Лекарство для змея

      Мизуки проснулся только вечером, уже после заката. Голова у змея раскалывалась, из-за чего мысли путались, дышать было трудно из-за заложенного носа, горло сильно першило, вызывая кашель, а всё тело словно горело. В общем, чувствовал себя парень просто ужасно. Невыносимо хотелось пить, будто глоток воды был решением всех проблем. — Воды… — прохрипел Мизуки, протягивая руку. — Пить…       Кто-то быстро подал стакан и помог приподняться. Змей с жадностью схватил стакан и быстро утолил жажду, из-за чего даже закашлялся. — Тише, не захлебнись! — сказал чей-то надменный, но отчего-то заботливый голос.       Парень-змей не сразу понял, кто ухаживает за ним. Уж слишком сильной была жажда, да и самочувствие зеленоглазого блондина в целом оставляло желать лучшего. Но сейчас хранитель сосредоточился на том, кто находился в его комнате. По голосу и очертаниям это явно была не Нанами — точно мужские черты. — Томоэ, это ты что ли? - зрение почему-то было расплывчатым, но Мизуки всё-таки смог разглядеть лисьи уши и пушистый хвост. — Ну, ты даёшь, змеёныш! — на этот раз белый змей узнал саркастический голос Томоэ. — Неужели тебе настолько плохо, что ты едва меня узнал?       Несмотря на язвительный тон, зеленоглазый хранитель почувствовал тепло заботы в голосе «коллеги». — Как видишь, - горько усмехнувшись, прохрипел Мизуки, когда вдруг забеспокоился и резко попытался подняться. — Так, а что ты делаешь в моей комнате? И где Нанами?       Из-за резкого подъёма голова немного закружилась, а тело не хотело слушаться. От волнения горло вновь стало драть, и больной хранитель закашлялся. Белый лис тут же налил воды приятелю и дал парню-змею лекарство. Мизуки поморщился и обессиленно опустился на футон. — Успокойся, Мизуки, — непривычно мягко сказал Томоэ, удивляя больного парня ещё больше. — Уже поздно, и Нанами спит. Я с трудом её уложил. Прошлой ночью она не отходила от тебя ни на шаг, да и вообще за эти дни совсем вымотала себя заботой о тебе. Так что, хочешь ты этого или нет, сегодня я буду дежурить и присматривать за тобой.       Змей с недоумением посмотрел на лиса, после чего снова горько ухмыльнулся. — Похоже, или мне стало хуже и я начинаю бредить, или я заразил тебя и теперь ты тоже не в себе, — мрачно засмеялся Мизуки, откидываясь на футон. — Заткнись, змеёныш! — буркнул парень с пушистым хвостом, кладя мокрую тряпку на бледный лоб «коллеги» и отводя в сторону фиолетовые глаза. — Просто не хочу, чтобы Нанами снова крутилась возле тебя!       Томоэ до сих пор чувствовал себя немного неловко из-за того, что Мизуки во сне признался ему в братской любви, но главный хранитель храма Микаге не собирался рассказывать «коллеге» об этом. Это не выгодно обоим парням. Сам змей вряд ли что-то помнит, поэтому, наверное, и не до конца понимает, отчего лис вдруг стал таким ласковым и заботливым. Но лучше уж пусть всё остаётся, как есть.       И всё же зеленоглазый блондин снова ухмыльнулся, но на этот раз как-то мило, по-доброму. Отчего-то долго ссориться ему не хотелось, но старые привычки подкалывать друг друга никуда не исчезли. — Ах, ты, ревнивый лис! А я уже было подумал, что ты беспокоишься обо мне, — съязвил змей, хотя и не мог отрицать, что ему была приятна забота со стороны «коллеги».       Несмотря на свой не слишком приятный характер, бывший дикий лис не был лишён сострадания.       Но долго размышлять об этом Мизуки не мог: вскоре парень вновь почувствовал головную боль из-за температуры и со стоном прикрыл глаза.       Томоэ, который уже хотел было возмутиться на замечание приятеля, заметил, что змею снова плохо, проворчал что-то себе под нос и подал Мизуки обезболивающее. — Быстро засовывай себе в рот и запивай! — грубо скомандовал главный хранитель храма. — Я тебе не Нанами, чтобы нянчиться тут с тобой!       Зеленоглазый блондин пробурчал что-то про невоспитанность и жестокость лиса и личную неприязнь к горьким и кислым лекарствам, но, увидев суровый взгляд фиолетовых глаз, спорить не стал и послушно проглотил таблетку. — Какая гадость! — жаловался больной хранитель хриплым голосом.       Парень с пушистым хвостом игриво наклонил одно ухо в сторону, желая немного позлорадствовать над змеем. — Это ещё что! Вот попробуешь лекарство Курамы и тогда поймёшь, что по сравнению с ним все эти таблетки и микстуры на вкус, как сладкие конфеты, — злорадно хихикая, сказал Томоэ.       Мизуки с недоумением посмотрел на коварного лиса. — О чём это ты? — спросил ничего не понимающий юноша. — Да так, не думай пока об этом, — с нескрываемой хитростью промолвил лукаво улыбающийся фиолетовоглазый хранитель, подавая приятелю салфетки и градусник. — Потом поймёшь.       Белый змей насторожился, но размышлять о том, что задумал этот белый лис, действительно было трудно. Жар снова усилился, из-за чего то хотелось снять с себя всю одежду, то укутаться в одеяло, дрожа от озноба. Зеленоглазый блондин смог лишь принять салфетки, чтобы хоть немного было легче дышать, и взять градусник, чтобы понять, насколько всё плохо.       Когда прошло необходимое время, Мизуки достал градусник и, осознав, что цифры на приборе расплываются перед взором зелёных глаз, подал его приятелю. Фиолетовые глаза внимательно посмотрели на показания, а брови хранителя с пушистым хвостом нахмурились. — Ну, что показывает градусник? — со стоном спросил обеспокоенный парень-змей, слегка приподнимаясь. — Опять поднялась, — покачав головой, неутешительно ответил главный хранитель храма. — 38,9. Неудивительно, что тебе так плохо.       Зеленоглазый юноша со стоном опустился на футон, бормоча что-то под нос.       Взгляд фиолетовых глаз неожиданно смягчился. Теперь Томоэ с сочувствием смотрел на мучающегося из-за болезни Мизуки. — Мизуки, — неожиданно мягко обратился к больному лис. — Может, тебе принести что-нибудь?       Зелёные глаза с трудом сфокусировались на приятеле. — У нас есть сливовый компот? — слегка улыбнувшись, по-детски невинно спросил Мизуки.       Томоэ на это по-доброму ухмыльнулся, подумав: «Ты, кажется, совсем помешался на этих сливах», но вслух произнёс: — Есть, сейчас принесу.       Змей по-прежнему был немного удивлён дружелюбному настроению пушистого хранителя, но больше не хотел задумываться об этом и, кутаясь в одеяло, прошептал: — Спасибо, Томоэ.       Всю ночь Томоэ ухаживал за Мизуки, пока тот не заснул под утро. К этому времени проснулась Нанами и отправила лиса спать, поблагодарив его за помощь и заботу о больном друге. Парень на это лишь фыркнул, закатив фиолетовые глаза, но в то же время нежно поцеловал девушку.       Пушистый хранитель никому не расскажет, как привязался к своему чешуйчатому приятелю, а если Мизуки что-то будет говорить о том, как непривычно добр был с ним Томоэ, то всегда можно сослаться на бред из-за лихорадки. Нечего портить репутацию сурового дикого лиса такими актами милосердия!

***

      Нанами уже десять минут пыталась уговорить Мизуки принять лекарство Курамы, но змей, помня слова Томоэ относительно горького вкуса таблеток тенгу, был категорически против. — Ну, Мизуки, всего одна таблетка — и тебе станет лучше, — как ласковая мама, старалась убедить хранителя девушка. — Нет, нет и ещё раз нет! — протестовал змей осипшим голосом. — Что это с тобой? — недоумевала русоволосая богиня-человек. — Почему ты так противишься принимать лекарство? Я и сама его принимала, когда было совсем плохо, а персиковых пилюлей не было. Оно, конечно, горькое, но не настолько. — Не хочу горькое! — шипел и капризничал зеленоглазый парень. — Хочу сладкое!       Нанами тяжело вздохнула. Мизуки и раньше часто не хотел принимать лекарства, но сейчас был явный перебор. Тем более лекарство Курамы было довольно эффективным, да и кумир молодёжи специально заехал в храм Микаге, чтобы передать его для Мизуки. Поэтому поддаться капризам змея и отказаться давать таблетки больному было бы как минимум неуважительно по отношению к другу-тенгу. — Мизуки, я дам тебе сливовый компот, чтобы запить лекарство, — мягко промолвила кареглазая девушка, пытаясь найти способ уговорить хранителя принять лекарство. — Компот сладкий и вкусный. Ты же любишь сливы.       Но зеленоглазый юноша не поддавался ни на какие уловки хозяйки. Как бы сильно он ни любил Нанами, глотать очень горькие таблетки Мизуки не хотел ни под каким предлогом. До белого змея дошло, о чём его предупреждал Томоэ, как раз в тот момент, когда богиня-человек с счастливой улыбкой протянула ему лекарство из коробочки с изображением ворона, сказав что-то про дружеский подарок от Курамы.       Хранитель не был готов сдаваться и тоже пытался пойти на хитрость. — Лапушка Нанами, — жалобно прохрипел Мизуки, меняя тактику. — Я, конечно, очень люблю и сливы, и тебя, но я не буду глотать горькие таблетки тенгу. Я лучше подожду, когда досточтимый Микаге вернётся с персиковыми пилюлями.       В этот момент терпение Нанами окончательно лопнуло. Она и до этого уставала от капризов парня, но сейчас его упрямство и пренебрежительное отношение к собственному здоровью только из-за того, что ему не по нраву вкус таблеток, просто вывели девушку из себя. — А ну быстро взял таблетку и проглотил её! — строго приказала богиня, карие глаза которой прям горели от гнева.       Будучи хранителем, Мизуки не мог ослушаться приказа своей госпожи. Бледные руки сами собой потянулись за лекарством, повинуясь Оковам слов, и блондин нехотя, но не в силах сопротивляться, проглотил таблетку. Зелёные глаза змея широко распахнулись, и в них было столько боли и шока, что при виде такой картины повиновения могли навернуться слёзы. Хотя где-то в храме один коварный лис был бы очень рад увидеть такую сцену, но, к его огорчению и к облегчению Мизуки, Томоэ крепко спал в своей комнате после бессонной ночи рядом с «коллегой». — Прости, Мизуки, мне очень жаль, что пришлось пойти на такое, — с искренним сожалением в голосе промолвила Нанами, наливая зеленоглазому парню, как и обещала, сливовый компот.       Она и сама не была рада использовать свою власть, чтобы заставлять змея делать что-то подобное.       Мизуки же, запив невероятно горькое лекарство сладким сливовым компотом, всё ещё выглядел глубоко шокированным и подавленным. На зелёные глаза внезапно навернулись слёзы. — Я — недостойный хранитель! — прошептал юноша чуть слышно. — Я огорчил мою любимую госпожу и заставил её применить свою власть против её воли ради моего же блага. Такое поведение недостойно чистокровного фамильяра!       Парень-змей не выдержал и, опустив голову, расплакался. Белокурые волосы и бледные руки прикрыли его лицо.       От вида плачущего друга Нанами и самой стало ещё хуже. Девушка с нежностью обняла парня, пытаясь утешить и его, и себя. — Пожалуйста, прости меня, Мизуки, — просила она, чувствуя, как к горлу подступает ком, а на карие глаза наворачиваются слёзы. — Я не должна была так поступать, но я хочу, чтобы ты поскорее выздоровел. Понимаешь? — Понимаю, — всхлипнул белый змей, уткнувшись прикрытым руками лицом в плечо хозяйки, и добавил с тяжёлым вздохом. — Это всё для моего же блага.       Кареглазая шатенка всё ещё переживала, что её поступок так огорчил Мизуки. Хотя чешуйчатый хранитель часто наслаждался приказами, было очевидно, что от этого повиновения ему было совсем не по себе. Желая загладить свою вину и немного подбодрить зеленоглазого блондина, Нанами вдруг с ласковой улыбкой предложила: — Мизуки, может, я могу что-нибудь для тебя сделать? Не хочу, чтобы ты грустил.       Парень-змей убрал руки с лица и поднял голову. — Поцелуй меня, милая Нанами, — робко попросил Мизуки, слегка краснея.       Девушка от такого предложения тоже покраснела, а её карие глаза забегали. Было ощущение, что от неловкости она готова провалиться сквозь землю. И ведь сама же предложила! — Ну… я… — мямлила богиня-человек, прикрывая лицо русыми волосами.       Глядя на эту милую картину смущения, Мизуки слегка улыбнулся и, сжалившись над госпожой, лицо которой уже напоминало помидор, сказал хриплым голосом: — Можно в щёку, если в губы тебе так волнительно, лапушка Нанами.       Всё ещё сгорая от неловкости, Нанами уже хотела возмутиться, но не могла найти подходящие слова. В конце концов, сама виновата: надо в следующий раз чётче выражать мысль.       Девичьи губы нежно коснулись бледной щеки блондина. Поцелуй был недолгим и скорее походил на дружеский, но влюблённому парню было достаточно даже этого, чтобы зелёные глаза засияли от счастья. — Мизуки, кажется, температура начала спадать, — радостно произнесла девушка, чувствуя, что тело юноши перестаёт гореть. — Тебе, должно быть, уже лучше! — Кажется, — неуверенным голосом ответил змей, не в силах избавиться от ощущения, будто что-то не так, как должно быть. «Может, это всё из-за поцелуя?» — думал хранитель, гадая о причинах своего странного самочувствия.       Нанами с волнением посмотрела на Мизуки. — Что такое, Мизуки? — с тревогой в голосе спросила она. — Тебе снова нехорошо? Что-то болит? Жажда или голод мучают?       Видя заботу со стороны возлюбленной, белый змей слегка улыбнулся и покачал головой. — Нет, милая Нанами, — тихо ответил он. — Просто мне немного скучно: я уже неделю с утра до ночи лежу на футоне и ничего не делаю.       Девушка едва смогла сдержать смех: обычно зеленоглазый хранитель не отличается трудолюбием, из-за чего ему частенько достаётся от Томоэ, а тут Мизуки сам жалуется, что он хотел бы чем-нибудь заняться, но не может из-за болезни. — Чем же я могу тебе помочь? — ласково улыбаясь, поинтересовалась кареглазая богиня-человек. — Уж извини, своё любимое сакэ ты пока делать не можешь, а пить его при болезни я тебе не позволю, чтобы не стало хуже.       Блондин на это горько усмехнулся и хриплым голосом попросил: — Нанами, солнышко, дай мне, пожалуйста, мою игру в верёвочку. Она лежит в первом ящике тумбочки.       Карие глаза шатенки слегка расширились от удивления: она и не подозревала, что её хранитель умеет играть в эту изящную игру. — Сейчас принесу, — ласково сказала девушка и через минуту вернулась, держа в руках специальные верёвочки для игры.       Мизуки неспешно перебирал пальцами, собирая удивительные узоры. Нанами с восхищением наблюдала за хитросплетениями верёвочки. И почему зеленоглазый парень так редко демонстрирует свой талант в этой причудливой игре? — Мизуки, это волшебно! Ты просто молодчина! — с восторгом воскликнула девушка, но ответа, к её удивлению, почему-то не последовало. — Мизуки?       Карие глаза с тревогой поднялись, и Нанами едва не вскрикнула от паники. Взгляд зелёных глаз был абсолютно пустым: змей буквально смотрел в никуда. А бледные пальцы продолжали двигаться, словно на автомате. — Мизуки!!! — закричала испуганная богиня-человек, пытаясь осмотреть своего хранителя и привести его в чувства. — Мизуки, что с тобой?! Тебе совсем плохо?! У тебя что-то болит?! Мизуки, ты меня слышишь?! Скажи мне что-нибудь, Мизуки!!!       Нанами трогала бледный лоб парня, который казался не таким горячим, как раньше; нежно проводила пальцами по щекам Мизуки, не решаясь ударить, но надеясь ласково привести его в чувства; всматривалась в пугающий своим безразличием взгляд немигающих мутно-зелёных глаз; слегка трясла парня за плечи; брала хранителя за руки, но это привело лишь к тому, что бледные пальцы безвольно отпустили недоделанный узор… Всё было бесполезно. Странное состояние Мизуки всё сильнее пугало девушку, которая совершенно не представляла, что с её другом и как ему помочь. — ТОМОЭ!!! — истерично на весь храм закричала Нанами, обливающаяся слезами и обнимающая безвольно лежащего на футоне парня.       Услышав крик возлюбленной хозяйки, белый лис тут же примчался в комнату змея и ещё до того, как зайти, с беспокойством спросил: — Что случилось?       Увидев, как «коллега» лежит на футоне в полной прострации, а кареглазая девушка сидит перед белым змеем вся в слезах и отчаянно пытается привести его в чувства, Томоэ почувствовал, как будто у него самого внутри всё рухнуло. — МИЗУКИ РЕЗКО СТАЛО СОВСЕМ ПЛОХО, И Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАТЬ!!! — рыдала богиня-человек от отчаяния.       Главный хранитель храма Микаге тут же бросился в объятия к Нанами, чтобы успокоить её. Зашедшие вместе с фамильяром огневички тоже подлетели к своей госпоже и лепетали что-то успокаивающее. — Не бойся и не плачь, — чуть слышно прошептал лис. — Я постараюсь ему помочь, чем смогу.       В ответ на это богиня подняла карие глаза и встретилась взглядом с Томоэ, фиолетовые глаза которого уверенно и ласково смотрели на неё, и молча кивнула. После этого лис присел рядом со змеем и положил пальцы на шею «коллеги» так, чтобы нащупать пульс и не поцарапать чувствительную кожу альбиноса острыми когтями. Тихо отсчитав необходимое время, Томоэ неутешительно покачал головой и прижал пушистые уши к голове. — Что с ним, Томоэ?! Неужели Мизуки умирает?! Может, стоит вызвать врача?! — робко спрашивала обеспокоенная Нанами, которая всё это время с тревогой наблюдала за хранителями.       В ответ на это парень с фиолетовыми глазами мрачно ухмыльнулся. — Что за чушь ты несёшь? И кого ты там собралась вызвать? — серьёзным тоном спросил белый лис, продолжая осматривать Мизуки. — Врача, который даже лекарства от простуды не смог посоветовать? Сами справимся. Я не позволю этому змеёнышу умереть…       Девушке было неловко и страшно. Она, кажется, впервые так боялась за Мизуки. Вдруг он так и не придёт в себя? А что если он правда умирает, а они даже не знают, как ему помочь?       Томоэ тем временем оставался очень серьёзным и старался сохранять самообладание. От Нанами сейчас никакого толку, а если ещё и он поддастся эмоциям, неизвестно, чем всё это закончится. Главный хранитель не знал, что с его «коллегой», но понимал, что дело совсем плохо: пульс и дыхание были очень слабыми, словно змей впал в оцепенение, а зелёные глаза выглядели, как мутное стекло, не моргали и никак не реагировали на свет. Парню с пушистым хвостом даже показалось, что Мизуки вообще ни на что не реагирует, будто зеленоглазый блондин в глубокой коме.       После осмотра Томоэ с задумчивым видом сел на колени рядом с футоном. Нанами всё это время стояла рядом и с тревогой смотрела на змея. Она даже не решалась сказать что-то, словно сама была в оцепенении. Огневички тем временем принесли ей воды и пытались хоть как-то успокоить богиню-человека.       Наконец, лис тяжело вздохнул и неожиданно для всех резко ударил Мизуки по лицу. — Томоэ! Ты что творишь?! — заорала шокированная поведением хранителя девушка. — Пытаюсь привести его в чувства, разве не видишь? — как ни в чём не бывало, ответил Томоэ. — Да, но не так же! — закипая от негодования, продолжала кричать Нанами, отвешивая фиолетовоглазому подзатыльник. — Ай, да он даже на мой удар никак не реагирует! — потирая ушибленное место, закричал в ответ лис. — Мизуки, конечно, мазохист, но даже для него это перебор.       Весь гнев Нанами вмиг испарился. Она бросила встревоженный и испуганный взгляд на Мизуки, который всё так же неподвижно лежал на футоне в полной прострации. — Мизуки… — чуть слышно произнесла русоволосая девушка и, вновь заливаясь слезами, упала на колени.       Томоэ тут же бросился к ней, но она лишь оттолкнула его. Огневички же с двух сторон обняли хозяйку и тоже заплакали. — Эй, а почему никто не встречает хозяина храма? — неожиданно послышался голос вернувшегося домой Микаге. — Я, между прочим, принёс долгожданные персиковые пилюли Мамориногами. Теперь мы мигом поставим Мизуки на… ноги…       Пока бог земли всё это говорил, он успел дойти до покоев змея и, как только кареглазый блондин зашёл в комнату, счастливая улыбка мигом исчезла с его лица, сменяясь напряжением. К хозяину мигом подлетели Оникири и Котецу. — Господин Микаге! Беда! — заливаясь слезами, затараторили огневички. — Что случилось? — встревоженным и серьёзным голосом спросил Микаге, быстро направляясь к остальным.       Представшая перед хозяином храма картина была неутешительной: Мизуки лежал на футоне, не подавая никаких признаков жизни, Нанами сидела на коленях рядом с ним и истерично рыдала, а Томоэ кое-как пытался её успокоить. Мягко положив руку на плечо девушки, Микаге по-отечески нежно спросил: — Что здесь происходит?       Нанами подняла карие глаза на бога счастливого брака и бросилась к нему в объятия с криком: — Господин Микаге! Мизуки внезапно стало очень плохо!!! Я боюсь, что он умирает!!!       Карие глаза белокурого мужчины расширились от удивления, но он мягко обнял девушку и тихо сказал: — Давай я его осмотрю. Не переживай: от простуды духи точно не умирают. Уверен, Мизуки ещё можно помочь.       Нанами подняла глаза и с надеждой посмотрела на Микаге. Затем кивнула и отпустила его пальто, в то время как Томоэ мягко обнял хозяйку со спины. — Всё будет хорошо, — успокаивающе прошептал лис. — Микаге опытный, он знает, что делать.       Бог земли тем временем сел рядом с Мизуки и принялся осматривать парня-змея. Карие глаза под очками выглядели очень сосредоточенными, и в них не было ни капли паники. — Мизуки впал в оцепенение после какого-то лекарства, верно? — неожиданно уточнил Микаге. — Да, — ответила шокированная Нанами. — А как Вы догадались? Я дала ему лекарство тенгу с горы Курама, и после этого он… Так это всё из-за лекарства?!       Светловолосый мужчина в очах кивнул и слегка улыбнулся. — Да, судя по симптомам, это просто аллергический шок, ничего страшного, — спокойно пояснил бог земли, после чего взял бледную левую руку Мизуки и как можно выше засучил рукав кимоно парня-змея. Затем Микаге неожиданно обратился к огневичкам. — Котецу, подай мне, пожалуйста, чемоданчик, с которым я ездил в Идзумо. Оникири, принеси сюда вату и бинт, пожалуйста.       Духи послушно исполнили приказы хозяина, пока Нанами и Томоэ с недоумением наблюдали за происходящим. Кареглазый блондин аккуратно достал какой-то препарат и подготовил шприц. — Микаге, что Вы делаете?! — с тревогой в голосе воскликнула Нанами. — Вдруг Мизуки станет ещё хуже, если, например, неправильно рассчитать дозировку лекарства?! Ведь мы не знаем, какой из компонентов лекарства тенгу вызвал у него аллергию!       Покровитель брака мягко улыбнулся и, набирая шприцем необходимое количество препарата, сказал: — Не волнуйся, милая Нанами. Я знаю, что делаю. Аллергия у духов редкость, но всё же иногда случается. Я опасался, что у Мизуки может возникнуть аллергическая реакция на человеческие лекарства, вот и взял немного препарата специально на такой случай. Но так уж вышло, что наш белый змей оказался тем самым редким исключением, у кого аллергия на каменистый огнецвет — единственный компонент лекарства тенгу, который может вызвать сильную аллергическую реакцию. Не переживай: я беру минимальную, но достаточно эффективную дозу лекарства, так что ничего страшного с Мизуки не случится.       С этими словами Микаге внимательно осмотрел руку на месте локтевого сгиба, нашёл вену и ввёл препарат. А затем положил вату на место укола и, согнув руку зеленоглазого юноши в локте, хорошенько забинтовал её. — Скоро ему станет лучше, — глядя на то, как зелёные глаза Мизуки наконец закрылись, а дыхание стало заметным и ровным, бог земли вздохнул с облегчением. — Хвала небесам! — с облегчением промолвила Нанами, сложив руки в молитвенном жесте, а затем с благодарностью обняла Микаге. — Спасибо Вам огромное, господин Микаге! — Ну, что ты, милая, — гладя русые волосы девушки, смутился кареглазый блондин. — А зачем Вы ему руку забинтовали? — полюбопытствовала юная богиня-человек, которая удивилась этому странному действию. — Чтобы потом синяка от укола не было, — объяснил мужчина в очках. — Кожа у Мизуки, хотя и быстро восстанавливается после драк, всё же довольно чувствительная, особенно к уколам. А держать руку согнутой он пока не в состоянии. Но не волнуйся: сейчас он немного поспит, а потом придёт в себя. Только температура у Мизуки может вновь немного подняться, но это не страшно, не переживай. Просто она у него резко понизилась под действием лекарства тенгу и из-за аллергической реакции, а теперь организм борется с недугом, поэтому температура, вероятно, снова слегка поднимется. — Понятно, — задумчиво сказала Нанами, а потом резко затараторила вопросы, которые мучили её всё это время. — А как Вы поняли, что эти странные симптомы — аллергическая реакция?! Это совсем не было похоже на анафилактический шок! Да и Томоэ почему-то не распознал в этом аллергию!..       Микаге вздохнул и мягко положил руки на плечи девушки в попытке её успокоить. — Нанами, милая, всё страшное уже позади, можешь выдохнуть, — спокойно промолвил мужчина и, ласково улыбаясь и гладя русые волосы кареглазой красавицы, объяснил. — У людей аллергическая реакция проходит иначе, чем у духов. Подобные тяжёлые случаи аллергии мы называем просто аллергическим шоком, хотя у людей название действительно более мудрёное. И как я уже рассказывал, аллергические реакции у духов — редкость, поэтому не все знают симптомы аллергического шока. Не сердись на Томоэ из-за этого, пожалуйста. Он мог просто не знать о таком. Я и сам в последний раз сталкивался с аллергическим шоком ещё до его прихода в храм и уже несколько сотен лет не видел ничего подобного. Легко растеряться, если видишь такое впервые, но не волнуйся: для духов это не смертельно. Даже без моей помощи Мизуки бы не умер, просто наступившее оцепенение могло бы длиться очень долго, возможно, даже несколько лет.       Чтобы не пугать присутствующих ещё больше, кареглазый блондин не стал уточнять, сколько именно лет может длиться аллергический шок. Если бы Нанами узнала, что порой такое состояние длится веками, её бы точно удар хватил. Так что Микаге благоразумно решил дать информацию в общих чертах, не вдаваясь в подробности.       Девушка внимательно посмотрела на бога земли. — Понятно, — едва слышно произнесла она, а потом вновь кинулась в объятия хозяина храма, заливаясь слезами, и затараторила. — Я так испугалась! Как подумаю, что Мизуки пострадал по моей вине… Это же я заставила его проглотить эту дурацкую таблетку! А откуда Вы вообще знаете, на какой именно компонент лекарства Курамы у Мизуки аллергия?! Я была уверена, что тенгу хранят рецепт лекарства в секрете!       Микаге тяжело вздохнул, вновь поглаживая одной рукой русые волосы девушки. — Тише, тише, ты ни в чём не виновата, — ласково утешал Нанами кареглазый блондин. — Уверен, даже Мизуки не знал о своей аллергии. А что касается рецепта, я и сам его не знаю, мне известны лишь ингредиенты. Тенгу хранят в секрете дозировку каждого компонента, да и найти ингредиенты лекарства непросто: большинство из них встречаются только в труднодоступных местах горы Курама, в том числе и каменистый огнецвет — очень редкое растение, и только предводители клана тенгу знают, где оно растёт.       Юная богиня-человек внимательно слушала бога земли и счастливого брака, но продолжала рыдать, уткнувшись лицом в его пальто. Мужчина, понимая, что нужно поскорее успокоить Нанами, жестом подозвал Томоэ и шепнул ему: — Уведи Нанами на кухню и завари ей успокоительный чай, пожалуйста.       Лис молча кивнул, выражая полное согласие с бывшим хозяином, аккуратно обнял любимую со спины и слегка притянул к себе, заставляя разорвать объятия с Микаге. И хотя внешне главный хранитель храма старался сохранять холоднокровие, в фиолетовых глазах бог земли без труда прочёл тревогу как за девушку, так и за белого змея. — Томоэ?! Что ты делаешь?! Сейчас вообще не до этого! — истерично возмущалась Нанами. — Идём, тебе нужно сменить обстановку, — непривычно мягко сказал парень с пушистым хвостом. — Я не оставлю Мизуки после всего, что произошло! — протестовала кареглазая девушка. — Я вместе с огневичками присмотрю за ним, — ласково улыбаясь, откликнулся Микаге. — А тебе сейчас лучше немного отдохнуть и перекусить. Это мы практически не нуждаемся в еде, но ты — человек. Не волнуйся, я сообщу, когда Мизуки очнётся.       Нанами хотела что-то возразить, но внезапно почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Томоэ едва успел её удержать. — Ты как? Всё в порядке? — с тревогой в голосе спросил лис. — Да, — чуть слышно произнесла русоволосая богиня-человек, натягивая улыбку. — Спасибо вам всем! Что бы я без вас делала?       Микаге, Томоэ и огневички тоже улыбнулись ей в ответ в знак поддержки. Всё ещё обеспокоенный взгляд девичьих карих глаз вновь упал на Мизуки. Парень-змей мирно спал, слегка посапывая, словно не было всего того ужаса, что ему и его друзьям пришлось пережить. Безмятежный вид хранителя вселял надежду, что всё худшее действительно осталось позади и Мизуки скоро пойдёт на поправку. Нанами, наконец, смогла искренне вздохнуть с облегчением.