the Glory

Среди знакомых у Юно всегда были те, кто не имел никаких границ или комплексов. Это не вязалось с его собственным характером, и когда кто-то замечал, что он водится с отпетыми маргиналами, которые только каким-то чудом справляются с учёбой, у них появлялось чувство недоумения и лёгкого шока. Чон Юно ведь слишком замкнутый и дорожит своей репутацией и успеваемостью больше всего. Он продолжает работать, даже когда ему нездоровится, или когда все вокруг отдыхают. Он остаётся достигатором, что помешан на успехе, но старается вести себя скромно, как обычный парень, которому нечем гордиться. Некоторых это раздражало, некоторых привлекало. Но Накамото Юта, его одногруппник, ненавидел это, потому что был тем самым, у кого обычно не находилось рвения быть прилежным. Помятая чёрная рубашка на два размера больше, пирсинг в губе, дымящаяся сигарета, лежащая в узловатых пальцах так гармонично, словно это его любимый музыкальный инструмент. Вот, он сидит на краю стола на улице почти раздетый, хотя воздух давно уже остыл и пробирается морозом под кожу, и говорит с кем-то по телефону. Юно воочию наблюдает эту картину, то, как Юта уже дрожит от холода, но не уходит, как с увлечением болтает с кем-то по-японски на громкой связи (не исключено, что со своим старым другом). Его жесты такие живые, а глаза блуждают по миру вокруг, когда он вновь затягивается. Юно нахмурился и спрятал нос в воротнике огромного пуховика, показательно прошёл мимо, несильно толкнув его в плечо. Улыбка с лица Юты исчезла, он выбросил сигарету, быстро попрощался со своим другом, выключил телефон и встал на ноги. Он последовал за председателем, надевая старую сумку через плечо, Юно не оборачивался. — Что с тобой, председатель Чон? — его голос всегда звучал почти насмешливо, но всё-таки спокойно и не злобно. Юно снял капюшон, зайдя в здание главного корпуса, и позволил Юте нагнать его. — Что-то не так? — Тебя встретил. Почему ты в таком виде и на улице? — Я сбегал от друзей. Они мне весь мозг проели, аж голова трещит. Говорят, кто-то из танцоров устраивает ночь покера в их крыле… — Что? — Юно резко остановился и повернулся к нему. Он выглядел таким ошарашенным, что Юта нервно усмехнулся и немного отпрянул. — Ты сейчас серьёзно? — Спроси у Наны, он знает явно больше моего. Юно немного расслабился, но всё же остался хмурым. Он уже слышал это прозвище однажды, но не был уверен, о ком речь. Юта, заметив его озадаченность, провёл языком по проколотой губе (Юно был уверен, что это привычка, но некоторые девушки от этого сходили с ума) и продолжил: — Я имею в виду На Джемина. Он учится в одной группе с Минхёном и остальными. «Остальными». Будь у Юно достаточно смелости, он бы ещё напоследок спросил, не в этой ли группе учится Дун Сычен. В конце концов, ему так хотелось увидеть его снова… — Я понял. Значит, архитекторам тоже можно быть там. Юта кивнул и затем странно хмыкнул. — Ещё будет какой-то инженер, даже искусствоведов и философов зовут. — Они слишком правильные, особенно философы. Их больше заботят вопросы о вечном, а ещё походы на скучные лекции. — Но почему ты тогда на факультете архитектуры? — с самодовольной улыбкой подметил Юта, скрещивая руки на груди. Юно закатил глаза, не отвечая на его комментарий, снял пуховик и направился на второй этаж. Юта двинулся за ним. — Если я должен быть философом, то ты иди на в растениеводство. С тобой душно, как в парнике. Юта скривился и тихо посмеялся. Только ему было позволено видеть Юно таким, ведь с ним председатель никогда не стеснялся вести себя неидеально. Наверное, чувствовал, что для Юты эта его черта — последнее, что может заинтересовать. Он скорее добровольно полезет исправлять поведение вечно правильного Юно, чем будет терпеть его нудный и мрачный характер. Они начали дружить необыкновенно легко, будто никаких различий в них не находилось. В то время Юта достаточно плохо говорил по-корейски, а Юно так удобно знал не много, но достаточно слов по-японски, чтобы завести с новым студентом по обмену непринуждённый, но всё же неловкий разговор. Юно помнил, что у Юты в первый день был хоть и растерянный взгляд, но вёл он себя как можно проще. — Мне нужно попасть в дирекцию, чтобы заполнить документы, — почти просящим тоном тихо произнёс он. До жути не хотелось оставаться одному, а Юно выглядел довольно дружелюбным и слушал внимательно. — Не мог бы ты… Проводить меня? Юта в тот день немного рассказал о себе, уже абсолютно точно принимая председателя и устанавливая связь, которая с каждым прошедшим месяцем становилась всё сильнее. Теперь Юта смотрел на мир вокруг не так напугано, его корейский был почти совершенным, и окружающие воспринимали его иначе — хоть преподаватели и недолюбливали его, но студенты обожали проводить с ним время. Предстоящая ночь покера была бы очередным подтверждением этому. У него было много планов, он собирался сделать то, что никогда не удавалось другим. Пройдя вместе с Юно до нужной аудитории, он неожиданно остановился перед дверью, явно намереваясь улизнуть. Юно это сразу понял по его странному выражению лица. — Что, опять? — на выдохе спросил он, и Юта кивнул. — Я приду на вторую половину. Просто… Я вспомнил, что у меня есть кое-какие незаконченные дела. — Господин Вон не запустит тебя на вторую половину, — упрямо ответил Юно, берясь за дверную ручку. — Дела могут подождать. — Иди без меня. Скажи, что я приболел. — Юта похлопал председателя по плечу и надел толстовку. Он ощущал, как Юно напрягается и собирается сказать ещё что-то, поэтому быстро развернулся и пошёл обратно к лестнице. — Надо навестить танцоров и кое-что узнать. — Танц… Стой! Зачем? Юта уловил изменения в его интонации и вновь обернулся. Он не переставал странно ухмыляться, а Юно, кажется, теперь не мог скрыть любопытства. — Хочешь со мной? — Ты серьёзно? — Юно помрачнел, но в его глазах было очевидное сомнение. Юта кивнул ему. — Я не буду пропускать занятия из-за тебя. — Не из-за меня, а из-за танцоров. Ты ведь хочешь посмотреть на них, так почему отказываешься? Вдруг они как раз занимаются в том зале… Юно передёрнуло. Он напрягся ещё сильнее и отвёл взгляд, как будто бы вспоминая нечто волнующее. Если бы Юта видел всё, что сейчас происходило в его мыслях, он бы точно посмеялся и ещё долго бы дразнил восприимчивого и, возможно, влюбчивого председателя. Но Юно было не до смеху. Он действительно хотел бы увидеть Дун Сычена сейчас — воспоминания о том снежном вечере всё никак не покидали его. — Ты собираешься найти Нану? — наконец-то спросил произнёс Юно, прикусывая нижнюю губу. Юта про себя удивился такой резкой перемене и в тон его настроению ответил: — Да. Я иду искать четверокурсников. — Ладно… Я пойду с тобой. Юта стал ещё более удивлённым, затем медленно просиял, подождав, пока друг не пойдёт вслед за ним по пустому коридору. Юта надел пуховик обратно, но не стал его застёгивать — всего через несколько минут они оказались в переходе и зашли в учебный корпус, где проходили занятия всех искусствоведов. Юно появлялся тут крайне редко, а все встречи с Минхёном проходили в одном месте, в холле второго этажа — там председатель постоянно ждал, когда у того закончатся занятия. Вместе они ходили на обед, несмотря на то, что танцоры по своей натуре всегда были замкнутыми и едва ли общались не просто со студентами других факультетов, но и элементарно друг с другом. Они шли по пустым коридорам, на улице уже темнело, включались фонари. Свет от них просачивался в высокие окна. В нём звучали неторопливые и тихие шаги, он с каждой секундой возбуждал в голове всё больше картинок из прошлого. Чёрт возьми, да что с ним? Почему он так боится просто идти по этому несчастному коридору? Неужели из-за того, что… — Куда мы идём? — в тоне Юно слышалось очевидное опасение. — Разве они занимаются не на втором этаже? — Они наверняка что-нибудь репетируют, поэтому придётся немного пройтись до зала, — спокойно объяснил Юта. Снова увидеть, как Дун Сычен танцует. Снова столкнуться со странной пустотой в его глазах, когда он замирает, потом выключает музыку и молча, без интереса наблюдает, как Юта говорит с На Джемином. Дун Сычен увидел Чон Юно, его нервозность, но лишь отвернулся и взял со стола бутылку с водой. Он позволил архитектору проскользить взглядом по своему телу, по тонкой шее и плечам (он, несмотря на прохладу в зале, всё равно был в майке), по предплечьям, которые он постоянно разминал из-за поселившейся в них боли. Затылком он чувствовал, как архитектор, этот идиот-батан, без остановки смотрит на него, выжигает, будто требуя ответного внимания. Не получит, думал Сычен, никогда на свете больше не застанет врасплох. Приглушённый смех На Джемина резал слух. Сычен остервенело вытер влажные от воды губы и наконец-то обернулся к ним. — Эй, Нана, — властно и отчего-то чересчур раздражённо обратился он к одногруппнику. Тот отвлёкся от глупых шуточек Юты и поднял голову. Сияющая улыбка тут же исчезла, стыдливо покинула уголки тонких губ, и Нана сделался серьёзным. — Вы можете говорить и в другом месте, не надо отвлекать остальных от прогона. Порой казалось, что ему мешает весь белый свет. Или он всего-навсего отлично понимал, что имел сильный авторитет благодаря своей непревзойдённой репутации, потому пользовался этим на полную, указывая остальным направо и налево, как жить. Юно подобные мысли злили и всё больше отвращали от нежного и утончённого Дун Сычена, теперь он не мог скрыть негодования в остром, чуть ли не злом взгляде. — Идёмте, не стоит ему мешать, — Юно потянул Юту за рукав, вместе с ними из зала вышел и Джемин. Он выглядел теперь понурым и шёл за архитекторами в конец полутёмного коридора молча. — Что вы репетируете? — немедленно поинтересовался Юта, пытаясь разрядить атмосферу. Танцор отмахнулся. — Сычен ставит хореографию для каких-то новичков, вроде бы трейни… Обычно студентов к таким делам не привлекают, но, видать, у Сычена есть суперспособность искать приключения, когда они не нужны. — Ты с ним за компанию? — Я вместо Минхёна, — произнеся имя старосты, Джемин поморщился и покачал головой, — Они сильно поругались вчера из-за фестиваля. Юно снова вздрогнул. В голове опять дикой птицей забилось прошлое. Всё то время, пока Юта и Нана шутливо и заговорчески обсуждали предстоящую игру с танцорами (почему из этого вообще сделали такое большое событие? Какая глупость…), Юно расхаживал взад-вперёд по коридору, его шаркающие шаги раздавались в пространстве ленивым эхом, он явно жалел, что пропускает пару ради этого. — Я должен убедить его! — до него дошёл обрывок их глупого разговора, и Юно сразу осознал, о ком идёт речь. — Он отлично играет, это будет интересно, клянусь тебе. — Ты видел его лицо? Точно уверен, что он обрадуется такому предложению? Юно услышал, как Джемин раздосадовано вздохнул и мысленно поддержал его — конечно, было бы волнительно оказаться рядом с тем, о ком они говорят, в такой неформальной и даже необычной обстановке, но с каждым словом, с каждым моментом, который так или иначе напоминал о Дун Сычене, сердце билось до невыносимого быстро. Ещё немного, и он не выдержит, подойдёт к двери зала, прокрадётся внутрь и станет наблюдать, несмотря на громкие возмущения и откровенную неприязнь со стороны хореографа и смущение его подопечных. Пока он думал об этом, Юта и Нана продолжали что-то обсуждать вполголоса. Затем послышался жалобный скрип резко открывающейся двери, и в проёме возник Сычен. Он, не обращая внимания на застывшего у зала Юно, пришёл мимо, обдав председателя волной тёплого воздуха (Юно был уверен, что он пылает внутри, но отнюдь не от гнева), затем сделал ещё пару шагов и окликнул Джемина. — Долго ещё? — почему-то сейчас в его тоне уже не осталось той власти и горделивости. Его слова словно тонули, отражаясь насыщенным, бархатным полуэхом от стен коридора. — С новичками пора заканчивать. Помоги мне, иначе я их поубиваю. Джемин явно сдерживался, чтобы не взорваться, и Юта окинул его сочувственным взглядом. Юно отошёл в противоположную сторону, к окну. Если бы была возможность когда угодно превращаться в какое-нибудь животное, он пожелал бы быть хамелеоном. — Ты слишком серьёзно к этому относишься, хён… — танцор кивнул Юте, подарил ему странную улыбку, затем направился вслед за Сыченом в зал. Юно бы выдохнул с облегчением, думая, что его маскировка действительно сработала, но Джемин, этот неугомонный придурок, всё же и с ним посчитал нужным попрощаться. Он махнул рукой и ещё жизнерадостнее добавил: — До встречи, Чон Юно! Сычен перед тем, как дверь в зал снова с грохотом закрылась, кинул на оторопевшего председателя предупреждающий, убийственный взор. Он не оставлял в покое до тех пор, пока дверь не закрылась полностью, и коридор вновь не погрузился в тишину. Время было позднее, на стенах зажглись неяркие бра, позволившие Юте наконец обнаружить неподдельное волнение на лице друга. Он подошёл к нему и положил руку на плечо. — Всё нормально? Ты какой-то бледный… — озабоченность в голосе друга всегда приводила в чувства, поэтому Юно расслабился и кивнул. — Этот Дун Сычен… Его тоже зовут на игру? — Ага. Ходят слухи, что он никогда не проигрывает. Когда только научился разбираться в этом — загадка. — Откуда взялись эти слухи? — Юно уже полностью успокоился и начал идти вон из этого проклятого места. — А ты не в курсе? — Юта удивлённо вскинул брови и коротко посмеялся. Кажется, любое упоминание талантов Сычена каждый раз вызывало у него трепет, потому ему не составляло труда всё рассказать. — Подобные посиделки устраиваются как минимум два раза в семестр, в конце и в начале. Студентов других факультетов стали приглашать только с позапрошлого года, и то, чаще всего мы были просто наблюдателями. — А Дун Сычен? — Юно разрывало любопытство, Юта не мог этого не заметить. — Сычен… Он был на каждой игре и к концу всех раундов оставался непобеждённым. — Быть того не может... — Я тоже сомневался, но потом увидел всё сам. Они вышли из корпуса прогулочным шагов направились по внутреннему двору. Торопиться было некуда, на занятия нет смысла идти. Друзья устроились на крыльце своего корпуса, Юно завороженно наблюдал, как с глухого, сумеречного неба начинают падать снежинки. Он вздохнул, а Юта снова закурил и, тут же затянувшись, глянул на сосредоточенного и притихшего председателя. Он догадывался, что его так трогало. — Эй, Чон Юно, — Юта заговорил мягко, но Юно хорошо знал, что крылось за этой мягкостью. — Ты ведь пойдёшь туда, так зачем задаёшь так много вопросов? Юно нервно потёр ладони. Лишь от обыкновенных образов в голове его охватывало жгучее смущение, что уже говорить о том, чтобы быть к Дун Сычену настолько… Близко? Нет, это невозможно, он точно сойдёт с ума. — Я не планировал… — Не планировал пропускать такое событие, верно? — Юта ухмыльнулся, как только понял, что поймал его с поличным — он абсолютно хочет быть там, но остатки гордости кричат держаться от подобных идей подальше. — Брось, председатель Чон, тебе точно там понравится. Я знаю, что ты любишь выпивку, особенно когда она достаётся бесплатно. — Действительно считаешь, что я стану тратить своё время на это? Юта недовольно покосился на него и не ответил. Хоть Юно и был снобом и прирождённым критиком, способным на многое во имя своих идеалов, но неловкости в его привлекательном теле каждый раз оказывалось больше. Лишь благодаря тому, что Юта был рядом, он не мог вечно избегать возможности услышать кого-то другого, кроме своих мыслей. Во всех компаниях он вёл себя тихо, но потому был симпатичен для окружающих. Он не способен был игнорировать это, его полная эгоизма натура ласкалась об чужое внимание, словно любвеобильная кошка. — Поступай, как знаешь, председатель Чон, — после затяжного молчания сказал Юта. Он был раздражён, хоть и пытался скрыть это. — Мы всё равно будем тебя ждать. — Куда собираешься? — Юно оживился, когда друг сошёл с крыльца. Юта остановился, обернулся, встав к нему вполоборота. В потеплевшей от разогревающихся фонарей полутьме ого лицо выглядело как-то слишком мрачно. — Домой. Я спать хочу. А ты возвращайся на занятия, пока не поздно. Юно проверил время — и правда, можно было успеть на вторую половину лекции. Пока он поднимал голову, чтобы снова обратиться к другу, того уже и след простыл. Юта оставил одного в снежном безмолвии, и тому и только и оставалось, что вернуться в крыло архитекторов и, хорошенько извинившись перед преподавателями, присоединиться к своим. Но он и шага не сделал в сторону нужного направления. Мысли были заняты совершенно иными вещами, теперь они являлись чем-то естественным и притягательным, Юно не имел права им противиться. Его тянуло к тому самому залу, потому что он чувствовал, что Дун Сычен снова там. Он танцует там один, в прохладном полутёмном пространстве, а его дыхание лишь временами рвалось, становилось резким и громким. Юно сглотнул подступившую слюну, наконец отмер. Всё, произошло тогда, как будто вернулось, воплотилось в явь, заставив вновь ощутить приступ волнения, было невыносимо. Он вздрогнул всем телом, затем нехотя направился на занятие. Он исчез в плену тёплых стен и вдруг заметил, что не хочет, чтобы было настолько тепло. Там, где Сычен, всегда уединение и мучительное равнодушие, но сердце его полно огня, Юно не сомневался в этом. Должно было быть что-то ещё, что всегда замкнутый и отчуждённый танцор хранил в глубине души, прятал ото всех. Юно никогда бы не взял на себя ответственность и не сумел бы заставить нового знакомого хоть чуть-чуть довериться. Об этих вещах он думал так долго, что не замечал, как течёт время, как за окном его маленькой комнатки в общежитии день сменяет ночь, и как неприятный порывистый ветер сквозняком пробирался по спине, отвлекая от работы над проектом. Он не реагировал на пьяных и оттого громких студентов, проходивших мимо двери его комнаты. Он впал в необъяснимый транс, бессознательность, все его действия казались неживыми, автоматизированными, и Юта — единственный, кто подозревал настоящую причину такой метаморфозы. Его друг сидел в низком кресле у не заправленной кровати председателя (похоже, тот не спал уже как минимум вторые сутки), ленно перебирал струны на бас-гитаре, порой извлекая из них приятные, не раздражающие аккорды. Он обещал себе быть рядом с Юно, ещё когда впервые увидел его в таком настроении, ведь вид уставшего председателя, который часами не отвлекается от работы, его пугал. Не хотелось, чтобы самый близкий друг упал в обморок или умер от остановки сердца. — Сколько времени, хён? — глухо спросил Юно. — Думаю, около двух часов ночи, суббота… — Юта открыл глаза, повернув голову к другу. Его пальцы замерли над грифом, и он отложил гитару, потянулся. Его самого уже клонило в сон. — Значит, игра уже сегодня?.. Ты закончил проект для господина Кима? — Мы ведь сдаём его только на следующей неделе, поэтому у меня достаточно времени. Почему ты спросил про игру? — Юта немного оживился. — Нельзя? Если вы собираетесь сегодня, то я смогу хорошенько отоспаться. В глазах Юты сверкнуло негодование, он вскочил на ноги, подошёл к нему вплотную и выключил лампу на столе. В комнате стало темно, только слабый свет с улицы лился через незакрытое шторами окно. Это застало врасплох всё это время не отрывавшегося от чертежа Юно, он недовольно выдохнул и кинул на стол карандаш, повернувшись к Юте. — Не смотри на меня так, — низким тоном произнёс он. — Мне надо работать. Юта отлично помнил, что даже после одной бессонной ночи Юно меняется, его истинная, вечно скрытая за маской скромности натура открывается другим. Такого председателя нельзя было выводить из себя, но выхода не оставалось. — Это подождёт. Твой проект не станет идеальным от того, что ты делаешь его в таком состоянии. Юно уже что-то собирался сказать против, но Юта не послушал бы. Он легонько оттолкнул его в сторону, быстро собрал все чертежи и заметки в одну стопку и убрал их в толстую папку, навёл порядок. Словно добродушный старший брат, он позаботился обо всём, успокоил, и Юно в душе поблагодарил за это — только сейчас, когда пришлось отвлечься от уже приевшегося дела, он всем телом ощутил, насколько сильно устал. — Завтра новый день, Чон Юно, а твой проект… — Юта задумался и чуть улыбнулся. — Он безупречен, и это не преувеличение. Напоследок сняв с тонкой переносицы председателя очки и положив ладонь ему на плечо, он убедился, что Юно действительно ляжет спать, забрал гитару, что стояла у кресла, задёрнул тяжёлые занавески и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Ему не отвертеться. Никогда не было шанса, и в новом дне он тоже проснётся с этой мыслью. Еле осязаемая неловкость, скорее всего, превратится во что-то сильное и яркое, ведь, к сожалению или к счастью, Чон Юно сможет побыть с ним подольше.