«Сердце под значком» (Heart Behind the Badge)

5:30 утра. Будильник ещё не успел нарушить предрассветную тишину, когда Уэнсдей Аддамс уже открыла глаза. В её изящно обставленной квартире на Телеграф- Хилл царило безмолвие, нарушаемое лишь мягким мурлыканьем чёрной кошки Луны. Первые лучи солнца едва касались горизонта, окрашивая небо над заливом в нежные оттенки розового и лилового. – Buongiorno, piccola, – пробормотала Уэнсдей, проводя длинными пальцами по шелковистой шерсти своей единственной компаньонки. Как и каждое утро последние три года, она первым делом потянулась к телефону, чтобы проверить сообщения от матери. Мортиша Аддамс, несмотря на девятичасовую разницу во времени между Сан-Франциско и Флоренцией, всегда находила момент для связи с дочерью. "Cara mia, надеюсь, ты хотя бы иногда позволяешь себе высыпаться. Помни, что даже самые прекрасные розы нуждаются в отдыхе, чтобы их шипы оставались острыми," - гласило материнское сообщение, пропитанное привычной смесью заботы и элегантной мрачности. "Всё в порядке, mamma. Работа не ждёт. Преступники не берут выходных, значит, и я не могу себе этого позволить," – быстро набрала ответ Уэнсдей, уже направляясь к небольшому спортзалу, оборудованному во второй спальне. Тридцать минут интенсивной тренировки были неотъемлемой частью её утреннего ритуала. Каждое движение - точное и выверенное, как часовой механизм. Капли пота скатывались по бледной коже, пока она методично выполняла упражнение за упражнением, готовя тело к очередному дню борьбы с преступностью. Прохладный душ после тренировки был подобен очищающему ритуалу. Вода стекала по её стройному телу, унося остатки сна и помогая сосредоточиться на предстоящем дне. Сегодня у неё появилась новая версия о связи между серией дерзких ограблений, и она не могла дождаться момента, чтобы обсудить её с Кристианом. Гардероб Уэнсдей был воплощением порядка и элегантности. Безупречно отглаженные чёрные рубашки висели на одинаковом расстоянии друг от друга, строгие брюки были рассортированы по оттенкам - от угольно-чёрного до глубокого антрацита. Никаких легкомысленных цветов или отвлекающих узоров – только классика и утонченность итальянского стиля. Сегодня она выбрала любимый костюм от миланского дизайнера - подарок отца на повышение до детектива. Тонкая шерсть с едва заметным отливом идеально подчёркивала её фигуру, не стесняя движений. Аромат свежесваренного эспрессо наполнил кухню, пока Уэнсдей проверяла утреннюю сводку происшествий на планшете. Оставив Луне свежий корм и несколько ласковых слов на итальянском, она спустилась на подземную парковку, где её ждал верный чёрный Dodge Charger. Этот автомобиль был её первой серьёзной покупкой после получения значка детектива – мощный и элегантный, как и его владелица.

***

Солнце уже начинало свой путь по небосводу, когда она въехала на парковку полицейского участка в районе Норт-Бич. Как всегда, на двадцать минут раньше начала смены. – Un altro giorno, un'altra sfida, – пробормотала она, проверяя своё отражение в зеркале заднего вида. Безупречный макияж, ни единого выбившегося волоска из строго заплетенных кос, холодный блеск в карих глазах. Маска профессионализма была надета и подогнана идеально. В холле участка царило привычное утреннее оживление. Патрульные заканчивали ночную смену, передавая дела заступающим коллегам, клерки спешили рассортировать накопившиеся за ночь отчёты. Уэнсдей направилась к кофейному автомату, привычным движением вставляя карточку. – Доброе утро, детектив Аддамс! – радостно поприветствовал её Юджин с ресепшена, как всегда, излучая неуместный оптимизм. – А погодка сегодня просто загляденье! Кстати, вы не заметили новые растения у входа? Это я вчера посадил, решил добавить немного жизни в наш суровый полицейский быт... – Не сейчас, Юджин, – отрезала она, забирая свой чёрный кофе без сахара. Впрочем, где-то в глубине души она ценила его неизменную доброжелательность. Он был единственным человеком в участке, кто каждое утро пытался растопить лёд вокруг "Снежной королевы", как её прозвали коллеги. Поднявшись на третий этаж, Уэнсдей сразу заметила непривычный свет в их общем с Кристианом кабинете. Что-то было не так – обычно она приходила первой. Толкнув дверь, она замерла на пороге. Её напарник методично складывал вещи в картонную коробку, бережно заворачивая фотографии в бумагу. – Кристиан? – она толкнула дверь и замерла. Её напарник складывал вещи в картонную коробку. – Что происходит? – А, Уэнсдей, – он попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то виноватой. – Я как раз хотел поговорить с тобой... – У меня есть новая зацепка по делу Ричардсонов, перебила она, доставая папку из сумки. – Помнишь того охранника, который якобы был в отпуске? Я проверила его банковские выписки, и... – Уэнсдей, – мягко остановил её Кристиан. – Я ухожу. Она замерла на полуслове, папка застыла в воздухе. – Что значит "уходишь"? – Я подал заявление об увольнении. Сегодня мой последний день. – Посреди расследования? – её голос стал ледяным. – Сейчас, когда мы так близко к разгадке? – Мне жаль, – он отвёл глаза. – Так сложились обстоятельства. – Какие обстоятельства могут быть важнее... – она осеклась, заметив фотографию его жены, которую он бережно упаковывал в коробку. - Это из- за Лауры? – Поговори с капитаном Уимс, – только и ответил он. – Она всё объяснит. Уэнсдей развернулась на каблуках и вышла из кабинета, чувствуя, как внутри закипает злость. Не дойдя до кабинета Уимс, она услышала: – Детектив Аддамс! В мой кабинет, немедленно. Стук каблуков Уэнсдей по коридору был подобен метроному чёткий, размеренный, с едва сдерживаемой яростью в каждом шаге. Несколько офицеров поспешно отступили с её пути, заметив выражение лица "Снежной королевы" участка. Уэнсдей не замечала их в голове крутились обрывки разговора с Кристианом и десятки вопросов, которые она не успела задать. – "Vigliacco," - процедила она сквозь зубы. Трус. Даже не смог сказать ей в лицо настоящую причину. Бьянка Барклай, личный ассистент капитана, попыталась что-то сказать, когда Уэнсдей проходила мимо её стола, но осеклась под ледяным взглядом детектива. Уэнсдей уже занесла руку для стука, когда... – Входите, детектив Аддамс, – голос Уимс звучал спокойно, слишком спокойно. - Полагаю, вы уже говорили с Кристианом? Уэнсдей вошла в кабинет, закрыв дверь чуть резче необходимого. Её движения оставались отточенными и выверенными, но в каждом жесте читалось плохо скрываемое раздражение. – Просветите меня, капитан, – произнесла она с едва уловимым итальянским акцентом, который проявлялся только когда она была по-настоящему зла. – Почему мой напарник собирает вещи, а я узнаю об этом, столкнувшись с ним в кабинете? – Присядьте, детектив, – Уимс указала на кресло. – Предпочитаю стоять, холодно ответила Уэнсдей, скрестив руки на груди. – Особенно когда меня держат в неведении о критических изменениях в моём отделе. – Его жена получила работу в Сиэтле, - Уимс проигнорировала тон подчинённой. – Место главного хирурга в центральной больнице. – Боже мой, – Уэнсдей саркастически усмехнулась. – И конечно, это важнее трёх нераскрытых ограблений? Важнее того, что преступники до сих пор на свободе? – Семейные обстоятельства, тут ничего не поделаешь, Аддамс. – Мы можем продолжить расследование по видеосвязи, или... – Нет, – Уимс покачала головой. – Уже назначена замена. Энид Синклер, переведена из Лос-Анджелеса. Молодой специалист, но с отличными рекомендациями. – Молодой? – Уэнсдей приподняла бровь. – Насколько молодой? – Девятнадцать лет. Недавно закончила академию с отличием. Уэнсдей застыла, её осанка стала ещё безупречнее, если это вообще было возможно. Когда она заговорила, её голос мог бы заморозить залив в разгар калифорнийского лета: – Che palle! Она же просто ребёнок! – её идеальная осанка стала ещё прямее, если это вообще было возможно. – Вы шутите, капитан? У меня на столе дело о пропаже картин стоимостью в миллионы долларов, а вы даёте мне в напарники... кого? Вчерашнюю школьницу? –Аддамс, – в голосе Уимс появились стальные нотки, – она младше тебя всего на два года. –Она не видела того, что видела я, - Уэнсдей поднялась и начала мерить шагами кабинет. – Она хоть умеет пользоваться простым пистолетом? Представляет, что такое настоящее расследование? Или думает, что это как в телешоу – красивый значок и погони на машинах? – Детектив Аддамс! – Уимс повысила голос, и Уэнсдей замерла. – Сядьте. Уэнсдей медленно подошла обратно опустилась в кресло, сохраняя идеальную осанку. – Два года назад в этом кабинете сидела юная итальянка, которая едва говорила по-английски без акцента, мягко произнесла Уимс. – Все считали, что я совершаю ошибку, назначая двадцатилетнего детектива на серьёзные дела. Все, кроме меня. И знаете что? Это была моя лучшая кадровая решение. Уэнсдей стиснула зубы, но промолчала. – У неё превосходные результаты стрельб, продолжила Уимс, открывая папку. – Специализация по экономическим преступлениям. Владеет тремя языками. И главное – у неё есть то, чего иногда не хватает даже опытным детективам: умение видеть людей, а не только улики. – Когда она приступает? – наконец спросила Уэнсдей, признавая поражение. – Через час, – Уимс протянула ей папку. – И, Уэнсдей... - она впервые за разговор использовала её имя, – дай ей шанс. Иногда самые неожиданные люди становятся лучшими напарниками.

***

Выйдя из кабинета, Уэнсдей сразу открыла папку. С фотографии на неё смотрела молодая блондинка с неуместно яркой улыбкой и живыми голубыми глазами. "Perfetto," – мысленно простонала она. – "Просто perfetto." Звук открывающихся дверей лифта заставил её поднять взгляд. То, что она увидела, превзошло её худшие ожидания. В отдел вошла девушка с ярко-розовым рюкзаком, в джинсах и свободной блузке с цветочным принтом. На шее болтался радужный значок- жетон, а светлые волосы были собраны в небрежный хвост. – Привет! - жизнерадостно воскликнула девушка, подходя к её столу. – Я ищу детектива Аддамс? – Нашла, – сухо ответила Уэнсдей, медленно закрывая папку. – Полагаю, ты Энид Синклер? – Да! Так здорово наконец - познакомиться! – Энид просияла ещё ярче, хотя казалось, это невозможно. - Я столько слышала о ваших достижениях, особенно о деле Мартинесов прошлым летом. Это же вы раскрыли схему с подменой картин в музее? Это было потрясающе! А правда, что вы выследили преступника по чеку из кофейни? И... – Достаточно, – оборвала поток слов Уэнедей, её голос был подобен арктическому ветру. В конце коридора кабинет капитана Уимс. Там получишь необходимые документы для заполнения. Улыбка Энид слегка поблекла, она неуверенно переступила с ноги на ногу, явно не ожидав такого холодного приёма. Заметив проходящую мимо Бьянку Барклай, Уэнсдей едва заметно сузила глаза: – Барклай. Ассистент капитана остановилась, её плечи заметно напряглись, прежде чем она обернулась. – Детектив Аддамс, – в её тоне сквозило едва сдерживаемое раздражение. – Проведёшь экскурсию нашему... – новому детективу, Уэнсдей произнесла последние слова так, словно они оставляли неприятный привкус. Их взгляды встретились в молчаливой дуэли, и воздух между ними, казалось, замёрз. Энид растерянно переводила взгляд с одной женщины на другую, машинально теребя ремешок своего розового рюкзака. – Разумеется, детектив, – процедила Барклай с натянутой улыбкой. – Завтра. Ровно в восемь, – бросила Уэнсдей новой напарнице, не удостоив её даже взглядом, и направилась к своему кабинету. Энид открыла рот, собираясь что- то сказать, но слова застряли в горле. Её плечи поникли, а на лице отразилось разочарование - явно не такой она представляла первую встречу со знаменитой Уэнсдей Аддамс. Каблуки Уэнсдей отбивали чёткий ритм по плитам пола, пока за спиной затихал уже менее восторженный голос энид, неуверенно расспрашивающей Барклай о здании. Заперев дверь кабинета, Уэнсдей опустилась в кресло с безупречно прямой спиной. – Che settimana d'inferno. – прошептала она в пустоту кабинета. На экране компьютера Луна смотрела на неё немигающими жёлтыми глазами, словно разделяя её мрачные предчувствия. Уэнсдей резко выдвинула ящик стола, достав папку с делом Ричардсонов. Её длинные пальцы методично перебирали страницы, раскладывая документы в идеальном порядке на столе. Банковские выписки, показания свидетелей, фотографии с места преступления – каждый элемент головоломки должен был найти своё место. Она поднялась и подошла к доске, где уже были развешаны фотографии украденных картин. Её взгляд скользил по знакомым деталям, выискивая новые связи. Теперь, когда ей придётся работать с неопытным напарником, времени на раскрытие дела потребуется гораздо больше. – Работа с новичком, - пробормотала она, возвращаясь к столу. – Какая радость. Уэнсдей включила компьютер и открыла файл с расписанием допросов на следующую неделю. Ей предстояло перестроить весь график, учитывая необходимость вводить Синклер в курс дела. Месяц работы, который она планировала завершить за две недели, теперь грозил растянуться на неопределённый срок. Её пальцы замерли над клавиатурой. В памяти всплыли слова капитана Уимс о том, что когда-то она сама была такой же молодой и неопытной. Медленно выдохнув, словно готовясь к неприятной, но необходимой процедуре, она вновь взяла папку с личным делом Энид Синклер и открыла её. Каждый документ в папке был разложен с той педантичной аккуратностью, которая выдавала руку Барклай - фотографии, рекомендательные письма, личные характеристики и психологические оценки. Родители, Эстер и Мюррей Синклеры, оказались профессорами Калифорнийского университета - оба с впечатляющими послужными списками, научными публикациями и наградами, которые намекали на строгое академическое воспитание. Неудивительно, что их дочь демонстрировала такие блестящие результаты в учёбе. Три старших брата, каждый из которых пошёл по стопам отца в правоохранительные органы, создавали картину идеальной семейной династии, где карьера в полиции передавалась словно по наследству. Возможно, именно это объясняло странный выбор столь юной девушки – пойти работать в отдел тяжких преступлений вместо того, чтобы наслаждаться беззаботной юностью. Раздел личной жизни заставил её нахмуриться. Череда коротких отношений с мужчинами, последний из которых был её коллегой из академии - всё выглядело слишком правильным, слишком предсказуемым. Словно кто-то старательно следовал заранее написанному сценарию. Уэнсдей поймала себя на том, что перечитывает эти строки снова и снова, пытаясь уловить между ними то, что заставляло её сердце биться чуть быстрее обычного. В новом городе у Энид не было ни единой социальной связи – типичная ситуация для молодого детектива, решившего начать карьеру с чистого листа. Только две близкие подруги остались в Лос-Анджелесе – Йоко Танака и Дивина Рамирес, с которыми она поддерживала постоянную связь по телефону. Следующий раздел заставил её раздраженно закатить глаза. Медицинская карта выявила лёгкую форму астмы – словно всего остального было недостаточно, теперь ещё и это. Список необходимых препаратов был аккуратно приложен к делу, включая названия и дозировки лекарств для экстренных случаев. "Прекрасно", – подумала она, – "ещё одна забота - следить, чтобы новая напарница не задохнулась во время погони". Хотя внешне Синклер казалась воплощением беззаботности с этим своим розовым рюкзаком, медицинские записи говорили о человеке, научившемся жить с постоянными ограничениями и превратившем их в свои сильные стороны. Это объясняло её выбор специализации и впечатляющие результаты в стрельбе когда не можешь бежать, учишься попадать в цель с первого выстрела. Уэнсдей медленно закрыла папку и откинулась в кресле, прикрыв глаза. Яркая, жизнерадостная, с дипломом с отличием и астмой. Вчерашняя студентка с радужным значком и списком лекарств в кармане. И почему-то именно сочетание этих противоречий вызывало у неё странное, почти болезненное любопытство. Следующий месяц определённо обещал быть интересным. Возможно, даже слишком интересным для её вкуса. Она потянулась за чашкой остывшего кофе. Впереди был долгий день, наполненный поиском улик и составлением новых теорий. И где-то в глубине души она надеялась, что розовый рюкзак и радужный значок не станут предвестниками полного краха расследования.