За кого мы проливаем кровь(For Whom We'd Shed Blood)

«Восприятие сильное, а зрение слабое. В стратегии важно видеть далекие вещи так, как если бы они были близкими, и смотреть на близкие вещи с расстояния». - Миямото Мусаси

"Я скучаю по нему!" Инко наблюдала, как её сын разразился рыданиями, уродливыми и грубыми, как она слышала только однажды — в тот день, когда ему поставили диагноз „без причуды”. Это было жестокое напоминание о том, что Изуку перед ними сейчас был… всего лишь ребёнком. Очень сильным ребёнком, который многое вынес, но всё же ребёнком. Ему было всего 15… и это должно было быть одним из самых стрессовых, травмирующих событий, которые он пережил — пропажа любимого человека. И Инко не была глупой, она знала, что Яги был таким для её сына. «Я скучаю по нему и хочу его вернуть, и мне нужно было что-то сделать. Он... он человек, которому я доверяю больше всего, и я хочу его вернуть!» Инко боролась, чтобы не заплакать. Она понятия не имела, что её сын чувствует. Что он будет доверять человеку, которого он знает всего на шесть месяцев больше, чем собственной матери... она чувствовала, что она полностью и окончательно подвела его. Она чувствовала, что она не выполнила свой долг матери, не подбадривала его достаточно, не поддерживала его достаточно, не уделяла ему достаточно внимания. «Ты прав... Я солгала. Я солгала, потому что не хотела, чтобы тебе было больно, и в итоге я только больше тебя ранила. Мне так жаль, детка», — шмыгнула носом Инко, положив руку ему на плечо. И Изуку... отстранился от неё. Ровно настолько, чтобы это было заметно. Он выглядел ещё более расстроенным из-за того, что она извинялась. «Я никогда не хотел, чтобы кто-то говорил „извини”, мама», — выражение лица Изуку было неописуемо хрупким. «Люди говорили „извини” всю мою жизнь. Жаль, что ты родился без причуды, жаль, что ты никогда ничего не добьешься, жаль, что ты всегда будешь просто бесполезным, безпричудным деку! Всё, чего я когда-либо хотел, — это чтобы кто-то сказал, что ты можешь это сделать! И Яги-сан это сделал!» И в этот момент Инко почувствовала себя так, словно совершила какой-то непростительный поступок. Но... Прямо сейчас Инко знала, что это не о ней. Это об Изуку, её драгоценном малыше, и о том, что человек, о котором он так заботился, ушёл. Он не хотел слышать: «Мне жаль, я буду лучше». Ему нужна была сила, ему нужен был кто-то, кто бы поддерживал и верил в него так, как его наставник делал это последние полгода. Она не выполнила свой долг, но Инко решила, что начнет исправлять это прямо здесь, прямо сейчас. «С этого момента… я хочу, чтобы ты мог доверять мне так же сильно», — Инко выпрямилась, вытерла глаза и сделала самое решительное лицо. «И если Яги-сан так важен для тебя, детка, то он так же важен и для меня. Я верю тебе, Изуку, и я верю доказательствам, ради которых ты так далеко зашёл. И я… я сделаю всё возможное, чтобы больше не извиняться». Изуку, казалось, немного сник, а затем вяло, как будто годы тяжести соскользнули с его плеч с этим одним заявлением, обнял её. Он положил голову ей на плечо, а Инко просто держала своего мальчика и держала его прямо там, рядом с собой. «Ну», — первым заговорил Цукаучи после эмоционального проявления чувств. Очевидно, он хотел сказать несколько вещей о некоторых наиболее тревожных вещах, вырвавшихся из уст Изуку. Инко чувствовал то же самое. Но сейчас было не время. Сейчас было время поработать над возвращением Яги Тошинори. «Нам всё ещё следует поговорить об этом Шигараки, о котором ты упомянул, Мидория. Онага, не мог бы ты выйти на минутку, пока мы поговорим с Мидорией?» «Конечно», — Онага тихо выскользнул наружу, закрыв за собой дверь. Цукаучи испустил долгий, медленный вздох. Сохраняя мягкий тон, он спросил: «Что именно ты ему сказал, и как он нашёл Онагу-сан? И как ты вообще нашёл информационного посредника?» «Я нашел его на форумах беспричудных», — шмыгнул носом Изуку, теперь более собранный. Он звучал невероятно устало, хотя, по мнению Инко, это было совершенно справедливо. Плач Мидорий действительно отнимал у них энергию. «Я в нескольких из них. Ты рассказал мне о Всех за Одного, и я подумал... может быть, люди без причуд что-то знают о нём. Поскольку он дает причуды тем, у кого нет их нет, или, знаешь, делает людей без причуды». «Форумы без причуд?» — Торино с любопытством нахмурился. «Ты что-то там нашёл?» Изуку кивнул. «Угу. Это было несколько лет назад, но кто-то написал о том, что его сестра родилась без причуды, но получила причуду в подростковом возрасте. Я спросил, узнали ли они, как их сестра получила причуду, и он сказал, что узнал, и поэтому я спросил, могут ли он рассказать мне, как...» И так Изуку продолжал объяснять вещи, сплетённую историю из множества разговоров и писем, пока он, наконец, не встретился с Шигараки-саном, информационным брокером, который смог ему помочь. Он рассказал о встрече, которая у них была, и о том, как он даже отказался от оплаты. Он был мил, объяснил Изуку, и был довольно честен, даже если некоторые из сказанных им вещей казались не совсем правильными. Однако сообщение, которое Изуку просмотрел, исчезло, и все письма перестали работать после того, как он встретился с Шигараки-саном лично, поэтому он предположил, что сообщение не должно было появиться, и ему просто повезло. Но удача привела его сюда, сказал он, и теперь у них было действительно хорошее преимущество с Онагой. «Хорошая зацепка или нет, нам нужно поговорить с этим парнем», — серьезно сказал Торино. «Узнай, что именно он знает и насколько он близок к Все за Одного. Если ты нашёл этого парня, будучи в поисках Все за Одного, он может быть проблемой. У тебя есть способ связаться с ним, парень?» «Да, я могу позвонить или отправить ему сообщение», — кивнул Изуку. «Но перед этим мы должны проверить то, что сказал Онага-сан, не так ли? Это наша лучшая зацепка, чтобы найти Яги-сан». «Согласен», — кивнул Цукаучи. «Позже я отправлю сообщение этому парню Шигараки, но Мидория прав. Онага вообще не лгал. Давай, верни его». Торино выглянул наружу, чтобы позвать Онагу обратно в офис, который сочувственно посмотрел на Изуку, но ничего не сказал. Цукаучи повернулся к мужчине с напряжённым выражением лица, показывая ему фотографию со своего телефона. «Человек, который распылил розовый порошок тебе в лицо. Он выглядел так?» Это была фотография из какого-то файла, хотя Изуку понятия не имел, из какого именно. Мужчину на фотографии, по-видимому, звали Курокава, у него были короткие розовые волосы и белые глаза. Глаза Онаги расширились, когда он увидел фотографию, и он кивнул. «Да, это тот парень!» Цукаучи выглядел таким облегчённым. «Тогда мы знаем, что по крайней мере один человек, который был в квартире Тошинори, был либо самим Курокавой, либо он передал часть своего порошка причуды кому-то другому. Единственное, что не совпадает, это его регистрация причуды... почему его причуда описана настолько слабее, чем она есть на самом деле? И как он не лгал, когда говорил, что работал в тот день?» «Я могу ответить на вопрос о причудах», — сказал Онага. «Причуды тех, кто работает в КГОБ, часто подделываются, а в случае действительно высокопоставленных людей иногда полностью редактируются. Они считаются правительственными секретами — вещами, которые выдаются по принципу служебной необходимости. Возможно, это тот случай, — его причуда может быть намного сильнее, чем указано, потому что КГОБ изменил её. Даже моя не точна. Моя указана как „скорочтение”, но правда в том, что я не просто быстро читаю, я могу быстрее потреблять практически любую форму визуальных медиа. Фильмы, шоу, книги, журналы — неважно. Вот почему моя основная работа — маркетинг. Я могу за день просмотреть то, на что у команды уходят недели». «Я понятия не имел, что они могут подделывать регистрацию», — глаза Цукаучи расширились. «Существует так много нераскрытых дел, которые зависят от неопознанных причуд. Если какие-то из них были совершены членами КГОБ, вы говорите, что мы никогда не сможем узнать наверняка?» «Если только вы не тестировали их напрямую или они не рассказали вам о своей причуде? Да. Это одна из причин, по которой Яги-сан и я их не любим. Иногда они чертовски подозрительны. Сначала этого не замечаешь, потому что они действительно хорошо защищают свой имидж. Но чем дольше ты рядом с ними, тем больше трещин начинаешь замечать, и тем менее блестящими они кажутся», — объяснил Онага, потемнев в глазах. «Тогда, как наш самый важный свидетель на данный момент, Онага должен оставаться под защитой героя», — серьезно сказал Ночноглаз. «Он может остаться здесь, в моём агентстве. Либо мои напарники, либо я останемся здесь и по очереди будем следить за ним, пока это дело не будет раскрыто». «И кто-то должен официально привлечь Курокаву», — пробормотал Цукаучи. «Не думаю, что смогу. Если КГОБ действительно приложили к этому руку, это могло бы объяснить, почему мой босс дышит мне в затылок, чтобы я не вмешивался в это дело. Я могу потерять работу, если не буду осторожен». Торино фыркнул. «Тогда я это сделаю. Я уже практически на пенсии. Какое мне дело, если я потеряю лицензию героя, которой почти не пользуюсь? Но мне придется быть осторожнее... если причуда этого парня коснётся меня, у меня будут большие проблемы, это точно». «У меня есть решение, не волнуйтесь», — сказал Цукаучи. «Я знаю кое-кого, кто может помочь. Я позвоню ему, как только вы будете готовы. Он работает по ночам, в основном, так что мне придется пойти и забрать его. Тем временем я позвоню Незу и попрошу его помочь нам разобраться со всем этим. Если мы приближаемся к Геройской комиссии, нам понадобится большая помощь». «Это точно», — пробормотал Ночной Глаз. «Они не самые общительные...» Ночной Глаз был прерван стуком в дверь. Все затихли, когда она открылась, и появился светловолосый парень, который, по-видимому, был стажёром Ночного Глаза. Как его зовут, ещё раз, подумал Изуку? Тогата? «Привет, сэр!» — улыбнулся мальчик, явно смущённый, поскольку он прерывал важную встречу. «Извините за беспокойство, но, эм, Ястреб здесь, чтобы увидеть вас…?» «Ястреб?» Ночной Глаз моргнул, выпрямляясь. «Герой номер три, Ястреб?» «Да, это он!» — ухмыльнулся блондин. «Он очень хотел вас видеть. Вы сейчас свободны, чтобы поговорить с ним, сэр?» Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, сам Ястреб беззаботно прошёл через дверь. Он легко прошёл мимо Тогаты, на его лице была холодная и собранная улыбка. «Эй, эй! Конечно, сэр Ночной Глаз может увидеть меня! Не могу себе представить, что у него происходит что-то очень серьёзное, верно?» Глаза героя скользнули по всем в комнате, и Изуку практически чувствовал оценку в его взгляде. Он предположил, что Ястреб был третьим не просто так... «О, похоже, вы были в центре чего-то! Устраивали вечеринку, сэр?» «Не совсем, нет», — нахмурился Ночной Глаз. «Могу ли я вам помочь? Мы находимся в середине важного обсуждения. Если вам нужно поговорить со мной, я буду более чем счастлив увидеть вас после того, как всё закончится. Даже номер три должен иметь некоторое терпение». «О, не надо ворчать! Я подожду своей очереди», — лениво улыбнулся ему Ястреб, небрежно засунув руки в карманы. Он казался достаточно добродушным, но было что-то… Резкий свист прорезал воздух, и он немедленно привлек внимание Изуку. Он был не очень громким, но он был заметным, и это был довольно уникальный звук. Он был почти как звук чего-то, чем размахивают или разрезают в воздухе, но не совсем. Это как-то поразило Изуку, его выражение лица нахмурилось в задумчивом хмуром взгляде. Что это было...? «Не смотри так нервно, малыш», — Ястреб лениво ухмыльнулся Изуку, явно чувствуя его замешательство. Ястреб вытащил руку из кармана и с тихим щелчком поймал ярко-красное перо двумя пальцами. «Это всего лишь моё перо. Они шумят, когда летают сами по себе. Не о чем паниковать». Но это было не то. Что-то в этом звучало знакомо. Где он слышал этот звук раньше? Он был на героическом бою, где был Ястреб? И тут что-то произошло. Ястреб проверил перо, которое поймал в руках, и оно, казалось, полностью деформировалось. Его спокойное, расслабленное выражение лица изменилось всего на долю секунды, и в этот момент Изуку увидел в глазах мужчины две вещи: гнев и страх. А затем, словно их там никогда и не было, они исчезли. Выражение его лица снова расслабилось, он разгладил перо и с улыбкой приклеил его на место. «В любом случае», — он так же легко проигнорировал это. «Я просто надеялся получить какую-то информацию об этом районе. Я собираюсь патрулировать здесь некоторое время, и я хотел завоевать расположение признанных героев. Не хочу наступать никому на ногу, понимаете?» «Я понимаю, но, как я уже сказал, терпение — необходимая черта для любого героя», — начал Ночной Глаз, решительно игнорируя пробормотавшего «лицемер» от Торино. «И врываясь в личные встречи, вы не заслужите доброго расположения. Но, учитывая сказанное... есть ли что-то, что нам нужно обсудить? Мы и так уже почти закончили встречу». «Я думаю, мы охватили почти всё», — кивнул Цукаучи в знак согласия. «Мы справимся с тем, что сказали, что справимся, пока вы справитесь с тем, что сказали, что справитесь». «Конечно», — сухо сказал Ночной Глаз, поправляя галстук. «Ну, хорошо. Я поговорю с Ястребом, если вы все согласны. Наш... гость, здесь, может пока пожить у Многоножки. Пожалуйста, сообщите ему об обстоятельствах». «Понял», — сказал Цукаучи. «Тогда пойдём отсюда».

_____________________

Ранее… Все за одного с любопытством и молчанием следили за агентством „Ночной глаз”, подслушивая их разговор даже с крыши здания напротив. Итак, они направлялись к Незу... хм. Ещё одно раздражающее развитие событий, но не такое, которое было бы неработоспособным. У него было общее представление о крысиной паутине, даже если большая её часть была ему недоступна. Он должен был признать, что у Незу была хорошая защита. Но, оставив Незу в стороне… Мальчик Мидория был главной целью. С тем, как он был очарован Всемогущим, его было так легко обвести вокруг пальца! Услышав, как он плачет о том, как сильно он скучает по этому человеку, ну, этого было более чем достаточно, чтобы на лице Всех за Одного расплылась ухмылка. Однако его беспокоила одна вещь. Этот свист. Он следовал за Мидорией и Онагой с Акасаки. Он не был достаточно близко, чтобы уловить, что это было, но теперь это было очень близко. На самом деле, это просто проносилось мимо - Все за одного вытянул руку и поймал то, что издавало этот звук. Он поднял это и осмотрел с одной или двумя причудами. Перо? Как любопытно... Перо начало двигаться в его руке, пытаясь уйти, а затем, что очень интересно, он почувствовал, как не никто иной, как герой номер три, Ястреб, шагнул в агентство Ночноглаза. Это был тот, от кого пришло перо? Какое ещё интересное развитие событий. И под интересным Все за Одного подразумевали раздражающее. Присутствие Ястреба, если КГОБ был замешан в исчезновении Всемогущего, означало плохие новости для маленькой следственной группы Мидории. Ну, Все за одного не мог этого допустить. Он хотел сохранить свою идеальную возможность нетронутой. Ястребу нельзя было позволить совать свой нос... пока нет. Пока это не принесёт пользу. С этой целью... Все за одного крепко сжал перо в кулаке, почти раздавив его в своей хватке. Он хотел оставить сообщение. Ястреб был шпионом не просто так... перья должны были служить какой-то цели. Все за одного могли предположить, что они могли передавать звуки, возможно, через вибрации, которые Ястреб мог переводить? «Маленькая птичка сует свой нос туда, куда её не просят», — пропел Все за одного, обращаясь к перу. «Я знаю, на кого ты работаешь, Таками-сан. Я знаю, кто ты и что ты. Если ты что-то ценишь в своей жизни, то ты должен знать, что всё в этом здании — под запретом. Я не буду повторяться». И затем он отпустил перо. Оно улетело, следуя за Ястребом в дверь, открытую по пути. Он либо понял сообщение, либо нет, а если нет, ну, это не проблема Всех за Одного. Это было его шоу, и нарушителям не было пощады. Он получил то, за чём пришел. Он не думал, что Ястреб настолько глуп, чтобы пытаться что-то сделать средь бела дня в агентстве, полном людей. Ему не нужно было оставаться дольше, на самом деле. Но Все за одного получил текстовое сообщение от Мидории, когда уходил. Герои хотели с ним встретиться. Мидория рассказал им о нём, потому что должен был — о чём Все за одного знал, подслушав. Но он пока не был настроен показываться, поэтому вежливо отказался под предлогом того, что слишком много деловых сделок с героями стали плохими. Больше нет доверия к героям. Мидория, казалось, принял это без проблем, и улыбка Всех за Одного вернулась снова. Персона слепого, кроткого бизнесмена г-на Шигараки действительно обеспечивала идеальное прикрытие. Он мог повернуть ситуацию в любую сторону, какую пожелает, с той точки зрения, в которой он сейчас оказался. Это была идеальная установка, и ни одна из его пешек или врагов не узнала больше. Он мог только представить себе выражение лица Всемогущего, когда он узнает, что его драгоценный преемник всё это время был так близко к ужасному Все за Одного. Это была одна прекрасная мысль.

______________________

Таками Кейго не был дураком. Его тренировали, чтобы быть лучшим из лучших, и это было видно. Или, ну, не было видно, но в этом и был весь смысл. Главное, что он не был глупым. Тот, кто раздавил его перо, был силён. И не просто силён, а чудовищно силён, что говорило о мускулах, накачанных причудой. Когда его перья затвердевали, можно было с таким же успехом пытаться согнуть меч голыми руками. И всё же тот, кто был на другом конце, обладал железной хваткой и говорил как можно спокойнее. Он никогда раньше не встречал никого, кто мог бы это сделать. Поэтому, поскольку он не был дураком, Кейго отправился в агентство Ночноглаза, выполнил работу, на которую его послали, держал рот на замке и быстро ушёл. Он не рисковал инцидентом посреди Синагавы. Это было просто напрашиваться на то, чтобы его отправили обратно в Фукуоку. «Итак», — Кейго мгновенно переключил внимание на текущую ситуацию. Правильно, он разговаривал с президентом. Её блестящая серебряная табличка с именем «Президент Канеширо» гордо стояла на её столе в штаб-квартире Комиссии в Синдзюку. Ей всегда нравился этот титул. «Ваш отчёт, Ястреб?» «После того, как я пошёл, чтобы подтвердить, что Онага обустраивается после того, как его перевезли обратно в его квартиру, я обнаружил, что он каким-то образом отменил действие причуды агента Курокавы. Теперь он находится под круглосуточным наблюдением в агентстве сэра Ночного Глаза. Его привёл туда тот парень, которым вы так интересуетесь, Мидория», — объяснил Кейго, хотя ему это и не понравилось. Кислый взгляд на лице Канеширо всегда беспокоил его. «Стратегически Онага находится в очень неприятном положении. Я не думаю, что это хорошая идея — пытаться преследовать его сейчас». «Понятно», — Канеширо издала звук „ц-ц” и повернулась на своём месте. Она уставилась на фотографию на стене, на одной из которых она и старый президент Комиссии пожимают друг другу руки. «В такие моменты я почти понимаю, почему мой предшественник использовал агентов вроде леди Наган. К сожалению, у меня нет тех же роскошеств, что были у него. Это довольно разочаровывает, но мы обходимся. Например, пытаясь заполучить Всемогущего. То, что он стал немного более сотрудничающим, в интересах проекта. Как вы хорошо знаете, мы приложили много усилий, чтобы создать проект „Атлас”, и этот беспорядок — то, в чём мы застряли. Это очень неприятно». Кейго рассердился, когда она употребила слово „неприятный”. Обычно так говорили перед тем, как его отправляли обратно в Фукуоку или в один из учебных центров Комиссии на „курс повышения квалификации”, включающий то, что её не устраивало. «Есть ли что-то, что вы хотели бы, чтобы я сделал, чтобы исправить ситуацию, мэм? Вы знаете, я более чем счастлив обо всём позаботиться». Он решил не упоминать об угрожающем сообщении. Кто бы это ни был, Фукуока была более неминуемой и насущной угрозой. Ему просто придётся принимать свои шишки по мере их поступления. В конце концов, приказы есть приказы, даже если они не заставляют его чувствовать себя очень хорошо. У него было отчётливое ощущение, что он должен держаться подальше от проекта „Атлас”, но это был не его выбор. «Нет, тебе больше ничего не нужно делать», — небрежно махнула рукой Канеширо. «Ты уже достаточно сделал. Ты слишком бросаешься в глаза, сейчас, Ястреб. С этого момента мы поручим нашей команде по дезинфекции всё это сделать». Кейго поморщился. Да, он, наверное, предпочел бы в любой, другой день встретиться с тем парнем, который схватил его за перо. Он не был дураком — никто не мешал планам президента Канеширо слишком долго.