Разведение инкубов для начинающих

Утро, предположительно, праздника началось с землетрясения, если судить по ощущениям. А-Цин поспешил на работу, едва поцелуй успел сорвать. Маленький же суккуб остался в бункере и надел свою шапочку из фольги. Лорд Цинцзин нашел ему защитный амулет, который могли носить смертные, коль уж приспичило им влезть на священную гору. Браслет энергетически напоминал маленькую осадную башню, громоотвод и волнорез в виде гидрокостюма. Работал без нареканий и, что хорошо, имел множество предохранителей. Таких был от силы десяток на всех складах Цанцюн. Получить такой, даже на время, было знаком большой благосклонности. «Если бежать с этой горы, то сегодня», — посмеялся про себя Юань и остался дома. Если не знать про огромный десятибалльный шквал энергии, то денек стоял на удивление ясный и пригожий. Все будто замерло. Не пели птицы, не стрекотали насекомые. Не было ветра. Даже в доме было такое давление ян, как в обычный полдень на Цюндин посреди солнечной площади. Что творилось на улице, Юань предпочел не задумываться. Он был благодарен дорогому другу за предусмотрительность. Весь день инкуб рисовал и читал, играл и в целом ничего полезного не делал. Блаженство! То, что было нужно, после двух месяцев стресса. Когда а-Цин притащился домой, выжатый как тряпка, у Юаня был ресурс встретить его обедом и начать запланированные СПА-процедуры в честь дня рождения. Шень Цинцю все-таки сорвал куш, связавшись с мастером удовольствия. Кто еще может так облизать с пальцев ног до кончиков волос! Отдышавшись и восстановив резервы после перерасхода ци, а-Цин завозился. Рассказал, что все прошло хорошо и в ближайшие сутки можно ожидать падения уровня ци до самого низкого показателя, и вообще они так прекрасно справились в этом году… Юань покивал, продолжая гонять исцеляющую ци по саднящим меридианам. Можно было легко представить, как в прошлые годы это превращало его вечно истертые от искажений каналы в лохмотья. То-то он всегда брал пару недель отгула в это время года! К счастью, после терапии Шень Цинцю стал значительно стабильнее и крепче. Жить несомненно становилось проще, когда не приходилось выполнять работу, отбиваясь от собственных демонов. Во второй половине дня они покинули дом, чтобы посетить местную часовню. Заклинатели не считались особенно верующими. Предполагалось, что с развитием духовной силы они, надеющиеся сами стать богами, отбрасывают костыли веры и перестают надеяться на помощь свыше. Но, как не раз наблюдал Юань, работало это убеждение до первой опасности, до первой миссии. А потом не зазорно и свечку поставить, авось, повезет, и боги смилуются. Так что храм, который стоял на горе, якобы, для смертных слуг, часто посещали все слои местного населения. Это было весьма обихоженное строение с витражами мифических сюжетов и порядочными, украшенными статуями богов, которые были расставлены в тихом саду на заднем дворе. Шень Цинцю никогда не уважал Небеса, а потому не особенно интересовался часовней на своем пике. Была и была. Бюджет ела скромно благодаря хорошему настоятелю с Кусин. Что еще там думать? По скользящему взгляду мужчины становилось ясно, что это место он видит впервые и оно ему несколько чуждо. А-Цин, кажется, даже не совсем знал, как воздавать почести. Его заинтересовали статуи и их значение. Монах-заклинатель, который вышел их приветствовать, любезно согласился провести экскурсию, пока Юань, собирая взгляды окружающих, делал свои дела. Демоны и правда не были религиозны совсем. Они предпочитали превозносить и восхвалять реальных личностей, которые что-то им сделали. Не нуждались они и в ритуалах поминания усопших, веруя скорее в то, что после смерти они отправляются в какие-нибудь далекие земли мертвых на отдых и ждут своих близких там. Но Юань не был обычным демоном, и он нуждался в том, чтобы в праздник вспомнить семью и воздать им почести. Хотя, честно говоря, он тоже не совсем знал местный пантеон. В мире ПГБД было столько религиозных течений, сколько сект. То есть, новые появлялись каждый год и канули в лету так же стремительно. Статуи недавно вознесшихся известных культиваторов были особенно популярны, и также легко забывались, когда появлялись более популярные герои. Вот конкретно в этом храме поклонялись лордам Цанцюн. В частности — вознесшимся мастерам Цинцзин всех времен. Юань, прогуливаясь мимо рядов, нашел статую предыдущего лорда, чей образ украсили атрибутами божества литературы. А-Цин застыл перед ней с удивлением, будто не знал, что она существует… Вероятно, это была единственная могила, которая имелась у этого человека. Бессмертных при вознесении не хоронили, веря, что они обрели новую жизнь на Небесах. Их тела растворялись во взрыве энергии и небесных молний. Для оставшихся жить тут это большого значения не имело. Честно говоря, Хэ в глубине души сомневался, что вознесение вообще работает, как считают люди. Старшие Цзянь, которые жили и работали с заклинателями, не спешили отправлять тех на небо. Наоборот, их энергетику чуть не купировали. Вся школа Чжэньдин была построена так, что заклинатели не вылетят за бортик, какие бы виражи ни закладывали. Все прочие показатели они сохранили, а вот это — нет. Никто ничего не говорил, но молодой Мадам умел читать между строк. Если бы там на Небесах было что-то хорошее, сестры бы помогали. Они бы и отпустили, и подтолкнули бы их вверх. Но братьев и сестер держали на земле. Юаню следовало разузнать получше. Хотя вопрос не к спеху. Молодое поколение Цин было пока весьма неразвитым в энергетическом плане, чтобы в ближайшие лет двадцать думать о вознесении. А для нынешней энергетики а-Цина необходимая скорость потока и вовсе была за гранью возможного. Не с его переломами. — М, — встрепенулся инкуб. — Милый, у меня будет к тебе важный разговор по поводу наших отношений. Бойся и трепещи. Мужчина предсказуемо вздрогнул, оторвав взгляд от лика своего Учителя, и подобрался от формулировки. Юань с интересом пронаблюдал, как взгляд его потемнел — первая инстинктивная реакция на все, что случалось с ним в жизни, у а-Цзю была исключительно негативной. А потом заклинатель фыркнул, сбросил напряжение с плеч и поднял взгляд на Юаня, убежденный, что от него не надо ждать безосновательного предательства. А-Цин слегка покраснел, поймав одобрительную улыбку инкуба. — О чем ты хочешь поговорить? — проворчал он в защитной манере. — В другом месте. Шень Цинцю заинтересованно подобрался, став похожим на охотящегося кота. Они быстро завершили свой визит, воздав почести отцу Цзю-эра, и направились в сторону дома. Едва лишние уши оказались позади, Юань, получив отмашку более чувствительного культиватора, выпалил: — Как ты смотришь на то, чтобы расширить наш опыт в парной культивации? И под этим я имею в виду, что хочу выправить твои центральные меридианы. И основание. Пожалуйста, если ты мне доверишься! Мужчина сделал несколько шагов и остановился. Настроение разом переменилось на серьезное. — Пожалуйста, не шути так, — сказал а-Цин. — Это нельзя вылечить. Юань поднял брови, также остановившись. — Это можно изменить. Мы вместе медитировали, и я не нашел ничего, что нельзя было бы исправить. Это был только вопрос энергии… — Которую ты стащил у Юэ Цинъюаня, — закончил культиватор и в нервном возбуждении приложил кисть к губам. В его глазах закрутились перспективы. — Честно заработал, — постоял за свою честь Юань, но был пропущен мимо ушей. А-Цин долго молчал, переваривая, что в его распоряжении вообще оказалась подобная возможность. Юань повел его за собой и почти довел до бамбуковой хижины. — Как… — диди так разволновался, что ему потребовалось нервно облизать пересохшие губы и сглотнуть. Он нервно дернул рукав Юаня. — Как это возможно? Он даже немного задыхался. Инкуб жестом направил его дышать глубже. — Мой вид в отличии от людей может перестраивать свою энергетику с нуля сколько угодно раз. Если надо, мы сносим то, что мешает, и строим новое. Люди могут только добавлять и сглаживать то, что однажды построили, в ограниченных пределах. Я предлагаю, если ты позволишь, съесть сломанные меридианы или их участки и проложить на их месте здоровые. Или вообще переделать все, как тебе удобно. Как бы ты хотел. Мы можем заняться полной перестройкой твоего ядра, основания и системы вен, если захочешь. Подарок на твой первый официальный день рождения. В гнездах есть традиция дарить ребенку запас энергии на первое телесное преобразование. Считай, это твой. А-Цин бледно и незряче рассматривал листву на земле. — Как это… Это будет как в прошлый раз, верно? — с надеждой повернулся он. Айя, вот и неприятные моменты посыпались, мысленно съежился инкуб. — Не совсем. До этого мы оперировали маленькой горстью энергии. Теперь мне понадобится передать тебе ведро. Я не смогу сделать это руками или губами. Понадобится дойти до конца. С тобой в принимающей позиции. У тебя весьма ощутимые… отличия от классической школы совершенствования, поэтому маленькими последовательными операциями тут не обойтись. Потребуется комплексный подход, чтобы избежать масштабных неполадок. Мужчина на глазах погас и помертвел. Многое он умел, но не это. — Всегда есть вариант, который не включает секс, — напомнил Юань. А-Цин немедленно вскинулся с возмущением: — Тогда зачем с Юэ Ци!.. — Секс — это самый простой и доступный способ, ведь оба партнера остаются в сознании, — терпеливо повторил инкуб. — Я могу работать в медитативном трансе, но люди не могут. Сам понимаешь, насколько это хуже по ощущениям, когда между сторонами нет доверия. Работа с глубинными слоями энергетики, около ядра — это уже душа. Я сам бы предпочел изнасиловать тело человека, нежели душу. А-Цин дернулся и не возразил. Юань взял его ледяные руки в свои. — Мы можем работать с твоей энергетикой обоими способами, — сказал он. — Какой тебе ближе. У нас есть время. Диди выглядел пораженным молнией. Он был бледен. Шокирован и лишен слов. Он отобрал руки и принялся дергаться. На него наконец-то опустилось, что это реальная возможность. — Что ты планируешь сделать? Что-что-что можно исправить? — а-Цин начал от волнения даже заговариваться, и тем не менее, слов ему остро не хватало. Юань привлек любовника и поцеловал в макушку. — Чш, — инкуб погладил его по плечам и дождался, пока мышцы не расслабятся. — Это я и хотел с тобой обговорить. Ты хозяин своей культивации, и я не буду ничего там менять без твоего полного осведомленного согласия и активного желания. Поэтому возьми время, свыкнись с мыслью и хорошенько подумай над тем, что ты хочешь сделать. Я могу все. Но предлагаю пока что исправить то, что сломано, прежде чем переходить к планированию улучшений. — Я… Спасибо, — тяжело и влажно выдохнул а-Цин и спрятал лицо на груди Юаня. — Я никогда не думал… — Сходи к Му Цинфану, — успокаивающе погладил его инкуб. — Изучи культивацию с практической стороны, чего тебе не хватает. Помедитируй. Когда будешь готов, мы с тобой обсудим возможные изменения и насколько это вообще хорошо сработает. У людей очень смутное представление об энергетике, так что не обессудь, я буду банить опасные идеи. Шень Цинцю согласно повозил лицом по его одежде, не отрываясь. Как будто Юань не знал, что он там плачет. Со вздохом Юань отстранил его и рукавом вытер слезы, которые скатились, стоило а-Цзю моргнуть. — И если ты хочешь работать именно традиционным способом, то нам понадобится практика, прежде чем я буду уверен, что во время сеанса ты не сорвешься. Это очень деликатная процедура, и разрыв контакта — это самое неприятное, что может случиться. Они возобновили прогулку. — А если медитацией? Это труднее? — озаботился мужчина. — Это так же для меня по сложности. В целом, ничего запредельного, и суккуба осилит, — уверенно заверил Юань. — Первостепенная сложность в том, чтобы не травмировать тебя как личность. Во время медитации ты будешь не способен вмешаться в мою работу, только наблюдать. Я могу даже тебя отравить и все сделать полностью самостоятельно. Или мы можем договориться о перерыве, за время которого ты сможешь озвучить замечания и поправки в процессе. Но, опять же, это очень деликатный процесс, и если ты, придя в сознание, начнешь нервничать и гонять ци по меридианам, когда их там нет, ты только себе навредишь. Я бы хотел получить твое согласие на то, чтобы тебя усыпить, в таком случае. А-Цин напряженно размышлял. — Еще сложность в том, чтобы построить новую рабочую систему для тебя, с которой ты сможешь работать, — гладко продолжил инкуб, переключая внимание. — Если ты захочешь что-то принципиально новое, то нам предстоит проделать некоторую аналитическую и исследовательскую работу о разных стилях культивирования энергетики. И очень тщательно подумать, как ты сможешь это использовать. На практике всегда вылезает какая-то дребедень! Но это не проблема, на самом деле, мы просто переделаем. Наконец, не следует забывать, что чем больше изменений, тем большее потребуется время для привыкания к новой энергетике. Учитывай это в своей опасной работе. Юань ущипнул худую щечку диди. А может ему и оставить этот рост, чтобы уметь так нависать? Лорд Цинцзин стерпел такое обращение только по большой любви и лишь вредно сощурился. Юань его привлек ближе и поцеловал в другую щеку. А-Цзю растаял под лаской. — Тебе не обязательно решать сейчас. Я никуда не собираюсь убегать в обозримом будущем, и у тебя есть сколько угодно попыток, — Юань огладил большими пальцами дорогое лицо. — Мы все обговорим и согласуем. Пока что я просто выложил возможные варианты на стол. Займешься этим завтра, ладно? Мужчина слегка смутился и застенчиво кивнул. Юань улыбнулся и поцеловал его. А-Цин был весьма рассеян, едва отвечая на ласку. Запечатлев еще один уверенный поцелуй на щеке, инкуб направил их домой. Им обоим еще предстояло обстоятельно ознакомиться с тем, как люди в целом рассуждают о культивации. А пока что они вернулись в спальню и продолжили поклонение предкам. В суккубском разгоряченном стиле. И… это Юань, или навык оральных ласк у диди сильно улучшился с прошлого раза? Впрочем, справедливости ради, планка «не схватить приступ паники» была весьма не высока. Но Цзю-эр ее с блеском перевыполнил, искренне насладившись процессом ублажения партнера! Юань остался исключительно расплавлен и даже не сразу сообразил вернуть любезность. Завершить особенный день они решили на веранде, наслаждаясь затишьем ян. Аж дышалось легче! Небо было особенно чистым, темным и глубоким. Стояли уютная тишина и удивительное умиротворение. Ночи все еще оставались достаточно теплыми, чтобы проводить вечера вне дома без особого утепления, но а-Цин уже проложил на веранде стационарный согревающий барьер, чем парочка и воспользовалась сейчас. Они устроились на одном кресле. Юань сладко обнюхал шею любовника и издал горлом довольный мурк. А-Цин крепче прижал его к себе, держа словно ребенка. Инкуб стих, свернувшись в буррито. Цинцзин ночью в целом преображался и становился по-настоящему тихим пиком. Для людей-то он всегда им был, круглые сутки, а вот для демона суматоха человеческих голосов ци затихала лишь ночью. Шелестела бамбуковая роща. Темный монумент-напоминание на краю. В темном небе виднелись звезды, насколько хватало взгляда. Богатое огромное полотно самоцветов, не скраденное огнями мегаполиса или даже местного города. — Ты знаешь, что вот это все черное пространство — это не крышка от мира с нарисованными точками и не ткань с дырками? — спросил Юань негромко. А-Цин издал звук, понукая продолжать. Он чуть сполз и упер ноги во второе кресло, пододвинув то рывком ци. Так демон оказался совсем на нем лежащим, на свободе оставались только маленькие лапки тиранозавра из кистей. — Мхм-м. В моем прошлом мире люди изучали, что там находится и доказали, что небо — это бесконечное пространство. А наш мир — это большой шар земли и камня в пузыре воздуха. — И как же это работает? — заинтересовался лорд пика исследователей. — Я не знаю, как здесь, в этом мире с реальной магией, демонами и закрытыми царствами, — предупредил Юань, — но в прошлом было так. Если идти и идти по ровно прямой, переплывая моря и преодолевая горы, то однажды вернешься туда, откуда пришел с другой стороны. Мир огромен, но он круглый. Весь целиком шар называется планетой и вращается вокруг солнца, поворачиваясь то одним боком к солнцу, то другим. Оттого сменяются сезоны и день с ночью. Там, где у нас солнце закатывается за горизонт — у кого-то оно только поднимается. — А сезоны? — Шар не самый круглый у нас. Он чуть вытянутый и чуть наклоненный, так что при вращении вокруг солнца он то поворачивается одним боком к солнцу ближе, то другим. И этого маленького наклона достаточно, чтобы для людей менялась погода. Один бок лучше прогревается — это лето. И теплее, и светло дольше. А другой бок тем временем мерзнет и темнеет. Там зима и шторма. Воздух, точно сквозняк, спешит туда, где теплее. Только в масштабах всего мира. — Какая забавная картина. Я могу ее представить, но звучит она чудно, — улыбнулся а-Цин. Он откровенно наслаждался любовником в теплом коконе своих рук, одежд и покрывал. — Как это вообще можно было узнать? — Так было доказано на практике, — пожал плечами инкуб. — Сначала все посчитали, понаблюдали за звездами, попутешествовали по земле, выискивая закономерности. А потом люди построили капсулу и запустили ее в небо так далеко и высоко, что она вылетела за пределы планеты, выше неба. И оттуда стало окончательно видно, как мир работает. Мужчина многозначительно покивал. — Выше неба. Что там? — Ничего. Нет даже воздуха. Без специальной защиты люди погибают мгновенно. Мы не приспособлены к жизни на небесах. Там нельзя дышать и даже ходить. Предметы не падают, а витают вокруг. Вода не течет вниз. Еще те, кто там был, сказали, что в космосе то очень жарко, то очень холодно. Пока мы в мире, нас защищают воздух и облака, даже если кажется, что небо чистое, как сегодня. Они выравнивают температуру. А там за облаками — только палящее пустынное солнце или холодная тень от шара, где все леденеет, как в самую лютую зиму. — Невероятно, — искренне признал а-Цин и более практично озаботился: — И зачем людям такое знать? — Людям всегда интересно исследовать, — закатил глаза Юань и обтерся щекой о ключицу любовника. — Разве здесь люди не гадают, откуда они? Задолго до того, как мы нашли про шар, было множество легенд о сотворении мира. Что бог создал все за семь дней. Что мир — это огромная тарелка на спинах слонов, которые стоят на гигантской черепахе. Что мир — это божественный сон. Что мир сделан из тела огромного божества, которое было повержено однажды… — Тарелка на спинах слонов на спине черепахи?! — прыснул от неожиданности а-Цин. — Какая глупость! — О, а во что верят люди здесь? Юань завозился колбаской, чтобы вынудить диди говорить. — Пф, ты знаешь! — отмахнулся а-Цин. — Нет! Расскажи, что думают образованные культиваторы и смертные по этому поводу, — Юань добрался до шеи и требовательно закусал ее. — Смеешься, — с хохотом заклинатель уворачивался от зубов. — Ничего, что ты уже не слышал. — Нисколько-нисколько! — заверил демон искреннее. — Ты забываешь, что я не получал местного образования. Все, что я знаю — это смесь знаний из прежнего мира и россказней бедных сословий в этом. Так что я правда не знаю, что думают и как считают здешние образованные люди. Расскажи. А я тебе расскажу, что знаю о демонических мифах о сотворении мира. — Ах, — наконец осознал а-Цин и перехватил Юаня поудобнее. — Что ж, согласно последним исследованиям моего пика — и это весьма малоизвестная информация, прошу заметить — до падения Бездны и сопредельных царств природное равновесие нашего мира поддерживалось духовными существами, а после было переделено между ними, феями стихий и легендарными чудищами с подобающими способностями. Как поделили бы бесхозные плодородные угодья люди и звери, вероятно. Так что смена сезонов и все прочие природные явления мира людей — уже восемьсот лет как — субъект интриг таинственных сущностей. Логично предположить, что они же наводнили и мир демонов в свое время… — О-о, представляю, как бесятся демонические старики, — с большим смаком восхитился инкуб. — Они ненавидят, когда им указывают, что делать! А тут какие-то выскочки из другого мира решили заправлять небом над их головами и миром вокруг них! Он подозревал что-то подобное, читая о громовых драконах и облачных рыбах. О феях, правда, не думал. Хотя было довольно логично с их стороны. Они имелись самые разные. В гареме Ло Бинхэ были две практически одинаковых феи весны (потому что Самолет забыл о первой) и фея вымирающих животных, которую протагонист подцепил в каком-то заповеднике. Черт его знает, чем девица там занималась, но в гарем она пролезла, пытаясь убить протагониста за то, что он слиянием миров уничтожил множество видов. Стала глотком свежего воздуха на целых три главы. На этом признание вреда, которое Император-самодур нанес экосистемам трех миров, быстро захлебнулось спермой. Природа ПГБД удивительна! Шень Цинцю прыснул и азартно включился в обсуждение миростроения. Они шептались очень долго, несколько часов, обмениваясь историями и хихикая над тем, какие их миры разные и похожие одновременно. Результат примерно одинаковый, но за кулисами абсолютно другая механика. — Что еще ты знаешь о том, что за небесами? — спросил а-Цин тихо, когда они закончили. Юань перевернулся, чтобы лежать к нему спиной и было удобнее показывать. Он объяснил, как мог, про создание вселенной и большой взрыв, про галактики и солнечные системы… — Видишь звезды? Они только кажутся нам маленькими. Самоцветами на полотне. На самом деле они просто далеко. Как огромная башня издалека выглядит крохотной, так и они — многие-многие ли от нас. И каждая из них — как наше солнце. Вокруг тамошних солнц есть бесчисленное количество планет как наша. Представляешь бесконечное множество мертвых миров и живых. Миров, где с неба сыплются камни вместо дождя. Или тех, где по земле нельзя ходить, потому что она состоит из воздуха. Можешь представить? Каждая звезда — это чье-то солнце. Каждая маленькая точка! А иногда и два солнца, кружащихся вокруг друг друга! Юань сполз в ноги и выгнулся, обвивая талию любовника руками. — Звучит… страшно. Масштаб этого… Люди, получается, не более чем песчинки, нет, меньше, чем пылинки, на фоне этого пространства, где даже миры — это мелкие камешки. Как можно хотеть в такое верить? — Это не вопрос веры для моего прошлого мира, — улыбнулся инкуб. — Это такая же доказанная исследованная данность, как существование мира демонов для тебя. — Все равно! Сейчас-то тебе в это верить не обязательно! — А мне нравится, — Юань умиротворенно закрыл глаза, стараясь не обращать внимание на нервную нотку в голосе диди. — Я нахожу в этом чувстве большое душевное успокоение. — Каким. Это. Образом? — после долгого молчания спросил глубоко шокированный а-Цин. Юань посмеялся и раскрыл глаза. — Когда я думаю о том, насколько мал, я понимаю, насколько мал и шанс, что вселенной есть до меня дело. Кто бы ни создал всю большую галактику, он был огромен. И в сравнении я познаю, насколько ничтожны мои проблемы. Когда муравей спотыкается о кучку песка — нам, как людям, понятно, что он просто… споткнулся о кучку песка. Это не чей-то злой умысел, с целью посмеяться над ним или унизить. Это просто кучка песка, а это — просто муравей. Если он не доползет до вершины кучки, ну и хрен с ним. Невелика беда вообще! В этом нет ничьего умысла или большого урока. Нам понятно, что обстоятельства вокруг муравья не имеют ничего личного с муравьем, и сами действия муравья не имеют большого смысла. Однако, мы, глядя на свои жизни, полагаем, что весь мир строит против нас заговор и каждое отклонение на волосок может иметь чудовищный эффект на все вокруг. Всему миру есть до нас дело. Тогда как в действительности, каждый из нас не более чем муравей со своей кучкой песка. Ползи вверх, если так приспичило, и не сдавайся, или сдайся и найди другую прикольную штучку, чтобы посвятить ей драгоценное время своей крошечной жизни. Ты простой муравей. Ешь листик. Не забывай о работе в муравейнике. Будь счастливым и не воображай невесть что. — Какая еще мудрость нужна в жизни, когда ты понимаешь свое место в нем? — философски согласился а-Цин, рассеянно гладя его щеку. — И все же есть на свете люди, которые прижигают муравьев лучиками из линз или давят их просто так. Я мог бы начать прямо сейчас. — Да. Разве не здорово? А-Цин сбился и смешался. Юань безмятежно ему улыбнулся. — Ты представляешь себе масштаб? Целый человек наклонился ради муравья? Чем букашка заслужила такую честь, что богоподобное создание склонилось над ним? В мире тысячи тысяч муравьев в лесах и полях, которые вообще никогда людей не встречали в жизни! Если в мире и есть высшая сила, что наклонится, дабы раздавить меня, пусть даже ради своей забавы, я почувствую себя заслуженной букашкой! Ибо не каждая букашка удостаивается такой чести. А уж если человек, отмеченный особой властью среди людей, склонит свои колени ради муравьишки… Охо-хо, я умру самой польщенной букашкой! А-Цин беззвучно посмеялся и наклонился поцеловать Юаня. — Ты действительно… особенная букашка. — И заслуженная, — заверил демон с большими глазами наивного развратника. — Ради меня сам Бог Войны сходил в бордель, а одиннадцать лордов наклонились разглядеть. Я очень особенный муравьишка. Заклинатель снова засмеялся. Они лениво и чувственно целовались, пока тишину пика не разорвало несколько взрывов, пусть тихо, но слышимых даже в бамбуковом доме. Оба вздрогнули и прервались. — Какого х!.. — недовольно прошипел а-Цзю. — Учитель! Учитель, это негодяи с Байджан снова пришли устраивать драку! — Мин Фань уже стучался под дверью. — Сейчас с ними разбираются, но!.. Шень Цинцю уже был на ногах, ссадив Юаня на свое место, не успел инкуб пикнуть. Горный владыка быстро накинул верхние одежды и, простившись, убежал на крыльях ночи и ужаса — метать молнии да наводить порядок. Юань неспешно надел еще два слоя, завернулся в легкое покрывало от летней ночной прохлады и направился в ту же сторону на шум, дым и ропот. Пик ученых проснулся и завозился, пытаясь спешно прибрать беспорядок. Ученики Байджан, к несчастью, были быстрее и сильнее, так что только раздолбали в драке несколько столбов, красивый заборчик да помяли клумбы, а потом стремительно скрылись с места преступления, не оставив улик. Были биты все ученики, которые высыпали отражать налет. Кто виновен — не понятно. Кто, зачем и как — еще более непонятно. Юань покачал головой: не дружественное соседское отделение своей же секты, а банда разбойников какая-то. Настроение они оставили, во всяком случае, такое. Еще и в праздник! А-Цин разбирался, где произошло проникновение сквозь печати периметра, как они прошли незаметными, выясняли кто, что, когда. Юань покосился на Мин Фаня, который сжимал кулаки, разглядывая разрушения. Мальчишка определенно считал, что это неким образом его провинность. Или что псы с соседнего пика должны быть найдены и должным образом наказаны. Бесполезность и беспомощность его сердили. — В чем вообще смысл данного мероприятия для учеников Байджан? — спросил инкуб, когда все получили задания, убежали их исполнять и у а-Цина образовалось окно. Тот поджал губы и отвернулся. Он был слишком зол, чтобы удержать себя в руках и не ответить матом. — Это старая традиция, шифу. Они приходят к нам, чтобы показать, насколько мы слабы, и провести показательные спарринги, — ответил за учителя Мин Фань. Юань моргнул. — То есть, они приходят с вами подраться, чтобы вам навалять, — подвел он итог. — И это исторически сложилось, что силачи не любят умников. Весь вид старшего ученика говорил, что он согласен, но ему физически больно соглашаться с такой грубой безыскусной формулировкой. Или с демоном, ее предложившим? — Почему вы продолжаете с ними драться? — наклонил инкуб голову снова. Это было удобно делать, воткнув подбородок в плечо а-Цина и вися у того на руке. — А какие варианты есть? Позволить им тут все крушить? Молча терпеть? — презрительно выплюнул диди. Окружающие заклинатели всех возрастов согласно закивали. Данная выходка никого не оставила равнодушным. — Ну, для начала, не давать им то, за чем они приходят, — резонно указал Юань. — Они приходят драться — они получают драку. С чего бы им прекращать? Я бы на вашем месте сделал огромное количество ловушек, чтобы они в них застревали и думали о своем поведении. А по утрам их можно было бы унизительно вытаскивать и глумиться. Пару раз вместо ратных подвигов посидят в волчьей яме, там, гляди, и до умных мыслей додумаются! А если на принцип пойдут, то ужесточить ловушки. Только не давать им прямых столкновений, которых они ищут. Вы же пик стратегии! В чем вообще вопрос?! «Кроме весьма тупого конфликта, который должен был показать читателям, что главный герой не простое чмо, а чмо с принципами, раз позволяет вытирать об себя ноги только шисюнам, но вполне может отстоять свое в драках с неутонченными бабуинами из Гриффиндора. Ах, простите, не тот фандом!» — мысленно сыронизировал Огурец. — Не все так просто, а-Юань, — закатил глаза а-Цин и отошел заняться делом, избегая дальнейшего вовлечения в дискуссию. Потому что знал, что ее проиграет! — Возможно, среди демонов, это было бы приемлемой тактикой, — попытался объяснить Мин Фань. — Но мы культиваторы, и у нас действуют законы чести и приличий. Юань моргнул на него и укоризненно потаращился, чтобы сделать некомфортно. Сделал. — Они напали ночью, без предупреждения и из засады, — указал он, растянув рот скобкой. — Я не специалист по праведности, но учитывая, как часто и в чем обычно обвиняют меня… Они первые нарушили правила. И продолжат их нарушать до скончания веков, если вы не перестанете им попустительствовать. Умнее надо быть. Пока вы даете то, что они хотят, никакие наказания, последствия и препятствия не будут достаточными. Только отобрав смысл всех этих налетов, можно их остановить! Я же объяснял, как это работает! Юань презрительно фыркнул. А-Цин закончил с разбирательством, раздал все приказы, и подошел. Инкуб приобнял его. — Вот уж верно говорят: хочешь уничтожить боеспособность организации, раздели в ней сильных и умных, — по-змеиному зашипел он мужчине на ухо. — Так воины вырастут, полагая, что думают только трусы. А ученые будут знать, что сила — это удел глупцов. И никогда они не смогут договориться. Все замолчали, внезапно глядя на него. Даже а-Цин. — Что? Все это знают, — защитился Юань. Он, правда, не помнил, когда и откуда вычитал цитату, но определенно из какой-то заумной философской книжки. — Разумеется, — пухово согласился, но с нажимом погладил его бывший злодей. — Иди в дом, я скоро подойду. Инкуб издал возмущенный звук и остался, нарочито грустно таскаясь за любовником, иногда тоскливо вздыхая. Так было больше шансов, что они действительно закончат скоро. Домой они вернулись только к рассвету, и, разумеется, больше ни о каких воркованиях при звездном свете речи не шло. Что взбесило а-Цзю больше всего: Лю Цингэ не было на месте, чтобы заявиться к нему с претензиями. Воин пропадал на охотничьей миссии, — даже не явился на две девятки! Обалдуй! Мастера Байджан отказались быть полезными в поиске виновных. Второй лорд дымился от гнева.