Снег однажды растает

В душном автобусе на полную работал кондиционер. На удивление, несмотря на ранний час, набит транспорт был битком. Какая-то женщина громко разговаривала по телефону, стараясь перекричать двух бабушек, также оглушительно обсуждавших повышение цен, ковидные ограничения и недавнее отключение электричества. Ника Бестужева сидела молча, облокотившись головой о покрытое разводами стекло. Дождь настойчиво барабанил по крыше. Мда, к крымской зиме после Архангельска привыкнуть будет сложно. Телефон разрядился около часа назад, повербанк Ника умудрилась потерять еще в поезде, по пути в Москву. Интересно, сколько попыток дозвониться успела сделать тетя Марина? Совсем рядом похрапывал плотного телосложения мужчина. Он занимал не только свое место, но и часть Никиного. А еще от соседа страшно разило потом. Бестужева стойко терпела, безучастно смотрела на проплывающую за окном местность и развлекала себя, сдирая с ногтей остатки бордового лака. — Господи, да заткнетесь вы или нет?! У меня спит ребенок! — сидевшая впереди пассажирка в дурацкой леопардовой куртке не выдержала очередного взрыва смеха от продолжавшей трещать по телефону женщины и вскочила с места. — А нечего со своим дитем по общественным транспортам тоскаться! — мгновенно среагировала она. — Да вы не только нам мешаете! От вашего блеяния голова раскалывается, — подал голос хмурый старик. В ногах у него стоял пакет с банками. На каждой кочке тара подпрыгивала, и те бились друг об друга и звенели. — За собой следи, — огрызнулась обладательница смартфона. Весь автобус косился на препирающихся, кто-то перешептывался, а один молодой парень стал снимать процесс на камеру. Ника только вздохнула и прикрыла глаза. Господи, скорее бы выйти наружу. Спор ни к чему не привел. Сын леопардовой только больше разнылся, а созвон женщины продолжился. Транспорт стало потряхивать сильнее, за окном замелькали дома. Значит, подъезжали к городу. Примерно через десять минут водитель затормозил. Бестужева до последнего сидела в салоне, потому что в толкучке участвовать не хотела — ненароком зашибут в порыве злости. Когда автобус опустел, Ника достала с багажной полки свой серый рюкзак, застегнула куртку, натянула капюшон и оказалась на свежем воздухе. Капли все еще падали с серого неба, воздух был пропитан сыростью и немного морской солью. Совсем недолго девушка простояла в очереди за чемоданом и направилась в сторону маленького автовокзала. Кажется, здание не ремонтировали со времен СССР. Тетя Марина обещала встретить, но знакомых лиц Ника не замечала. Розетки, чтобы подзарядить телефон, тоже. — Не стойте столбом, — стоило на секунду замереть у дверей, как ее тут же грубо отпихнули. Бестужева бы ответила, да только стресс последних дней (недель, лет, можно перечислять до бесконечности) и усталость после поездки давали о себе знать. Хотелось только принять горячий душ и лечь спать. — Извините, — пробормотала Ника и покатила чемодан дальше. Внутри пахло дешевым кофе, пылью и какой-то едой, которую продавали в ларьке, находившемся прямо в самом автовокзале. Туалетная комната нашлась быстро. Бестужева торопливо умылась, поправила каштановые волосы и приложила пальцы ко впалой щеке. Провела по коже, пощупала мешки под глазами. Какой кошмар. — Теперь будет по-другому, — напомнила себе девушка, — его здесь нет. Ника выдохнула и сжала края раковины. Иррациональная паника волнами находила на сознание. — Ты в безопасности, ты далеко, — повторила она несколько раз. Не мог же Артем из Архангельска магически телепортироваться в Крым? Бестужева даже телефон сменила, чтобы обрезать бывшему парню еще один способ слежки. Ника еще раз потянулась, чтобы затянуть хвост и поморщилась — синяк на плече до сих пор ныл. — Ничего, все нормально, — снова сказала себе девушка. Хлопнула входная дверь. В санузел вошла бабушка в вязаном платке, тяжело опирающаяся на клюку. Бестужева мгновенно успокоилась и потерла начавшие слезиться глаза. Тревога тут же отступила. Точнее, просто оказалась оттеснена глубоко в дальние углы сознания. Условный рефлекс всегда работал безупречно. Бабушка смирила Нику недовольным взглядом, осмотрела с головы до ног, цокнула языком и наконец-то прошла к кабинкам. Пыталась определить, являлась ли девушка местной, видимо. Бестужева несколько раз обошла автовокзал, ища глазами тетю Марину или ее мужа, которого пока что знала только по фото. Еще Оксану и Бориса — Марининых детей. С Оксанкой Ника была знакома лично — виделись, когда обеим было по шесть лет. Боря тогда сильно болел пневмонией и остался в Крыму вместе с отцом. Ни с кем из троюродных брата и сестры общение не поддерживалось, но они с Окс обменивались поздравлениями с днем рождения и Новым годом. Обменивались, пока Артем не заставил Бестужеву удалить номера телефона всех родственников и разорвать связи с подругами. Простояв на месте еще минут двадцать, Ника решила добраться до квартиры Хенкиных, где ей предстояло перекантоваться пару дней, до решения вопроса со съемным жильем. Стоянку таксистов девушка заприметила быстро. Всего три машины: одна пустая, а около двух других курили скучающие водители. Бестужева подошла к одному из них. — Здравствуйте, вот сюда отвезете? — Ника назвала нужную улицу и дом (благо, додумалась запомнить, иначе хрен знает, как добралась бы без своих заметок в телефоне). — От чего ж нет? — таксист улыбнулся, потушил сигарету и помог девушке загрузить чемодан в багажник. В черной «Ладе» пахло куревом и сладким ароматизатором. Довольно громко играл шансон, но мужчина убавил радио и спросил, не отвлекаясь от дороги: — Вы по какому поводу к нам? Рановато для купального сезона. — К родственникам в гости, — Бестужевой не очень хотелось разговаривать. Водитель же был настроен на диалог. — Это к каким же? — К своим. Лаконичный ответ позабавил таксиста, и он хрипло рассмеялся. — Прячетесь от кого, что ли? — поинтересовался шутливым тоном, но Нику передернуло. Знал бы собеседник, как точно попал в правильную причину. — Ага, от полиции, — она попыталась усмехнуться. Вышло нервно. Руки непроизвольно сжали рюкзак, покоящийся на коленях. — Тогда вынужден вас расстроить, вы не по адресу, — нервозность девушки осталась незамеченной, и новый знакомый продолжил веселиться, изредка чуть поворачивая голову назад, чтобы глянуть на Бестужеву. «За дорогой следи», — вертелось на языке, но ответила Ника совсем другое: — Почему же? — А вот потому что именно в этот самом доме, — машина остановилась у обычной серой панельки, — проживает наш большой милицейский начальник. Константин Анатольевич, гроза всей преступности, — снова сиплый смех. Артем также смеялся, когда пил пиво с друзьями на кухне. Бестужева беспокойно заерзала на сидении. Казалось, будто водитель набросится на нее прямо сейчас. — К нему и приехала, — выпалила Ника. — К Хенкину? — таксист обернулся полностью, удивленно моргнул. — Родственница его жены.       Бестужева старалась быть краткой, чтобы стало ясно, насколько она не заинтересована в обсуждении. — Ну тогда добро пожаловать! Ника расплатилась наличкой. Мужчина даже открыл ей дверь и помог донести чемодан до подъезда, чтобы не волочь вещь по грязи. Мило попрощался, пожелал хорошего дня и еще раз поздравил с приездом. «Было бы чему радоваться, ” — мрачные мысли роились в голове. Во дворе не было ни души, дождик продолжал накрапывать. В стуке капель о капоты машин чудились шаги, и с каждой секундой желание обернуться возрастало, но Бестужева принципиально не разрешила себе поддаваться страху. Проклятый код от двери никак не хотел подбираться. Точно запомнились только первые две цифры: пять и девять, а третью пришлось выяснять методом перебора. — Он за тысячи километров отсюда, — напомнила себе Ника. До сих пор не верилось в свою удачу. Железная дверь с громким писком открылась (оказалось, правильным вариантом была восьмерка). Девушка зашла в подъезд. В нем было чисто, светло (стены явно совсем недавно выкрасили кипельно-белой краской) и немного пахло жареной картошкой. Значит, кто-то сейчас готовил. В животе заурчало, и Бестужева почувствовала, как во рту скапливается слюна. Она со вчерашнего дня ничего не ела. Послышалсся торопливые топот по лестнице. — Никуся, ты? — голос тети Марины. Откуда знает, что племянница сейчас приехала и почему с автобуса встретила? Женщина перегнулась через перила и широко улыбнулась, когда Ника задрала голову, щурясь от яркого света лампочки: — Ты с чемоданом там? Мои мужики все не дома, сейчас спущусь и помогу… Я белье, значит, развешиваю на балконе, глядь в окно, а ты стоишь, с дверью борешься. Все побросала, на помощь бегу, а ты и сама уж справилась. Родственница оказалась перед Никой. В фартуке, цветастой сиреневой футболке, леггистах до колен, резиновых тапочках и с небрежным пучком на голове. Первым делам тетя Марина бросилась ее обнимать. Сколько они не виделись? Наверное, лет тринадцать. — Здравствуйте, — у Бестужевой защемило сердце и защипало в глазах. Ей здесь рады. Ждали. Девушка уже успела надумать, что ее приезд окажется для семьи Хенкиных огромным неудобством. — Так, ну-ка не «выкай» мне, Никусенька! — теплые и пухлые ладони обхватили Нику за щеки. Та рефлекторно дернулась, но тетя Марина не дала ей отстраниться, смотрела на племянницу снизу вверх своими невозможно добрыми глазами: — Чего, словно не родная? Ты прекращай все это…. Ну как выросла! Красотка такая, я даже завидую. Она все продолжала тараторить, но Бестужеву суета приятно успокаивала. Вдвоем смогли затащить немногочисленный скарб Ники до третьего этажа. — Вечно их нет, когда надо, — пропыхтела тетя, — Костя работает, там срочный вызов, а Борька, балбес, опять с пацанами шляется. — Суббота же. — Отдыхать можно и культурно, — женщина утерла лоб. Оказавшись в квартире, Бестужева огляделась. Достаточно просторная прихожая, светлые обои на стенах, шкаф и стенка с крючками для курток, выполненная из темного дерева. Жилище Хенкиных было большим — виднелся коридор с несколькими дверьми, по левую сторону тоже было пространство и комнаты. — Прости, что не встретили тебя, позвонить пыталась, но абонент был недоступен. Я обед бросить не смогла, мужиков нет, а Оксанка на соревнования в Симферополь укатила, — тетя Марина поправила розовый фартук и выхватила из рук Ники куртку: — Давай повешу… Вещи можешь в комнату Оксаны и отнести, она ближайшую неделю не появится, это первая дверь справа. Ванная слева, руки помоешь, и иди на кухню, поболтаем… или ты устала? Казалось, внутри родственницы работал вечный двигатель или мощный моторчик. Единственной же мечтой Бестужевой была встреча с кроватью. — Нет, нет, все в порядке, — девушка помотала головой и направилась в ванную комнату. Помещение небольшое, но очень чистое и покрытое новенькой плиткой. Ника пару раз плеснула себе на лицо холодную воду и потерла больное плечо. Бодрости не прибавилось, но отказывать тете было по меньшей мере грубо. Пока Марина бегала по кухне, шинковала свеклу для борща и помешивала бульон, Бестужева тихо присела за обеденный стол. Руки сами вцепились в ткань джинсов на коленях. «Спать, спать, спать», — крутилось в сознании. — Спасибо большое, — вдруг тихо сказала она, — за помощь, поддержку. Не знаю, как бы я выбралась. — Не думай об этом даже, Никочка, — женщина махнула рукой, — главное, теперь ты с нами. Глаза опять защипало. Ника часто заморгала. — Просто так устала… — Чего ж сразу не сказала? Иди отдохни, а вечерком все обсудим, договорились? Белье чистое, я утром застелила, — тетя Марина обернулась. Бестужева кивнула, еще раз поблагодарила ее и доволочила тело до постели. Упала на мягкие простыни и прикрыла глаза. Сон пришел почти мгновенно. И слава богу, перед глазами вместо фантазий стояла просто благословенная чернота.