За кого мы проливаем кровь(For Whom We'd Shed Blood)

«Любим потому, что любим. Для любви не нужна причина» — Пауло Коэльо

«Ему больно! Что происходит? Такого никогда не было. Он меня слышит?» «Кажется, он что-то вспоминает. Это хорошо — с этим можно работать. Пусть вспоминает. Если нужно, мы можем всё выучить по частям».

__________________

«Итак, юный Мидория! Как у тебя дела сегодня?» Тошинори улыбнулся яркому голубому небу. Какой идеальный день для тренировок! Если бы так было каждый день. Не было бы никаких безумных атак злодеев, с которыми ему нужно было бы справляться, никаких людей, которых нужно было бы спасать, никаких ограничений по времени, о которых нужно было бы беспокоиться — это был просто приятный, тихий день на пляже, когда он помогал своему преемнику. И, боже, разве это не здорово? Теперь у него был преемник! Его собственный настоящий ученик, которым он так гордился. Они тренировались вместе всего около месяца, но каждый день, когда он видел Мидорию, снова и снова убеждался в своём сознании, что он сделал идеальный выбор. С первого дня, как он встретил мальчика, он становился всё сильнее и сильнее, общительнее, чаще улыбался и меньше смущался. Тошинори был вне себя от радости, видя это. «О-о, у меня всё отлично!» Мидория одарил его одной из тех улыбок, маленькой и немного нервной, но явно счастливой быть здесь. «Я готов идти сегодня днём!» «Отлично!» — ухмыльнулся Тошинори. «Но сегодня мы займёмся чем-то немного другим. Я хочу, чтобы сегодня у тебя был день отдыха. Вместо уборки мы займёмся чем-то другим. Как хочешь! Я угощаю. В конце концов, у меня выходной, так что у меня много свободного времени!» «Ты уверен, что хочешь провести со мной свободное время, Всемогущий?» Мидория наклонил голову, немного смущённый. «Тебе больше ничего не хочется сделать?» «Конечно, есть вещи, которые я мог бы сделать, да», — усмехнулся Тосинори, — «но я бы предпочел потратить своё время на помощь своему ученику. Что бы тебе ни понадобилось от меня, я здесь, чтобы это сделать. Даже если это что-то столь незначительное, как помощь с домашним заданием по математике или объяснение того, как работает что-то в мире профессионального героя. Моя работа как твоего учителя — убедиться, что ты получаешь то, что тебе нужно!» Мидория, казалось, был искренне шокирован этим. Затем он, казалось, о чем-то подумал и немного смутился. «Эм... не могли бы вы... помочь мне заполнить заявление в старшую школу...?» «Конечно, мой мальчик», — легко сказал Тошинори. «Могу ли я погладить тебя по голове?» Он заметил, что Мидория довольно сильно боролся с физическим контактом, поэтому ему всегда было лучше спросить первым. Когда вопрос слетел с его губ, Мидория ярко-красно покраснел, но всё равно кивнул. Тошинори нежно взъерошил волосы мальчика и похлопал его. Мидория немного отошел в сторону, положив свой рюкзак вдоль морской дамбы, чтобы выудить документы заявления. Они были немного помятыми, и Тошинори увидел ярко-красный круг со словом „пересмотри” рядом с ним. Казалось, что именно Геройский курс UA был так резко обведен. Мидория, казалось, был почти смущён этим. «Мои учителя считают, что мне опасно подавать заявку, но… я всё равно хочу подать заявку. Единственная проблема в том, что мне нужно иметь рекомендацию учителя или консультанта, чтобы поступить, а никто мне её не подпишет». «Ты также можешь попросить кого-нибудь, кто связан с героизмом, написать тебе рекомендацию», — сказал Тошинори, его глаза сияли от лёгкого веселья. «Я, как ни странно, Всемогущий, знаешь ли». Мидория снова смутился. «Я-я знаю это! Но я действительно хочу сдать общий вступительный экзамен, а не рекомендательный экзамен. Я просто думаю... поступить самостоятельно было бы для меня чем-то особенным. Надеюсь, это имеет смысл...» Выражение лица Тошинори стало мягким. Он прекрасно понимал это чувство, на самом деле. Он сам сказал то же самое Нане когда-то давно. Он и Мидория действительно были более похожи, чем он думал поначалу. Они разделяли не только то, что их ноги двигались раньше, чем они могли думать, у них было много общих черт характера, которые, вероятно, заставили его учителей седеть в старшей школе. «Это имеет смысл, мой мальчик, не нужно беспокоиться. Тебя не заставляют сдавать экзамен по рекомендации, даже если у тебя есть рекомендация от кого-то в области героизма. Ты можешь сдать любой из них, вопрос лишь в том, на какой экзамен ты подаёшь», — объяснил Тошинори, указывая на подраздел, где ученику предлагалось указать предпочитаемый им экзамен. «И если ты действительно хочешь сделать это самостоятельно… мне даже не нужно писать тебе рекомендацию как Всемогущему». «А? Что ты имеешь в виду?» — спросил Мидория, широко раскрыв глаза. «Как ты можешь писать, не будучи Всемогущим?» «Видишь ли, моё настоящее имя... Яги Тошинори, мой мальчик», — начал Тошинори. Мидория выглядел так, будто ему только что передали ценную информацию, и Тошинори подавил желание рассмеяться. Какой фанат. «И я зову себя этим именем только когда я такой... не в своей геройской форме. Я использую эту свою тощую форму как своего рода тайную личность! Для всех остальных Яги Тошинори просто секретарь Всемогущего — тихий, лишённый причуд человек, который сливается с фоном». «Без причуды?» — голос Мидории был тихим. «Ты… говоришь людям, что ты без причуды?» «Да, я знаю», — кивнул Яги. «Видишь ли, когда я родился… я был без причуды, как и ты. У меня не было собственной силы, пока я не встретил свою предшественницу, и она даровала мне Один за Всех». «Так... так почему же ты тогда сказал мне, что, по-твоему, я не смогу стать героем без причуды, когда мы впервые встретились?» Глаза Мидории теперь были мокрыми от слёз. Ох, подумал Тошинори. Я так и не прояснил это. «А, это... было ошибкой с моей стороны. Теперь я это понимаю. В то время я беспокоился, что ты сделаешь что-то безрассудное, например, схватишь меня за ногу, и... я также был немного напуган тем, что гражданский увидел эту мою сторону. Я мог думать только о том, как я должен выглядеть, и я не хотел, чтобы кто-то другой закончил так же, как я. Я тоже вырос, слыша, что это невозможно. Людям без причуды даже не разрешалось совершать героические поступки, когда мне было столько же лет. Думаю, я... просто поверил тому, что услышал в молодости». «Но позволь мне прояснить ситуацию, юный Мидория: я ошибался. Как я уже сказал, после того, как снова увидел тебя, ты изменил моё мнение. Ты — и, соответственно, другие люди без причуд — более чем способны стать героями. Моё предложение дать тебе Один за всех никогда не подразумевало, что наличие причуды — единственный способ стать одним из них, просто я искренне верю, что ты — лучший кандидат на причуду. Это верно даже сейчас. Если бы ты сейчас повернулся и сказал, что больше не хочешь Один за всех, я бы выполнил твоё желание, но я был бы более чем счастлив продолжить тренировать тебя. Я думаю... если кто-то и может стать первым героем без причуд, ну, это должен быть ты». Мидория тут же разразился рыданиями, и прежде чем он успел это осознать, Мидория крепко обнял его. Тошинори на мгновение удивился, а затем нежно обнял мальчика в ответ. «Т-ты действительно это имеешь в виду, Всемогущий?» — спросил он, слова прерывались икотой. «Что я могу быть героем без причуды?» «Конечно, я говорю серьёзно, мой мальчик», — Тошинори снова погладил его по голове. «Я бы никогда не стал тебе лгать». «А что, если я... я всё ещё хочу принять Один за Всех, но... я не хочу делать это своим основным нападением?» Мидория вытер глаза. «Т-типа, если я хочу сражаться в основном без причуды, и-и использовать её только тогда, когда это необходимо? Таким образом, я всё ещё... в основном без причуды?» «Тогда я с радостью отдам его тебе, чтобы сделать это возможным», — заверил его Тошинори. «Когда — если — ты примешь Один за Всех, это будет твоей причудой, которую ты будешь использовать по своему усмотрению. Не моей, не чьей-либо ещё. Один за Всех станет твоим наследием. И если ты считаешь, что это лучший способ использовать его, то я на твоей стороне до конца, юный Мидория. Я поддерживаю тебя». «Я не подведу тебя, Всемогущий!» Даже сквозь слёзы Мидория улыбался так ярко, словно был солнцем. «Я обещаю!» Тошинори просто улыбнулся в ответ. «Я знаю, что ты этого не сделаешь, мой мальчик. И, пожалуйста, не стесняйся называть меня по имени, теперь, когда ты его знаешь. Это будет справедливо. А сейчас! Давай закончим с заявлением?»

__________________

«Ты уверена, что можно позволить ему продолжать в том же духе? Он выглядит так, будто сейчас потеряет сознание или что-то в этом роде! Бедный парень…» «Не сочувствуй. Ты знаешь лучше. Он помнит, и это нам на пользу. Он борется с последствиями амнезии. Дай время».

____________________

«Ой…» Из-под мусора раздался стон боли, и голова Тошинори резко вскинулась, когда он работал над документами. К этому моменту Мидория уже был в достаточной безопасности сам по себе, поэтому он взялся за работу с документами, которые его руководство в Башне Могущества часто кричало ему, чтобы он закончил. Но теперь, услышав этот звук боли, он задумался, не стоило ли ему быть более бдительным. «Ты там в порядке, юный Мидория?» — окликнул мальчика Тошинори. «Я-я в порядке! Просто поскользнулся и порвал перчатки, так что стекло немного порезало мне руку...» — крикнул он в ответ. Тошинори был просто рад, что это не было чем-то ржавым. Отвезти мальчика на прививку от столбняка не было в его списке желаний. Именно поэтому он заставил ребенка надеть перчатки, когда тот работал с чем-то даже отдаленно подозрительным. «Ну, возвращайся сюда, и я принесу аптечку!» — сказал Тошинори, и послышался шорох, пока Мидория пробирался обратно через груды. Тем временем он подошел к грузовику и покопался под пассажирским сиденьем в поисках коробки, которую он там спрятал для таких вот несчастных случаев. Он подумал, что она ему когда-нибудь понадобится, и вот он здесь. Такова жизнь. Мидория подбежал, и глаза Тошинори расширились. Это было слишком много крови для того, чтобы просто „немного порезаться”. Тем не менее, он усадил Мидорию в грузовик и осторожно обработал рану. Он видел много более худших вещей в своё время, будучи профессиональным героем. «Ты ведёшь себя на удивление тихо», — пробормотал Тошинори, осторожно срезая порванную перчатку, чтобы не повредить рану. У них было много запасных перчаток. «Ты в порядке?» "А? О, я в порядке! На самом деле, всё не так уж и плохо", - пробормотал Мидория. Он казался вполне бодрым, и, судя по всему, действительно чувствовал себя хорошо. «Хорошо, как скажешь. Просто дай мне знать, если станет слишком больно, ладно? Я не хочу причинять тебе боль, мой мальчик», — сказал Тошинори, осматривая его на предмет мусора. Он открыл одну из всё ещё запечатанных бутылок с водой, которые он держал в грузовике, и промыл её, увидев, что это была в основном просто кровь, но почти без песка или других частиц. И теперь, когда она была чистой, он мог видеть, что рана на самом деле была довольно неглубокой. Это было хорошо. Он высушил её и достал немного антибактериальной мази. «Я знаю, что ты не причинишь мне вреда, Яги-сан», — улыбнулся Мидория, и Тошинори почувствовал, как в его груди закипает гордость. Мидория доверял ему. Потребовалось время — последние два с половиной месяца, если говорить точнее, — но Тошинори не мог быть счастливее. Он хотел, чтобы Мидория доверял ему; он был хорошим ребенком, у которого, казалось, было много проблем с самооценкой и доверием. Но услышав, как мальчик сказал, что доверяет ему и что он не причинит ему вреда... это согрело его сердце. «Но это может щипать. Не должно, но может», — сказал Тошинори с сочувственным выражением лица, готовя крем и повязку. «Пожалуйста, прости меня, если это так». «Конечно», — Мидория просто продолжал улыбаться. Тошинори усмехнулся про себя. Они действительно были слишком похожи. Он намазал повязку кремом и собирался положить её на порез, когда замешкался и уронил её прямо на рукав мальчика. «Боже мой! Извини за это», — рассмеялся Тошинори, удивлённый собственной неуклюжестью. «Каждый время от времени оступается, я полагаю. Позволь мне убрать». Он взял несколько бумажных полотенец, чтобы вытереть антибактериальный крем с рукава спортивного костюма Мидории, и когда он это сделал, он поднял рукав достаточно высоко, и Мидория наконец поморщился. Тошинори моргнул и понял, что из рукава выглядывает что-то ещё. Но Тошинори пока ничего не сказал — он не хотел пугать мальчика. Сначала он просто займётся порезом, и, надеюсь, Мидория позволит ему взглянуть на то, что это было. Он ненавидел думать, что Мидория скрывает от него травмы... «Вот так», — Тошинори достал ещё один бинт, нанёс немного крема и аккуратно наложил его на рану. «Теперь лучше. Просто следи за тем, чтобы он был чистый, и меняй повязку, ладно? Не хочу, чтобы ты подхватил инфекцию». «Спасибо!» — сказал Мидория, полностью отбросив своё предыдущее содрогание. «Тогда я пойду и вернусь к работе. Уже лучше». «Ну, подожди минутку, ты, маленький задира», — Тошинори снова протянул руку. «Не мог бы ты также позволить мне взглянуть на твою руку? Я тоже кое-что там увидел. Я тебя, конечно, не заставлю, но если ты ранен, я бы хотел об этом позаботиться». Тогда Мидория казался гораздо более осторожным, но после пары мгновений и колебаний он наконец протянул руку и оттянул рукав. Там, на его предплечье, был небольшой ожог и синяк, который был явно день или два, но не заживал как следует. Тошинори старался не слишком сильно вытягивать лицо. Значит, он всё-таки скрывал от него что-то подобное... «Ну, похоже, это должно быть больно», — пробормотал Тошинори, доставая крем от ожогов и несколько больших бинтов из своей аптечки. Он осторожно промыл рану, что заставило Мидорию скривиться, но мальчик ничего не сказал. Как только рана была очищена и на неё был нанесен крем от ожогов, он начал её перевязывать. «Не хочешь ли ты рассказать мне, как ты это получил, мой мальчик?» Мидория молчал. Он этого и ожидал. «Всё в порядке», — пробормотал Тошинори, прикрепляя бинт зажимом для бинта. «Тебе не обязательно мне говорить. Я не заставлю тебя. Но если ты пострадаешь в будущем… ты мне скажешь? Меня беспокоит мысль о том, что ты можешь пострадать, а я никогда об этом не узнаю». Выражение лица Мидории наконец стало беззащитным, и его плечи поникли. «Мне жаль, Яги-сан... Я скажу тебе, если пострадаю. Я не хотел тебя волновать». «Спасибо, мой мальчик», — Тошинори взъерошил ему волосы, и на этот раз Мидория почти наклонился к ним, более привыкший к случайным проявлениям привязанности. «Я никогда не заставлю тебя рассказать мне, как ты пострадал, так что не волнуйся. Но просто знай, что как бы там ни было, я здесь для тебя, если ты захочешь поговорить со мной об этом. Всё, что тебе нужно, помнишь? Это работа учителя». «Хотел бы я, чтобы учителя в школе были больше похожи на тебя», — пробормотал Мидория. «Они... не очень-то меня любят». «Ну, тогда это они упускают возможность. Ты замечательный, героический молодой человек, и любой, кто тебя знает, должен быть польщён. Хотя, возможно, это только моё мнение», — усмехнулся Тошинори. Мидория нежно улыбнулся. «В любом случае, меня волнует только твоё мнение, Яги-сан».

___________________

Его причуда! Этот дым! Он..." «Я сказала, не сочувствуй! Держи себя в руках! Сколько раз мне тебе говорить? Раз он выходит из-под контроля, отпусти его». «Мэм, я... я не могу отпустить. Он... он сжимает мою руку в своей хватке».

____________________

«Эй, Яги-сан? Мне вот что интересно». Тошинори посмотрел на Мидорию, который потягивал свой протеиновый коктейль после тренировки, который принес ему Тошинори. Они сидели на дамбе, Мидория наслаждался приятным отдыхом после интенсивной тренировки. В последнее время он добился такого прогресса; Тошинори так гордился им. «Что именно, юный Мидория?» «Ты сказал, что ты... родился без причуды, да? Как и я?» — спросил он. Тошинори кивнул. «Тогда почему твои туфли не такие, как мои?» «Мои туфли?» Тошинори посмотрел на них. Сейчас на нём были коричневые мокасины, подходящие к костюму. Он только что закончил собеседование перед встречей с Мидорией. «А, ты имеешь в виду форму обуви, да? Это справедливый вопрос. На самом деле, я носил такие туфли, как у тебя, когда был моложе, всё время. Но когда я принял Один за Всех, Нана решила, что мне не стоит их носить. По этой причине у меня было довольно много обуви, разработанной для меня в тайне». «О, — Мидория, казалось, удивился. — Ты не решил перестать их носить?» «Нет, совсем нет. Честно говоря, я скучаю по своим старым кроссовкам», — покачал головой Тошинори. «Я носил их рваными после всех тренировок, в которых я в них участвовал. Избавление от них было единственным, в чем мы с Наной когда-либо не соглашались, на самом деле. Такая мелочь в общей схеме вещей…» «А что, если я… захочу продолжать носить их?» — с любопытством спросил Мидория. «Мои кроссовки без причуд, я имею в виду. Я знаю, что они, по сути, кричат, что я без причуд, всем, кто узнает эту форму, но я… чувствую то же самое. Они мне нравятся. И я их не стыжусь. Я думал оставить их в своем геройском костюме». «Я думаю, это вдохновенный выбор», — легко сказал Тошинори. «Я уверен, что другие люди без причуд были бы в восторге, увидев кого-то вроде них. Я бы не стал говорить тебе не носить их сразу после того, как сказал, что скучаю по своим!» «Ты думаешь, я действительно сделаю людей без причуд счастливыми? Я на это и надеялся», — ухмыльнулся Мидория и отпил ещё один глоток смузи. Тошинори кивнул. «Я уже говорил это, не так ли? Если кто-то и может стать первым героем без причуды, то это ты. Хотя ты должен быть готов к вопросам о статусе твоей причуды в какой-то момент. Это было бы интересно... хм... я знаю! Как насчет этого: если кто-нибудь спросит, ты был одним из немногих ложноположительных результатов на отсутствие причуды до старшей школы, когда твоя причуда внезапно активировалась. Но жизнь без причуды в течение стольких лет не просто оставляет человека, и поэтому ты всё ещё хочешь представлять сообщество без причуды в своём стремлении к героизму», — предложил Тошинори. «О, это умно! И поскольку ты сказал, что для безопасного использования нужна мышечная масса... без, ну, ты знаешь, взрыва моих конечностей... возможно, поэтому моя причуда так и не активировалась! Я на самом деле не начал тренироваться до сих пор, поэтому я не мог её использовать!» — сказал Мидория, выглядя так, будто наткнулся на ответ на головоломку. «Для меня это звучит очень разумно! В конце концов, многие причуды имеют встроенные механизмы биологической безопасности. Это идеальная история. И UA также предлагает обучение для поздно раскрывшихся способностей, так что они могут помочь вам в областях, в которых даже я не могу. Причуда пришла ко мне естественным образом, и я надеюсь, что то же самое произойдет и с тобой, но я не могу ничего обещать», — вздохнул Тошинори. «Честно говоря, я очень рад, что ты выбрал UA по нескольким причинам…» «Тебе не нравятся другие школы героев, Яги-сан?» — спросил Мидория. Тошинори сухо усмехнулся. «Не то чтобы они мне не нравились, это прекрасные школы! Просто UA, ну... менее зависима от влияния Комиссии героев. Директор Незу заставляет их держаться на расстоянии», — объяснил Тошинори. Выражение его лица испортилось, когда он подумал о Комиссии и о том, что с ней связано. «Позволь мне сказать тебе нечто чрезвычайно важное, юный Мидория. Если кто-то из Комиссии героев попросит тебя о чем-либо, пока ты студент, ты обязательно немедленно привлечёшь к этому директора Незу или меня. У них много трюков в рукаве. Просто... будь с ними осторожен, ладно?» Мидория серьезно кивнул. «Я понимаю, Яги-сан. Я обещаю». «Хорошо», — погладил его по голове Тошинори. «Я расскажу тебе о них подробнее в другой раз».

____________________

«Какие бы воспоминания это ни были, они должны быть сильными. Он борется. Я не могу заставить его отпустить, Канеширо-сан...» «Сделай всё возможное. Ты работаешь на меня не просто так. Отпусти его. Твоя причуда, вероятно, помогает ему больше вспоминать. Он не может вспомнить слишком много, слишком быстро». «Я стараюсь изо всех сил...»

____________________

«Сегодня мы снова сделаем перерыв!» — улыбнулся Тошинори. «Это также твой „день мухлежа” в твоем плане питания, не так ли?» «Да, это так!» Мидория кивнул. «Почему ты спрашиваешь?» «Я подумал, что мы сегодня займёмся чем-нибудь интересным! Не хочешь составить мне компанию на прогулке? Я, кстати, подумываю переехать в Мусутафу, так что мне бы хотелось узнать город получше. Тебе нравится какая-нибудь еда или десерт? Может, мороженое? Сегодня довольно жарко», — сказал Тосинори, указывая на солнце, как будто оно его лично оскорбляло. Он никогда не любил жару. «Правда? Мороженое?» — на лице Мидории появилась довольная улыбка. «Мороженое очень вкусное. Я знаю лучшее место, и оно всего в нескольких кварталах отсюда. А почему ты переезжаешь сюда, в Мусутафу?» «Ну, по двум причинам», — сказал Тошинори, следуя за Мидорией, который показывал ему дорогу. «Во-первых, так будет проще тебя тренировать и следить за тобой. Ездить из Роппонги на работу меня не смущает, но так было бы проще, вот и всё. Во-вторых, между нами говоря, я планирую довольно скоро занять должность преподавателя в UA! Проживание поближе к моей другой работе облегчит жизнь в долгосрочной перспективе». «Ух ты!» — ахнул Мидория. «Ты собираешься преподавать в UA?! Это так круто…!» «Я не знаю, насколько хорошим учителем я буду, но я надеюсь, что со временем стану лучше!» — сказал Тошинори с улыбкой. «В конце концов, всему есть своя кривая обучения». «Уверен, у тебя всё получится», — сказал Мидория, улыбнувшись в ответ. Они продолжали так говорить некоторое время, болтая друг с другом, пока шли к магазину мороженого. Как и сказал Мидория, это было всего в нескольких улицах отсюда, небольшой, отдаленный магазинчик, который выглядел довольно старым. Но вывеска гласила, что он открыт, и внутри, похоже, были клиенты, поэтому они вошли. «Так это место лучшее, хм?» — с любопытством спросил Тошинори. Мидория с нетерпением кивнул. «Они делают мороженое вручную, и здесь можно купить мороженое тайяки! Оно очень вкусное, я обещаю», — с нетерпением сказал он. «Я верю тебе», — усмехнулся Тошинори. «Бери всё, что хочешь, за мой счёт. И не говори „всё в порядке”, потому что я говорю серьёзно! Это было моё предложение, поэтому плачу я, мой мальчик». «Ох... ладно», — Мидория наклонил голову, немного смутившись. Очевидно, он как раз собирался что-то сказать в этом роде, но Тошинори прервал его. Они подошли к стойке, заказав мороженое (Мидория в итоге взял мороженое тайяки, которое на мгновение напомнило ему Гран Торино, и ему пришлось сдержать дрожь... он всё ещё был ужасающим даже все эти годы спустя) и сели на улице, вдыхая теплый летний воздух. Тошинори попробовал мороженое, и к его удивлению, оно оказалось действительно вкусным. «Ты не шутил! Это место очень вкусное! Я обязательно приглашу Наомасу, чтобы он его попробовал. Ах, это мой друг, кстати. Он хороший человек, Наомаса. Если ты когда-нибудь его встретишь, ты поймёшь, о чём я». Мидория просто дружелюбно кивнул, всё ещё наслаждаясь своим мороженым. Пока они это делали, Мидория получил сообщение на свой телефон, и он проверил его. «О! Это моя мама. Она хочет узнать, как прошёл мой день... хм... мы можем сфотографироваться, Яги-сан? Это нормально?» Тошинори не встречался с матерью лично, но они много общались по телефону, когда он только начал тренировать Изуку. Последнее, чего он хотел, чтобы Мидория хранил секреты от своей матери — это просто плохо кончится. Ни один родитель не захочет узнать, что их ребенок месяцами околачивался рядом с незнакомцем, не говоря им об этом, даже если этот незнакомец оказался хорошим. Тошинори был рад, что они всё уладили, хотя личная встреча всё время откладывалась по той или иной причине. Он был просто рад, что мать Мидории была такой понимающей. «Фотография меня вполне устраивает!» Тошинори показал ему большой палец вверх. Поэтому Мидория поднял телефон, чтобы сфотографировать их вместе, и они подняли своё мороженое и скорчили рожицы в камеру. Мидория немного посмеялся про себя, отправляя фотографию своей матери с подписью «Просто покупал мороженое с Яги-саном сегодня!» «Ой», — женский голос вывел Тошинори и Мидорию из раздумий. «Так мило видеть, как отец и сын проводят время вместе. Вы двое похожи друг на друга, как две капли воды — вы, должно быть, очень гордитесь!» Лицо Мидории приобрело самый яркий оттенок красного, который Тошинори не считал возможным для человека. Он пробормотал что-то, что могло быть или не быть полностью связным, но Тошинори просто прочистил горло и воспринял это спокойно. Конечно, были вещи и похуже, чем быть принятым за отца Мидории. Честно говоря, это заставило его почувствовать гордость, как и сказала женщина. «Спасибо! Я им горжусь», — Тошинори взъерошил волосы Мидории. Бедный мальчик издал довольно неприличный писк, но ничего не сказал. Женщина усмехнулась. «Чудесного вам двоим дня!» Тошинори только улыбнулся. «И вам того же!»

___________________

Тошинори издал сдавленный крик боли, когда воспоминания о нём и Мидории нахлынули на него одновременно. У него не было контекста для них, но это только усилило желание сделать Мидорию гордым и счастливым ещё сильнее. С другой стороны, голос в его голове всё ещё кричал на него, умоляя его ничего не говорить этим людям. Ты не можешь этого сказать, это небезопасно, ты должен молчать, тсс, тихо, тихо, тихо-/// «Я... я должен быть на пляже», — выдавил Тошинори, причуда тренера заставила слова выскользнуть почти бессознательно. Больше всего у него было острое, острое чувство неуместности. Он не должен был быть здесь; он не принадлежал этому месту. Женщина, чью причуду использовали на нём, морщилась от боли его хватки. «С Мидорией. Я не должен... я не могу быть здесь. Я должен... идти». «Какой пляж, Яги-сан?» — спросила его Канеширо. Тошинори поморщился, когда крики стали громче, его голова стучала, как от ударов какого-то ужасного барабана. Он позволил руке женщины потереть ему виски, и она положила руку на его голую часть руки. Он не думал, что у него когда-либо была такая сильная головная боль, даже если он не мог вспомнить. Крик заглушал причуду тренера, и прежде чем он осознал это, он кормил Канеширо ложью, прямо ей в лицо. Он не хотел ничего рассказывать этим людям о Мидории. Пляж Дагоба был особенным./// Он был его и Мидории, и у него было сильное чувство, что она не может получить его. «Я... я не уверен», — солгал он. «Я не могу вспомнить эту часть». «А ты сейчас что-нибудь вспомнил? Ты затих, как раз когда я задавала тебе вопрос», — спросил Канеширо, внимательно за ним наблюдая. Тошинори чувствовал, как работает причуда женщины, но крики всё ещё были громкими. «Это было не очень ясно», — снова солгал Тошинори. «Просто мелькнуло лицо Мидории, вот и всё. Что-то на пляже, я думаю. Вот почему я так сказал, вот и всё». «И почему ты использовал свою причуду?» — спросила Канеширо, её лицо было таким же серьёзным и бесстрастным, как и всегда. «Ты, кажется, использовал её почти инстинктивно, когда вспоминал что-то. Не хочешь рассказать, что это было?» «Что? Я…» Казалось, весь мир на мгновение затих, и только голос той женщины остался у него в голове. Ты не можешь позволить им узнать о причуде, Тоши. Ты не можешь.