Слепоглухонемые

Пожалуй, в жизни робота, есть и плюсы. Один из них — это то, что за работа многое делает вложенная в него программа. Она за него думает, просчитывает, совершает определённые действия… Роботу главное вовремя успевать совершать определённые телодвижения, которые от него требуется. И роботу-инвалиду, пожалуй, тут еще проще — они не тратят себя на многие излишки, и за них тоже все делает программа. Программа расшифровывает жесты, программа подсказывает, как и какой жест надо в той или иной ситуации показать… Программа, пусть и не очень хорошо, но все-таки делает какой-никакой, но анализ окружающего пространства, распознает присутствие личностей и предметов, а также, именно благодаря программе, инженеры-операторы знают о некоторых предметах, вещах, местах — даже если лично их в глаза никогда не видели, да и уже, наверное, не увидят. Понятно, что думают роботы за счет программы, но у инженеров это уже, можно сказать, стало сюром — сами они редко напрягаются для того, чтобы подумать самостоятельно, независимо от программы, подумать зародившейся душой, как другие агенты-андроиды. Сами они, разве что, ещё двигают руками, когда кого-то чинят, а также раздеваются и одеваются — хотя даже и это под вопросом. В этих инвалидах, возможно, разума нет, лишь консервативная программа, а душа, по целому ряду причин, так и не смогла сформироваться. Возможно, не по желанию самих инженеров, но тем не менее. Вполне возможно, что самостоятельное сознание, а также душу, им просто задавили, уничтожили ещё на стадии формирования — мало ли, какими были их создатели. Да и вообще, после создания агентов, удивляться чему-то глупо. Разве что удивительнее них — только ТВмэны. Но тем не менее, нельзя отрицать, что так существовать зачастую банально удобнее. Программа выполняет все сама, а робот для нее — лишь носитель, от чьего лица она действует, и чье тело использует. У инженеров самая рабочая часть тела — это руки, а ещё немного ноги и шея — всю работу они выполняют руками (у некоторых и рук-то нет — из мест, где должны быть кисти, выходят какие-то непонятные пилы), а что касаемо передвижения, до двигаются не так уж и много — инженеры никогда не пикируют по базе, как другие агенты, возможно, они никогда не были на самых верхних этажах, а на фронт их стали выпускать относительно недавно. Поэтому вполне можно сказать, что и ходят они сравнительно не часто. По крайней мере — на очень длинные расстояния. С шеей… Ну примерно такая же песня. В принципе, они редко когда как-то особо активно двигают головой и шеей — им это без надобности. Был бы слух, или даже зрение, которые, несомненно, помогали бы ориентироваться в пространстве ещё лучше — да, и необходимость двигать шеей у них была бы чаще. Обычно, чтобы хоть что-то различить, они задействуют если не все тело, то весь корпус с плечами сразу — движения шеей им ничего не дадут — ни нужный диапазон для звуков, ни нужный угол обзора для зрительного анализа. Иногда, особо наглые агенты, бывало, хватали их за шеи или головы, выворачивали плотнее к себе, и начинали говорить в самое ухо. Спасибо, конечно, так их слова слышатся и различаются лучше, но, тем не менее, инженеры подобное не одобряли — мало того, что это достаточно неэтично и грубо, да и просто некрасиво, это еще и очень неприятно. Особенно когда подобное делали только для того, чтобы над ними просто поиздеваться — в такие моменты им в ухо «интимно нашёптывали» не что-то важное и действительно необходимое, а просто всякий бред. Шептали всякое и разное, иногда — очень обидное и грубое, иногда — смешное, но как бы не очень — в плане, что шутки, может, действительно хороши, смешны и гениальны, но не для самих инженеров — а иногда и просто всякий наркоманский бред. Благодаря особенностям программы, которая все запоминала, инженеры пусть не стирали эти эпизоды из сознания полностью, но стирали содержимое этих эпизодов — и как же эта функция им здорово помогла не возненавидеть весь альянс к чертям, ведь иногда им говорили очень многое и обидное, а запоминать все это слово в слово… Не хотелось. И, пожалуй, именно в такие моменты, эти Камерамэны были очень рады, что к их глухонемоте, в статусе некого довесочка, ещё и шла слепота — потому что, опять же, они хотя бы в полной мере своих обидчиков никогда не видели, а значит, что и относились к ним одинаково просто, не деля на категории, кто, что и когда им посмел в ухо намяукать. Так, получается, и нельзя сказать, что от инвалидности нет плюсов. А также, возвращаясь к особенности их восприятия мира, стоит напомнить, что агентов изначально создавали не просто по подобию людей — а как полную замену людей, которую в замене даже заподозрить нельзя. Поэтому агенты, некоторые причем сами того не зная, в каких-то своих действиях действительно ведут себя почти как копирка людей. И, пожалуй, на инженерах это заметно особенно ярко, по большей части в их способности запоминать пространство по определённому расположению предметов, и в том, что если в знакомой им комнате все переставить, то эту комнату они не узнают, и они станут воспринимать ее как чужую. Такое было присуще слепым, а то даже и слепоглухим, когда такие люди ещё были. Также слепые и слепоглухие сами редко когда рисковали выходить куда-то в одиночку, все же, им нужно было сопровождение, но родственники были не всегда свободны, а специально обученных людей на всех не хватало. Но тем не менее, хотя в рамках района, где такие люди жили, они были в состоянии ориентироваться сами — а запоминали обычно по расположению столбов и прочих особенностей района. Что касаемо сопровождения, то нет, инженеры и сами вполне справлялись (за исключением каких-то особых случаев), а вот касаемо запоминания, то да, сознание инженеров работает примерно также, и эти операторы запоминают уже изученое по определённым предметам, что там находятся — они становятся своеобразными маячками. Несмотря на то, что К-1066 существует уже какое-то время (вроде бы как пару месяцев — она не интересовалась, когда и зачем ее создали, а также сколько она уже живёт), и она успела более-менее изучить базу, а также расположение комнат, и сами комнаты отличала по находящимся в них предметам, она все ещё ходила в «связке» с другими инженерами — обычно это звенья из 4 инженеров за раз, что передвигаются коллективно, друг за другом, держась за плечо впереди идущего. Так, на всякий случай, чтобы по пути не потеряться, а она это вполне могла, ибо все-таки иногда в ветвистых путях их базы, которая изначально принадлежала только Камерамэнам, все ещё путалась. Да и не только она — и сами инженеры, и даже зрячие агенты, иногда путались и терялись. Высшее руководство об этом знало — и конкретно инженеркой были сильно недовольны. По их мнению, она развивается слишком медленно — но при этом упускают из вида тот факт, что даже самые первые инженеры развивались намного медленнее, и им пару месяцев даже для такого уровня в своё время было недостаточно. Так что инженерка, на самом деле, развивается, в сравнении, еще стремительно. Сама инженерка, в прочем, об этом не знает. Да ей и не обязательно. Нечего роботессе всякими глупостями голову забивать, пусть лучше всю себя отдаёт работе. Ну или службе. Возвращаясь к так называемым «звеньям», как называли эти связки с инженерами — не по документам, а так, устно, на словах, в не официальной речи, — эти звенья двигаются не так быстро, но и не очень медленно — чтобы друг друга не терять и ощущать на протяжении всего процесса передвижения. Хотя в совсем экстренных ситуациях, эти звения в состоянии сами разрываться — некоторые инженеры как-бы «откалываются» от основной стайки, обычно когда засекают, что кому-то надо срочно помочь, а этот кто-то — от них в шаговой доступности, — и после оказания помощи, сразу возвращаются в свое звено. Вычислить такое обычно не составляет труда, ибо под пальцами все же ощущается, где еще четыре агента, а где осталось три. Что же касаемо того, что инженер в состоянии попасть не в свою цепочку… Ну да, такое тоже бывает, они, опять же, не видят — но тем не менее, подобное их не волнует. Когда надо, они все действуют как один единый организм, даже со стороны может показаться, что они все делают весьма синхронно. Можно ли предположить, что инженеров инвалидность настолько сильно объединяет? Или это так кажется просто со стороны? Конкретно сегодня, выживших было много, в сравнении больше, чем в прошлые разы, даже ТВмэны раненых не успели растащить (хотя посмели покуситься на убитых), а это значит, что и рабочих рук для их починки надо много. Жаль только, что самих инженеров в сравние мало, отчего многим приходиться ждать своей очереди — обычно начинают с тех, кто совсем уж тяжело ранен. О тех же, кто способен подождать, на какое-то время с чистой совестью забывают. Несмотря на то, что комната, отданная для ремонта, при постройке была достаточно широкой, пусть и с не самым высоким потолком, сейчас она кажется очень узенькой, и еще более низкой — а все из-за того, что комнату заполнили весьма громоздкой аппаратурой, да длинными кушетками. Аппаратура по большей части сделана из черного металла, кнопочки ни то синие, ни то красные, а ещё она очень тяжёлая, и некоторые размерами практически с самих инженеров. А то даже и с больших операторов. Кушетки же имеют белые металлические ножки, в то время как само место для лежания обито приятным, гладким, кожзамом. Вроде бы как оно коричнево-бежевое, и несмотря на возраст — без каких-либо растяжек, которые слепоглухонемые тактильно бы почувствовали. На кушетках лежат все те, кто действительно тяжело ранен. Только кушетек на всех не хватает, часть некоторых просто лежит на полу, по углам — чтобы не мешать передвижению инженеров. Во время достаточно активного передвижения, инженеры бегло оглядывают комнату, пытаясь разглядеть, прикинуть и осознать, скольких конкретно им надо «обслужить», но их движения головами настолько беглые, что программа, которая даже по очень темным и слабым очертаниям может им подсчитать и выдать, сколько тел она засекла по комнате конкретно, просто не успевает срабатывать. Да и есть ли смысл считать конкретно? Все равно же знают, что раненых много. Так какой практический смысл от этого пересчёта? Инженеры, в отличие от других агентов, устают значительно позже, они изначально создавались более мощными, с расчетами на долгую работу, так что количество для них не проблема. Они в состоянии работать круглые сутки без перерывов, и не сильно от этого пострадают, особенно более новые и улучшенные модели. В то время, как другие, зрячие, агенты видят убранство комнаты, видят, что она состоит из тонких листов металла, и что в стене есть два достаточно больших окна, с прочным стеклом, которое просто так не сломать (на ТВмэнах испытано), то для инженеров перед глазами — тьма. Не сплошная, спасибо и на этом, все же, они в состоянии видеть очертания агентов и предметы, но в случае потери ориентации в пространстве, эта тьма на какое-то время действительно становится сплошной. Пожалуй, даже слышающему это не понравится, а для глухого это вообще, можно сказать, свой отдельный островок стресса, пусть даже не прям страха. Как только звено с К-1066 заходит, оно раскалывается почти сразу — у этих инженеров руки — полноценные, похожи на людские, а потому громоздкую технику для ремонта им приходится себе на руки надевать, — и прежде, чем эту технику надеть, ее еще надо найти — а у каждого инженера она индивидуальная, даже у кого-то иного размера, и скромно лежит в сторонке. Проблема ее нащупать, ибо комната достаточно просторная, и заполнена пострадавшими агентами, но вот отличить, где твоя, а где чужая — уже легче, ибо на технике выбит серийных номер, и он — объемный, с немного острыми углами, под пальцами легко прощупывается. Когда К-1066 берет технику в руки, она ее сначала медленно, нетерпеливо, — по крайней мере, как кажется ей — и любовно, нежно, трогает по поверхности, гладит, ощущает текстуру и температуру — гладкая, пока ещё холодная, но от интенсивной работы весьма быстро нагреется, а то и раскалится, вроде бы как однотонно-черная, со слов других, — но вес этого предмета роботесса, можно сказать, не чувствует — то ли потому, что орудие лёгкое, то ли потому, что сама она уже под него привыкла. Хотя, признаться честно, по началу было даже тяжело, ведь всему обучаться приходилось, да и приходится, в слепую, на ощупь. Практически без связи с внешним миром посредством слуха. Но это было тогда, в начале, когда еще шло обучение. Сейчас же у нее такой острой необходимости в органах чувств, по крайней мере, в зрении и слухе, нет — хватает одних лишь прикосновений, да ощущений. Слепоглухие люди тоже в какой-либо из областей бывали достаточно гениальны. Иногда, сидя и размышляя и о людях, и о них, инженерах, и что они вообще могут, К-1066 начинает думать, что раз уж зрение и слух не нужны, то и уши с глазами были огромной ошибкой. Инжернерке кажется, что все было так просто, при этом про людей она толком ничего и не знает — от того даже и не представляет, что жизнь людей очень сильно от их жизни отличалась. Также, как и не знает, что у людей никаких специальных программ в голове нет, да и не было, и что их восприятие мира от восприятия роботов сильно отличается. Никто не посчитал нужным сделать на этом акцент и чуть подробнее про людей с бисенсорными нарушениями рассказать. Хотя могли бы в этом экспертном вопросе довериться ТиВи и его семье — вот кто-кто, а они о людях достаточно знали. Закрепив громоздкую аппаратуру, инженерка подходит к первой ближайшей койке, даже, скорее, подскакивает, вытягивает вторую, свободную руку — бегло осматривает, хотя в ее случае — ощупывает — пациента, а также его ранения. Сначала думает, что это оператор, но после того, как коснулась искрящегося тела без одной ноги, и тело дёрнулось, заодно бросив ей что-то нелестное, на матершинном языке, понимает, что это — Спикер. А телами колонки на операторов очень похожи, и различить их можно по большей части внешне. Очевидно, Спикеру достаточно неприятно, а то даже и больно, и разговаривать он с недавно созданным образцом не намерен — иначе бы так красочно, но тихо, не материл ее, что К-1066 поняла по донёсшимся до нее колебаниям в атмосфере, — однако расспросить его для отчетности надо. А потому, чтобы привлечь его внимание, роботесса начинает весьма энергетично трясти колонку за плечо, чем начинает сильно бесить его. — Да что, что?! Чего тебе?! — наконец достаточно громко огрызается на нее робот, достигая диапазона, который глухая услышит, сильно толкнув уцелевшей ногой ее в бедро, своим голосом и гонором привлекая внимание других раненных. Слепоглухонемая, в прочем, сначала не реагирует — телом оставшись с боку от Спикера, голову с шеей она развернулась к ещё одной технике, что стояла среди инструментов. Внешне это похоже на вполне большой современный ноутбук, экран и корпус, а также клавиатура — они все чёрные, только на клавишах, чтобы слепые понимали, на что нажимают, есть небольшие выпуклые символы и буквы, а также знаки, в зависимости от клавиши — и эти объёмные обозначения раскрашены белой краской, но сами инженеры об этом не в курсе. А нужна эта техника здесь для того, чтобы делать отчеты — иногда используют для снятия происходящего на видео, а иногда этот ноутбук на автоматике сам пишет отчеты, его главное запустить, да открыть нужную папку — он делает небольшие анкеты тех, кого все-таки удалось спасти. А убитых и пропавших без вести обычно вычисляют методом тыка, ибо запомнить их всех иногда нереально. Этот ноутбук, можно сказать, способен видеть и слышать, ему главное сначала среагировать на голос, чтобы запустить составление отчёта. Правда, инженерку, как и всех операторов, речью обделили — а потому, чтобы программа начала работать, ей надо активироваться на голос пострадавшего Спикера. Вздохнув, К-1066 берет кисть Спикера, не даёт ему вырвать из ее хватки конечность, и насильно раскрыв ладонь, используя ее, как бумагу для письма, выводит: «Номер.» — Ч-чего?! — с недоверием шипит на нее пострадавший, злобно и презрительно щурясь. «Серийный номер.» — терпеливо пишет Камеравумэн, начиная ощущать раздражение — «Скажи свой серийный номер. Он нужен для отчета.» — А сама посмотреть не можешь? — фыркает колонка — Бейджик с серийным номером у меня в нагрудном кармане. — правда, заглянув в ее чёрные раскосые глаза, Спикермэн начинает понимать, что сказал глупость. Камера осознаёт еще раньше, что он сказал глупость, на что более тяжеловато вздыхает — и, наконец отпустив его руку, переходит на язык жестов, ибо так будет объяснить быстрее: «Я — глухая, немая, и слепая.» — каким-то образом инвалидка последнее слово даже выделяет — «Если на твоем бейджике нет рельефных и выпуклых обозначений, то я его не прочитаю.» — Ааа, ну да, — как можно более равнодушно бросает колонка — Я, честно говоря, сначала не заметил, что ты… Ну… Из этих. — с намёком и даже подковыркой бросает он. Возможно, это изначально планировалось сказать тише, чтобы операторша не услышала — но слух за эти слова все равно зацепился, ибо уловил их, и «заботливо» расшифровал, передав их в сознание. Инженерка на это сразу возмущённо щурится, как будто даже немного «встает на дыбы» — Спикер это сразу замечает, и бросает грубое: — Что? Что-то не так? «Из кого?» — снова пишет ему на ладони она — «Что ты имеешь ввиду под «этими»?» — Ну… Из инвалидов. — спокойно поясняет колонка и пожимает плечами. Операторша на это еще более гневно кривится, ее лицо со стороны начинает выглядеть некрасиво, даже страшно, после чего она на ладони обманчиво спокойно выводит: «Что?» Спикер на это весьма брезгливо щурится, насколько позволяет более развитая мимика — и грубо бросает: — Ты что, ещё и умственно отсталая?! Алло, ты же инвалид, еще и сразу по трем фронтам! Или тебе еще и объяснять, кто такие инвалиды?! — весь его тон говорит о том, что К-1066 его уже достала. Камеравумэн хотела ему на это что-то грубое, насколько в ее положении было возможно, ответить, — но тычок со стороны ближайшего инженера дал ей пинок в нужном направлении, отчего она, чуть помотала головой, и, скрыв в грудине злость, лишь перекривив губы, на ладони Спикера упрямо пишет: «Номер.» После чего ложит два пальца под клавиатуру, плотно прижимает, как будто чего-то ждет. Вздохнув, колонка бросает: — С-366. Аппаратура коротко вибрирует — для слепоглухонемой это индикатор, что аппаратура начала работать — слепые люди могли ориентироваться по вибрациям, это же унаследовали и инженеры — а потому Камеравумэн, наконец, приступает к «лечению пациента», успев зацепится за мысль, что странно, что Спикер за это время от кровопотери не умер. Вряд ли трубы с масляным кровозаменителем не были задеты, ноги под коленкой вообще нет, а значит, что и все проходящие в той области трубы были задеты — похоже, этот грубиян просто упрямый. В прочем, его грубость все равно будет на его совести. Чтобы проверить, что там такое, 1066 касается этого места рукой, причем ощупывает она все достаточно аккуратно, мягко и деликатно — под пальцами ощущается, на удивление, не так сильно пострадавшее само колено, которое сверху немного накрыто штаниной брюк, под ним — тонкая, можно сказать, кромка, частью которой когда-то была оторванная нога, из-под кромки выходит обломок эндоскелетной кости — этот обрубок, если не считать того, что это обрубок, не так сильно пострадал, отрезать ничего не надо — возможно, можно будет прямо на него все обратно припаять, — а ещё, подобно щупальцам, ветвятся разные трубы и провода, их достаточно много — вот они пострадали сравнительно больше всех, ибо на концах какие-то погнутые, какие-то — сгоревшие, а какие-то, из-за температуры, видимо, сильно расплавились. — Ну? — раздаётся голос этого грубияна, после чего он чуть шевелится, пытается сбросить с себя руку инженерки — Какие у меня прогнозы? «Провода пострадали.» — показывает жестами слепоглухонемая, вскинув на него голову — «По первым ощущениям — не сильно, но часть придется под замену. Сама кость в порядке.» — В порядке? — фыркает с явным презрением С-366 — То есть, этот обломок, по вашим меркам, означает, что у меня все в порядке? «Я знаю, что делаю.» — с плохо скрываемым раздражён показывает К-1066 — «Доверься мне.» — Ну знаешь ли… Сложно доверять роботу, который не говорит, не слышит, и не видит, и может полагаться только на ощупь. — легкомысленно бросает колонка — Ну ладно. Давай быстрее, я не единственный тут. «Ой, заткнись.» — с раздражением думает инженерка, и поддерживать их бессмысленные «переговоры» не стала — лишь потянулась рукой за нужные ей инструменты, по большей части за набор кабелерезов (которые, несмотря на ухоженный и приличный вид, выглядят как инструменты для пыток), которые она бы с радостью применила на голосовых связках этого грубияна. А потом, вспомнив про трубку с масляным кровезаменителем, спохватилась — и полезла пальцами искать самую толстую и плотную, менее эластичную, в сравнении, трубку. Что зрительно, что на ощупь, найти ее достаточно легко, она даже тактильно отличается. И находит инженерка ее быстро — внизу она была чем-то перемотана (судя по всему — найденной в ближайшей мусорке пластиковой стяжкой, белой, пусть для инженерки это не видно), и это решение не было лишено разума, ибо своевременно перетянутая труба потеряла не так много крови, что и спасло Спикера. А судя по тому, что труба была какая-то очень тяжёлая, прямо набухшая и переполненная — перетянуть ее успели практически сразу после потери ноги. Вообще, если быстро не решить вопрос с возвращением конечности на место, то труба вполне может лопнуть, чего желательно не допустить. Ранение этого Спикера… Сложно назвать очень тяжёлым, но тем не менее, оно и от простого далеко, особенно для слепого робота, ибо тут нарушено достаточно много мелких соединений, так что выполнить придётся практически ювелирную работу. На ощупь выполнить такое будет сложно… И все-таки инженерка справится. В конце-концов, для подобной службы, ее и создавали. Были раненые, чьи ранения отличаются сложностью и изощрённостью, и пусть под пальцами прощупывались — но в полной мере все равно не раскрывались, ибо одни пальцы всю картину происходящего все равно не раскроют. К-1066 кто-то мягко дёргает за плечо, она с хрустом поворачивает шею на потревожившего ее другого инженера, заранее протягивая тому ладонь — после чего чувствует, что ей на ладони пишут лаконичное «Свет». «Код» «Свет», как это некоторые в шутку называют, у инженеров обозначает просьбу включить особый по своей мощности и яркости свет — холодный, немного голубой (хотя в подслеповатых глазах инженеров он больше белый), у него такая мощность, что она немного разгоняет тьму инженеров, давая им хоть какое-то виденье и обзор — но при этом достаточно болезненно бьёт по глазам других агентов. Правда, и для самих инженеров это все ещё мало, и в лучшем случае они видят, как люди с запущенной стадией глаукомы — то есть, то, что у них прямо перед глазами, еще хоть как-то, а вот все, что по бокам, для них все еще темное. Спасибо за это стоить сказать Камерамэнам-ученым, они с инженерами в неплохих отношениях (по большей части потому, что именно операторы-ученые занимались операторами-инженерами, взращивали, даже можно так сказать), а потому, пораскинув мозгами, пошли на нарушения регламента — помогли инженерам немного рассеить их инвалидность мощными освещением, что, на самом деле, неплохо помогло альянсу, увеличив качество и точность починки агентов. Ученые-Камеры могут быть не такими уж и плохими. К-1066 на это согласно кивает — больше, конечно, себе, вряд ли инженер это заметил, — после чего вновь оборачивается вроде как в сторону пациента, вытягивает руку — только начинает шарить сильно выше него. Сначала рукой нащупывает ноутбук, который мелко вибрирует — пишет отчет — потом попадает на стену, прощупывает — и найдя кнопку с соответствующим выпуклым обозначением — сразу же решительно нажимает, после чего палата, можно сказать, вспыхивает выжигающим светом, вызывая недовольство у зрячих. — Сссучка! — злобно зашипел Спикер, что попал в руки инженерки, на что она с пугающе-пустым лицом посмотрела на него — чтобы рассмотреть своего обидчика. И в принципе, ничего такого — достаточно типичный Спикер, представитель голубоглазых колонок-блондинок, в сером костюме, разве что без ноги. А еще у него бледно-желтый галстук в… Очень мелкий, янтарно-медовый цветочек? Инженерка не уверена — узор слишком мелкий, понять, маленькие цветы это, или что-то другое — сложно, все равно все сливается, возможно различить лишь оттенки. А чтобы хоть что-то различить, Камеравумэн даже щурится (насколько позволяет строение глаз и лица) — все равно, в прочем, бесполезно. Зрение человека с запущенной стадией глаукомы не плохо (исключительно для инженеров, но не для людей), но — не идеально. Но это, по крайней мере, дает хоть какой-то обзор. По крайней мере, этого достаточно, чтобы осознать, что галстук этот не был выдан самим альянсом, а украден из какого-то людского магазина — в альянсе таких оттенков в принципе нет. Хотя все это так не важно, искренне не важно, К-1066 просто отвлеклась — и спохватившись, наконец приступила к работе. Говорить про работу инженеров можно пусть не так много, но достаточно, а также и про то, как их работа помогает альянсу — однако даже не это так восхищает, сколько умения этих операторов, и это при том, что они недееспособны по сразу трем фронтам. И если с немотой ещё жить нормально вполне возможно, то вот с глухотой и слепотой, причём одновременной… Можно, но сложно. Даже в гражданских условиях. В условиях же войны, причем еще и достаточно кровопролитной, и кровожадной, это просто опасно. В экстренных ситуациях, инженеры, возможно, даже и без хорошего освящения смогли бы, пусть даже и единственным их органом чувств были пальцы — но с другой стороны, а чем не экстренная ситуация сейчас? Раненых — много. Тяжело раненых — еще больше. Убитых и неподлежащих восстановлению — вообще тьма. А в спасителях — слепоглухонемые, которые положится могут только на свои тактильные ощущения, да пальцы. Сами агенты не знали, но ТВмэны подозревали, что скибидисты (те, что обзавелись разумом), от них явно в шоке. Они с дедушкой давно не виделись, да теперь и видеться не с кем. Так что возможности встретиться и что-то обсудить у них не было, да и нет. В прочем — некоторые вещи достаточно очевидные, их даже обсуждать не надо. Пожалуй, в некоторых моментах, К-1066 была права — глаза и уши были ошибкой. Но только в плане наличия имитации этих органов на телах инженеров. За работой день весьма незаметно перетекает в вечер, а вечер начинает обретать очертания ночи. Никому из инженеров, в прочем, до этого нет дела, они эти слова знают, но вот их значения… Понимают лишь отчасти. Некоторые из них видели небо — те, кого все-таки выпускали на фронт, чтобы они сразу там чинили пострадавших, — но никто не видел, как один оттенок сменяет другой — не видели смену дня и ночи, они и даже самое яркое солнце не видели. Зато видели очень яркие пожары — пожары сопровождаются выделением оранжевого, инженеры, которые их увидели, узнали о том, что такое оранжевый, и как он выглядит, — а некоторые видели и взрывы, у скибидистов вообще отдельный дар ко всему взрывчатому — не все взрывы выпускали жёлтые искры, однако инженерам «повезло» столкнуться именно с этими — так они узнали ещё и о существовании жёлтого. Пожалуй, в чем-то скибидистам можно даже сказать спасибо — они познакомили слепых операторов с цветами. Однако при этом, инженеры не видели небо ни в одной из возможных фаз. Да и им это не интересно. Слепоглухонемым все равно, голубое ли небо, есть ли на нем мягкие белые облачка, или небо иссиня-черное, без облачков, но с маленькими холодными звездами, что блестят серебряными драгоценностями — да они в принципе ничего ни про звезды, ни про серебрянные драгоценности, ничего не знают. О звездах они вообще узнали после того, как группка, состоящая из Спикеров, откуда-то достала и принесла детские людские наклейки — достаточно выпуклые и объемные, чтобы и не такие уж и любопытные инженеры могли потрогать. Эти наклейки под пальцами были приятные, пластиковые — но какие-то даже нежные и слегка мягкие. А еще, вроде, они были нежно-жёлтые, с милыми розовыми мордочками в черном контуре. Жаль, что морды этим звездам не сделали объёмными, а просто нарисовали. Ибо пока зрячие агенты стояли и умилялись (все, кроме ТиВи и ТВвумэн, у первого вообще на все эти наклейки, после бзика Полицефалии в недалеком прошлом на них, аллергия), инженеры как Полицефалия дебилы стояли и шарили по ним пальцами, в упор не видя эти милые мордочки. Пожалуй, в тот момент, они все же почувствовали себя немного ущимленными. Выйдя из ремонтной комнаты как раз только вечером, почти ночью, никто из инженеров себя усталым не чувствовал — да и от чего бы им усталыми быть? Они не так уж и сильно за день напряглись — механика все-таки устойчивее, чем люди, и нагрузки им не страшны. Некоторые с чувством выполненного долга уходили спать, а кто-то все ещё был на ногах — никто, в прочем, все равно надолго не отключался и особо далеко не отходил, ибо постоянно ожидали новых раненых, которые могли появиться в любой момент — война, как-никак. Ухо надо держать всегда в остро, и готовым надо быть ко всему. Даже к нападению на базу и эвакуации. Правда, держать ухо в остро — тоже не самая лучшая способность инженеров… Те агенты, что вернулись на базу, либо отдыхали (либо в казармах, либо в специально отведенных для этого комнатах — иные же в медицинском крыле), либо строили какие-то планы — это в основном это уж совсем крупные шишки, и среди рядовых агентов они предпочитали не водиться. Некоторые, спрятавшись в укромных уголках базы, в основном в комнатах отдыха, строят воздушные замки. А вот имеющиеся на базе ТВмэны, что сейчас заперлись в кабинете ТиВи, да раскладывали под наблюдением глазиков пасьянс, никаких воздушных замков не строят уже достаточно давно — им мечтать уже не о чем. Да и строить… Тоже не из чего. Испорченные души, конечно, пытались любезно поделиться с ними «кирпичиками», но они, естественно, отказались. Причем в весьма грубой форме. К-1066, если честно, не знала, что ей теперь делать — раненные кончились, по крайней мере пока, а это для нее значит, что и деть ей некуда. Не к кому себя приткнуть. Но что же ей делать? Чем заняться? Идти спать? Надёжное средство, чтобы забыться и на какое-то время даже покинуть этот мир, но, пожалуй, ей пока не хочется спать, в отличии от других инженеров. Да и она, можно сказать, выспалась. Надобности во сне у нее на данный момент не наблюдается. Идти к… Друзьям? Ей идти не к кому, у неё, строго говоря, и друзей-то нет, кроме, разве что, самих инженеров, но в их случае это нормально. Правда, все разговоры с «друзьями-инженерами» довольно скупые и неинтересные, пресные, как бы это окрестили ТВмэны. Мало того, что говорить особо-то и не о чем, так еще и разговоры у них нудно-долгие, ибо язык жестов друг на дружке особо не применишь (хотя при большом желании и хорошем освещении, они в состоянии различить и жесты), а при общении через руки, или вообще на азбуке Лорма (на дактильной азбуке слепоглухих), это все еще и долго, ибо тратится время на осмысление, понимание и написание ответа. Поэтому слепоглухонемые друзья вроде как друзья — но все же общались друг с другом не так часто, ибо даже короткий разговор выходит какой-то слишком долгий и энергоёмкий. А что касаемо других агентов, то какой-то особой дружбы у них с инженерами особо не было никогда — обычные агенты, строго говоря, инженеров недолюбливают, боятся. Опасаются. И не напрасно. Инженеры, можно сказать, народ недобрый, упрямый, так и программа у них такая изощрённая, что им просто необходимо кому-то верно служить, даже, можно сказать, жить под чьим-то каблуком, и чтобы этот обладатель был во много раз сильнее их. Понятно, что сделано это было специально, просто чтобы инженеры даже и не думали сопротивляться, чтобы беспрекословно служили высшему руководству альянса… Это самое высшее руководство мало кто из альянса видел. Многие рядовые агенты — вообще никогда. От того и пошла байка, что никакого высшего руководства не существует. Возможно, оно существовало когда-то раньше, а то, может, появится когда-то позже… Тем не менее, сейчас — якобы никого нет. Инженеры бы и так никогда не увидели это высшее руководство, в лучшем случае — очертания их тел и немного лиц. Но раз уж это высшее руководство в альянсе так никогда и не объявилось, то служить инженеры предпочли не «своим», а ТВмэнам, что весьма быстро прибрали к рукам все, что только возможно прибрать. С этими операторами проблем вообще не было — слепые, глухие, немые, немного промыть им мозги, да направить в нужное самим жмурикам русло, практически обернув против альянса, оказалось не так уж и сложно, ТиВи, пожалуй, этому был даже сам удивлён. Инженеры, по сути, ведь и не жестоки. Скорее уж малодушны и практичны, отчего и лепить из них, что душе угодно — вообще не проблема. Если бы эти операторы были какой-то массой, то они однозначно были бы глиной. Вздохнув, К-1066 с некой растерянностью, недовольством и непониманием морщится, словно ей на нос упала холодная капелька дождя (хотя откуда взяться дождю на базе альянса?), как-то растерянно смотря перед собой, видя очертания коридора, а также множество комнат — некоторые из них заперты, какие-то — просто тихонько прикрыты, иные же и вовсе открыты, можно сказать, на распашку, и в них видны агенты — точнее, очертания их тел. Хрупкие, тонкие, прямоугольные, разрушиться могут от любого неаккуратного шага — это маленькие агенты. И большие, тяжелые, громоздкие, какие-то даже шкафоподобные — это тела ларджей, больших парней, как их еще благодаря Спикерам называли. ТВ, в прочем, на такое говорят, что это как-то слишком на молодёжно-американский манер. Где-то в душе, К-1066, как и многие другие, не до конца понимает, что ТВ вообще такое. Да им это понимать-то и не надо. Возможно, где-то в душе, они и сами не понимают, кто они теперь, и кем они теперь являются. И вот куда теперь идти? Какой путь будет правильнее? Идти в узенькую глухую казарму, где тихо, спокойно, и достаточно привычно, идеей ощущается правильной. Только что-то в груди болезненно ворочается, протестует — не хочется снова оставаться наедине с этими глухими плитами, которые даже неизвестно какого цвета, и с которыми не переговорить, не хотя бы в гляделки поиграть. Пусть однажды кто-то и сказал, что операторы — самые лучшие игроки в гляделки, их инженеры тут оказались в пролете, ибо играть они вроде как могли, и им было чем… Только вот смысл игр в гляделки в том, что оба игрока должны смотреть и видеть. А когда один из игроков смотрит перед собой, но особо ничего не видит — это не игра ведь. Даже не читерство. Хотя, возможно, лучше сходить к другим агентам, где-то в сторонке отсидеться — в конце-концов, отстраняться от других ведь тоже плохо. Особенно если эти другие — уже далёко не просто союзные фракции, а можно даже сказать друзья, пусть и знают о дружбе роботы мало, да по большей части даже от ТВмэнов, немногие от людей. Определённо, многие рядовые агенты с ними, инженерами, не ладят — опасаются за свою безопасность, ибо знают, что инженеры, в некоторых местах, без тормозов, а еще без совести и морали — и они, может, в чем-то даже и правы. Ибо, кроме органов чувств, мораль, по крайней мере — действительно особенно высокая — у них отсутствует тоже. К тому же, К-1066 создавали ведь относительно недавно, и вряд ли она за это время успела сделать им что-то плохое, чтобы их от нее уже отвернуло. Издав неясный грудной звук, слепоглухонемая вскидывает перед собой руки — на всякий случай — после чего начинает медленно двигаться вперед, чтобы ни на кого не наткнуться — вот это было бы самое неприятное. И добирается она, по ощущениям, быстрее, чем ей кажется — видимо, из-за слепоты, ей значительно тяжелее оценивать и воспринимать расстояние. С-512, о котором она много чего слышала (насколько ей позволяла слышать глухота), как-то про инженеров сказал, что, мол, у инженеров хуевый глазометр. Это был один из немногих случаев, когда он был прав. Комната для отдыха — большая, мало того, что просторная, так еще и с очень высокими потолками, чтобы в ней могли без проблем расположиться большие парни. Народа в ней пусть не так много, как может быть — но все-таки не мало, а еще это по большей части маленькие агенты, чьи прямоугольные тела система опознает, за счет размеров, позже, чем громоздкие тела больших парней — идти от того надо ещё аккуратнее, чтобы никого случайно не сбить, а еще и ненароком не сломать — с малютками, как их ласково называли большие парни, такое вполне могло произойти. Двум малюткам будет весьма просто сломать друг друга даже при случайном столкновении, а намеренного столкновения никто особо и не ищет. В этой комнате, поговаривают, сохранилось весьма много людской мебели — какие-то тяжелые, сильно потёртые и низкие кресла (они, говорят, деревянные, просто сверху обиды замшевой тканью темно-вишневого оттенка) с узором из ниток (а нитки какие-то медово-желтые), который прощупывается пальцами, но вот в голове в единую картину все равно не складывается, воспринимаясь инженерами просто какими-то шершавыми хаотичными линиями, жёсткие колючие ковры, шерстяные, их узоры под пальцами уже не прощупываются, и разглядеть их можно только зрительно, и, судя по тому, что ощущение пола под ногами инженерки пропало, она попала именно на один из ковров, что немного пошатнуло ее, а еще и сбило с толку — ибо слишком уж резкий контраст между голым металлическим полом, который еще и достаточно холоден, с теплым, и в сравнении — даже мягким ковром, который, поговаривают, на босую ногу ощущается неплохо. К-1066 — обута, и если внезапно начнет разуваться, чтобы это проверить — явно будет выглядеть странно. Не хотелось бы ей прослыть странной, ей еще этих болванов чинить, хотя и стоит понимать, что альянс и так инженеров не совсем адекватно воспринимает. Хотя… Она бы, может, будь одна, или в компании других инженеров, которые также не увидят, даже и попробовала. Чисто из интереса. То ли научного, то ли — рабочего… Будь она зрячей, это не было бы так интересно — ей бы весь обзор и какую-то часть информации об объекте дали бы глаза, визуальный обзор. Но она слепа, и даже несмотря на то, что возможности «прозреть» у нее есть, это ей все равно особо не даёт — не удовлетворяет имеющееся у нее любопытство. А когда нет возможности увидеть — только что-то потрогать, пощупать… Хочется ещё больше. К-1066 вздыхает с разочарованием как можно тише — хотя, судя по вибрациям, музыка играет здесь громко и сильно, вряд ли ее вздохи кто-то услышит, а даже если и услышат, то дела им до нее нет, — после чего останавливается в середине, растерянно поворачиваясь корпусом в разные стороны, — прислушивается, ощущает. Музыка, до слуха, в прочем, все равно в полной мере не долетает, ощущаются лишь слабые колебания, вибрации разной интенсивности, и стоит сказать, что Спикеры и Камеры ощущают это по разному. Хотя кое в чем сходство есть. Они оба ощущают это как воду. Спикеры, в силу того, что и видят, и слышат, ощущают музыку как нежную и мягкую речку, что невесомо течёт по их телам, рукам, прямо по искусственным венам. Только от них эта вода ускальзывает, вытекает, как-бы плотно они не смыкали руки, пытаясь эту волну удержать. Камеры — и обычные, и ученые, и инженеры, — это ощущают примерно как меткий и не приятный ливень, чьи жесткие капли прицельно попадают в них, практически как маленькие камешки. Не слышат, даже, наверное, не ощущают в полной мере — только отдельные, особенно громкие и сильные, всколохи. Причём эти камешки никогда не бьют в одно место — всегда попадают в разные места. Что-то они в состоянии ощутить плечами, особенно если в этот момент Спикер, из которого и идёт музыка, схватит кого-то из них за плечо. Что-то они ощущают ногами, в частности ступнями, если музыка попадает им по ботинкам, щёлкает по носам мужских туфель. Однако К-1066 сейчас не ощущает ни плечами, ни ногами — только немного на кончиках вытянутых пальцев — и то, перчатки все равно достаточно глушат ощущения. Как будто ей пальцы в разных местах целуют и лижут. Только не чьи-то нежные губы, а тонкие и склизкие черви — о них инженерке рассказала какая-то испорченная душа, которой довелось быть на базе ТВмэнов, да еще и попасть в кабинет ТВмэна-ученого, где было много различных тварей, правда, все они закатанны в банки с непробиваемым стеклом. Слепоглухонемая так и стоит посреди полутемной (а для нее — просто тёмной) комнаты, с рассеянным лицом, да вытянутыми руками, уже и позабыв, куда она там засобиралась — стояла и наслаждалась, пока несуществующие черви любовно лизали ей пальцы, ибо так у нее были хоть какие-то ощущения. Раз уж слуховые и зрительные плохо работают, то существовать можно только за счет физических. Новый день от предыдущего мало чем отличается — многие агенты снова разбрелись кто куда, инженерка, в прочем, все равно пропустила это — и слепота была виновата в этом лишь отчасти. Во многом все же потому, что казармы обычных рядовых агентов от казарм инженеров очень далеки (да и не многие, наверное, в принципе знают, где их казармы). На базе остались в основном поварята, некоторые агенты, которые для фронта слишком трусливые (например — обаяшка 143, с которым такая Камеравумэн пару раз сталкивалась в коридоре), учёные, сами инженеры, а еще ТиВи и ТВвумэн. Не ясно, правда, почему телевизионщица осталась, и что именно ее тут сейчас держит. Вряд ли это желание уйти трапезничать вместе с братом, у которого еще много бумажной волокиты, все же, с братом у нее отношения весьма натянутые. А вот ТиВи, вроде, кроме того, что застрял с бумагами, еще и кого-то ждал. Кого-то очень высокопоставленного. К-1066, в прочем, до этого нет дела — вот она от скуки и кружит в одной из тех комнат отдыха, пытаясь уловить хоть что-то кроме бесконечной тьмы, которую разогнать в таких обычных комнатах просто нереально. Но ничего, никаких ощущений нет — уходя, Спикеры и все свое музыкальное барахло повыключали (а наиболее эффективное и мощное утащили с собой, хотя странно было его вообще с собой на базу тащить). Есть комната, есть ее слабое очертание, слабый образ — но, как с удивлением заметила, слепоглухонемая, когда нет ощущений, и образ… Размывается, становится менее четким. Можно даже сказать, что он в какой-то степени плывёт, и если прошедшим вечером, побыв в комнате достаточно, система начала работать четче, отчего и подслеповатые глаза стали видеть образы лучше, то сейчас глаза с трудом различают контуры, и ходить приходится, можно сказать, наугад — образ помещения даже в сознании не такой четкий, отчего двигаться приходится с опаской, на ощупь. База, положа руку на сердце, не очень хорошо приспособлена для слепых, и чтобы спокойно ходить по ней инженерам без сопровождения — на это им надо достаточно времени, пока они не привыкнут и не запомнят. Может, можно было бы им в головы загрузить какую-нибудь карту базы, которая еще бы работала и как навигатор, ученые Камер даже об этом думали — но на общее обозрение вопрос выносить не спешили. А ещё иногда кажется, что эта система барахлит — иначе объяснить всю эту тему с контурами и ощущениями сложно. Может, реально, качество ее работы зависит от ощущений, и сделано это было специально — мол, если хотите хоть что-то видеть, то будьте добры чище и чаще двигаться… Вот в чем-чем, а в мотивации альянс скибидистам проигрывает точно. Ибо не видя даже контуров, у инженеров теряется мотивация двигаться и что-то изучать вообще. — Эй! — раздаётся где-то сзади, за спиной, но так тихо и едва различимо, то К-1066 на миг даже кажется, что это она на эмоциях сама у себя в сознании крикнула — Эй! И все-таки до нее доходит, что это ей не показалось, это не она — сама себе, — что-то внутри нее начинает реагировать, ощущать, что она в комнате не одна — а потому Камера резко разворачивается вокруг своей оси, вытягивает мордашку, а затем и руки — и начинает более четче ощущать чей-то образ, который, судя по всему, двигается (и обращается) к ней. Зрение (или система) сначала еще немного барахлит, но потом контуры действительно становятся немного четче, инженерка даже различает тонкое женское тело, которое глухо запахнуто в одежду. Одежда… Сначала глаза это воспринимают за какой-то комбинезон или костюм, но потом каждый элемент начинает приобретать свое очертание, и становится понятно, что на этой женщине — короткая стёганая курточка, вроде как тёмного оттенка. Система сначала не чувствует волос, но и нет ощущений, что на черепе короткая стрижка — лишь при приближении становится ясно, что волосы стянуты внизу головы в пучок, который также потом приобретает очертание. Даже этих данных хватает, чтобы осознать, что это к слепоглухонемой обратилась ТВвумэн. Точнее, даже не она, а… Оставшееся от этой женщины тело. К-1066 знает, что какая-то там мутная история с ТВмэнами, а точнее с их появлением, происхождением и нутром — знает то, что сами ТВмэны когда-то про себя раскрывали. И то, до нее даже не все детальки пазла донесли. ТВвумэн, говорят, мало того, что неприятная по своему запаху (который Камера ощущает прекрасно благодаря улучшенным фильтрам в ней), так и по характеру та ещё стерва. Даже ее братья, которые, казалось бы, должны ее во всем поддерживать и защищать, этого особо и не скрывают. Хотя Полицефалии тут проще, он в силу умственной усталости многих вещей не понимает, и неприятные углы характера сестры в откровенную упускает из вида. Наверное, в силу склада характера и воспитания, даже инженерка невольно ощущает в ней некую госпожу, и где-то в душе даже радуется, что самой госпожи не видит — только лишь ее расплывчатый образ, который полного обзора не даёт — а значит, что Камера и не начинает перед ней робеть, стыдиться или испытывать ещё что-то, что говорит о проблемах с восприятием и оценкой. Как-то ТВвумэн в своём женском треугольнике сказала, что инженерам даже повезло, что они слепые — они не увидят, какие же они страшные. И Спикервумэн, и та, другая Камеравумэн, с этим не согласится не могли. — Эй! — повышает голос покойница, но для инженерки звучит все также тихо — Я тебя ищу! Слепоглухонемая сначала стоит с самым отсутствующим лицо, что ТВвумэн даже начинает казаться, что инвалидка уснула с открытыми глазами — но потом она все же отмирает, и, нащупав ладонь телевизионщицы, пишет на ладони лаконичное «Зачем?» — Тебя… Видеть хотят, — медленно, по слову, для большей разборчивости, говорит покойница, склонившись к уху роботессы, выпуская холодный и вонючий воздух при движении рта. «Кто?» — Кто-то из высшего руководства, — отвечает ТВвумэн — Ты-то их, конечно, не увидишь — но поверь, дядьки серьёзные. И орденов у них на формах много. К-1066, что удивительно, на это как-то хмурится, с большим трудом сдвигая мускулы на лице — после чего выдаёт: «Что такое орден?» «Мне тебе это надо всерьез объяснять?» — с негодованием думает мертвячка, только ее недовольство остается видимым только ей — инженерка еще не настолько развитая, чтобы еще и характер в слепую различать. — Это… Очень важная металлическая безделушка, — дает самое расплывчатое определение, какое только можно придумать, ТВ, сама начиная хмурится, в то время как недовольство в ее речи стало преобразовываться в яд — Она ещё и фигурная… Неважно! — взрыкивает монстр — Они хотят видеть тебя! Так что не противься, мы для быстроты телепортируется. Ты вообще как телепортацию переносишь? К-1066 сначала медлит — а потом выдаёт жесты, обозначающие «Никогда не было». — Просто прелестно, — недовольно буркает ТВвумэн, возвращая себе свою кисть. Тем временем в глухом кабинете ТиВи была достаточно гнетущая тишина, причём настолько, что даже сам мёртвый хозяин этого кабинета ощущал себя не в своей тарелке. Да и не только он — кажется, представители высшего руководства тоже были от убранства глухой комнаты не в восторге — понял это ТиВи не только по специфическому запашку, что шёл от этих туш, ну и потому, что представитель Спикеров весьма нервно барабанил по столу пальцем, за что монстр мысленно его проклинал. Да и вообще, жмурик сильно не в восторге от того, что его стол, и его стулья, заняли две большие и крайне недовольные шишки. Кажется, комфортно ощущали себя только глазики — их никто не трогал, старались не тревожить, а они спокойно с потолка любопытствовали на всех, в частности — на новых названных гостей. Хоть какое-то веселье для них. Высшее руководство (хотя ТиВи полагал, что это не все высшее руководство, возможно это даже термин, обозначающий определённую группу лиц с определёнными полномочиями, а эти двоя являлись его самыми низшими представителями — вот их и использовали, как посыльных) выглядело как большие парни фракций, которые они представляют. Этот Спикер — русый, с голубыми глазами, и одет не в удобную совершенную военную форму, а в какой-то белый смокинг, поверх которого — тяжелый, голубо-синий, как будто даже атласный, китель (который лично ТиВи больше напоминал жюстокор, который пусть в период его юности уже и не носили, но образцы-то все равно сохранили), увешанный всякими разными ординами. Если малую часть этих орденов ТиВи еще вспомнить смог (в том смысле, за что же именно ими в альянсе награждают), то вот большая часть для него осталась без ответа. Да и не очень хочет он знать, что они означают — видно же, что просто показуха для усмирения прочих, рядовых агентов. Хотя ТиВи кажется, что это только на рядовых Камерах и сработает — Спикеры чинов не разбирают, и на одёжку смотрят только тогда, когда с одежды можно что-нибудь красивое или ценное содрать, ученые-колонки… Вообще черт знает где, кроме тех, что стали ТВмэнам пажами, он других, кроме как на записях, нигде больше не видел. Камеры-ученые на чины тоже не особо восприимчивы, да еще и достаточно хитры и злобны, нельзя сказать однозначно, что у них на душе. Инженеры могут пальцами прощупать, что из себя представляют ордены, возможно даже в голове их образ смогут представить, ибо эти безделушки объемные и рельефные, но вряд ли им это что-то скажет, они это высшее руководство даже в упор не увидят. Сами ТВ, прожив так много, на чины тем более смотрели со скептицизмом и смехом. Особенно на столь высокие, еще и с таким брякающем ворохом орденов. «Чины людьми даются, а люди могут обмануться. Александр Грибоедов, «Горе от ума». " — мысленно процитировал ТиВи, но в слух, однако, ничего говорить не стал — лишь перекинулся взглядами с глазиками, которые на это весьма согласно и активно заморгали, словно его мысли прочитали. Либо они научились залезать мертвецу в голову и читать его мысли (времени обучиться даже такому у них полно), что, конечно, не очень вероятно, либо просто мысли ТиВи отразились у него на морде крупными буквами. Что ж, теряет хватку, хотя какая у мертвеца может быть хватка? Он же мёртв! Что же касаемо представителя Камер, то одет он был несколько проще, без этого смешного кителях — просто в белый костюм, который, тем не менее, выглядит, можно сказать, даже дороже, чем одежда больших парней с базы, имеет чёрные элементы, золотые запонки даже! И если на этих больших бедняг вся одежда «на вырост», особенно штаны, то на этом прям все с иголочки, в бедрах и плечах особенно сильно обтягивает. И на грудине — все также. Задорно брякающий ворох железок, то есть орденов. Что же касаемо морды, то точно такая же, как и у их больших операторов — гнусавая морда тридцатилетнего мужлана, разве что у этого она ещё гнусавее. Разве что только щетины на эту морду не хватает, но у робота ей взяться не откуда. Волосы и глаза — все такие же. Голубоглазый шатен, правда, почему-то именно его зачес напомнил ТиВи шоколадные холмы и завитки с людских пирожен и тортов. ТиВи, конечно, не отрицает, что они могут знать, что это такое… Но ему кажется, что все-таки нет, не знают. Вряд ли им рассказывали. В кабинете стоит очень тяжёлая, гнетущая тишина, она напрягает даже этих двоих, что у них написано на мордах. Они стараются не смотреть ни друг на друга, ни на ТиВи, и уж тем более не смотреть на глаза у него под потолком — упрямо прячут глаза на уровне стола и своих рук, лишь периодически коротко переговариваются не языке жестов — очевидно, чтобы мертвец их не понял. Наивные, ха! Конечно ТиВи язык жестов понимает — мало того, что достаточно богатый жизненный опыт, так еще и подтянул его, чтобы иметь с инвалидами альянса коммуникацию. И не только он один — еще и родственников заставил. Правда, чтобы не смотреть в их недовольные понурые рожи, жмурик спиной оперся на стену, и из спины же выпустил ещё множество рук, которые держали разные нужные папки и отчёты, и уткнулся носом в личное дело К-1066 с таким заинтересованным видом, словно читает содержимое этой бежевой консервативной папочки впервые. Еще и с таким видом, словно ничего интереснее никогда не читал. Текст в любом случае интереснее, и содержательнее, чем эти два лицемера, у которых все их лицемерие на мордах написано. Первому надоедает ждать Камерамэну — он достаточно громко и недовольно пыхтит, привлекая к себе внимание Спикермэна, который его недовольный прищур расшифровывает сразу — и Спикер, правда, намного нежнее, протягивается к ТиВи руку, после чего легко и мягко щёлкает его пальцами по середине бедра (что, в прочем, с учетом разброса их размеров все равно неплохо ощущается), привлекая к себе внимание. «512 его бы за это убил…» — мысленно, на удивление — для ТиВи это ещё достаточно тепло — усмехается монстр, в лице оставаясь все таким же спокойным, или, даже сказать, мутным. — Да-да? — бодро для жмурика, но на деле — весьма глухо, пусто и убито, отзывается мертвец, равнодушно поднимая на агентов взгляд. Правда, звучит он достаточно тихо даже для своего слуха — для Камерамэна же это равносильно тому, что покойник вообще рта не раскрывал. Поэтому, повернувшись корпусом к слышащему и говорящему Спикеру, задает ему на языке жестов вопрос «Что он сказал?» Спикер его проигнорировал — лишь обратился к ТВмэну: — Когда ее нам приведут? Мы уже достаточно ждем. «Действительно», — думает ТиВи, едва сдержав себя от того, чтобы скривиться — «А где?» — но, подумав, бросил как можно спокойнее: — Я не знаю. Полагаю, ее все еще ведут. «Не надо было такие запутанные планировки делать, так долго и ждать бы не пришлось.» — с негодованием подумалось монстру. — Она все ещё не ориентируется на базе? — весьма категоричным тоном озвучивает колонщик. — Ну… Да? — выдаёт ТиВи сомневающимся тоном, чуть поджимая губы — По крайней мере, на нижних этажах она уже сама, без помощи, ориентируется. Но вот на верхних этажах она ещё не была. — Плохо. — коротко, уже больше по армейски, бросает Спикер. — Почему? — с плохо скрываемым раздражением отвечает ТиВи, не успев остроту своего языка сдержать. Спикер эту остроту замечает, принимает ещё больше недовольный вид, но стоически скрывает. Лишь бросает: — Если она плохо ориентируется в стенах родной базы, то как же она будет ориентироваться в горячих точках? — Подождите, — ТиВи хмурится, даже прикрывает личное дело — Вы собираетесь ее отправить на фронт? — Да, — кивает Спикер — Мы действительно собираемся ее однажды туда заслать, чтобы помогала нашим бойцам не только в стенах базы, а еще и в полевых условиях. Но пока об этом только речь может быть, никак не прямые в эту сторону действия. — Но, как я понимаю, вы все равно хотите ее куда-то отправить, да? — задаёте вопрос ТиВи, получая очевидный ответ: — Именно. У нас есть… Одна не горячая, но все равно не простая точка. Держат ее Спикермэны. Причём держат в ежовых рукавицах. Можно даже сказать, что там в принципе правят их законы. Только пишут эти законы отпетые негодяи. Мерзкие скибидисты до этого места не добрались, мы в свое время вложили в защиту и сокрытия места достаточно сил и средств. Информации о том, что там сейчас происходит, у нас нет — связь мы с ними потеряли уже давно. — Вы хотите, чтобы слепоглухонемая стала вашими ушами и глазами? — презрительно поинтересовался ТиВи. — Это было бы в идеале. Но не переживай… Те. Мы трезво смотрим на нее и на ситуацию в принципе. Поэтому с ней мы отправим ещё некоторых агентов. И того — мы отправим к ним небольшую группу. — объясняет большой Спикер. — Вам не кажется, что это все как-то слишком заморочено? — интересуется ТиВи, сложив руки на груди — Взять и отправлять сразу группу, среди которой есть одновременно слепая, глухая и немая… Ее, конечно, можно обвесить жучками, но, думаю, на нее же первую все подозрения и падут, если те колонки хоть сколько-то используют мозги по назначению. Они же их используют? — Увы, но да. Мозги они используют по полной программе — и, увы, далеко не в пользу альянса. Раньше мы к ним посылали по одному из наших людей, но как только те ироды просекли фишку — мы это делать перестали. По нашим предположениям, послать сразу группу — должно быть не так подозрительно. — весьма доступно объясняет колонщик — Заодно и проверим, как обитатели того места воспримут инвалида и женщину в одном флаконе. — А что — там нет ни Камерамэнов, ни агентов-женщин? — удивляется монстр — А инженеры? Кто же их тогда обслуживает? — Сами они себя обслуживают, — недовольно буркает колонщик, — И никого из перечисленных там никогда и в помине не было, мы даже не уверены, знают ли они, что это такое вообще. Не, ну, наших посыльных Камер они видели, но какой-то особой теплоты к их инвалидности не выказали. Так что, надо полагать, сострадательностью они тоже не отличаются. И вообще… «Да ну,» — думается в это время ТиВи — «Не верю. Если они используют мозг на все сто, ну или хотя бы — на пятьдесят, а не как эти приматы — на двадцать — процентов, то что это такое, они однозначно знают.» — …Инвалидностью женского образца Камерамэна-оператора можно не только в плане проверки на сострадательность воспользоваться, — заканчивает большой Спикер. — В каком смысле? — ТиВи скептически выгинает бровь. — Ну… Строго говоря, место, куда мы хотим отправить эту группу, не совсем обычное. — издалека заходит колонка. — Это не база? — уточняет жмурик. — Нет. — колонщик качает головой — Это группа мест. Завод, он изготавливает определённые детали, а не так далеко от него — еще и глубокие подземные шахты. Базы нет, но к ним прилагается общежитие на территории завода, а не так давно мы выделяли им финансирование на обустройство базы. Отчетов никаких мы, что естественно, не получили. Учитывая, что даже наши посыльные Камерамэны появлялись там крайне редко, а слепых там тем более никогда не видели, Камеревумэн-инженеру и прочим операторам там будет существовать… Не сладко. Завод явно не предназначен для инвалидов, и еще долго не будет, если не начать внедрять и подселять Камерамэнов туда насильно. Иначе местные по другому просто не зашевелятся. Потом, когда группа вернётся («Если она вернется.» — мысленно добавляет ТиВи, но в слух ничего не говорит), мы через них узнаем, что вообще на базе делается, и надо ли еще на что-то выделять средства. А заодно узнаем, как и что именно там надо обустраивать для комфортного существования Камерамэнов. Чуть помолчав, колонщик добавляет: — Ну… Собственно вот, эта самая «задача на завтра», которую перед нами поставили. Пока что о сроках, сколько группа будет там находиться, ничего сказать не можем — будет смотреть по ситуации. Как запахнет горелым — сразу же вернем обратно. Кхм, на мой взгляд — не так уж и сложно. — Вы правы — не сложно, — соглашается ТиВи — Но я все ещё не вижу практический смысл тащить туда слепоглухонемую. Мне кажется, там и так ничего не оборудовано для слепых. — высказывает он свое мнение — Это очевидно. О, этот категоричный тон… Такой неприятный для властей, но 512 этот тон обожает. — Дело не только в этом, ТВмэн, — на выдохе, с явным раздражением, отвечает колонщик — Так, конечно, говорить неправильно, но в какой-то степени мы еще посылаем ее… Как некую замануху, как говорят здешние Спикермэны. Проще говоря, как некую даже взятку, — одёргивает себя он. — В каком смысле? — не понимает ТиВи, и уже хочет на эмоциях крикнуть «Объясните!» — но колонщик начинает раньше: — По нашему замыслу, если те Спикермэны почувствуют хоть какую-то помощь и добро, пусть даже и на медицинском уровне, они, возможно, немного одумаются, исправятся… И, быть может, даже пойдут на контакт.- андроид пожимает плечами — Судя по вашему лицу, вы в наш замысел не очень верите. — Именно! — ТиВи даже щелкает пальцами — Звучит слишком утопично. — Да? Может, тогда вы что-нибудь из своего «прижизненного опыта» вспомните? — отозвался колонщик — Разве такое никогда не срабатывало? — Не, ну… Возможно, были случаи, когда такое да и срабатывало. Но не на всех, опять же, — подмечает ТиВи, спустив руки на живот, да отводя взгляд на шкафы, что подпирают ему стены — Были те, кто после лучей добра в своей беспроглядно-черной жизни действительно исправлялся к лучшему. А были те, кто только сильнее портились и начинали этим в наглую пользоваться… Взгляд мертвеца и так стеклянный — но начинает как будто даже расплываться, становится более рассеянным, а судя по его морде — его как будто мутит. Видимо, так на него влияют воспоминания из прошлого. «Интересная реакция.» — почти синхронно думают колонщик и киношник — «Надо будет как-нибудь повторить.» В прочем, окончательно ударится в это вязкое болото из воспоминаний, что затягивали ТиВи в свои липкие объятия, ему не дали вовремя появившаяся сестра, милашка ТВвумэн, которая в сравнении выглядела менее убитой в лице, да растерянная К-1066, которая явно сначала не осознала, где она появилась — даже несмотря на наличие гнилого запашка, что в глухом закрытом изнутри кабинете «заблагоухал» только интенсивнее и ярче. — Добрейший денек, господа, — своим самым сладким тоном мурлыкает ТВвумэн, строя им милую мордашку, отчего ТиВи с его занятой позиции перестаёт мутить, спасибо сестре и ее фальши. Теперь его тянет блевать. — Здравствуй, ТВвумэн. Рады снова видеть тебя. — фамильярничает колонщик (сидящий рядом киношник ограничивается пустым и скупым кивком головы) — Но нового инженера видеть рады все-таки больше. — ТиВи с его места прекрасно видно, как доброта и милашность сестры пошатнулись, отчего тихо в кулак усмехнулся — Пусть она подойдет к нам. И вообще, она знает что-то о высшем руководстве альянса? — Сомневаюсь, — отвечает ТиВи со своего места, подкрадываясь к инженерке, с наслаждением вдыхая вкусный запашок с ее вьющихся волос — Инженеры… В принципе не из болтливых. Почувствовав ТиВи, и не найдя рядом ТВвумэн (та сразу же поспела занять позицию брата), К-1066 с надеждой вцепляется ему в руку, даже не тратится на его рассматривание, на что ТиВи нежно берет ладонь операторши и пишет ей на ладони: «Я — ТиВи. Брат ТВвумэн. Ты в моем кабинете. Мы однажды уже виделись.» К-1066 на это чуть хмурится, смешно надувает щечки и губы, после чего замирает — роется в своей мысленной картотеке, вспоминает и перебирает всех, кого уже успела увидеть — и в самых давних действительно находит ТиВи, даже начинает его очертания в глухом кабинете различать — после чего кивает, как-бы обозначая, что она его помнит. Вспомнила. Ледяное тело, мужское, с длинными прямыми волосами, чье сильное прямоугольное туловище глухо запаковано в жесткое шерстяное пальто. Часто ошиваются среди подобных себе ТВмэнов. Такое описание сложилось у инженерки после всей информации, полученной касательно него. Именно его воздыхателем является тот забавный дурашка С-512. «У высшего руководства есть к тебе дело.» — чертит на женской ладошке ТиВи — медленно, не торопливо, как специально обученный для работы со слепоглухим ребёнком воспитатель, пусть он таким и не является — но тем не менее, инженерка его прекрасно понимает — «Сейчас я проведу тебя к ним.» После этого мертвец весьма галантно берет девушку под локоток, полностью не ведёт, а больше направляет, к столу, где сидят представители верхушки — К-1066 достаточно разумна, когда того требует ситуация, а потому она распознаёт, где стол, аккуратно приближается к нему, после чего обходит слева, вытягивает вперёд руки — и первым делом натыкается руками на что-то холодное, металлическое, тяжёлое и лёгкое одновременно. «Похоже на то, что это и есть ордена…» — отвлечённо думает она, практически рассматривая их пальцами, в то время как перед глазами потихоньку начинают вырисовываться и очертания этих крупных во всех смыслах дядь. — Боюсь, придётся вам ей все также на ладони объяснять, — с плохо скрытым торжеством звучит ТиВи, притыкаясь к сестре, сильно пододвигая родственницу — Увы, но тифлосурдопереводчиком я побыть не смогу. — Разберёмся, — сухо бросает колонщик, от жмурика как бы отмахиваясь — Она язык жестов способна понять? — Да. — кивает монстр — Если показывать жесты медленно, то она их начинает понимать, переводить. Отвечать может также на языке жестов. — Отлично. — без особой радости бросает Спикермэн, после чего полностью переключается на инженерку, что руками у них уже чуть ли не по лицам гуляла. ТиВи ни они, ни содержания их диалога, не интересны — поэтому он переключает внимание на сестру, что сейчас такой уж плохой и не казалась. — Пс. Что они вообще задумали? — шипит брату в самое ухо сестрая, зная, что так ее чужаки не услышат. — Очередные глупости. — также бросает монстр — Я тебе потом расскажу. Но если обобщать — группу из самых наивных отправят то ли на завод какой-то очень далёкий, то ли в шахты — не ясно. Все вынюхивать там про местных будут. А местные — одни Спикеры! Представляешь? — брат бросил взгляд на сестру. — Вот труба, — шикнула под нос мёртвая — Слушай, а может, 512 туда отправить?! Не, а что? Он там явно за своего пройдет. — Да там, говорят, Спикеры какие-то совсем лютые. Не хотелось бы, чтобы он от них сюда какой-нибудь вандализм принёс. — отвечает ТиВи — Он и так-то умом не отличается, а если еще спокойствие на базе будет нарушать. Его дешевле прямо сейчас на его же галстуке повесить. Хотя, кого-кого, а его статус дауна явно не волнует. — Возможно, он решил, что дауны тебе нравятся, — мерзотненько посмеивается ТВвумэн, подкалывая брата на тему его любви и заботы касательно Полицефалии и их титана, которые в основном костяке еще и по старшинству младшие — Вот и прикидывается по развитию одним из них, чтобы ты его хоть при себе держал. — Это по твоему смешно? — строго бросает монстр, недовольно поджав губы. — Очень сильно. — фыркает сестричка — И вообще, относись ко всему проще. Может — это вообще — наши лучшие моменты в посмертии. А то и последние… — на последних словах ТВвумэн перешла на тон заговорщика, да увела глаза куда-то в пол. — Мх… — неодобрительно буркнул ТиВи, но ничего отвечать не поспешил. Лишь подумал, что она, возможна, в чем-то да и права… Признавать ТиВи это неприятно по многим причинам. — Мы закончили, — говорит колонщик, вырывая брата и сестру из их тяжелых дум — Она… Вроде бы как нас поняла, и претензий не имеет. «Ну да, ещё бы у нее претензии были.» — думается Тиви, однако в слух фальшивит: — Да? Чудненько, — жмурик краем глаза видит, как сестра неодобрительно кривится — Кто и когда их туда доставит? — Учитывая, что этот свет далеко не близкий, и находится за линией боевых действий… Было бы безопаснее, если бы кто-то из вашей фракции их туда телепортировал. — резонным тоном говорит Спикермэн, завуалировано намекая, что телепортировать их придётся обязательно — Что же по времени… Желательно, чтобы уже завтрашним ранним утром они прибыли в распоряжение завода. — Я… Вас понял, — кивает ТиВи — Где это находится? — Пустыня Чиуауа, — говорит колонщик — Далековато, не спорю. Но по сути именно это и спасло завод от нашествия этих гадких скибидистов. Поставили завод в самом начале создания агентов, и специально оборудовали для работы лардж-Спикермэнов. Последний раз людей там видели в виде людских кураторов у еще первых тех работников-агентов. — Чиуауа? Далековато… — с задумчивостью бросает ТВмэн, призадумавшись, как именно туда попасть. — Вы были там? — интересуется представитель высшего руководства — Вы, поговаривают, много где были… Практически половину мира объездили… И в лице, и в тоне, колонщика, оба ТВмэна ощущают осуждение. — Ммм… Не уверен… — признается монстр, с задумчивостью поглаживая подбородок — Это… Где-то в районе американо-мексиканской границы, верно? Не думаю, что мы там были. Ты помнишь, сестра? — обращается он к ТВвумэн. — Я тоже не помню, — фальшиво-бодренько отзывается покойница, сложив руки за спиной. — Не важно. Вот вам карта, на ней все указано, — Спикер бросает на стол очень старую, уже даже пожелтевшую и немного выцвевшую, карту, которая при этом сохранила в себе достаточно много запахов, в том числе — очень сильный запах раскаленного от жара солнца песка, он такой яркий и точный, что ТиВи с ТВвумэн невольно начинают ощущать этот песок физически — Так вы добраться сможете? Чуть помедлив, ТиВи говорит: — Думаю… Проблем с этим не возникнет. После чего посмотрел на инжернерку, о которой даже уже забыть успел — ее лицо выражало сильную смесь негодования, удивления и непонимания. Очевидно, в курс дела ее ввели лишь кое-как, даже толком не объяснив «задачу на завтра». — Кто еще будет входить в эту группу? — спрашивает ТиВи — Я никаких данных не получал… — О, выбирайте сами, тут мы полностью доверяем вам. Всего в группе, с учёном инженера, должно быть семь. Можете отправить туда… Особо отличившихся. Во всех смыслах.- с явным намеком говорит андроид, и ТиВи трактует его слова правильно, понимая, что таким образом завуалировано приказывают избавиться от неугодных, предлагают скинуть их на чужую шею. С К-1066, правда, по мнению ТиВи, вышло как-то невнятно. Но не ему в этом разбираться. — Я вас понял. — согласился жмурик, в то время как у него из спины начали вылезать с неприятными звуками ещё руки, которые сразу потянулись к отделу с такими же консервативными папочками — Еще что-то? — Нет. Точно нет. — суховато отвечает представитель высшего руководства. Утром, часа в три, созданная группка стояла пока ещё перед их базой, практически на легке — у агентов были небольшие компактные чемоданы, в то время как у К-1066 в руках была весьма громоздкая, еще старая, людская, коричневная и кожаная сумка, с такой раньше врачи-люди ходили — на самом дне сумки лежали дополнительные комплекты одежды, а сверху все было засыпано разной громоздкой аппаратурой в разобранном виде. Ее не так много, в основном — малая часть того, что можно переносить, а также собирать, разбирать и работать в полевых условиях. Вряд ли на том заводе есть своя техника для ремонта, по крайней мере — такая совершённая и новая. ТиВи пока не было видно — зато с ними был К-1032, весьма активно инструктировал свою подопечную по ее ладони, за что К-1066, если честно, была ему очень благодарна — ей кажется, что без его советов, она не справится, ибо опыта у нее пока маловато. Особенно учитывая, что ей практически ничего не рассказали о месте, куда их отправляют. «И ещё кое-что,» — добавляет К-1032, после чего опускается перед сумкой роботессы на колени, приоткрывает — да вкладывает туда что-то очень тяжёлое и громоздкое, оно сильнее тянет сумку в низ. «Что это?» — пишет ему у него на ладони роботесса. «Фонарик с мощным освещением, чтобы мы могли видеть. Модель еще-то первая, свежая, учёные только вчера этот образец выпустили. Работает хорошо, но заряжается долго. Зарядки на какое-то время там еще хватит. А дальше, думаю, тебе его уже там зарядят полностью.» — объясняет инжернер. «Не надо. Забери.» — пытается отнекиваться роботесса. «Не стоит. Он тебе нужнее.» — упрямится К-1032 — «А у нас тут и своего света хватает.» — все, кроме самих инженеров, видят, что наставник начинает криво, но искренне, улыбаться — «Удачи там. Надеюсь, ещё увидимся.» «Я тоже на это надеюсь.» — отписывается роботесса, и в порыве эмоций тянется к наставнику, и он ее за плечи приподнимает. — Так все. Хватит обниматься. — как под толщей воды раздаётся голос ТиВи, после чего он насильно разделяет инженеров — Все готовы? — Нет, — сухо бросает один из Спикеров, которого в это впутали — Ладно эту, инвалидку, туда отправляют. Но нас-то зачем?! — Затем, что так надо, — рыкнул ТиВи — Все, заткнись. Я сам не до конца понимаю, что из этого выйдет. Но чувствую, что ничего хорошего. — Поверь, жмурик, мы это и сами осознаем. — без настроения буркает колонка. — Не порть мне и без этого испорченное настроение, — суховато отвечает монстр — И встаньте вокруг меня, я вас телепортирую. — А своим ходом мы туда не?.. — На американо-мексиканской границу? Не смеши меня, конечно нет! Это очень далеко. О чем они толковали дальше, инженерка не услышала — не стала вслушиваться, ибо разговор их был весьма бессмысленен. Зато почувствовала, как ее сначала толкнули ближе к ТиВи (поняла она это по тому, что ей в нос вдарил неприятный запах гнили с мужского тела), а потом их всех охватил тяжёлый, холодный и ледяной смог. У инженеров и так ориентация в пространстве сильно нарушена, из-за одновременной слепоты и глухоты, а при телепортации, ощущение пространства теряется вовсе. Инжернерке даже на какое-то время начинает казаться, что она перестала существовать — но ощущение тела возвращается сразу же, как только она ногами оказывается на мягкой, песочной поверхности, а тяжёлая сумка начинает тянуть ее вниз. Если бы не этот грубиян, что спорил с ТиВи, слепая бы, возможно, даже упала — но он смог ее за плечи удержать. — Ваууу, какие… Нелюди. Трупы. — весьма кисло приветствует их один из местных Спикеров, что вышли их встретить, весьма двусмысленно поигрываясь людской битой, чей конец был оплётен колючей проволокой — И эти… Доходяги, да инвалиды. — Ах, здравствуй, Спикер. Я тоже не рад вас всех видеть. — холодно шелестит в ответ ТиВи, чуть по-кошачьи склонив голову на бок, да злобно сщуривая глаза и поджимая темные губы, неприкрыто рассматривая, как и другие агенты. Одной лишь К-1066 не была доступна визуальная картинка.