Разбитые реальности

Утром меня разбудил Салли. Он тихо зашел в мою комнату, залез в кровать и нежно обнял со спины. Это было необычно; раньше так делал только я. — Доброе утро, — сказал я, сонно потягиваясь. Я почувствовал его дыхание на шее и, не оборачиваясь, протянул руку назад, чтобы проверить. — Ты без протеза пришел? Вот так сюрприз. — Тодд на занятиях, а Нил будет спать до самого вечера, вот и решил рискнуть. — Понятно. Как себя чувствуешь? — Спал как убитый. Кажется, мне впервые ничего не снилось. Совсем ничего. — Рад слышать, "мистер Фишер", — сказал я, подражая Хартману. — Хах, я тоже долго не мог привыкнуть, — усмехнулся Салли. — Обычно «мистер Фишер» — это мой отец. — Да уж… странный тип этот твой психиатр. Кстати, хотел спросить… — М? — Ты ему всё рассказываешь? Про свою жизнь и всё такое? — Нет. Ему достаточно знать в общих чертах о моём состоянии. — Ясно. — Тодд ведь всё вчера записал? — Да, он потом ушёл в ваш секретный сарай и, думаю, оставил всё там. — Хорошо. — Салл… — Что? — Так мило, что ты пришел ко мне. — Ты так долго у меня ночевал, что было странно проснуться одному. — Картины остались в подвале, и я решил спать у себя, чтобы тебя не будить. — Поцелуй меня, — вдруг попросил Салли. — Не… Я еще зубы не чистил. — Мне всё равно. Я улыбнулся и слегка прижался губами к его щеке, а после вскочил и направился в ванную, бросив ему: «Скоро вернусь». Когда я вышел, увидел, что Салли уже при полном параде стоит на кухне и насыпает кукурузные хлопья в миски. — Ну вот… Ты уже здесь. — Извини, хочу поскорее заняться делами. — В вашем секретном сарае? — после моего вопроса Салли немного напрягся. — Да, в нём самом. — Можно с тобой? Салли внимательно посмотрел на меня. За всё время, что они работают там, я заходил только, чтобы помочь перетащить вещи. Дурное предчувствие заставляло меня обходить лабораторию стороной и не вдаваться в детали того, что они смогли обнаружить. — Эм… я не против, конечно, но раньше ты никогда не стремился туда попасть. — Если новая зацепка связана со мной, то, наверное, время пришло. Как считаешь? Он ничего не ответил, лишь грустно вздохнул и продолжил есть хлопья. Было очевидно, что ему не нравится моя внезапная вовлеченность. Но вчерашнее событие заставило беспокоиться о нём куда больше. Как бы мне не хотелось спрятаться, убежать или отстраниться, судьба сама настигала меня, и оставалось лишь встретить её лицом к лицу. После завтрака Салл, как и обещал, повел меня в сарай. Моё воображение не на шутку разыгралось, пока он вводил код электронного замка. Я ожидал увидеть там всё, что угодно: плененных культистов, кровавые пентаграммы, ответ на вопрос «кто убил Кеннеди», но на деле всё оказалось не настолько жутко. Внутри было много артефактов, привезенных из подземелья в апартаментах, большой стол, доверху заполненный какими-то документами и старыми книгами, оборудование Тодда, иногда издававшее странное потрескивание, а в самом центре на стене огромная доска с уликами, вся покрытая натянутыми красными нитями. Эти нити создавали замысловатый узор паутины, а в самом центре этой паутины была фотография церкви. — Ого, вы действительно продвинулись, — сказал я, оглядывая стену. — На самом деле, не особо. С церковью Фелпса действительно многое связано. Тодд предполагает, что под ней находится такой же храм, как в апартаментах, только действующий. — Ну, это многое объясняет. По крайней мере, того демона, точно. — Мы даже ходили туда, пытались найти вход в подвал или следы деятельности культа, но всё безрезультатно. — Интересно, почему только на меня то место так влияет? — Хороший вопрос. Но у нас пока нет на него ответа. — Как думаешь… Может, мой отец всё же в этом замешан? — Что? Почему ты так решил? — этот вопрос его действительно напряг. — Просто до сих пор не верится, что он нас так легко бросил. Совсем на него не похоже, будто выдумка какая-то. Если бы дело было в культе, это бы многое объяснило. И еще... я знаю, что ты не всё мне рассказал про него. Если честно, у тебя хреново выходит врать. — Ну… эм… — Ничего страшного, Салл. Я не поднимал эту тему, потому что доверяю тебе. Если ты от меня что-то скрываешь, то неспроста, так ведь? — я снова вспомнил разговор с Тоддом на кухне. — Прости… — Говорю же, всё в порядке, — я положил руку ему на плечо. — Тодд посчитал, что в биографии твоего отца слишком много пробелов, и это показалось ему подозрительным. Но я знаю, что он ошибается. Джим — неплохой человек. — Хотелось бы верить, чувак. Я двинулся дальше осматривать лабораторию. Возле доски с уликами лежали полароидные снимки моих картин. Тодд подписал их словами, которые наговорил вчера Салли, но, видимо, так и не придумал, куда прикрепить. Салл тоже взглянул на фото. Его глаза забегали по тексту. — Да… именно это было в том сне. — А ты прям совсем ничего не помнишь о вчерашнем? — Сложно сказать. Это было как когда просыпаешься после кошмара, но стоит задуматься о нём, и из головы всё стирается. Остается только ощущение потерянности. — Просто под конец ты словно увидел что-то ещё. Ты упал на колени и просто повторял: «У меня не было выбора» снова и снова. Это было реально жутко. — Хм… нет… не помню, — Салли действительно зажмурил глаза, словно бы пытаясь воспроизвести картинку, но у него не получалось. — Тогда проехали. А то если долго думать, додумаешься неизвестно до чего. — Это прям твой девиз по жизни, — с усмешкой произнёс Салл, а я улыбнулся в ответ. Он ещё раз оглядел фото и двинулся к длинному столу с кучей бумаг и пыльных книг, уселся на стул и начал раскладывать перед собой документы. — А это что? — Ещё одна зацепка, смысл которой пока непонятен. — Похоже на каракули, — я посмотрел на записи, которые он разложил. — На этой земле раньше жило весьма своеобразное племя индейцев. — Ага, уроки истории я ещё помню. Как их там… Гелы? — Греи, — поправил меня Салли. — Их письмена до сих пор никто не может расшифровать. Язык не похож ни на один существующий. — И почему вы решили, что это связано с культом? — Потому что эти же символы мы обнаружили в пустующем храме. Я взглянул на каракули внимательнее. Действительно, теперь они казались мне на удивление знакомыми. — Думаешь, эти сектанты ещё тогда существовали? Это же было тысячу лет назад. — Скорее всего, они просто используют их язык. — Вот как… — И что ещё интересно, записей о них почти не сохранилось. Только несколько древних валунов с письменами. Они хранятся в музее Нокфелла как единственное подтверждение существования племени. Но нет ни следов пещеры, в которой их нашли, ни других артефактов. Словно бы они просто исчезли. — Да уж… ещё одной загадкой стало больше. Значит, нужно расшифровать эту наскальную живопись? — я посмотрел на фотографии валунов. — Это не наскальная живопись, а текст. — А как по мне, обычные рисунки. Видишь, это типа солнце, а это похоже на змею. — Если бы всё было так просто, Ларри… — А это сова. — Сова? Какая к чёрту сова? — Упавшая с неба, очевидно. Салли с недоумением посмотрел на меня, словно бы проверяя, шучу я или говорю серьёзно, а потом снова уставился на снимок валунов. — Типа, символы значат что-то буквальное? Как у инков? — Я хз, про что ты, чел. Салли, не отрываясь от своих бумаг, начал перебирать книги с древними языками. — Смотри, — сказал я, указывая на один из символов, — этот знак похож на круг с линиями, и он повторяется несколько раз. Может, это что-то важное? — Да, но он встречается в разных контекстах, — ответил Салли, — и это создаёт путаницу. — Знаешь, эти каракули похожи на то, что я рисовал в детстве. — Говорю же, это не каракули. — Да нет же… Я имею в виду, что в детстве рисовал что-то типа секретных комиксов. Там было много кровищи и всякого такого, так что не хотелось, чтобы родители увидели, вот и шифровал некоторые сцены. — Думаешь, это не язык, а набор последовательных сцен? — Не знаю, просто вспомнилось вдруг. Салли поднял голову и внимательно посмотрел на меня. — В этом что-то есть… — Он быстро записал мои слова, а затем снова взглянул на символы. — Если это работает так, тогда, возможно, мы можем попытаться найти общие темы или идеи, которые повторяются в послании. Мы начали анализировать каждый символ, сопоставляя их с тем немногим, что мы знали о культуре Греев. Я заметил, что некоторые из них действительно могли представлять более абстрактные идеи, такие как жизнь, смерть и даже связь с природой. — Смотри, — сказал я, указывая на одну из каракуль, напоминающую волну. — Это может означать воду или движение. Может быть, это связано с их ритуалами? — Или с озером, у которого они жили. Озеро Вендиго! — его глаза сверкали от энтузиазма. Мы продолжали работать, и вскоре я заметил, что процесс изучения языка стал для меня чем-то большим. Мы снова разгадывали тайну бок о бок, плечом к плечу, и мне даже стало стыдно, что я со временем отстранился от него и расследования. Возможно, моей помощи действительно не хватало. — Никогда бы не подумал, что у тебя откроется талант к древним письменам, — вдруг произнёс Салли. — Потому что я тупой? — я говорил обиженно, но не всерьёз. Мы часто подстёбывали друг друга. — Ты не тупой, просто в школе тебя ничего не интересовало. — Ну вот… Зря ты вспомнил про школу. Теперь у меня чувство, будто делаю уроки. Салли засмеялся. Он посмотрел на часы и предложил сделать перерыв. Мы так увлеклись разгадыванием каракуль, что даже не заметили, как давно пропустили обед. Дома, недавно проснувшийся Нил сидел возле телевизора в гостиной вместе с Гизмо. — О, ребята! Вы всё это время были в сарае? — Ага, — коротко ответил я. — А мне тут кое-кто жалуется, что его выгнали из подвала, — он показал большим пальцем на Гизмо. — Чёрт! Совсем забыл, Гизмо, приятель, не злись на меня, — я присел перед котом на колени и начал гладить его по спинке. Он слегка шипнул на меня. — Надо будет перенести картины обратно наверх, — сказал Салли. — Нет… знаешь, не хочу их пока видеть. Да и рисовать, пожалуй, тоже… Я лучше отнесу их в домик на дереве. — Отличная идея, Ларрио! Тодд очень обрадуется, что в доме больше не будет пахнуть краской. — Это точно… — я снова повернулся к Гизмо, — скучаешь по подвалу, малыш? Поверь, я тебя понимаю. Мы быстро перекусили полуфабрикатами из холодильника, а после я, как и обещал, отнес картины. По моему возвращению Тодд уже вернулся домой и, едва завидев меня, произнёс: “Оказывается, ты полон сюрпризов, Джонсон!”. Он был необычайно рад прорыву в переводе и уж точно никак не ожидал, что толчок этому дам я. Мне нравилось, что наша банда снова работает сообща. Мы обменивались теориями, спорили и подсказывали друг другу. Но самым приятным было то, что я оказался не бесполезным. Все следующие дни, до самых весенних каникул, мы с Салли разрабатывали систему символов и искали ключ к расшифровке языка Греев. Я и сам не мог понять, почему их система письменности оказалась так похожа на мои секретные детские комиксы. Очередная загадка, ответ на которую мне вскоре предстояло обнаружить…