Другой взгляд

      Это была катастрофа.              Кира приближалась настолько стремительно, что у Кати даже не было шанса спастись, ретировавшись из автомобиля. Глупая мысль спрятаться под торпеду сразу же улетела мимо, ведь она не ребёнок, которого там можно не заметить.              Испугано, словно её застали за ужасным преступлением, девушка посмотрела на Александра, взгляд которого никак не изменился, разве что процедил недовольно:              — Теперь ваш вечер не только мой.              Серьёзно? Это всё, что его волновало сейчас?              Воропаева обогнула машину спереди и постучала в стекло Александра, скрестив руки на груди. Катя же принялась молиться всем богам, даже греческим и японским, чтобы разговор прошёл в адекватной плоскости.              Мужчина же в это время опустил стекло и ленивым голосом протянул:              — Да, Кирюш?              Вся гамма испытываемых Кирой эмоций в ту же секунду отразилась на её лице. Недоумевающе она смотрела то на брата, то на девушку, вжавшуюся в сидение.              — Не хочешь объяснить, что происходит?              Они что, на ковре у директора? Или их мать застукала за чем-то постыдным?              — Не поверишь, мы разговариваем.              Киру не устроил ответ брата, она начала открывать заднюю дверь, Катя же поспешила выйти, чтобы уступить ей своё место, но Александр удержал её за руку.              — Ты сидишь здесь. Кира садится на заднее.              Да где ж она нагрешила, чтобы словить такие проблемы? Не один, так другой, не другой, так третья.              — Идти в Зималетто разговаривать опасно, женсовет ещё не весь ушёл. Кафе тоже сомнительно, если Андрей узнает, то у него в первую очередь, будут вопросы к Кате, — высказала своё предположение Кира. — Если отвезёшь нас вдвоём, то, если кто и увидит, подумает, что Кате ты помог по доброте, — она запнулась, — душевной.              — Т-тогда я тем более должна сидеть на заднем.              — Кать, — Воропаев обратился таким голосом, что продолжать речь не нужно было. Всё внутри неё сжалось от его голоса, но совершено не из-за страха.              Кира же сканировала происходящее. Её брат мило общается с Пушкарёвой.              Дорога была абсолютно безмолвной. Каждый из них сидел, погружённый в свои мысли и лишь изредка они слышали недовольные комментарии Александра некоторыми водителями.              Катя сидела поникшая, хоть и, объективно, ни в чём дурном не была повинна.              — Кир, ты в ней дыру прожжёшь, — пошутил Воропаев.              — Я не могу понять, что она делает в твоей машине.              А может вы бы это без меня обсудили, — подумала Пушкарёва.              — Я уже отвечал: разговаривали.              Происходящее никак не помогало Пушкарёвой.              — О чём? Она шантаж…              Катя вздрогнула от предположения Воропаевой и вжалась в сидение сильнее, хотя куда уж дальше, от голоса Александра:              — Кир, я пригласил её поговорить, причины – наши личные, которые ни коим образом не касаются ни тебя, ни Жданова, ни Зималетто.              — Я всё равно не понимаю…              — А тебе и не нужно, это мои отношения, которые никого другого, кроме меня и Кати, не касаются.              — А, то есть ты в мои отношения лезть можешь, а я нет?              — Не путай тёплое с мягким. Твои отношения со Ждановым и мои с Катей – полярные вещи. Да и ты сама в кои-то веки начала открывать глаза на действия Жданова.              — Катя, — Кира обратилась к девушке, — надеюсь, мы поговорим лично и всё обсудим.              — Я, — чётко выделил Воропаев, — с тобой поговорю, не трогай её.              — А что она сама не сможет объяснить, какие между вами отношения?              — Кира, — предупреждающе начал Воропаев, но сестра была непреклонна.              — Помимо этого, мне есть что ещё обсудить с Катей.              Воропаев сперва отвёз Катю, затем Киру домой.                     ***              Кира в течение недели не сводила глаз с Кати и всячески за ней наблюдала и анализировала. Воропаев, загруженный на работе, не появлялся в стенах Зималетто.              Пушкарёва всячески пыталась игнорировать этот глаз Саурона, но получалось едва ли хорошо.              Задержалась она исключительно из-за своей инициативы, поэтому поспешила расставить все точки над «ё». Кира, если верить словам женсовета, собиралась задержаться на работе.              Что говорить, как объясняться – девушка не придумала, понадеялась на то, что её импровизационная речь выйдет сносной, ведь говорить она собиралась честно, по крайней мере планировала.              Проходя к одному из коридоров, Катя остановилась возле двери.              — Представляешь, Кир! Твой братец сказал, чтобы я обращалась к нему только по имени-отчеству и если посмею распространять слухи, то меня ждёт ответственность.              Голос у Клочковой был до жути недовольный, а Кате так стало хорошо на душе. Воропаев и словом об этом не обмолвился. Только сказал, что решит вопрос, не уточняя как, не впутывая её в эти проблемы.              Он сказал – он сделал.              — Не пришлась ты ему по душе, — отшутилась Кира.              — Слушай, у него же никого нет, верно? Малиновский… ты же знаешь, эта Тропинкина на него посматривает, а мне нужен… ну запасной вариант. Кира, — лепетала Виктория, — уговори своего брата на ещё одно свидание! В этот раз у меня всё получится.              — У него… появилась девушка, которая его заинтересовала. Зная Сашку, если он взялся за дело, да так настойчиво, насколько я могу судить, у тебя нет ни малейшего шанса изменить его мнение.              — Кто она? Она лучше меня?              — Это решать ему, а не мне. Тебя бы я не пожелала своему брату в качестве ни девушки, ни жены.              — Да ну тебя, ещё подруга называется.              Если Кира так говорила, то все действия Воропаева действительно настолько серьёзны? Нет, она уже, и сама это поняла, но…              — Кстати, Кир…не одолжишь мне немного денег?              «Ещё бы я хотел отвадить от Киры не только Жданова, но и Клочкову. Та ещё пиявка», — вспомнились слова Александра.              Пушкарёва, в надежде прервать жалобный плач, резко дёрнула дверь на себя.              — Кира Юрьевна, я бы хотела с вами поговорить.              Стоило отдать ей должное; на Катю, кроме своего вездесущего взгляда, Кира не давила и никак не пыталась оскорбить.              — Слушай, Пушкарёва, ты не видишь? Мы разговариваем.              — Конечно, проходите в мой кабинет, я закончу разговор и приду.              ***              Кофе в кружке остывал, Кира, рассматривая свою документацию, ждала, когда Катя решится начать говорить.              — Мы с Александром Юрьевичем не в отношениях, — начала Катя сразу с объяснения их отношений.              — Думаю, это вопрос времени.              Катя чуть подавилась и прокашляла. Уверенный тон Воропаевой не столько насторожил, сколько призвал отнестись к действиям Александра ещё серьёзнее – куда уж – ведь червь сомнения всё равно ползал где-то внутри и каждый, каждый раз, когда Александр приближался к ней слишком близко и речь не только о физической близости, ей хотелось отстраниться, словно действия и слова мужчины обжигали.              — Вы так уверены в этом? Это может быть просто жел… — и осеклась, вспоминая слова Александра.              — Мой брат сложный человек, но явно неплохой.              — Это и я знаю.              — Как давно?              — Давно что?              — Вы знакомы.              — В тот день, когда Андрей Павлович вернул меня в Зималетто.              Кира хмыкнула, Воропаев ей ничего не рассказал тогда, только смиренно слушал её жалобы.              Разговор свернулся. Кира углубилась в свои документы, Катя же пила чай, стараясь не поднимать взгляда на Воропаеву.              — Катя, — девушка напряглась, — честно, я желаю своему брату лучшего и, если он выбрал вас – я приму его выбор. Не стоит меня так бояться. Я… тоже была неправа, когда относилась к вам предвзято и судила по внешности. Это меня не красит, но прошу понять и, по возможности, простить. Ещё я так вас и не поблагодарила за тот раз. Вы были не обязаны, но всё же помогли несмотря на моё к вам отношение.              Девушка робко кивнула, согревая руки кружкой чая. Что ответить на эти слова? Ведь Катя в голове себе уже представила, что Воропаева будет эдаким драконом, которого нужно будет одолеть, но на деле это оказался бумажный тигр .              — Кстати, — как бы невзначай начала Кира, — Саша будет отсутствовать какое-то время. У него командировка.                     ***              До этого, Катя и представить не могла, насколько она привыкла к компании Александра. Она не видела его чуть больше недели, но ей казалось, что прошло несколько месяцев.              Пушкарёвой не давала покоя странная активность Малиновского, который раз через раз заходил к Жданову с какими-то «надёжными, но не проверенными» поставщиками ткани. Катя надеялась, что Жданов всё же не закупит дешевые ткани.              В кабинете было тихо.              Жданов вышел к Малиновскому, Катя же проверяла его планирование, в котором неожиданно появилась поездка в Париж на несколько дней и не с невестой. Из-за того, что Воропаева нет в её сейчас, она даже не знает, что там с Кирой и какое решение она приняла относительно помолвки.              — Катерина Валерьевна, не подскажите, где я могу найти Жданова?              У неё, что, слуховые галлюцинации?              — Да нет, быть не может, — тихо проговорила она и подняла взгляд. В дверном проёме стоял Воропаев собственной персоной.              — Судя по всему, вас проинформировали о моей командировке.              Катя кивнула.              — Так, где Жданов?              — Так вы только к нему пришли?              — С тобой мы погуляем вечером.       — О, Сашка, меня ищешь? — раздался из-за спины Александра голос Андрея.                     ***              Сидеть и ждать Катю на парковке постепенно становилось его привычкой. Если бы он работал в Зималетто – это стало бы его привычной рутиной.              Он пришёл к Жданову, чтобы узнать причину задержки выхода новой коллекции, но кроме невнятных объяснений и вполне уверенного убеждения Малиновского, что всё будет к сроку, не услышал ничего интересного.              В тот вечер, когда они пересеклись с Кирой, Воропаев достаточно чётко и жёстко обозначил своё отношение к «допросу» Кати, но всё равно понимал, что он, из-за своей загруженности, не сможет проконтролировать ситуацию от и до, но отчего-то был уверен, что сестра всё поймёт и без его долгих и нудных объяснений, а даже если не поймёт, он не собирается отказывать себе в своём увлечении Пушкарёвой.              Воропаев почесал затылок и достал сигарету. Поднеся зажигалку к ней, мужчина очнулся.              Не курить в салоне тогда, когда там Катя или тогда, когда он её ждёт – тоже новая привычка.              Кира спросила его почему она ему понравилась, но он не ответил, лишь пожал плечами, словно причина была несущественной. Его удивило то, что сама Катя, постоянно сомневающаяся в его желаниях и чувствах, не задала этот вопрос. Она спросила о его желании, а не о чувствах, сказав, что уступает Клочковой и не выглядит как модель. Поэтому Воропаев посчитал логичным сказать, что он хочет её без причины, без налёта слишком сексуальных форм или чего-то другого. Это желание не было продиктовано недотрахом или желанием, как она сказала, экзотики.              Пушкарёва трусишка. Иногда задаёт до жути правильные вопросы, на которые он, порой, теряется и не знает, что ответить, а иногда спрашивает какую-то ересь, на которую он должен найти ответ.              В первую очередь она не уверена в себе и только во вторую в его чувствах. Что в её жизни произошло из-за чего вполне милая девушка поставила на себе такой крест, словно она не женщина, а бесполое существо, которое никому – ни женщине, ни мужчине – не может понравиться.              Он сел в тёплую машину и устало опустил голову на руль.              Милая.              Когда они столкнулись в первый раз на пороге здания. Она упала больно, Воропаев это видел, но всё равно в первую очередь побеспокоилась о нём, словно сама она для себя была не так важна. Словно чужое благополучие и комфорт были важнее собственного.              Её огромные бабушкины очки упали, показывая мужчине её прекрасные глаза, которые вряд ли кто-то замечал.              Карие, с небольшими вкраплениями зелёного.              Робкая улыбка, неловкие и неуклюжие движения, когда она помогала ему встать, параллельно извиняясь.              Пушкарёва была первой за долгое время, кто не знал о нём ничего, кроме того, что написано в журнале Личность.              Без предрассудков и ожиданий к нему.              Воропаев положил голову на руль. Особой причины не было, ему стало интересно может ли он быть интересен человеку без всяких регалий в виде чиновника, акционера, «друга», прости господи, Жданова. Их взаимоотношения были как чистая тетрадь, которую они могли заполнить тем, что сами считали нужным. Воропаев тогда делил надвое то, что говорила Кира, а Катя, вопреки слухам и козням Жданова, прислушивалась к нему и оценивала всё беспристрастно.              Дверь открылась, Катерина впустила прохладный воздух в салон машины.              — Заставляете меня ждать, Катерина Валерьевна.              — Тогда мы квиты.              Воропаев улыбнулся. Она не говорила, но он понимал: скучала, привыкла. К нему.              — Как прошёл разговор с Кирой? — Воропаев продолжал лежать головой на руле, полностью закрывая от девушки своё выражение лица.              — Всё прошло хорошо. Даже слишком, я была готова к худшему.              Мужчина убрал одну руку, открывая своё лицо девушке. Ему до безумия было комфортно сидеть так и разговаривать.              — Я тоже скучал.              У Кати перехватило дыхание, она не говорила ему о том, что скучала, но он специально сказал так, словно это было само собой разумеющееся.              — Пристегнись.              Катин план оказаться ближе к нему был с треском провален самим Воропаевым. А ведь она только-только решилась…              — Кажется, Виктория ищет новую жертву.              Мужчина цокнул: — Сочувствую бедняге.              — Слышала, как она просила Киру Юрьевну об ещё одном свидании с вами. Кажется, вы плохо донесли свою мысль до неё.              Воропаев напрягся, поднялся и серьёзно посмотрел на Катю, пытаясь понять, как она к этому отнеслась, но девушка, специально отворачиваясь к своему окну, пристегнулась.              — Я…              — Хотя Кира Юрьевна ответила, что у вас появилась девушка, которая вас заинтересовала и сказала, что это настолько серьёзно, что у Клочковой нет и шанса.              — У неё и без вас его бы не было, — кинул Воропаев, пристёгиваясь.              — А если верить слухам, то она бы отлично вам подошла.              Катя рассмеялась. Воропаев же в это время завёл автомобиль и поехал в сторону Москворецкой набережной.              — Хотя на моей памяти и вы не такой ужасный, каким вы представали в слухах, что гуляют по Зималетто.              — И какие же слухи вы обо мне слышали? — ему действительно было это интересно. Её мнение о них, её сравнение сказанного о нём и того, что она видела сама лично.              — Без обид?              — Без.              Катя долгое время молчала, словно пыталась вспомнить всё, что слышала, либо же она их фильтровала.              — Один из основных, который я в первые же дни слышала, это то, что у вас невыносимый характер, что вы невыносимы.              — Какой ужас.              — И не говорите, но я об этом узнала из журнала, так что для меня это не было открытием, — честно призналась Пушкарёва, на что Воропаев хмыкнул.              — То есть вы считаете, что это правда?              — А вы собираетесь оспорить? Характер у вас действительно… — Воропаев внимательно посмотрел на неё, пока выдалась возможность, — сложный.              — Согласитесь, сложный и невыносимый всё же разные вещи.              — Разные, но не полярные, — согласилась Катерина, рассматривая Москву-реку.              — Какие ещё слухи?              — Что вы ищите женщин для свободных отношений.              Александр затормозил на светофоре более резко, чем планировал, от чего Катю инерцией потянуло вперёд.              — Это… не совсем так.              — Вы же помните, что я говорила? Мы не в отношениях, и вы не обязаны передо мной объясняться или оправдывать свои действия.              — Я искал женщин, согласных просто на секс, без обязательств. Но с каждым разом требований становилось больше, а моего желания находить таких меньше. Честно сказать, когда шёл на встречу с Клочковой, то держал в голове мысль, что она может оказаться не такой, какой я её видел. Что всё поведение – это образ, который приклеился к ней, но… нет. Она в действительности такая, какой выглядит.              — Тогда зачем вам я? Вы сказали, что хотите, — Катя покраснела, — но это может быть мимолётным. И когда произойдёт то, чего вы хотите – всё закончится.              — Если бы это было так, я бы уже потерял интерес с вашей неприступностью. Но вот я, везу вас на прогулку, обсуждаю то, что вообще не желательно обсуждать с девушкой, с которой собираешься что-то начать.                     ***              Произошло то, чего Катя никак не ожидала. Разнежившись от тепла и под хриплый голос Александра она уснула в машине и проснулась, когда на улице совсем уж потемнело.              Машина была заведена, а Воропаев стоял рядом с машиной и курил, смотря в одну точку не мигая.              — Как насчёт игры? — спросила она, выходя из машины.              — Какую же? — хмыкнул Воропаев и сразу же потушил сигарету.       Табачный дым ещё не полностью пропал.              — Кви про кво.              — Услуга за услугу?              — Вопрос на вопрос.              Воропаев улыбнулся: — Если у вас есть что спросить, то можете прямо задать вопрос. Я ведь могу задать более каверзные вопросы, Катенька.              Он заглушил машину.              — Так и я могу задать слишком личные, — она заметила искорки в его взгляде.              — Пройдёмся? — спросил Воропаев, протягивая руку, но вместо того, чтобы позволить девушке взять себя под руку, он переплёл их пальцы и повёл вперёд.              — Почему вы так…              — У меня руки замёрзли, погрейте, — вот так наглость. — Я начну. Катерина Валерьевна, вы мне доверяете?              — У меня не было повода вам не доверять.              — А ситуация с Клочковой?              — Я уже отвечала.              Воропаев не услышал того, что хотел, но тот факт, что Катя делала вид или ей действительно было это безразлично, немного огорчал.              — Вы сказали, что никогда не боялись любви. Но в то же время искали отношений без обязательств. Почему?              Катя смотрела, как другие пары прогуливаются по набережной и поняла, что они и сами не выбиваются из этой картины.              — Сложный вопрос. — Воропаев крепче сжал её ладонь. — Когда ты рождаешься с золотой ложкой во рту, всегда наступает момент, когда тебе кажется, что всё, что ты имеешь или хочешь иметь положено тебе по праву рождения. Я безбожно пользовался всем, что попадало в мои руки, абсолютно не задумываясь, как людям по другую сторону. Я выкидывал тех, кто мне перестал быть выгодным и продолжал доить тех, кто удовлетворял меня в самых разных аспектах. Я считал, что в этом ничего такого, ведь мы разные. До одного момента.              — Какого же?              — Я влюбился в девушку, когда вернулся в Москву. Ничего серьёзного. Просто секс, но она зацепила меня, потому что показалась мне похожей на меня. Брала от жизни всё и ни о чём не задумывалась. Мне казалось, что нас тянет друг к другу вдвоём. Я признался в чувствах и…              — Вам отказали?              Воропаев усмехнулся и покачал головой: — Мне ответили взаимностью. Я вступил в отношения, к слову, об этом не знает даже Кира. И всё было прекрасно полгода. Пока в один момент, тот самый друг, о котором я упоминал, не открыл мне глаза. Он сказал: «дружище, долго ещё будешь позволять на себе ездить?». Я не понял, что он имел в виду. Мы с ним тогда поссорились, знаете, когда ты ещё юн и думаешь, что у тебя хотят отобрать счастье из зависти, так вот я и посчитал, что он хочет у меня её увести. Но потом я навёл справки. Девушка, которая представилась мне, в реальности была совершенно другим человеком. Имя, фамилия, семья, статус, всё – филькина грамота. Она использовала мои деньги, которые я ей давал, хвасталась и делала вид другого человека дальше. Я всё ждал, когда момент истины настанет, когда ей, прости господи, станет совестно, но… всё только усугубилось. Лжи стало больше и не осталось даже намёка на её чувства ко мне. Я, глупец, думал, что она врала, чтобы оставаться со мной, чтобы «подходить» мне, но нет. Я ей был никогда не интересен и будет вам известно, у неё был жених.              — И вы? — Катя поглаживала его руку своей.              — Бросил её, разумеется. А вы, Катерина, тоже имеете печальный опыт в отношениях? Вы как-то упоминали слова отца о…              — Я поняла, — закончила за него Пушкарёва. Образ Воропаева, освещённый уличными фонарями, выглядел незнакомо. Его привычное задорное выражение лица сменилось задумчивым, даже немного обеспокоенным. — У меня был неудачный опыт отношений в студенческие годы. Не хочу утомлять…              — Утомите, быть может от этого вам самой станет чуть легче.              Александр повёл её дальше, крепче сжав ладонь. История действительно не стоила того, чтобы слушать её и тратить своё время.              — Я… в то время была ещё невзрачнее, чем сейчас. Надо мной тогда не подшутил только слепоглухонемой. Тогда, да и сейчас, у меня не было особо друзей, а тогда к нам перевёлся один парень. Ну знаете, такой красивый. Все это заметили, — Катя печально улыбнулась. — И я тоже. Но я не разговаривала с ним, да и, честно, у меня не было столько времени, чтобы тратить его на него. Но однажды меня познакомил с ним сокурсник… а он… повёл себя так галантно. Руку мне даже поцеловал. Ну и так вышло, что он начал периодически появляться в библиотеке. Не сказать, чтобы глупый был, просто в предыдущем университете не было некоторых предметов и ему нужно было сдать…              — Академ разницу.              — Да. Ну и в какой-то момент он начал просить меня о помощи. А вы ведь знаете, как некоторым преподавателям всё равно на твои причины, словно их предмет это единственное, на что мы должны тратить своё время.              — Так это была безответная любовь?              — Если бы, — печально выдохнула Катя, рассматривая небольшое облачко пара, сквозь слегка запотевшие линзы. — Я влюбилась не сразу. Он был… везде. Где я, там и он. И вот мы начали встречаться. Вроде бы всё было хорошо: гуляли, разговаривали, он даже цветы дарил, — рассмеялась Катя и поймала непонимающий взгляд, — одну розочку. Но в какой-то момент он заявил, что одних поцелуев ему мало. А мне даже на них было тяжело решиться. Вроде понимаешь, что это естественно, но всё равно думаешь, что постыдно.              — Вы отказали?              — Нет. Заняться этим было тяжело, отец бдит… я их, кстати, знакомила. Ну родителей и Дениса, но он им не понравился. Так вот, пригласил он меня в их общежитие. Там ребята были, веселились… в итоге мы остались одни. Он говорил о воспитании, что мне нужно научиться расслабляться…а потом всё произошло. И конец, — Пушкарёва смущённо отмахнулась.              — В смысле конец? Это напоминает начало.              — Наверно да, в нормальных отношениях. Но не в этом случае. Он исчез.       — Куда? — глухо спросил Воропаев, останавливаясь и всматриваясь в лицо девушки. Катя видела, как его непонимающий взгляд постепенно менялся.              — В универ он перестал ходить, а в общежитии все отмалчивались, говоря, что не знают, где он.              — Зачем?              — А разве не очевидно?              — Кать, — Александр позвал её, притягивая девушку к себе.              — Поспорил. Они спорили кто переспит с той, кто спит с учебниками. Вот так. Но у него были и свои выгоды, помимо денежного вознаграждения, он ещё и учёбу подтянул. Двух зайцев, так сказать.              Катя пыталась держаться, она даже не замечала сколько раз сжимала руку мужчины, не замечала, как часто моргала, чтобы не заплакать, как кусала губы и виновато улыбалась.              А Саша заметил. Он потянул Катерину на себя, протягивая руки вдоль её талии и положил их на спину. Воропаев обнял Катю, крепко прижимая к себе. Девушка положила голову на его грудь, обнимая в ответ.              В то время, когда это произошло, родители конечно же жалели её, но это всё быстро сменилось злостью, негодованием и попреканием. Катя привыкла считать, что это она была виновата.              Что поверила, что влюбилась, что согласилась.              — Запомни, Катя, — раздалось возле уха, сопровождаемо горячим дыханием, — это он ебл… нехороший человек, твоей вины в том, что ты доверилась нет. Слышишь?              А девушка не слышала, полностью растворившись в его крепких руках.