За кого мы проливаем кровь(For Whom We'd Shed Blood)

«То, что делается из любви, всегда находится по ту сторону добра и зла» - Фридрих Ницше

Поездка на машине обратно из Тартара была более напряжённой, чем любая ситуация, в которой когда-либо оказывался Наомаса. Незу практически излучал ярость со своего места на пассажирском сиденье, держа в лапах телефон с опасным выражением лица. «Ситуация хуже, чем я думал. Если они пытаются превратить Всемогущего в то, во что они превратили Ястреба...» Незу замолчал. «Да», — Наомаса с трудом сглотнул, его рот был суше, чем пустыня. Мысль о том, что Всемогущий находится под влиянием людей, которые покупают детей у родителей и похищают героев, которые не всегда делают то, что им говорят... его желудок скрутило от этой мысли. Он понятия не имел, что Комиссия героев действует таким образом. Что она будет делать такие ужасные вещи во имя „героизма”. Неудивительно, что Тошинори ненавидел их, если он хоть немного знал обо всём этом. «И мы должны ожидать ответных действий», — продолжил Незу. «Как я уже сказал ранее, содержание нашего разговора не было записано. Несмотря на это, я полностью ожидаю, что президент Комиссии в любую минуту будет дышать нам в затылок, чтобы узнать, зачем мы отправились к леди Наган. Поэтому мы должны действовать немедленно — и с этой целью я уже отправил команду на рейс в Фукуоку ещё до того, как мы прибыли в Тартар. Я передам информацию, которую дал нам Наган, поскольку Сэр Ночной Глаз, Гран Торино, Ластик и Полночь — все они оказали свои услуги. Я чувствовал, что Ластик и Полночь в частности вполне подходят для этой работы, но я хотел, чтобы команда оставалась небольшой из соображений конфиденциальности и из-за риска». «Ого, ты всё спланировал?» Брови Наомасы поднялись. Но это немного его успокоило. Незу не собирался так просто отпускать Тошинори. «Конечно», — кивнул Незу. «Тошинори — мой дорогой бывший ученик, а теперь и друг. Он один из моих… и я защищаю то, что принадлежит мне, Цукаучи-кун. Ластик и Полночь заявили, что они более чем готовы отказаться от своих лицензий, если это означает „прийти к Комиссии”, несмотря на отсутствие личной заинтересованности в этом вопросе. Я, конечно, предложил им полную гарантию занятости, независимо от того, есть ли у них лицензии. То же самое предложение распространяется и на тебя». «Напомни мне никогда не злить тебя», — пробормотал Наомаса. Незу лишь улыбнулся. «О, зол? Я пока не зол, Цукаучи-кун», — сказал Незу, и, чёрт возьми, это совсем не было зловещим. «Я разозлюсь, если обнаружу, что они каким-то образом навредили или изменили разум Тошинори. Тогда рядом со мной, вероятно, будет не очень приятно находиться рядом некоторое время». Да, Наомаса не хотел знать, каков он на самом деле, если это не проявление его злости. «Ну, если вы уже спланировали рейд, то я останусь в UA, чтобы присматривать за свидетелями. Что вы хотите сделать с Таками Томиэ?» — спросил Наомаса. Её привели, как и просил Незу прошлым вечером, но они не сели, чтобы допросить её полностью. Тем не менее, она, казалось, точно понимала, почему она там. «Я пока не знаю», — пробормотал Незу. „Про-геройская” часть меня хочет подать в суд за продажу собственного сына, но мы пока не знаем всех обстоятельств. Если всё так, как звучит, то она предстанет перед судом. Но если Комиссия более извращает ситуацию, я вынесу решение тогда». «Это разумно», — кивнул Цукаучи. «Тогда я помогу тебе взять у неё интервью». Остальная часть поездки прошла в тишине, если не считать звука сообщений Незу, который, как мог предположить Наомаса, был группой героев, направлявшихся в Фукуоку. Надеюсь, советы, которые им дала Наган, сработали. В конце концов, она говорила правду обо всём.

______________________

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем детектив Цукаучи и директор Незу перезвонили в UA, чтобы рассказать им, что происходит, подумал Изуку. Когда они позвонили, Изуку, конечно, был первым, кто поприветствовал их из-за плеча Снайпа, с которым они общались по видеосвязи. (Снайп предложил остаться с ними, пока Цукаучи и директор отсутствовали, что было оценено по достоинству.) «Вы уже звоните!» — воскликнул Изуку, широко раскрыв глаза и нервно двигая руками. «Встреча прошла хорошо? Что вы узнали?» «Мы подтвердили, что то, что ты обнаружил, было верным, Мидория-кун», — торжественно сказал Незу. Цукаучи, похоже, был за рулем, а Незу сидел на пассажирском сиденье. «Поэтому герои вскоре совершат налёт на локацию Фукуока. Скоро мы узнаем, там ли твой дорогой учитель или нет. Их самолет приземлился в Фукуоке всего двадцать минут назад. Они будут ждать моего сигнала — я планирую проявить инициативу и пойти к президенту комиссии, чтобы она не смогла приказать кому-либо что-либо сделать, пока она занята мной». «Они там сейчас?!» — воскликнул Изуку. Он даже не понял, что они покинули UA, не говоря уже о Мусутафу! «Есть ли что-нибудь, что я могу сделать? Что-нибудь вообще?» «Нет, и даже если бы было, я бы этого не допустил», — Цукаучи бросил на него твердый, но короткий взгляд краем глаза. «Эти люди — не те, с кем ты хочешь оказаться по ту сторону. Пришло время оставить всё героям, как ты и обещал». «Он прав», — согласились с ним Таками и Онага, два других важных свидетеля, находящихся под защитой. Онага мрачно продолжил. «Ты действительно не хочешь давать Комиссии героев повод тебя не любить. Поверь мне. Я — достаточное доказательство этого факта». Изуку нахмурился, но кивнул. «Я знаю. Я имел в виду, если бы я мог что-то сделать отсюда ... это всё. Но если ничего нет, то я... я, наверное, буду сидеть тихо». «Я обещаю тебе, если Тошинори там, он скоро вернётся к нам», — заверил его Цукаучи. Изуку знал, что Торино и остальные справятся. Но это не делало его менее нервным. А что, если Яги не будет там? Что они будут делать тогда? А если он будет там, что, если он всё ещё не помнит? Им понадобится помощь Шигараки, конечно! У него была причуда, которая могла исправить память Яги, которая могла вернуть всё так, как должно было быть. Поэтому Изуку принял обещание Цукаучи и тихо пошёл в дальний конец комнаты, где спрятал одноразовый телефон, который ему дал Шигараки. Он отправил мужчине короткое сообщение, не привлекая внимания остальных, чтобы у него не отобрали и этот телефон. Его настоящий телефон всё ещё был спрятан где-то вне досягаемости, либо у его мамы, либо у Торино. Мы можем быть близки к тому, чтобы найти моего учителя! Я беспокоюсь, что у него может быть испорчена память, как у Онаги-сана. Ты сможешь ему помочь? Ответ мужчины пришёл всего через несколько мгновений. Конечно. Дай мне знать, когда я понадоблюсь, и я сразу приеду. Хотя если тебе понадобится что-то ещё, боюсь, я вряд ли смогу помочь. После этого наш бизнес придется приостановить. У меня есть важная работа за границей, но я не буду отсутствовать больше нескольких дней. Изуку полагал, что это справедливо. Шигараки уже многое для него сделал, так что он не мог спорить с ним, чтобы он не делал работу, которая буквально приносила ему деньги. В конце концов, он сделал всё это бесплатно. И, говоря об этом... Ты всё ещё уверен, что не хочешь от меня никакой платы, Шигараки-сан? Ещё один быстрый ответ. Позитивно, молодой человек. Взгляд на твоё лицо и на лицо твоего учителя, когда я смогу восстановить его память, будет достаточной платой.

__________________

«Кого мы сегодня навестим, Курокава-сан?» Тошинори следовал за Курокавой по другому коридору, чем раньше. Этот был в тихой, отдаленной части учреждения, где не было большого количества людей. Это заставило Тошинори немного нервничать, и когда он увидел выражение лица Курокавы, это, конечно, не помогло. Выражение лица мужчины было мрачным; в то время как его обычное поведение по умолчанию было улыбаться и успокаивать Тошинори, сегодня он выглядел совершенно иначе. «Ах, извини, Яги-сан», — пробормотал Курокава, толкая дверь, чтобы увидеть пустую комнату, по которой Тошинори мог только предположить, что это была какая-то... тренировочная комната? Может быть? Он не был уверен. Единственной интересной вещью в ней была женщина, которая ждала их внутри. «Мне не нравится сообщать тебе эту новость таким образом, но сегодня ты будешь проходить... другую программу». «Другую? Что ты имеешь в виду?» — спросил Тошинори, оглядывая комнату. Дверь щёлкнула электронным замком, и он напрягся. Что это было? «На днях босс был очень расстроен вашим поведением. Она надеялась, что вы будете более охотно работать с нами во время процесса восстановления, но, очевидно, нет. Я предложил ей быть немного терпеливее, но, увы, я всего лишь сотрудник. Она попросила вас вместо этого выполнить это упражнение. Оно... более интенсивное, чем предыдущее», — объяснил Курокава, извиняясь. Руки Тошинори сжимались и разжимались по бокам. «Что ты имеешь в виду? Как это может мне помочь?» «Я имею в виду, что это может быть болезненно, в зависимости от того, насколько вы сопротивляетесь, Яги-сан», — пробормотал Курокава. «Мне жаль. Но это необходимо — честно говоря, это необходимо! Вы видели свою травму. Мы просто хотим, чтобы это не повторилось. Мы здесь, в этом учреждении, имеем право решать вопросы реабилитации про-героев так, как считаем нужным. На самом деле, Яги-сан, всё, что вам нужно сделать, это немного поработать с нами. Всё пойдет гораздо глаже». «Вы не дали мне никаких оснований работать с вами!» — сказал Тошинори, не веря, что Курокава вообще мог такое сказать. «Я понимаю физическую сторону вещей, конечно, если это какая-то больница, но не говорить моему сыну, где я нахожусь, или не давать мне его видеть? Держать меня в комнате под замком? Направлять меня на „программы” и „упражнения” ради сотрудничества? Это крайне необычно для любого медицинского учреждения, вы должны признать!» На мгновение Курокава казался крайне расстроенным, выражение, непохожее ни на что, что он показывал до этого, на мгновение промелькнуло на его лице. Тошинори почти сделал полшага назад, но остановился. Курокава восстановил самообладание и просто улыбнулся, жутко и тревожно. «Я понимаю, Яги-сан. Правда, понимаю. Но, как я уже сказал, я всего лишь сотрудник. Мне жаль. У меня есть приказы, которые нужно выполнять, согласны вы с ними или нет. Теперь причуда Сакаи-сан вытащит самые глубокие части вашего подсознания и заставит вас говорить правду. Я бы хотел, чтобы вы просто сотрудничали, Яги-сан. Правда, правда, — Курокава покачал головой. Тошинори не мог здесь оставаться. Женщина сделала несколько шагов к нему, и он знал, что должен что-то сделать! Голос этой женщины, приказывающий ему бежать, был всем, о чём он мог думать, и на кратчайший из моментов Тошинори мог почувствовать силу, о которой она говорила. Используй свою силу и покинь это место. Он чувствовал, что становится сильнее, больше, но это было недостаточно быстро. Женщина в комнате с ним положила руку ему на грудь, и Тошинори упал без сознания. Курокава подхватил его, помогая ему безопасно и осторожно сесть на пол. Он посмотрел на женщину, Сакаи, и она кивнула. Они продолжат упражнение. «Задайте ему несколько простых вопросов, чтобы убедиться, что он устроился должным образом», — настаивал Курокава. «Какое твоё настоящее имя?» — спросила Сакаи. Всё было тихо, а затем рот Тошинори двинулся сам по себе. Хотя он был в состоянии, похожем на сон, он мог слышать, что ему говорили, и чувствовал, как самые низменные, инстинктивные ответы вырывались из него прежде, чем он успевал подумать, чтобы защитить их, как будто кто-то силой сжимал его мозг в кулаке, чтобы силой извлечь информацию. Курокава не лгал ему — это было больно. Очень. «Яги Тошинори», — последовал ответ Тошинори. «Ещё один простой вопрос, и мы пойдём дальше», — кивнул Курокава. «Кто сейчас самые важные люди в твоей жизни?» — спросила Сакаи. «Мидория Изуку, Цукаучи Наомаса, Сорахико Торино и Незу», — ответ пришёл так же легко, как и раньше, хотя сам Тошинори не мог вспомнить имена, которые он произносил во сне. Неужели его память всё ещё где-то там, похороненная под тем, что вызывало его амнезию? Курокава снова кивнул. Это совпало с информацией, которая у них была. Казалось, что всё работает правильно, поэтому они могли перейти к вопросам, которые хотела задать его босс. «Спроси, в чём его причуда», — предложил Курокава. «Это уже некоторое время является предметом спора для Канеширо». «Какая у тебя причуда?» — спросила Сакаи. И вдруг, в одночасье, состояние сна изменилось. Он был в том месте с женщиной, которая говорила с ним в прошлый раз, но оно было мучительно пустым. Семь пустых тронов стояли среди обломков, суровые и заброшенные, за исключением одного. Женщина, с которой он говорил, была там, тихо улыбаясь. Её улыбка была такой теплой и успокаивающей, но даже тогда он едва мог осознать, что происходит. Почему он здесь? Что происходит? Снаружи, вместе с Курокавой и Сакаи, открылись глаза Тошинори. Они светились ярким, подавляющим золотым светом, льющимся в каждый угол комнаты. Курокава и Сакаи отступили на несколько шагов назад, прикрывая глаза от подавляющего света. Сакаи даже больше не держала на нём свою руку, и всё же... «Этого не должно было случиться!» — закричала она. «Моя причуда всё ещё активна! Он должен быть без сознания!» «Ничего из этого не должно было произойти», — сказал Тошинори, его голос был не его. Он эхом разнёсся по маленькой комнате. «Но ты пыталась контролировать то, что никогда не было твоим контролем. Мы уходим. И если ты знаешь, что хорошо для тебя, ты не остановишь нас». Курокава дрожащим голосом поднял руку, и Тошинори, зарычав, принял полный размер, его голубые глаза всё ещё светились золотом, когда он пристально смотрел на розововолосого мужчину. Курокава Нодзи не считал себя религиозным человеком... но когда Всемогущий в полный рост уставился на него так, словно он лично убил кого-то, кого тот любил, его глаза светились, а голос разносился эхом, как у какого-то гневного божества, Курокава не стыдился признаться, что начал молиться. Усердно. А затем он запустил руку в волосы и бросил горсть своего причудливого порошка в лицо мужчины. Однако это был неверный ход. Казалось, это ничего не сделало с мужчиной, хотя его нос начал кровоточить, когда он шагнул вперёд. «На нас это не подействует, трус. Мы не Тошинори, и нет такой части нас, которую можно стереть причудой вроде твоей». «А», — пробормотал Курокава дрожащим голосом. «Тогда, может быть, это подойдёт?» Раздался хлопок! Тошинори обернулся и увидел, что Сакаи оказалась позади него, в него выстрелил транквилизатор. Он вытащил из руки небольшой дротик, а затем тут же упал, вернувшись к своей обычной, худой форме. «Сукин сын», — прорычал Курокава, разъярённый теперь, когда Всемогущий не смотрел на него сверху вниз, показывая свою настоящую личность. «Как он это сделал? Он должен был быть без сознания. Что, чёрт возьми, это было? Я не хотел использовать на нём этот чёртов транквилизатор, он слишком сильный и может негативно взаимодействовать с его обезболивающими! Черт возьми... помоги мне вернуть его в его комнату и пусть врачи за ним присмотрят. Мне нужно поговорить с боссом». «Да, сэр», — прошептала Сакаи, всё ещё дрожа. «Это… это то, что чувствовали злодеи, столкнувшиеся с ним?» «Нет», — признался Курокава, с трудом сглотнув. «Потому что на этот раз он не улыбался. Он никогда раньше не встречал злодея без улыбки. Это было… что-то ещё». Что-то гораздо более злое, чем кто-либо когда-либо видел героя. Честно говоря, если бы Курокава не прошёл подготовку, он мог бы сделать что-то постыдное из страха. Разозлённый Всемогущий был просто ужасающим. Теперь он понимал, почему некоторые злодеи просто сдавались, как только видели его. Он был на волосок от того, чтобы сделать то же самое. Курокава и Сакаи отнесли потерявшего сознание мужчину обратно в палату, и когда врачи прибыли, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, он вышел из палаты, чтобы позвонить по телефону. «Президент Канеширо», — он вздохнул с облегчением, когда она ответила всего после двух гудков. «Я рад, что вы ответили. Могу я поговорить с вами сейчас или вы заняты?» «Говори. У меня есть несколько минут», — раздался с другого конца провода холодный голос Канеширо. «Спасибо. Возникло, эээ... осложнение. Мне понадобится разрешение на использование более мощных причуд, чтобы исправить это. Я верю, что смогу это сделать, но это будет трудно. Кажется, у него есть какая-то встроенная устойчивость к ментальным причудам», — объяснил Курокава. «Вот почему мы не продвинулись далеко. Но у каждого человека есть свои пределы, так что если вы позволите мне использовать более мощных тренеров...» Канеширо на мгновение замолчала. «Понятно… я разрешаю тебе использовать любые причуды, которые ты считаешь необходимыми и достаточно безопасными, чтобы не ухудшить его состояние здоровья. Как продвигаются операции? Скоро ли они будут?» «Скоро? Да. Через неделю или две, но нам, возможно, придется отложить их, если он к тому времени не пойдет на сотрудничество. Я сделаю все возможное, чтобы мы не выходили за рамки графика», — заверил её Курокава. Он, чёрт возьми, не собирался её злить. У них были высококлассные транквилизаторы причуд, чтобы справиться со Всемогущим, но его босс... ну, он не мог ей не подчиниться. «Я знаю, что ты справишься», — сказала Канеширо. «Я доверяю твоему процессу. Твоя причуда и методы отлично сработали для Проекта Ястреб, поэтому я не вижу причин, по которым они не должны сработать и для Проекта Атлас. Их просто нужно настроить, чтобы они соответствовали этому предмету, прежде чем мы перейдём к следующему этапу». «Конечно», — кивнул Курокава. «Я вас отпущу, госпожа президент. Спасибо за ваше время». Телефонная линия отключилась, и Курокава вздохнул, сердито проведя рукой по волосам. Он почему-то почувствовал себя... нервным. Какой бы ни была эта реакция на причуду Сакаи, она была ненормальной. Но у него не было выбора, кроме как продолжать проект, независимо от своих чувств по этому поводу. Он просто надеялся, что это не приведёт к обратным результатам.

___________________

Президент Канеширо повесила трубку и переключилась на ту линию, по которой она говорила до того, как позвонил мужчина — видеозвонок с рыжеволосой женщиной, которая собирала информацию для Курокавы до этого момента. Но с увеличением количества учений по проекту „Атлас” Канеширо решила, что рыжеволосая женщина будет подчиняться ей напрямую. «Мои извинения. Мне нужно было принять важный звонок. Так, что ты говорила?» — спросила Канеширо, внимательно слушая. «Я получила личность Мидории Хисаши», — сказала рыжеволосая женщина. «Я сейчас возвращаюсь в штаб-квартиру, чтобы передать её вам. Я буду максимум через пару часов». «Идеально», — Канеширо откинулась на спинку сиденья. «Тогда всё идет по плану. Когда вы принесёте мне его личность, я думаю, у нас будет всё необходимое, чтобы сделать успех проекта „Атлас” несомненным. Я думаю, что после этого вас могут повысить по службе». Рыжеволосая женщина не улыбалась. «Спасибо, мэм».

_____________________

Незу стоял с детективом Цукаучи у штаб-квартиры Комиссии Героев, даже не потрудившись назначить встречу. Президент Канеширо Маюми никому не поклонялась, но она нашла время для директора Незу из UA, потому что он не был тем, кого кто-либо хотел видеть в качестве врага. Он должен был убедиться, что застал президента врасплох, в её собственном офисе, чтобы получить желаемые результаты. Он попросил Цукаучи пойти с ним, так как знал, что ему нужна какая-то физическая поддержка, а Ластик в настоящее время находился в Фукуоке. Гончий и Снайп следили за свидетелями, и не было никого, кому он мог бы прикрыть свою спину. Не то чтобы он не доверял своим сотрудникам — просто эта ситуация была немного более личной, чем он хотел бы вовлекать в неё большинство своих сотрудников. Цукаучи, однако, оказался надёжным и здравомыслящим человеком, а также был уважаемым человеком, который был лучшим другом Тошинори. Поэтому, конечно, Незу знал, что он был самым естественным выбором, чтобы сопровождать его. Ему не нравилось оставлять всех остальных в UA, но это было необходимо. Они вернут Тошинори - и, по крайней мере, даже если Тошинори не будет на объекте в Фукуоке, тогда Незу будет очень гордиться тем, что разрушил такую коррумпированную организацию, как КГОБ. Он отправил героям последнее сообщение с подробным описанием плана и сообщил им, что они могут начинать свою операцию, когда они с Цукаучи прошли через главный вход и направились прямо к стойке администратора в вестибюле штаб-квартиры Комиссии героев. «Я хотел бы поговорить с президентом Канеширо».