Любовь в Липовке

Школьные коридоры постепенно пустели, становясь всё тише с каждым пройденным шагом. Едва слышные голоса учеников раздавались где-то вдали, а солнечные лучи, пробиваясь сквозь большие окна, окрашивали пол и стены золотистым светом. Такемичи спешил по коридорам, внимательно изучая таблички на дверях, стараясь отыскать кабинет технологий. Мицуя оставил для него загадочное послание, попросив остаться после уроков, но ни слова не сказал о том, зачем он понадобился. — Где же он? — пробормотал омега, едва слышно для самого себя. Только он свернул за очередной угол, как на встречу ему вышел высокий парень. Он был одет в яркую рубашку с пёстрым узором, поверх которой был накинут чёрный пиджак. Это был Пеян — один из участников Токийской банды мотоциклистов. — Привет, Такемичи! — радостно воскликнул он, махнув рукой. Такемичи поднял голову и улыбнулся, встречая его дружеский взгляд. — Привет, Пеян! Классная рубашка, — сказал он, искренне восхищаясь смелым выбором одежды альфы. Пеян явно не ожидал такого комплимента, ведь его стиль редко вызывал одобрение у окружающих. Немного смутившись, он почесал затылок и, чуть улыбнувшись, ответил: — Спасибо. А я как раз тебя искал. Мицуя попросил меня встретить тебя вместо него. — Вместо него? — переспросил Такемичи, чувствуя лёгкое замешательство, но последовал за парнем. Идти пришлось недолго. Кабинет оказался на втором этаже, в самом конце длинного коридора. Пеян уверенно вёл омегу, пока они не остановились перед дверью с надписью «Кабинет домоводства». — Это здесь? — спросил Такемичи, глядя на массивную деревянную дверь. Пеян кивнул, но не успел сделать и шага, как дверь распахнулась с неожиданной резкостью, заставив обоих немного отступить назад. В проёме появилась девушка с двумя тугими косичками, обрамлявшими её лицо. Чёрные волосы с аккуратно подстриженной чёлкой контрастировали с её серыми глазами, которые в этот момент сверкали недовольством. Она была одета в форму бордового цвета, сшитую явно с идеальным вниманием к деталям, а её чёрная юбка подчёркивала строгий и одновременно стильный образ. Девушка явно была настроена не слишком дружелюбно. — Придержи своих коней, Хаяши! — начала она, прищурив глаза и глядя прямо на Пеяна. — Ты снова здесь, чтобы втянуть нашего лидера в какие-то глупые проделки?! Её голос был громким и уверенным, а осуждающий тон заставил Пеяна растеряться. Он открыл рот, чтобы что-то возразить, но не смог произнести ничего вразумительного. — Нет! Я просто... — начал он, но девушка, даже не дав ему закончить, резко перебила его: — И почему ты вообще притащился сюда в этой уродливой рубашке?! Разве ты не знаешь, что твой безвкусный наряд только раздражает учителей? Ты хоть раз в зеркало на себя смотрел?! Её слова звучали как строгий выговор, от чего Пеян начал выглядеть ещё более смущённым. Такемичи, наблюдая за этим, почувствовал себя неловко и уже хотел было вмешаться, но из глубины кабинета раздался спокойный, но твёрдый голос: — Что здесь происходит? Девушка резко обернулась, оставляя за собой упрёки, и ответила: — Лидер, это снова Хаяши! На её слова в дверном проёме появился Мицуя. Его светлые волосы были аккуратно уложены, а мерная лента, накинутая через плечо, добавляла профессиональной изысканности его образу. На нём была белоснежная рубашка, поверх которой был накинут лёгкий кардиган пастельного оттенка. Увидев стоящих перед дверью парней, он мгновенно понял, что произошло. — Ясуда, это я попросил его привести ко мне Такемичи, — спокойно сказал он, смягчая напряжённую обстановку своим уверенным голосом. Девушка сразу замолчала, опустив взгляд. Её щеки слегка порозовели, словно от стыда за свою резкость. Она отступила в сторону, пропуская парней внутрь, но её строгий взгляд всё ещё задержался на Пеяне. — Заходите, — пригласил Мицуя, жестом указывая на просторный и светлый кабинет. В просторном кабинете домоводства царила умиротворённая атмосфера, словно время замедлило свой ход. Свет ламп мягко освещал помещение, отражаясь от множества разноцветных тканей, разбросанных по столу в художественном беспорядке. В воздухе витали лёгкий запах мыла и свежих материалов, смешиваясь с едва уловимым ароматом древесной стружки от старых столов. Швейная машинка, стоящая в углу, тихо жужжала, будто напевая себе под нос, а рядом с ней, за рабочим столом, сидел Такаши Мицуя. Его взгляд был сосредоточен, пальцы ловко управлялись с иглой, словно следуя невидимому ритму. Каждое его движение — уверенное, точное, почти автоматическое. Лёгкий скрип ткани под руками нарушал тишину, создавая ощущение рутины, но в то же время уюта. На столе перед ним лежали выкройки, ножницы, мерные ленты и другие инструменты, привычные глазу профессионала. Каждый предмет был на своём месте, под рукой, подчёркивая организованность и педантичность мастера. — Глава, можете взглянуть? — раздался осторожный голос одной из девушек. Она подошла к Мицуе с аккуратно сшитой деталью в руках, но её взгляд выдавал сомнение. Такаши поднял глаза от своей работы и внимательно изучил протянутую ткань. Его взгляд был спокойным и доброжелательным, а на губах заиграла лёгкая улыбка. — Здесь лучше использовать шов «назад иголку». Смотри, — объяснил он, беря материал в руки. Его движения были уверенными, голос — спокойным и учительным. Он показал девушке правильную технику, ни разу не выказывая раздражения. — Поняла, спасибо, — она благодарно кивнула, уходя обратно к своей работе. Тем временем у двери стоял Такемичи, тихо наблюдая за Такаши. Его глаза блестели от восхищения, и он, казалось, не замечал, как близко подошёл к столу. Омега ловил каждое движение альфы, каждый его жест. — Подожди немного, Такемичи, — вдруг сказал Мицуя, не отрывая взгляда от своей работы, но, очевидно, замечая присутствие омеги. — Хорошо, — ответил тот, слегка смутившись. Затем, не удержавшись, добавил с искренностью: — Ты, когда работаешь, очень круто выглядишь, Мицуя! Эти слова заставили Такаши замереть на мгновение, его руки остановились. Затем он продолжил работать, но в его движениях появилась лёгкая лёгкость, словно искренний комплимент придал ему ещё больше уверенности. — Спасибо, — коротко ответил он, но его голос звучал тепло. Рядом находился Пеян, который наблюдал за их взаимодействием с лёгкой ухмылкой. — Ты знаешь, Такемичи? — вдруг сказал он, прищурившись. — Мицуя собирается пошить для тебя байкерский костюм. И не просто так, а сделает его лично. Это вообще впервые, чтобы он взялся за такую работу, да, глава? Такаши слегка улыбнулся, но продолжал сосредоточенно работать. — Форма — это не просто одежда. Она символизирует нашу принадлежность и уважение, — спокойно пояснил он. — Я хочу выразить тебе благодарность, Такемичи, за то, что ты спас Дракена и Баджи. Его слова прозвучали серьёзно, но искренне, заставив омегу ощутить тепло внутри. Такемичи замер, не зная, как ответить. — Спасибо... — тихо пробормотал он, слегка смутившись от такого внимания. — Это я должен благодарить тебя, — Такаши отложил работу и встал из-за стола, взяв со стула мерную ленту. — Теперь давай, мне нужно снять с тебя мерки. Ты не против? — Конечно... хорошо, — немного покраснев, ответил омега. Мицуя подошёл к Такемичи ближе, уверенными движениями оборачивая мерную ленту вокруг его плеч. Его пальцы едва касались ткани, но омега ощущал это прикосновение всем телом. Он старался сохранять спокойствие, но лицо выдавал лёгкий румянец. Мицуя снял с шеи мерную ленту и подошёл ближе, вплотную к Ханагаки. Его движения были уверенными, но каждая деталь казалась продуманной до мелочей. Он начал с плеч, аккуратно прокладывая ленту, пока его пальцы слегка касались ткани на плече Такемичи. Затем он медленно переместился ниже, измеряя грудную клетку. Когда очередь дошла до талии, Такаши слегка наклонился вперёд, положив подбородок на плечо омеги, чтобы зафиксировать ленту. Его близость была настолько ощутимой, что Такемичи затаил дыхание. Внутри Такаши будто что-то бурлило. Альфа в нём восхищался каждым изгибом омеги, каждым его движением. Ему хотелось защитить этого хрупкого, но такого решительного мальчика, удержать его рядом. В то же время он чувствовал лёгкое сожаление — ведь всё это время он ревновал Такемичи к ребятам из Тосвы. Омега, со своей стороны, едва сдерживал смущение. Его лицо заливало лёгким румянцем, а глаза старались не встретиться с взглядом Мицуи. — Мицуя? — тихо позвал омега, не выдержав затянувшегося молчания. Такаши вздрогнул, словно очнувшись, и быстро закончил с мерками. — Всё, готово. Подожди немного, — его голос звучал мягко, но в нём слышалась странная, скрытая нотка. Он вернулся к своему столу, а Такемичи стоял на месте, пытаясь успокоиться. Ему было трудно понять, что произошло, но он знал одно — момент между ними был важным, даже если это останется несказанным. Такаши ловко управлялся со швейной машинкой, плавно проводя ткань под иглой. Его сосредоточенность была завораживающей: каждый шов ложился идеально ровно, каждая деталь находила своё место. Наконец, закончив работу, он положил инструмент и окинул взглядом готовую форму. Байкерская форма была выполнена с безупречной точностью, украшенное вышивкой и небольшими декоративными элементами, которые подчёркивали принадлежность к Токийской Свастики. — Готово, — произнёс он, аккуратно встряхнув ткань и расправляя её, чтобы увидеть конечный результат. Затем повернулся к Ханагаки, протягивая ему одежду. — Такемичи, примерь! Омега кивнул, сжимая пальто в руках, и отошёл, чтобы надеть его. Когда он вернулся, все присутствующие замерли. Форма сидела на нём, как будто была создана специально для него — что, впрочем, так и было. Материал плотно облегал его фигуру, подчёркивая линию плеч и талию, а длинные полы пальто свободно развевались при каждом движении. — Как тебе? — спросил Мицуя, глядя на свою работу с лёгкой улыбкой. — Это... невероятно. — Голос Такемичи звучал почти шёпотом, он явно был ошеломлён тем, как хорошо одежда подошла. Но не все могли сохранить спокойствие. Пеян, стоявший чуть в стороне, заметил, как некоторые детали одежды плотно прилегали к телу омеги, выделяя его фигуру. Осознание того, что он слишком долго смотрел на Ханагаки, заставило альфу быстро отвернуться, стараясь скрыть лёгкое смущение. — Ты, наверное, с нетерпением ждёшь завтрашнее собрание, — сказал Пеян, пытаясь развеять напряжение. — Да, — коротко кивнул Такемичи, всё ещё испытывая смесь восторга и неловкости. *** На следующий день солнце медленно опускалось за горизонт, окутывая город мягким золотистым светом. Возле храма уже начали собираться участники банды: шум толпы, звонкий смех и отголоски разговоров наполняли воздух. Повсюду виднелись чёрные байкерские формы с символом Токийской Свастики ,придававшие мероприятию торжественную атмосферу. Для многих это собрание стало не просто поводом подвести итоги после столкновения с Вальхаллой, но и возможностью ощутить себя частью чего-то большого и значимого. В воздухе витало напряжение и любопытство: никто не знал, что именно приготовили лидеры. Тем временем, в стороне от основной толпы, шли трое: Мицуя, Пеян и Ханагаки. Омега, облачённый в новенькую форму, шагал чуть позади, казалось, пытаясь скрыться за спинами спутников. — Почему тянешь время, Такемичи?! — воскликнул Пеян, оглянувшись через плечо. Его голос звучал чуть раздражённо, но с нотками подбадривания. — Мне неловко! — буркнул омега, опуская голову. Ему действительно было сложно привыкнуть к новой роли. Форма Токийской Свастики, которой он теперь обладал, казалась ему символом ответственности, с которой он пока не мог полностью смириться. В глубине души он чувствовал себя не на своём месте. Ещё вчера он был всего ли шь подростком, пытающимся разобраться в своей жизни, а сегодня оказался в центре внимания одной из самых влиятельных банд Токио. Толпа выстроилась перед возвышением, на котором стояли командиры отрядов Токийских Мстителей: улыбающийся Нахоя, серьёзный Мучо, всегда загадочный Кисаки, спокойный Мицуя и харизматичный Баджи. Они смотрелись внушительно, их фигуры выделялись на фоне множества участников собрания, облачённых в чёрные байкерские пальто. Каждый из них был символом силы и авторитета, а их присутствие подчёркивало важность события. Такемичи шёл к ним, стараясь не обращать внимания на многочисленные взгляды, которые ловили его фигуру. Даже несмотря на внутреннее напряжение, он держался прямо, шаг за шагом продвигаясь к центру собрания. Дракен, заметив его, улыбнулся и слегка приподнял руку в приветствии. — Это он, Ханагаки Такемичи? — громко спросил один из присутствующих, его голос эхом прокатился по толпе. — Верно, — спокойно ответил Дракен, не сводя взгляда с Такемичи. — Это он омега? — донёсся ещё один вопрос из толпы. Ханагаки почувствовал, как внутри всё сжалось. Ему было не по себе от того, что его статус обсуждают так открыто, но он продолжил идти, стараясь сохранять спокойствие. Дракен же, словно уловив его настроение, мягко произнёс: — Тебе идёт. Эти слова, хоть и были простыми, прозвучали ободряюще. — Спасибо, — тихо ответил Такемичи, инстинктивно поглаживая руку, чтобы немного успокоить себя. Остановившись перед командирами, он глубоко поклонился, выражая своё уважение. — Я рассчитываю на вас! Дракен кивнул, а Майки, появившийся из-за спин своих товарищей, привлёк всеобщее внимание. Его маленькая фигура казалась особенно величественной на фоне собравшихся, а спокойный взгляд заставлял толпу замереть в ожидании. — Начнём собрание, — коротко сказал он, а затем обратился к Такемичи: — Для тебя оно важно, приготовься. На сцену за Майки поднялись Ханма Шуджи и Казутора Ханемия. Их появление вызвало небольшой шок у присутствующих. Для многих они всё ещё оставались врагами, а их роли в «Вальхалле» — символами разрушения и хаоса. Ханма, высокий и уверенный в себе, с лёгкой улыбкой смотрел на толпу. Его взгляд скользнул к Такемичи, и альфа задержал на нём своё внимание. Взгляд был острым, но в нём чувствовалась игра. Омега невольно встретился с ним глазами, но выдержать этого давления не смог и отвернулся. — В день "Кровавого Хэллоуина" между нами и «Вальхаллой» была разница в сто пятьдесят человек, — начал Майки. — В этой ситуации каждый принёс свой вклад в победу Токийских Мстителей. Затем он указал на Ханму. — Я дам слово проигравшему заместителю «Вальхаллы», Ханме Шуджи. Ханма, не теряя своей лёгкой ухмылки, выступил вперёд и начал говорить: — Я, Ханма Шуджи из «Вальхаллы». В этой битве у нас не было главы, поэтому проигрыш был неизбежен. Но теперь «Вальхалла» решила войти в состав Токийских Мстителей. Толпа загудела. Кто-то из участников громко воскликнул: — Это значит, что в рядах Токийских Мстителей будет четыреста пятьдесят человек?! — Ого, мы станем ещё сильнее! — «Свастоны», вперёд! Возгласы одобрения прокатились по толпе. Майки поднял руку, призывая к тишине. — Тот, кто помог мне встретиться с Ханмой, был один из командиров Токийской Свастики— Кисаки Тетта. Кисаки, поднявшийся на возвышение, выглядел довольным своей ролью. Его улыбка выдавала уверенность в собственной важности. — Это не всё, — продолжил Майки. — Наш командир первого отряда вернулся в ряды "Тосвы"! Толпа взорвалась криками радости. Для первого отряда это было долгожданным событием. — Помимо этого, в наш состав возвращается основатель Токийских Мстителей — Казутора Ханемия. Он войдёт под руководство Баджи в первый отряд. Эти слова вызвали ещё большее удивление. Казутора, выглядевший напряжённым, сделал шаг вперёд и произнёс: — Я собираюсь стать верным другом Токийской Свастики. По воле одного человека я принял предложение лидера и потрачу все силы на восстановление своего имени в этой банде. Такемичи невольно улыбнулся, чувствуя облегчение от того, что Майки действительно простил Казутору. Но в то же время он понимал, что это лишь начало. Всем им предстоит ещё долгий путь, чтобы укрепить доверие друг к другу и стать ещё сильнее. Майки, стоя на возвышении, словно наслаждался напряжённой атмосферой, которую сам создавал, добавляя всё больше неожиданностей. Его голос прозвучал громко и уверенно, привлекая внимание всех собравшихся: — Есть ещё одна новость. — В толпе воцарилась настороженная тишина, все ждали, что последует дальше. — Я хочу образовать ещё один новый отряд из числа ста человек «Вальхаллы». Эти слова были как удар грома среди ясного неба. Люди в толпе начали переглядываться, оживлённо шептаться. Никто не ожидал, что Майки решит расширить ряды так стремительно. — Новый, седьмой отряд будет возглавлять... — Майки сделал паузу, оглядывая толпу своими пронизывающими чёрными глазами, — Ханагаки Такемичи. Эти слова вызвали настоящий взрыв эмоций среди собравшихся. — Что?! — кто-то громко воскликнул. — Ханагаки? Вы шутите? — недоумение сменялось возмущением, а потом вновь возвращалось к удивлению. Такемичи, который всё это время стоял позади, замер на месте. Он не верил своим ушам. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он не ослышался. — Ханагаки Такемичи, подними голову и поприветствуй остальных! — произнёс Майки, смотря на него строго, но без тени сомнения. Такемичи почувствовал, как холодный пот стекает по его спине. Его ноги будто приросли к земле. Он не знал, что ответить, но инстинктивно произнёс: — Майки, я не могу... Его голос дрожал, а слова прозвучали почти как мольба. Однако взгляд Майки, чёрный, как ночь, был неумолим. Он одним своим видом дал понять, что дальнейших возражений не примет. — Я уверен, что это решение единственное верное, — спокойно, но твёрдо произнёс лидер банды. — Оно не подлежит критике и обсуждению. Эти слова прозвучали как приговор. Такемичи сжал кулаки, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Он медленно поднял голову, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. — Хорошо, — прошептал он, едва сдерживая себя. Но эмоции взяли верх. В уголках его глаз появились слёзы, которые, несмотря на все его усилия, он не смог скрыть. Он сам не понимал, почему так растрогался. Внутренняя омега почувствовала нечто похожее на умиротворение, даже радость. Но всё случилось слишком быстро, и это переполнение чувств нашло выход в слезах. — Такемичи, перестань плакать, у тебя будет болеть голова, — неожиданно мягко произнёс Майки, проходя сквозь толпу и приближаясь к нему. Он обнял омегу, слегка прижимая к себе. Этот жест был одновременно успокаивающим и властным. Майки понимал, что взял на себя большую ответственность, сделав Такемичи капитаном, но был уверен, что это правильное решение. Его внутренний альфа рычал, недовольный тем, что довёл омегу до такого состояния, но и удовлетворённый тем, что теперь Такемичи будет находиться под его защитой. — Мне придётся переделать нашивки, — вздохнул Мицуя, наблюдая за происходящим. Такемичи, пытаясь унять слёзы, повернулся к нему и слабо улыбнулся: — Прости, Мицуя. Мицуя покачал головой, но, глядя на Такемичи, не мог избавиться от мысли, какой же тот всё-таки милый. Образ омеги в кимоно, который он видел раньше, снова всплыл в его голове. И тут его фантазия разыгралась. Он представил Такемичи в розовом платье с цветочными узорами, сверху которого был надет мягкий белый свитер. На ногах — лоферы, которые подчёркивали бы его утончённость. Мицуя начал мысленно экспериментировать, добавляя различные элементы: яркие аксессуары, изящные рюши, даже чулки. И тут его воображение зашло слишком далеко. Он представил Такемичи в наряде горничной — короткое платье с кружевами, маленький фартук, ленточки в волосах. Альфа внутри него зарычал от удовольствия, но сам Мицуя тут же махнул головой, пытаясь прогнать эти мысли. — Чёрт, — пробормотал он, ощущая, как щеки начинают гореть. Ему было стыдно за свои мысли. Такемичи был для него словно ангел — милый, невинный, добрый. А он позволил себе думать о нём в таком ключе. Но сколько бы он ни ругал себя, он не мог отрицать, что в этих фантазиях было что-то, что заставляло его сердце биться быстрее. *** Сильный удар пришёлся так неожиданно, что Такемичи буквально почувствовал, как земля ушла у него из-под ног. Он упал, ударившись о землю, но тут же заставил себя подняться. В воздухе уже витала напряжённая атмосфера, словно само пространство сжималось под давлением чего-то невообразимо могущественного. Перед ним стоял парень, который, казалось, возвышался над всеми, как монумент. Его рост и телосложение поражали — высокий, мускулистый до такой степени, что каждый сантиметр его тела говорил о силе. Мускулы, словно выточенные из камня, подчёркивались распахнутой курткой, которая открывала внушительную грудь. Его волосы — бело-голубые, длинные и идеально уложенные, сверкали в свете, как ледяной шёлк, придавая ему ещё больше величественности. Но больше всего внимание приковывали его глаза. Ярко-жёлтые, похожие на золото, они излучали холодную и почти нечеловеческую силу. Эти глаза нельзя было сравнить с мягким янтарным блеском Шуджи Ханмы — в них не было ни капли тепла или игривости. Глаза этого парня были, словно драгоценные камни, холодные, но гипнотические, лишённые эмоций, будто он был воплощением силы и воли. На нём была форма «Чёрных драконов», выделяющаяся своей красотой и агрессивным дизайном. Но если у обычных членов банды куртки были стандартными, то его выделялась особой длиной и кроваво-красным оттенком, как будто подчёркивая его исключительность. Куртка была распахнута, демонстрируя не только грудь, но и татуировки, которые укрывали его тело, словно древние символы. На левой стороне шеи тянулась серия племенных татуировок в виде вихрей, которые, казалось, закручивались в хаотичном танце, уходя вниз к груди. Ниже этих вихрей были заметны рукописные татуировки — словно строки, вписанные в его плоть. Они выглядели как древние заклинания, таящие в себе неведомую мощь. Феромоны, которые исходили от него, накрыли окружающих волной. Резкий запах чёрного перца, острый и пронзительный, словно колючками проникал в нос, заставляя каждого невольно морщиться. Этот аромат не просто выделял его как альфу — он заставлял чувствовать подавляющую силу. Даже обычным бетам он был невыносимо ощутим, что уж говорить об омегах. Такемичи невольно обхватил себя за плечи, стараясь удержать спокойствие, но внутри него всё сжималось от страха. Хината, стоявшая позади, рефлекторно закрыла нос рукой, её лицо побледнело от резкого запаха. — Чёрт, настолько сильный запах, что даже беты его чувствуют... — промелькнуло в голове Такемичи, когда он украдкой бросил взгляд на Хаккая и Юзуху. Хаккай, хотя и старался не показывать слабости, был явно напряжён, его взгляд стал острым, но на лице появилась лёгкая дрожь. Юзуха, напротив, была бледна, её губы сжались, а глаза выражали явное беспокойство. Парень перед ними был не просто сильным — он олицетворял абсолютное доминирование. Казалось, что даже само пространство вокруг него подчинялось его воле. Его аура была настолько мощной, что её можно было буквально почувствовать кожей, словно невидимая рука сжимала грудь каждого, кто оказался рядом. Легкий ветер играл с обрывками газет и мусора, бросая их по асфальту, но никто из собравшихся не обращал на это внимания. Группа подростков стояла вокруг высокой, могучей фигуры Тайджу Шибы, чья аура доминировала над всем пространством. Его огромные руки, чуть сжатые в кулаки, напоминали о звериной силе, скрывающейся в этом человеке. Такемичи, маленький и на первый взгляд совсем безобидный, едва успел моргнуть, как почувствовал, что воздух вокруг него исчез. Всё произошло мгновенно — его резко подняли за воротник куртки, словно это было простейшее действие, а не усилие, требующее силы. Тайджу держал его на весу одной рукой, его огромная ладонь, будто клешня, крепко обхватила ткань. Глаза старшего Шибы холодно блестели, словно он изучал пойманную жертву. — И кто это у нас такой? — проговорил он с низким, угрожающим тоном, скользя взглядом по хрупкой фигуре Такемичи. — Босс, ты же знаешь, сначала бьёшь, потом спрашиваешь, — усмехнулся один из членов «Черных драконов». — Это Ханагаки Такемичи, командир нового седьмого отряда «Свастонов». На эти слова Тайджу лишь усмехнулся, приблизив лицо к омеге. Его тёмные глаза были полны презрения и насмешки, а уголки рта задрались в ухмылке, которая ни на секунду не выглядела доброжелательной. — Командир, говорите? Этот? — он едва не рассмеялся. — Ты шутишь, верно? Голос его прозвучал громче, с ноткой насмешки, эхом отразившись от стен склада. Коконой, стоявший неподалёку, лениво пожал плечами и со скрытой усмешкой добавил: — Да, он дружок Хаккая. Видимо, слишком много времени с ним проводит. Эта фраза заставила Тайджу рассмеяться, но в его смехе не было веселья. Звук был резким, резонирующим и наполненным угрозой. — Ха-ха-ха, Хаккай, так ты привёл ко мне домой капитана «Тосвы»? Что, решил всё-таки вступить в «Черные драконы»? — он рывком отбросил Такемичи на землю, как будто омега ничего не весил. Такемичи приземлился на спину, но едва почувствовал холодный асфальт под собой, тут же вскочил. Его тело двигалось с неестественной грацией, напоминая кошку, загнанную в угол и готовую защищаться до последнего. Его лицо исказилось от напряжения, а глаза сверкали яростью, которую редко видели окружающие. Тайджу прищурился, наблюдая за этим неожиданным проявлением стойкости. Ему нравилось ломать тех, кто пытался сопротивляться. — Хаккай, избей его, — холодно приказал он, не оборачиваясь к младшему брату. — Такемичи не мог знать, чья это территория, — возразил Хаккай, делая шаг вперёд. Его голос был твёрдым, но в нём чувствовалась доля беспокойства. Он знал, что спорить с Тайджу — пустая трата времени. Однако Тайджу даже не моргнул, услышав это. Его лицо осветилось почти детским восторгом от предвкушения силы, которая вот-вот встретится с сопротивлением. — Хаккай, — его голос стал тише, но от этого он звучал ещё угрожающе, — ты действительно хочешь меня ослушаться? Хаккай сжал кулаки, нервно переведя взгляд с Такемичи на старшего брата. Тайджу Шиба двинулся вперёд, его массивная фигура буквально заполнила пространство между ним и Хаккаем. Каждый его шаг звучал, словно раскат грома, от которого хотелось инстинктивно отступить. Он возвышался над младшим братом, словно гора, отбрасывая пугающую тень. Его взгляд был ледяным, а на лице застыла ухмылка, от которой по спине Хаккая пробежал холод. — Ты ведь знаешь, Хаккай, — начал Тайджу, его голос низкий, властный, наполненный непоколебимой уверенностью, — ты мой младший братишка. Теперь ты в "Тосве", но это ничего не меняет. Ты всё равно должен слушаться старшего брата. Семья ведь гораздо важнее, чем друзья, не так ли? Последние слова он произнёс с такой силой, что они будто давили на Хаккая. Младший Шиба невольно шагнул назад, его взгляд был полон страха, но он всё равно оставался на месте. В груди его всё горело от вины. Он знал, что именно из-за него Такемичи оказался здесь. Эта мысль заставляла его сопротивляться, даже несмотря на ужас перед Тайджу. — Семья важна, — пробормотал Хаккай, стараясь держать голос твёрдым, но его слова прозвучали дрожаще. — Но это не значит, что я буду молчать, когда ты поступаешь неправильно. Эти слова только раззадорили Тайджу. Его лицо потемнело, глаза вспыхнули, и он поднял руку, собираясь нанести сокрушительный удар. Его кулак был сжат так крепко, что на костяшках проступили белые линии. — Ты слишком много болтаешь, Хаккай, — прорычал он, замахиваясь. Прежде чем кулак успел достичь своей цели, между Тайджу и Хаккаем встала Юзуха. Её глаза горели решимостью, а тело, хоть и казалось хрупким перед массивной фигурой старшего брата, было твёрдым, как сталь. — Тайджу! — её голос был резким, но полным ярости. — Не смей прикасаться к Хаккаю! Её слова только разозлили Тайджу ещё больше. Он переключился на Юзуху, и его рука вновь поднялась для удара. Но прежде чем кулак достиг девушки, его перехватила другая рука. — Хватит! Такемичи, словно молния, оказался между ними. Его рука, хоть и значительно уступавшая по размеру Тайджу, сдержала удар. От напряжения в теле омеги руки дрожали, но он не отступал. Его глаза смотрели прямо на альфу, несмотря на его устрашающую ауру. Тайджу замер на мгновение, не ожидая такой реакции от маленького и, казалось бы, слабого Такемичи. Однако его замешательство длилось недолго. — Ты что, решил стать героем, парень? — прорычал Тайджу, его голос звучал так, словно сам воздух вокруг стал тяжелее. Такемичи, чувствуя, как у него подгибаются ноги от давления, всё же удержался на месте. Он отпустил кулак Тайджу и сделал шаг назад, избегая возможного удара. — Кровные узы не дают права совершать насилие, — произнёс он, его голос звучал уверенно, хоть внутри всё дрожало. — Особенно бить сестру. Он сделал паузу, глядя прямо в глаза Тайджу. — Тот, кто поднимает руку на девушку, настоящий мудак. Не удивительно, что они скрывают свою связь с таким ублюдком. Эти слова прозвучали, словно громкий удар в тишине. Вокруг повисла гробовая тишина, а взгляды всех присутствующих были прикованы к омеге, который не испугался бросить вызов Тайджу. Глаза Тайджу сузились, его дыхание стало громче. Внутренний альфа в нём закипал, словно вулкан перед извержением. Но он не ударил. Вместо этого он стиснул зубы, а его рука сжалась так, что было слышно, как хрустят суставы. Такемичи, несмотря на страх, смотрел на него, не отводя взгляда. Он чувствовал, как его собственные феромоны начали слабое сопротивление, подавленное мощной аурой Тайджу. — Ты храбрец, Ханагаки, — наконец сказал Тайджу, его голос был тихим, но в нём чувствовалась угроза. — Но не забывай, где твоё место. Тайджу, словно разъярённый бык, двинулся к Такемичи, его тяжелые шаги сотрясали землю. Его огромная фигура возвышалась над омегой, который, несмотря на дрожь в теле, стоял на месте, не делая попыток убежать. Его взгляд был холодным и полным презрения, словно он смотрел не на человека, а на насекомое, которое следовало раздавить. — Не лезь в дела семьи Шиба, — прорычал Тайджу, его голос звучал так низко и громко, что заставлял остальных инстинктивно отступать. — Раз мой брат настолько слаб, я всё сделаю сам. Смотри внимательно, Хаккай! Его слова прозвучали, словно приговор. В следующее мгновение Тайджу с небывалой скоростью для его массивного тела взмахнул рукой, целясь в лицо Такемичи. Омега успел поднять руки, чтобы блокировать удар, но сила была настолько огромной, что он отшатнулся, едва удержав равновесие. **Первый удар.** Гулкий звук удара эхом разлетелся по пустой улице. Такемичи почувствовал, как резкая боль разрывает кожу на его руке, но он не упал. Его ноги дрожали, но он продолжал стоять, тяжело дыша. Тайджу нахмурился, его взгляд стал ещё более холодным. — Неужели ты действительно решил сопротивляться? — ухмыльнулся Тайджу, его зубы блеснули в ночном свете. **Второй удар.** На этот раз кулак Тайджу врезался в скулу Такемичи. Парень не успел полностью уклониться, и сила удара отбросила его назад. Он упал на землю, почувствовав, как мир вокруг него пошатнулся. Лицо загорелось болью, а в уголке глаза уже появилась капля крови. Тайджу не дал ему времени прийти в себя. Он шагнул вперёд, схватив омегу за воротник его рубашки, и рывком поднял его на ноги. — Ты жалкий, — процедил Тайджу, глядя на Такемичи с такой ненавистью, будто тот был причиной всех его бед. — Думаешь, пара ударов изменит что-то? **Третий удар.** На этот раз кулак Тайджу врезался в живот. Такемичи вскрикнул, его дыхание перехватило, а ноги подогнулись. Он закашлялся, пытаясь вдохнуть, но воздух словно застрял в лёгких. Его тело сотряслось от боли, но он продолжал стоять, опираясь на руку Тайджу. — Всё ещё стоишь? — насмешливо произнёс Тайджу, бросив омегу на землю, словно ненужную куклу. Такемичи упал, его ладони с шумом ударились о холодный асфальт. Лицо пылало, кровь текла из разбитой губы, а синяки начали проступать на скулах. Но даже в таком состоянии он поднял голову и встретил взгляд Тайджу. — Ты... никогда... не поймёшь, — выдохнул он, его голос был слабым, но в нём всё ещё слышалась твёрдость. **Четвёртый удар.** Этот удар был самым сильным. Тайджу врезал ногой в бок Такемичи, и тот, как тряпичная кукла, откатился в сторону, ударившись об стену. На секунду всё вокруг потемнело, зрение омеги помутилось, а в ушах звенело. — Босс, хватит! — голос Инуи разорвал тишину. Он шагнул вперёд, словно пытаясь остановить своего лидера. — Он и так уже на грани. Слабак может и подохнуть. Тайджу бросил взгляд на Инуи, его глаза горели гневом, но он всё же остановился. Его тяжёлое дыхание вырывало облака пара в холодном воздухе, а кулаки всё ещё были сжаты. Такемичи, лежа на земле, слышал голоса вокруг, но они были далекими, словно сквозь плотный туман. Боль пульсировала в каждой клетке его тела, но, несмотря на это, он с трудом поднял голову, его взгляд встретился с Тайджу. — Ты думаешь, что сила — это всё, что имеет значение... — прошептал он, едва шевеля губами. — Но ты неправ... Эти слова, хоть и слабые, заставили Тайджу замереть. На мгновение в его глазах промелькнуло нечто похожее на удивление. Но это чувство тут же исчезло, сменившись прежней холодностью. Тайджу поднял кулак, и все вокруг будто застыло в ожидании. Он был готов нанести следующий удар, его тело напряглось, мышцы виднелись под натянутой кожей, и в его глазах загоралась агрессия. Однако в момент, когда он размахнулся, что-то твёрдое и тяжёлое неожиданно встретилось с его головой. Сильный удар заставил его замереть. На мгновение всё поплыло перед глазами, и боль пронзила виски. Он схватился рукой за ушиб, почувствовав, как кровь сочится из небольшого разреза на его коже. Это было нечто неожиданное — что-то, что выбило его из привычного ритма. Тайджу резко обернулся, не понимая, что произошло, и сразу заметил камень в руках Такемичи. Камень был достаточно крупным, чтобы нанести ущерб, но омега не смотрел на него с лицом, полным злости или боли. Наоборот, его взгляд был серьёзным, даже холодным. Темные глаза, словно поглощённые глубиной океана, были полны не только решимости, но и какой-то тягучей силы, которая заставляла воздух вокруг них становиться тяжелым. Тайджу почувствовал, как его собственная уверенность начинает колебаться. Перед ним стоял человек, которого он считал слабым и беззащитным, но теперь что-то в его взгляде заставляло Тайджу на мгновение усомниться в себе. Этот омега был другим, его аура изменилась, стал ощущаться внутренний драйв, который просто нельзя было игнорировать. Слова, которые он произнёс в ответ на угрозы Тайджу, были тихими, но наполненными решимостью. Он не грустил, не плакал, не улыбался. Его лицо было спокойным, даже холодным, а его глаза, потемневшие, как бездонное море, смотрели на Тайджу с таким взглядом, что тот невольно почувствовал, как что-то внутри его души сжалось. В этот момент Тайджу ощутил, как его собственная внутренняя сила сталкивается с силой, которая исходила от Такемичи. Альфа как будто почувствовал, что внутренний мир омеги полон какой-то тёмной энергии, готовой вырваться наружу, чтобы отомстить. Это было пугающе — из-за этой энергии Тайджу почувствовал нечто более острое, чем боль или агрессия. Это была угроза, способная разрушить его уверенность. Не успел Тайджу опомниться и снова поднять руку, как его пронзительный взгляд перехватил крик Хаккая. Его младший брат стоял с выражением отчаяния на лице, и его слова эхом прокатились в голове Тайджу. — Стой, брат, я уйду из «Свастонов» и вступлю в «Чёрных драконов», взамен отпусти Такемичи! — Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Тайджу замер, не понимая, как на это реагировать. Хаккай, обычно сдержанный и молчаливый, теперь казался готовым на всё, чтобы спасти Такемичи. Это было совершенно неожиданно, и Тайджу почувствовал, как его агрессия начала ослабевать. Он взглянул на Хаккая, затем снова на Такемичи, и вдруг все в голове стало размытым. — Ты серьёзно? — сказал Тайджу, его голос был низким и глухим, как будто он ещё не до конца осознал, что происходит. Но что-то в его душе начинало меняться. Он осознал, что сейчас он не просто альфа, который доминирует над остальными. Он был на грани потери контроля. Брат его слаб, и теперь единственное, что имел Тайджу — это собственная сила. Но в глазах Такемичи было что-то более мощное, чем сила тела. В них была решимость и жажда справедливости. Тайджу, стоя на ногах, хмурился, его взгляд был острым и настороженным. В момент, когда он собрался нанести очередной удар, кулак его замер, а напряжение, исходящее от всей его фигуры, стало ещё более явным. Он заметил что-то в глазах омеги — что-то серьёзное, что-то, что заставило его замедлить движение. Он медленно разжал кулак, его мускулы, казалось, тянулись к следующему движению, но что-то в его выражении лица изменилось. Тайджу взглянул на Такемичи, и его губы чуть приподнялись в насмешливой усмешке. — "Вот это уже по-нашему..." — произнёс он, его голос был низким и глубоким, наполненным уважением, но с долей угрозы. В его словах звучала странная смесь признания силы, возможно, даже интереса к тому, как омега оказался способен сопротивляться. Однако в его взгляде ещё сохранялась та же неприязнь и уверенность в том, что в конце концов он всё равно будет контролировать ситуацию. Пока слова выходили из его уст, Тайджу стоял с расправленными плечами, словно самоуверенно утверждая своё превосходство. Он следил за Такемичи, его взгляд был непреклонным, но в его глазах читалась тень недооценки. Несмотря на это, он не спешил продолжать бой. Тайджу продолжал смотреть на омегу, его глаза, как всегда, полные огня, словно готовые вспыхнуть в любой момент. Но через секунду Тайджу резко повернулся, отводя взгляд и, наконец, распорядившись уходом своей банды. Чёрные драконы двинулись в сторону выхода, а сам Тайджу продолжал идти, не оглядываясь. *** Когда Тайджу наконец разжал кулак, и Чёрные драконы начали уходить, в воздухе ещё долго висело напряжение. Всё вокруг казалось каким-то мутным, словно мир вокруг омеги замедлился. Боль в теле, особенно в области лица, напоминала о том, как недавно он был на грани разрушения. Нос продолжал кровоточить, и голова слегка кружилась от ударов, которые он успел получить. Но несмотря на всё это, он не упал в обморок, не сломался под ударами, и это, по сути, уже можно было считать маленькой победой. Такемичи стоял, с трудом удерживая равновесие. Хаккай, Юзуха и Хината подбежали к нему, обеспокоенные его состоянием, но он сдержал их, поднимая руку, показывая, что с ним всё в порядке. Он был готов ответить на их вопросы, но просто был благодарен за то, что они были рядом. Он оглянулся и увидел Хаккая, стоящего в некотором замешательстве, как будто разрываясь между своей лояльностью к брату и тем, что только что произошло. — Ты в порядке, Такемичи? — спросил Хаккай с искренним беспокойством в голосе, его глаза были полны сожаления. — Прости, я виноват перед тобой. Ребята меня убьют... — его последние слова были тихими, и его взгляд отвёл, как если бы он пытался скрыть вину, которую он чувствовал. Такемичи посмотрел на него, его глаза были полны спокойствия, несмотря на ушибы и ссадины на лице. Он знал, что Хаккай всё это время пытался найти способ исправить ситуацию, но всё вышло намного сложнее, чем тот мог бы себе представить. — Ты не виноват, — ответил он спокойно, слабо улыбаясь. — Я сам нарвался. Да и неизвестно, что было бы, если бы мы поступили иначе. Мы все оказались в этой ситуации, так что не вини себя. Ты ведь поступил, как мог, сказал то, что нужно было сказать. Хаккай некоторое время молчал, но потом, кажется, успокоился. Он знал, что не мог бы сделать ничего другого, и хотя решение принять тяжело, он чувствовал облегчение от слов Такемичи. Это был момент, когда вся тяжесть ситуации немного снизилась, и хоть они все ещё были далеко от решения, это было начало того, чтобы всё наладилось. — Это лишь малая плата, которую я мог предложить. Да и у меня есть дела в «Чёрных драконах». Не волнуйся. Давай я тебя провожу домой, — предложил Хаккай, мягко коснувшись плеча Такемичи, готовый помочь ему добраться до дома. Такемичи, хоть и был благодарен, но знал, что не хотел беспокоить парня дальше. — Не волнуйся, Хаккай, я доберусь до дома сам, — сказал омега, его голос был уверенным, хотя внутри всё ещё оставалась усталость от пережитого. Он кивнул в сторону Хинаты, которая стояла рядом и молча наблюдала за ними. — Спасибо за всё. Вы действительно помогли мне. Проводив взглядом своего друга, Такемичи попрощался с ребятами и, несмотря на израненность, решил, что лучше доберётся домой вместе с Хиной. *** Когда Такемичи и Хината наконец пришли домой, омега уже чувствовал себя немного лучше, хотя и не мог не заметить, как сильно он был измучен после всего произошедшего. Войдя в гостиную, он застал своего отца на пороге, который явно не ожидал увидеть своего сына в таком состоянии, да и с девушкой рядом. — Такемичи? — отец с удивлением уставился на его избитое лицо, а затем взгляд скользнул на Хинату. Он был явно растерян, но, заметив радость на лице своего сына, сразу понял, что тот всё же в порядке. Его выражение смягчилось, а губы растянулись в лёгкой улыбке. — Рад тебя видеть, Мичи. Как зовут твою подружку? — мужчина обратил внимание на девушку, стоявшую рядом с его сыном. Такемичи, почувствовав тепло отцовской заботы, едва сдержал улыбку. Он был ранен, но несмотря на это, чувствовал спокойствие от присутствия своего отца. Ближе подходя, он вдруг сильно обнял его, прижавшись и чувствуя всю теплоту этого прикосновения. В этот момент ему хотелось просто забыть о боли и переживаниях, почувствовать любовь и поддержку, которую он так давно не испытывал. — Отец! — сказал он, сжимая мужчину. Его голос был полон облегчения и радости. — Я рад тебя видеть. Хината стояла в стороне, слегка смущённая, но её глаза были добрыми. Услышав приветствие от отца, она немного расслабилась и ответила. — Меня зовут Хината Тачибана, приятно познакомиться! — сказала она, слегка улыбаясь и кивнув. — Ну что ж, проходите, проходите, — сказал мужчина, улыбнувшись ещё шире. — Я пока быстренько что-нибудь сварганю, а вы отдыхайте. Он повернулся и пошёл в кухню, будто ничего особенного не произошло, продолжая свою обычную рутину. Однако для Такемичи это было немножко другим моментом — моментом поддержки и принятия, что-то, что он так долго искал в своём доме.