Разведение инкубов для начинающих

Очнувшись спустя три дня беспробудного сна, Юэ Цинъюань вел себя как обычно. То есть, нагло врал, что причин не знает, а выглядел вежливой куклой. Его подживший взгляд ударенного песика снова застыл и приобрел доброжелательное выражение абстрактного шисюна. Му Цинфан еще постучался, а Юань не стал и пытаться. Какой бы кошмар главе не приснился, какая бы мысль не прострелила эту пустую башку — это не его дело. Он делал, он работал, и что в итоге? Где благодарность? Где результат? Юань откровенно переставал вывозить и не хотел доводить до срыва. Так что до конца недели они с главой просто ничего не делали, не пересекаясь и не разговаривая. Инкуб чувствовал, что плюнет человеку в лицо ядом и психанет, если увидит. Му Цинфан, который остался с ними до стабилизации ситуации, не знал, что делать и падал от беспокойства. Юань считал низким плакать о диди в его присутствии. Приятель и так разрывался, не зная, куда податься в этой драме, где он вообще оказался случайно, по долгу службы. Юэ Цинъюань никаких угрызений совести за собой не ощущал, и с чего бы ему? Юань сдался первым. Он не гордый, а дома другой подопечный истерит. Инкуб сам нашел пациента в лабиринтах усадьбы и пригласил порисовать… И вот будто вообще не было у них прогресса. Хэ откровенно не знал, что произошло. Юэ Цинъюань словно вновь нарастил свои слои брони. Что же, хоть лечь под него мужчина был обязан. И Юань не зря свой цзин ел — занежил и расслабил до состояния амебы, да выспросил, что приключилось в ту ночь. Всего лишь кошмар! Кошмар эпичных масштабов да такой реалистичный, что мастер Юэ не мог до конца поверить в реальность происходящего сейчас. Как-либо пояснять Цинъюань отказался. Но позволил себя уговорить, что кошмар этот особой смысловой нагрузки не несет. Бывают пророческие, вещие сны, но пророческий ли он? Реальность та же? Какие доказательства? Какие расхождения и насколько значительны. Они в тот день поставили на место цзин-шэнь. Это весьма тонкие и зыбкие материи. Словом, аргументы заклинателя логики не выдержали и рассыпались. Юэ Цинъюань потихоньку вылез из своей раковины и начал сотрудничать вновь. Короче, затолкал свой новый травматический экспириенс под ковер. Все в порядке. Эта техника всегда работала, и сейчас не подведет. Бедный демон-терапевт лишь надеялся, что на лице не видно его попыток воздержаться от сарказма. Из хороших новостей: «вещий» сон напугал мастера Юэ так тщательно, что тот забыл про искажения начисто. Вероятно, это не было добрым знаком, но Юань не собирался заглядывать дареному коню в зубы. Удалось заштопать каналы и завершить работу за шесть дней до заветной даты… На этом хорошее и закончилось. Даже Му Цинфан вздумал забродить и поглядывал на него с сомнением. Вероятно, обиделся. И за дело. Юань даже не стал пытаться выманить, что озаботило этого человека. Главное, чтобы убить инкуба и разобрать на запчасти не пытался. Му Цинфан оставался неизменно вежлив и приветлив. Остальное можно было пережить. Инкуб вообще, если говорить честно, не совсем понимал лорда Цаньцао. Казалось, целитель искренне тянется к обмену знаниями и сотрудничеству, но некоторый (большой толстый расистичный?) внутренний конфликт ему мешает делать это без опасения. Он также, как мастер Юэ, замыкался от намека на резкость. Остыв, Юань извинился и, когда это не дало результата, решил дать приятелю время, сохраняя нейтралитет. В конце концов этот человек следил за диди… Он и Шан Цинхуа. Во всяком случае инкуб надеялся, что вездесущие ученики Андин передали весточку его бессмертному приятелю и тот рискнул сунуться к бесноватой демоногоргоне, когда та в настроении откусывать головы… День, когда после вечернего сеанса инкуб оторвался от пациента и с чувством выполненного долга вздохнул, стал самым лучшим за эти два месяца. Юэ Цинъюань был отделен энергетически и почти стабилен психически. Его вены и меридианы зажили — Юань не пожалел времени, чтобы кропотливо сшить разрывы миллиметр за миллиметром. Число искажений уже неделю стояло на нуле. Инкуб наклонился и поцеловал мужчину, придержав за талию. Тот легко с охотой ответил, закидывая руки на плечи любовника для своего удобства. У них, в конце концов, было много практики. Интимные прикосновения давно перестали быть проблемой. И как бы Цинъюань не дичился, он льнул к рукам на самом базовом уровне. — За сим я провозглашаю мастера Юэ готовым к возвращению, — объявил Хэ и гордо улыбнулся. Несмотря ни на что, он проделал хорошую работу. Инкуб вышел из любовника и довольно потянулся через всю кровать, вытягивая носочки и выгибая спину, как кот. Скатился с заклинателя. Завершение своих обязанностей привело его в практически эйфорию. И даже глава показался отличной компанией. — Можно собрать вещи и завтра утром официально выйти из уединения, — вздохнул мечтательно Хэ. Он увидит диди! — О, — пластиково сказал Юэ Цинъюань. — Что а-Юань собирается делать дальше? Инкуб посмотрел на него с нескрываемым скептицизмом. А были какие-то варианты? Он собирался найти а-Цзю и прыгнуть на него. Залезть, как на дерево. Надо же с толком пользоваться силушкой культиваторской! — Выставлю тебе счет за свои услуги, конечно, — поддразнил демон в итоге. — Ах, в самом деле, — протрезвел Юэ Цинъюань. Все веселье стекло с него, как вода с утиной спинки. — Пожалуй, прямо сейчас пойду считать, — улыбнулся Юань и, оставив поцелуй на щеке любовника, покинул постель и комнату. На самом деле уже давно все было посчитано. Список вышел километровый, как и положено в такой ситуации. Но Юэ Цинъюань так ни разу и не согласился вместе спать, или им делить постель кого-то из них, поэтому инкуб воспользовался предлогом, чтобы вежливо ретироваться. Да и не особенно он стремился к подобной близости. Просто каждую ночь и утро шагать до их секс-комнаты и обратно было несколько лениво. В чем замес вообще? Человек боялся привязаться? В его глазах интимность совместного сна превышала признания, которыми они обменивались во время арт-сессий. Поначалу Юань был озадачен, но уже забил. У всех свои причуды. Сегодня надо было и в самом деле посчитать, сколько там они натрахали по расценкам Павильона. Инкуб не собирался дать человеку съехать с этой темы. Остаток ночи он провел за листком бумаги и чернилами. В его голове все крутились мысли о том, как а-Цзю будет горд тем, сколько он притащит в дом. Он ведь придет встретить? Юань скучал по нему уже бешено. Так что завтра. Он. Увидит. Диди! Ну, по крайней мере, у него была целая гора целительного цзина, которая мягко переливалась в нем жидким шелковым золотом. Бывшему человеку она напоминала наваристый бульон. Инкуб не ощущал больше чувства сытости. Будучи бездонным, он не мог наполниться. Но у него возникала некая смутная тяга делиться богатством со своими. Это было верным признаком, что у него более чем достаточно запасов для обеспечения себя. Он поднялся и принялся запаковывать вещи по сундукам. Не слишком он и раскладывался: это место не внушало доверия. Утром пораньше инкуб уже крутился на крыльце, неправдоподобно делая вид, что любуется на дождь и распивает чай, а не ждет, когда же их заберут, на чемоданах. Мастер Юэ точно сообщил о своем выходе, если судить по всплеску ци вчера. Так что Юань ожидал процессии подобной той, что провожала их сюда. К его удивлению наличествовал один только Му Цинфан, и вышел тот из дома. Инкуб даже поднял брови. — Мастер Му! — Мастер Хэ, — раскланялись они. — Вы проверили мою работу? — справедливо предположил Юань и состряпав хитрое выражение. — Этот бы хотел, чтобы вы заверили расписку, что пациента приняли и претензий к исполнению нашего договора не имеете. — Ох, — отчего-то зажался мужчина. Инкуб повернул голову. — Есть какие-то нарекания? — Н-нет-нет, никаких, — поспешил заверить целитель. В неясном напряжении он покопался в своих бездонных рукавах и выудил писчие принадлежности и даже официальную печать. Он подсел к Юаню за низкий столик и замер над бумагой. Инкуб наблюдал за этой драматичной дилеммой с некоторым волнением и тонной непонимания. В чем вообще его проблема? Он не доверяет, что Юань не оставил крючков или?.. В конце мужчина глубоко вздохнул и расписался, и заверил, что проверку провел. Поставил печать. Нефритовый артефакт покрыл лист уникальным узором и заклятьем неуничтожимости. В огне не сгорит, в воде не утонет, и все такое. Он был двумя руками передан во владение мастера Хэ. Тот с поклоном принял. Инкуб перевел дух. Он выполнил свои обязательства. Теперь никто не может ткнуть его носом, если Юэ Цинъюань свихнется, едва ступит за порог дома сегодня или неудачно чихнет на следующей неделе. Он ответственность сдал. Мысленно Юань рассмеялся, пустился в пляс, поцеловал друга и упал в груду цветов, везде их раскидывая как фейерверки. Внешне он просто солнечно улыбнулся коллеге. Видимо, переборщил с сиянием, потому что человек сломал лицо, пытаясь сохранить выражение нейтральным. — Где остальные владыки, к слову? — куда более приветливо Юань махнул рукой на пустую лужайку. — Разве они не были кровно заинтересованы в чести вашего главы? Или все, опороченную девицу бросила семья? Целитель подавился от неожиданности смехом. — Что вы, мастер Хэ. Просто этот не стал уведомлять их, дабы избежать толчеи, — повинился лорд Цаньцао и протрезвел: — Пусть шисюн сам выберет темп, с которым он вернется к работе. — Ах, воистину мудрость мастера Му растет день ото дня, — искренне пропел Юань. — А Цин-эр уже «вернулся с миссии»? — В каком-то роде, — упоминание диди заставило Цинфана занервничать. Инкуб сощурил глаза. Хитрый жук точно что-то скрывал. А-Цин пострадал на реальной миссии? Словил искажение? Так всех задолбал, что заработал похищение с покушением? — Хм, — не согласился Юань и сложил губы скобкой. Он скоро сам узнает. Юэ Цинъюань выбрал этот момент, чтобы появиться на крыльце. Первый лорд вернул лоск и помпезность одиннадцати слоев. Инкуб приветливо кивнул ему и поднялся. С ним встал и лорд Цаньцао. Они медленно двинулись в сторону радужного моста Андин, наслаждаясь тишиной и видами. Даже в смурную погоду и ранним утром суета торгового пика не стихала. После затишья их склона, Юань практически ощутил оргазм, увидев столько других людей. Боже, жизнь не стояла на месте! Он чуть не свихнулся сидя в том поместье с одним только главой Юэ в качестве сокамерника. Они ступили с радужного потока на камни Цюндин. Юань проморгался от вспышки ци, которая сопровождала перемещение, и немедленно ощутил отсутствие мороси в воздухе на этой горе. Потом заметил тонкую фигуру диди, которую официальные одежды сделали только тоньше, подчеркивая хрупкость худых рук и угловатость лица. Даже за десять метров Юань увидел болезненный вид, которому место на Цаньцао. — Какого черта, а-Цзю! — не сдержался инкуб. Шень Цинцю несдержанно вздрогнул от резкого тона, будто Юань его ударил. — Ты почему… Он уже был около человека, ощупывая его на предмет повреждений физических и энергетических. Такое чувство было, что а-Цзю морил себя голодом, приступами и искажениями все три месяца. — Я же просил звать меня, если у тебя будут искажения! — взорвался Юань, потрясая безвольными руками заклинателя. — Ты посмотри, как похудел! Инкуб резко принюхался, и так прекрасно зная, что обнаружит. — Три семьи, а-Цзю, а пахнешь, как сирота! — Я не пахну!.. Какие еще три семьи? — встрепенулся, наконец, мужчина, чтобы возмутиться. Юань весь распушился. Какие еще три семьи, он спрашивает! Он облизывал кончики пальцев и срочно размазывал по запястьям упирающегося а-Цзю и одежде, стремясь привести их обоих в божеский вид по демоническим меркам. — Твои девочки из Павильона, к которым ты не спустился. Мы еще поговорим о том, за что ты решил себя наказывать. Я! Позор на мою головушку. Что случилось? Я же сказал тебе приходить, как соскучишься. Айя! Любая суккуба, а-Цзю, тебе сестра! Твой пик что? У Мин Фаня руки отвалились, что ли? Обнять учителя он не может. Это его обязанность! Ну я с ним поговорю!.. — Это не его обязанность! — а-Цзю попытался отбить руку от лица, краснея, как подросток, от того, что инкуб пытался оттереть его слюнявыми пальцами. — Ну-ка! — строго ткнул Юань в непослушника облизанным пальцем и продолжил растирать брови и виски, и щеки. — Сам виноват, что до такого довел. Что?! Мужчина прекратил отбиваться, но косился направо с почти затравленным выражением, надулся и покраснел. Юань посмотрел в направлении взгляда и заметил опешивших культиваторов, которые стали свидетелями их позорного междусобойчика. Юэ Цинъюань был бледен до синевы с прозеленью. На него даже Му Цинфан отвлекся. Ах. Это. Инкуб неприступно фыркнул и подобрался. Он отказывался чувствовать себя виноватым за то, что привел в порядок своего диди в критическом состоянии. Но, возможно, он был немного несдержан на публике. С этим количеством прикосновений а-Цин мог сойти по демоническим меркам за «почти приличного». Юань еще несколько раз обтер запястья об одежду человека и, наконец, смог успокоиться, и по-человечески обнять его. Глубокий вздох показал, что вот теперь они пахли оба нормально. Осталось решить проблему со срывом. Юань все правильно истолковал: его подопечный поймал психического гремлина и взялся себя наказывать, отказывая себе в человеческом контакте. Потерял аппетит и вообще извел себя! Он еще раз проверил, как а-Цзю пахнет. — Ну что, диди, ты тут устроил? — пожурил он уже куда мягче, ставя на его макушку подбородок. — Зачем себя довел? Сейчас тут быстро закончим и домой пойдем, если фанфар не ожидается. Юань покосился на двух их свидетелей, приглашая их выразиться, если есть чем, и почти пропустил, как лицо диди потрескалось от эмоций. Тот уткнулся в плечо и бесстыдно захлюпал слезами. На публике. Юань, конечно, его подхватил в объятия, но лицо у него выражало крайнюю степень недоумения. Да какого черта? Не таких эмоциональных горок он ожидал от встречи. (И он слегка прогадал с ростом). — Я думал, ты уйдешь с ним, — всхлипнул этот король драмы с девичьим стеклянным сердечком. — С кем? — сказал Юань прежде, чем его крошечная извилинка справилась с поступившей информацией. А-Цин замер и в шоке показал свое мокрое лицо. Точнее, он хитро их развернул, чтобы стоять спиной к брату и шиди. — Ты хоть помнишь имя того, с кем в постели провел эти месяцы? — уточнил Шень Цзю и вероломно бросил один из своих коронных высокомерно-снисходительно-оценивающих взглядов, бровью двинул. Юань беспомощно закусил губу и снова обнаружил отсутствие умных мыслей. Его маленькая извилинка оказалась перегружена обработкой визуальных образов! Заветный момент, когда должна последовать его ответная реплика, ускользнул. Инкуб подобающе покраснел и бросил взгляд на парочку заклинателей. Му Цинфан, казалось, пытался не треснуть от смеха. Юэ Цинъюань покраснел и нервозно поправил один из многочисленных воротников. — Я знаю, как вас зовут, — импозантно и абсолютно фальшиво улыбнулся Юань. — Фэн Инцюань*, верно? Целитель порвался и захихикал в кулак. Юань тоже не выдержал. — Прошу прощения, мастер Юэ, за грубую шутку, — повинился он без малейшего, впрочем, сожаления. Он ухватил диди за щеку. Во всяком случае попытался. Та была такой худой, что не за что было щипать. — Ты не можешь задавать такие сложные вопросы с таким лицом, — пожурил Мадам Хэ шепотом. — Имей совесть! И где твои щечки? Куда ты их дел? Бывший злодей змеиным движением увернулся от пальцев и задрал нос. — Каким лицом? — вредно прищурился он и сделал лицо еще лучше. Как у оскорбленной девы, которая невольно уступала аргументам неблаговерного. (Увернулся от вопроса о еде. Вероятно, не ел вообще). — Красивым! У меня всего две извилинки, а-Цзю, — взмолился Юань, мученически заламывая бровки. — Одна занята поддержанием во мне жизни, а вторая решает задачи как может! Ты не можешь требовать от золотой рыбки результатов, так бесстыдно отвлекая ее. Лицо а-Цзю снова смялось от эмоции. Он опустил голову и предпочел уткнуться в плечо и затаиться. Через три секунды снова начал жалостливо хлюпать — выходило накопленное волнение. Юань его приобнял плотнее и принялся гладить. И пока они тут с места не двигались… Хэ достал из рукава бумажку со счетом, которую вчера оформил. Цинъюань-сюн, едва не падающий от паники и дистресса перед «непонятно почему» плачущим а-Цзю, машинально принял ее и развернул. Его лицо тут же приобрело недоуменное выражение осла перед воротами. Му Цинфан заглянул через плечо и поднял брови. — Ваш счет за лечение, — пояснил Юань, манерно повертев запястьем, выдерживая последние минуты рабочего долга. — Передайте сумму мастеру Шеню или мне лично на Цинцзин, как вам удобнее. «Я решил не делать семейную скидку, потому что твой брат не обеднеет,» — зловредно прошептал Юань диди. Тот пакостно захихикал под челюстью. Только сейчас, кажется, человек осознал изменение в росте инкуба и коснулся его подбородка. Хэ еще раз поцеловал его макушку, легко дотянувшись. А-Цзю стал выглядеть потрясенным в лучшую сторону из возможных. Юань поднял брови, и а-Цин покраснел. Его розовые тонкие губы прикрылись… — Кхм! — призвал их к порядку целитель. Юань тут же перевел на него невинный взгляд. — Всего тридцать четыре золотые монеты и полторы сотни серебряных таэлей, и опечатанный меч СюаньСу с ножнами? — отчего-то иронично уточнил глава секты, сверившись со счетом. Он выглядел, словно совершенно не знал, что теперь делать и как к ситуации относиться. Будто никогда не оплачивал услуги. Будто они не договаривались. Инкуб поднял бровь: какие-то нарекания? Цинъюань-сюн взял себя в руки и хотя бы убрал с лица это глупое выражение. — Такова цена моего времени по расценкам моего последнего рабочего места, — пояснил Юань с налетом иронии. — Я включил в счет нашу парную культивацию и совместное время. Меч уже забрал. Инкуб хихикнул в рукав. Вторая рука погладила затихшего а-Цзю, который уже успокоился, пригрелся и теперь циркулировал энергетику, чтобы убрать непрезентабельный вид. — Ах, кто бы мог подумать, сколько денег может спустить мужчина, дорвавшись до сладкого, — неискренне воскликнул инкуб и вдруг заинтересовался: — А-Цин, сколько самое большое ты тратил в Павильоне? Лорд Цинцзин выпрямился и сделал вид, что никакого срыва и не было. Только смахнул влагу на скуле. Да оставил лежать руку на плече, чтобы скрыть пятна на ткани. Под пульсацией огненной ци и они исчезали. — Этот мастер однажды потратил двадцать восемь золотых, — почти нормальным голосом сказал культиватор. Юань поднял брови. На что чисто физически он мог потратить столько денег? Пять золотых стоил весь Павильон со всеми девушками и услугами в нем на сутки. Но не стал допытываться сейчас. — Что ж, теперь никто не сможет обвинить второго лорда в том, сколько он тратит на перепелок, — сопнул высокомерно инкуб и небрежно махнул рукавом. — Глава Юэ обошел его вне всякого сомнения. — Кажется так, — почти радостно согласился тот. Юань мысленно у виска покрутил. Неисправимый дурак! Рука а-Цзю сжала ткань между лопаток Юаня. Мужчина скрыл улыбку за кистью. — Неужели мастер Хэ сделал это специально, накрутив цену? — Как можно! Мастер Хэ все честно отработал! — притворно ужаснулся инкуб. — А-Цин, ты не поверишь! Мы с мастером Юэ обнаружили множество интересных точек соприкосновения. Он так же плохо рисует, как и я, например! И мы разговорились о рабстве. Теперь этот мастер будет ждать новостей и с удовольствием примет приглашения на чай, чтобы обсудить ваши мысли по поводу законодательных проектов на эту тему. Последнее предложение Юань обратил главе секты и нахмурился, встретив все то же странное непонимание на лице Цинъюаня. Если задуматься, все люди вели себя сегодня необычно, будто это инкуб тут странный. Только Му Цинфан еще как-то сохранял характер, но только потому, что по большей части молчал. Остальные сегодня были ООС. — С вами все в порядке? — наконец поинтересовался демон у недавнего пациента. — Мастер Му? — Да… да, теперь все в порядке, — с залипанием подключился целитель и улыбнулся искренне и широко Юаню. — Вам нужна компания, чтобы добраться до тихого пика? Юань красноречиво покосился на а-Цзю и мелко закивал. Диди разве что на ветру не сдувало — совсем стал веточкой! Инкуб обхватил его худую ладонь своей, которая показалась просто лапищей в сравнении. — Хочу прогуляться по горе, которая не Андин! — объявил он. Когда а-Цзю повернулся, инкуб уже стер с лица криминальные следы. Второй лорд бы его загрыз за намек, что он полет не осилит. Юань сделал ангельское выражение и не сдержал солнечной улыбки. Он очень скучал. Быть с а-Цзю рядом и касаться его было более чем достаточно. Инкуб все же отпечатал поцелуй, когда их сопровождающие отвернулись. А-Цин жадно вжался в него. Потом расцепиться из объятий они уже не смогли: рука Юаня осталась на боку партнера, а рука — в руке. Они переплели пальцы в замок, спрятав соединение кистей за широкими рукавами, будто это могло сделать близость их тел приемлемой. В этом времени даже держание за ручки не особенно допускали для прогулок, где присутствовала не только пара любовников, но и посторонние. Хотя Юань не шибко переживал по этому поводу. Они сегодня вообще пробили все потолки бесстыдства, и любовник этому только потакал. А-Цин сжал его руку в ответ. Его пальцы были кошмарно худыми. Каждый сустав прощупывался еще больше, чем Юань помнил. Человека придется откармливать и разглаживать. А уж серьезный разговор — это обязательно. Легендарный заклинатель попой почуял опасность, потому что его движения снова потеряли часть уверенности. Юань пожал ладонь диди снова и отерся виском о плечо. А-Цзю нуждался в заверениях, что любим, особенно когда косячил. Лица инкуба коснулась рассеянная рука, провела по щеке, будто убеждаясь, что он еще тут. Юэ Цинъюань с Му Цинфаном вежливо держались впереди в неловкой попытке выглядеть непринужденно и лишний раз не оглядывались. Путь к мосту до Цинцзин занял всего-то минут пять прогулочным шагом по живописному тротуару. Юань приветливо, но коротко распрощался с главой секты и целителем, попросив звать, если будут серьезные непредвиденные осложнения. (Вновь). — И не как а-Цин это делал, — не удержался от шпильки инкуб. Второй лорд вспыхнул малиновым румянцем за рукавом и спешно убрал краску циркуляцией. — Впрочем, питаю искреннюю надежду, что конца света не случится, и следующие несколько дней я проведу, не покидая дома, — вздохнул Юань. — Глава Юэ, воздержитесь от травм, ведь наш контракт закрыт. — Этот шиди рад, что с жаньмень-шисюном все в порядке, — прошелестел а-Цин напоследок и велел строго: — Пусть так и остается. — Я… э, ся… — покраснел пятнами Цинъюань и заглючил сильнее обычного. — Конечно! Этот шисюн рад!.. Эм. Инкуб таки незаметно закатил глаза и направился к транспортационной площадке. Терпеть было выше его сил. На этом все раскланялись и разошлись. Дежурные ученики перенесли их на второй пик. Местные птенчики при виде Юаня, вновь рядом с лордом Цинцзин, пришли в необычное оживление и зашушукались так громко, что диди пришлось неодобрительно шикнуть. Юань же застыл: он и не знал, как соскучился по зеленым пушистым рощам, которые стали ему практически домом. На него вдруг накатила усталость. Он устало, хнычуще мурлыкнул, по-детски прячась в плече любовника, и просительно закинул руки на шею. Просто до слез захотелось в гнездо. А-Цзю со вздохом повиновался и подхватил его на ручки. Истощение было ему в этом не помехой. Чертовы культиваторы. Юань задрапировался и cвернулся тугим рулончиком на его плече, сдерживая слезы в себе. Заклинатель быстро унес добычу домой, по знакомой тропинке, по которой демон тоже соскучился, и ссадил только на постели. Юань с неудовольствием обнюхал сплошной стресс, которым пропах дом. Подушки были все в горьких слезах. А-Цзю все глаза выплакивал еще недавно вместо сна. — Открой все окна, — вздохнул он и поднялся перестелить белье. Отдыхать в таком было невозможно. Вдвоем они быстро навели порядок. Юань был сердит и разочарован, что диди не попросил помощи и не пришел, когда ему было плохо. Но что взять с побитого жизнью ребенка… Что и говорить! А-Цин вел себя так тихо и послушно, что впору было заподозрить, что сейчас кулаки полетят в провинившуюся жену! — Мы поговорим об этом позже, когда оба успокоимся, — поцеловал нервничающего любовника инкуб. Они до сих пор лечились и учились. — А пока тебе надо что-то съесть, и мы упадем отдыхать. У тебя есть дела сегодня-завтра? А-Цин молча помотал головой. Юань подозревал, что стопка на его столе как никогда велика, но не стал призывать к правде. Понятно же, что эти три месяца о работе речи не шло. Мин Фань, принесший поднос, получил угрожающий жест и убежал в замешательстве гадать, что готовит ему завтрашний день. Юань не отпускал любовника из рук, даже пока тот ел. Запах человека потихоньку выправлялся, а пластика жестов становилась мягче и свободней. — Ты хочешь чего-нибудь? — спросил Юань, когда они перешли в спальню и принялись устраиваться поудобнее. — Секс? Папапа? Просто близко полежать и поболтать? А-Цин задумчиво остановился перед постелью. Потом как был в двух слоях скользнул в объятия инкуба. Тот сразу же поцеловал подставленное лицо и обхватил ногами корпус мужчины. Шень Цинцю вновь безутешно, беззащитно расплакался, опав на постели. Он даже не пытался скрыться. — Что такое приключилось с тобой, а-Цзю, стоило мне отойти по делам? — ласково спросил инкуб, вытирая мокрые лоб и щеки. Он очень хотел напомнить любовнику, что тот взрослый могущественный культиватор, на минутку, но отлично понимал, что этот упрек только вызовет вину и побудит диди закрыться. Сейчас это был брошенный ребенок, оставленный без присмотра слишком надолго. — Ничего, — выдохнул между тяжелыми рыданиями Цзю-эр, вытирая не останавливающиеся слезы. — Уже ничего. Ты вернулся. Ты уже вернулся. — Конечно я вернулся, куда бы я делся? — «удивился» Юань, помогая ему вытираться. Травма травмой, но он же сказал, отпросился. Он все время был на виду и в одном месте. Как будто на войну с концами ушел, честное слово! Мужчина от этих слов разрыдался еще пуще, и Юань бросил пытаться вытянуть его на разговор. Пусть отплачется сначала и переживет, что бы там ни было. Очевидно, оно уже прошло, вызванное его уходом… Юань начал заново пересматривать свой уход с Юэ Цинъюанем и думать, какие страшные подозрения могли возникнуть в черной головенке бывшего злодея, которые он не смог отбить и которые бы довели его до такого плачевного состояния. Мог ли диди, в порядке бреда, думать, что он ушел с Цинъюанем вообще насовсем? Инкуб повертел дикую теорию. Как она могла пристыковаться к реальности? Как будто Юань не вынянчил своего диди до практически здорового человека! Как будто они не потрогали друг другу души, чтобы побрататься! И он не повторил десять раз, что вернется. Даже а-Цин уже не смог бы вообразить такую параноидальную дурь. Но это бы объяснило странные взгляды первого и двенадцатого лордов… Мог ли а-Цзю счесть, что инкуб навредит Цинъюаню в уединении и сбежит? Там и совесть загрызла, что позволил. Это бы объяснило, почему а-Цин качнулся в сторону сдержанного селфхарма и решил наказать себя. А их не посетил из-за страха обнаружить преступление. Нет, а Му Цинфан, курсирующий между ними с проверками, ничего будто бы не сказал, если бы его карманный демон выпил главу и сбежал? Нет-нет, а-Цин сказал, что Юань уйдет… Инкуб еще поломал голову над возможными мотивами такого поведения диди, но бросил. В его руках лежал затихший человек и ронял большие кристальные слезы с мокрых ресниц. Юань подозревал, что это физиологическая особенность этого мира, потому что в прошлом мире люди определенно плакали более сопливо и некрасиво. Ни в какое сравнение с этими алмазами-росами на лице драматичной героини с картины ренессанса. Он аккуратно стер влагу сначала с одной половины лица, потом со второй. — Ну что такое? Скоро озеро наплачешь, — поддразнил инкуб мягко. — Расскажи мне, что так болит. Я поцелую лучше. А-Цзю поджал губы и спрятался на его груди. — Я думал, ты уйдешь с ним. Насовсем, — хрипло повторил он. Маленький брошенный ребенок. Сердце Юаня облилось кровью от сочувствия. Это было и в самом деле больно переживать такое целых три месяца. Даже если это большая куча херни с неба. Сам кучу навалил — сам испугался! — Я и ушел, — не поддался он. — Я предупредил, как ты и попросил, и сказал, что вернусь, когда закончу. Ты услышал только одну часть и проигнорировал все остальное. Отчего же мне не вернуться, баобей? — Потому что Ци-гэ — глава секты, он может тебе дать больше, чем я, и его культивация сильнее. Даже без легендарного меча он начал вовремя, и его основание шире моего… И у а-Цзю действительно нашелся целый список причин, чем Юэ Цинъюань лучший брат для Юаня во всем. Инкуб выслушал не перебивая, мысленно охреневая от того, что такой список вообще существует. (А вот про лучшую культивацию и более приятный характер, ты врешь, милый, очень сильно!) Юань бы хотел по привычке решить, что это его вина. Он не достучался, не заметил, он не любил достаточно. Но это было простым следствием травм а-Цзю. Его глубинной детской веры, что это с ним что-то не так, что он сам по себе ничего не стоит. Юань не мог и не должен был с этим соглашаться даже на минуту, как бы ни был велик соблазн. Хотя бы ради самого а-Цина. Когда заклинатель закончил перечисление, они замолчали. Юань тщательно выбирал линию ответа, но в итоге только вздохнул: — Все это очень очаровательно, а-Цзю, мастер Юэ очень впечатляющий жених, спору нет, раз ты так его сватаешь, но ты не учел один фактор, который, как бы, решающий в таком деле. — Мхм? — безрадостно поднял на него глаза мужчина и быстро опустил их. Он водил ногтями по обнаженной груди инкуба между неплотно запахнутыми нижними полами домашних одежд, разглядывая красные полосы, которые оставлял. — Ты упустил, что он мне нахрен не сдался, — мягко поправил Юань, накрывая его кисть. А-Цин крупно вздрогнул и отпрянул, весь придя в движение, точно испуганный олень. — Впрочем, как и я ему наверняка. И даже если бы мы обнаружили неодолимую страсть или какую-нибудь легендарную любовь между нами, милый, неужели ты думаешь, что я бы все равно к тебе не вернулся и не поцеловал бы много-много раз? Я назвал тебя братом, а-Цзю. Хоть трава не расти, ты мой диди теперь. Ты семья. А-Цин подавленно стих и метнул взгляд в сторону. Юань горестно вздохнул: за месяц его подопечный настолько глубоко закопался в свои травмы, что даже это не могло его выдернуть. Придется поработать, чтобы его выловить и вернуть к трезвому уму. А пока он мог только полить свою липкую конфетку сиропом. — Послушай меня, сладкий, — мягко позвал он любовника, дождавшись робкого внимания партнера. — В моем мире была малоизвестная цитата из детской книжки. В свое время, прочтя ее, я счел ее преувеличением, уверенный, что так не бывает между реальными людьми. Но теперь могу сказать, что ты навсегда останешься мне дорог, даже если сегодня последний день, как я тебя вижу, а завтра ты исчезнешь. Или если я буду видеть тебя каждый день своей жизни. Если ты останешься моим партнером и если ты выберешь кого-то другого. Даже если мы расстанемся, и я забуду твое лицо за давностью лет, я все равно буду помнить тебя с благодарностью. Куда бы ты ни пошел и что бы ни сделал, ты будешь моим дорогим а-Цзю. А-Цин громко, навзрыд всхлипнул. Он был похож на оголенный нерв — вскрытый до мяса перед ним. Юань привлек его в объятия и бережно погладил по спине. Мужчина вцепился за него так крепко, что не оторвать. Надо будет не забыть влить в него стаканчик воды. — Это не значит, что я стану тебе потакать, когда ты ведешь себя как идиот или мудак, — напомнил Юань. — Будешь вести себя ужасно, я вовсе за шкирку тебя оттаскаю, как кутенка. Он решительно вытер мокрые щеки мужчины и придержал их теплыми ладонями, устанавливая зрительный контакт. — Но у тебя всегда есть место рядом со мной. В этом ты не должен никогда сомневаться. Если ты не уверен, если ты чувствуешь, что кто-то претендует и угрожает твоему месту, скажи мне, чтобы мы это обсудили. Это обязательно. Ты должен говорить со мной, сладкий, и спрашивать помощь, а не убиваться в углу с плесенью. Потому что я не обладаю телепатическими способностями. Я не могу догадываться, что тебе плохо. И не должен. Людям речь дана, чтобы говорить, что их беспокоит. Мы уже обсуждали это. Поэтому давай сейчас мы посмотрим, как каждый из нас видел ситуацию и где что пошло не так. А-Цзю закивал и уронил голову на грудь Юаня. — Я не хочу сейчас, — очень тихо признался он. — Я хочу просто побыть с тобой. — Хорошо, я тебя услышал, — согласился инкуб. У диди могло не быть ресурса, чтобы обсуждать все это конструктивно после срыва. — Ты хочешь потрогаться или помедитировать? Можем заняться чем угодно еще. А-Цин на предложение «потрогаться» втянул голову в плечи и покраснел. Сделал злую рожицу, которую инкуб хорошо знал. Мол, да как смеет этот бесстыдник так выражаться! Юань стремительно прижался ртом к шее человека и выдул пукающий звук. Мужчина ахнул от неслыханности происходящего и перешел в наступление. Раскурочив кровать пуховыми подушками и наваляв друг друга вдоволь, они зацепились губами в страстном поцелуе. Юань с охотой застонал, обшаривая чужой торс в поисках чертовых завязок. Они не могли насытиться, сталкиваясь ртами и распадаясь, словно под действием нестабильных магнитов. А-Цин оседлал его бедра, распутывая наощупь штаны, стремясь освободить член. Юань с бормотанием, ругаясь на людские дебильные приличия, оторвался от любовника и принялся распутывать на нем сложную одежду в несколько слоев. Казалось бы, пятнадцать лет людей раздевает, а все никак не освоит трюк. Их прелюдия в этот раз была спешной, лихорадочной и голодной. А-Цзю целовал и покусывал, водил ногтями по коже до краснеющих полос. Юань был в восторге, даже если эта жесткость значила, что культиватор потерял частично контроль над эмоциями. Голова даже начала немного побаливать от постоянной нехватки воздуха. Юань откровенно забывал вдыхать. А-Цин взял его ствол, и инкуб был вынужден прерваться, чтобы пережить это прикосновение. Он глотнул воздуха и уперся ладонью в грудь мужчины. Возбужденное сознание, как пятисекундная золотая рыбка, переключилось на тисканье накачанной мышцы. Юань с удовольствием всецело посвятил себя тому, чтобы мять… Двумя руками для повышения эффективности. Он та-ак скучал по этой нефритовой, розовеющей коже. — Дорогой? — кажется, а-Цзю иронично поднял брови. Инкуб щедро посвятил сотую часть очень занятого мозга на ответ по делу: — А? Торс под ним раскрылся в глубоком вздохе. Они замерли. Юань опустился к коже, лаская ее поцелуями и оглаживая бока. Любовник чувственно выгнул шею, позволяя ласкать себя за чувствительным ушком. Почти завалился на спину. Инкуб прикусил кромку. — Я хочу в одном кулаке, — подсказал он негромко. По телу а-Цзю прошла дрожь. Мужчина перевернул их, чтобы демон теперь сидел сверху в позе наездника. Юань с трепетом выдохнул, ощутив бережные касания рта к собственной мочке. Сильные руки заклинателя притянули их вплотную друг к другу. Инкуб выпустил щедрую каплю смазки, которую а-Цзю собрал в отточенном движении, выдоив головку между двумя пальцами, и размазал по стволам. Юань приложил и свою руку с другой стороны. В их тесном кольце они легко нашли единый размеренный ритм. Пока один выскальзывал из кольца пальцев, другой — в него нырял. Ни один из них не хотел закончить быстро. Они просто двигались, наслаждаясь близостью тел и трением. Партнер был так близко, что можно было почувствовать, как начинается движение в мышцах спины, волной спускается до поясницы, а оттуда — поднимается вместе с органом. Юань был уверен, что а-Цин ощущает, как движутся его бедра, каждый раз сталкиваясь в середине движения. Инкуб чувствовал отдачу толчка в яичках, которые оказывались зажаты между ними. Они не прерываясь целовались, растворившись в ощущении скольжения и зубов, влаги ртов. Вкус уже не чувствовался. Точнее он стал общим. Внизу живота зрел плод пути в тысячу шагов. Юань смутно ощущал приближение пика, больше очарованный ощущением а-Цзю. Мужчина рядом окружал его своим запахом, теплом. Юань его даже не видел перед собой, выхватывая сознанием лишь блики в потоке ощущений. Смешанный запах возбуждения. Два члена, трущиеся в плотном кольце. Розовые головки выглядывающие по очереди. Напряженные, собранные соски. Шея, которую он отвлекался поцеловать и слизать пот. Она покрылась красными следами его клыков. Общие стоны звучали в комнате, сопровождаясь шлепками и трением. Черный расфокусированный взгляд. Рука а-Цзю легла на затылок и оттянула волосы. Мысли двигаться инстинктивно отключились. Юань послушно замер, замедленно осознавая себя в происходящем. Партнер направил его к своему рту, зажал нижнюю губу зубами. Его движения внизу стали быстрее и резче. Инкуб легко включился в новую гонку, закинув для стабильности руку на плечи любовника. От возбуждения когти то втягивались, то вытягивались. Юань убрал свою правую конечность от их членов, позволив одному Цзю держать их. У него была восхитительная уверенная рука с неумолимо сильными пальцами, которые стимулировали чувствительную головку каждый раз, как она проходила кольцо. Ритм становился рваным, пока не сорвался вовсе. А-Цин толкнулся глубже и спустил. Его бедро впечаталось в яички Юаня, и это тоже стало последней каплей. Они теснее прижались ртами, вылизываясь практически до гланд. После оргазма пришла расслабленность, и они завалились в постель. Все еще лениво обмениваясь поцелуями и ласками. Юань прошел цепочкой прикосновений ртом вниз, выискивая добычу. Обнаружив, что сперма вся осела на оставшихся одеждах лорда и постельном белье, инкуб издал шокированный звук и мстительно цапнул человека за бок. Мужчина вскрикнул от щекотки и свернулся в захвате. Юань, будто пиранья, вгрызся в бок, защищаясь. Во втором раунде возни победил лорд Цинцзин, усевшись на спине побежденного низшего демона и прижав его руки своим весом. Юань все еще смеялся. Постель они убили всмятку. Разве что не доломали каркас. А-Цзю позволил ему вывернуться, и они снова поцеловались. Юань обвил его шею освобожденными руками, пока ладони мужчины обшаривали его подтянутый живот. Удовлетворив потребность извалять партнера «на сеновале», оба внезапно заметили, в каком неприглядном виде их комната и они сами. У а-Цина сбился его домашний клубочек на затылке. Лента висела чуть ли не на ухе. Псевдонепослушная грива Юаня стала напоминать гнездо. Напоследок коротко поцеловавшись, они принялись за уборку. Первостепенно заклинатель привел себя в приемлемый вид, перевязав волосы и завязав три домашних слоя. Юань с интересом следил, как его а-Цзю превращается обратно в неприступную крепость. Даже если «домашнюю». Затем они вместе перестелили постель во второй раз, потом собрали раскиданные по всей комнате подушки и вещи, которые были сбиты мягкими снарядами. Одна подушка приземлилась на комод, где стояли украшения горного лорда. Ох-хо-хо, это напоминало кратер ядерной бомбы. Юань принялся расставлять короны, заколки и подвески по категориям. Самые красивые на свой вкус он клал в первые ряды. А-Цин разбирался с тем, что произошло на туалетном столике, куда прилетела, к счастью, самая маленькая подушка. Все их баночки с макияжем просто задвинуло в углубление трюмо. Когда спальня вернула себе приличный вид, перед мужчинами встал выбор, что делать дальше. — Горячая ванна и легкий ужин, — непререкаемо решил Юань. — А потом массаж и папапа. Против такого «плана мечты» у а-Цина возражений не было. Он ушел греть воду, пока Юань принарядился для выхода в свет, спустился к кухням и собрал поднос еды. Сказать прямо, кормили на пике Цинцзин так себе. Они использовали мало специй, никакого чеснока или масла. Всю душу высосали, честное слово. Все сплошь пареное да вареное. Разве это еда? Но, надо полагать, для чувствительного желудка диди местная диета, побуждающая учить инедию, была в самый раз. Юань неожиданно для себя засмотрелся на готовящих поваров, вспоминая, как его учила жарить рис их семейный шеф. Он был совсем маленьким, сейчас уже даже не помнил, что именно она ему говорила. Только помнил, как она чуть отклонялась к нему, когда он приходил, и принималась ненавязчиво объяснять, что делает и зачем. — Вок надо каждый раз смазывать тонким слоем масла, чтобы еда не подгорала, — говорила она, ловко орудуя огромной сковородкой и громкой лопаткой. Она, большая и сильная, бросала в румяный рис мелко нарезанные овощи горстями, даже не глядя. А потом поливала соусами из множества баночек вокруг, называя много незнакомых слов. Или мешала что-то в кастрюлях. Юань глядел на работу мастера как на чудо. Ему было даже все равно, что она говорила. А потом он смущался своей, несомненно, прилипчивости и того, что с ним прямо говорят, и убегал. Помнил, как она давала ему ножницы и пучки зелени, чтобы резать мелкими кусочками. Счастливейшие воспоминания из детства, потому что тетушка проводила с ним больше времени, чем мать и строгие гувернантки. Он переворачивал всю кухню! Впрочем, Юань и сейчас кухню переворачивал, практически не способный на что-то сложнее риса и яичницы. Он скучал по еде. По тому, как она насыщала и согревала. Сейчас, даже если съест весь вок, все, что он почувствует — это тяжесть. А потом будет должен либо все это стошнить, либо перерабатывать организмом, тратя собственные силы. Наверно, он мог выработать у своего организма привычку к пище. Некоторые Цзянь, которые крутились с людьми часто, обучались этому. Как люди вырабатывали привычку к ее отсутствию, так и суккубы могли приучить свой организм брать вещества из пищи, а не из эссенции. Но того насыщения все равно не следовало ожидать. — Что-то еще требуется, господин Хэ? — заметил его взгляд один из поваров и заволновался. Юань с улыбкой заверил, что все хорошо, он просто задумался, и с более искренней улыбкой направился в обратный путь. Солнце только опускалось к горизонту. Может, они еще успеют порезвиться в ванной? Юань поспешил домой. Пришлось немного поуговаривать, но а-Цин был слаб перед щенячьими глазками, а потому согласился совместить ванну и ужин. Плавать с человеком демона не пустили по-цундерски. Якобы, напрудят воды, зальют поднос. Юань не стал указывать, что это подразумевает, что они чем-то будут в воде заниматься, а он, кхм, ничего пока не предлагал. Что за мысли у тебя в голове неприличные ходят, белый мой лотос? Юань все равно не отказал себе в удовольствии потерять несколько слоев, обхватить любовника коленями и поиграть с волосами, пока Цзю-эр жаловался, чтобы их не мочили. Инкуб уже уронил пару кончиков в купель, так что предупреждение опоздало. — Ешь свой рис, — ворчливо приказал Юань, завязывая копну в беспорядочный клубок и кое-как связывая лентой. А-Цин воспользовался тем, что в его руке была еда, и окатил любовника волной воды, сразу же продемонстрировав миску, мол, намочишь — будешь сам вылавливать и есть. Юань надуто сопнул и уселся обратно, стирая стынущую воду с кожи. И когда диди, устав ждать ответной каверзы, доверчиво прислонился к нему спиной, злостно тяпнул его за шею. После подобного пришлось срочно убегать из ванны с гиканьем. Ах, нет, стойте. Он неслышно вернулся за полотенцем. Романтизм мертв. Практичность рулит. Ох… Юань остро пожалел, что ему нечем сделать фотографию. В розово-оранжевых лучах закатного солнца ванна приобрела воистину живописные краски. А голова и отраженные оранжевым плечи а-Цзю над водой смотрелись просто — вау! Даже полупустая миска риса и разлитая по полу вода добавляли картине жизненного очарования. Мужчина посмеялся и успокоился, оставшись один. Инкуб тихо выдохнул и опустился на корточки. Как был, в мокрых штанах. Заклинатель на его возвращение не обратил внимания, щурясь в солнечных лучах и набивая щеки кашей. Он определенно наслаждался актом нарушения правил, смакуя пищу в теплой воде. Напевал что-то тихо и несовершенно. Без четкой мелодии — просто компиляция понравившихся нот. Двигался, будто танцевал. Улыбался себе маленькой улыбочкой. С волосами в беспорядке. Юань бесшумно вышел, собираясь себя чем-нибудь занять. А-Цин определенно застрял в ванной надолго.