Не ходите к нему, сэр!

      — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, я провожу вас! — к Гермионе и Драко подошел профессор Флитвик и поманил их к дверям за преподавательским столом. — Здесь быстрее!       Лестница до директорского кабинета была неподвижная, прямая, не надо было проходить длинные коридоры. И вышли они из какой-то ниши почти возле Горгульи.       Горгулья пропустила их без пароля, по взмаху руки профессора Флитвика.       — Ничего себе! — удивился Малфой.       — У меня есть привилегии, — улыбнулся Флитвик.       — Эти привилегии называются невербальное заклинание, на которое настроена Горгулья, верно? — улыбнулась в ответ Грейнджер.       — Как вы догадались, Гермиона?       — У вас губы дрогнули, профессор, когда вы делали взмах палочкой! У вас всегда слегка вздрагивают губы, когда вы используете невербальные заклинания!       — А вы наблюдательны! Не зря я считаю вас самой талантливой студенткой в Хогвартсе!       Гермиона рассмеялась.       И вдруг задумалась, а смеялась ли она уже после победы, или это первый раз. Не смогла вспомнить и вздохнула про себя. Вот чего-чего, а беспечности в ней уже больше никогда не будет. Ее и так было немного, а сейчас совсем не осталось.       Директора еще не было. И Гермиона подошла к загадочной картине, пустому портрету Северуса Снейпа. Полотно было спокойно, цвета синеватых сумерек на ясном небе. Интересно, что цвет фона способен меняться! Что он отражает? Внутреннее состояние того, кто должен быть здесь изображен? Или уровень опасности в его жизни? Когда штормит на картине, где этот шторм сейчас происходит? В нем или вокруг него? Как бы с ним об этом поговорить?       Флитвик негромко разговаривал с Малфоем. Выспрашивал, чем различаются намерения и ощущения при произнесении обычных заклинаний и заклятий из темной магии. Как бы Флитвик ни был талантлив, он ничего не понимал в темной магии и не умел ее ни творить, ни нейтрализовывать. Гермиона видела, что Драко не очень хочется об этом говорить. Но Флитвик умел спрашивать, а Драко старался сейчас расположить к себе всех, кого можно.       «Наверно, слова Снейпа о том, что надо ценить тех, кто видит в тебе человека, стали для Драко не пустым советом, — подумала Гермиона. — Ну, пусть старается! Глядишь, и в самом деле человеком станет!»       Снейп пришел через несколько минут.       Устало сел в кресло за своим столом.       Произнес:       — Еще немного!       Прикрыл глаза и стукнул палочкой по своему столу.       На столе появилась чашка черного кофе.       — Как эльфы понимают, что подать, сэр? — спросила тут же Гермиона.       Он приоткрыл глаза.       — Дайте отдохнуть, Грейнджер! Потом расскажу.       И в сторону:       — Я же просил для всех!       — На твой стол они только тебе кофе подадут! — вмешался Флитвик. — Гермиона, идите к нам, не трогайте Северуса! Знайте на будущее, когда у него закрыты глаза, к нему лучше не приставать!       Снейп приоткрыл глаза и глянул на Флитвика. Потом взял чашку и сделал глоток. И снова закрыл глаза и откинулся в кресле.       «Интересно, почему он позволяет нам видеть себя таким... живым? настоящим? уязвимым?» — снова подумала Гермиона.       Флитвик меж тем стукнул палочкой по журнальному столу, и на нем появились три чашки, кофейник, молочник, сахар, шоколад, фруктовый мармелад. При этом вазочка с шоколадом оказалась перед Гермионой, а с мармеладом — перед Флитвиком.       — О, эльфы запомнили, что вы любите шоколад, Гермиона!       — Раньше была к нему равнодушна, но в эти дни он прямо спасает.       — Шоколад — отличный источник позитивной энергии и быстро восстанавливает силы, так что ешьте! Вам Поппи не прописала питательный раствор? Как я понял, вы в последние месяцы голодали?       — Прописала, я его принимаю по утрам.       — Ну и отлично.       И Флитвик начал рассказывать, что эльфы Хогвартса слушаются всех педагогов и настроены не только на прямые приказы, но и на невербальные пожелания, так работает магия. Он пытался понять основы этой магии, но так и не понял.       — Получается, — спросила Гермиона, — эльфы порабощены не только физически, но и магически?       — О, Грейнджер затянула свою любимую песню! — ухмыльнулся Малфой. — Может, ты нас сейчас в свое Г.А.В.Н.Э. примешь?       — Да, название было не очень удачное... — ответила спокойно Гермиона.       — Нет, Грейнджер, с точки зрения продвижения название гениальное! Запоминаемость брэнда на очень высоком уровне! Поверь человеку, который готовится взять под управление несколько бизнесов! А вот с точки зрения идеи...       — С точки зрения идеи тебе, привилегированному белому чистокровному мальчику из богатой семьи не понять, что значит принадлежать к угнетаемому слою населения, Малфой!       — Будешь сейчас проповедовать магловский марксизм, Грейнджер?       — Не знала, что ты знаешь такие слова, Драко! Нет, прямо сейчас я проповедовать ничего не буду. Но если углубляться в теории, то я бы скорее проповедовала интерсекционализм и феминизм, Драко! Не забывай, что я не только маглорожденная в магическом мире, я еще и женщина в патриархально устроенном обществе и государстве!       — Лучше не спорьте с ней, мистер Малфой! — засмеялся Флитвик.       — А мне интересно с ней спорить! — отозвался тот. — Но она права, сейчас не место и не время.

...

      Директор наконец подошел к ним.       Подвинул свободное кресло к Гермионе.       — Покажите вашу руку, мисс Грейнджер!       «Как он умеет быть таким властным? Подчиняешься ему, не задумываясь!» — мелькнуло у Гермионы.       Привстав, она вывернулась из своей неизменной джинсовки и положила левую руку на подлокотник. Флитвик подошел и встал рядом, не скрывая любопытства. Малфой слегка наклонился в их сторону.       Снейп какое-то время просто рассматривал ее шрам. Вздохнул, достал палочку, направил на ее руку... Никакие заклинания не произносил, ничего не делал. Просто смотрел и держал палочку.       Выдохнул, опустил руку с палочкой, прикрыл на мгновение глаза.       — Я считаю, мисс Грейнджер крупно повезло...       — Ее не прокляли? — тут же спросил возбужденный Флитвик.       Гермионе нравился этот волшебник своей живостью и своей погруженностью в магию. Его восхищало все особенное, интересное, новое. Он с жадностью и откровенным любопытством вникал в самые замысловатые случаи.       Только от Флитвика это радостное «ее не прокляли» было слышать не обидно.       Если бы Гермиона не стеснялась этого слова по отношению к преподавателю, она бы сказала, что иногда профессор Флитвик ее умиляет.       — Нет. Проклятие чудом не задело мисс Грейнджер.       Снейп сел в кресло, приманил свой кофе с большого директорского стола и обратился уже к Малфою:       — Драко, рассказывай!       — Это была Белла со своим кинжалом, тем самым, родовым. Белла была зла и испугана. Настолько, что даже не веселилась, как обычно.       — Белла не веселилась — это серьезно! — бросил Снейп. — Что ее разозлило?       — Егеря достали из сумочки Грейнджер меч Гриффиндора, и она...       «О Мерлин! МЕЧ!!! Я про него забыл!!!» — подумал с ужасом Северус Снейп.       Он вскочил с кресла.       — Где меч сейчас?!       Его голос звучал надсадно и с яростью.       Гермиона резко встала и выставила в его сторону раскрытые ладони в успокаивающем жесте.       — Последний раз меч видели в руках Невилла Лонгботтома, он вытащил его из Распределяющей шляпы и убил им змею!       Снейп сделал резкое движение палочкой, из нее вылетел патронус, и вслед серебристой лани прозвучал его голос: «Минерва, приведи ко мне Лонгботтома! Немедленно!»       И тут же точно такое же движение палочкой сделала Грейнджер, и вслед ее серебристой выдре прозвучал ее голос: «Невилл, где то, что ты вытащил из шляпы?»       Малфой смотрел на нее с каким-то детским восторгом. Встать перед разъяренным Снейпом! Не просто вызвать телесного патронуса, но и передать с ним сообщение! И то, и другое — из разряда высшей магии!       — Грейнджер, вы совсем страх потеряли?! — вызлился меж тем Снейп.       И тут раздался звонкий смех Флитвика.       — Что еще?! — крупный высокий волшебник в черном навис над маленьким магом в цветной парчовой мантии.       — Не прошло и недели, и ты снова нападаешь на Гермиону Грейнджер! Выздоравливаешь, Северус!       — Не смешно, Филиус!       — Еще как смешно, дорогой мой! Еще как смешно!       Снейп шумно выдохнул, снова махнул палочкой, произнес «акцио», и к нему в руки приплыла бутылка виски. Капнул три капли себе в кофе и грузно опустился в кресло.       «Как все надоело! И не напиться... Филиус прав, стоит сейчас только начать, и сорвусь!» — подумал он.       И только Малфой заметил, что у Гермионы Грейнджер дрожат руки, когда она почти судорожно запихивает в рот одну за другой дольки шоколада. Налил ей кофе, положил в него сахар, глянул на нее, добавил еще сахара, налил молока, подал ей.       «Пожалуй, только ради благодарного взгляда гриффиндорки Грейнджер стоило проходить через все это», — подумал со странным стеснением в груди.

...

      Минерва МакГонагалл с Лонгботтомом пришли через несколько минут. Лонгботтом аккуратно прижимал к груди старую остроконечную шляпу. Бережно положил шляпу на стол и вытащил из нее меч с рукоятью, сверкающей рубинами.       — Вот, директор, с мечом все в порядке!       Смотрел на Снейпа спокойно, уверенно.       «Когда они все перестали меня бояться? Непривычно так!» — удивился внутри себя Снейп.       — Спасибо, Лонгботтом! Значит, только истинный гриффиндорец способен достать меч из шляпы? Если я верно помню, вы родились в конце июля?       — Да, сэр, 30 июля, за день до Гарри!       Долго смотрели друг другу в глаза.       Первым отвел взгляд директор.       Он наблюдал, как Гермиона Грейнджер подходит к его столу, смотрит на меч, проводит по нему пальцем и хмурит брови.       — Вы что-то хотели сказать, Гренйджер?       — Получается, меч Гриффиндора впитал в себя яд Нагайны? И, значит, стал еще сильнее?       — Вы о чем?       — Он впитывает в себя только то, что его закаляет. Он уже был пропитан ядом василиска. Теперь в нем еще яд змеи, носившей в себе душу Воландеморта...       — Думаешь, Гермиона, яд Нагайны его именно укрепляет? — задумчиво спросил Невилл. — Может, наоборот, яд василиска помог убить Нагайну и заодно душу Воландеморта в ней? Интересно, как он свою душу в нее поселил, кстати? Расколол и поселил? А вообще мудро, тебя убьют, и ты возрождаешься из осколка!       — Именно так он и сделал! Только об этом не стоит распространяться.       — Это понятно, найдутся желающие повторить. Вот как бы проверить, что меч впитал, а что оттолкнул?       — Никак! — резко вмешалась МакГонагалл. — Раскалывание души — это темнейшая магия! Вам еще рано об этом знать!       Гермиона усмехнулась. Конечно рано... Но она слишком многое узнала такого, что ей рано знать.       Драко Малфой стоял, прикрыв рот руками и с ужасом смотрел на Гермиону Грейнджер.       — Грейнджер, ты предполагаешь, что его душа была в змее, или знаешь? — выдавил из себя.       Гермиона очнулась, поняв, что проговорилась.       Хотела ответить, что предполагает, но вспомнила разговор с Снейпом о лжи и сказала другое:       — Я не хочу об этом говорить, Драко, это слишком тяжелая тема, извини!       — Прячь меч, Северус, и я провожу мистера Лонгботтома в общежитие! — снова вмешалась встревоженная МакГонагалл.       — Хочешь, чтобы я всем показал, где находится тайник, Минерва? — саркастично ответил Снейп.       — Ой, ну тебя... Пойдемте, Лонгботтом! Так, Грейнджер, что у вас с рукой?! О...       — Это привет от Беллатриссы Лестрейндж, профессор!       — О, девочка! Северус, ей как-то можно помочь?       — Сейчас как раз собирались заняться этим, Минерва! Идите уже!       — Я провожу Лонгботтома и вернусь! А мистер Малфой здесь зачем?       — Рана нанесена родовым клинком Блэков, и мистер Малфой может пригодиться!       — Ах, да, вы же Блэк, мистер Малфой! Идемте, Лонгботтом! Северус, напоминаю, я вернусь!       — Мы еще поговорим про меч, Гермиона! — шепнул ей Невилл, уходя.

...

      Гермиона не сводила глаз с меча. Обошла стол, села в кресло Снейпа и стала гладить пальцем по его плоской стороне.       У нее перед глазами стоял Рон, грязный уставший исхудавший Рон, который широко улыбается и в одной руке держит изуродованный раскрытый медальон, а в другой — меч. Милый, любимый Рон.       Она тогда восприняла уход Рона как предательство. А сейчас Рон считает предательством то, что она не с ними, не в Норе, а здесь, в Хогвартсе, со Снейпом.       Может быть, Уизли правы, и она в самом деле предала их? Может, можно теперь поехать в Нору? Вот сейчас с ее шрамом разберутся, и Снейп наконец ее отпустит?       Она снова вспомнила, какие счастливые были Гарри и Рон, когда уничтожили медальон.       Гарри, Рон и Гермиона тогда не знали, что меч принес им профессор Снейп. Решили, что меч пришел к ним как к гриффиндорцам. Он же может явиться любому истинному гриффиндорцу, когда это нужно. И даже незнакомый патронус, который привел Гарри к мечу, не смутил их.       Снейп, который всю жизнь ненавидел Гарри, самый злобный из всех преподавателей Хогвартса, убийца Дамблдора, рискуя собой, заказал где-то поддельный меч, спрятал его в сейф Лестрейнджей, обманув Воландеморта, а настоящий меч принес им...       Она подняла глаза на Снейпа.       Он стоял в своей обычной позе, скрестив руки на груди, и насмешливо смотрел на нее. На заднем плане веселился Флитвик. Малфой глядел с большим любопытством.       — И как вам директорское кресло, мисс Грейнджер?       — Удобное, но великовато для меня!       — Неужели вы это заметили?!       Она смутилась.       — Оставь ее, Северус! Пусть примеряется! Пока великовато, но мисс Грейнджер вполне по силам дорасти до этого кресла! — как-то особо ласково глядя на Гермиону, со смехом произнес Флитвик.       «Что смешного?» — не поняла Гермиона.       Вернулась МакГонагалл, удивленно окинула взглядом Гермиону, сидящую за директорским столом, прошла к журнальному столу, налила себе кофе.       Снейп надел на лицо свое обычное закрытое выражение и тоже отошел к креслу возле стола с кофе.       Гермиона ничего не оставалось, как пойти за всеми.       «Что-то я устала от всего...» — снова подумала она.

...

      — Итак, Драко, Беллатрисса использовала свой зачарованный кинжал и была очень зла?       — Да, профессор!       — Что она хотела?       — Пытать, как всегда... Кроме раны еще круцио было. Но немного, не как обычно.       «Немного?! Даже «немного круцио» в исполнении безумной Лестрейндж — это ад! Как девочка пережила?! Меня там не было! — Снейпа захватывало бешенство. — Хотя что бы ты сделал, если бы был там! Спалил бы себя! Или, еще хуже, был вынужден сам пытать девчонку или применять легилименцию к Поттеру! Как им удалось сбежать! Как же Темный лорд был тогда зол!»       — Значит, так, Грейнджер, проклятия в вашей ране нет! Это невероятно, но это так. Я сделаю для вас мазь, которую надо втирать в шрам перед сном, чтобы размягчить его, а то останутся жесткие рубцы, будет тянуть и болеть. А теперь надо разобраться с ритуалом, которому, как я понимаю, незапланированно и невольно подвергла вас Беллатрисса, урожденная Блэк.       — Ритуалу? Что случилось? — напряглась профессор МакГонагалл.       Рассказ о родовой связи Драко Малфоя и Гермионы Грейнджер произвел на Минерву МакГонагалл очень сильное впечатление.       Он встала, взяла распределяющую шляпу, ткнула в нее палочкой, отчего шляпа дернулась и что-то проворчала, и нахлобучила ее на голову Гермионы.       — Вслух говори!       И шляпа начала монотонно и как бы нехотя говорить:       — Рождена простецами, но наделена магическим даром. Распределена на Гриффиндор, потому что ее магия — это ее смелость. Принята в древний род как дочь. Но дети ее не наследуют магию этого рода.       — Что значит, ее магия — ее смелость? — спросил профессор Флитвик.       Но шляпа уже замолчала и поникла.       Ответила Гермиона:       — Это значит, что я что-то могу, когда я смею это делать. Не смею — не могу. Такая смелость.       — Интересно! А я всегда думал, почему вы с вашим умом не у меня в Когтевране... А, оказывается, основа вашей личности — сметь и делать, а не знать...       — ...и думать! — добавил Снейп.       Гермиона посмотрела на него удивленно.       — Вы не правы, профессор Снейп! Я умею думать. И на днях вы сами это признавали вслух. Мне не нравятся такие шутки в мой адрес!       Флитвик и МакГонагалл прыснули.       Снейп воззрился на нее с удивлением.       — И правда Гриффиндор! Но ладно, к делу! Филиус, что ты вообще знаешь о родовых обрядах? Без тебя не разобраться!       — Полагаю, там было самое простое! Камни родового замка, древнее семейное оружие, кровь, текущая на эти камни, я уже говорил. Гермиона, о чем вы думали, когда это происходило?       — Сначала мне было страшно. А я потом разозлилась, в голове крутилось, что этот замок вовек не забудет мою кровь и вовек от нее не отмоется.       — Именно не отмоется?       — Нет, я какое-то другое слово говорила. Не могу вспомнить!       — Гермиона Грейнджер не может что-то вспомнить? — не удержался от ехидства Снейп.       — Северус, прекрати! — вступилась МакГонагалл. Присела на подлокотник большого кресла возле журнального стола с обновившимися на нем напитками, крекерами и сладостями, в котором сидела Гермиона, и приобняла девушку.       — Да примут мою кровь камни этого замка, да не забудет меня род, обитающий в нем, да будет он весь мой век родом моим... — негромко, глядя куда-то в пространство, проговорил Малфой.       — Не так патетично, чуть проще, но что-то вроде этого я про себя и повторяла, чтоб не сойти с ума! — подтвердила Грейнджер.       — Потрясающе! — воскликнул Флитвик.       — Ну и наделали вы дел, мисс Грейнджер! — сказал Снейп. — С кем и какую еще связь вы умудрились установить?       Гермиона на ответила. Откинувшись в кресле, она хотела только, чтобы МакГонагалл обняла ее теснее, крепче, теплее. И ничего больше. Не нужна ей никакая связь ни с кем. Ей хватит Гарри и Рона, и всей семьи Уизли. Не нужны ей никакие Малфои. Еще найдет родителей, и все будет хорошо. Может быть, все наконец станет хорошо...       — Вы в порядке, Гермиона? — голос ее декана звучал заботливо и немного взволнованно.       — Да, проводите меня, пожалуйста, в башню Гриффиндора! И можно мне завтра в Нору уехать?       — Подождите еще три дня, я сделаю для вас мазь, — вмешался Снейп. — Она готовится индивидуально, на каждом этапе нужно ваше присутствие.       — Хорошо. Драко, я уже говорила, мне от тебя ничего не нужно, кроме вежливости. Так что не беспокойся. Спокойной ночи, профессор Снейп, профессор Флитвик!

...

      Когда они пришли в башню Гриффиндора, почти все уже спали. Только Невилл Лонгботтом сидел в гостиной и ждал ее.       — Профессор МакГонагалл? Гермиона в порядке?       — Да, Лонгботтом, просто устала, идите спать!       МакГонагалл проводила ее до кровати.       — Вам нужно успокоительное, Гермиона?       — Нет, спасибо!       — Директор попросил наложить на вас сигнальные чары!       — Не надо чар, ничего со мной не случится, профессор!       — Вам что-то нужно?       — Чтобы на меня уже перестали обращать внимание! Мне надоело все это! Простите, профессор, если звучит грубо! Но можно уже как-то без приключений? Без этих не нужных мне связей, без магических проверок, без Снейпа, без Малфоя!!!       Гермиона была на грани истерики. И потому не заметила, как МакГонагалл наставила на нее палочку и прошептала заклинание. Девушка медленно опустилась на подушку и смолкла.       МакГанагалл укрыла ее, положила руку ей на плечо, прошептала еще какое-то заклинание, кивнула, поняв, что сигнальные чары получились. Заметила, что Парвати Патил подняла голову от подушки, шепотом же сказала:       — Не будите завтра Гермиону Грейнджер, пусть выспится! Вам нужна помощь, или сами уснете, мисс Патил? Вам тоже надо выспаться!       Парвати закрыла глаза и легла.       «Господи, как и когда эти девочки оправятся от пережитого?!» — думала пожилая волшебница, направляясь к дверям замка, чтобы перед сном перекинуться парой слов с патрулирующими школу мракоборцами.