Магнолия

      Лучше всего на протяжении суток гарем выглядел ночью, когда вокруг царила тишина, спокойствие и каждая омега спала на своём месте. Случай с Кюнмином стал показательным, из-за чего омеги не рисковали идти один против другого, по крайней мере сейчас, когда последствия бури всё ещё витали в воздухе. Поэтому без особой необходимости никто не рисковал ночью покидать спальное место, не желая становиться подозреваемым. Даже самим хранителям было от этого легче зная, что какими оставили наложников вечером, целыми и невредимыми, такими и найдут их утром. Никаких лишних переживаний и неприятных чувств внутри, заставляющие несколько раз задумываться не скрываются ли за тишиной гнилые мотивы.       Тёплый оттенок огня от свечи проникает в гарем, освещённый лунным светом через приоткрытую дверь. Чанхи пытается действовать тихо. Прошмыгивает через дверь, ходит почти на цыпочках и чуть ли не срывается с губ тяжёлый вздох, когда понимает насколько далеко от двери нужное спальное место. Словно мышка, крадясь мимо спящих парней, Чхве добирается до конца зала, всё время оглядываясь от лишнего движения кого-то из парней. Опускается перед спящим Ёнджуном и касается его плеча. – Ёнджун, просыпайся. Давай, Ёнджун, быстренько, – трясёт его Чанхи.       Парень отрывает голову от подушки, морщась свету свечи, расположенной почти перед ним и непонимающе переводит взгляд на человека, держащий огонёк. Даже не сразу понимает, что это хранитель, а в ответ всего лишь бурчит бессвязные слова, пытаясь прийти в себя после неожиданного пробуждения среди ночи. – Его Высочество пожелал, чтобы ты пришёл к нему.       Несколько слов, но действуют лучше любого освежающего душа с утра. – Я? Сейчас? – Округляются глаза парня удивлённо, и он сразу потирает их, чтобы избавиться от излишков сна. – Да, он не желал слушать о том, что поздно. Сказал не готовить тебя, просто чтобы ты ступил к нему. – Я обещал ему прийти в любое время, – кивает Ёнджун, отчётливо помня свои слова.              Оглядывается по примеру Чанхи, убедиться, что он не разбудил кого-то по неосторожности и тихо встаёт с постели, держась за старшего. Хоть и получилось проснуться, тело слегка пошатнулось, поэтому рука Чанхи как раз оказалась вовремя рядом. Не отпуская его, проходит вновь через весь зал и выйдя к свету морщится сильнее чем пламеню свечи. – Мои волосы растрёпанные, да? – Вновь потирает глаза Ёнджун, избавить их от раздражения, но шагу не сбавляет, от чего Чанхи требуется семенить быстрее за ним. – Я предугадал этого, – вытаскивает хранитель подготовленную расчёску и пытаясь поспевать за младшим, проходится ею по волосам Ёнджуна. Чанхи осознавал, что второй призыв, особенно такой неожиданный, породит бурлящие чувства внутри омеги, но не ожидал, что его будет почти что не удержать на месте. Предпочитает не терять ни единой секунды. – Нет, – неожиданно выставляет ладонь Ёнджун, заставляя удивлённого парня остановиться. – Лучше пусть останется так. Я понял, чем можно притянуть принца — естественностью. Он является альфой, который любит искренность и ценит настоящее, а не фальшивую картину. Я ведь прав? – Принц честный, добросердечный и порядочный человек, умеющий оказывать сочувствие, – кивает Чанхи, пряча обратно расчёску. – И ты прав, то, что он взращивал в себе, так же любит видеть в своём окружении. – Тогда я пойду прямо так. Благодарю за оповещение, – улыбается ему Ёнджун, обернувшись, после чего приподнимает ночное одеяние, чтобы не споткнуться о его подол и убегает дальше по коридорам.       Чанхи, не видя смысла спешить за ним, останавливается посреди коридора смотря на младшего и не сдержав обеспокоенность, кричит, чтобы был осторожным и хоть бы не споткнулся.              Казавшиеся вечностью для него дороги во дворце, в этот раз пролетают быстро для него. Ёнджуну было затруднительно ответить самому себе какова причина этому. Возможно, это всего лишь от быстрого бега, а, возможно, при определённой цели, расстояние всё меньше. В Прошлый раз он ступал в эту сторону неуверенно, с волнением бьющимся в груди, но на сей раз словно летит в покои старшего, тихо чувствуя внутри, что ничего плохого вновь не должно случиться. Уже поздняя ночь, жители давно впали в крепкую дрёму, а значит зов был необычным.       У дверей покоев его не спрашивают о лишнем, очевидно уже ожидая парня, поэтому пропускают его в покои принца. Ёнджун прижав руку к груди, в попытках успокоить рванное дыхание, опускает голову и переступает порог. В горле после бега сухо, неприятно першит, не помешал бы стакан воды, но Ёнджун всего лишь сглатывает. – Доброй ночи, Ваше Высочество. – Ты бежал? – Слышит он вновь мягкий голос принца, скорее уточняющий, нежели спрашивающий, и Ёнджун воспринимая это как позволение выпрямляется.       Очевидно, готовившийся ко сну, принц был всего лишь в спальных штанах, с расстёгнутой рубашкой, оголяющей торс и распущенные смоленные волосы откинуты на спину, лишь пара прядок падали на грудь. В прошлый раз ему представилась возможность не только увидеть наполовину оголённое тело принца, но и потрогать немного. Казалось, теперь не будет чему удивляться или краснеть, только у Ёнджуна глубоко внутри таится ощущение, что каждый раз он будет по-новому смотреть на этого альфу. Слова путаются в голове, пока глаза бегают по его фигуре. – Нет…ой, да, – заторможено отвечает Ёнджун, но, осознав свою заминку, качает головой. – Кхм, простите. О чём вы говорили? – О том, что не стоило бежать, – ступает Кай в покои с балкона и, взяв тонкий плед с кровати, подходит ближе к Ёнджуну с мягкой улыбкой на губах. – Спокойно, не спеши. Восстанови сначала дыхание. – Не стоит, я в порядке, – убеждает он его поспешно. – Взбодрился немного. – Раз так, – оборачивает омегу Кай в принесённый плед, заботясь о том, чтобы тот был хорошо укрыт. – Посидим немного на балконе. Звёзды сегодня очень красивые. Хочется ещё немного ими полюбоваться.       Ёнджун сразу кивает, соглашаясь с ним и довольно ухватив края пледа, чтобы тот не сполз, следует за старшим на балкон, слегка припрыгивая в шагу от чего волосы следуют за ним то слегка поднимаясь, то сразу опускаясь. Вечерний воздух приятно щекочет щёки, будь бы Чхве без тёплой защиты, он уверен, что сразу бы вздрогнул, желая спрятаться под одеялом, но плед в самом деле спасает. На столике перед маленьким диваном стояла большая тарелка фруктов, рядом кувшин с водой, чайник с двумя чашками, а чуть ближе к краю несколько книг, одна из которых оказывается открытой. Ёнджун нужен был Каю, потому что всё перед ним не помогало альфе уснуть. День был изнурительным, полный работы, обязанностей и подготовки к наступающему походу, поэтому у принца не возникало сомнений, что вечером лишь голова коснётся подушки, он сможет сразу уснуть до самого утра. Только мгновения превратились в минуты, а те плавно соткались в целые два часа его попыток провалиться в сон. Отвлёкся на чтение на балконе, которое мало чем помогло, но, вглядываясь в виды города перед собой, Кай вспоминал о глазах омеги, что с интересом смотрели на городской горизонт на этом же месте. Не хотелось тревожить его, прерывать заслуженный отдых посреди ночи, но наступающие головные боли и желание отделиться немного от окружающего мира решили за него. – Наверное, сон был сладким, – садится Кай на диван и налив в пиалу воды, протягивает её Ёнджуну.       Парень благодарно смотрит на старшего, принимая пиалу и немедля выпивает её залпом, наконец чувствуя себя лучше. Ставит обратно на место и садится рядом с Каем на диван. – Но тогда я бы не созерцал звёзды. Знаете, иногда можно пожертвовать немного сном, чтобы полюбоваться чудесами ночи. – Это того стоит несомненно, – поднимает он взгляд на небо, всматриваясь в мерцающие огоньки, видя в них чуть больше чем остальные. Между ними словно прорисовывались тонкие линии, бегущие от одной звезды к другой, создавая своеобразные рисунки. – Все они имеют притягательный свет сейчас и как раз можно хорошо различить созвездия. Самое узнаваемое Орион, потом легче всего найти Кассиопею, но самым ярким является Центавр. – Вы так много знаете, – восхищается Ёнджун, так же поднимая голову к небу, пытаясь увидеть то о чём говорит принц, только глаза беспорядочно бегут по тёмному полотну с россыпью драгоценных камней, чтобы связать их в отчётливый рисунок.       Замечая потерянный взгляд младшего, Кай придвигается ближе к Ёнджуну.       Приподнимает чуть выше подбородок и указывает пальцем на определённую точку в небе, направляя его таким образом, что младшему начинается прорисовываться из звёзд фигура могучего охотника, о котором попутно рассказывает ему принц. Наверняка, сконцентрировавшись Ёнджун бы увидел совсем иное, но теперь с его помощью смог разглядеть созвездие! Чьё название, к сожалению, уже забыл. Но для него оставалось поразительным то, что среди невероятных огоньков скрывается ещё неизвестные ему знания и тайны. – Мне нравится астрономия, – делится с омегой Кай, отстранившись немного от Чхве. – Так же люблю разные литературные жанры, в особенности поэзию. А ещё геммологию и ювелирное дело. То, что я искусен в боях, большую часть времени уделяю этому занятию, не значит, что я не могу быть заинтересован в чём-то другом, что позволит мне расслабиться и забыть о всех обязанностях. – А можете мне прочитать какое-то стихотворение? – Переводит Ёнджун взгляд на принца. Кай задумывается на пару минут, по всей видимости, пролистывая в сознании каждое выученное стихотворение для того чтобы выбрать нужное. Ёнджун ему не мешает, спокойно наблюдая за старшим, слегка хмурящему брови. На секунду Чхве показалось, что не стоило всё-таки озвучивать просьбу из-за затягивающейся тишины, но принц не противится, не выражает грубого отказа, лишь поднимает вновь глаза к нему, легонько улыбнувшись тому, что нашёл нужное. – В другом мире, / Если ты станешь маленькой птицей — / Я бы хотел стать пышным деревом. / Имеющего возможность летать куда угодно тебя, / Хоть и пришлось бы жить, ожидая. / На мои ветви, хоть на немного, / Чтобы ты смог опустить свои усталые крылья и отдохнуть / Таким деревом я бы хотел стать. / В другом мире, / Если ты снова родишься прекрасным человеком, / Я бы хотел стать ангелом / Даже, если меня с тобой рядом — ты не сможешь узнать / Даже если полюбишь кого-то другого / Став ангелом, который сможет тебя защитить / Смотря лишь на тебя — если бы я мог жить, было бы прекрасно…       Ёнджун с улыбкой слушает Кая, проникаясь его голосом произносящее каждое слово с трепетом и теплотой, словно все они касаются его души мягко заставляя трепетать. Не оставляет за собой пустоту звука, а заставляет поверить в то, что строки являются для принца чем-то важным, имеющий отдельный смысл в его чувствах. Желание прикрыть глаза, непрерывно слушать, опускаясь всё больше в омут голоса альфы, вслушиваться в значение, скрытое в стихотворении, дразнит, но произнеся последнее слово, принц замолкает. – Так грустно, – тихо говорит Ёнджун, первым разрывая мгновения тишины. – Иногда люди способны любить настолько, что им хочется быть чем угодно и кем угодно, лишь бы быть рядом, но чаще всего это остаётся обесцененным. – Это является одним из моих любимых стихотворений, – гладит Кай младшего по растрёпанным волосам. – Когда я выучил его профессор сетовал, что юному принцу не нужно ещё знать такого рода произведения, но я не мог его послушаться. Очень сильно оно мне понравилось. – Наверное, я так же бы попросил стать кем угодно лишь бы быть рядом с тем, кого искренне полюблю, но это пугает. Именно страх того, что оттолкнут, воспользуются или бросят, скребётся внутри напоминая о себе. Когда отец ушёл из нашей семьи, я впервые почувствовал предательство. Он даже не попрощался со мной, просто в один день вышел из дома и не вернулся. Теперь, я боюсь, что, привязавшись сильно к кому-то, я вновь буду брошенным, – переводит Ёнджун взгляд на звёзды, чтобы не заплакать от охвативших его воспоминаний. Поджимает губы и часто моргает, чтобы остановить слёзы наполняющие глаза. Совсем не планировал показываться эмоциональным перед принцем, но давно не тронутое прошлое, неожиданно для самого, Чхве больно укололо.       Не дав слезам пролиться по щекам, Кай аккуратно притягивает Ёнджуна к себе. Ставит голову младшего на грудь и, обняв, мягко поглаживает по спине. Тёплая волна бежит по коже младшего, от которой он задерживает дыхание на пару мгновений и прикрывает глаза. Слёзы с краёв ресниц впитываются в рубашку Кая, не противившемуся влажным пятнышкам на своей одежде. Продолжает поглаживать омегу, успокаивая, и, к самому удивлению Чхве, для которого собраться после слёз нужно некоторое время, быстро утихает в руках старшего. – В жизни, к сожалению, без таких разочарований не обойтись. Она продолжает бежать вперёд, а вместе с этим и люди вокруг меняются. Даже привязанность не спасёт, особенно, когда она существует лишь с одной стороны. Такого рода связи обречены на провал с самого их начала. Но не нужно бояться смотреть в спину уходящему, главное достойно стереть слёзы и лицом к лицу встретиться с тем, что тебя ждёт дальше. Людям предначертано встретить многих на своём пути, чтобы пройти через ситуацию, эмоции и получить нужный опыт. – Вы правы, – кивает Ёнджун, отстранившись с гордой улыбкой. – Как говорит моя мама, титька вперёд и пошёл, от бедра, от бедра.       Изначально Кай смотрит на Ёнджуна в замешательстве, но после смеётся. – Она правильному тебя научила, – соглашается альфа. – Мне есть от кого брать пример, она прекрасная женщина. Характером я пошёл в неё. – Значит, в некоторой степени ты являешься её зеркалом?       Ёнджун кивает ему, а от сомнений и волнения невольно сжимает след, обёрнутый вокруг него. Кроме того, чтобы попасть домой, у него внутри таилось другое желание, которое ему хотелось осуществить. Казалось таким маленьким, но в то же время несоизмеримо огромным и невыполнимым. Отблеск возможности оседает на нём, разрывая между решениями, но всё-таки рискует. Если прозвучит отказ, Чхве просто отступит, и, чтобы сохранить свою позицию, опустит в извинении голову. – Ваше Высочество, мог бы я отправить письмо своей матери и сообщить ей, что я в порядке? – Даже не знаю, – задумывается Кай от его неожиданной просьбы. – Ни одна омега раньше не просила меня об этом. – Знаю, выглядит очень нагло с моей стороны, но с момента, как я покинул родной дом, в моём сердце нет места спокойствию, ровно так же, как и в её. Мне всего лишь хочется утешить её материнское сердце, но, если откажете, я не обижусь на вас. Я всё понимаю. – Напиши ей сейчас, и я отправлю, – даёт он неожиданно для Ёнджуна позволение после раздумий. – Правда? Спасибо большое! – Радостно вскрикивает Ёнджун. Он откидывает с себя плед, поднимается на колени на сам диван и крепко обнимет принца. Настолько Кай оказался добрым или это следствие времени проведённым с самим Ёнджуном, но Чхве безмерно рад такому жесту.       Кай удивлённо поддаётся назад от его порыва, но его счастье словно заставляет его самому почувствовать спокойствие в душе, от чего обнимает Ёнджуна в ответ. – Только никому не говори. – Обещаю, – сразу кивает Ёнджун, отстранившись и чмокает старшего в щёку. – Я вам очень благодарен за это. – Думаю, эта услуга стоит чуть больше, – улыбается Кай. – Что вы имеете в виду? – Не в щёку, – указывает принц на свои губы.       Румянец сразу окрашивает щёки Ёнджуна, а тело обдаёт лёгким жаром, от которого свежий воздух совсем не спасает. Своеобразное условие прозвучало для парня неожиданно, но считается вполне равносильной собственной просьбе от чего не противится, хоть и омегу охватывает смущение. Ёнджун прикрывает глаза и поддаётся вперёд, касаясь его губ своими. Дыхание спирает в тот же момент, а в голове пустеет. Жар охвативший его ранее, становится лёгким огоньком по сравнению с ощущениями, которые дарят ему губы старшего. Ладонь принца накрывает его пылающую щеку, поглаживая кончиками пальцев. По затылку бегут мурашки, а руки сжимают расстёгнутую рубашку Кая, пока губы принца мягко сминали его. Первый поцелуй Ёнджуна оказывается нежным, невинным, не передающий никаких лишних для них двоих подтекстов. Не огорчается, что именно принцу и достаётся первое касание его губ, считая, что вряд ли нашёл бы альфу лучше с кем можно было бы разделить ценный для себя момент.       Воздух быстро исчезает у обоих, от чего им приходится отстраниться. Кай смотрит в глаза напротив, находя в них маленькие сверкающие звёзды, словно те, которыми он любовался на небе, но осекается. – Ступай в покои, я соберу здесь пару вещей и приду. – Что-то не так? – Неуверенно спрашивает Ёнджун. – Я плох в этом, да? – Нет, дело совсем не в этом, всё хорошо. Мне понравился твой поцелуй, просто не хотелось тебя больше смущать, и я отвёл тему. Твои щёки и так горячие.       Ёнджун накрывает свои щёки ладонью, проверить слова старшего от чего они, словно два огонька, которые налились жаром не только от бурлящих ощущений, но и от смущения. Больше слов у него не находится, поэтому поспешно кивает Каю и уходит в покои, чтобы помочь щекам вновь побледнеть. Кай, оставшись один на балконе, начинает собирать книги со стола, пока сделанные решения пробегают ещё раз в голове. Старается понять себя, что подвигло принца на принятие этих самых решений, но осознавая, что за пару минут ничего в единый ответ не выстроится, отмахивается от лишних мыслей. Задувает свечи и заходит следом за младшим в покои.       На рабочем столе принц всегда старался придерживаться порядка. Даже если посреди работы днём царил на нём хаос, то вечером Кай обязательно прибирался на нём, не оставляя лишнего предмета. Расписанные листья бумаги аккуратно расположены у левого края, чуть выше них пару книг, которые были на отдельном островке, в отличии от остальных упорядоченных на полках. У правого края принц разместил чистые листы и, совсем рядом, принадлежности для письма. Кай подготавливает место для Ёнджуна, пока младший внимательно наблюдал за ним. Прижимая края выбранного листа прессами-подставками, чтобы удержать на месте, проверяет состояние туши, если ей можно писать и ставит пару кистей на керамическую подставку. – Садись и пиши, – указывает Кай ладонью на стол младшему приглашая его приступить к процессу.       Взглянув с благодарностью в глазах на принца, Ёнджун садится за предоставленный столик. Осматривает принадлежности для письма и, выбрав удобную для себя кисть, начинает писать письмо своим родным. Успокаивает поспешно тем, что он жив, отмечает куда попал, но о сути своём существовании во дворце не выводит ни слова, чтобы их волнения не вспыхнули вновь. Из письма матушка с бабушкой узнают, что во дворце он нашёл для себя работу портного и ему даже нравится здесь в некотором смысле. В детали не углубляется, боясь ошибиться, неосмотрительностью выдать себя и лишить письмо главного смысла. Поэтому, написав ещё несколько строк о его простой жизни во дворце, где у него не совсем плохое жалование и хороший друг, Ёнджун прощается с родными людьми, пожелав им оставаться здоровыми и счастливыми, несмотря на расстояние между ними. – Я закончил, – оповещает Ёнджун принца. – Остался только адрес написать, но нужно дать туше высушиться, поэтому запиши его на любом листе рядом. Завтра утром я его отравлю.       Ёнджун выбирает первый попавшийся листок рядом и так же аккуратно выводит на нём адрес родного дома. Проверяет пару раз, если не ошибся, желая быть уверенным в том, что письмо дойдёт до назначенного адреса, после чего оставляет кисть на керамической подставке и встаёт из-за стола. – А теперь, Ваше Высочество, пора спать. И так, думаю, много времени прошло, а после долгого дня вам нужен отдых. Моя лаванда готова окутать вас и провести в приятный сон. – Ты прав, уже пора. Несмотря на прекрасное времяпровождение вместе с тобой, сон остаётся важной частью, и он довольно ловко от меня бегает, – идёт Кай к кровати, попутно снимая расстёгнутую рубашку. – Ничего, сейчас поймаем, – следует за ним Ёнджун и забирается под одеяло. Хочется сразу укутаться словно в тёплый кокон, но вместо этого убирает в сторону одеяло для принца. Но только укрывает Кая, Ёнджун сжимает его грудь с довольной улыбкой. – Спокойной ночи. – Это становится традицией? – Они мне нравятся. Вы не против? Нет? Я тоже. – Так уж и быть, буду не против, – улыбается Кай и, закинув руку за голову младшего, прижимает его за плечо к себе, обнимая. Зарывается носом в мягкие волосы омеги и от одного лишь вдоха его лавандового аромата веки сами опускаются. Всякие попытки ранее заснуть блекнут рядом с Ёнджуном, который за считанные секунды готов усмирить его бессонницу.

***

      Вокруг бесконечная суета, но такая скучная, почти что бесполезная. Он всегда помнил его место таковым и, как оказалось, воспоминания его не подводили ни разу. Ожидал куда больше ощущений, событий, когда собирался навестить дворец, но осознаёт, что всё это пока что приготовления, а подождать он не против, потому что появляется шанс отдохнуть. Такое удовольствие у него не частое, поэтому никогда не отказывает себе в появившейся возможности.              Пусть всё вертится и мельтешит, но он может позволить себе с чашкой чая посидеть в беседке. Подходит к её перилам с чашкой в руке и наблюдает за садовниками, остальной, бегающей от одного корпусу к другому, прислугой. Теперь ни один из них на него странно не посмотрит, в отличии от первого появления мужчины во дворце. Излюбленный обычный наряд сменился на почти неприметный бежевый ханбок, украшенный золотыми узорами. Таким образом, он больше не выделялся сильно, оставаясь более незаметным в обыденном ритме этого места. – Так вот как выглядит гость Его Величества. – А вас так любопытство беспокоило посмотреть на него, – оборачивает он к прибывшему, но замирает, увидев обладателя голоса. Мужчина узнаёт в девушке знакомые черты, понимает, что перед ним она, но не может до конца поверить, что в беседку ступила Юна. Та самая маленькая Юна, которая всё время бегала вокруг него, дёргала за ханбок и по ягодицам барабанила, когда скучно становилась. Даже не верится в то, что она выросла и предстала перед ним совсем иначе. – Да. Хвалили внешность, вот и стало интересно взглянуть на личико. – Оно достойно внимания, – отвечает он, вполне быстро придя в себя. Подходит обратно к столику и спокойно наливает себе вновь травяного чая из маленького фарфорового чайника. – Мм, – тянет задумчиво принцесса. – Тут ещё можно подумать. – Не правильно построено утверждение. Лучше сказать, что у каждого человека свои вкусы. Не каждому угодишь. В конце концов, я не трон, чтобы всем нравится. – Забавное замечание, – хмыкает Юна и садится напротив. – Откуда ты? – Почти из самого сердца Западного континента, а если точнее из Тиральского Княжества.       Юна хмурится сразу, задумчиво падая в попытки рассчитать, когда же оказалась       возможность для этого господина пересечься с её братом. Расстояние, судя по её знаниям, между их странами почти что достигало десятки тысяч километров, а его преодоление занимало не мало времени. Даже не слышала, чтобы их две страны что-то связывало ни с уст отца, ни исходя из настоящей политической ситуации страны. – Тогда как свелись ваши дороги? – Напрямую спрашивает Юна. – Разумный и ожидаемый вопрос с вашей стороны. Дело в том, что родом я отсюда, из Ханьяна, но уже довольно продолжительное время живу там. Начал воспринимать себя жителем той страны от чего и ответ должно быть прозвучал для вас неправильно. В самом деле, мужчина перед ней на иностранца не похож. Увидев его на улице она бы не обратила на него особого внимания. Но перед ним своё упущение Юна не озвучивает, отмахиваясь от этой мысли, когда её посещает другая, более важная. – А как тебя зовут? – С интересом спрашивает девушка, сложив руки в замок на столе. – Чхве Субин, – отвечает мужчина, чем вызывает у собеседницы улыбку больше похожая на своеобразную ухмылку для него. – Моё имя Чон Юна. Приятно познакомится, – кивает она и встаёт из-за стола, поправляя подол ханбока. – Прости, что прервала твой отдых, так что желаю дальнейшего приятного чаепития. – А вам хорошего рабочего дня, – приподнимает он чашку.              Нет сомнений, что этот гость должен знать, кем она является во дворце, но Субин кроме лёгкого прощания чашкой, не соизволил ничего сделать в её сторону — от него не последовал поклон, ни даже кивок. Ни один из них об этом не упоминает, лишнего действия больше не предпринимает, поэтому Юна, развернувшись, покидает беседку и направляется к себе в покои. Всё общение с этим мужчиной кажется ей странным, словно разговор между ними был слишком откровенным, отличающийся от остальных во дворце. Возможно, он показался таковым из-за прибытия Чхве из другой страны, где он успел перенять другой стиль общения, привычки и забыть те, что были внедрены с детства. Всё может быть, поэтому эту версию она так же не убирает в сторону, но и не отказывается от ощущения, что он чем-то кажется ей странным.       В беседке, оставшись наедине с собой, Субина не отпускала всего одна единственная мысль — насколько же она изменилась. Почти что было не узнать.

***

      Сжатые сроки всегда волновали, но, с другой стороны, помогали Ёнджуну быстрее справляться с поставленной задачей. Его сближение с принцем проходило прекрасно для омеги, поэтому ему не хотелось допускать оплошность, которая вернёт Чхве в самую низину гарема, представляя его слабой, удобной жертвой. Он пообещал себе, что, ради хёна, ради самого себя, больше не окажется у самого начала своего пути. Однажды Чанхи упомянул, что, ступая на настоящий путь наложника, больше обратной дороги и шанса на тихую жизнь у омеги не будет, поэтому посоветовал ещё раз хорошо подумать. Но, даже после этого, Ёнджун твёрдо решил, что он сможет добиться безопасности и помилования в глазах принца.       Время, после которого принц должен был вновь покинуть дворец постоянно било, словно молоточком по вискам Ёнджуна, напоминая о быстротечности. В любую свободную минуту рука тянулась к иголке с тканью, после чего окружающий мир блек для Чхве, но, к сожалению, только наполовину. В любом случае ему нужно было действовать аккуратно в гареме, это место не изменилось и вряд ли такой момент он застанет здесь.       Только Ёнджун заканчивает обещанный наряд он вздыхает с облегчением, потому что ему не просто удалось успеть с пошивом, но даже закончил раньше на несколько дней. Проверяет внимательно каждую его деталь, чтобы убедится в том, что сотворённое одеяние можно носить, после чего радостно бежит к главному хранителю гарема. – Гуль-Гуль-ага! – Подбегает Чхве к мужчине, как только замечает его в коридоре. – Ну сколько же мне нужно повторять тебе, Ёнджун? Нельзя бегать, – удручённо повторяет он правило для омеги. – Простите, – улыбается ему Ёнджун со сверкающими глазами. – Помните о чём я с вами говорил пару дней назад? Я закончил свою часть, так что могли бы вы исполнить свою? Можете устроить для принца вновь вечер танцев? Но про меня не упоминайте ни слова. Трудно было бы забыть со стороны гаремной омеги такое смелое предложение, поэтому Хварин прекрасно помнил просьбу Ёнджуна. – Отправлю Чанхи поинтересоваться, если принц желает сегодня подобный ужин. В случае его положительного ответа, я всё организую, и ты исполнишь свою задумку. – Спасибо! Обожаю вас, Гуль-Гуль-ага! – Конечно, как иначе, – довольно хмыкает хранитель, но переходит на тон тише, оглядываясь, чтобы никто их не услышал. – Ты только не забудь о всех пунктах, которые мы с тобой обсуждали. – Не волнуйтесь, я своё слово бесспорно держу. Человек я хоть и хитрый, но честный, – кивает поспешно Ёнджун.       То, что принц дал позволение, не могло не радовать Ёнджуна ещё больше. Лишь услышав послание от Хварина, начал трепетно готовится, не упуская не единой детали в своём запланированном образе. Омега тщательно продумывал этот вечер, само выступление, от чего и тревожился, что какой-то момент может сорвать задумку. Но решив, что переживаниями ничего лучше не сделает, Ёнджун всё время успокаивает себя для собственного блага. Остальные омеги уже перед принцем, а значит нужно быть на чеку.       Четверо парней, выбранных Хварином и Чанхи незадолго до самого выступления начинают выученный танец. Двигаются изящно под музыку следуя её ритму, всё проходит обыденного, не скрывая в этом ничего удивительного. Только самое интересное для чего был подготовлен данный вечер ещё не начиналось. Посреди танца омеги выстраиваются в круг, сцепив руки вместе, а опустившись, словно лепестки цветка, являют принцу Ёнджуна. Приставляет палец к устам в хитрой улыбке и подмигнув Каю, резким взмахом подкидывает в воздух лёгкую ткань наряда, через высокий разрез, открывая взор на оголённую ногу парня. От того, что он босиком, движение младшего кажутся грациознее, легче чем у остальных, а воздушная ткань, развивающаяся вокруг, лишь подчёркивает невесомость его танца. Словно он сам представлял собой цветочный лепесток, кружащий по воздуху. Но, помимо нежности, Ёнджун добавляет в свой танец новые оттенки себя, который скрывал перед принцем в своём первом появлении. Выделяется, притягивает, манит своими движениями и хитрыми глазами. Пусть только попробует забыть его такого. Ёнджун не позволит. Давая согласие на вечернее представление, Кай не ожидал чего-либо грандиозного для себя, но появление Ёнджуна оказалось таковым. Добавляет новые краски к самой картине, делая её ярче, захватывающе. С первого выступления было заметно пристрастье младшего к танцам, где каждое движение имеет для Чхве какое-то маленькое значение, но на этот раз Ёнджун раскрывается ему, с другой стороны. Сейчас он не прячет своё тело, умело обнажая некоторые участки кожи, дразня старшего. На поясе ханбока Кай замечает сшитые младшим бутоны цветов, а на центральном сердцевину заменяет призма отданную Ёнджуну в их первое утро.       Безошибочно это наряд, о котором тогда говорил ему младший и, сдержав своё обещание, у Ёнджуна удалось его удивить. Даже сумел перешагнуть имеющиеся ожидания в каждом из смыслов, потому что в этот раз во время танца Кай не может оторвать взгляда от него ни на секунду. И в ответ он получал открытый, без доли стеснения взгляд Ёнджуна. Играл с мимикой на лице, где-то улыбаясь, а где-то нагло поднимая уголки губ. Поддавался собственным ощущениям, музыке, не уступал самому себе в раннем представлении. Ёнджуна вновь окружают омеги, скрывая руками ханбоков, но после того, как ткань опускается Чхве больше нет за ними, оставляя на сцене вновь только четырёх омег.              Был, а теперь его нет.              Лёгкий мираж, видение или сон — можно подумать всё что угодно, но это несомненно реальность. Кай всматривается в лицо каждого парня, силясь узнать в нём Ёнджуна с мыслями о том, что он всего лишь потерял его каким-то образом среди остальных, но осознаёт, что такое маловероятно. Младший в самом деле исчез посреди танца, оставляя после себя томящее сладкое чувство. Не дожидаясь окончания выступления, Кай поднимает руку, таким образом подзывая к себе главного хранителя. – Пусть Ёнджун придёт ко мне в покои. – Он просил вам передать кое-что, Ваше Высочество, – протягивает ему мужчина сложенный пару раз листок бумаги.       Кай с подозрением разворачивает полученный лист, обнаружив маленькое послание от младшего. «Лисёнку захотелось сегодня пошалить, поэтому пусть эта ночь будет полна мыслями обо мне. Но только не злитесь, ведь вы обязательно сможете попробовать ночную лаванду на вкус.» – Что он творит? – Хмыкает Кай, перечитав написанные слова несколько раз, словно думал, что неправильно понял изначальный смысл. Но всё было предельно ясно с самого первого прочтения.       Ему хватило наглости заигрывать таким образом с ним, после чего просто уйти, оставив принца в руках с одной лишь бумажкой. Стоило бы возмутиться этому, в то же мгновение послать за Ёнджуном, не обращая внимание на переданную записку, но Кай не предпринимает такого. Вновь и вновь возвращается к мыслям о том, как поступки со стороны Ёнджуна воспринимаются для него иначе, наглость не ощущается таковой в прямом смысле, а его просьбы не вызывают возмущения. Ему удаётся действовать и говорить, слегка переступая черту, но в то же время не выглядит грубым и бесцеремонным, сохраняя в себе эту очаровательную мягкость. И Кай не останавливает его, скорее всего, из-за интереса, что у младшего получается вызвать. С каждой следующей встречей принц не может предугадать, что ожидать от Ёнджуна. Этот омега оставляет после себя приятные впечатления и долгие размышления, чем-то похожие на загадки. Ночью ему вновь тяжело даётся укротить сон в неравной битве, только в этот раз виновником становится сама лаванда. Ёнджун оказался прав в том, что этой ночью Чхве займёт его мысли.

***

      Белый платок открыл ему однажды двери в покои принца, поэтому Ёнджун верил, что тот сможет помочь ему ещё раз. Ранним вечером следующего дня, он начинает готовиться в купальне, чтобы через час он уже ступил на этаж, принадлежащий принцу. Сердце бьётся об грудную клетку от переживаний, стремясь чуть ли не вылететь, но Чхве успокаивает себя, вдохнув глубоко пару раз. Вечер для него волнующий, заставляющий кончики пальцев дрожать, только всему этому нельзя поддаваться. Тем более нельзя передумать. Поэтому Ёнджун ступает к покоям. Приподнимает немного платок, который парень сжимал всё время в руке, а двое стражей опережают омегу и открывают перед ним двери. Удивлённо замирает на пару секунд, смотря на альф, смутно вспоминая их черты.       Неожиданно, но довольно удачно. Не теряя времени и не заставляя их передумать, Ёнджун быстро заходит в покои, осматриваясь. Ни в самой комнате, ни на балконе никого нет, что является для Ёнджуном вновь прекрасным удачным шагом. С альфами нужно искусно играть, удивляя и покоряя, и, даже если для Ёнджуна это всё новое, почти неосязаемое, он быстро схватывает. Быть милым лисёнком хорошо, но повилять хвостиком тоже стоит иногда. Ёнджун боится своего первого раза не меньше чем раньше, его опасения никуда не исчезли. Даже если рядом с принцем он не чувствовал себя в опасности или неудобно, не значит, что для него будет легко оголиться и отдаться ему. Только это нужно будет однажды перейти, а лучше момент наступит тогда, когда Ёнджун сам к нему будет готов и настроен.       Ёнджун садится на край кровати, закинув ногу на ногу и терпеливо ожидает старшего. Долго это не должно занять, насколько он узнал от Хварина, поэтому спокойно поправляет длинную рубашку доходящая ему почти до колен и открывающая кожу плеч. Броско он совсем не одет, так же, как и волосы уложены довольно просто, но самая важная деталь вечера спрятана под лёгкой тканью. В ней Чхве собственноручно соединил нежность и шалость воедино.              Через прошедшее время дверь покоев только открывается, но губы Ёнджуна сразу расплываются в хитрой улыбке. – Скучали? – Спрашивает омега.       Удивление мгновенно отражается на лице принца при виде младшего. Оглядывается хмуро на дверь, словно сомневаясь в надёжности своей охраны, после чего переводит взгляд обратно на Ёнджуна, невольно скользя по нему глазами пару раз из-за его вида. – Как тебя пустили? – Всего-лишь схитрил немного. – Не слишком ли много наглости позволяешь себе в последнее время? – Подходит к нему ближе Кай. – Согласен, но я желаю вам запомниться, а также хочу, чтобы мне запомнился мой первый раз. Поэтому я позволил себе чуточку больше чем можно было, но это в первый и последний раз. В дальнейшем лишь вам решать, когда и куда меня звать. – Надеюсь, ты понимаешь, какое желание вчера ты пробудил во мне, – касается Кай его подбородка и приподнимает двумя пальцами его голову. Встречается с очаровующими глазами младшего. Те вновь смотрят на принца не страшась, укрытые желанием, волнением и предвкушением, каждое чувство отражается в оттенке его глаз. Кай наклоняется к нему и словно в подтверждении, касается губ Ёнджуна своими. Ёнджун обнимает старшего, скрепляя пальцы на затылке и тянет за собой, пока опускается спиной на белоснежные простыни. Отпускает его и руки скользят ниже по груди Кая, лаская сквозь ткань, сжимая полюбившиеся формы. Вновь поднимаются, лёгкими касаниями щекоча шею, зарываясь в густые волосы, пока позволял ему наслаждаться губами. Мягкий, привычный для Ёнджуна поцелуй, становится глубже. Кай разводит губы языком и проникает им в рот младшего, заставляя его задержать на миг дыхание. Омега поддаётся его движением, запоминая, после чего смелее отвечает на поцелуй. Рука старшего поглаживает горящую щёку, словно направляя Ёнджуна в нужное направление, не позволяя ему потеряться среди новых ощущений. Второй ладонью он скользит по бедру младшего и, убрав слегка в сторону, устраивается между его ног. Рисует тёплыми, почти что обжигающими касаниями узоры на нежной коже парня.       Запах лаванды исходящий от Ёнджуна непроизвольно усиливается, словно становясь доказательством удовольствия, что получает ранее нетронутое тело. Тихо выдыхает в его губы, отстранившись от нехватки воздуха. – Кажется, вы долго ждали этого дня, – шепчет он старшему, пока рука поднимется чуточку выше и пальцы осторожно массируют темечко. Уроки в гареме зря для него не прошли и, несмотря, на незаинтересованность, несколько важных деталей для себя отметил.       По телу проносится приятная волна и Кай выдыхает ему в шею, почти сразу прикусывая аккуратно кожу. Водит кончиком носа, впитывает запах, заполняя лёгкие лавандой, а руки продолжают блуждать по бёдрам младшего, чувствуя, как те каждый раз напрягаются от близости к внутренней стороне. – Ты манил, трудно было ждать, – поднимает Кай выше рубашку, теперь не только ощущая, но и видя украшение на бедре Ёнджуна.       Ряды жемчугов обвивали бедро младшего в своеобразном узоре создавая украшение. Кай опускается ниже, а интерес заставляет Ёнджуна легка приподняться на локтях. Альфа касается губами его бедра, создавая дорожку поцелуев к самому украшению. Перекатывает жемчуг языком, непроизвольно касаясь им кожи омеги, щекоча этим и отрывался на поцелуи, после вновь возвращаясь к играм с жемчугом. Ёнджун улыбается ощущениям, вызванными его действиями, чувствуя тянущее наслаждение внизу живота. Откидывает голову назад, облизывает опухшие после поцелуев губы. – Тогда наслаждайтесь желанным сколько хотите. Сегодня я ваш лисёнок. – Кусаться сегодня буду я, – цепляет старший край его рубашки и медленно тянет вверх, оголяя его понемногу, словно сам себя мучает. Бежит глазами по нему, наслаждаясь прекрасными видами, но терпения всё меньше, поэтому полностью снимает с него одежду, оставляя младшего полностью обнажённым. На щеках Ёнджуна цветут дикие розы, хрупкое тело источает жар и Кай ловит себя на мысли, что не может оторваться от восхищения им. Проводит кончиками пальцев от его груди к бедрам, пуская мурашки по всему телу, а сам чувствует насколько тесно становится в штанах. – Как я и ожидал, выглядишь великолепно.       Приятно. Ёнджун осознавал, что Кай, возможно, самый воспитанный альфа, которого он встречал, но все детали в нём, нежность в действиях, восхищение в глазах импонируют младшему и заставляют чувствовать себя уютно рядом с ним. Оказавшись перед Каем обнажённым, Ёнджуну даже в мыслях не пришло укрыться от него под простынёй, позволяя наслаждаться. Прошлый страх под всей нежностью и исчез, оставляя после себя лишь лёгкое волнение и смущение, от которого Чхве прикусывает нижнюю губу, лишь из-за того, что впервые оказывается перед альфой обнажённым в постели. Но ему нравится. В особенности нравится видеть, что не он один возбуждён и не он один пылает. – Вы всем это говорите? – С прикрытыми глазами спрашивает Ёнджун. – Можешь гордиться, потому что не всем, – наклоняется Кай ближе к лицу младшего, а рука скользит к его ягодицам и проходится между ними пальцами.       Ёнджун мгновенно раскрывает широко глаза, приоткрывает рот, резко глотая нужный кусочек воздуха и сжимает простыни в руках. Чуть ли не поднимается полностью с кровати от новых ощущений, но опускается обратно. На секунду он словно утратил над собой контроль, поддаваясь одному лишь касанию, вызывающему столь яркую реакцию. Хочется вновь почувствовать её, от чего Ёнджун ёрзает немного на кровати, заставляя старшего повторить столь желанные ощущения, но придя в себя после их приятной волны, осознаёт несправедливую деталь. – Не думаете, что получается как-то не честно? – Шёпотом спрашивает Ёнджун и тянется к его рубашке. – Хочу кожа к коже, чтобы ощутить и ваш жар, Ваше Высочество. – Сделаешь это сам? Или хочешь понаблюдать? – Хочу сам, – поднимается Ёнджун, сразу развязывая пояс ханбока и стягивает со старшего.              Кай помогает омеге только с ним, дальше позволяя парню действовать как пожелает. Следом пока расстёгивает рубашку, оставляет на шее принца дорожки поцелуев. Бергамот приятно щекочет ноздри, чуть больше раззадоривая, а руки проходятся по его груди, торсу. Беспорядочно трогают, слегка сжимают и ногтями, словно невзначай, касается его соска, вызывая у старшего сдавленное шипение. Поднимает на секунду глаза, чтобы проверить, не ошибся ли в чём-то, но Кай наблюдает за его действиями, не противясь ни одному. Будто прочитав в глазах младшего вопрос, принц накрывает его волосы ладонью, поглаживая и давая ему понять, что он справляется со всем прекрасно. Это придаёт больше уверенности, от чего Ёнджун вновь касается его кожи губами, пару мест игриво кусая, а рука опускаются ниже.              На пару секунд Ёнджун останавливается у самой кромки штанов, но возбуждение с играющем интересом становятся сильнее и расстегнув их, бесстыже проникает ладонью. Обхватывает пальцами возбуждённый член старшего, заставляя альфу слегка поддаться бёдрами навстречу, и проводит рукой вниз, потом вновь вверх полностью ощущая его. Все рассказы о том, что между альфой и омегой впереди особой разницы нет подтвердились, но Ёнджун отличие нашёл, почувствовал собственной ладонью, что вызывает у него предвкушающую ухмылку. Чхве убирает руку и выпрямляется, чтобы оказаться ближе к лицу Кая. – Вам придётся хорошенько меня растянуть, чтобы он точно оказался во мне, – шепчет Ёнджун старшему в губы, прежде чем впиться поцелуем.       Эта сторона Ёнджуна нравится Каю не меньше, чем та, которую он познал изначально. Ожидал больше смущения и неловкости в действиях, но младший удивил его, влившись быстрее в весь процесс и найдя в нём для себя прелесть и наслаждение. В глазах напротив то и дело мелькала неловкость, но быстро была отгоняема озорством. Ёнджуну нравилось, он не боялся и это было главное для Кая, поэтому он отвечает на поцелуй младшего, вновь беря инициативу на себя, прижимая к себе тело омеги, как того он желал — кожа к коже. Руки скользят вниз по его спине, сжимают ягодицы, а в поцелуе кусает иногда губы Ёнджуна, слегка оттягивая и вновь углубляет. Всё ярче чувствует, как не хватает терпения, но не может оторваться от мягких губ младшего, продолжая их целовать, заставляя опухнуть, пока Ёнджун продолжал ласкать касаниями его тело.       Через усилия оторвавшись от уст Ёнджуна, Кай опускает его обратно на кровать. Возбуждённое тело мелко вздрагивает от прохлады простыней, но Чхве даже благодарен ей, от того, что маленький диссонанс приводит его в чувство, помогая вернуться в реальность. Замечает, что старший отошёл на некоторое расстояние от кровати, что заставляет Ёнджуна волноваться, но всего до того момента как видит в руке принца бутылёк масла. – Всё хорошо, – произносит Кай вновь нависнув над младшим. – Я буду аккуратен и причиню как можно меньше боли.       Старший касается губами его лба, а вместе со словами помогает Ёнджуну немного расслабится. Он помнил слова преподавателей о том, что нельзя быть в постели напряженным, это может навредить обоим партнёрам, поэтому прикрыв глаза, младший позволяет Каю действовать как он считает нужным. Старший разводит шире его ноги и Ёнджун чувствует, как пальцы, смазанные холодным маслом, касаются его внизу между ягодиц, от чего он хмурится, а когда один из них проникает в него, сжимает простынь в руке, неожиданно для себя громко ахнув. Неприятнее чем младший думал, поэтому пытается себя отвлечь любыми мыслями, но Кай берёт так же и эту задачу на себя. Кожа Ёнджуна вновь оказывается под его устами, оставляя на ней свои следы и младший, завороженно принимающий ласки, почти не замечает, как в нём уже без особых трудностей скользили четыре пальца. Кай в самом деле позаботился о том, чтобы Ёнджун ощутил минимальную боль, растягивая его аккуратно, неспешно.       Убрав из него пальцы, Ёнджун неожиданно осознаёт, что заполненность ощущается куда лучше. Ёрзает на простынях, пытаясь вновь найти его, почувствовать это осознаннее теперь, когда пропали отвлекающие его ласки, но Кай накрывает таз младшего руками, призывая успокоится. Ёнджун прикусывает губу от предвкушения, сжимая сильнее плечи альфы и откидывает голову назад, хмуря слегка брови. Аккуратно, неспешно, наблюдая за выражением лица младшего, Кай входит в него, несмотря на собственное нетерпение. Даже войдя до конца, альфа сначала даёт ему привыкнуть к ощущениям. Опускается к груди, оставляя на ней два блеклых распустившихся цветка, руки оглаживают бедра, сжимают ягодицы, потом вновь гладят, не желая оставлять на нём грубые следы. Понемногу старший начинает двигаться неспешно, но только слышит первый тихий стон удовольствия со стороны Ёнджуна, Кай ускоряет темп, почти не сдерживая собственные желания.       Ничего из изначальных переживаний или неловкости не осталось, лишь только ему удалось вкусить сладость слияния двух тел. Сложно думать, дышать, даже ощущать самого себя, от того что тело становится мягким, податливым. Ёнджун притягивает к себе Кая, вновь обнимая за шею, и прижимает к себе, держась за него словно за связь с реальностью. Непроизвольно младший поддаётся бедрами ему навстречу, отдалённо слышит шлепки их кожи друг о друг, а перед глазами мир расплывается из-за выступивших слёз. Стоны один за другим срываются с губ, становясь громче и слаще. Момент, когда он впервые излился остался для Ёнджуна где-то в тумане. Ему удалось немного прийти в себя, лишь после того как старший излился следом, предварительно, вытащив из него член, а после Ёнджун заметил на животе следы собственной спермы, которую Кай вытер с него близ лежащей простынёй. Вокруг всё ещё плывёт и не совсем ясно видно, от чего младший прикрывает обратно глаза. Но даже так, чувствует, как старший проводит рукой по его щеке, нежно целуя шею. – Ты в порядке. – Да, – кивает Ёнджун с лёгкой улыбкой на устах. – Несмотря на то, что это был твой первый раз, ты был хорош и мне правда понравилось. – Не хотел разочаровать, – решает Чхве вновь предпринять попытку взглянуть на мир, но открыв глаза видит перед собой лишь Кая, лежавшего рядом. Теперь видно всё куда яснее, что помогает смотреть чуть ли не в зрачки принца, только смущение вновь бьёт по нему, от чего опускает глаза и начинает рисовать невидимые узоры на его груди. Ёнджун делает для себя невероятное открытие в этот момент — оказывается, смущение есть только в начале и чуть больше в конце. Во время самого секса у него нет ни времени, ни желания и нет, тем более, возможности думать о ненужном тогда смущении. Но теперь становится чуточку неловко, особенно от вопроса, колющего его внутри. – Можно ещё разок? Мне тоже понравилось. – Если уж понравилось, то можно, – берёт его Кай за руку и чмокает раскрытую ладонь младшего с улыбкой. – Только отдохни немного, иначе тебе будет тяжело. Чуть больше нескольких минут ему в самом деле не помешает, поэтому приподнявшись, он ставит голову на грудь старшему. Кай сразу его приобнимает и Ёнджун продолжает водить пальцем по его коже, нежась в его тепле и уюте. – А когда вы уезжаете? – Приподнимает голову парень, чтобы взглянуть удобнее на принца. – Послезавтра, но если быть точнее, – кидает он взгляд на небо через открытый балкон, – то уже завтра утром. – Можно я вечером зайду к вам? Хочу вам кое-что передать. – Можешь. Буду рад увидеть тебя перед отъездом. – Переживаете? – Натягивает Ёнджун на себя край пледа от прохлады, а Кай, заметив это, сразу помогает ему накрыться. – Нет, я давно перестал беспокоиться по поводу битв. Я, обязательно, вернусь с победой. – Попрошу Вселенную позаботиться о вас.       Изначально Каю кажется, что он всего лишь ослышался, но ведь нет, всё правильно было, от чего альфа не может сдержать тихого смешка. – Странный выбор кого просить, но благодарю. – Она мне всегда помогает, – бурчит Ёнджун от его реакции и зарывается носом в плед, натянутый до лица. – О нет, только не прячься от меня, – чмокает его Кай в макушку. – Я не хотел тебя обидеть своим смехом, ничего плохого не подразумевал, всего лишь показалось для меня необычным и интересным вариантом в кого верить. Но если Вселенная всегда протягивает тебе руку помощи, значит, и на этот раз будет не против помочь. – Обязательно! –Убирает обратно плед Ёнджун и вскидывает голову, встречаясь взглядом с принцем. – Иначе я с ней ругаться буду. – Всё будет хорошо, – целует его старший в лоб, вызывая довольную улыбку на лице Ёнджуна. – Обещаете? – Обещаю, – кивает Кай.       Больше ему ничего не нужно для подтверждения, поэтому удовлетворённо Ёнджун чмокает его в губы и ложится обратно на старшего. Понемногу приходит в себя после оргазма, бездумно играя пальцами по груди Кая, но прикрыв глаза всего на секунду нечаянно засыпает, одолённый усталостью тела и новыми ощущениями.