Здравствуйте, мистер Кролик

Пролог

«Время как насекомые Звёзды как насекомые Люди как насекомые…» pyrokinesis — My Beautiful Madness

      Темнота нависает над Сынмином, наблюдая, как он перебирает слова и предложения, старательно ища ту самую атмосферную рифму, о которой можно сказать: она застряла в моей голове, как комар в тепловой ловушке для насекомых. Вопящий яркий свет от экрана ноутбука отталкивает сумрак, но также давит и на веки. Сынмин чувствует, как тяжесть медленно растягивается, обхватывая голову, как метеоритный пояс сдавливает Сатурн.       Он откидывается на спинку кресла и устало жмёт клавиши, чтобы вновь прослушать мелодию. Затем ещё. И ещё. Но в голову не идут слова, подходящие под настроение песни: мысли зацикливаются на одном вопросе.       «Бывают ли мухи белыми?»       Сынмин не слышит мелодию в наушниках, ведь мысли в голове…       «Обычные мухи, не мотыльки».       …намного громче музыки.       «Мотыльки не мухи. Бабочки не мухи. Пауки не мухи».       Он хочет открыть браузер и утомить возникшее любопытство, ведь вопрос кажется очень важным — как будто от него зависит безопасность мира. Но сигнал от мозга доходит до пальцев неправильно, и Сынмин снова жмёт кнопку «повтор».       «И мы снова на старт. Бывают ли мухи белыми? Бывают ли мухи белыми?»       В глазах рябит, а в голове как будто вот-вот зацветёт шиповник, разрастаясь в черепной коробке острой болью. Сынмин устал. Он почти закончил песню, так что стоит отдохнуть и вернуться к ней с полными силами, но что-то давит на плечи и мешает ему подняться.       Сынмин закрывает глаза и потирает веки. В голове, подобно часам, у которых маленькая стрелка застревает на пяти, но другая продолжает двигаться, вновь и вновь прокручивается вопрос про белых мух.       Он понимает, что это странно.       Но остановить мысли не может.       — Какие к чёрту белые мухи? — сдавливает смешок Сынмин и поднимается из-за стола. Экран ноутбука потухает. Сынмин настолько долго сидел в небытие? А ведь ему казалось, что прошла минута или, может, две.       Света нет. Сынмин не помнит, когда испытывал боязнь к темноте, но сейчас страх сковывает его, а сердце скатывает в желудок и остаётся там дохлой рыбой.       Белая муха.       Перед его глазами.       Она сидит на экране, сверкая яркой точкой на фоне черноты. Огромная, жирная и абсолютно белая муха с прозрачными маленькими крыльями.       — Кажется, я переборщил с работой… — Сынмин замечает, как сильно дрожит его голос, и тут же замолкает. Он не может свести взгляда с мухи: волосатое брюшко, хоботок, огромные глаза, в которые, кажется, заснули тысячи других глаз, как шарики в стеклянную вазу. Обычная муха, только большая и белая.       Он вновь закрывает глаза. Открывает. Муха всё ещё на месте. Она потирает лапками морду (правильно ли называть это мордой?), совсем как кошка, что решает умыться после дневного сна.       — Кыш, — Сынмин прогоняет муху. Она лениво перелетает на стол и поворачивается к юноше большой головой, наблюдая, что он сделает дальше.       Ничего. По отношению к ней ничего.       «Муха белая. Муха бывает белой? Муха белая. Муха бывает белой?»       Сынмин едва сдерживает отчаянный стон и прикасается к клавиатуре ноутбука. Свет ослепляет его, а мозг скрипит от боли. Переведя ноутбук в режим для чтения — когда экран становится очень тусклым и отдает желтизной старых книг, — Сынмин открывает одну из многочисленных папок, и по экрану аккуратно рассыпается куча черновых файлов. Прежде чем уходить спать, он должен сохранить самые удачные, по его мнению, варианты в общей папке на облачном диске. Пусть он и не закончил работу, но время сейчас на его стороне, поэтому может позволить себе поспать. Завтра с новыми силами он сможет доделать лирику. Или подкорректировать, если кто-то закончит заместо него.       «Муха бывает белой?»       — Да замолчи! — рявкает Од, стуча по столу. Белая муха, что теперь переползает на светильник, испуганно подпрыгивает и в панике вертится вокруг. В душащей тишине её громкое жужжание воистину раздражает.       Жжж, жзжж, зжжжжж, зжзжзжжжжжжжзжжз.       Од хватает первый попавшийся предмет — настольное зеркало. Мысль о том, что муху не так просто сбить чем-либо, кроме мухобойки, вовремя останавливает его, иначе любимое зеркало полетело бы в тартарары.       Муха замирает в воздухе и камнем летит вниз.       Муха?       Теперь на столе лежит дохлая белая рыба.       «Тебе же сказали не работать допоздна, иначе…» — звучит в голове, но мысль прерывается тихим звуком, как будто кто-то проливает на пол воду. А затем кто-то в эту лужу наступает.       Шлёп.       Сынмин всегда считает себя бесстрашным. Неважно, где: на сцене или в повседневной реальности. Для него… нет, для всех Xdinary Heroes мир разделяется на две части с момента, когда их наполненные талантом души соединяются в единое целое. Сынмин любит эти две вселенные так же, как и участников группы: трепетно, крепко и по-настоящему. И в любой из них он показывает замечательную стойкость.       Но когда между двух миров пытается протиснуться третий, давая трещины в обоих, сознание начинает бить тревогу.       Скрип — Од, оттолкнувшись от стола, отъезжает назад и тут же швыряет в источник звука, в темноту, несчастное зеркало. Но на лице Ода не отражается ужас, и только бледность показывает, насколько сильно страх сдавливает ему все внутренние органы. Настолько, что Од перестаёт отдавать отчёт своим действиям.       Раздаётся звон разбитого стекла и визг. Из темноты выпрыгивает маленький кролик, проносится, прижав уши, мимо и испуганно шмыгает под стол.       Сынмин не шевелится. Он стоит, уставившись в пол, на котором блестит, отражая свет от ноутбука, тёмно-красный шлейф. Весь воздух вокруг как будто сжимают и засовывают в банку, намертво запечатав и наклеив этикетку с ядреной зелёной надписью: осторожно, радиация. Горло стягивает терновый венец, а кончики пальцев облепляют тысячи призраков погибших этим летом комаров.       Шлёп.       Сынмин оборачивается. Рыба валится со стола и теперь бьётся в агонии в вязкой красной луже. А под столом кролик. Пушистый маленький зверёк с рыжей, потемневшей от крови шкуркой и огромными испуганными глазами. Он, не отрываясь, смотрит на Сынмина, дрожа всем телом.       Откуда, чёрт возьми, в его комнате взялся кролик?