Щенки

Инуяша сидел, прижав уши. Время шло, время истекало, время выносило смертный приговор — мальчишка чувствовал это всем существом. Вот уже и когти начали истончаться. Вот — появились чёрные пряди волос. Обезьяна ничего не замечала — только, хихикая, помешивала зловонное зелье. — Какая удача — кровь полудемона очень кстати, — приговаривала она под нос. — Сразу стану сильнее! Не камень душ, конечно, но тоже хорошо. Вот так удача, вот так… Инуяша огляделся. Рядом ничего — даже какой-нибудь палки. Чуть дальше в углу валялся заострённый камень, и недолго думая Инуяша аккуратно пополз к нему. Это всё равно лучше, чем обычный кулак. — Чего ты там шуршишь, малец? — гаркнула обезьяна недовольно и обернулась. Тут она всё и увидела: и потемневшие глаза, и волосы, и исчезнувшие с головы уши. — Да ты что же, мальчонка обычный? — почесала она затылок. — Это как так? — А вот так! — дерзко выплюнул Инуяша, стараясь не показывать страха. — Верни меня откуда взяла, дура! — Вот неудача… Ну что ж делать — и такой, наверно, сойдёшь. Обезьяна была настолько глупой, что даже не знала о превращениях ханьо. — Отпусти меня, я сказал! Инуяша рискнул — поднялся на дрожащие ноги и рванул ко входу в пещеру, но тщетно. Обезьяна словила его длинной рукой и подняла над головой, как щенка. — Да погоди ты, уже сейчас, сейчас… Тогда Инуяша вцепился зубами в её лапу, а ногами упёрся в горячий котёл. От усилий и страха прыснули слёзы, но сколько бы обезьяна не стучала поварешкой по его голове, Инуяша не разжимал зубы. У него теперь не было клыков и когтей, но умирать просто так он тоже не собирался. Пятки горели от раскалённого металла. — Проклятый уродец! — обезьяна схватила Инуяшу за волосы и рванула со всей дури. «Клац!» — выломался передний зуб. Мальчишка по инерции ослабил хватку — этого хватило, чтобы обезьяна швырнула его в прежний угол. В глазах потемнело. Тошнота подступила к горлу, кровь изо рта хлынула на подбородок. Инуяша снова нащупал камень и бросил. Тот просвистел над головой обезьяны… и приземлился у чьих-то ног. — Братец? Сэссёмару стоял у входа в пещеру. Пряди волос качались от приземления, но в остальном Сэссёмару ничем не выдавал ни волнения, ни спешки. Слёзы облегчения хлынули у Инуяши из глаз. — Я думал… я… Он успел зажмуриться, когда кровь обезьяны прыснула во все стороны — в том числе и на его щёки. Сэссёмару убил демона простым взмахом ёки, даже не оголяя меча, как было и с онгокуки. Инуяша хотел, но не мог подбежать — подошвы его ног покрылись липкими волдырями. Мальчишка держался из последних сил и упал в обморок, только когда Сэссёмару опустился рядом с ним. Человеческий ребёнок — самое слабое существо на свете. Хуже только птенец, выпавший из гнезда.

***

Инуяше не хотелось просыпаться — во сне было очень тепло и уютно. Он с трудом разлепил глаза и увидел небо, щедро усыпанное звёздами. Над головой тихо шелестела замёрзшая крона дерева, ветер приподнимал волосы старшего брата, а его мех, обёрнутый вокруг Инуяши, щекотал лицо. Это был первый раз, когда Сэссёмару взял его на руки. Мальчишка боялся пошевелиться, мальчишка боялся спугнуть… Ничего не придумав лучше, Инуяша решил притвориться спящим и снова закрыл глаза. Грудь старшего брата приподнималась и опускалась, убаюкивая. Рука, придерживающая его, казалась тяжёлой, но тоже успокаивала. Запах — горьковато-знакомый. Инуяша чувствовал себя в колыбели, словно ничего не произошло.