался. Инкуб привлек член любовника и бережно насадил на кольцо пальцев чувствительную головку. И сразу взял быстрый нещадящий темп. А-Цин только пикнул, как уже начал стонать. И снова получил ничего. А-Цзю принял «удар» стойко, не захныкав и не застонав вслух, хотя очень хотел. Дыхание сорвалось немым рыданием. Рука дернулась догнать исчезающий пик, но Юань мягко отбил бездумную нападку, не давая даже коснуться себя. Выставил заслон из ладони, на который натолкнулись робкие пальцы. — Диди, ты же позволил мне сегодня позаботиться о тебе, — укорил Юань. А-Цин сардонически засмеялся, поднимаясь повыше. Рука опала на живот. — Сколько шагов? — спросил он вместо ответа. Сжал край стола до белых костяшек. — М-м, всего двести шагов из тысячи, — посетовал Юань. — Надо набраться терпения. Воспитать силу воли. Дао Ву-сынь в своем трактате об искусстве брачных покоев советовал юношам внимательно изучить способ запирания, чтобы их драгоценное семя было в полной безопасности. Преимущество способа в легкости исполнения. Следует выполнять цикл из трех мелких и одного глубокого толчков. Можно закрыть глаза, рот и дышать глубоко, спокойно через нос, не задыхаясь. А-Цин заскрипел зубами и сгреб собственные халаты, опасаясь, что раскрошит стол. Ткань скрипнула. Юань медленно ласкал его яички, дожидаясь, пока напряжение спадет. — Посчитай вместо меня, — мягко велел инкуб, и а-Цин всхлипнул, пустив еще одну каплю предэякулята. Юань принялся неспешно исполнять обещанный цикл трех мелких и одного глубокого толчка. Мужчина с удовольствием погружался в кулак до середины и всхлипывал, когда удавалось полностью. Даже в таком щадящем темпе, он был нетерпелив и напряжен. И весьма целеустремленно шагал к пику. Хитрец. — Если мужчина чувствует, что может потерять контроль, то ему следует быстро приподняв таз, вытащить нефритовый пик, оставив головку, и остаться так, не дыша, — сообщил ему Юань, что и проделал, неумолимо остановив руку на головке, держа перпендикулярно телу. — Затем он может глубоко вздохнуть и втянуть низ живота, как бы сдерживаясь от мочеиспускания. Размышляя о важности сохранения цзин и о том, что его нельзя терять беспорядочно, он при глубоком дыхании вскоре успокоится. Затем он может снова пробовать толчки. Диди, ну разве этот мудрый человек не знал, о чем говорил? В ответ а-Цин закрыл глаза рукой и шепотом прочитал заученную длинную мантру о пользе терпения из ученического мануала по культивации. С чувством. Глубоко, дрожаще вздохнул. Его бедра тряслись от напряжения. — Сколько уже шагов, диди? — ласково спросил Юань у него. — Пятьсот сорок шесть, — с затаенной яростью ответил а-Цин. — Ах, и в самом деле какой умный был человек. Смотри, сколько ты продержался. Половина пути до пика пройдена. Какой у тебя цвет? Юань мягко отпустил головку и снова вернулся к дефолтным ласкам яичек. А-Цин чуть не заплакал. — Зеленый-зеленый, — захныкал он, выворачиваясь, чтобы дать ему в руки член. — Ах, милый, держись! Всего пол пути осталось. Что там еще этот мудрый человек говорил? Ах да… Практикуя способ трех мелких и одного глубокого толчка, мужчина сохранит энергию и будет чувствовать себя замечательно собранным. И он не должен вынимать свой стебель, пока не сделает по крайней мере пять тысяч толчков! А-Цин на это протестующе крикнул. В самом деле крикнул и тут же зажал рот рукой. — М-хм, — улыбнулся Юань. — Считай для меня… Сочетая подход запирания с глубоким дыханием, он сможет продолжать почти неопределенное время. Тогда для него не будет слишком трудным удовлетворить и десять женщин за ночь! — Нахуй их! — бездумно бросил а-Цин, более озабоченно шепчущий цифры, отмечающие движения руки. — Мне и тысячи для воспитания духа хватит! Юань засмеялся. Его гениальность, не иначе, подала ему эту идею. — В этом суть, ди. Они еще тщательно изучили все девять видов толчков, согласно Ли Дау Сяню. А-Цин держался только благодаря неспешному ритму. Он и в самом деле был очень нетерпелив. Но четкая цель была поставлена, и у него взыграла крайняя азартность. Даже пощади Юань его сейчас, он бы только обиделся. — Девятьсот тридцать! — выдохнул а-Цзю с благоговейной дрожью, когда они оборвали этот раунд, потому что он подошел слишком близко. — Вот и почти дошли, — Юань согласился и поцеловал бедро любовника. — Чуть-чуть потерпеть осталось. Он бережно смазал руки толстым слоем смазки и двинулся выписывать бережные спирали по стволу кончиками пальцев, ожидая, пока возбуждение немного уймется. А-Цин мог уже только тяжело дышать. Его член был багровым и блестящим. Тут следовало быть аккуратным. Окончание, награда, должны были быть соответствующими испытаниям и ровно на тысячном, как обещано. Юань уверенно повел их в ту сторону, заставив диди аж свернуться в дугу, когда член скрылся в ладонях. А-Цин, забывшись, поставил на его плечи локти и обхватил голову. Обернулся почти всем собой, подгоняя и сдерживаясь. Растрепанная коса упала Юаню на голову. Бедра раскрылись бездумно и широко. Лишь бы не трогать себя, лишь бы прикосновения продолжались. Обхватив партнера поперек тела одной рукой и принимая на себя его вес, Юань принялся ему надрачивать, планомерно сгибая а-Цзю напряжением и вытаскивая из него непрерывную вереницу маленьких сдавленных стонов вперемешку с обратным отсчетом. Тот совсем забыл про запрет и вцепился в одежду, как кот за трясущееся дерево. — Тысяча! — восторженным шепотом крикнул а-Цзю и спустил в кулак на чистом желании облегчения. Юань едва успел его поймать. А потом перехватил поудобнее обмякшее тело и ссадил вместе с собой на пол. Таким желеобразным и разобранным на части лорда Цинцзин инкуб еще не видел. Он был буквально в кашу, запрокинув голову и не заботясь об открытом горле. Юань оставил на манящей коже ключиц несколько засосов и обцеловал беззащитную шею. — Ну что-м? — мурлыкнул он довольно, когда мужчина завозился. — Иногда немного вредности не повредит? И позволь отметить, как ты хорошо держался. У меня такой послушный диди. Поцелуй меня еще. А-Цин запоздало омылся румянцем, но уже без огонька. Он слишком устал, и глаза у него слипались. Они едва закончили слюнявый поцелуй. — Я понял, — только и признал а-Цзю. А потом устроился на плече и затих. Юань поцеловал его макушку и слизал сегодняшний цзин. Ничего сверхъестественного — реклама врала. Но вкус отличался небольшой резкостью, яркой выраженностью. Да… Что-то в этом было. Уложив мирно дремлющего диди на плечо, демон унес его в постель, привел в порядок стол и обстановку гостиной в целом, чтобы ученики или сам а-Цин не увидели последствий. Впрочем, следы от кошачьих когтей остались. Незаметные, если не знать, где искать. Юань улыбнулся. Ну-с, с почином их стол. У него было просто прекрасное настроение. Комод с игрушками теперь занял неприметное место в углу комнаты рядом со шкафом, а драгонэйр нашел приют в объятиях спящего человека. Он обхватил игрушку как ребенок. Юань, разумеется, поставил на партнере несколько поцелуев-мазков, отмечая запахом. После уборки инкуб нырнул в постель. Диди немедленно почуял тепло и бросил обнимать змею, расправившись на Юане. Тот обнял его в ответ всеми конечностями, согреваясь. Минутно нахмурился. Кажется, он что-то опять забыл. Но что?