Магнолия

      С древних времён повелось считать дворец символом силы и власти, местом, где решаются судьбы миллионов людей, и всего одно слово может изменить привычный всем лад жизни. Люди склоняли головы, проходя мимо величественных стен, показывая своё уважение и благодарность правящему императору, также надеясь, что плохие известия из его стен не поразят простых граждан. Для всех это было началом всего самого важного для жизни в стране, опорой и верой, а для некоторых страшное, но в то же время поражающее место являлось домом. Местом, где были сотканы не условия для существования, а буквально сама жизнь.       Тихое торжество охватило коридоры, заставляя прислугу готовить часть дворца к долгожданному визиту и приводить скрупулёзно в свежий вид именно одну комнату. Почти три года принцесса отсутствовала в родительском доме, теряя свою молодость в нежеланном браке с монархом соседнего государства. В этих отношениях между ними не было никакой любви, или хотя бы моральной поддержки, которая скрепляла бы сам брак. Ни о чём подобном в данном союзе и речи не могло идти. Он являлся всего лишь игрой на выживание и победителем оказалась та, на которую меньше всего ставили все игроки вокруг главных фигур. Теперь, когда последний ход был поставлен принцессой, она получила шанс вернуться в родительский дом. Наконец-то, после долгого времени увидеть родных ей людей.              Перед юной вдовой открываются резные двери, украшенные традиционным орнаментом, пропуская девушку в покои вдовствующей императрицы. По прибытии во дворец её не интересовали какие-либо изменения в архитектуре, расположении растений или новой прислуги. Важнее всего было встретиться с матушкой, тепла которой была лишена в юном возрасте из-за возникшего брака. Там ничего привычного ей не было, отношения к ней были далеко от поощряющего, являясь в глазах родственников мужа всего лишь глупой, наивной девицей. Только они не учли, что в один момент эта самая глупая девица изменит всю игру в свою пользу.       Женщина за столиком, увидев зашедшую дочь, сразу поднимается и обойдя рабочее место, подходит к девушке распространив руки для объятий. Ответ не заставляет себя долго ожидать, и принцесса сокращает оставшееся между ними расстояние, сжимая мать в объятьях. — Юна, моя девочка, ты вновь вернулась в гнёздышко. — Ведь я говорила, что наша разлука не будет долгой. Во время прощания, я обещала тебе, что добьюсь своего и вернусь к вам. — За эти три года мне, к сожалению, удалось ощутить общее бремя иметь дочь. Лишь думала о том, что ты находишься вдалеке одна, окружённая чужими тебе людьми, желающие невзгоды и скорого падения, всегда чувствовала, как сердце теряло покой. — Теперь ты сможешь видеть меня куда чаще, — отстраняется девушка с улыбкой. — Я решила, что в официальной резиденции оставаться лично не буду. Вместо этого я оставила там надёжного человека, а сама вернулась к вам. Оба места для меня представляют теперь важные точки, но раз я укрепилась уже там, а дома начала немного терять позиции, посчитала это не совсем корректно. Всё-таки в первую очередь я принцесса этих земель и только потом новая владелица вражеских. Тут я сдам экзамен на министра и буду помогать Его Величеству.       Всматриваясь в черты дочери, Суён останавливает свой взор на глазах излучающие пылающую уверенность. Каждое слово и решение, юная альфа объявляла непоколебимо, очевидно успев взвесить каждый последующий шаг. Но теперь это заставляет задуматься вдовствующую императрицу. Женщина отходит обратно к столику и заняв своё место, указывает дочери на подушку напротив себя. — Меня терзают некоторые сомнения в твоём решении, — признаётся Суён, после короткого молчания. — Что если твой человек решит предать тебя там или поднимется бунт со стороны родственников твоего покойного мужа? Нельзя закрывать глаза на тот факт, что наследника от него ты не принесла на свет, хотя именно это и было одним из важных условий брака — чистокровный альфа. — Матушка, — качает головой Юна, довольно приподняв уголки губ. — Я почти три года замышляла свой план, многое на своём пути я продумала до мелочей. На все эти вопросы у меня есть свой ответ, но не стоит их разглашать, по крайней мере сейчас. Всего лишь знай, что я держу ситуацию под контролем. Жизнь в обоих дворцах меня многому научила, но самое главное правило этих стен отпечаталось в самом сердце — нужно быть готовым ко всему. — Оно отпечаталось на каждом из нас, — кивает Суён согласно. — Но как насчёт моих братьев? Как они справляются со всем? В письмах иногда строк даже для этого не хватало, но и я должна была быть аккуратна с деталями связанные с нашей семьёй. — Знаешь ведь, что о них не стоит беспокоиться. Каждый исполняет свои задачи с достоинством. Его Величество хоть и местами жесток, продолжает править справедливо и разумно империей. В том, что касается своей власти, он необдуманно поступать не будет. Недавно ему удалось укрепить весь флот с помощью новых технологий, которые ему принесли из-за границы. — Именно это и помогло ему вернуть острова, которые, к сожалению, проиграл в битве наш отец, — понимающе кивает Юна уже успев наслышаться о последних достижениях брата. — Только вот, насколько я понимаю, о наследнике и речи быть не может для него?       Вопрос заставляет женщину поникнуть, придавая глазам уставший вид, а вскоре опустившиеся веки скрывают это за собой. Страна проживает свои лучшие года под покровительством её сына, он при этом отдавал всё лучшее для её развития. Только после стольких лет правления, среди бесчисленных объявлений дворца, подданным так и не удалось услышать светлой новости о появлении наследника. Для императрицы стоило бы быть важнее благополучие государства, его экономическое процветание, территориальное развитие, только материнское сердце не могло найти себе покой. — Увы, я не могу порадоваться такой новости от твоего старшего брата, — вздыхает женщина, после чего открывает глаза, вновь смотря на дочь. — Гарем полный наложников, но ни с одним из них не проводит течку с ним. Это правило в его гареме всё ещё самое ценное. Никто в обострённом состоянии не ступал к нему в покои. — А что у Кая? Слышала он тоже сейчас находится во дворце. — Он приехал, чтобы помочь Его Величеству, — кивает Суён. — Военный талант Кая всегда был очевидным, сколько в боях, столько и в стратегиях. Так что его призыв во дворец неудивителен. Вместе с императором им удаётся работать эффективнее в том, что касается завоевания новых территорий. А если нужно защищаться от врагов, император скорее отправит Кая, чем кого-то из генералов. Но всё же, Юна, ты уверенна, что хочешь стать и здесь частью всего этого, вступить в ряды министров? — Более чем, — кивает уверенно Юна, немного хмурясь. — Отдохну несколько дней, после чего возьмусь за подготовку. Замужем я уже была и мне это не понравилось. Хватит с меня, а если мой братец вновь решит выдать меня за кого-то замуж, я точно выцарапаю ему лицо и не только. — Уж лучше в его сторону так не поступай. Детство, когда вы позволяли себе шалости в стороны друг друга, осталось позади, теперь он в первую очередь император, а уже после твой брат. — Знаю, но ему тридцать четыре, а всё ещё ведёт себя как полный эгоист, это раздражает. Ничего не изменилось с детства, кроме его возраста. Думает только о себе и о власти, ничего его больше не интересует. Из-за того, что не знает, когда лучше остановиться в этом плане, в один день может больно спуститься со своей вершины.       Лёгкий смешок срывается с губ женщины, и та качает легонько головой. Всё же за три года её дочь мало чем изменилась. Какой буйной, упрямой и прямолинейной была Юна, такой же и осталась. Безошибочно выделялась мысль о том, что без всех этих черт ей было бы сложнее добиться своих целей на территории врага, но у девушки получилось сделать то, о чём многие могли даже побояться задуматься. Только Суён беспокоило, что здесь, в собственном родном доме, её преимущественные черты могут стать опасными для неё. — Последнее под большим вопросом. Была очень рада встретиться с тобой сразу, как только ты переступила ворота, но теперь ступай к себе и отдохни до вечера. Устроим тогда праздничный ужин в честь твоего возвращения.       Юна улыбается словам сказанные матерью с теплотой и поднявшись, не забыв про уважение перед ней, кланяется женщине, после чего покидает её покои.       Длинные коридоры и галереи дворца было невозможно для неё забыть. Неважно сколько времени бы принцесса провела вдали от родного дома, всегда будет помнить, что находится за тем или иным поворотом. Даже комнаты и залы в разных крылах дворца не могли бы стереться из памяти от того, сколько она бегала по ним в детстве. Пряталась за сильными колонами удерживающие высокие потолки, украшенные величественными люстрами и наблюдала за братьями, пытающиеся её найти. Было легко потеряться, особенно если первый раз во дворце, ведь могло показаться, что все коридоры одинаковы. Но, на самом деле, те отличались в зависимости от части дворца.       Обходить эти места после отсутствия приносило Юне чувство упоения, ведь пробуждались, казалось, укрытые далеко воспоминания. Близко к галерее, соединяющей две области дворца, девушка чувствует лёгкие нотки сладости и горечи, укутанные теплом, от чего улыбка сама расцветает на губах. Пользуясь тем, что никого нет поблизости, Юна ускоряет шаг, чтобы не упустить обладателя запаха. Сворачивает быстро за угол, ступая на камни, укрывающие дорожку галереи и видит удаляющуюся широкую спину, облачённую в голубые одеяния. Обаяние вновь её не подвело, но и сам запах было невозможно спутать с иным. — Кай! — Окликает она брата, зная, что иначе он не остановится.       В миг альфа вместе со своим помощником останавливаются и поворачивается в сторону девушки, словно проверить, если им не послышалось. Кай знал, что сестра приезжает сегодня, но о том, чтобы встретиться с ней до семейного ужина он даже не надеялся. Он улыбается ей в ответ, распространяя руки, а больше Юне никаких слов и не нужно. Девушка всё понимает без них, спеша упасть в объятья старшего брата. Преодолевает половины галереи, приподняв немного подол одеяния и сразу прижимается к его груди, позволяя Каю крепко обнять её и обоим показать, как они скучали. Он был тем, кто не стеснялся и не боялся показывать взаимоотношения с роднёй вне покоев, что сильно и нравилось младшей из них. — Рада вновь тебя видеть. — Давно твоё личико не сияло у нас во дворце. Ты так подросла, — отстраняется парень, чтобы осмотреть сестру. — Становишься с каждым днём прекрасной женщиной и по запаху понимаю, что и сильной альфой. — Вся в вас, — приподнимает Юна гордо подбородок. — Иначе и не могло было получиться, когда оба родителя альфы. Все мы втроём прекрасные чистокровные альфы. — Теперь эти места станут ещё прекраснее, если ты здесь. — И не сомневаюсь. Спешишь? Если да, не буду задерживать. — К сожалению, мне нужно идти, — кивает старший. — Мне нужно встретиться с императором, так что увидимся вечером за семейным столом. Ах, да, чуть не забыл. Поздравляю со своей страной.       Ничего иного кроме довольной улыбки со стороны сестры, альфа и не ожидал увидеть. Кто бы не гордился и не упивался таким великим достижением, когда в него почти не верили, а отправляли лишь как подобие гаранта? Тот факт, что у младшей получилось перепрыгнуть ожидания окружающих на целый десяток ступеней не могло его не радовать. Но также он знал, кому эта новость приятных ощущений совсем не приносит.       Хоть и считался человеком, которого всегда должно озарять солнце, в этих покоях его лучей бывает немного и совсем редко. Ему нравился приглушённый свет, тёмные тона и по вечерам тени, расползающиеся по стенам от пламени множества свечей. Всё окружающее вгоняло посетителей в уныние, беспокойство, вызванное чёрными и тёмно-зелёными оттенками использованные в интерьере, но только для самого императора это было местом уединения с самим собой.       Стража открывает дверь для пришедшего на аудиенцию принца, после плотно закрывает обратно, без лишних слов и движений, совсем тихо, чтобы не нарушить покой императора. Кай проходит по чёрным половицам до противоположной стены, представляющая выстроенные в ровный ряд чонхо, пропускающие в покои потухший солнечный свет. Над столом с разложенной на нём карте стоял мужчина, скрепивший руки за спиной. Для него словно никто и не стоит рядом, он продолжал изучать участки территории, представленные перед ним, не заботясь о чём-то лишним.       Такое происходит не впервые, поэтому принца поведение брата не удивляет, но и не задевает. Он волне осознаёт, что старший заметил его присутствие, знает, что прибыл, но и совсем смещать центр своего внимания не намерен. Преодолев полностью расстояние между ними, Кай останавливается рядом со столом и склоняет голову перед императором. — Ваше Величество, рад видеть вас в хорошем здравии.       Пару секунд Феликс молчит, продолжая одаривать своим вниманием бумаги перед собой, после переводит взгляд на принца. — Я всегда в хорошем здравии. Не стоит беспокоиться об этом. — Этому мы рады каждый день. Чуть не забыл упомянуть, сестра вернулась уже. Успел встретить её по коридорам. — Вот как, — без особой радости тянет Феликс и кивает понимающе.       Именно такого ответа от старшего и стоило ожидать, судя по ранним реакциям, которые проявлялись при новостях об их сестре. Для него Юна не являлась слишком желанным гостем во дворце, даже не считает нужным это скрывать. — Вы не были особо рады и новостям о том, что она собирается вернуться, — отмечает Кай. — А чему мне тут радоваться? Она пошла против моей воли и моих планов, раскрутив всё в свою лишь пользу. У меня мог бы появиться сначала рычаг давления на их сторону с помощью Юны, после и полный контроль над королевством и его присоединение к империи, только эта девчонка решила оставить себе приз. Так что причин для радостного приветствия у меня нет. — У девушки высокие амбиции. — Пусть эти самые амбиции не пересекаются с моими планами и тогда я буду их поощрять. До тех пор это лишь мешающие мне желания и действия. — Но вы же придёте на семейный ужин? — Я не могу пропустить его лишь из-за уважения к матушке, а Юну там я смогу перетерпеть полчаса. Оставим её в сторону, прямо сейчас меня волнует совсем иное — новые территории. Пора нам вновь расширить свою власть и влияние на континенте.       Кай подходит немного ближе, чтобы открывался взор на всю карту и пометки Феликса, сделанные на бумагах рядом. За время правления брата, их сила возросла значительно, а границы всё больше поглощали названия, выведенные на картах, приписывая империи. Чувствовалась жажда по новым владениям, расширению возможностей и Феликс в свою очередь ни один раз не боролся с собой, чтобы успокоить её. Наоборот, позволял разрастаться для того, чтобы легче поглощать чужие земли вокруг, присваивая себе. — Рассматривая вновь расположение и возможности провинции у меня появилась пара идей для тактических атак, но больше склоняюсь лишь к одной из них в этой ситуации. — Войском буду управлять я? — Сначала уточняет младший. — На этот раз пойдём вместе, так что управлять буду я. Ты будешь моей верной правой рукой в этом деле.       Сколько боёв принц курировал в одиночестве, ведя за собой сотни тысяч солдат с твёрдой уверенностью и лишь единицы из них могли напоминать о себе горечью поражения. От чего замешательство отражается на лице Кая. — Не подумай, что я недооцениваю тебя, — отмечает Феликс сразу растерянность брата. — То, что касается военной части я могу с лёгкостью доверить тебе, не боясь, что цель не будет достигнута, только на этот раз поход кажется мне слишком рискованным. Тебе нужна будет моя удача, если хочешь выжить. — В таком случае, нам в самом деле лучше поехать вместе. Благодарю за беспокойство, — тактично выражает свою признательность Кай, на самом деле прекрасно понимая, что не о самом брате переживает Феликс. Ему невыгодно терять сильного главнокомандующего, стратега и военного советчика.       Из двух ранее упомянутых тактик, Феликс отдал предпочтение огненному шоку, практика которую они использовали редко, но каждый раз приносила нужные плоды. Тактики, которые славились у него высокими результатами, часто не фигурировали на поле боя, давая шанс врагам забыть о них или не брать в учёт во время нападения. Они использовали разнообразие, которое помогало воинам их стороны держать эффект внезапности, способный сломать изначальный воинственный дух любого солдата.       Такая сильная стихия как огонь, в руках искусных лучником империи становилось одним из самых ценных оружий. Летящие во врага горящие стрелы имели чести первыми начать бой, разрушая укрепления, создавая панику и нанося максимальный урон живой силе. Огонь непредсказуемый, дикий и жаждущий поглощать всё на своём пути. Каждый раз используя эту тактику, Кай отмечал для себя, что наверняка по этой причине она и являлась любимой для Феликса, ведь они с огнём слишком похожи. Но если разрушения, наносимые рыжим пламенем можно усмирить водой, для императора умиротворяющей преграды не смогли создать. — Для ваших целей, установленных на этот поход «огненный шок» безоговорочно подойдёт. Только использовать его сразу по вторжению в провинцию не сыграет нам на руку. Его стоит использовать ближе к самой столице провинции. По тому как мы будем продвигаться по их территории, они скорее соберут армию там, где для них это выгоднее. Идти нам на встречу и терять силы во время передвижения им невыгодно. У нас есть достаточное количество разведчиков, которые справятся со своей задачей быстро и эффективно, так что мы будем готовы, в отличие от противников. — Таким образом, и земли понесут минимальные повреждения. — Именно. Провинция Фэнтяньчжоу славится своим высоким местом в аграрной ветви страны, так что мы обязаны воздержаться от тактик, которые будут существенно вредить их землям и воде. Всё это понадобится нам в будущем, поэтому стоит быть осмотрительными и заботиться о выгоде. — Это немного усложняет нам ситуацию, но и нельзя сказать, что может нам помешать.       Кай задумывается, немного хмурясь и устремляет своё внимание на столицу провинции, окружающие её поселения и географическую позицию. В свою очередь Феликс не роняет ни единое слово, позволяя брату прокручивать в голове все возможные сценарии грядущей битвы и выбрать тот, что принесёт им победу — быструю и неоспоримую. — Бесспорно, что, являясь центром всей провинции, Юнцзи — наша главная цель, поэтому мы должны сохранить силы до решающего боя. Насколько я осведомлён, сбор информации об этом городе начался уже давно, значит, мы должны отметить из каких направлений им обычно поступают провизии и «прикрыть» их, так сказать. Так же нужно будет отправить военных партизан внутрь города, чтобы те уничтожили главные амбары и отравили часть животных. Сломленные, голодные, они вряд ли долго продержатся. Максимум за две или три недели осаждение закончится нашей победой. — Сделай так, чтобы это случилось за две недели. — Приложу все возможные и невозможные усилия для этого, — кивает Кай. — Твои предложения вновь не могут оставить меня равнодушным. Я одобряю их, но теперь нам нужно начать работать над деталями. Чувствую, что со всем мы провозимся долго, поэтому и хочу, чтобы на поле боя времени не теряли. — Мне известны ваши желания, но также не всегда стоит торопиться. Не нужно забывать о непредвиденных ситуациях. В любом случае мы их обойдём и своего желаемого результата добьёмся, но спешка иногда может подействовать против нас. Просто доверьтесь мне и тому как я буду руководить выданным мне временем. Если мы с вами объединим свои усилия и знания, то у других нет ни малейшего шанса. — Будем вполне объективы — ни у кого нет шанса против нас, — отмечает безоговорочно Феликс. — Тем более, если империя продолжит разрастаться и укрепляться в том же духе, а я позабочусь о том, чтобы мои слова стали явью.       Одновременно с опускающимся на землю закатом, дворец становился сверкающим мягким светом драгоценным камнем. Исполнившее свой долг солнце, опускалось всё больше за горизонт из последних сил окрашивая небо оттенками розового и золотого. Рисовая бумага, которой укрыты окна дворца, не в силе сдерживать разливающийся тёплыми икрами свет, пропуская его в каждую комнату. Каждое золотое украшение ловящее на себе небесный луч, сверкал и подчёркивал свою красоту больше чем обычно.       В центре комнаты выставлены в круге четыре столика и лишь за тремя из них на мягких подушках сидели члены императорской семьи. Перед ними уже начинают остывать некоторые блюда из сегодняшнего праздничного ужина, но притрагиваться ни к палочкам, ни к пиале нельзя было. Именно потому что не все успели собраться в покоях императрицы, они ожидают, когда последний человек присоединится к ним. Взгляд императрицы уже не первый раз скользит к дверям, но те всё не отворяются. Поэтому они продолжают в тишине дожидаться прибытия Юны.       Ожидание заняло не слишком много времени, уместившись во все десять минут, но для тёплого ужина каждая минута может быть губительной, поэтому чаще всего за стол садились даже раньше, чем на нём оказывались тарелки с блюдами. Растягивание времени считалось потерей вкуса, только принцесса с собой ничего не может поделать. Не первый раз Юна опаздывает, и вполне ожидаемо, что не последний. Вряд ли она сможет избавиться от этой дурной привычки, которая укоренилась в её личности с годами.       Только перед ней открываются двери, Юна поспешно заходит в покои и склонив голову перед матушкой, занимает пустующее место в их кругу. По правую сторону ей уступчиво улыбается Суён, а с левой стороны ощущает осуждающий взгляд старшего брата. — Прошу прощения за опоздание. Возникли некоторые причины задержки, но сейчас всё хорошо. — Ты так и не научилась приходить вовремя, — отмечает Феликс и слова получаются такими же колкими, как и ранее брошенный на неё взгляд. Только ни первое, ни второе не наносит ей никакой ущерб. Царапин на себе от брата Юна не ощущает. — Такова моя природа, — всего лишь пожимает она плечами в ответ.       Невзирая на их маленькую стычку, Суён продолжает с улыбкой наблюдать за ними, останавливаясь на каждом из трёх. Для матери не может быть ничего ценнее, чем видеть своих детей вместе через долгое время. Её сердце могло почувствовать через столько лет покой и усмирить тянущую тоску по их вечерам вместе. — Наконец мои покои наполнились светом не только солнца. — Теперь взрослая жизнь не позволяет нам всегда почувствовать эту радость матушка, — согласно кивает Кай. — Поэтому такие моменты становятся более драгоценными. — Удачно совпало, что мы все собрались во дворце сейчас, — улыбается Юна. — Скорее рабочие обстоятельства. — В любом случае, — машет рукой принцесса, словно, не принимая возражения о том, что эта встреча должна была случиться, несмотря на изначальные причины. — Главное ведь то, что обстоятельства выстроились так, чтобы мы смогли вновь так собраться как в старые времена. — Без пополнений, — будто невзначай отмечает Суён. — Кстати, да, Кай, ты не планируешь второго ребёнка? — Спрашивает Феликс, посмотрев на брата, от чего Юна поджимая губы старается сдержать смешок.       Утренний разговор с дочерью не давал ей покоя, вновь напомнив императрице о проблеме, которая становилась тяжёлой темой каждый раз, когда затрагивала её с сыном. Надеялась, что в окружении остальных детей смогут зародиться иные аргументы или даже брат с сестрой, найдут правильные слова, которые повлияют на появление долгожданного наследника. Хоть и понимала, вряд ли император послушает их, но она готова попробовать и такую беседу. — Только после вас, Ваше Величество, — спокойно отвечает Кай, отпив глоток чая из предоставленной пиалы. — Я занят развитием страны. Империя — моё дитя, именно ею я сейчас занят, поэтому можете продолжить ждать ещё долго матушка. — Нельзя так пренебрегать важностью наследника, он ведь является твоим прямым продолжением. После смерти твоего отца именно ты стал правителем, потому что ни у кого из вас не было детей, и ты был первым в очереди на престол. Имел бы Кай уже тогда своего первенца он бы стал императором. Это очень важная и даже щепетильная тема. — Но правителем в итоге стал я, так что не вижу смысла возвращаться на данный момент в прошлое. Это случилось, потому что такова моя судьба. Но чтобы пересечь все возможные темы, что касаются наследника, знайте, что он будет тогда, когда посчитаю нужным. Больше нет никакой нужды касаться этой темы. — А если ты умрёшь? — Спрашивает вдовствующая императрица напрямую, заставив неожиданным вопросом обратить всё внимание на Феликса. — Ты не бессмертный, а твоя удача не бесконечная. Даже во дворце тебя может поджидать смерть, откуда ты не можешь её ожидать, совсем близко и в любой момент.       Тишина приходит после слов женщины, заставив каждого почувствовать её физически. Не давила и не сковывала, но медленно окутывала собой, предотвращая любые попытки издать какой-либо звук. По ней можно было понять, что последний аргумент Суён никогда не использовала в беседах с сыном от чего и можно было застать его врасплох. Только по Феликсу нельзя было понять, если упоминание его возможной смерти как-то его задело. Взгляд его совсем не изменился и никаких лишних слов не передавал. — Я не умру.       Коротко. Чётко. Неоспоримо. Слова были пропитаны железной уверенностью, которая вряд ли могла покачнуться, какими бы не были аргументы. Даже если нужно было бы вступить в спор с самой жизнью и её правилами. От тона старшего брата Юна не может скрыть отражённое на ней удивление. Говорить такое об очевидной судьбе и несчастных случаях, которые могут случиться даже во время очередного похода ещё нужно уметь. — Подумай о моих словах и не отрицай естественное, — советует Феликсу вдовствующая императрица, нахмурившись от его слов. — Я сам себе хозяин и обо всех обсуждённых аспектах я сам в состоянии позаботиться. На этом я бы хотел поставить точку и продолжим наш ужин.       Чтобы не дать продолжению темы перерасти в настоящий спор и возможно даже серьёзную ссору между императором и вдовствующей императрицей, Кай, сидящий по левую сторону от матушки, накрывает ладонь женщины своей рукой, безмолвно призывая её успокоится. Всё же этот семейный ужин был организован совсем не с целью повздорить, а отметить возвращение родного для них человека во дворец.       В одном они были несомненно правы — собраться всем вместе в последние годы стало слишком трудно из-за того как жизнь распределилась судьбами каждого ребёнка. В любой момент покои каждого могут вновь опустеть на время или даже навсегда.

***

      Удушающий запах крови и дыма вторую неделю нависает над городом, обрекая на людей всё большее уныние. Чем чаще жители чувствовали едкие запахи по утрам, тем стремительнее становилась мрачнее их надежда на спасение. Запасы еды из городских амбаров были сожжены подосланными людьми, так что приходилось беречь каждый кусочек еды и мешочек риса дома. Несколько колодцев так же были отравлены, уменьшая шанс жителей на то, чтобы продержаться до самой победы. Многое отдавалось солдатам, помогая им хотя бы таким способом против сильного врага, но всего казалось недостаточно. Противник наступал стремительно, тактично и безжалостно. Их огненные стрелы перелетали высокие стены, попадая в административные учреждения и простые дома. Солдаты, устраненные точными ударами баллист мгновенно падали вниз, приземляясь сразу к ногам врага.       День, когда битвы должны были закончится, запомнится жителям Юнцзи оглушительными ударами по воротам города. Их измазывали смолой, поджигали, а после запускали работу солдат над тараном, чтобы ускорить разрушение препятствия. Тогда и паника настигла каждого человека — от детей до стариков, каждый понимал, что никакого спасения можно не ожидать. Они обречены и совсем скоро, как только ворота, защищающие их, падут, жители станут принадлежать совсем иному государству.       Их не видно, они ещё далеко, но парень понимает, что вражеские солдаты уже проникли в город. Паника вокруг дрожащими пальцами касается каждого вокруг себя, передавая неконтролируемый ужас всё дальше, позволяя каждому почувствовать неминуемое. Ёнджун осматривается, пытаясь понять, что ему делать, куда м деваться лишь бы повысить свой шанс на безопасность. Вот только вокруг себя он замечает одну лишь беспорядочную суету от того, что жители убегают во все возможные стороны, не разбирая дорог.       Для него лучшим местом остаётся только одно во всём городе, поэтому больше не колеблясь ни секунду, Ёнджун разворачивается в нужную строну и убегает домой. Словно не видя ничего перед глазами укрытые паникой бегут вперёд, толкая и продавливаясь между остальными. В одну секунду парню показалось, что домой он не сможет добраться даже ни из-за вражеских солдат, а из-за самих горожан, которые в попытке спасти свою жизнь могут погубить чужую и даже свою.       Забежав во двор, Ёнджун закрывает за собой калитку, осматриваясь, если солдаты не настигли их района, после не останавливаясь бежит сразу в дом. Мать, увидев сына целым и невредимым, подходит поспешно к нему, прижимая крепко к своей груди. — Больше не выходи за пределы двора. Там опасно, Ёнджун. — Я понимаю, но я должен был знать, мам, — отстраняется Ёнджун, смотря со страхом в глаза женщины. — Они скоро будут здесь, ворота пали. Нужно сейчас же прятаться пока не поздно. В любую секунду они могут появиться на нашей улице. — Сейчас им важно захватить власть, так что в дома не сунутся.       Пожилая женщина, сидящая до этого за столом, так же поднимается следом. Каждый из них чувствовал напряжение внутри, но при этом никто присутствующий в комнате не желал поддаваться полностью эмоциям и панике. Она быстро подходит к столу у окна и залив растительное масло в резервуар лампы, поджигает фитиль. — Действовать нужно на опережение, поэтому должны прятаться уже сейчас. Я не хочу потерять во всём этом дочь и внука, — открывает женщина дверь и выходит из дома.       Ёнджун удивлён такому настрою бабушки, но губы сами растягиваются в улыбке. Несмотря на возраст, эта женщина никогда не давала слабину и всегда умела действовать быстро, как умом, так и физически. Можно было не беспокоится, что, если хотя бы один из них помедлит, кто-то обязательно сможет помочь. Только даже удерживая эту мысль, Ёнджун не мог почувствовать спокойствие. Что-то внутри его глодало, не давая покоя. У них есть шанс укрыться, он знает какое именно место предложит бабушка, но всё равно сердце сжимается слишком сильно, предчувствуя неладное.       Обе женщины осознавали, что выходить на улицу не безопасно, ведь не вся армия будет занята захватом центром провинциального управления. Другая будет доказывать, что полноценно город принадлежит другой власти. Только оставаться в доме в сложившийся ситуации ещё опаснее, в самом здании они легче всего будут пойманы.       Слышны крики людей, некоторые пробегают мимо, но Ёнджун старается в сторону дороги даже не смотреть. Он сжимает сильнее ткань одеяния на груди и следует за бабушкой на задний двор. Кажется, что их окликают со спины, но гул от стука сердца так громок, что парень почти не слышит происходящее вокруг. Лишь ощущает, как близкие люди переходят на быстрые и резкие движения. Значит не зря присутствовало дурное предчувствие в груди. Что-то идёт не так.       Его матушка подбегает быстрее к навесу с сеном, открывает крышку погреба и помогает залезть сначала сыну, после следует за ним. Третий человек в темноту земли не спускается. Пожилая женщина улыбается им и передав дочери масляную лампу, закрывает их убежище. Напоследок бабушка могла видеть лишь растерянный взгляд внука, его ладонь, тянущаяся к родному человеку, чтобы помочь ей спрятаться. Женщина чувствует, что вторгнувшиеся солдаты близко, поэтому заваливает вход сеном, пряча его. Лишь после этого она с трудом забегает за бочки, притаившись там, но всё же позволяет части ткани быть видной. Время, выделенное ей, уже успело пролететь за столько лет. Она уже не молода и прошла все свои возможные пути, поэтому сейчас для неё было важно, чтобы дочь с внуком остались живы.       Поспешные шаги солдат становятся громче, останавливаясь во дворе. В том, что здесь были люди ошибиться они не могли, заметив ранее как кто-то забежал за угол дома. Несколько секунд ничего не происходит, альфы лишь осматриваются, ища места, где могли бы прятаться люди, но один из них обращает внимание на ткань бежевого цвета, выступающая между бочками. Больше не желая тратить время, мужчина подходит к ним и ударом ногой опрокидывает в сторону бочку. — Где остальные? — Касается он кончиком меча шеи женщины, заставляя её прижаться сильнее спиной к деревянным сосудам позади. — Здесь только я, так что довольствуйтесь мной, — приподнимает она подбородок, не желая поддаваться им. — Где остальные? — Твёрже спрашивает напарник альфы. — Был виден ещё кто-то. — Не знаю.       Бесстрашный взгляд напротив начинает выводить из себя солдата, но покидать этот двор без чего-то ценного он не собирается, поэтому говорит напарнику осмотреть внимательно каждый уголок. Старушка явно что-то скрывала, раз держалась так непокорно. Была бы здесь одна, ей незачем было стоять горой. Не сводя со старушки взгляд, альфа так же начинает обводить двор, смиряя внимательным взглядом каждый возможный уголок. — Ублюдки, — шипит женщина не сдержавшись. — Смеритесь, — бросает мужчина, не прерывая свой осмотр. — Теперь у вас новый правитель, вы часть самой империи. — Пусть сам Бог меняется, но людей не трогайте, особенно омег. Чем они провинились перед вами, если вам власть нужна, ублюдки?       Только слова старушки его уже не интересовали, как только среди сена под навесом замечает текстуру напоминающую древесину. У самого строения пола не было, поэтому в случае, если присмотреться внимательно, можно было заметить, что части доски среди сена совсем не место. Проверяет реакцию женщины на свою находку и не сводя с неё взгляда, ступает к навесу. Хоть та и старалась не выдавать себя ничем, чувствовалось как веяло напряжением.       Небрежным движением ноги он убирает сено, сразу довольно улыбаясь, когда понимает, что доски совсем там не случайны, а являются на самом деле входом в помещение под землёй. Не теряя больше времени тянет за металлическое кольцо и откинув небольшую дверь, замечает в подвале две фигуры, освещённые тёплым, слабым светом лампы. — Так-так, что тут у нас? Всё-таки отсюда мы одни не уйдём. Выходите сейчас же, иначе бабка умрёт. — Не выходите! — Сразу протестует женщина, норовя как можно быстрее подняться и побежать защищать родных, только ей препятствует второй солдат, который в подтверждение слов напарника приставляет вновь меч к горлу.       Вокруг всегда твердили, что несмотря на то какой бы сложной не была ситуация, всегда можно найти из неё выход. Быстро продумать всевозможные сценарии в голове, выбрать самый подходящий и насколько возможно выполнить его. Только у Ёнджуна не получается воплотить в жизнь этот совет. Сколько бы судорожно он не думал в подвале как можно будет выкрутиться из ситуации, когда эту дверь откроет чужой — придумать что-либо стало бы непосильным действием. В голове пустота и темнота. Острому уму, удающемуся придумать самые несуразные и хитрые пакости, сейчас было невозможно сообразить план спасения, что являлось на самом деле решительным шагом в его жизни.       Солдат смотрит на него с матерью сверху вниз, преграждая путь солнечным лучам, нависая словно мрачной тенью над ними. Но омега понимает, что скорее эта темнота силится обрушиться на него и ухватив, затянуть поглубже. Ему стоило бы бороться, попытаться изменить ход событий и остаться здесь со своими родными, живым и невредимым. Но есть ли смысл Ёнджуну рисковать, если он прекрасно осознаёт, что ничего не мешает альфам во дворе исполнить свои угрозы. Для них это будет всего лишь очередная пролитая кровь в этой войне. — Оставьте их, заберите меня. Вам нужна молодая сила. — Как предусмотрительно, — хмыкает альфа, выпрямляясь. — Именно такие как ты нам и нужны. Вылезай быстрее, не играй с нашим временем.       Внутреннее чутье вновь не подвело Ёнджуна, осознавая, что изначально плохие ощущения у него появились насчёт себя самого. Отстраняется от груди матери, подбадривающе улыбаясь ей, хотя внутри сам не знает куда деваться от отчаяния. Ему не хочется, чтобы Ынён запомнила сына со слезами на глазах, сломленным и напуганным, поэтому предотвратив попытки матери остановить его, Ёнджун поднимается из подвала и закрывает за собой дверь. Пусть в самом деле заберут его, а родных не смеют трогать.       Альфа хватает парня за руки осматривая внимательно на наличие украшений, отмечает красивую одежду и незаурядную причёску с распущенными волосами. Заключение лишь одно и безошибочное — они нашли незамужнюю омегу. Как раз то, что нужно было и с этого места с пустыми руками они точно не уйдут. — Неси к остальным, — толкает он Ёнджуна к своему напарнику, после первым проходит вперёд, направляясь обратно к дороге.       Не так он себе представлял, что будет покидать родительский дом — в сопровождении двух незнакомых альф в туманное направление. Ещё утром Ёнджун прижимался к матери с бабушкой, молясь о том, чтобы защита выдержала и смерть не начала ходить рядом с их двором, а уже сейчас он со слезами оборачивается, осматривая дом. Скорее всего, парень в последний раз видит всё окружение, включая семью от чего трещина в сердце появляется неожиданно, но резко. Отдавшийся резкий звук в ушах, заставляет Ёнджуна повернуться вперёд, зная, что, если увидит их ещё раз, слёзы не смогут удержаться на ресницах.       До самой центральной площади, в сторону которой его вели, Ёнджун шёл, не поднимая головы. Ему и не нужно было этого делать, чтобы ощутить ужас от того, что происходило вокруг. Крики людей, едкий запах дыма, лязги мечей, всё смешивалось воедино, вызывая желание укрыться руками и спрятаться от происходящего вокруг. Нигде не было спокойно. Каждая улица города была утоплена отчаянием.       Центральная площадь даже сейчас была оживлённой, становясь местом встреч для многих людей. На этот раз весело здороваются чужаки, а местные жители опускают головы от страха и следуют за солдатами, что привезли их сюда. Главное административное здание было полностью захвачено, рынок разгромлен, а в храмах гулял лишь ветер. Ничего из привычного для Ёнджуна на этом месте не осталось. Лишь люди, снующиеся по делам из одной стороны в другую, всё ещё могли напоминать ему о временах до этого самого дня, но и это не помогало из-за формы, которую носили вторгнувшиеся солдаты.       Сопровождающие его солдаты перекидываются парой слов с проходящими мимо коллегами, не останавливаясь ни на секунду и продолжая свой путь. Ёнджун лишь бегло осматривается, чтобы понять, куда его ведут. Теряется в пространстве из-за быстрого перемещения людей вокруг, от переживаний кружится голова, но, стараясь держать себя в руках, парень глотает ком застрявший в горле. Среди солдат Чхве замечает вдруг яркие пятна. Слегка прищурившись, присмотревшись, парень осознаёт, что впереди несколько омег, которых уже встречал в городе. Их выстраивают в одну линию, не руководясь какими-либо критериями, пока двое мужчин омег стояли недалеко, наблюдая внимательно за всем процессом.       Не успел даже осознать, как быстро сократилось между ними расстояние, но Ёнджуна толкают к остальным омегам и ему так же быстро находят место в выстроенном ряду. Мужчины, стоящие совсем недавно рядом, подходят к первому парню в начале ряда и начинают осматривать каждого. Ощущение того, что они сейчас предстают перед этими людьми товаром, сразу рождается в Ёнджуне. Поставили каждого друг за другом, оценивают по очереди, смиряя со своими личными стандартами, но их даже не покупают. Их родные не получают ничего взамен за своего ребёнка, лишь его пустующее место в доме и ручьи слёз родителей.       Абстрагируясь от оценивания парней, Ёнджун вздрагивает, когда на предплечье омеги рядом опускается рука одного из мужчин и выводит того из ряда. — Свободен. Иди домой.       В груди вспыхивает моментально луч надежды. Некоторые всё-таки не соответствуют их стандартам по неизвестным причинам, значит и Ёнджун может показаться им лишним среди всех остальных.       Дыхание чуть ли не останавливается, когда перед ним останавливается один из мужчин, пока второй проходит дальше. Ближе сразу бросается в глаза, что оставшийся омега ещё молодой парень, в отличие от своего коллеги. Прерывая мысль Чхве, его хватают за подбородок и приподняв слегка голову, внимательно осматривают, обращая внимания на черты лица, стараясь не упустить ни одну из деталей, иногда поворачивая голову в разные стороны. Нахмурившись, рука парня скользит в сторону и касается аккуратно рыжих волос Ёнджуна, словно боясь обжечься от их цвета. Закручивает тонкий локон на палец и всматривается в глаза напротив, после чего довольно улыбается, отступая на шаг. — Остаёшься, — объявляет он и поворачивается, чтобы ступить дальше. — Его отпустили, а меня нет? Почему? — Возмущённо спрашивает Ёнджун, позволив словам вырваться из груди из-за того, что надежду потушили так же быстро, как и мгновенно та вспыхнула. Не было и секунды обдумать слова, те образовались из обиды на несправедливость его участи. — Потому что ты подходишь. — Для чего и как я подхожу? Я ведь даже несовершеннолетний, отпустите меня!       Парень, отвернувшись спокойно от Ёнджуна, бросает короткий взгляд на трёх омег впереди, которые остались после его коллеги машет им рукой, давая знак того, что они свободны. — Да почему я? — Растёт возмущения Чхве. — У меня ужасный характер и я буду устраивать одни проблемы! — Будешь устраивать проблемы, тогда, в первую очередь, ты навредишь себе, — поворачивает парень голову в его сторону. — Отпустите меня домой. У вас своих детей нет? Как вы можете так поступать, мне ведь всего лишь пятнадцать. Прошу, отпустите и меня также, как и остальных. — Я сказал, что ты проходишь в гарем и точка. Моё решение неоспоримо.       Гарем. Одно лишь произнесённое слово, но уже проходится холод по спине от наступившего страха. Место вселяющее ужас в каждую омегу стало для Ёнджуна следующим местом прибытия. Хотелось сорваться на бег, спрятаться насколько далеко возможно, больше не высовываться никогда, но парень понимал, что такого обстоятельства у него нет. А если и получится скрыться от них, Чхве боялся, что за это понесут наказание его матушка и бабушка. Жизни родных для него были важнее. Не хотелось рисковать самым дорогим, что было для него. Ёнджун попадёт в гарем, это никаким образом не избежать. А осознание было слишком реальным, било, словно молоточком по голове, заставляя понять, что это не просто кошмар, а действительность, и пульсирующая боль в груди и висках тому прямое доказательство. Отчаяние заставляет его опустить голову, и тихо всхлипнув, прикусывает нижнюю губу, чтобы никто больше не услышал. Остаётся лишь молча ждать своей участи.