Этот мужчина вынужден содержать семью

      После того, как зерги из Ассоциации защиты мужчин (АЗМ) ушли, на улице пошел дождь. Дождь падал на оконное стекло, и крупные капли скатывались одна за другой извилистыми водяными пятнами. Лу Чэнь медленно засучил рукава и легко сказал:       — Я буду готовить сегодня, хорошо?       Гу Юй на какое-то время был ошеломлен, затем подошел, и нерешительно спросил:       — Неужели вкус готовки роботов для тебя непривычен?       Лу Чэнь был уклончив, но посмотрел на того, кто шел перед ним:       — Тебе не нравятся острые свиные ребрышки, которые я приготовил для нас раньше?       Сказав это, не дожидаясь реакции Гу Юя, он использовал свой светлый мозг, чтобы управлять инвалидной коляской, чтобы та передвинулась ближе к дивану. Повернув подушку сиденья к себе, Лу Чэнь поддержал свое тело обеими руками и переместил нижнюю часть тела в инвалидное кресло. Гу Юй поспешно сказал:       — Не двигайся, я тебя подниму.       — Не нужно, я могу сделать это сам. — сказал Лу Чэнь.       Гу Юй остановился. Лу Чэню просто парализовал ноги, а его мышечная сила все еще была намного выше уровня обычных армейских насекомых. Поддерживая обеими руками всю тяжесть нижней части тела, за исключением нескольких прядей тщательно взъерошенных волос на голове, он даже не вздохнул, и лицо его было спокойным, таким же расслабленным, как когда его ноги были целы. Однако Гу Юй не мог ни подняться, ни опуститься. Его ноги тоже застряли там, он не сделал ни шага вперед или назад, он только нервно смотрел на него.       Конечно же, неприятная ситуация все же произошла. По логике вещей, Лу Чэнь должен был подняться плавно, но инвалидное кресло слегка соскользнуло назад, когда к нему прикоснулись. Чем больше Лу Чэнь хотел приблизиться, тем дальше оно ускользало. Гу Юй сделал шаг вперед, чтобы подержать инвалидное кресло, но, подумав об этом, остановился. Лу Чэнь поднял голову и посмотрел на него темными зрачками:       — Я могу. Я могу сделать это сам, господин.       Гу Юй быстро кивнул:       — Я верю, что ты сможешь, я все еще жду, когда ты приготовишь для меня.       Лу Чэнь улыбнулся. Очень легкая улыбка, неповторимая и красивая. Эмоции редко выставляют напоказ, и все они скрыты в глубине его сердца, и даже тень улыбки откроется лишь очень немногим букашкам. Лу Чэнь отодвинул инвалидное кресло и вдруг понял.       — Я забыл включить ножной тормоз?       Гу Юй тоже ничего не понимал. Он впервые столкнулся с инвалидной коляской:       — Есть ли в инвалидной коляске ножной тормоз?       Конечно же, Лу Чэнь изучил всю информацию в сети, и инвалидное кресло было полностью подчинено ему. Когда Лу Чэнь наклонился, он не слишком сильно двигался. Гу Юй присел на корточки и внимательно изучил руль:       — Там действительно есть ножной тормоз!       Лу Чэнь постучал по опоре рядом с собой:       — Есть также тормоз, которым также можно напрямую управлять здесь.       Гу Юй поднял голову, они посмотрели друг на друга, и через некоторое время он не смог сдержать смех. Почему это так смешно? Поработав долгое время, я забыл о тормозах. Гу Юй снова спросил:       — Помимо бега по земле, может ли он еще и летать, как парящая машина?       Гу Юй — настоящий фанат доспехов, и первым делом дома он обустроил целую комнату, посвященную им. Его также интересовало что-то механическое, вроде инвалидной коляски, и он позвал Лу Чэня, чтобы обсудить это.       Лу Чэнь задумался:       — Тот, что я купил, не годится, но, кажется, на официальном сайте есть тот, который может летать на больших высотах.       Гу Юй просто хотел сказать, давайте купим один и попробуем, но вдруг понял:       — Летающий очень дорогой?       Раньше, когда он что-то видел, он не смотрел на цену, а просто заказывал, если хотел. Но поскольку Лу Чэнь сказал ему, что дома нет денег, тот теперь подсознательно размышляет о цене всего, что видел. Лу Чэнь был ошеломлен на мгновение, вспомнив обстановку, про которую он почти забыл, когда придумывал ее, и слегка кивнул:       — Это должно быть… очень дорого.       Для обычных зергов это должно быть дорого. Даже умная инвалидная коляска, на которой он сидит, — заоблачная цена для обычных зергов. Голова Гу Юя опустилась, он обнял зерг-самку за талию перед собой и потер свою седую голову руками:       — Я такой бесполезный… Лу Чэнь, не волнуйся, я обязательно буду усердно работать, чтобы заработать деньги, чтобы купить тебе такую.       Лу молчал и ничего не сказал, чтобы напасть на самца насекомого. На самом деле, он не хотел инвалидную коляску, которая могла бы летать. Но это напомнило Лу Чэню, он вытащил голову зерг-самца, держал его обеими руками и серьезно посмотрел на него:       — Ты действительно хочешь выйти на работу, лорд-мужчина?       Хотя он был слишком устал, Гу Юй кивнул:       — Я поспорил с мистером Брайаном и остальными, и я хочу поддержать нашу семью, не так ли?       Лу Чэнь задумчиво посмотрел на него и немного подумал, прежде чем сказать:       — Если ты не найдешь работу в течение месяца, ты выйдешь замуж за другую самку и приведешь его в дом?       Гу Юй в шоке посмотрел на него:       — Почему я должен жениться? Лу Чэнь, я рассержусь, если ты еще раз упомянешь об этом.        — Имеешь в виду, что ты солгал мистеру Брайану? — Лу Чэня он совсем не обманывал.       Серые зрачки Гу Юя лукаво засветились:       — Я не лгал ему. Глупый, если я выиграю, конечно, я должен отнестись к этому серьезно. Если я проиграю, я могу это отрицать.       Лу Чэнь сделал паузу и посмотрел на лицо Гу Юя в трансе. Настроение Гу Юя редко меняется. В отличие от Лу Чэня, который не любит показывать свои эмоции, Гу Юй слишком ленив, чтобы выражать свои мысли, слишком ленив, чтобы испытывать различные эмоции. Ленивый, ничем не заинтересованный, словно отделенный целым миром от окружающих его насекомых, таким было первое впечатление Лу Чэня о Гу Юе. Однако он не знал, когда на его глазах эмоции Гу Юя становились день ото дня богаче, постепенно раскрывая свою глубокую, даже детскую сторону. Но это мило.       Лу Чэнь прижал кулак к губам и слегка кашлянул. Гу Юй не заметил странности Лу Чэня и уже думал о том, как заработать денег.       Работа, как это работает? Во-первых, нужна такая работа, чтобы не слишком уставать. Во-вторых, она не должна быть слишком горькой. Опять же, ему нужно было зарабатывать достаточно, чтобы содержать Лу Чэня и себя. Звучит красиво, но он не хотел уставать, а хотел больше зарабатывать. Как может существовать такая хорошая работа в мире? Увидев его горе, Лу Чэнь на мгновение задумался и сказал:       — Господин, вы можете подумать о том, в чем вы хороши.       Как бы хорошо ни знал Лу Чэнь о своем зерг-самце, он имел в виду игры, но Гу Юй подумал о другом:       — Ах, да, скрипка!       Лу Чэнь: «…»       Он серьезно вспомнил настоящий уровень игры на скрипке Гу Юя и какое-то время не мог понять, в чем заключалось отклонение мужской способности понимания. Поскольку Гу Юй боялся усталости, он сдал экзамен в Музыкальной консерватории, которая, как говорили, была очень неторопливой на занятиях каждый день, и его специальностью была скрипка. Как для старой аристократической семьи, скрипка является принудительной частью образования. Это лучшее проявление грамотности, независимо от того, насколько ленив Гу Юй, его отец-самка заставил его выучить кое-что, когда он был ребенком. В начале было нетрудно поступить в Консерваторию. Просто ошибка была неправильным стимулом. Гу Юй изучал классическую музыку, но в колледже он влюбился в профессиональную рок-музыку.       Лу Чэнь догадался по характеру Гу Юя, что от игры на скрипке, которая разрабатывалась сотни лет, легко устать, а вносить новые изменения сложно. Рок-музыка безудержная и необузданная, и она более импровизирована, что очень подходит для исполнения Гу Юя. Так что в течение четырех лет в колледже Гу Юй учился играть на скрипке все хуже и хуже, и ему даже нравилось прививать привычку играть рок-музыку на скрипке, и наставник чуть не преследовал его за это. Конечно, поскольку он зерг мужского пола, репетитор не осмеливается по-настоящему гоняться за ним. И он был в рок-группе в течение четырех лет, и он также выиграл первый приз в командной группе музыкального конкурса кампуса, когда закончил обучение. В результате члены его команды с отличием закончили рок-музыку, а Гу Юя на сто лет занесли в черный список выпускников Академии классической музыки. Это просто черный список академии, так что Гу Юя это не волновало.       Будь то обучение игре на скрипке или игра в рок-н-ролл, ему доставляло немного удовольствия выживать в колледже. После окончания учебы он больше никогда не прикасался к скрипке или к рок-музыке. Лу Чэнь тоже об этом знал.       Поиск работы — это, вероятно, просто небольшое развлечение, которое зерг-самец хочет найти случайно, и через несколько дней он слишком устанет, чтобы делать это самостоятельно. Так что Лу Чэнь пошел с ним и позволил ему порыться дома, чтобы найти скрипку, на которой он учился. В результате музыкальный инструмент многолетней давности покрылся густым слоем пыли, и Гу Юй действительно забросил его. Когда самец его почистил и попытался настроить, звук все еще был точным. Вы также можете увидеть, сколько раз Гу Юй использовал скрипку.       Гу Юй небрежно вытащил из записей набор нот, сунул скрипку себе под шею, опустил глаза и тихо провел по струнам, знакомясь с позицией. Набор движений был плавный, и, на первый взгляд, у него была элегантная и спокойная осанка дворянина. Как раз когда он собирался приступить в игре, на кухне раздался внезапный щелчок. Гу Юй был поражен и, не успев положить скрипку, поспешил на кухню, чтобы проверить ситуацию.       — Лу Чэнь, что случилось?!       Лу Чэнь сидел в инвалидной коляске и наклонялся, чтобы поднять с земли разбитые осколки. Увидев приближающегося зерг-самца, на его бесстрастном лице отразилась легкая паника:       — Господин, все в порядке, просто я разбил тарелку…       Гу Юй присел на корточки, положил скрипку на землю рядом с собой и схватил за ладонь Лу Чэня, чтобы начать проверку. Он вздохнул с облегчением, посмотрев его руки несколько раз, но, к счастью, супруг не пострадал. Лу Чэнь опустил свои тонкие веки и заверил:       — В следующий раз этого не произойдет, на этот раз это просто случайность, раньше я не был бы таким неуклюжим…       — Тсс, — Гу Юй приложил указательный палец к губам, прерывая его мысли о дальнейших исследованиях. — Я знаю, это просто разбитая тарелка, все в порядке.       Кухонный стол можно поднимать и опускать, и он уже давно отрегулирован на подходящую для Лу Чэня высоту. Блюда на горшочке тоже готовы. Кажется, Лу Чэнь случайно разбил тарелку, когда накрывал на стол. Гу Юй смел мусор с земли в мусорное ведро, принесенное Чабби, который подошел, услышав звук, засучил рукава и вымыл его, встал и достал из шкафа еще одну фарфоровую тарелку. Помыв ее, Гу Юй поставил посуду на тарелку и сделал знак Лу Чэню, который смотрел на него:       — Лу Чэнь, генерал-майор, давай поужинаем.        По непонятной причине, после травмы Лу Чэнь чувствовал, что с каждым днем ​​он становится все более лицемерным. Это явно ничего, раньше он даже не моргнул бы, но теперь его это не может не волновать. Независимо от того, игнорировал ли зерг-самец его или тщательно о нем заботился, Лу Чэнь не мог не заботиться, а затем снова и снова проигрывал это в своем уме, чтобы углубиться в свои мысли.       Лу Чэнь посмотрел, как Гу Юй уходит с тарелкой, закрыл глаза и беззвучно вздохнул. Раньше генерал выражал соболезнования тем зерг-самкам, которые были ранены в бою и вышли на пенсию. Некоторые из них были парализованы, как Лу Чэнь, а некоторые были хуже, чем он, с одной лишь конечностью. Какими бы утешительными ни были окружающие их зерги, они всегда выглядят угрюмыми и печальными, а проявить свой интерес к жизни никак не могут ни на что. Эти раненые отставники еще живы, но их сердца погибли на поле боя вместе с другими товарищами. Они постепенно отключаются от общества, не верят в зергов вокруг себя, неуверенные в себе и полны ненависти к себе.       Лу Чэню на самом деле не нравилось это состояние жизни. Он боролся всю свою жизнь, взбираясь по грязи от самого своего рождения, поэтому, даже если настала его очередь быть парализованным, он хочет попытаться жить так, как будто его ноги были целы. Но в итоге все иначе.       Лу Чэнь закрыл глаза, остался на кухне, не двигаясь, через некоторое время открыл глаза, повернул голову и уставился в оконное стекло. На свое отражение. Капли дождя скользили полосками воды, скользили по его лицу, груди, его… ногам, отражаясь в стекле. Отражалось Я, сидящее в инвалидном кресле, не способное двигаться и позаботиться о себе. Он уже знал о своей отставке. Даже если он не хотел этого признавать, Лу Чэнь все же должен был это сделать, ведь то, ради чего он так усердно работал в первой половине своей жизни, теперь навсегда превратилось в мыльный пузырь из-за травмы.       Судьба так жестока. Одно поражение может свести на нет бесчисленные прошлые победы. Гу Юй уже зачерпнул еду из тарелки, но он не стал долго ждать, пока Лу Чэнь выйдет, поэтому быстро последовал за ним. Лу Чэнь увидел в отражении стекла фигуру зерг-самца. Он побежал в спешке, но остановился, увидев появление Лу Чэня, и остался у двери кухни. Лу Чэнь посмотрел на него сквозь стекло. Тонкие черные волосы немного прикрывали его лоб, а в темных глазах отражалась легкая угрюмость.       Гу Юй тоже видел сквозь этот кусок стекла, не сводя с него глаз. Сердце его словно заблокировалось, а теплые огни в комнате, казалось, не могли заслонить хмурый дождь за окном. Лу Чэнь в отражении был таким же угнетающим, как и погода. У него было предчувствие, что если Лу Чэнь будет продолжать в том же духе, однажды он вырвется наружу. Либо в тишине, постепенно раздвигая их двоих, отдаляясь все дальше друг от друга.       Он чувствовал себя неловко за такого Лу Чэня. Это также болезненно для беспомощного «я». Когда две ошибки ладят друг с другом, они всегда должны сначала найти проблему, а затем решить ее. Но ключ в том, готов ли один жук выявить проблему, а другой — решить проблему. Гу Юй всегда считал, что держать жука очень утомительно. Когда его отец умер, он не стал его содержать. Когда Гу Си ушел, он не остался. Потому что он знает, что каждый зерг живет независимо и несет ответственность за каждое решение, которое он принимает, и каждый путь, который он выбирает. Даже если их кровь гуще воды, когда они покинут его жизнь, Гу Ю не останется.       Но Лу Чэнь... Ему потребовалось пять лет, чтобы принять это имя близко к сердцу. Он может оставить весь энтузиазм, инициативу и свежесть своей жизни на Лу Чэня. Что касается других ошибок? Он устал. Его сердце очень маленькое, и оно может только притворяться, что ему не больно от вонзённых шипов. Гу Юй медленно шагнул вперед и обнял его сзади. Не было ни волнения, ни печали. Он просто посмотрел на стекло и тихо сказал:       — Я научусь готовить завтра, хорошо? Ты делаешь это в течение дня, я делаю это в течение дня. Будем готовить по очереди, так же, как тереть живот после еды?       Лу Чэнь медленно поднял голову, его глаза переместились со стекла на него. Его зрачки всегда были глубокими и тихими. Как бы он ни командовал зергами снаружи, стоя перед Гу Юем, он всегда тихо слушает. Перед ним его отношение всегда низкое к праху и глубоко в кости. Тон Гу Юя был невероятно нежным:       — Значит, работа такая же. Раньше ты поддерживал семью, но теперь это буду делать я. Мы по очереди будем поддерживать семью, хорошо, Лу Чэнь?       Лу Чэнь долго молчал. Он подсознательно обдумывал результат своего обещания, будет ли это выгодно им обоим или нет. Но Лу Чэнь также знал, что ему не следует приносить то, что он сделал снаружи, червю-самцу. Он должен следовать своему сердцу. Темные глаза Лу Чэня постепенно растаяли, глядя на Гу Юя, он тоже был невероятно нежным.       — Я действительно не могу тебе помочь, — Лу Чэнь потянулся.       Гу Юй тут же опустил голову и направил голову к нему, позволив ему коснуться своих мягких белых волос. Перед Гу Юем Лу Чень сделал шаг назад. Но Лу Чэнь был все тем же Лу Чэнем, и его нелегко было подловить на сладкие слова самца насекомого, поэтому он держался в шаге.       — Можешь поискать работу, но сначала попробуй, не заставляй себя, если устанешь, ладно?       Увидев, что он готов отступить, Гу Юй уже был очень доволен и Лу Чэнь его послушно заверил:       — Я не буду заставлять. Что касается приготовления пищи, — глаза Лу Чэня сузились в улыбке. — Если ты не взорвешь кухню, все в порядке.       Гу Юю очень не нравился его внешний вид. Он опустил голову и поцеловал свое насекомое в лоб, но этого было недостаточно. Он снова поцеловал каждую щеку, потер нос Лу Чэня и сказал:       — Недооцениваешь мои кулинарные способности, да? Приготовлю что-то для тебя, и кухня не взорвется.       — В лучшем случае просто сожгу кухню, — Гу Юй тихо добавил про себя.       Он также знал, что Лу Чэню может понадобиться много времени, чтобы преодолеть это препятствие в этой аварии. Но неважно, как долго он будет с ним. Гу Юй тоже был в своем сердце и сказал это себе. Итак, жениться на других зерг-самках. Не мечтай…