За кого мы проливаем кровь(For Whom We'd Shed Blood)

«Семья должна состоять не только из тех, с кем мы разделяем кровь, но и из тех, за кого мы готовы пролить кровь». - Чарльз Диккенс

День, когда Всемогущий пропал, был ярким и синим, и всё казалось нормальным. И, конечно же, Мидория Изуку был первым, кто понял, что что-то не так. В конце концов, Изуку любил Всемогущего. Это был факт, который мог сказать любой, кто встречался с мальчиком хотя бы на долю секунды. Его фанатский энтузиазм не оставлял места для недоразумений - Всемогущий был его кумиром, всем, кем он хотел стать, когда станет старше. Но если вы оставались с ним достаточно долго, вы могли понять, что эта любовь выросла, оформилась во что-то своё. Всемогущий — или, скорее, человек, стоящий за Всемогущим, Яги Тошинори — был ему как отец. Полгода назад взгляды Изуку начали меняться. Полгода назад на него напал грязевой злодей, в нескольких секундах от катастрофы, он потерял сознание от нехватки воздуха, когда Всемогущий спас положение. Он выжил благодаря Техасскому Удару героя. А потом пришла очередь крыши. Конечно, разговор на крыше был... трудным для восприятия. Но Всемогущий, в отличие от всех остальных людей в его жизни, которые не были его матерью, был добр к этому. Он не принижал мысль о том, что человек без причуды может быть героем, просто мягко сказал, что не может сказать что-то небрежно. Что, если Изуку убьют, потому что он поступил безрассудно из-за неуместного совета? Изуку не винил героя за это. Кроме того, он сделал даже больше. Он предлагал альтернативные способы быть героем без приставки „про” перед ними. Это было действительно самое доброе разочарование, которое он когда-либо получал. Так что да, он был расстроен. Он был убит горем. Но он не был внезапно не верящим в героев или преисполнился ненависти к Номеру Один. Как он мог ненавидеть человека, который был так добр, что мягко его подвёл? У него было предчувствие, что герой скажет что-то подобное, если он спросит, во всяком случае. Но в тот день в воздухе что-то витало — ветры судьбы, ветры перемен, ветры удачи, он понятия не имел, но они дули так нежно и горячо, горячо от ожогов его некогда друга детства, запертого в грязевом злодее. Ноги Изуку двинулись раньше, чем его мозг успел это обработать. В нём было так глубоко укоренено желание помогать . Спасать . Быть хорошим. Всемогущий вернулся именно тогда, в тот момент, когда он был нужен больше всего. Больше всего на свете Изуку желал, чтобы кто-то спас Каччана, потому что он не мог сделать это в одиночку. И когда всё закончилось, ветер окутал его и сказал, что настала его очередь. Это был его шанс. Всемогущий сказал ему, что он ошибался. Что Изуку доказал ему, что он ошибался. Это было так внезапно и сильно, это нежное извинение за то, что он сказал, что не может быть героем. Тонкая, костлявая рука протянулась к нему и только к нему, говоря ему „да”, говоря ему, что он может, что его мечты достижимы и находятся в пределах досягаемости, и что всё, к чему он стремился всю свою жизнь, было не напрасным. Ты можешь стать героем. Эти четыре слова изменили его жизнь навсегда, и его любовь к Всемогущему изменилась медленно, но верно. От восхищения фаната сердце Изуку свернулось в один запутанный клубок эмоций, пока они тренировались, и чем больше они работали вместе, тем больше этот запутанный узел распутывался. Он распутался, чтобы открыть что-то новое: любовь ученика к учителю, ребенка к родителю. Всемогущий — Яги Тошинори, как сказал мужчина, так его звали, и Изуку мог бы его использовать — каким-то образом стал для него отцовской фигурой за последние шесть месяцев. Его настоящий отец заметно отсутствовал в его жизни, он перестал общаться с матерью несколько лет назад. Но даже до этого он всегда был за границей в командировках, никогда не уделяя времени своей семье. Это вполне устраивало Изуку. Честно говоря, он был счастлив со своей матерью. Конечно, отсутствие настоящего отца было ещё одной причиной, по которой его сверстники могли его подкалывать, но по большей части это не было чем-то, что его грызло. К тому же, сейчас? Теперь у него было всё, о чём он мог просить. Его наставник… который вскоре станет его предшественником, когда он унаследует Один за Всех… был всем, в чем он нуждался как в отце. Он был совершенно счастлив, тренируясь на пляже под бесконечным синим небом со Всемогущим. Тот яркий, голубой сентябрьский день начался так же, с Изуку на пляже Дагоба, несмотря на холод в воздухе, поскольку лето начало угасать. Изуку был совершенно счастлив убрать мусор, и потому что это помогало ему, и потому что он снова увидит Яги. Он появлялся, чтобы наставлять Изуку так часто, как мог, хотя в некоторые дни ему приходилось отлучаться на геройскую работу. В те дни Изуку приходилось убирать самому. Но сегодня не должно было быть так. Сегодня был день „совместной работы”. И всё же Яги нигде не было видно. Прошёл час с того времени, когда они обычно встречались, так где же он был? Обычно он по крайней мере отправлял сообщение, если ему приходилось отменять встречу. Изуку слегка фыркнул, когда он перетаскивал мусор, подтаскивая его ближе к морской дамбе. Обычно он начинал сам, если его наставник немного опаздывал, но час был просто перебором. Он что, застрял на геройской работе или что-то в этом роде? Может, Изуку проверит новости, чтобы узнать, не появился ли Всемогущий. Обычно об этом сообщалось довольно быстро. Его телефон был оставлен на дамбе вместе со школьной сумкой, так как он не любил отвлекаться, когда был слишком сосредоточен на работе. Как только он нарушал свою концентрацию, он уже никогда не мог её вернуть! Но это было странно, поэтому он сделал исключение только на этот раз. Он закончил сортировать мусор, который он притащил наверх, и пошел вытаскивать телефон из рюкзака. Однако когда он это сделал, то увидел, что на самом деле только что пропустил звонок от своего наставника. Имя „Яги-сан” высветилось на его экране, когда голосовое сообщение загрузилось в его уведомления. Изуку почувствовал некоторое облегчение при виде этого — так что Яги, вероятно, просто что-то задержало. Изуку прослушал голосовое сообщение, и знакомый голос Яги заиграл через динамик его телефона. «Алло?» — раздался звук, похожий на свист воздуха, и линия затихла на несколько долгих мгновений. «Алло? Я... где я? Я не совсем уверен, я... кто это?» Брови Изуку нахмурились, пока он обдумывал то, что было сказано. Его наставник звучал не очень хорошо. Он звучал как-то не в себе, телефон ёрзал и делал части сообщения трудноразличимыми. «Я не знаю, если... я... я правильно использую это? Я не... что происходит? Кто...» Сообщение резко оборвалось, и Изуку немного отодвинул от себя телефон, прищурившись на него, словно это он был причиной странного голосового сообщения. О чём это вообще было? Одно было точно: беспокойство Изуку вернулось с новой силой. Это было так странно и совсем не похоже на Яги. И это голосовое сообщение действительно беспокоило. Что-то случилось с этим человеком? Он ударился головой или что-то ещё, может быть? Как бы то ни было, Изуку знал, что не может оставить это в покое, поэтому он решил сделать то, что Яги всегда говорил ему как прерогативу настоящего героя: убедиться, что люди вокруг тебя в порядке и о них заботятся. (Ну, на самом деле он говорил, что прерогатива героя — „вмешиваться туда, где тебя не ждут”, но забота о людях вокруг тебя засчитывается, верно?) Изуку никогда не видел, чтобы кто-то заботился о Яги, поэтому он взял это на себя. Однажды он дал ему свой адрес для экстренных случаев, поэтому Изуку подумал, что сначала он просто пойдёт и проверит там. По пути он перезвонил ему, но ответа не было. Он попробовал ещё раз — снова без ответа. Ещё один фактор, заставивший Изуку волноваться. Теперь он вообще не отвечал… На самом деле Яги жил в Мусутафу — судя по всему, он переехал туда несколько месяцев назад, как только решил, что отныне будет наставником Изуку, а также потому, что планировал устроиться преподавателем в UA. Так что идти до пляжа Дагоба было не так уж и далеко, и Изуку мог бы легко вернуться к тренировкам, если бы всё было в порядке. Изуку взял свой рюкзак, убедился, что у него всё есть, и быстрым шагом направился к жилому комплексу, в котором жил Яги. К счастью, идти было не так уж невыносимо долго. Как только жилой комплекс оказался в поле зрения, он понял, что это было своего рода... элитное место. Типа, такое место с дверными ограждениями. И сейчас он был одет в спортивный костюм и ярко-жёлтый рюкзак... о боже. «Могу ли я вам помочь?» — спросил один из охранников, приятно улыбаясь. Было не похоже, что он спрашивал из враждебности, поэтому Изуку кивнул. «Я здесь, чтобы увидеть, эм, Яги-сана. Яги Тошинори. Он живёт здесь, да? Я приду навестить его, если вы не против». «Понятно! Ну, если вы в списке одобренных посетителей, то вы более чем желанны. Просто попросите администратора внутри помочь», — сказал он, махнув ему рукой. Изуку быстро кивнул. Слава богу за это. Он толкнул тяжелые двойные двери в вестибюль и направился прямо к администратору. Если Яги дал ему свой адрес, это означало, что он внесёт его в список, верно? Изуку очень на это надеялся. «Здравствуйте», — сказал он, заглядывая за большую мраморную стойку регистрации. «Эм, я здесь, чтобы увидеть Яги Тошинори, пожалуйста». Секретарь с любопытством посмотрел на него. «Имя и ID, пожалуйста?» «Эм, Мидория Изуку», — сказал он, вытаскивая свой бумажник. Он вытащил свой ID и протянул его ей. Она, казалось, что-то проверяла на компьютере, хотя, казалось, она смотрела на него так, как всегда смотрят люди, когда видят маленькую букву „N/A” в поле причуд его удостоверения личности. «Ну, ладно, ты в списке одобренных посетителей», — пробормотала она, отдавая его обратно. «Проходите. Он на четвёртом этаже, квартира 4E». «Спасибо», — Изуку убрал удостоверение личности и, наклонив голову, поспешил к лифту. Похоже, ему придется быть осторожным, пока он здесь, он не хотел, чтобы его выгнали за то, что он был непослушным ребенком без причуд, приставал к гостям или что-то в этом роде. Лифт поднялся и высадил его на четвёртом этаже, и Изуку был поражен тем, насколько хороши здесь апартаменты. Его маме придется работать ещё на двух работах, чтобы жить здесь, даже с деньгами, которые отец присылал каждый месяц. Однако в конце коридора была квартира 4E. На двери был звонок, поэтому он позвонил, но ответа не было. Он позвонил ещё раз, просто чтобы убедиться, но... ничего. Ни звука. Он пошёл постучать, но, к его удивлению, дверь, похоже, была открыта. Она не была полностью закрыта, поэтому сила его стука приоткрыла её. Боже, вот как грабят места! Яги должен был быть более... осторожным... Голова Изуку опустела, поток помех от телевизора, когда дверь открылась достаточно широко, чтобы Изуку мог увидеть внутреннюю часть квартиры. Сразу за генканом, в гостиной были явные следы борьбы. Мебель опрокинута, лампы разбиты, а вещи разбросаны, как будто их использовали в качестве самодельных снарядов. Чёрт, одно из окон квартиры было разбито, стекло разбросано по всему красивому ковру Яги-сана. Подождите, если стекло было внутри, разве это не означало, что окно было разбито снаружи? Как кто-то мог разбить окно четвертого этажа снаружи? Изуку не мог не зайти в квартиру в беспокойстве. Он должен был проверить, здесь ли ещё Яги, в порядке ли он. Пробираясь дальше внутрь, он понял, что в гостиной произошло что-то вроде взрыва розовой пыли. Что это было? Какая-то пыль или порошок или... чтобы это ни было, оно было ярко-розовым? И почему у Яги оно было? Подождите, разве у его тети Мицуки не было огнетушителя, в котором использовался розовый порошок? У них случилась небольшая авария, когда Каччан был моложе, и он помнил, что использовал что-то подобное. Это было из огнетушителя? Просто чтобы ещё раз проверить, он поискал один. Под раковиной Яги-сана был только один, но, похоже, его не трогали, стяжка и металлическая булавка были целы. Ну, это означало, что порошок, вероятно, был не оттуда, по крайней мере. Тогда что это было? Что-то во всём этом... этом было просто неправильно. Изуку продолжал смотреть, осторожно, чтобы ничего не потревожить и не коснуться. Он нигде не мог увидеть Яги, и поэтому... он должен был предположить, что это было место преступления. Теперь Яги фактически исчез. Он не появлялся как Всемогущий, которого Изуку мог найти онлайн по пути, и эта голосовая почта... Сердце Изуку бешено колотилось в груди. На что он наткнулся? Раздался странный, резкий свист, который Изуку никогда раньше не слышал, который прорезал воздух за окном. Он обернулся, чтобы посмотреть, что это было, но ничего не увидел. Воздух снаружи теперь был тихим, спокойным и неподвижным. Он сглотнул. Что... что это было? Что происходит? Что случилось с Яги? Изуку снова позвонил своему наставнику. Он не ответил, и сердцебиение Изуку стало быстрее, громче. Дыши, напомнил он себе. Яги научил его дышать, когда его охватывает паника. Думай об этом шаг за шагом. Он проверил то, что знал: Яги опоздал на тренировку на час. Он оставил ему странное, почти бессвязное голосовое сообщение. Когда Изуку пришёл к нему домой, дверь была приоткрыта, а место было разгромлено. Окно было разбито снаружи, а по всей кухне был разбросан розовый порошок. Это явно была какая-то атака. Но если голосовое сообщение было оставлено незадолго до того, как он сюда попал, и он звучал... ну, по крайней мере, живым, то это должно было означать, что он пережил это. А если он пережил это, но не был здесь, то это означало... Яги похитили? Кто в мире мог похитить Яги?! Он был Всемогущим! Но подождите - если он был в своей тощей форме, то это означало, что он, вероятно, не мог усилиться или рисковать раскрытием своей личности. И если это было так... кто мог похитить Яги Тошинори, безобидного, лишённого причуд секретаря? Это была легенда прикрытия, которую Всемогущий сказал, что он использует в своей повседневной жизни. Ну... может быть, кто-то хотел пойти за Всемогущим? Они пытались использовать Яги в качестве заложника, не зная, что он Всемогущий? На самом деле, это было действительно ужасно. Любой, у кого хватило смелости попытаться пойти за Всемогущим, должен был иметь какой-то план. И учитывая, как скоро после этого голосового сообщения Изуку получил его, возможно, он просто пропустил их. Изуку сглотнул. Они всё ещё здесь? Что он мог сделать против людей, оснащённых для успешного сражения со Всемогущим? У него ещё не было Одного за Всех. Он был просто... Изуку. Беспричудный Мидория Изуку, который нарастил немного мышц, конечно, но не знал, что это подкрепит. Всё, что у него было, — это его ум и его безрассудство. Он не мог сражаться с тем, кто это сделал. Но подождите... если они всё ещё были где-то поблизости, что, если они вернутся, чтобы убрать за собой? Изуку побледнел на несколько тонов. Он должен был что-то сделать. Он не мог здесь оставаться. Даже если они не вернутся, он рисковал быть подставленным за всё это. Это то, что могло бы случиться с ним, зная его удачу. Он мог просто представить себе, как администратор указывает на него и говорит офицеру, что она его туда пустила, и, конечно, какой-то безмозглый ребенок пошёл и разгромил это место. Но если человек или люди, которые это сделали , вернуться, то все улики исчезнут. Изуку не мог с чистой совестью просто уйти, не забрав что-нибудь. На всякий случай. Больше всего бросалось в глаза... ну, это был розовый порошок. Мог ли он как-то собрать его? Изуку оживился, вспомнив, что у него в рюкзаке был нераспечатанный мусорный пакет и там же была какая-то лента. Он быстро закинул сумку на плечо и достал всё необходимое. Верно. Как это сделать... он оторвал уголок мусорного пакета, чтобы сделать импровизированный мешочек поменьше для порошка, вырвав чистую страницу из одного из своих блокнотов он аккуратно собрал с её помощью немного порошка, который был на журнальном столике. Он зачерпнул его в импровизированный мешок и заклеил его скотчем, чтобы он не высыпался, а затем засунул мешочек в свой рюкзак. Просто чтобы создать видимость того, что порошок не был потревожен, на случай, если люди, которые это сделали, вернутся, он аккуратно развернул его обратно бумагой, чтобы избавиться от резкой линии, которую он прорезал. Этого должно было быть достаточно. Ему нужно было уйти. Изуку сделал глубокий вдох, убедился, что у него всё есть, и что он не потревожил ничего слишком серьезно, кроме порошка, а затем осторожно потянул дверь, насколько мог, ногой. Он не хотел оставлять отпечатки пальцев или потревожить какие-либо отпечатки, которые могли там быть. По крайней мере, он собирался подать заявление о пропаже человека для Яги. Изуку убрался оттуда, спускаясь на лифте с тонущим страхом. Он молился, чтобы с Яги всё было в порядке. Он должен был быть. Изуку... не думал, что он будет прежним без него. Он был Всемогущим. Он был Яги Тошинори. Он был его наставником. Он был человеком, которому Изуку доверял больше, чем кому-либо во всём мире. И это, эта единственная вещь превыше всего остального, была для Изуку самой важной, потому что как он мог продолжать, зная, что человек, который заставлял его чувствовать себя в наибольшей безопасности, ушёл? Сейчас он чувствовал себя более бесполезным, чем когда-либо, не зная, где находится его наставник. Изуку вышел из лифта, тихо поблагодарил администратора и пошел по улице к ближайшему полицейскому участку. Он взглянул на здание через плечо, увидев разбитое окно Яги в задней части здания. Было трудно что-либо разглядеть, выходя в переулок к двум другим высотным зданиям. Вероятно, именно поэтому никто этого не заметил. Но сейчас не время думать об этом. Ему просто нужно было добраться до полицейского участка. Он крепко сжимал лямки рюкзака, дрожа до костей. Кто-то похитил Яги. У него не было хорошей репутации, когда дело касалось сообщений взрослым, но он должен был попытаться. Полицейский участок, всего в нескольких кварталах отсюда, вскоре показался в поле зрения. Изуку целеустремленно вошел внутрь, подошел прямо к дежурному офицеру спереди и заговорил так спокойно, как только мог. «Я хотел бы подать заявление о пропаже человека», — сказал он, стараясь, чтобы его руки перестали дрожать. «Пожалуйста». Офицер, казалось, удивился, но серьёзно кивнул и отвёл его обратно, чтобы встретиться с другим офицером, мужчиной с большим, блестящим значком детектива. Человек, с которым он говорил, казался немного устрашающим, как и все взрослые, занимающие руководящие должности. Но ради Яги он бы уставился на кого угодно. «Офицер Сузуки сказал мне, что вы хотите подать заявление о пропаже человека, молодой человек», — сказал детектив. У него были густые усы, которые шевелились, когда он говорил. «Почему бы вам не начать с того, чтобы назвать мне своё имя и о пропаже кого хотите заявить?» «Мидория Изуку, сэр», — начал Изуку. «Я здесь от имени моего... моего учителя. Яги Тошинори. Он пропал не так давно, я думаю, но его квартира была широко открыта и в полном разгроме, когда я пришёл к нему, и его там тоже не было. Казалось, кто-то вломился, и одно из окон было разбито». Детектив серьёзно кивнул. «Понимаю. Это звучит очень страшно, молодой человек. Я рад, что вы сразу обратились к нам. Дайте мне его адрес, любую информацию, которую вы можете сообщить нам о вашем учителе, и вашу информацию, чтобы мы могли связаться с вами. Удостоверение личности было бы полезно для подачи отчета». Изуку почувствовал, как у него перехватило дыхание. «Спасибо», — сказал он, почти отчаянно облегченно от того, что детектив его слушает. Он продолжил говорить, вытаскивая своё удостоверение личности и протягивая его мужчине. «Он живет в апартаментах Мицутакэ всего в паре кварталов отсюда. Что касается его внешности, он высокий... очень, очень высокий. И худой. У него светлые волосы, немного... растрепанные? Погоди, у меня где-то есть фотография. Она будет лучше, чем просто моё описание». «А ты... без причуды», — пробормотал детектив, протягивая ему удостоверение личности. Изуку поморщился. «Эм, да», — ответил он, стараясь не задерживаться на этом. Он собирался показать детективу фотографию, но когда мужчина получил уведомление на своем компьютере, на его лице промелькнуло странное выражение. Он молчал несколько мгновений, прежде чем вздохнуть и покачать головой. «Мне показывает, что Яги Тошинори тоже без причуды. Молодой человек, мне неприятно это говорить, но… вы рассматривали возможность того, что его больше нет с нами? Честно говоря, без причуды люди, ну… они совершают самоубийства налево и направо в наши дни», — сказал детектив, его лицо было очень серьезным. «Мне не нравится быть носителем плохих новостей, молодой человек, но таков порядок вещей». «Простите?!» Изуку резко вскочил со стула, сжимая рюкзак в белых как кость руках. На этот раз дрожь была по другой причине. Он был зол. «Он... он не умер! Я только что получил от него голосовое сообщение час назад! Кто-то вломился в его квартиру! Он пропал!» Лицо детектива было сурово нахмуренно. «Ну, молодой человек, не надо кричать. Я просто предположил, вы прекрасно знаете, каково это — быть без причуды в наши дни. Для таких людей, как вы, просто не так много мест, и это усложняет жизнь. Я видел это много раз. Я могу подать заявление, но… не думаю, что это принесет ту пользу, на которую вы надеетесь. Я думаю, вам лучше пойти домой и подождать некоторое время, посмотреть, появится ли он. Как вы сами сказали, прошло не так много времени с тех пор, как вы в последний раз слышали о нём». «Дверь его квартиры была широко открыта, окно разбито, а мебель перевёрнута! Разве ты не должен был хотя бы это расследовать?!» Изуку не мог в это поверить. Он знал, что, скорее всего, получит холодный прием, он обычно так и делал, но это... это было просто халатностью! Почему он так небрежно отмахнулся от пропавшего человека?! Даже если он и Яги-сан были без причуды, это было просто смешно! «Если тебе от этого станет легче, я пришлю к апартаментам офицера, но ты не должен слишком надеяться», — вздохнул детектив, взглянув на часы. Изуку почувствовал, как его кровь закипает. «Нет», — выдавил он. «Всё в порядке. Я пойду домой». По правде говоря, он не собирался возвращаться домой в ближайшее время. Он собирался обойти столько участков, сколько потребуется, чтобы хоть кто-то отнёсся к нему серьезно. Яги не умер, и он определенно не собирался... убивать себя. Яги был Всемогущим, хотя этот чудаковатый ублюдок детектив этого не знал. Он не собирался это терпеть... совсем нет. У него были собственные доказательства — он ведь собрал немного этого порошка. Если дело дойдет до этого, он сам найдет этого человека . _______________________ Цукаучи Наомаса был уставшим человеком. Очень, очень уставшим. Но он любил свою работу, независимо от того, насколько она его утомляла, и он был хорош в своей работе, что делало его жизнь приятной. Даже если он видел некоторые вещи, которые остались с ним в этой работе, он чувствовал себя хорошо по поводу направления, в которое он пошёл. У него была сестра, коллеги по работе, с которыми он был в хороших отношениях, работа, которую он любил, и лучший друг, о котором он никогда не думал, что у него будет что-то подобное. Немногие могли сказать, что они были близки с Героем Номер Один. Хотя для Наомасы он был просто Тошинори. Человек, с которым он обедал три раза в неделю, отмечал праздники, который был его самым близким другом последние пять лет. Он действительно уважал Тошинори — трудовая этика этого человека порой была просто ужасающей, и когда он не заботился о себе должным образом, он добавлял Наомасе седых волос, но он был действительно хорошим человеком. Жаль, что вокруг него было так мало людей — ему нужны были близкие в его жизни. Единственный другой человек, с которым, как мог подумать Наомаса, был близок Тошинори, был ребенок Мидория, с которым он ещё не встречался. Тошинори не замолкал о нём последние шесть месяцев. Это было почти умилительно, в некотором смысле. Наомаса был счастлив видеть его таким счастливым. В любом случае, суть была в следующем - Тошинори не был близок со многими людьми, но он был близок с Наомасой, и Наомаса был его экстренным контактом. Когда он отправлялся на длительные или опасные миссии, он всегда заранее договаривался с Наомасой - что делать, если он не вернётся, запасные планы и с кем связаться, всё такое. Поэтому Наомаса задавался вопросом, почему прямо сейчас, когда он собирался домой на вечер, он смотрел новостной выпуск Комиссии Героев Общественной Безопасности по местному телевидению, в котором говорилось, что он отправляется на длительную миссию за границу, что-то совершенно секретное. Они успокаивали общественность, чтобы она не беспокоилась, что он скоро вернется и что других героев будет достаточно, чтобы прикрыть его, пока он будет в отъезде. Но... Наомаса ничего об этом не слышал. Его лицо нахмурилось, он недоумевал, что, черт возьми, происходит. На последней опасной миссии, на которую он отправился, Тошинори обязательно сказал ему прямо, что уходит, и попросил связаться с ребенком, Мидорией, если с ним что-нибудь случится. Это было неправильно. Так ли это? Может, эта миссия была настолько срочной, что он не мог с ним связаться? Однако Наомаса хотел убедиться, поэтому он решил позвонить этому человеку. Телефон даже не зазвонил. Он сразу переключился на голосовую почту. Ладно, это было странно. Стоит ли ему... попробовать рабочий телефон Тошинори? Нет, нет, Наомаса покачал головой. Он пока не будет так реагировать. Он мог бы навлечь на Тошинори серьезные неприятности или даже подвергнуть его опасности, если бы позвонил на его рабочий телефон, а оказалось, что он на самом деле сейчас на задании. Нет, самым безопасным вариантом было бы пойти к нему на квартиру. Он сейчас живет в Мусутафу; поездка туда не будет слишком сложной, и он сможет расслабиться, как только узнает, в чём дело. Надеюсь, он сейчас дома, и эта трансляция была записана заранее или что-то в этом роде. Итак, Наомаса закончил собирать вещи, надел пальто и шляпу, попрощался с Сансой и ушёл. В его машине было тихо, и у него по спине пробежало нервное чувство. Он не был ревниво расстроен тем, что Тошинори ему ничего не сказал, он просто... нервничал. Он даже не мог понять, почему, но это действительно его беспокоило. Поскольку шум дороги снаружи машины заглушал всё остальное, он надеялся, что с Тошинори всё в порядке. Он скоро всё узнает, предполагал он. Вскоре после этого он добрался до здания в котором жил Тошинори, Наомаса припарковался на парковке и быстрым шагом направился внутрь. Прямо сейчас он был на задании. Прогулка от парковки до его квартиры была не очень долгой, но казалось, что она длится вечность, учитывая его нервы. Однако охранник у входной двери жилого комплекса узнал его и мягко остановил. «Эй, Цукаучи-сан. Вы, э-э... вы здесь, чтобы навестить Яги-сана, верно?» — пробормотал он, выражение его лица было напряжённым. Наомаса кивнул, нахмурив брови. «Ну, извини, но его нет... его сейчас здесь нет, и ты не сможешь туда подняться. Судя по всему, был взлом или что-то в этом роде. Офицеры сейчас проверяют это место». Наомаса побледнел на несколько оттенков. Был взлом? В квартире Яги? Наомаса определено должен был знать об этом. Тошинори всегда звонил ему первым, когда дело касалось преступлений, совершенных против его гражданской персоны, потому что иногда было трудно заставить офицеров воспринимать его всерьез. «Я детектив», — ответил он, откидывая пальто в сторону, чтобы показать свой значок. «Я могу помочь. Тошинори мой друг». Охранник, похоже, даже немного успокоился. «О, слава богу. Я действительно беспокоюсь о Яги-сане, на самом деле. Он очень милый, один из самых приятных жильцов в здании. Надеюсь, с ним всё в порядке. Тогда идите наверх, Цукаучи-сан. Удачи». У Наомасы было все приглашения, которые ему были нужны, чтобы подняться туда. Он проскочил мимо регистратора, сосредоточившись только на одном: выяснить, что, черт возьми, происходит. Поездка на лифте на четвертый этаж была еще более напряжённой, чем поездка на машине. Когда он вышел, он направился прямо в конец коридора... и, как сказал охранник снаружи, там были офицеры, осматривающие квартиру. Казалось, они сопровождали какой-то отряд по расследованию преступлений, но все люди на месте преступления были без опознавательных знаков, и ни у кого из них не было видимых отличий участка на форме, поэтому он понятия не имел, из какого они отряда. Это определенно не было правильно. «Простите, сэр, но это место преступления. Нам нужно, чтобы вы отошли», — пробормотал коллега-детектив, внимательно оглядев его, когда он приблизился. У мужчины были густые, кустистые усы и суровое выражение лица, которое говорило, что он предпочёл бы быть где угодно но точно не здесь. Наомаса снова показал свой значок, на что детектив выглядел весьма смущённым. «Что, чёрт возьми, делает токийский детектив здесь, в Мусутафу?» — спросил он, скрестив руки на груди. «Я близкий друг человека, который здесь живёт», — Наомаса указал на квартиру. «Яги Тошинори. Я хотел бы знать, что именно происходит». «О, здорово, ещё один», — пробормотал мужчина с усами. «Ты тоже без причуды или что?» «Какое это имеет отношение к чему-либо?» — спросил Наомаса, его рот почти раскрылся от наглости детектива, стоящего перед ним прямо сейчас. «В квартире моего друга есть полиция. Я его контактное лицо для экстренных случаев. Я имею право знать, что происходит. И для протокола, нет, я имею. У меня есть причуда, но это не имеет значения». «Боже, извини», — детектив поднял руки, словно защищаясь. «Вы просто не первый, кто приходит спрашивать об этом парне, вот и всё. Я пытался сказать ребенку, чтобы он был...» — детектив замолчал, когда один из мужчин в отделе по расследованию преступлений бросил на него уничтожающий взгляд. Он выглядел нервным всего на мгновение, затем взял себя в руки, вздохнул и покачал головой. «Послушайте, это не ваша юрисдикция. Если вы его контактное лицо в экстренных случаях, мы позвоним вам, когда что-то узнаем. Мне жаль, но вам лучше идти домой». «Ты даже не рассказал мне, что произошло!» Наомаса сделал шаг вперед, и рука детектива на мгновение скользнула к его бедру, а глаза Наомасы расширились. Он серьезно подумывал направить своё оружие на другого офицера? Какого чёрта? «Было подано заявление о пропаже человека. Это всё, что вам нужно знать прямо сейчас», — твердо сказал он, положив тяжелую руку на руку Наомасы и бросив на него взгляд, который говорил, что не стоит развивать эту тему дальше. «Мы ведём расследование. Идите домой, детектив». «Кто подал отчёт?» — спросил Наомаса, его глаза были напряжены. Он не собирался так просто это оставить. «Есть только один человек, который, как мне кажется, активно следит за ним, и я хочу знать, он ли это был. Если нет, он заслуживает знать, что Яги пропал. Можете ли вы хотя бы это мне сказать?» Детектив почувствовал, что он не вытащит Наомасу из своих волос без повода, это было очевидно, поэтому он кивнул. «Хорошо. Если вы уйдёте после этого, я вам скажу». Группа по расследованию преступлений бросила на него еще один тяжелый взгляд, но детектив ответил ему тем же. Что это вообще было? Не время, подумал Наомаса - прямо сейчас у него было подозрение, кто сообщил об этом, основываясь на том, как они говорили „ребенок” ранее. Если это был Мидория, Наомаса был уверен, что он мог бы поговорить с мальчиком и узнать больше подробностей. Тошинори оставил ему номер ребенка для экстренных случаев. «Хорошо», — согласился Наомаса. «Скажи мне, кто это был, и я уйду». «Какой-то беспричудный ребенок по имени… Мидория, я думаю? Очень злой ребенок. Ему нужно обратиться к психотерапевту», — пробормотал детектив. «Это хоть как-то тебе помогло? Теперь ты оставишь нас с нашим расследованием?» «Да. Это всё, что мне было нужно», — сухо кивнул Цукаучи. «Я пошёл». И он ушёл. Как только он вышел из здания, Наомаса тут же сел в машину и сидел там, на мгновение закипая от злости. Это было не просто грубо, это было просто подозрительно. Ничего из этого не казалось правильной процедурой вообще — даже если детектив был чудаком, для расследования преступлений требовался определенный уровень профессионализма, независимо от того, как к ним относились. Такое поведение могло стоить ему работы. Наомаса мог сидеть здесь, прямо сейчас, и звонить в свой участок, чтобы сообщить о своём поведении, и отдел внутренних расследований будет дышать ему в затылок следующие шесть месяцев, прочёсывая его послужной список. И всё же он действовал так. И эта группа по расследованию преступлений! Что, черт возьми, с ними происходит? Детектив просто поклонился им одним взглядом. Это было совсем ненормально. Все инстинкты Наомасы кричали, что эти люди замышляют что-то нехорошее, но он был всего лишь одним человеком. Если бы он попытался продвинуть дело со всеми ними в одиночку, он мог бы так же легко оказаться в мире боли, не зная, что случилось с Тошинори. Поэтому он ушёл. Тогда он сам во всём разберётся. Он был чертовски хорошим детективом, и его работа сейчас была нужна больше, чем когда-либо. Так что сначала самое главное: найти Мидорию. Наомаса набрал номер, который ему дал Тошинори в прошлом месяце. «Если со мной что-то случится, пожалуйста, убедись, что мой мальчик в безопасности», - сказал он. „Мой мальчик”. Он сказал это с такой тёплой нежностью, словно этот ребенок действительно был его сыном. Наомаса сдержит своё обещание. Он набрал номер, надеясь, что Мидория ответит. Он звонил один, два, три раза — «Привет?» Голос на другом конце был хриплым, как будто он плакал. Наомаса был просто счастлив получить ответ. «Это Мидория Изуку?» «… Да. Кто это?» «Детектив Цукаучи Наомаса. Я из полицейского управления Роппонги. Не знаю, рассказывал ли он вам обо мне, но я близкий друг Яги Тошинори. Он дал мне ваш номер», — сказал он, и на другом конце провода послышался какой-то приглушенный шум. «Я слышал, что вы подали заявление о его пропаже, и я хотел бы помочь. У меня такое чувство, что офицеры, с которыми вы говорили раньше, были не очень любезны и не слишком услужливы». «Да!» — ахнул парень на другом конце провода. Должно быть, он был так расстроен, что не получил никакой помощи. «Пожалуйста! Слава богу! Где... Где вы, Цукаучи-сан? Могу ли я... Могу ли я встретиться с вами где-нибудь? Что мне...» «Помедленнее, малыш, всё в порядке», — мягко сказал Наомаса. «Как насчёт того, чтобы ты дал мне свой адрес, и я смогу встретиться с тобой там. Я думаю, мне следует поговорить с тобой в присутствии родителя. Твоя мать или отец будут дома, чтобы поговорить со мной?» «Да, да, конечно! Моя мама сейчас дома! Я отправлю вам свой адрес и сразу поеду туда», — сказал он, и это звучало так, будто на другом конце провода происходило много всего одновременно. Послышалось ворчание и даже крик с другого конца провода, который определенно не принадлежал ребенку. Он всё ещё там, безуспешно пытаясь получить помощь? «Огромное спасибо, Цукаучи-сан!» «Конечно, малыш, это не проблема. Моя работа — помогать людям, понимаешь?» — пробормотал он, заводя машину. Он не думал, что сможет заснуть, пока не узнает, где Тошинори. «Я тебя отпускаю. Но теперь у тебя есть мой номер — если тебе понадобится помощь или что-то случится, пожалуйста, не стесняйся звонить мне, хорошо?» «Я сделаю это, я обещаю!»

_______________

Квартира семьи Мидория находилась не так уж далеко от квартиры Тошинори, если говорить начистоту. Наомаса быстро добрался туда, убедившись, что зашёл в нужную дверь, дважды проверив сообщение, которое ему прислал ребенок. Второй этаж, квартира 223. Этот жилой комплекс был гораздо скромнее. Обычное место, в котором, как он ожидал, должна жить семья, относительно скромное и вдали от всего. Тошинори сказал, что Мидория часто казался вполне нормальным человеком, если не считать его сумасшедшей героической жилки. Что, по его словам, было, по-видимому, мило — их личности очень хорошо ладили. Наомаса поднялся, постучал в дверь и был немедленно встречен дверью, которая распахнулась, открыв юного подростка с вьющимися зелёными волосами и лицом, усеянным веснушками. На его лице было поразительно напряженное выражение, хотя было ясно, что он плакал, и Наомасу поразила только одна мысль, когда они встретились взглядами: Тошинори солгал... этот ребёнок не будет нормальным. Только Тошинори мог назвать ребенка, который мог сделать такое выражение, „нормальным”. «Вы детектив Цукаучи-сан, верно?» — спросил он. Наомаса кивнул, показывая ребенку свой значок. Он, казалось, успокоился и приветствовал его внутри. Женщина, которую Наомаса принял за его мать, нервно сидела на диване с подносом чая для них обоих. «Большое спасибо, что пришли, правда. Кажется, я был во всех трёх участках Мусутафу, и никто из них не стал слушать...» «Все трое?» Наомаса нахмурился. «Это даже хуже, чем я думал. Тогда я рад, что позвонил тебе». «Я Мидория Инко. Пожалуйста, называйте меня просто Инко, чтобы не путать двух Мидорий. Мой малыш просто хотел сообщить о пропаже своего тренера», — шмыгнула носом женщина. «Могу только представить, как ты испугался, дорогой. Я знаю, как сильно ты заботишься о нём. Он и его тренер отлично ладят, на самом деле, Изуку всё время говорит о нём. А вы его друг, детектив?» Наомаса кивнул и протянул руку для рукопожатия. «Я детектив Цукаучи Наомаса, но можете называть меня просто Цукаучи, титул не нужен. Да, я дружу с Яги уже около пяти лет. Я познакомился с ним по работе. Поскольку и мой участок, и Башня Могущества находятся в Роппонги, меня обычно направляют помощником полиции по делам Всемогущего. А поскольку Яги — секретарь Всемогущего, ну, в итоге мы часто сталкиваемся друг с другом». «О! Боже мой, дорогой! Ты никогда не говорил мне, что твой тренер — секретарь Всемогущего!» — ахнула мать Мидории. «Неудивительно, что ты так беспокоишься о нём! Я уверена, что Всемогущий даже не знает о его пропаже, о том задании, о котором они говорили по телевизору ранее…» Сам Мидория, казалось, сильно нахмурился при упоминании об этом. Неужели трансляция и не сидела у него в голове? Сказал бы ему Тошинори, если бы он тоже куда-то шёл? Но что ещё важнее... «Мидория, позволь мне сказать, что я знаю, кто такой Яги, и я знаю, кто ты для него», — мягко сказал он. Глаза Мидории расширились от удивления. «Я знаю о том, что он планирует тебе дать и обо всем остальном. Так что если есть что-то, о чём ты хочешь поговорить, тебе не нужно ходить на цыпочках. Я не знаю, насколько хорошо твоя мать знает самого Яги, но предложение открыто». «Я никогда не встречалась с этим человеком лично», — покачала головой Инко. «Обычно я работаю, или он занят, и у нас просто нет времени. Но я говорила с ним по телефону, и я знаю, что мой ребенок доверяет ему. Изуку достаточно умён, чтобы знать, кто безопасен, а кто нет, поэтому я доверяю суждениям Изуку в ответ. Он бы сказал мне, если бы что-то было не так. Кроме того… он так тепло отзывается об этом человеке. Очевидно, что он оказал хорошее влияние на его жизнь». «Понятно», — кивнул Наомаса. Это было мило, но это затруднит этот разговор. Ему придется задать мальчику несколько вопросов вдали от его матери ради личности Тошинори. Тем не менее, он был способен плясать вокруг деликатных тем. Он вытащил блокнот и карандаш из своей куртки, готовый принять заявление Мидории. «Ну, это нормально. Пока у него есть родитель, я думаю, всё будет хорошо. Так почему бы тебе не рассказать мне, что произошло?» «Хорошо, я могу это сделать», — кивнул Мидория. «Итак, Яги-сан и я обычно встречаемся до и после школы на пляже Дагоба. Там я провожу тренировки. Обычно он появляется на несколько минут позже меня, но сегодня он опоздал на час. Если он так опаздывает или не может появиться, он обычно звонит или пишет. Я подумал, что это странно, поэтому я сам позвонил ему, но оказалось, что он только что оставил мне голосовое сообщение. Голосовое сообщение было... странным. Я проиграю его вам». Мидория достал свой мобильный телефон и положил его на стол, набрав голосовую почту и включив громкую связь. Он воспроизвёл сообщение, и Наомаса сразу узнал голос Тошинори. «Алло?… … … Алло Я… где я? Я не совсем уверен, я… кто это? ... … Я не знаю, если… я… Я правильно это использую? Я не… что происходит? Кто…» Голосовая почта была перепутана и её было трудно понять, а Тошинори звучал совершенно не в себе. Он слышал этого человека таким только один раз, когда тот вернулся с трудной миссии и ему пришлось принять сильные обезболивающие, чтобы справиться с болью, которую он испытывал после этого. Что, чёрт возьми, могло заставить его звучать так, не зная, где он находится и что происходит? «Это было тревожно, понимаешь?» — пробормотал Мидория. «Я забеспокоился, поэтому пошёл к нему… он дал мне свой адрес на случай чрезвычайной ситуации. И когда я приехал…» Наомаса мог себе представить, как ему было страшно. «Всё в порядке, не торопись». «Эм, когда я пришел туда, я постучал в дверь. Она была открыта. Мебель была разбросана, в гостиной было разбито окно, выходящее в переулок, и по всей гостиной был этот... порошок», — объяснил Мидория. «Он был ярко-розовым. Очень странно. И ещё одно, стекло в окне было внутри. Это значит, что окно разбилось снаружи, верно? Как кто-то может разбить окно снаружи четвертого этажа? Это была просто куча странных вещей». Наомаса записал всё это с серьезным выражением лица. У ребенка определенно был глаз на детали. Но это было хорошо — очень полезно. «Вы заметили что-нибудь ещё? Что-нибудь, что каким-то образом бросилось вам в глаза?» Лицо Мидории сморщилось в задумчивости. «Я ... так не думаю?/// Больше ничего не казалось сверхважным, по крайней мере. Но я чувствовал, что произошло что-то плохое, поэтому я пошел в полицию, как только увидел это, и попытался подать заявление в полицию». ЛОЖЬ Причуда Наомасы звенела в его голове. Ложь. Парень только что солгал ему. Почему? «Мидория, прости, я должен был тебе сказать, но моя причуда называется «детектор лжи». Я могу определить, правду говорит кто-то или ложь. А ты только что солгал о том, что пойдешь прямо в полицию. Ради этого расследования мне нужно, чтобы ты был со мной полностью честен. Что именно ты сделал?» «Это такая крутая причуда!» Глаза Мидории расширились от восхищения. «Неудивительно, что ты детектив! Должно быть, это так облегчает тебе работу!» «Изуку», — пробормотала его мать, положив руку на плечо сына. «Ты не ответил на его вопрос. О чем ты не сказал правду?» «Ох... эм...» Мидория немного наклонил голову, как будто от смущения. «Я, возможно,... взял что-то... с места преступления...» О, боже. Наомаса уже чувствовал, как у него поднимается давление. Какого же преемника нашёл себе Тошинори? Нет, нет, Наомаса глубоко вздохнул. Сначала ему нужна была полная история. «Спасибо за честность. Что, ах, что именно ты принял, Мидория?» «Немного этого розового порошка», — пробормотал он, ковыряя кожу вокруг ногтей. «Я просто подумал, знаешь, Яги-сан — секретарь Всемогущего. Если кто-то преследует Всемогущего через его друзей, то у них должен быть план или они должны быть безумно сильными. И если это так, то они могли вернуться, чтобы навести порядок. Я приехал туда сразу после того, как он позвонил, так что я мог просто их пропустить. И я подумал... если они вернутся, все улики исчезнут! Так что я... взял немного этого подозрительного порошка. Для улики». Тошинори действительно выбрал парня, который отправит Наомасу в раннюю могилу. Он был слишком умен для своего же блага. Наомаса вздохнул, долго и изнуренно. «Я... ладно. Честно говоря, это, наверное, хорошо, что ты так сделал. Ранее в его квартире были офицеры, которые, по-видимому, расследовали заявление о пропаже человека, и они показались не слишком любезными. Крайне маловероятно, что я получу от них что-нибудь, поэтому я могу использовать твой образец в своем расследовании. Если ты согласишься больше не делать ничего подобного, я отпущу это на этот раз». «Я обещаю», — Мидория быстро кивнул. «Мне жаль, Цукаучи-сан. Я знал, что не должен был этого делать, я просто запаниковал и забеспокоился». «Как я и сказал, всё в порядке. Всё получилось к лучшему. Я просто не хочу, чтобы у тебя в будущем были неприятности, ладно? Давай, принеси мне порошок, который ты собрал», — сказал Наомаса, и мальчик поспешил в другую комнату, чтобы забрать его. Когда он вернулся, у Наомасы был небольшой, заклеенный скотчем черный пластиковый пакет с порошком, который Мидория заметил на месте преступления. Теперь ему просто нужно было… подумать мгновение. Подумать очень упорно. Это определенно указывало на похищение; возможно, эта трансляция из КГОБ была их прикрытием задницы заранее записанным видео, когда они внезапно поняли, что не могут связаться со Всемогущим. Это имело бы смысл, подумал Наомаса. Они хотели бы держать очень хорошие слежки за своим номером один. Что касается того, как это могло произойти, розовый порошок мог быть из-за причуды, а мог и нет, он не узнает, пока не проверит его. Но пока он предположит, что это был порошок на основе причуды. Но это не объясняет разбитое снаружи окно. Кто-то должен был обладать способностью прыгать, плавать, летать или подниматься на четвертый этаж, будучи в состоянии разбить такое толстое окно. Наомаса видел его квартиру, он знал, о каком из них говорил Мидория. Это могло указывать на двух человек, но нападение нескольких человек на одну квартиру наверняка насторожило бы одного из соседей Тошинори. Если только нападающие люди или человек не были способны заглушить звук или сделать так, чтобы их присутствие казалось совершенно нормальным? Но тогда это означало бы, что в игре было больше причуд, и это всё ещё оставалось вопросом розового порошка... Единственный вывод, который Наомаса мог сделать из этого, заключался в том, что каким-то образом в процессе похищения Тошинори были использованы множественные причуды. И как сказал Мидория, любой, кто охотился за Всемогущим, независимо от того, знали ли они его личность напрямую или пытались вытащить его через его друзей, должен был иметь план или быть достаточно сильным, чтобы поддержать такой безумный выбор. Из возможных подозреваемых, у которых был бы мотив и которые соответствовали бы этому профилю, ну... Мысли Наомасы сразу обратились к идее „Все за одного”. Все за одного, как узнал Наомаса, был злодеем SS-уровня, единственным человеком, когда-либо существовавшим с таким ярлыком. Он был тем человеком, который дал Тошинори его шрам, который убил наставника Тошинори, который досаждал пользователям Один за всех более ста лет. И да, Наомаса знал, что Тошинори сражался с ним; чёрт, как он сообщал, он проломил голову этому человеку. Это наверняка убило бы любого нормального человека. Но была одна вещь, которая заставляла Наомасу очень, очень нервничать: они так и не нашли тело Всех за Одного. В спешке, чтобы доставить Тошинори в больницу, тело Всех за Одного оставили, и поэтому его смерть так и не была подтверждена на сто процентов. Наомаса никогда не видел злодея раньше, когда он встретил Тошинори после его ранения, но из всех рассказов Тошинори о нём у него были сомнения относительно того, действительно ли злодей был мертв. И хотя он никогда открыто в этом не признавался, у Тошинори тоже. А если это, исчезновение Тошинори без предупреждения, было делом рук Всех за Одного? Мидория и его мать были в большей опасности, чем они могли себе представить. «Цукаучи-сан?» — голос Мидории вывел его из раздумий, и Наомаса понял, что сжимает свой блокнот так сильно, что почти смял его в хватке. «Что-то не так? Я имею в виду... помимо очевидного...» «У меня есть идея о ком-то, кто мог это сделать», — сказал он мягким голосом. «И если я прав, то вы с вашей матерью в большой опасности. Я не знаю всех подробностей о нём, но я знаю достаточно, чтобы понять, что у этого человека есть средства и мотив, чтобы провернуть это и перейти к худшему. Сейчас я хочу узнать, можно ли мне остаться с вами двумя ради вашей безопасности. Я знаю кого-то, кто может присматривать за вами всё время, пока я веду расследование, но сейчас кто-то должен следить за вами». Мидория побледнел. «Это... это... действительно так серьёзно? Яги-сан... с ним всё будет в порядке?» «Я не знаю... Мне жаль», — пробормотал Наомаса. «Если тот, о ком я думаю, действительно стоит за этим, то нет никаких сомнений, кроме того, что ты в опасности. У меня нет никаких сомнений по этому поводу. Он сделает всё, чтобы добраться до Всемогущего, неважно, насколько это жестоко». Инко в шоке прикрыла рот рукой. «Тогда... тогда, пожалуйста, детектив, пожалуйста, присмотрите за моим ребёнком. Пока эта ситуация не разрешится, я прошу вас о помощи». «Я обещаю, что сделаю всё, что смогу», — серьезно кивнул Наомаса. «Тошинори заставил меня пообещать присматривать за Мидорией, несмотря ни на что, и я всегда держу свои обещания. Я свяжусь с человеком, который сможет присматривать за тобой более долгосрочно, когда смогу. А пока, пожалуйста, оставайся дома. Я пойду и возьму несколько вещей, которые понадобятся для моего расследования». «Я хочу помочь», — внезапно сказал Мидория, вставая со своего места с тем же напряженным взглядом, что и у двери. Его выражение лица было мрачным и решительным, и Наомасе показалось, что он собирается стать... как Ластик однажды назвал своих учеников? Точно. Проблемным ребёнком. «Это будет „нет”, молодой человек», — покачал головой Наомаса. «Это слишком опасно. Как я уже сказал, тебе нужно оставаться внутри, пока я не найду кого-то ещё чтобы присматривать за тобой». «Он прав, Изуку», — настаивала Инко, умоляюще глядя в глаза. «Это опасно. Послушай его. Ты уже многому помог, так что просто оставайся здесь со мной. Детектив Цукаучи скоро вернётся. Вы ведь вернётесь, правда? Мне совсем не нравится мысль о том, что мой сын в опасности…» «Я сделаю это», — согласился Наомаса. Он сдержит свои обещания. Он сохранит Мидорию в безопасности и сделает всё, что в его силах, чтобы найти Тошинори и вернуть его в целости и сохранности. «Я вернусь как можно скорее». Наомаса просто молился, чтобы Все за Одного, если он стоит за всем этим, не совершил чего-то непоправимого.