Разбитые реальности

Остаток лета мы провели довольно сумбурно. Тодд и Салли активно готовились к переезду, часто спускаясь в подвал, чтобы исследовать его на наличие аномалий и тщательно фиксируя все находки. Кажется, они собирались вынести всё из этого места. Иногда я присоединялся к ним, но один лишь вид подземелья вызывал у меня тревожное предчувствие. Я нашёл подработку мечты в видеосалоне, где мог смотреть любые фильмы и даже брать кассеты на дом. Салли тоже был в восторге от этого — каждый вечер мы усаживались перед экраном и сбегали в волшебный мир кино. Однажды вечером Салл зашёл ко мне и предложил прогуляться. Он сказал, что хочет показать мне кое-что важное. Мы вышли из апартаментов, прошли мимо церкви, старого кладбища и остановились перед небольшим двухэтажным домом. Салли открыл дверь своим ключом. Внутри было пустовато: немного мебели и голые стены. — Вот он! — торжественно произнёс Салли. — Это ваш дом? — спросил я, удивлённо осматриваясь. — Да. Сегодня его наконец освободили, так что можно заезжать в любое время. — Тебе, похоже, не терпится, друг. — А тебе? — Не знаю… — я искал подходящие слова, чтобы не обидеть его. — Ты не хочешь переезжать с нами? — Я хочу, но… кто-то должен присматривать за апартаментами, пока вы здесь. — Ты говорил, что ненавидишь их. — Мне было жутко. Но после того, как ты дал мне гирбой, я уверен, что рядом ничего страшного нет. Теперь мне стало гораздо спокойнее. Салли облокотился на кухонный стол и задумался. Он, вероятно, догадывался о моих истинных намерениях остаться в апартаментах, ведь всё это время я был совершенно безучастен к их с Тоддом планам. — Мне снова снятся кошмары, Ларри. — Ох… Таблетки больше не помогают? — Дело не в таблетках, а в том, что это не совсем сны, — Салли говорил очень серьёзно— Я переживаю за тебя. — Кошмары связаны со мной? — Они связаны с этим местом. Тебе действительно лучше поскорее покинуть его. — Перееду к вам, как только буду готов, — я положил руку на его плечо. — Просто дай мне немного времени, ладно? — Как скажешь, друг. Салли больше не пытался меня убедить, а я не мог решиться покинуть подвал. Каждый раз, когда я думал об этом, меня словно сковывало странное ощущение того, что я должен остаться здесь. Мне самому было сложно это понять, а тем более объяснить Саллу. К тому же я действительно не был готов жить с ним. Вдруг у него появится девушка? Или я не выдержу и скажу, что уже давно думаю о нём не только как о друге? Лучше пока оставаться подальше. Переезд состоялся довольно скоро. Ребята долго готовились к нему и потому быстро собрали весь свой скарб. Тодд обзавёлся фургоном, и уже через пару дней я помогал им переносить коробки. Моррисон был ещё более воодушевлён, чем Салл. Он сразу занял весь второй этаж и нарёк сарай во дворе будущей секретной лабораторией. Салли заселился в комнату на первом, а соседняя с ней осталась пустой, так как предназначалась мне, и он обещал, что никому не даст её занять. Я помогал раскладывать вещи, и каждая из них вызывала у меня массу воспоминаний о жизни в апартаментах с Салли. — Это что? Тот рисунок, который я тебе подарил? — я нашёл одну из своих старых работ, на которой был изображён пёс, заинтересовавший Салла ещё при первой нашей встрече. — Да, точно. — А это картридж черепашек-ниндзя? — я словно открывал коробки с подарками на Рождество. — Блин, хотел отдать тебе. — Не надо, я лучше принесу приставку сюда. Ого! Первый альбом Sanity Falls? Ох… сколько воспоминаний нахлынуло. — Да уж, — согласился Салли, раскладывая вещи в шкафу. — А помнишь, как я впервые увидел твоё лицо? — Эм… да, такое сложно забыть… — Мы так бесились, что твой протез отскочил и ударил меня прямо в нос, — с улыбкой продолжил вспоминать я. — Ты так переживал за меня, что сначала даже не заметил, а когда понял — вдруг заплакал. Всегда хотел спросить тебя, почему? — Потому что ты не отвернулся. Его слова тронули меня за живое, и неприятный плаксивый комок подкатил к горлу. Я подошёл к нему и взял за руку. Я уже не раз видел Салли без протеза. Да, конечно, ему не повезло, но в его облике было что-то манящее. Три широких шрама пересекали худое, измождённое лицо. Два из них начинались у подбородка и сходились у правого глаза, который, как позже выяснилось, оказался вставным. Они также делили уголки его губ, слегка приподнимая их. Правая челюсть сильно западала вовнутрь, словно её срезали, придавая одной скуле глубокий контур, в то время как с левой стороны оставался кусочек уцелевшего лица. Не знаю почему, но его настоящее лицо казалось мне более привлекательным, чем многие другие. В нём было что-то таинственное, что-то, что существует только для меня. — Салл… — я хотел сказать, что всегда рад видеть его настоящим, но в этот момент в комнату зашёл Тодд. Он посмотрел на нас с подозрением, и я тут же убрал руку. — У меня тут кое-что есть для вас, ребята, — сказал Тодд, вручив нам две небольшие коробочки. — Это что??? Сотовые? — не поверил я своим глазам. — Нам стоит всегда быть на связи. Будем считать это необходимым оборудованием. — Это круто! — продолжал радоваться я. — Напоминает времена, когда мы пользовались рациями, да, Ларри? — подметил Салл. — В точку! Тодд объяснил, как пользоваться этим чудом техники, и мы записали номера друг друга. Он всё ещё использовал деньги Роберта. Сколько же этот безумец ему дал… — Кстати, я могу подбросить тебя в апартаменты, Ларри, — предложил Тодд. — Ох… точно! Поехали, — я не заметил, как засиделся до ночи. Мы сели в фургон, и он, не церемонясь, спросил: — Почему вы держались за руки? — Эм… Да просто воспоминания нахлынули. — И всё? — А что ещё? — Я видел, как ты смотрел на него, Джонсон. Скажи мне честно, у тебя к Салли какие-то чувства? Его вопрос застал меня врасплох. Я не знал, что ответить, и просто молчал. — Если это так, то я понимаю, почему ты решил повременить с переездом. — Ты когда-нибудь влюблялся в лучшего друга, Тодд? — тихо спросил я. — Нил — мой лучший друг. — Это другое, вы ведь встречаетесь и… — На самом деле, разница небольшая, — перебил он. — Без дружбы никакой любви не получится. — Думаешь, Салл хотел бы? Ну… — Я не знаю, Ларри. Тебе самому придётся это выяснить. — Предпочитаю не узнавать. Тодд ничего не ответил. К этому моменту нашего разговора мы уже подъехали к апартаментам. Я вышел из фургона и повернулся, чтобы попрощаться, как вдруг он сказал: — Знаешь, Салли постоянно говорит о тебе. — Правда? — Да. А ещё он очень переживает. Что бы ни творилось у тебя на душе, лучшие друзья нужны для того, чтобы этим делиться. До встречи, Ларри. — До встречи, Тодд. Я вернулся в подвал, размышляя о нашем разговоре. Зачем он сказал, что Салли говорит обо мне? Хотел подтолкнуть к признанию? Не думал, что Моррисона волнуют такие вещи, он не любитель лезть в чужие отношения. В квартире меня встретила мама. Она спросила, не против ли я, если они с Генри съедутся, раз Салли больше не живёт с ним. — Конечно, я не против, мам. Если вы к этому готовы, то почему нет? — Не хочу оставлять тебя одного, сыночек. — Я уже не маленький, справлюсь как-нибудь. — Хорошо. Просто знай, что ты можешь приходить к нам, когда захочешь. — Знаю, — я обнял маму, и мне стало невероятно грустно. Хотелось поговорить с ней обо всём, что творится у меня на душе, но это могло испортить её новое счастье с отцом Салли. Я вернулся в свою комнату и почувствовал, как колючие щупальца одиночества опутывают меня. Скоро здесь больше никого не останется. Стены сужались, а пространство вокруг становилось всё более чуждым. Это место, когда-то наполненное радостью и дружбой, теперь лишь тень самого себя, где каждое воспоминание о счастье отдаёт невыносимой болью в груди.